11Библиографический список
1. Габитова Р. М. Философия немецкого романтизма : (Фр. Шлегель. Новалис). М. : Наука, 1978. 288 с.
2. Гофмансталь Г. фон. Избранное. М. : Искусство, 1995. 846 с.
3. Дудова Л. В. Новалис // Зарубежные писатели : биобиблиографический словарь. М. : Просвещение, 1997. Ч. 2. C. 107—110.
4. Новалис. Фрагменты // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М. : Изд-во МГУ, 1980. С. 94—107.
5. Hofmannsthal H. von. Ad me ipsum // Hofmannsthal H. von. Reden und Aufsätze III. Aufzeichnungen. Frankfurt a. Main : S. Fischer, 1986. S. 597—627.
6. Hofmannsthal H. von. Aufzeichnungen aus dem Nachlaß 1894—1895 // Hofmannsthal H. von. Reden und Aufsätze III. Aufzeichnungen. Frankfurt a. Main : S. Fischer, 1986. S. 311—409.
7. Hofmasnnsthal H. von. Gedichte. Dramen I. Frankfurt a. Main : S. Fischer, 1986. 652 S.
8. Novalis. Schriften. Stuttgart : Kohlhammer, 1965. Bd. 2 : Das philosophische Werk. 784 S.
9. Novalis. Schriften. Stuttgart : Kohlhammer, 1968. Bd. 3 : Das philisophische Werk. 1076 S.
10. Rudolf O. West-östliche Mystik. Gotha : Leopold Klotz-Verlag, 1926. 258 S.
ББК 83.3(4Вел)4-451
М. В. Яценко
ХРИСТИАНСКАЯ ГИМНОГРАФИЯ В КОНТЕКСТЕ ДРЕВНЕАНГЛИЙСКИХ ПОЭМ «ДАНИИЛ» И «АЗАРИЯ»
Рассматриваются проблема единства древнеанглийской поэмы «Даниил» и специфика представления в ней христианских песнопений. Особое внимание уделяется тому, как в поэтическом фрагменте («Даниил Б») и в поэме «Азария» описывается чудо спасения отроков в горящей печи.
Ключевые слова: древнеанглийские поэмы «Даниил» и «Азария», «Даниил Б», христианская гимнография, Песнь трех отроков, Песнь/молитва Азарии.
The article deals with the problem of integrity of the Old English poem «Daniel» and the specificity of preservation of Christian hymnody in it. Special attention is paid to the way the poetic fragment («Daniel B») and the poem «Azarias» depicts the miracle in the fiery furnace.
Key words: Old English poems «Daniel» and «Azarias», «Daniel B», Christian hymnody, the Song of the Three Youths, the Song/prayer of Azarias.
Христианские песнопения на латинском языке в Древней Англии исполнялись во время богослужения. Неизвестно, как и где использовались переводы богослужебных текстов на древнеанглийский язык. Дошедшие до нас их рукописные версии можно условно разделить на глоссированные и самостоятельные. Глоссы к Псалтири дошли в нескольких вариантах с параллельным латинским, а иногда и англо-нормандским текстом (например, Эдвинова Псалтирь). Самостоятельные переводы сохранились в составе
© Яценко М. В., 2017
Исследование выполнено при поддержке РГНФ, проект № 16-04-50082 а(ф).
древнеанглийской версии богослужебной последовательности по уставу св. Бенедикта [9], которая включает прозаические фрагменты-разъяснения и ряд песнопений, изложенных аллитерационным стихом. Вероятно, глоссированные переводы адресовались прежде всего монахам, начинающим изучать богослужебные тексты и латинский язык, и были своеобразным вспомогательным средством в обучении. Более широкой могла быть сфера употребления переводов из богослужебной последовательности, которые часто приближались к вольным парафразам-разъяснениям [3] основных христианских песнопений, среди которых были доксологии, молитвы «Отче наш» и «Символ веры». Весьма похожи на эти тексты и два поэтических перевода христианских песнопений Песни трех отроков и Песни, или молитвы Азарии, включенные в древнеанглийскую эпическую поэму на ветхозаветный сюжет «Даниил». Это единственный случай существования переводов гимнографии в эпической поэме-парафразе Ветхого Завета. В контексте поэмы «Даниил» гимнографический фрагмент (Dan 279—4081) представляет собой как бы отдельную поэму (ее даже издают под названием Daniel B (подробнее об этом: [11, p. 22; 12, p. 338—341]). Этот фрагмент очень близок по содержанию поэме (или фрагменту) «Азария». Принципы его включения в эпический нарратив поэмы «Даниил», так же как и его внутренней организации (и организации фрагмента «Азария»), позволяют выявить специфику рецепции христианской гимнографии в англосаксонской эпической традиции.
