CC BY
73
ИСТОРИЯ
К. А. Аверьянов (Москва)
Хронология редакций жития Сергия Радонежского
Рассматривается история создания «Жития» Сергия Радонежского, определяется хронология различных его редакций в связи с процессом канонизации Сергия Радонежского. Ключевые слова: канонизация, жития русских святых, Троице-Сергиев монастырь, Сергий Радонежский, Епифаний Премудрый, Пахомий Логофет.
Пожалуй, самым известным русским святым является Сергий Радонежский, основатель знаменитой Троице-Сергиевой лавры. Главный источник сведений о жизни преподобного — его житие.
Данный памятник имеет сложную историю, дойдя до нас в нескольких редакциях, которые принадлежат перу по крайней мере двух авторов (если не считать позднейших переделок жития в XVI— XX вв.). Еще в XIX в. исследователями было установлено, что работу над житием Сергия начал младший современник преподобного Епифаний Премудрый. Об этом становится известно из ряда списков памятника, где тот прямо называется создателем жития, а также из предисловия, где автор, приступая к своему труду, сетует на то, что по прошествии 26 лет после смерти Сергия так и не было создано его биографии.
Именно это замечание позволяет довольно точно датировать время начала работы Епифания Премудрого над житием Сергия — осень 1418 г. Однако вскоре агиограф скончался. Б. М. Клосс относит его кончину к концу 1418 — 1419 г. Основанием для этого послужил список погребенных в Троице-Сергиевой лавре, составители которого отметили, что Епифаний умер «около 1420 г.»1. Историк соотнес это указание со свидетельством древнейшего пергаменного Троицкого синодика 1575 г. В его начальной части записаны три Епифания, один из которых — несомненно Епифаний Премудрый. Затем в этом источнике отмечено имя княгини Анастасии, супруги князя Константина Дмитриевича, о которой из летописи известно, что она скончалась в октябре 6927 г.2 При мартовском летоисчислении это дает октябрь 1419 г., при сентябрьском стиле — октябрь 1418 г. Поскольку Епифаний Премудрый скончался ранее княгини
Анастасии, его смерть следует отнести ко времени до октября 1418 г. или до октября 1419 г.3 Но первая из этих двух дат отпадает по той причине, что Епифаний приступил к написанию жития Сергия только в октябре 1418 г. (в предисловии к нему говорится, что после смерти Сергия прошло уже 26 лет, т. е. подразумевается дата 25 сентября 1418 г.). Таким образом выясняется, что Епифаний Премудрый скончался в промежутке между октябрем 1418 и октябрем 1419 г.
Правда, в последнее время появилось утверждение, что он умер гораздо позже. По мнению В. А. Кучкина, свидетельство об этом находим в «Похвальном слове Сергию Радонежскому», принадлежащем перу Епифания. В нем имеется упоминание о раке мощей преподобного, которую целуют верующие. На взгляд исследователя, эта фраза могла появиться только после 5 июля 1422 г., когда во время обретения мощей Сергия его гроб был выкопан из земли, а останки положены в специальную раку (большой ларец для хранения останков святых). Раки ставились в храме, обычно на возвышении, и делались в форме саркофага, иногда в виде архитектурного сооружения. Отсюда В. А. Кучкин делает два вывода: во-первых, «Слово похвальное Сергию Радонежскому» было написано Епифанием Премудрым после 5 июля 1422 г., а во-вторых, оно появилось не ранее жития Сергия, как полагают в литературе, а позже его4. Однако, как выяснил тот же В. А. Кучкин, слово «рака» в древности имело несколько значений. Хотя чаще всего оно обозначало «гробницу, сооружение над гробом», встречаются примеры его употребления в значении «гроб»5. Если же обратиться непосредственно к тексту Епифания и не «выдергивать» из него отдельное слово, то становится понятным, что в «Похвальном слове Сергию» агиограф вспоминал события 1392 г., связанные с похоронами преподобного. Многие из знавших троицкого игумена не успели на его погребение и уже после смерти Сергия приходили на его могилу, припадая к надгробию, чтобы отдать ему последние почести6. Но окончательно в ошибочности рассуждений В. А. Кучкина убеждает то, что в средневековье существовал широко распространенный обычай устанавливать пустые раки над местом захоронения святого или, иными словами, над мощами, находившимися под спудом. При этом зачастую они ставились над гробом святого еще задолго до его прославления. Так, над могилой Зосимы Соловецкого (умер в 1478 г., канонизирован в 1547 г.) его ученики поставили гробницу «по третьем же лете успениа святаго»7.
