CC BY
17
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
В.Н. Терлецкий
Хилиастические чтения в «новом религиозном сознании»
Опубликовано:
Христианское чтение. 1912. № 12. С. 1411-1419.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Хиліастичеекія чаянія въ „новомъ религіозномъ
сознаніи“ ').
6Ъ конца прошлаго столѣтія среди нашей интеллигенціи замѣчается довольно сильное религіозное движе-(фі. ніе, которое происходитъ большею частью внѣ Церкви и ея вліянія, и потому принимаетъ сектантскій характеръ.
Движеніе это представляетъ собою реакцію противъ господствовавшаго ранѣе матеріализма и позитивизма, и идетъ по двумъ направленіямъ: раціоналистическому и мистическому. Первое стремится къ созданію новой церковно-общественной организаціи на евангельскихъ началахъ и хочетъ возвратиться ко временамъ апостольскимъ и первыхъ вѣковъ христіанства. Второе не удовлетворяется этимъ и, углубляясь во внутренній міръ, ищетъ новыхъ религіозныхъ формъ, ожидаетъ новыхъ откровеній Св. Духа.
На почвѣ этого послѣдняго направленія произошло то оживленіе хиліастичѳскихъ чаяній, которое довольно замѣтно отразилось въ современномъ рѳлигіозно^философскомъ движеніи, извѣстномъ подъ именемъ „нео-христіанства“ или „новаго религіознаго сознанія“. Во главѣ новаго движенія стоятъ извѣстные писатели: Д. С. Мережковскій, Н. А. Бердяевъ, О. А. Алексѣевъ (Аскольдовъ), Д. В. Философовъ и др.
Представители „новаго религіознаго сознанія“ говорятъ о людяхъ „новыхъ религіозныхъ настроеній“, о людяхъ „но-
вой, начинающейся религіозной эпохи“. Они исходятъ изъ предположенія, что въ настоящее время міръ находится наканунѣ великаго религіознаго переворота, что за періодами Ветхаго и Новаго Завѣта скоро долженъ наступить третій послѣдній періодъ — Завѣтъ Св. Духа. „Новое религіозное сознаніе,—по ихъ опредѣленію,—есть продолжающееся откровеніе, вмѣщеніе большей полноты религіозной истины, такъ какъ на прежнихъ ступеняхъ религіознаго откровенія раскрылась лишь частичная, не полная истина“ ‘). Разницу между старымъ и новымъ религіознымъ сознаніемъ они усматриваютъ въ томъ, что первое, старое сознаніе, отрицаетъ или, по крайней мѣрѣ, ставитъ на второе мѣсто плоть, а второе, новое сознаніе, будучи полно духа, одухотворяете, и освящаетъ самую плоть. Старое сознаніе, по ихъ мнѣнію, „не вмѣщаетъ всей полноты откровенія“, оно „не обращается къ землѣ, къ космосу, къ плоти міра съ религіознымъ благословеніемъ“, не вмѣщаетъ „всѣхъ цѣнностей міровой культуры“. „Новое религіозное сознаніе можетъ раскрыться и вмѣстить правду о земной плоти, о религіозномъ обществѣ, о святомъ смыслѣ культуры въ томъ человѣчествѣ, которое приметъ въ себя Христа, обожится сліяніемъ со Христомъ“ 2).
Наиболѣе полно и обстоятельно сущность новаго религіознаго сознанія, и связанныхъ съ нимъ хиліастическихъ чаяній, раскрывается Д. С. Мережковскимъ и Н. А. Бердяевымъ, сужденія которыхъ по этому предмету мы и изложимъ ниже.