Прежде всего рассмотрим содержание и основания для выделения гим-нографического фрагмента (далее — «Даниил Б») в поэме «Даниил». Первое из них очевидно — это наличие второго рукописного варианта этого же фрагмента — поэмы «Азария». Наличие рукописных вариантов одного текста является привычным для многих эпических традиций (например, старофранцузской). Однако для древнеанглийского поэтического наследия это явление практически уникальное. До нас дошли еще только два древнеанглийских поэтических текста в нескольких вариантах: «Гимн Кэдмона», посвященный первотворению и прославлению Творца, и «Предсмертная песнь Беды», содержащая размышления человека о бренности жизни, — оба представляют собой краткие песнопения, варианты которых включены в ряд прозаических рукописей. Поэмы «Даниил» и «Азария» входят в рукописи поэтические (Кодекс Юниуса и Эксетерскую книгу соответственно), и объем соотносимых текстов в них значительно больше. Близкое сходство между текстами из двух рукописей дает исследователям основание говорить, что оба фрагмента восходят к единому прототипу [11, p. 36—37]. Поскольку Эксетерская книга была создана на четверть века ранее Кодекса Юниуса (последний датируется самым началом XI века), предполагают, что в поэме «Азария» представлена более древняя версия песнопений. Песнь Азарии (первый гимнографический фрагмент) более или менее похожа по объему и содержанию в двух поэмах, но следующая за ней Песнь трех отроков в «Азарии» значительно больше (Dan 362—408, Az 73—161а) и содержит ряд подробностей и деталей, не упомянутых в «Данииле». Вопрос о едином источнике для «Даниила Б» и «Азарии» остается открытым, пока таковой не найден [12, p. 338—341].
1 Здесь и далее текст поэм «Даниил» и «Азария» приводится с переводом автора статьи и опущением долгот по изданию [10] с указанием номера строки и сокращений Dan и Az соответственно.
Вторым основанием для выделения «Даниила Б» как самостоятельного фрагмента в контексте поэмы «Даниил» может служить специфика его ритмического устройства. Эта часть текста поэмы не содержит гиперметрических строк, которых много в основной части текста «Даниила» [11, p. 18— 22]. Своеобразие ритмического устройства древнеанглийских версий христианских песнопений не только выделяет их из всей поэмы «Даниил», но и выявляет новый для рукописи в целом выразительный прием: противопоставление песнопений и основного нарратива за счет ритмического рисунка. При том, что количество слогов в поэтической строке в древнеанглийском не было нормировано, этот прием выглядит как поэтическое новшество, а само ритмическое единство «Даниила Б» восхищает многих ученых [8, 11]. Рукопись Кодекса Юниуса, состоящая из переложений Ветхого («Бытие», «Исход», «Даниил») и Нового («Христос и сатана») Заветов, содержит и другие песнопения, однако ни одно из них нельзя назвать переводом и ни одно из них не выделено ритмически так, как фрагмент в поэме «Даниил». Своеобразие ритмической организации «Азарии» менее заметно на фоне пестрой по форме и содержанию Эксетерской книги. Примечательно, что ритмическое единообразие свойственно не только песнопениям, но и обрамляющим эти песнопения текстам «Даниила Б» и «Азарии».
Сравнение «Даниила» с композицией остальных текстов Кодекса Юниуса также дает основание для выделения некоего самостоятельного фрагмента, источник которого может быть отличен от прототипа основной части произведения. Подобного рода фрагменты есть в первых двух текстах рукописи. Поэма кодекса «Бытие» содержит части А и Б, вторая из которых (Genesis B) является переводом древнесаксонской поэмы. В поэму кодекса «Исход» включена часть, издаваемая как «Исход Б» (Exodus B). Этот фрагмент включает краткое изложение истории праотцов (Ноя и Авраама), составленное на основе книги Бытия и встроенное в середину рассказа о переходе через Красное море [7]. Логично было бы предположить, что и «Даниил» содержит подобную часть с неким иным, отличным от основного текста поэмы, источником. Однако против такого предположения можно привести ряд возражений. В частности, то, что в последней поэме кодекса «Христос и сатана» нет подобных вставных фрагментов. Другим аргументом против может быть специфика самой поэмы, ее уникальность на фоне всего кодекса. Именно в «Данииле» библейский источник (1—5 главы книги пророка Даниила) излагается наиболее последовательно и близко к оригиналу. Все остальные поэмы из этой рукописи более свободно воспроизводят соответствующие библейские книги, в них часто привлекается материал из других источников.