Мы имеем возможность уточнить дату смерти Епифания благодаря тому, что его имя упоминается в рукописных святцах в числе
«русских святых и вообще особенно богоугодно поживших», но официально не канонизированных Церковью. В частности, по данным архиепископа Сергия (Спасского), оно встречается в составленной в конце XVII — начале XVIII в. книге «Описание о российских святых», неизвестный автор которой расположил памяти русских святых не по месяцам, а по городам и областям Российского царства. Другая рукопись, содержащая имена русских святых, была составлена во второй половине XVII в. в Троице-Сергиевом монастыре и поэтому богата памятями учеников Сергия Радонежского. Изложение в ней идет не по городам, как в первой, а по дням года. Оба этих памятника называют днем памяти Епифания 12 мая. Архиепископ Сергий в своей работе также пользовался выписками из рукописных святцев конца XVII в., присланных ему жителем Ростова Н. А. Кай-даловым. Их оригинал сгорел в пожар 7 мая 1868 г. в Ростове, но выписки, сделанные из них, полны. В них внесено немало неканони-зированных русских святых, в том числе и Епифаний Премудрый. Днем памяти, а следовательно, и кончины Епифания в них названо 14 июня8. Учитывая, что Епифаний Премудрый, судя по всему, происходил из Ростова, а также то, что 12 мая отмечается память св. Епифания Кипрского, соименного Епифанию Премудрому, становится понятным, что точная дата кончины агиографа содержится в источнике ростовского происхождения. На основании этого, зная год смерти Епифания, можно с достаточной степенью уверенности полагать, что Епифаний Премудрый скончался 14 июня 1419 г.
За несколько месяцев, отпущенных ему, Епифаний не смог завершить работу, доведя изложение примерно до половины жизненного пути Сергия.
О всей дальнейшей жизни основателя Троице-Сергиева монастыря становится известным из сочинения другого агиографа — Пахомия Логофета. Он являлся выходцем со знаменитого Афона, был по происхождению сербом и появился на Руси во второй половине 1430-х годов, прожив около 20 лет в Троицкой обители. Будучи « профессиональным» литератором (на это указывает его прозвище: логофет — «словоположник, письмоводец, канцелярист»), Пахомий выполнял работу по официальным заказам и получал за свой труд плату. На Руси он прославился как составитель житий, служб и канонов. По подсчетам исследователей, его перу принадлежат 10 житий, ряд похвальных слов и сказаний, 14 служб и 21 канон.
Именно он через два десятилетия после смерти Епифания приступил к написанию полного жития Сергия. При этом работа
Пахомия растянулась на длительное время, свидетельством чему являются дошедшие до нас несколько редакций его труда. Такое обилие вариантов жития Сергия во многом было связано с историей его канонизации.
Тогда, как и сейчас, канонизация являлась не одномоментным событием, а достаточно длительным процессом. Главным его условием было то, что прежде чем Церковь признавала человека святым, развитие его культа должно было пройти по крайней мере две стадии. Первой из них являлось местное почитание (в узком смысле этого слова) — в пределах одного монастыря или населенного пункта, а второй — в более широких границах: обычно в отдельно взятой области, княжестве или епархии. В последнем случае также принято говорить о местном почитании (но в широком значении данного термина). И только затем принималось решение о канонизации в рамках всей Церкви.
Первый шаг к признанию культа троицкого игумена был сделан 5 июля 1422 г., когда накануне тридцатой годовщины со дня кончины преподобного состоялось обретение мощей Сергия Радонежского, в результате чего устанавливается местное почитание святого. Его дальнейшее развитие происходило во время игуменства в Троицком монастыре Зиновия (1432-1445). Именно при нем, в 30-е гг. XV в., закладываются традиции великокняжеских, а затем царских походов на богомолье в Троицкий монастырь, приуроченных ко дню кончины святого 25 сентября — в этот период известны как минимум два посещения Троицы в данный день великим князем Василием Темным9.
