CC BY
22
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
М.Э. Поснов
К вопросу об
источниках христианского вероучения и задачах его
Опубликовано:
Христианское чтение. 1906. № 11. С. 773-800.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Къ
вопроеу объ источникахъ христіанскаго вѣроученія и задачахъ его.
„Мудрость (оогіаѵ) мы проповѣдаемъ между совершенными (еѵ той т.'Хеіо:;) 1 Кор. II, 6.
„Его (I. Христа) мы проповѣдуемъ, вразумляя (ѵоиЭ-етоОѵтЕс) всякаго человѣка и научая всякой премудрости (о:5іо-/.оѵтгС І'І тіазг, зогіа), чтобы представить всякаго человѣка совершеннымъ во Христѣ Іисусѣ“. Колос. I, 28.
... „Чтобы ты узналъ твердое основаніе того ученія, въ которомъ^былъ наставленъ“ (І'ѵх іяг'ѵш; глр’. шѵ -/.а-T7j^T(9"<j; Xifiuv ty(v ctctpctXsiav). Лук. I, 4.
„Въ пемъ (I. Христѣ) сокрыты всѣ сокровища премудрости и вѣдѣнія (тр; оісріі; хаі ttj; --ѵмзгш;). 1 Кол. II, 3.
„Мы плѣняемъ всякое помышленіе (яіч чотіра) въ послушаніе Христу 2 Кор. X, 5.
f4EHIE I. Христа, Его дѣла, спасительная жизнь принесенная Имъ,—все это объемлстся однимъ великимъ словомъ Евангеліе (то гозс-'-'злшѵ) *), которое должно бытъ $ проповѣдано всему міру, всѣмъ пародамъ и даже всей I твари2), ибо иоеое твореніе 3 4), которое оно начинаетъ,
преобразованіе жизни, изгнаніе грѣха и проникновеніе Божественною силою должно коснуться не только человѣческаго рода '*), по п всего міра, какъ (также) зараженнаго грѣхомъ 5).
*) „ІІоо£о()іѵт;; si; toy у.оор.оѵ йт.ач-у. y.r,oö;aTs сі еіаууёХюѵ т.ірт, тт( ят’агі“. Мар. XVI, 15.
'-) Мате. XXVIII, 19; Марк. XVI, 15. Д) 2 Кор. V, 17; ср. Еф. II, 15.
4) Ср. Рим. V, 12—21. 5) Рим. VIII, 19—22.
Разумѣется, это великое богочеловѣческое дѣло возсозданія всего міра Божественною силою чрезъ спасеніе человѣка не могло быть поручено обыкновеннымъ смертнымъ людямъ, какъ такимъ, ибо оно было не соразмѣримо съ пхъ силами, безконечно превышая ихъ. II дѣйствительно, I. Христосъ передалъ свое Евангеліе не отдѣльнымъ липамъ, а Церкви, какъ единенію ‘) всѣхъ (вѣрующихъ) чрезъ Него во Св. Духѣ -). II апостолы Христовы, какъ самовидцы и служители слова, пребывали въ благочестивомъ покоѣ, единодушной молитвѣ п моленіи до дня сошествія Св. Духа, т. е. момента рожденія церкви. II только непосредственно послѣ этого они выступили проповѣдниками Евангелія сразу будто бы ко всѣмъ народамъ :і).
За днемъ Пятидесятницы послѣдовало созиданіе церкви, ея организація, учрежденіе функцій церковной жизни, т. е. въ извѣстномъ смыслѣ 'приспособленіе къ условіямъ жизни земной дѣла Христова въ цѣляхъ возсозданія всего міра. Одно изъ полученнаго отъ Христа Евангелія церковь выразила символомъ вѣры, какъ краткимъ исповѣданіемъ Христова ученія, необходимымъ для вступающихъ въ общество вѣрующихъ; другое церковь закрѣпила въ таинствахъ, и прежде всего, въ таинствѣ крещенія, какъ двери въ Христову церковь; нное изложила въ Свящ. Писаніи, какъ содержащемъ указаніе на историческіе факты спасенія и разъясняющее ихъ ученіе, чтобы вѣрующіе знали твердое основаніе того ученія, въ которомъ были наставлены: другое церковь выразила въ богослуженіи, въ пѣснопѣніяхъ п молитвахъ; ипое, наконецъ, воплотила въ христіанскомъ устройствѣ жизни, въ церковно-кононнчеекомъ управленіи, въ обрядахъ, обычаяхъ и т. д. Всѣ этп какъ бы отдѣльныя части Христова Евангелія были скрѣплены священнымъ Преданіемъ, т. е. частью устнымъ словомъ, а главное тѣмъ неуловимымъ духомъ церковнымъ, таинственнымъ сознаніемъ, христіанскимъ пониманіемъ, которое унаслѣдовала церковь отъ Христа н при содѣйствіи Св. Духа хранитъ вѣрно, неповрежденнымъ и передаетъ изъ рода въ родъ. Другими словами, топ, фактъ, что церковь организовалась извѣстнымъ образомъ и выразила во внѣ преданіе Христа,—вовсе не значитъ. чтобы церковь закрѣпила во внѣшнихъ данныхъ, въ 4
4 Joan. XVII. 21. 23.
-) Матѳ. XXVIII, 20: Іоан. XIV, 26; XVI, 13. Матѳ. XVI, 13. '•') Ср. ДЬЯІІ. II; 6—]2.