Еще одним основанием для выделения фрагмента «Даниил Б» можно назвать специфику его основных источников, а именно их связь с христианской гимнографией. Христианские песнопения существовали на совершенно «иных правах»: они могли быть доступны не только в составе текста ветхозаветной книги (книга «Исход», например, в древнеанглийских рукописях вовсе не содержала песни Моисея), но и в рукописях богослужебных книг. Известно, что Песнь трех отроков входила в книгу Песней (греч. ®5ai, лат. Canticles), которая часто переписывалась вместе с Псалтирью и содержала ряд ветхо- и новозаветных песнопений, а также молитв, используемых на богослужении. Достаточно длинная Песнь трех отроков, содержащая ряд однотипных структур, в разных рукописях могла сокращаться или расши-
ряться [12, p. 334]. Наиболее близкой к древнеанглийским парафразам считается версия этого песнопения из Веспасиановой Псалтири, хотя ученые обнаружили более восьми разных вариантов этого текста, которые восходят к древнеанглийскому периоду [12, p. 428—434]. Варьируемость песнопения была связана, прежде всего, с устным характером его исполнения. Песнь трех отроков является одним из древнейших песнопений христианской церкви. Она использовалась, видимо, уже в апостольском богослужении [2, с. 56— 134]. Песнь была частью Иерусалимского богослужения (IV—X вв.), она же упоминается Афанасием Александрийским как исполняемая на Пасху (IV в.) [6]. Общим для западной и восточной традиций долгое время было использование этого песнопения в качестве последнего фрагмента ветхозаветных паремий (чтений) на богослужении Великой Субботы2. Полная ликования от совершенства Божьих творений, эта песнь была последней паремией и предваряла литургию, на которой новокрещенные должны были впервые причаститься Тела и Крови Христовых.
Безусловно, связь с богослужением определяла принципиально иные, отличные от эпических (по большей части повествовательных) художественные особенности фрагмента «Даниил Б». Прежде всего это иной характер художественного времени. События песнопения каждый раз как бы вновь происходят во время богослужения и относятся уже не только к ветхо- или новозаветным героям, которые когда-то изрекли эти слова. Каждое слово богослужения отражается в сознании верующего как относящееся к нему самому (именно поэтому у ранних христиан не было хора, а все его партии исполняли собравшиеся на общую молитву). И каждое описываемое в богослужебном песнопении событие словно бы происходит в момент его исполнения, от этого усиливается его вневременное начало3. Эта особенность несколько отлична от того, что мы привыкли называть эпическим временем, т. е. временем, отделенным от нас «эпической дистанцией» [1, с. 456—459]. Вневременной характер событий наиболее ярко проступает в произведениях древнеанглийского религиозного эпоса. В «Данииле» это происходит, главным образом, за счет комментариев к поступкам героев, их осмысления с точки зрения общечеловеческих моральных правил.
В поэтических переводах песнопений создавался эффект присутствия и соучастия за счет использования разного рода средств. В Песнях Азарии и трех отроков это прежде всего обращение к Богу на «Ты», прямое общение с Ним. В Песни трех отроков, кроме того, постоянно повторяются конструкции с повелительным наклонением, обращенным одновременно и к Богу, и к разным Его творениям: «De gebletsige,/ bylywit feder,// woruldcrafta wlite/ and weorca gehwilc.//» — «Да прославят Тебя,/ Отче милостивый,// мира краса/ и творение всякое» (Dan 362—363). В конце Песни отроки перечисляют и самих себя последними в ряду Божьих творений (Dan 397—399, Az 153—154). В поэме «Азария» эффект присутствия и соучастия усиливается за счет упо-
2 Состав паремий в ранней церкви разнился. Песнь трех отроков появляется в их числе в Сакраментарии Геласия (рукопись 750 г.), а затем — в Галликанских мисса-лах, традиция которых была узаконена Римской церковью в Тридентском Миссале 1570 года и поддерживалась до 1970, когда количество чтений официально сократилось с 12 до 7 и Песнь трех отроков была удалена из их числа [4].