Для последующих действий по прославлению Сергия Радонежского требовалось его полное жизнеописание. Но имевшееся к тому времени в Троицком монастыре житие, составленное Епифанием, доводило его биографию лишь до событий начала 60-х гг. XIV в. и ничего не говорило о последующих 30 годах его жизни — именно том времени, когда, по выражению Епифания Премудрого, «преподобный отець наш провосиалъ есть въ стране Русстей»10. Поэтому перед властями обители встала задача закончить труд Епифания. Это дело было поручено появившемуся в Троицком монастыре в 1438 г. Пахомию Логофету, который создал первый вариант полного жития Сергия.
По предположению Б. М. Клосса, первый вариант своего труда Пахомий Логофет написал в 1438 г.11 Можно попытаться более точно определить время его создания. Московский летописный свод конца
XV в. под 1439 г. сообщает о приходе к Москве в пятницу 3 июля татарской рати во главе с царем Махмутом. Набег оказался внезапным, и великий князь, не успев собраться с силами, вынужден был отойти за Волгу, оставив в городе своего воеводу князя Юрия Патрикеевича. Самый сложный момент осады, вероятно, пришелся на 5 июля—празд-ник обретения мощей Сергия, и можно предположить, что в этот день великий князь возносил молитвы троицкому игумену. Последующие события развивались в пользу москвичей: Махмут, безуспешно простояв под столицей 10 дней, вынужден был отойти прочь12. Очевидно, увидев в этом божественное провидение, благодарный Василий Темный решился совершить богомолье в Троицкий монастырь на день памяти Сергия Радонежского. О том, что великий князь был в Троицком монастыре 25 сентября 1439 г., становится известным из его жалованной грамоты на село Сватковское Переяславского уезда13. Поскольку поездка великого князя являлась делом государственной важности и готовилась заблаговременно, следует думать, что предупрежденные о ней монастырские власти решили подготовить к визиту высокого гостя полное житие основателя обители. Если это так, то время написания Пахомием первой редакции своего труда можно определить концом июля — сентябрем 1439 г.
В качестве основы для него Пахомий взял текст Епифания, который предстояло дополнить рассказом о второй половине жизни Сергия. Не исключено, что агиограф мог использовать оставшиеся в монастыре подготовительные материалы предшественника, которые тот не успел обработать из-за своей кончины. Но для работы был отведен слишком короткий срок (ее необходимо было закончить к 25 сентября — годовщине смерти преподобного), и Пахомию удалось написать лишь небольшой текст о последних 30 годах жизни Сергия. Однако на фоне обстоятельного повествования Епифания произведение Пахомия, по объему составлявшее всего четвертую часть епифаньевского, выглядело довольно блекло и скромно. Стремясь избежать этого диссонанса, Пахомий вынужден был кардинально сократить текст своего предшественника. В итоге проблема была решена — если посмотреть на структуру произведения Пахомия, то легко убедиться, что описание первой половины жизни троицкого настоятеля, основную канву которой он позаимствовал у Епифания, по объему примерно совпадает с той частью, которую написал сам Пахомий. Ограниченность времени, отпущенного Пахомию для работы над житием Сергия, привела также к тому, что в первом варианте своего труда им не был использован ряд известий о жизни пре-
подобного, которые содержались в уже написанных к тому времени Троицкой и других летописях.
Другая особенность текста Пахомия определялась основной задачей, стоявшей перед ним, — предстоящей канонизацией Сергия. Главным основанием, по которому начиналось любое дело о причислении того или иного подвижника к лику святых, во все времена служил дар чудотворений. Поэтому неудивительно, что Пахомий наряду с изложением фактов биографии Сергия столь пристальное внимание уделяет этой стороне и включает в текст своего произведения семь эпизодов с различного рода чудесами.
Еще одной особенностью деятельности Пахомия стало то, что ему пришлось писать в сложную в политическом отношении эпоху феодальной войны второй четверти XV в. В условиях ожесточенной и полной драматизма борьбы за великое княжение монастырские власти сочли за лучшее «исправить» некоторые факты из жизнеописания святого, которые в быстро меняющейся обстановке могли бы вызвать ненужные ассоциации. В частности, Б. М. Клосс указывает, что преемником Сергия Радонежского и новым игуменом в Троицкой обители сразу после смерти преподобного стал Савва Сторожевский, позднее основавший известный Саввино-Сторожевский монастырь близ Звенигорода. Но Звенигород входил в удел злейших противников великого князя Василия Темного — его дяди князя Юрия Дмитриевича и сыновей последнего, и поэтому монастырские власти посчитали необходимым не упоминать имени подлинного преемника Сергия, а представить дело так, что после кончины преподобного Троицкую обитель возглавил другой ученик Сергия — Никон14.