объективныхъ памятникахъ все переданное ей Евангеліе Христа, чтобы все Евангеліе, такъ сказать, разложилось въ нихъ,— это не значитъ, выражаясь образно, чтобы великая рѣка ученія, истекающая отъ I. Христа, вся застыла, вся кристаллизовалась во внѣшней организаціи церкви, подобно тому, какъ степныя рѣки поглощаются, теряются въ пескахъ. Нѣтъ, великая рѣка Христова Преданія течетъ и донынѣ. Чрезъ внѣшнюю же организацію церкви св. Преданіе сдѣлалось для насъ какъ бы менѣе очевиднымъ, болѣе одухотвореннымъ, утонченнымъ. выдѣливши изъ себя значительныя отложенія въ апостольскомъ вѣкѣ. Но оно отнюдь нс улетучилось, или отнюдь не сдѣлалось для церкви излишнимъ, такъ чтобы церковь заимствовала изъ Христова Преданія все нужное для себя, и ея жизнь была мыслима и понятна безъ преданія, на основаніи лишь внѣшней организаціи, объективныхъ памятниковъ. Нѣтъ, единственно что одухотворяетъ всѣ учрежденія церкви, соединяетъ въ одно цѣлое всѣ внѣшнія выраженія ея, какъ свои члены, или составныя части,—это Христово или Священное Преданіе.
Этотъ первый періодъ въ жизни церкви, какъ апостольскій по справедливости признается основоноложительнымъ, прототипическимъ, а поэтому единственнымъ и исключительнымъ. Въ этотъ періодъ были дарованы церкви чрезвычайные дары Св. Духа; созидатели церкви, апостолы, обладали боговдохновеніемъ. Въ послѣдующее время церковь должна была жить и развиваться на основаніи наслѣдія вѣка апостольскаго, и ея представители и руководители могли владѣть только богопросвѣщеніемъ, а не боговдохновеніемъ *).
Ц Вдохновеніе (inspiratio) апостоловъ нужно отличать отъ того „духа учительства“ (magistcrium Spiritus), которымъ обладаетъ церковь въ дѣлѣ возвѣщенія переданной ей истины. Вдохновеніе неизмѣнно входитъ въ понятіе Божеств. откровенія н не отдѣлимо отъ пего, какъ его интегральная часть, даже какъ существенный моментъ. Церковное учительство и руководительство, наоборотъ, предполагаетъ откровеніе, какъ уже завершившійся фактъ, и воздѣйствіе Св. Духа на учителей церкви, ея представителей и руководителей отнюдь не можетъ быть разсматриваемо какъ продолженіе вдохновенія. Такъ какъ Вожеств. откровеніе заключилось во Христѣ и чрезъ апостоловъ выражено и проповѣдано истинно и нолпо, то теперь, во время жизни церкви на землѣ послѣ апостоловъ, рѣчь идетъ просто о храненіи, дальнѣйшемъ распространеніи и примѣненіи истины Христовой къ жизни человѣчества. „Не новыми откровеніями теперь управляется церковь, говоритъ Беллярминъ, но пребываетъ въ
Задачи церкви послѣ-апостольскаго времени опредѣлялись самымъ существомъ дѣла Христова: во-1-хъ) распространять по всему міру вѣру Христову и (укрѣплять) защищать ее отъ извращенныхъ пониманій, во-2-хъ) просвѣщать христіанскимъ сознаніемъ вѣрующихъ и въ-3-хъ) проводить вѣру въ самую жизнь, воплощать христіанское жизнепониманіе въ лшвой дѣйствительности 1).
Первая и третья задачи представляютъ собою нѣчто весьма ясное, самоочевидное. Вторая задача церкви — просвѣщать христіанскимъ сознаніемъ вѣрующихъ, результатомъ чего должно было явиться христіанское знаніе, наука, богословіе,— возбуждала и продолжаетъ возбуждать сильныя возраженія. Кому не извѣстенъ вѣковой споръ о возможности и законности религіознаго знанія. Кто не знаетъ о существованіи чрезвычайно сложнаго вопроса объ отношеніи вѣры къ знанію, имѣющаго многотомную литературу. Мы не имѣемъ нужды отвлекаться въ сторону и погружаться въ этотъ старый споръ и глубокій вопросъ. По нашему мнѣнію, необхо- * *)
томъ, что передали ей тѣ, которые были служителями слова, и по причинѣ этого называется утвержденною на основаніи апостоловъ и пророковъ“ (Еф. II, 20). Bellarmin, Disput. (Іел'егЬо dei lib, IV, с. 9. Конечно, церкви для осуществленія ея задачъ руководство Св. Духомъ необходимо—и оно сй обѣщано (Мѳ. XVI, 18; ХѴ'ІГІ, 20; XXVIII, 20; Іоан. XIV, 26; XVI, 13) и дано (Дѣян. II). Но апостолы, кромѣ этого, были еще боговдохновенны. У нихъ боговдохновеніѳ и руководство Св. Духомъ въ дѣлѣ учительства совмѣщались, ибо они были не только органами откровенія, но также первыми основателями и руководителями христіанской общины. Можно поэтому съ правомъ сказать, что апостольская должность учительства и храненія истины продолжается въ церкви, только не должно это продолженіе распространять на все существо апостольскаго служенія и апостольскаго авторитета, но только на указанныя второстепенныя стороны. Cp. 7. Kulm, Einleitung in die katholische Dogmatik. Tübingen. 1859, S. 12—13.