Подобные наблюдения находим у Д. С. Лихачева относительно древнерусской литературы [5, с. 252].
минания всех участвующих в богослужении: «Bletsien ^e ^ine sacerdas,/ soöfest cyning,// milde mœsseras/ mœrne dryhten,// and ^ine ^eowas,/ öeoda hyrde,// swylce haligra/ hluttre saule,// and, ece god,/ eaömodheorte.//» — «Да благословят Тебя Твои священники,/ Конунг истинный,// смиренные мессы участники — / славного Господа,// и слуги Твои,/ Пастырь народов,// святым подобные,/ чистой душой,// и, вечный Господь,/ смиренные сердцем.//» (Az 148—152). При этом перечисляются не только священники, но и все прихожане, души которых очищаются, смиряются и тем самым они уподобляются святым, что соответствует содержанию ряда молитв и песнопений литургии. Таким образом усиливаются устойчивые ассоциации данного песнопения с внутренним смыслом литургии и особенно Евхаристии.
Не менее очевидной оказывается и ассоциция древнеанглийских поэтических переложений не только с внутренней, содержательной, но и внешней стороной богослужения, что происходит за счет драматизации описываемых событий. Мы рассмотрим этот прием на материале нарративной структуры фрагмента «Даниил Б». В поэме он обладает совершенно четкой смысловой законченностью и некоторой автономностью. Дело в том, что чудесное спасение отроков в огне раскаленной печи подробно описывается до «Даниила Б» в повествовании от лица автора (Dan 232—278). Здесь упоминаются и действия Навуходоносора, который велел бросить отроков в раскаленную печь, и его слуг, и Бога, который послал ангела для спасения Анании, Азарии и Мисаила. Подробно описывается и само чудо: появление ангела, уничтожение опасного действия огня, появление в центре раскаленной печи прохладной росы — и кара для халдеев, на которых обратился огонь пламени. Этот фрагмент выглядит вполне логически законченным, однако за ним следует «Даниил Б», начинающийся с краткого вступления (Dan 279—282, Az 1—4) покаянной Песни-молитвы Азарии, который перечисляет прегрешения своего народа и осознает заслуженность наказания (Dan 283—332, Az 5—48). Следующее затем описание чудесного спасения от лица автора (Dan 333—361, Az 49—73) может показаться избыточным. В нем вновь упоминается появление ангела, посланного Богом, уничтожение действия огня и выпадение приятной росы. В соединении этих фрагментов вполне естественно видеть следующую логику: именно за покаяние, принесенное от лица всего народа Аза-рией, Господь и дарует спасение от огня. Однако встает вопрос: каким образом Азария мог петь в печи свою песнь, если он не был спасен с самого первого момента своего пребывания в ней?
При внимательном рассмотрении «Даниила Б» окажется, что описание чудесного спасения повторится затем в словах Песни трех отроков. Более того, после этого песнопения в речах еще двух героев вновь сообщается о том же самом событии — чудесном спасении отроков в огненной печи. Понятно, что ряд таких повторных описаний не имеет целью сообщить об этом чуде что-либо новое. Скорее, его цель — рассказать об одном и том же с разных точек зрения. При этом наличие разных героев, сообщающих об одном и том же событии, уподобляет рассказ антифонному пению на богослужении либо участию хора в античной трагедии. Отметим, что даже два подробных рассказа от лица автора несколько различаются. В первом случае подробно излагается еще и участь халдеев, бросивших отроков в печь: они оказываются обожжены огнем. Описывая чудо второй раз (Dan 333—361, Az 49—73), автор говорит как бы с точки зрения отроков, он описывает лишь события внутри огненной печи. Наибольший интерес представляют две речи, кото-