Новое религіозное движеніе, по словамъ Д. С. Мережковскаго, имѣетъ цѣлью уничтожить то раздѣленіе, которое было введено въ жизнь человѣчества историческимъ христіанствомъ, между религіею, съ одной стороны, и всею общественностью,— съ другой. Церковь, по его мнѣнію, вмѣстила только отрицательную, аскетическую половину религіи Христа, поняла небо, какъ отрицаніе земли, духъ—какъ отрицаніе плоти, вслѣдствіе чего вся жизнь пола, жизнь общественная, вса прелесть міровой культуры, искусство и наука остались неосвященными. Новое религіозное сознаніе — „это настоящій
ренессансъ, оно жаждетъ религіознаго освященія жизни, освященія всемірной культуры, новой святой любви, новой общественности. Новое религіозное сознаніе ждетъ новаго откровенія Духа, новаго, Третьяго Завѣта, въ которомъ соединены будутъ и Первый Завѣтъ, бывшій царствомъ плоти, и второй, представляющій собой исключительное господство духа. Въ Третьемъ Завѣтѣ и плоть найдетъ свое освященіе“ *).
Въ романѣ „Петръ I и Алексѣй“ Д. С. Мережковскій рисуетъ передъ нами, между прочимъ, типъ человѣка, проникнутаго религіознымъ чувствомъ, но не находящаго себѣ удовлетворенія ни въ православной Церкви, ни въ расколѣ, ни въ сектантствѣ. Этому человѣку является въ видѣніи аи. Іоаннъ и, утѣшая несчастнаго искателя истины, говоритъ: „Много васъ у меня, много дѣтушекъ. Ходите по
міру нищіе, сирые, терпите голодъ и холодъ, и сгорбь, и тѣсноту, и гоненіе лютое. Да не бойтесь-ка, миленькіе. Погодите, ужо соберу я васъ въ новую Церковь Грядущаго Господа! Была древняя Церковь Петра, камня стоящаго, будетъ новая Церковь Іоанна, грома летящаго. Ударитъ въ камень громъ, и потечетъ вода живая. Первый Завѣтъ Ветхій — царство Отца, второй оавѣтч> Новый — царство Сына, третій Завѣтъ послѣдній—царство Духа. Едино—-три, и три— Едино. Вѣренъ Господь обѣщающій, Который есть, п былъ, и грядетъ“ 2).
Свои чаянія Церкви Грядущаго Господа Д. С. Мережковскій обосновываетъ слѣдующимъ образомъ:
„Всякая эволюція проходитъ черезъ три объективные момента, соотвѣтствующіе тремъ субъективнымъ моментамъ діалектическаго развитія; первый моментъ есть первое низшее интегральное единство, слитность противоположныхъ началъ; второй—ихъ разъединеніе, дифференціація; третій— послѣднее соединеніе, совершенная интеграція въ высшій эволюціонный типъ. Первый моментъ—тезисъ, второй—антитезисъ, третій—синтезъ.
Этимъ тремъ моментамъ біологическаго и діалектическаго развитія соотвѣтствуютъ три момента религіозной
х) Н. п. Розановъ. О „новомъ редигіозномъ сознаніи“. Москва. 1908 г. 4 с.
8) Д- С. Мережковскій. Поли. собр. соч. Изд. Т-ва Вольфъ. 1912 г. У т. 271 с.
Эволюціи человѣчества. Первый — всѣ до-христіанскія религіи, отъ языческаго политеизма до еврейскаго монотеизма. Всѣ эти религіи суть откровеніе Вога-Отца, какъ единаго, абсолютнаго, безличнаго Объекта, которымъ поглощается всякое частное, субъективное, личное бытіе. Второй моментъ—христіанство, которое нарушаетъ первое интегральное единство, дифференцируетъ и противополагаетъ субъектъ объекту, личное безличному. Христіанство есть откровеніе Абсолютнаго Субъекта, Личности, Сына Божьяго, который воплотился въ Личности Человѣческой—во Христѣ. Третій и послѣдній моментъ религіозной эволюціи, моментъ, который именно теперь наступаетъ, есть откровеніе Духа, которое соединитъ откровеніе Отца съ откровеніемъ Сына“ 1). „Откровеніе Третьей Упостаси будетъ окончательнымъ синтезомъ тезиса и антитезиса, объекта и субъекта, плоти и духа, послѣднимъ соединеніемъ Перваго Царства Отчаго и Второго Сыновняго — въ третьемъ Царствѣ Духа Святого, Плоти Святой“ * 2).