*) „Я семь путь, истина и жизнь“, сказалъ і. Христосъ. Чтобы познать I. Христа, какъ путь, нужно увѣровать въ Него. А вѣра отъ слуха, отъ проповѣдагощаго. Чтобы I. Христосъ сдѣлался истиною нашей жизни, необходимо познать эту истину; нужно, чтобы она глубоко проникла въ наше сердце и наполнила всю пашу душу, чтобы мы имѣли умъ Христовъ, чувства Христовы и Его хотѣнія. I. Христосъ становился для насъ жизнію, когда мы стараемся „ходить“, поступать такъ, какъ Онъ, т. е. согласно Его ученію и жизни.—Съ мистической точки зрѣнія порядокъ, по-видимому, долженъ быть обратный. I. Христосъ есть, прежде всего, новая жизнь, второй Адамъ; христіанство знаменуетъ начало новой жизни, оно есть закваска, которая должна проникнуть и обнять всю
димость для церкви богословской науки такъ же очевидна, какъ ея обязанность распространять вѣру Христову и проводить ее въ жизнь, и именно вытекаетъ изъ этихъ двухъ задачъ, служа связующимъ звеномъ между ними. Вѣра, какъ высшій синтезъ, должна обнять всего человѣка, проникнуть въ его сердце, просвѣтить его умъ. Здѣсь вѣра неизбѣжно встрѣчается уже съ ранѣе пріобрѣтенными знаніями, идеями; она должна вступить съ ними въ извѣстное взаимоотношеніе, устранивъ все ложное и приведя въ гармонію общее міросозерцаніе человѣка. Здѣсь вѣра неизбѣжно становится знаніемъ, сообщая человѣку глубокое христіанское жизнепониманіе. И это безусловно необходимо для того, чтобы вѣра перешла въ жизнь. Вѣдь въ жизни человѣкъ стремится воплотить свой идеалъ, свое міросозерцаніе. Но для этого, конечно, прежде всего нужно, чтобы этотъ идеалъ, это міросозерцаніе имѣли мѣсто въ сознаніи вѣрующаго и были христіанскими.
Въ многочисленной семьѣ христіанскихъ, богословскихъ наукъ, въ дѣлѣ выработки религіознаго міросозерцанія, христіанскаго жизнепониманія первое мѣсто, несомнѣнно, должно * 11
жизнь. Истина есть только пониманіе, сознаніе въ насъ новой жизни. Вѣра цѣнна лишь въ томъ случаѣ, если она идетъ параллельно жизни, свидѣтельствуется любовью.—Думается, оба эти воззрѣнія обусловливаютъ другъ друга и въ концѣ концовъ совпадаютъ. Да, дѣйствительно, христіанство не есть теорія, а спасительная жизнь. Но спрашивается: какъ эта новая жизнь дѣлается достояніемъ каждаго? Отвѣтъ можетъ быть только одинъ: не безсознательно для человѣка, не механически, а чрезъ призваніе Божіе (xXrjji;, ср. Рим. IX, 11; 1 Кор. I, 9; 1 Сол. II, 12, или привлеченіе—Іоан. VI, 44), которое совершается чрезъ слово (...„гла-Агач 6[лй; Sii аоь ейаууеХіао—призвалъ васъ благовѣствованіемъ 2 Сол.
11, 14). Cp. Bnjschlag, Die poulinische Theodicee. Halle. 1895. s. 36—37. Конечно, можно еще спросить: почему Господь призываетъ однихъ и оставляетъ другихъ? Ап. Петръ говоритъ: „Во всякомъ народѣ боящійся Бога и поступающій по правдѣ пріятенъ (ое-лті;) Богу, т. е., такъ сказать, способенъ, годенъ быть призваннымъ къ Его царству — таковъ смыслъ слова Ss-лто; (Ср. Cromer, Biblisch theolog. Wörterbuch. 1902. s. 289—290). Но это уже касается до христіанскаго состоянія человѣка. Однако, можно установить общее положеніе, что ничто не можетъ войти въ жизнь человѣка, пока это не сдѣлалось истиною сердца. Вѣдь и язычники „естествомъ законное творятъ“ лишь „спослушествующей имъ совѣсти“. Значитъ по отношенію къ христіанству, вѣра Христова, христіанская истина являются необходимыми условіями истинно-христіанской жизни. Но съ другой стороны, христіанская вѣра и знаніе только тогда являются совершенными, когда на лицо истинно-христіанская жизнь.