рые включены в поэму после Песни трех отроков. Первая из них в поэме «Даниил» произносится от лица Навуходоносора: он удивляется тому, что видит в печи не трех человек, которых он туда отправил, а четырех (Dan 409—415). Однако в поэме «Азария» схожая речь может быть приписана и его советнику, так как далее говорится, что Навуходоносор эту речь «проглотил» («Da ^am wordum swealg// brego Caldea» — «Тогда те слова проглотил/ князь халдейский» (Az 179—180), т. е. «произнес» или «выслушал». «Азария» заканчивается прославлением отроков, спасшихся из огня. В поэме «Даниил» реакция на чудо описана подробнее. Здесь участвует еще и советник Навуходоносора (cyninges r^swa — «князя советник» (Dan 416)), который видит чудо с другой стороны: его восхищает то, что отроки получают спасение благодаря своим песнопениям. Примечательно, что такого героя нет в библейском рассказе. Слова его до некоторой степени повторяют слова Моисея, начинающие описание разделения волн Красного моря в поэме «Исход»: «Hw^t, ge nu eagum/ on lociaö,// folca leofost,/ ferwundra sum,// hu ic sylfa sloh/ and ^eos swiöre hand// grene tacne/ garsecges deop!//» — «Истинно! Вы сейчас очами/ [своими] видите (увидите),// народ возлюбленный,/ чудо невиданное,// то, как я ударил/ и эта десница могучая// зеленым жезлом/ морскую бездну!//» (Ex 278—2814). В «Данииле» советник говорит: is wundra sum// ^t we ö^r eagum/ on lociaö.//» — «Это чудо дивное,// что мы там очами/ видим.//» (Dan 417—418). В обоих случаях речь идет о неких чудесных событиях, которые происходят под действием Божьей воли и воли человека (пророка Моисея или отроков) и слов, которые человек изрекает (описание разделения вод моря и песни Азарии и отроков). Более того, этот советник Навуходоносора призывает царя обратить внимание на то, что поют отроки. При этом он фактически повторяет (или продолжает) последнюю часть Песни отроков, приводя ряд наименований Бога. Сам факт именования лица как в христианской, так и в германской традиции носил сакральный характер. Речь советника должна была заставить царя-язычника уверовать в единого Бога. Именно это происходит в конце данного эпизода в поэме «Даниил».
Таким образом, христианские песнопения в поэме «Даниил» не только достаточно подробно (а иногда и вольно) переводились, но и влияли на организацию повествования в целом. Оно уподоблялось драматическому или литургическому действу. При этом событие описывалось не как развивающееся во времени, а как единое целое за счет рассмотрения его с разных точек зрения.
Библиографический список
1. Бахтин М. М. Эпос и роман : (о методологии исследования романа) // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М. : Ху-дож. лит., 1975. С. 447—483.
2. Василик В. В. Происхождение канона (богословие, история, поэтика). СПб. : Изд-во С.-Петербургского ун-та, 2006. 302 с.
3. Гвоздецкая Н. Ю. Древнеанглийская религиозная поэзия : христианские доксоло-гии-парафразы // Современные тенденции развития науки и технологий : сборник научных трудов по материалам IV Международной научно-практической конфе-
4 Текст поэмы «Исход» приводится с переводом автора статьи и опущением долгот по изданию [10] с указанием номера строки и сокращением Ех.
ренции 31 июля 2015 г. : в 6 ч. / под общ. ред. Е. П. Ткачевой. Белгород : ИП Ткачева Е. П., 2015. Ч. 3. С. 13—17.
4. Желтов М. С., Ткаченко А. А. Великая Суббота // Православная энциклопедия. М. : Православная энциклопедия, 2004. Т. 7. С. 431—443.
5. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М. : Наука, 1979. 360 с.
6. Ткаченко А. А., Желтов М. С. Библейские песни // Православная энциклопедия. М. : Православная энциклопедия, 2002. Т. 5. С. 62—71.
7. Яценко М. В. Образы праотцев в контексте древнеанглийской библейской парафразы «Исход» // Cursor Mundi. Человек Античности, Средневековья и Возрождения : научный альманах, посвященный проблемам исторической антропологии. Иваново : Иван. гос. ун-т, 2015. Вып. 7. С. 164—173.
8. Anderson E. R. Style and Theme in the Old English Daniel // English Studies. 1987. Vol. 68, № 1. P. 1—23.
9. The Benedictine Office. An Old English Text / ed. by J. M. Ure. Edinburgh : At the Univ. press, 1957. 141 р.
10. Daniel and Azarias / ed. with Intr., Notes and Glos. by R. T. Farrell. London : Butler and Tanner, 1974. 139 р.
11. Exodus: Old English Exodus / ed. with Intr., Notes and Glos. by E. B. Jr. Irving. New Haven : Yale University Press ; Oxford : Oxford University Press, 1953. 136 р.
12. FarrellR. T. Introduction // Daniel and Azarias / ed. with Intr., Notes and Glos. by R. T. Farrell. London: Butler and Tanner, 1974. P. 1—45.
13. Remley P. G. Old English Biblical Verse. Studies in Genesis, Exodus and Daniel. Cambridge ; Oxford : Oxford University Press, 1996. 476 р.