„Апокалипсисъ предсказываетъ, хотя и въ концѣ исторіи, все же исторически-рѳальную земную побѣду Христа надъ Звѣремъ, въ Тысячелѣтнемъ Царствѣ Святыхъ на землѣ, въ Новомъ Іерусалимѣ, Градѣ Возлюбленномъ. Этотъ Градъ—не безплотное видѣніе, а исторически-реальное событіе въ исторически-реальныхъ судьбахъ міра“ 3). Это— „грядущая истинная единая соборная и вселенская Церковь“, „какъ Царство не только духовное, но и плотское, не только внутреннее, но и внѣшнее, не только небесное, но и земное“ 4). Это—послѣднее откровеніе Духа Святаго въ Плоти Святой, послѣднее соединеніе Духа съ плотью, неба сч> землею, міра съ Богомъ—да будетъ Богъ все во всемъ“ 5).
Въ такомъ же духѣ высказывается и другой представитель новаго религіознаго сознанія Н. А. Бердяевъ.
По его мнѣнію, „въ историческомъ христіанствѣ нѣтъ уже творческихъ силъ, *оно безсильно преобразить землю, плоть міра, оно носитъ односторонній и ограниченный характеръ антитезиса и не вмѣщаетъ всѣхъ богатствъ бытія. Слишкомъ очевиднымъ становится для людей новаго религіознаго* сознанія неизбѣжность перехода къ христіа нству
!) Д. С. Мережковскій. Не миръ, но мечъ. СПБ. 1908 г. 196—197 с.
2) Тамъ же, 27 с. 3) 38 с. *) 36—37 с. 5) 190 с.
сверхъ-историческому, синтезированному съ правдой вселенской культуры, раскрывающему правду о новой религіозной общественности на землѣ, царствѣ Божіемъ и на землѣ“ 1). „Старый Завѣтъ былъ хорошъ, но не могъ удовлетворить людей, озаренныхъ Новымъ Завѣтомъ. Такъ и мы вступаемъ теперь какъ бы въ эпоху Третьяго Завѣта“ 2).
„Чудесное могущество теократіи въ мірѣ, говоритъ г. Бердяевъ, есть наша хиліастическая надежда. Только съ хиліастическими вѣрованіями связана для насъ надежда на царство Божіе на землѣ, на земную радость и земную правду, на наступленіе органической эпохи. Въ сердцѣ народномъ живо хиліастическоѳ упованіе на торжество правды на землѣ. Органическое возникновеніе въ мірѣ теократіи есть прѳдверіе хиліастичѳскаго тысячелѣтняго царства, путь въ Новый Іерусалимъ. Историческая церковь не вмѣстила въ себѣ хиліастичѳскихъ упованій и потому отвернулась отъ земли, отвергла всякую правду для земли... Всемірно-историческій процессъ для нея былъ лишенъ религіознаго смысла, такъ какъ не видѣлся конецъ этого процесса въ связи съ осуществленной правдой Божіей на землѣ, царствомъ Божіимъ, теократіей, побѣдой Христа. И Церковь отказалась осуществлять правду Божію на землѣ, такъ какъ не вѣрила въ возможность осуществленія царства Божія и на землѣ. „Первое воскресеніе“, о которомъ сказано, что „они жили и царствовали со Христомъ тысячу лѣтъ“, не было понято историческимъ христіанствомъ, и съ этимъ „первымъ воскресеніемъ“ связано царство правды, царство Бога на землѣ. Весь современный религіозный кризисъ обращенъ къ хиліастическимъ вѣрованіямъ, хочетъ вмѣстить и истолковать хиліастическія надежды. Нуженъ былъ новый прогрессъ, чтобы постигнуть правду хиліазма, и лишь „тысячелѣтнее царство“, выдуманное соціалъ-демократами, помогаетъ намъ истолковать эту правду о царствѣ всеобщаго священства, непосредственно руководимаго Христомъ. Въ будущемъ самой могущественной церковью будетъ церковь атеистическая, такъ и предсказано, но должна явиться и новая, всенародная, вселенская тѣлесная церковь Христова“ 3). *
„Религія Христа не явила міру своей силы и власти, она терпѣла въ міру пораженія и неудачи, и на этомъ покоится все достоинство повѣрившихъ во Христа и полюбившихъ Его безъ чудеснаго насилія. Мы ждемъ Христа Грядущаго, Который явится въ силѣ и славѣ, какъ Царь и Властелинъ міра. Созиждѳтся Царство Его, тысячелѣтнее Царство Его на землѣ, но тѣ лишь войдутъ въ это царство, которые любили Распятаго, вѣрили въ царственную мощь Униженнаго и Растерзаннаго“ 1).