принадлежать систематическимъ—догматическому и нравственному — богословіямъ, которыя суть родныя сестры между собою, или лучше близнецы; области которыхъ едва ли могутъ быть разграничены 1). Однако, слѣдуя принятому употребленію, по которому догматикѣ отводиться область теоретическихъ истинъ христіанства, мы должны преимущество признать за догматическимъ богословіемъ и па немъ остановить вниманіе. Догматическое богословіе имѣетъ своею задачею дать систематическое изложеніе теоретическихъ истинъ христіанской вѣры, или Христова благовѣствованія (Евангелія). Главнѣйшимъ или даже единственнымъ источникомъ для догматическаго богословія является церковь, какъ носительница Христова Евангелія. Въ церковномъ непрерывномъ преданіи, въ церковномъ духѣ, сознаніи догматистъ находитъ христіанское міросозерцаніе, жизнепониманіе, и его то онъ долженъ изложить. Внѣшнимъ выраженіемъ церковнаго вѣросознанія служатъ различные символы и символическія книги. Ио они не составляютъ догматики, какъ науки. Здѣсь все основывается только на вѣрѣ въ святость церкви, па довѣріи въ непогрѣшимость храненія ею и пониманія Христова благовѣствованія. Наука же предполагаетъ внѣшнія данныя, объективные источники, подлежащіе критическому изслѣдованію. Но церковь располагаетъ и внѣшними объективными данными, этими необходимыми условіями для догматики, какъ науки. Во введеніи къ настоящей статьѣ. — повидимому, черезчуръ отдаленномъ и слишкомъ общемъ,—-мы старались показать, что церковь уже отъ вѣка апостольскаго, т. е. съ самаго начала своего существованія, имѣла внѣшніе объективные памятники (своего существованія), въ которыхъ было запечатлѣио полученное ею Евангеліе Христово. Отъ временъ послѣ - апостольскихъ и до нашихъ дней церковь сохранила памятники того, какъ она исповѣдывала вѣру Христову, хронпла ее и передавала изъ рода въ родъ. Вотъ эти данныя догматистъ и долженъ подвергнуть научному изслѣдованію. На основаніи ихъ то онъ и можетъ убѣдиться, что исповѣдуемая церковью вѣра, содержимое ею христіанское жизнепониманіе—не иныя, а тѣ, которыя унаслѣдованы ею отъ I. Христа 2).
') Op. Schenkel, Die christliche Dogmatik kom Standpunkte des Gewissens aus dargesteut. Wiesbaden. 18ö8, И. I, s. 13.
2) Изъ нашихъ словъ вовсе не слѣдуетъ, что богословомъ, догмати-сгомъ можетъ сдѣлаться человѣкъ не вѣрующій и не принадлежащій къ
Между объективными даннымп или свидѣтельствами исповѣданія церковію унаслѣдовашшаго отъ Христа Евангелія первое мѣсто, безъ сомнѣнія, должно быть отведено источникамъ, идущимъ изъ вѣка апостольскаго, какъ вѣка созиданія церкви, когда было, такъ сказать, реализовано, къ извѣстномъ смыслѣ воплощено въ жизни полученное апостолами Евангеліе. Этн источники принято раздѣлять на два рода—письменные п устные, Св. Писаніе и Св. Преданіе. Задача догматнета по отношенію къ этимъ источникамъ должно состоять въ слѣдующемъ.