Несмотря на то, что с поставленной задачей по написанию жития Сергия, наличие которого являлось необходимым формальным моментом для канонизации, Пахомий в целом справился, преподобный в конце 1430-х гг. так и не был причислен к лику святых. Объяснялось это тем, что официально право причисления к лику святых всегда принадлежало главе Русской православной Церкви. Между тем, в это время на Руси митрополита долгое время не было. Рукоположенный в 1437 г. константинопольским патриархом Иосифом на этот пост митрополит Исидор уже через полгода после своего прибытия на Русь отправился в Италию для участия во Флорентийском соборе, созванном для решения вопроса об объединении западной и восточной Церквей. Так как первый вариант жития Сергия составлялся в спешке, монастырские власти решились подготовить к возвращению Исидора на Русь новую, вторую по счету, более полную редакцию
жизнеописания преподобного. По наблюдениям Б. М. Клосса, она была дополнена по тексту Епифания Премудрого и другим источникам. Исследователь относит время ее создания к 1437-1440 гг.15 Однако эту датировку можно сузить. Поскольку первая попытка канонизации Сергия в 1439 г. не удалась, следует думать, что Пахомий работал над второй редакцией жизнеописания преподобного на протяжении 1440 г.
Но и на этот раз канонизации основателя Троицкого монастыря не произошло. Препятствием для нее стали внешние обстоятельства. Хотя митрополит Исидор возвратился в Москву в марте 1441 г., уже через три дня по распоряжению Василия Темного он был низложен за то, что принял Флорентийскую унию (1439). Понятно, что в этих условиях церковной и светской власти было не до прославления Сергия.
Тем не менее, троицкий игумен Зиновий не оставлял надежд на успех своего дела. Соответственно продолжал работать и Пахомий. В преддверии столетнего юбилея обители, который приходился на 7 октября 1445 г. и мог стать удобным поводом для канонизации ее основателя, появилась составленная Пахомием третья, наиболее полная редакция жития Сергия, полностью соответствовавшая житийным канонам. При работе над ней агиограф учел критику, очевидно, имевшую место. В частности, он исправил хронологию событий. Если в первом варианте своего труда Пахомий поместил рассказ о начале Андроникова монастыря (1366) после сообщения о победе Дмитрия Донского над Мамаем (1380), то в третьей редакции поставил его ранее этого события, как это было в действительности. Добавлены также пропущенные им эпизоды биографии Сергия. Так, был включен сюжет об основании Голутвинского монастыря под Коломной, который отсутствует в первой редакции. Но самое главное, Пахомий дополнил свое произведение рассказом об обретении мощей святого и его посмертных чудесах — без их наличия канонизация даже формально не могла быть проведена. Б. М. Клосс относит составление третьей редакции ко времени «около 1442 г.». Основанием для этого послужило то, что в заключительной похвале Сергию делается акцент на его чудесной способности примирять враждующих «православных царей», а именно в 1442 г. в Троицком монастыре произошло примирение Василия Темного и Дмитрия Шемяки. Одновременно в тексте самой редакции превозносятся добродетели отца Шемяки — князя Юрия Дмитриевича16. Соглашаясь с наблюдениями ученого, все же стоит создание третьей редакции отнести к периоду не «около
1442 г.», а ко времени сразу после того, как в 1442 г. примирились ранее враждовавшие князья. С учетом же предстоявшего юбилея работу Пахомия, вероятно, нужно датировать 1443-1444 гг.
Со своей стороны, игумену Зиновию, являвшемуся главным инициатором прославления Сергия, удалось найти лазейку в строгих церковных правилах. Хотя к этому времени официально утвержденного митрополита на Руси по-прежнему не было, расчет Зиновия строился на том, что его обязанности исполнял владыка Иона, «нареченный» в митрополиты еще в 30-е гг. XV в., но не утвержденный на этом посту патриархом. Поскольку Троицкий монастырь входил в митрополичью область, управлявшего ею Иону можно было рассматривать не как митрополита, а как епархиального владыку. Таким образом, Иона имел формальное право объявить Сергия святым в пределах митрополичьей области, иными словами, в границах Московского княжества.