Изъ приведенныхъ выдержекъ видно, что новое религіозное сознаніе носитъ довольно яркую хиліастичѳскую окраску.
Правда, общая идейная концепція его представляется да леко не новой. Еще во II вѣкѣ монтанисты учили, что откровеніе продолжаетъ развиваться и различали періоды: дѣтства— Ветхій Завѣтъ, юности—Новый Завѣтъ и зрѣлаго возраста— Завѣтъ Св. Духа или Параклита, наступившій со времени Монтана. Затѣмъ въ XII в. аббатъ Іоахимъ Флорійскій, отдавая дань средневѣковой схоластикѣ, которая любила заниматься схематизаціей христіанскихъ догматовъ, приложилъ догматъ о Св. Троицѣ къ изъясненію хода міровой исторіи. Отсюда у него три періода или царства: Отца—время Ветхаго Завѣта, Сына—время Новаго Завѣта и Духа—время, имѣвшее наступить, по его предположенію въ 1260 г. Въ XIX в. мысль о трехъ завѣтахъ встрѣчается въ нѣкоторыхъ сектахъ западно-европейскихъ (назаряне) и русскихъ (не-моляки).
Однако же, новымъ здѣсь является замѣтное вліяніе философіи Гегеля съ ея діалектическимъ методомъ и происходящее отсюда „пантѳизированіѳ“ христіанскихъ теистическихъ понятій. Представители новаго религіознаго сознанія, пользуясь діалектическимъ методомъ геге^янской философіи, стараются обосновать свои хиліастичѳскія чаянія на философскихъ предпосылкахъ. Отсюда у Д. С. Мережковскаго формулы:
„Религіи до-христіанскія—тезисъ; христіанство—антитезисъ; религія Духа—синтезъ.
Первый завѣтъ—религія Бога въ мірѣ. Второй завѣтъ Сына—религія Бога въ человѣкѣ—Богочеловѣка. Третій завѣтъ—религія Бога въ человѣчествѣ—Богочеловѣчества.
‘) Тамъ же, 229—230 с.
Отецъ воплощается въ Космосѣ, Сынъ—въ Логосѣ. Духъ— въ послѣднемъ соединеніи Космоса и Логоса въ единомъ соборномъ вселенскомъ Существѣ—Богочѳловѣчествѣ“ 1).
Приведенныя силлогистическія построенія Д. С. Мережковскаго могутъ, конечно, увлечь своею художественною стройностью, которую иные склонны, пожалуй, даже принять за несокрушимую прочность. Однако, если не обольщаясь внѣшней формой, внимательнѣе присмотрѣться къ содержанію, то, вмѣсто несокрушимыхъ силлогизмовъ, въ приведенной выше аргументаціи окажутся одни лишь обманчивые софизмы.
Въ самомъ дѣлѣ, немного потребуется напряженія мысли, чтобы видѣть, что въ основѣ этой аргументаціи лежитъ подлогъ, подмѣна однихъ понятій другими. Здѣсь берутся великіе христіанскіе теистическіе термины Отецъ, Сынъ и Духъ, но съ ними соединяется совершенно иной, чуждый имъ, смыслъ пантеистическій. Христіанская Троица здѣсь понимается не въ смыслѣ трехъ Ѵпостасей, а въ смыслѣ имманентныхъ, дѣйствующихъ въ процессѣ міровой исторіи и въ различные періоды ея проявляющихся и воплощающихся силъ. Отецъ, Сынъ и Духъ—это не три Лица единосущной и нераздѣльной Троицы, а—три фазы, три періода міровой исторіи, которая конструируется по діалектическому методу гегельянской философіи.