церкви. Нѣтъ, выше мы старались показать, что источники христіанскаго вѣроученія, вообще всѣ внѣшнія выраженія Христова Евангелія объединяются въ одно цѣлое, проникаются внутреннею связью—единственно при свѣтѣ христіанскаго, церковнаго сознанія, и въ такой мѣрѣ дѣлаются достояніемъ каждаго, т. е., поскольку онъ, какъ членъ церкви, причастенъ этому сознанію. Прекрасно говоритъ К. Канисъ: „На имя теолога въ дѣйствительности имѣетъ только тотъ претензію, кого призоветъ Духъ Господень, надѣливши даромъ знанія, кто содержитъ это ■інаніе въ единствѣ съ вѣрою и жизнію церкви, кто ставитъ это знаніе въ услуженіе церкви. Безъ этого habitus'a богословская наука мѣдь звенящая, кимвалъ бряцающій... Духъ церкви и I. Христосъ, который дѣйствуетъ, чтобы общнаа постепенно пришла „къ единству вѣры и познанія Сына Божія“ (Еф. IV’, 13), подаетъ дары къ научному пониманію вѣ-росознанія общины, чтобы съ одной стороны укрѣпить церковь въ ея вѣрѣ, а съ другой—возвысить сокровища небесной истины, которыя лежатъ въ сознаніи вѣры“. 1 Кор. II, б. (К. Fr. Kahms, Die Lutherische Dogmatik historisch-genetisch dargestent. Leipzig. 1861, s. s. 4). Богословіе, въ особенности догматика, есть научное самосознаніе церкви. Догматика беретъ свой исходный пунктъ не въ сомнѣніи,—что какъ требованіе выставляется для философіи,—н развивается не изъ пустоты сомнѣнія, а изъ полноты вѣры. Для догматиста истина христіанства является независимою отъ результата его изслѣдованій; онъ только стремится чрезъ размышленіе къ усвоенію христіанской истины, которая для него съ самаго начала стоитъ какъ абсолютно достовѣрная, къ чему, притомъ, онъ приходитъ совершенно другимъ путемъ; по удачному выраженію Шлейер-махера, научное изслѣдованіе такъ же относится къ откровенной истинѣ, какъ попытки рѣшенія задачи къ напередъ данному результату ея (См. Martensen, Die Christliche Dogmatik. Leipzig. 1897, s. 3). Догматика не имѣетъ своею задачею дать опоры колеблющейся вѣрѣ, ’ или какъ бы отыскать въ человѣческомъ разумѣ твердые пункты, своего рода крюки, къ которымъ бы прикрѣпить вѣру. Отнюдь нѣтъ, а совершенно наоборотъ. „Первымъ предварительнымъ предположеніемъ возможности догматики, говоритъ Шенкель, является потребность человѣка въ спасеніи или общѣе, стремленіе человѣка къ Богу. Безъ этого предположенія догматика обратилась бы въ искусственную систему. II Шлейермахеръ еоіласенъ, что изложеніе догматическаго ученія не возможно безъ соб-
1. Чтобы ни говорили католическіе богословы будто бы о случайномъ происхожденіи апостольскихъ писаній '). важность ихъ, какъ источниковъ христіанскаго вѣроученія, и они должны признать. Пусть апостольскія посланія, большею частію, написаны по частнымъ поводамъ; но именно характеръ то этихъ поводовъ къ ихъ написанію и дѣлаетъ ихъ особенно цѣнными для догматиста. Посланія писаное главнымъ образомъ для разъясненія тѣхъ или иныхъ недоумѣній христіанской первенствующей церкви, возникавшихъ при усвоеніи, при приложеніи къ жизни христіанскаго ученія, принятого па вѣру. А посланіе къ Римлянамъ, написанное съ цѣлью познакомить христіанъ, жившихъ въ Римѣ, съ благовѣствіемъ ап. Павла, представляетъ собою и вовсе стройную схему христіанскаго спасенія. Учительный элементъ игралъ большую роль и въ дѣлѣ происхожденія Евангелій. Евапг. Лука излагаетъ событія земной жизни I. Христа для «достопочтеннаго» Ѳеофила съ цѣлью: «чтобы ты зналъ твердое основаніе того ученія, въ которомъ былд> наставленъ» (I, 3—4). Еванг. Іоаннъ говоритъ: «Сіе же написано, дабы вы увѣровали, что Іисусъ есть Христосъ, Сынъ Божій» (XX, 31). Въ виду такого ха-
ственнаго убѣжденія и что правильное фактическое изложеніе церковнаго ученія еще не заслуживаетъ названія догматики (D. Schenkel, Die Christliche Dogmatik, s.s. 15—16, 4—5). Первымъ необходимымъ условіемъ христіанскаго богословскаго познанія, въ частности догматики—должна быть признана живая, горячая вѣра и благодатная жизнь церкви, т. е. условіе, побужденіе внутреннее. Внѣшними поводами служили соприкосновеніе церкви съ міровою наукою (вспомнимъ патристич. вѣка и вѣка схоластики) и особенно заблужденія еретиковъ (Cp. Theocl. Simar, Lehrbuch der Dogmatik. Freiburg. 1899, s. 36).—Мы не приводимъ по разсматриваемому вопросу многочисленныхъ и глубокосодержательныхъ свидѣтельствъ оо. церкви и разсужденій нашихъ русскихъ богослововъ. Все зто намъ извѣстно „измлада“, „отъ древнихъ родовъ“. Въ данномъ случаѣ, т. е. въ вопросѣ объ отношеніи догматиста къ источникамъ, особенно интересно знать сужденія протестантскихъ богослововъ, именно ихъ-то мы и привлекли.
1) Апостольскія писанія, говоритъ Кунъ, „sind gelegentlich veranlaszt und zu speciellen zwecken verfasst. Это обстоятельство исключаетъ намѣреніе полагать въ нихъ вполнѣ достаточное наставленіе въ христіанскомъ ученіи, котораго они не содержатъ“. По Кнацпу, „ближайшая цѣль писателей новаго завѣта направлялась на ихъ современниковъ... въ нихъ много временнаго и мѣстнаго. Они даже не могутъ быть разсматриваемы, какъ „Quellen der christlichen lielig ionsieh re“ (Cm. Kuhn, Einleitung in die Katholische Dogmatik“, s. 31—32. Cp. Simar, Lehrbuch der Dogmatik, s. 25—26).