Но этому помешали два события, случившиеся в один и тот же год. День в день ровно за три месяца до предполагавшегося юбилея, а именно 7 июля 1445 г., произошел знаменитый Суздальский бой, в результате которого Василий Темный попал в татарский плен, а на великокняжеском столе оказался Дмитрий Шемяка. Политическая ситуация коренным образом изменилась, и Пахомий был вынужден приступить к переделке созданного им жизнеописания Сергия, срочно сокращая и обезличивая его. Так возникла следующая, уже четвертая редакция жития. Однако и на этот раз труд агиографа остался невостребованным. Вскоре умирает сам Зиновий, затем последовала «чехарда» троицких игуменов, которые менялись в зависимости от того, как изменялась политическая ситуация на Руси. Всего за три года в монастыре сменилось три настоятеля. Лишь после поставления игумена Мартиниана (1447-1454) дело канонизации Сергия сдвинулось с мертвой точки. Очевидно, именно в начале его игуменства основатель обители был канонизирован в пределах Московской земли. Во всяком случае, из документа 1448 г. явствует, что к этому времени Сергий Радонежский уже вошел в пантеон святых, почитавшихся в Московском княжестве, то есть получил местное почитание в широком смысле этого слова. Речь идет о до-кончании Василия Темного и Ивана Андреевича Можайского. Имя Сергия также фигурирует среди «всех святых и великих чюдотво-рець земли нашеа», которые упомянуты в «проклятых грамотах» князя Дмитрия Шемяки великому князю Василию Темному, составленных в начале 1448 г.17
Что же касается общегосударственной канонизации, это произошло чуть позже. В 1449 г. третья Пахомиевская редакция жития Сергия была дополнена описанием чудес, случившихся у гроба Сергия в 1448 и 1449 гг., последнее из которых датируется 31 мая 1449 г.18 Понятно, что данный документ был составлен не случайно. Из сообщения летописца становится известно, что 15 декабря этого же года на церковном соборе в митрополиты «всея Руси» был поставлен владыка Иона19. Очевидно, тогда же и была произведена общерусская канонизация Сергия — именно к началу заседаний этого собора и был приурочен рассказ о самых последних по времени «чудесах» Сергия.
Таким образом, выясняется тесная связь создания различных редакций жития Сергия Радонежского с процессом его канонизации, который растянулся без малого на четверть века.
ПРИМЕЧАНИЯ
Список погребенных в Троицкой Сергиевой лавре от основания оной до 1880 г. М., 1880. С. 11-12.
Полное собрание русских летописей. Л., 1928. Т. 1. Вып. 3. Стб. 540. (Далее: ПСРЛ).
Клосс Б. М. Избранные труды. М., 1998. Т. 1. Житие Сергия Радонежского. С. 97.
Кучкин В. А. О времени написания Слова похвального Сергию Радонежскому Епифания Премудрого // От Древней Руси к России нового времени. Сборник статей к 70-летию Анны Леонидовны Хо-рошкевич. М., 2003. С. 417.
Там же. С. 416. Ср.: Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1995. Вып. 21. С. 265.
См.: Клосс Б. М. Житие Сергия Радонежского. С. 280-281. Мельник А. Г. Гробница святого в пространстве русского храма XVI — начала XVII в. // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 533-534, 548.
Сергий (Спасский), архиепископ. Полный месяцеслов Востока. М., 1997. Т. 1. С. 257, 380-384; Т. III. С. 558. Клосс Б. М. Житие Сергия Радонежского. С. 70-71.
10 Там же. С. 278.
11 Там же. С. 129, 161.
12 ПСРЛ. М.; Л., 1949. Т. 25. С. 260.
9
13 Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI в. М., 1952. Т. 1. № 139.
14 Клосс Б. М. Житие Сергия Радонежского. С. 18-19, 60.
15 Там же. С. 165.
16 Там же. С. 168.
17 Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950. № 51. С. 151, 153, 155; ПСРЛ. Т. 25. С. 269.
18 Клосс Б. М. Житие Сергия Радонежского. С. 441-453.
19 ПСРЛ. Т. 25. С. 270.
Averyanov K. A. Chronology of Versions of the Life of Sergiy of Radonezh
The author analyzes the history of creation of the Life of Sergiy of Radonezh and defines the chronology of its versions in the context of canonization of Sergiy of Radonezh.
Key words: canonization, lives of Russian saints, the Trinity Sergiev Monastery, Sergiy of Radonezh, Epiphany the Wise, Pachomius Logothete.