Такая подмѣна христіанскихъ теистическихъ понятій пантеистическими вошла въ моду со времени Гегеля и явилась результатомъ примѣненія гегельянской философіи съ ея діалектическимъ методомъ къ изъясненію христіанскихъ догматовъ.
Здѣсь намъ усматривается идейный родникъ „новаго религіознаго сознанія“. Здѣсь же, по нашему мнѣнію, кроется и его „тгрштоѵ фзо8о<;“,—ибо для стараго религіознаго сознанія, которое базируется на теизмѣ, пантеистическая основа новаго религіознаго сознанія представляется непріемлемой.
Но если идейная основа тенденціозна, то неудивительно, что и всѣ частныя положенія страдаютъ тѣмъ же недостаткомъ. Отдѣльныя понятія, входящія въ составъ ихъ, берутся не въ подлинномъ, собственномъ ихъ смыслѣ и значеніи, а насильственно подгоняются и втискиваются въ кругъ предзанятыхъ излюбленныхъ идей, и, словно на прокрустовомъ
ложѣ, то растягиваются, то урѣзываются. Вотъ почему, присматриваясь къ частнымъ положеніямъ, входящимъ ,въ составъ приведенной выше аргументаціи, нельзя не замѣтить, что въ нѣкоторыхъ изъ нихъ, въ угоду тенденціи, соединяется несоединимое, а въ нѣкоторыхъ, наоборотъ, раздѣляется нераздѣлимое.
Такъ, напр., по формулѣ Д. С. Мережковскаго, „религіи до-христіанскія—тезисъ“. Но развѣ можно ставить въ одну линію религіи языческія и ветхозавѣтную религію іудейскую? Ложный языческій политеизмъ и истинный еврейскій монотеизмъ? Или, наоборотъ, по формулѣ Д. С. Мережковскаго, „Отецъ открывается въ Космосѣ, Сынъ—-въ Логосѣ“. Но развѣ Логосъ не открывался въ Космосѣ? Сказано: „вся тѣмъ быша и безъ него ничто же бысть, еже бысть“ (Іоан. 1, з).
Затѣмъ, не слишкомъ ли рѣзко разграничиваютъ въ хронологическомъ порядкѣ, какъ отдѣльныя послѣдовательныя ступени развитія, царства Отца, Сына и Духа, забывая о томъ, что святая и животворящая Троица—единосущна и нераздѣльна, и что, поэтому, едино есть царство, едина сила и слава Отца и Сына и Святаго Духа?
Такъ нерѣдко, въ угоду симметріи, жертвуютъ содержаніемъ. И до чего безцеремонно при этомъ обращаются съ великими теистическими терминами, можно судить, напр., по тому, что въ одномъ изъ тезисовъ Д. С. Мережковскаго первое лицо Св. Троицы—Богъ Отецъ представляется, какъ „безличный Объектъ“, которому въ антитезисѣ противополагается Сынъ, какъ „абсолютный Субъектъ‘4
Впрочемъ, не въ этой логической аргументаціи главная сила „новаго религіознаго сознанія“. Религіозно-философское движеніе, извѣстное подъ этимъ именемъ, кромѣ элементовъ раціонализма, заключаетъ въ себѣ сильную дозу мистицизма. Всѣ логическія построенія представляютъ собою фундаментъ, который впослѣдствіи уже подводится подъ основу психологическую.
И если идейный родникъ новаго религіознаго сознанія можно усматривать въ движеніи философской мысли, опредѣлившемся гегельянской философіей, то внутреннюю психологическую основу его составляетъ присущая духу человѣческому, сокрытая въ его мистическихъ глубинахъ, тоска, печаль и воздыханіе по горнемъ Отечествѣ, Градѣ вышнемъ, Іерусалимѣ небесномъ. Для человѣка, находящагося въ усло-
94
віяхъ настоящаго земного бѣдственнаго бытія, такъ естественно стремиться и надѣяться на лучшее будущее, ожидать въ немъ осуществленія своихъ идеаловъ, видѣть золотой вѣкъ впереди.