рактера происхожденія писанія они являются для догматиста источникомъ исключительной важности.
Обращаясь къ Свящ. Писанію для изслѣдованія истинъ христіанскаго знанія, догматпстъ долженъ имѣть въ виду нетолько новозавѣтныя писанія,' но и ветхозавѣтныя, ибо они находятся между собою въ самой тѣсной связи. Новый завѣтъ весьма часто ссылается на ветхій завѣтъ, частью извлекаетъ изъ него, но далеко не все заимствуетъ, такъ чтобы новый завѣтъ могъ относиться къ ветхому, какъ второе расширенное и улучшенное изданіе книги къ первому, когда пользованіе первымъ является ненужнымъ даже не позволительнымъ. Церковь всегда признавала высокую важность за ветхимъ завѣтомъ и осудила еретиковъ-гностиковъ, отвергавшихъ его. При пользованіи обоими завѣтами нужно имѣть въ виду, что 1) есть истины и ученія, которыя общи обоимъ завѣтамъ, напримѣръ, ученіе о личномъ Богѣ, о свойствахъ Божіихъ. Бъ такихъ случаяхъ нужно представлять новозавѣтное ученіе,—какъ оно и есть,—какъ заключительное, завершительное; 2) есть истины, которыя въ одномъ завѣтѣ изложены подробнѣе, чѣмъ въ другомъ: напримѣръ, ученіе о твореніи, объ ангелахъ въ ветхомъ завѣтѣ, ученіе о тріединомъ Богѣ въ новомъ. Однако общія указанія па извѣстныя истины содержатся и въ томъ и въ другомъ завѣтѣ. 3) Въ нѣкоторыхъ случаяхъ при изложеніи истинъ вѣры въ одномъ завѣтѣ выставляется, какъ бы подчеркивается одинъ моментъ (сторона) въ развитіи истины, въ другомъ — другой. Ветхій завѣтъ, напр., въ дѣлѣ оправданія человѣка настаиваетъ преимущественно на исполненіи закона и требуетъ самодѣятельности человѣка; новый, напротивъ того, возвышаетъ дѣйствіе вѣры и благодати. Въ такихъ случаяхъ, конечно, необходимо восполненіе одного завѣта другимъ—относительно, такъ сказать, технической стороны пользованія обоими завѣтами должно сказать слѣдующее. Отдѣльныя слова, выраженія, даже цѣлыя предложенія, вырванныя изъ общей связи сь цѣлымъ, никогда не могутъ быть убѣдительнымъ доказательствомъ истинъ вѣры. Это «догматическое», или, по выраженію Куна ’), «атомистическое» пользованіе Писаніемъ должно уступить мѣсто научному: историческому, экзегетическому. Здѣсь догматика приходитъ въ тѣсное соприкосновеніе съ экзегетикою и библейскимъ богосло-
D J. Kuhn. Einleitung in die katholische Dogmatik, s. 212.
віемъ и необходимо должна воспользоваться результатами той и другой науки. Экзегетика, на основаніи объективныхъ данныхъ, представляетъ филологическій и грамматическій смыслъ даннаго мѣста изъ Писанія; а библейское богословіе устанавливаетъ «доктринальную связь обоихъ завѣтовъ между собою и всѣхъ частныхъ стадій въ ннхъ самихъ» '}. Русское богословіе, преимущественно догматическое, самаго недавняго прошлаго особенно много грѣшило противъ экзегетики и библейскаго богословія. Только сравнительно недавно начали раздаваться голоса противъ произвольнаго пользованія текстами Св. Писанія, иногда тенденціознаго, а иногда просто полнаго, по недоразумѣпіго, — п въ обоихъ случаяхъ субъективнаго. Мы не можемъ не привести здѣсь прекрасныхъ разсужденій ироф. И. Н. Глубоковскаго о важности библейскаго богословія для догматики. «Библейское богословіе, говоритъ онъ, совмѣщая всѣ экзегетическія наблюденія и неизмѣнно опираясь на нихъ, служитъ необходимымъ if производящимъ предуготовлоніемъ- для догматическихъ построеній, даетъ имъ и матеріалъ и авторитетъ. Конечно, и ранѣе библейскія доктрины превлекались у пасъ для догматическихъ реконструкцій, но нельзя не видѣть всей недостаточности и даже ненормальности, если для ннхъ отводились въ догматическихъ системахъ небольшія параграфы, терявшіеся почти до незамѣтности среди другпхъ, болѣе обширныхъ и какъ бы болѣе содержательныхъ» 2). Конечно, система догматическаго ученія не совпадаетъ съ структурою библейскаго богословія, и библейское богословіе по праву занимаетъ свое мѣсто въ кругу богословскихъ дисциплинъ (только не у насъ). Однако, поскольку догматика въ изложеніи своей системы нуждается въ библейскихъ доказательствахъ, (то) она должна привести ихъ при свѣтѣ экзегетики и изложить при помощи библейскаго богословія.
II. Вторымъ источникомъ христіанскаго вѣроученія -является Священное Преданіе. Что нужно разумѣть подъ именемъ Свяіц. Писанія, это ясно безъ особыхъ разсужденій. Но вотъ понятіе Священное Преданіе является чрезвычайно труднымъ для уяснеиепія, по крайней мѣрѣ до сихъ норъ
’) Проф. Н. И. Глцооковекіи, Православная богословская энциклопедія. Т II, Сиб. 1901. стр. 560.
Православная богословская энциклопедія, т. II, стр. 560.
нѣтъ общепризнаннаго опредѣленія его '). Обыкновенно различаютъ Свящ. Преданіе въ общемъ н въ тѣсномъ, узкомъ смыслѣ. Свящ. Преданіемъ въ общемъ смыслѣ называютъ все благовѣствованіе (Евангеліе), унаслѣдованное церковью отъ I. Христа,
И это, конечно, совершенно справедливо, ибо I. Христосъ не оставилъ письменнаго изложенія своего ученія и не поставилъ этого въ прямую задачу апостоламъ, а передалъ имъ свое Евангеліе устно. Но унаслѣдованное устно апостолами Евангеліе получило, какъ было говореио выше, свое внѣшнее выраженіе при организаціи церкви. Естественно возникаетъ вопросъ—что л;е послѣ того, что теперь разумѣть подъ Свящ. Преданіемъ? Въ отвѣтъ на это выставляется ученіе о Свящ. Преданіи въ узкомъ смыслѣ. Подъ нимъ разумѣютъ «устный, вообще говоря—не книжный способъ распространенія и сохраненія христіанскаго откровенія и вѣры въ церкви православной» 2), т. е. точнѣе, устное ученіе, полученное апостолами отъ I. Христа и переданное ими церкви, но не записан-
’) Мы имѣемъ въ виду послѣднее изслѣдованіе о свящ. Преданіи, обширпую диссертацію приватъ-доцента Харьковскаго университета свящ. И. Филевскаго: „Ученіе православной церкви о свяіц. преданіи“ (I—ЬХѴІЦ-1—652 стр.). Харьковъ, 1902. Авторъ собралъ богатый матеріалъ для рѣшенія своего вопроса, и тѣмъ не менѣе положительные его выводы (на стр. съ 512—652 со включеніемъ сюда полемики и апологетики) поразительно скудны и крайне сбивчивы. Относительно скудости авторъ не обманываетъ себя. Опл. пишетъ: „Отнюдь не претендуя на безусловную богословскую непогрѣшимость своихъ выводовъ и умозаключеній, мы не думаемъ рѣшать и уяснять вопросъ о преданіи окончательно, т. е., категорически. Такое требованіе пыпѣ было бы еще преждевременно“ (?!) стр. LXYT. А крайняя спутанность понятія автора о свящ. преданіи единогласно отмѣчена тремя профессорами—оффиціальными рецензентами диссертацій (см. извлеченіе изъ протоколовъ Кіевской дух. академіи за 1902 — 1903 учеб. годъ, стр. 37—50, 61—64). Главный недостатокъ этой многосодержательной, но не обработанной (особенно со стороны логической ясности понятій) диссертаціи—отсутствіе въ ней строго-послѣдовательнаго разграниченія между свящ. Преданіемъ въ собственномъ смыслѣ и всѣми другими видами преданія. А это необходимо было сдѣлать автору въ особенности вл, виду полемическихъ цѣлей его сочиненія. Думаемъ, это произошло отъ недостаточно критическаго отношенія автора къ иностраннымъ пособіямъ.
'-) Свяіц. ІІв. Филевскій. Ученіе о Свящ. Преданіи, стр. 523. Ср. Пространный христіанскій катехизисъ, стр. 7—8. Ср. проф. прот. П. Я. Свѣтловъ. Опытъ апологетическаго изложенія православно-христіанскаго вѣроученія. стр. 59—60. Кіевъ, 1S96 г.