Здѣсь психологическая основа, какъ хиліазма вообще, такъ и хиліастичѳскихъ чаяній „новаго религіознаго сознанія“.
Вотъ почему мечты и грезы находятъ себѣ мѣсто въ новомъ религіозно-философскомъ движеніи и играютъ здѣсь видную роль. „Въ золотыхъ нашихъ снахъ,—говоритъ Н. А. Бердяевъ,—намъ грезится не только небо, населенное безплотными духами, но и преображенная земля, одухотворенная плоть, грезится природа, одушевленная фавнами и нимфами“ ‘).
И пусть эти грезы будутъ несбыточными, пусть ожиданія Новаго Града Возлюбленнаго на нашей старой и грѣшной землѣ останутся одной лишь сладкой мечтой... Но мечта— неразлучный спутникъ мистики, которая сильнымъ ключемъ бьетъ въ „новомъ религіозномъ сознаніи“.
Наконецъ, не слишкомъ ли претенціозны заявленія представителей „новаго религіознаго сознанія“, будто „христіанство кончается, потому что оно „до конца исполнилось“, будто оно „уже безсильно, въ немъ нѣтъ творческихъ силъ“, оно „не вмѣстило всей полноты истины“ и т. д.
Здѣсь, думается намъ, умѣстно было бы поставить вопросъ: вмѣстили-ль они сами всю полноту, поднялись ли до высоты міросозерцанія, охватили-ль всю широту перспективъ, про-никли-ль и постигли-ль всю глубину сокровенной со Христомъ жизни, превзойденнаго будто бы ими, стараго религіознаго сознанія? Утвердительный отвѣтъ на этотъ вопросъ представляется сомнительнымъ. Ибо то, что они называютъ христіанствомъ, есть не дѣйствительное, истинное, Христомъ возвѣщенное и Церковью исповѣдуемое христіанство, а христіанство, ими созданное, продуктъ философской рефлексіи. Это—христіанство, отраженное въ фокусѣ гегельянской философіи. Поэтому оно и вышло у нихъ какое-то однобокое, и трактуется, лишь какъ простая антитеза язычеству: въ язычествѣ они видятъ „утвержденіе плоти въ ущербъ духу“, а въ христіанствѣ, наоборотъ, „утвержденіе духа въ ущербъ плоти“ а).
Но истинное, дѣйствительное христіанство есть не односторонняя антитеза, а дивный синтезъ, чудная гармонія, благая и отрадная вѣсть примиренія.
„Богъ во Христѣ примирилъ съ Собою міръ“. Итакъ— „примиритесь съ Богомъ“ (2 Кор. У, 19 — 20).
Такимъ оно было въ началѣ, такимъ остается и до-нынѣ въ сознаніи всего христіанскаго міра, начиная отъ великихъ подвижниковъ, и кончая слабыми и немощными, но не отпадающими и не повреждающими вѣры.
И помогъ бы намъ Богъ, насколько можемъ, вмѣстить и, при благодатномъ содѣйствіи выну пребывающаго въ Церкви всесвятаго Духа, въ жизни воплотить красоту и силу возвѣщеннаго Единороднымъ Сыномъ Его Евангельскаго откровенія!
Тогда не станемъ мы блуждать по сектантскимъ путямъ и ожидать новыхъ откровеній, такъ какъ найдемъ разрѣшеніе всѣхъ вѣковыхъ, волнующихъ духъ человѣческій, противорѣчій въ Томъ, „въ Которомъ сокрыты всѣ сокровища премудрости и вѣдѣнія“ (Кол. 2, з), и „Кровію креста Котораго все примирено съ Богомъ, умиротворено земное и небесное“ (Кол. 1, 20).
Вл. Терлецкій.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