ное ими. Это есть формальное опредѣленіе Свящ. Преданія, и съ формально-логической стороны противъ него ничего нельзя возразить. Непобѣдимыя трудности выплываютъ тогда, когда ставится вопросъ о Свящ. Преданіи въ матеріальномъ смыслѣ, но содержанію. Что именно теперь нужно назвать Свящ. Преданіемъ въ узкомъ смыслѣ, какъ его показать? Отвѣчаютъ: «Въ ряду историческихъ источниковъ богопреданнаго ученія первое мѣсто принадлежитъ;]) вселенскому символу вѣры, затѣмъ 2) ученію вселенскихъ соборовъ, 3) ученію св. отцовъ и учителей церкви *). Чрезъ такой отвѣтъ, очевидно, слово «устное, устный» въ понятіи Свящ. Преданія зачеркивается. Подъ Свящ. Преданіемъ понимается вообще Христово ученіе, переданное и хранимое въ церкви помимо Писанія, или кромѣ него, то-есть все, что не вошло въ него. Но бѣда не въ этомъ. По опредѣленію истинно-христіанской, православной церкви Свяіц. ІІреданіе*'(въ узкомъ смыслѣ) есть источникъ христіанскаго вѣроученія равно великій съ Свящ. Писаніемъ. Однако символы вѣры, соборныя вѣроопредѣленія, тѣмъ болѣе творенія св. о.о. и у. церкви, при всей ихъ важности, никоимъ образомъ нельзя поставить наравнѣ съ Свящ. Писаніемъ. Священное Писаніе боговдохновенно. Но можно ли въ такомъ же смыслѣ назвать боговдохвовепными соборныя вѣроопредѣленія? Нужно признать твердо доказаннымъ положеніе не только для восточной церкви, но п для римско-католической,—имѣющей интересъ какъ разъ въ противоположномъ,—что дѣйствіе Духа Божія въ вѣкъ апостольскій и въ послѣдующее время нужно различать, такъ сказать, по интенсивности * 2). Это со стороны принципа, а со стороны содержанія: можно ли въ соборныхъ вѣроопредѣленіяхъ и твореніяхъ свв. о.о. іі уч. церкви видѣть въ буквальномъ смыслѣ собственное ученіе I. Христа, только не записанное апостолами? Отвѣтъ опять-таки ясенъ 3).
‘) Ср. о. Филевскій. Учепіе о Свящ. Преданіи, стр. 547 и далѣе. Ср. преосв. Сильвестръ. Опытъ православнаго догматическаго богословія. Т.
J. Кіевъ, 1892, стр. 51 и далѣе.
'-) См. 1-ое примѣчаніе къ настоящей статьѣ.
3) Самъ о. Филевскій, назвавши „богопреданнымъ ученіемъ“ соборныя опредѣленія и творенія отцовъ (стр. 547), на стр. 607—S своей книги говоритъ: „По общему показанію какъ православныхъ, такъ и инославныхъ богослововъ Преданія раздѣляются, по своему происхожденію на 1) божественныя, 2) апостольскія и 3) церковныя, иначе человѣческія". Подъ божественными „подразумѣвается ученіе, происшедшее непосред-
Чтобы набѣжать спутанности и противорѣчій въ пониманіи Свяіц. Преданія, нужно точно разграничивать Свящ. Преданіе въ широкомъ смыслѣ и Священное Преданіе въ узкомъ смыслѣ церковнаго Преданія. Какъ мы уже сказали въ началѣ статьи, подъ Свящ. Преданіемъ въ общемъ пли широкомъ смыслѣ *) нужно разумѣть теперь тотъ духъ, то сознаніе церкви, которое живетъ въ ней, какъ тѣлѣ Христовомъ, отъ временъ Христа и апостоловъ, которое связываетъ во единое цѣлое ц проникаетъ единымъ духомъ ученіе, богослуженіе, управленіе церкви, и которое дѣлается достояніемъ каждаго члена церкви, въ мѣру его духовнаго возраста. Подъ Священнымъ же Преданіемъ въ
ственно изъ устъ Христа“. Апостольскими преданіями обыкновенно называются тѣ христіанскія ученія и учрежденія, которыя установлены въ церкви при посредствѣ апостоловъ, наставленныхъ Духомъ Св., и которыхъ нѣтъ буквально въ Писапіи“ (1 Кор. VII, 10, 12). Подъ церковными Преданіями подразумѣваются „всѣ догматическія вѣроопредѣленія и каноническія постановленія, составленныя собственно церковною властью“. Намъ кажется, между божественными преданіями и апостольскими не нужно полагать разграниченія, и всѣ ихъ объединить подъ именемъ одного Свящ. Преданія (въ узкомъ смыслѣ). Вѣдь Св. Духъ, говорившій чрезъ апостоловъ, былъ посланъ I. Христомъ напомнить обо всемъ томъ, о чемъ училъ Самъ I. Христосъ (Іоан. XIY, 23). Наоборотъ, третій родъ преданій церковныхъ или человѣческихъ нужно строго разграничивать отъ Свящ. Преданія (божественнаго+апостольекаго) и, ие вводя другихъ въ заблужденіе, не называть церк. иличелов. преданія „богопредапнымъ ученіемъ“.
’) Чрезвычайно высокое, почти классическое значеніе приписываютъ опредѣленію Свящ. Предапія, данному Викентіемъ, аввою Лирннскаго монастыря, что въ Галліи (т 450 г.). „Въ самой вселенской церкви,—говоритъ Викентій,—всѣми мѣрами надобно держаться того, во что вѣрили повсюду (ubique), во что вѣрили всегда (semper), во что вѣрили всѣ (quod ab omnibus croditum est)“. Commonitorium c. 3 (см. свящ. I. Филевскій. Учепіе о Свяіц. Преданіи, стр. 390—442). Но справедливо другіе указываютъ на то, что опредѣленіе Викентія Лирннскаго страдаетъ слишкомъ формальнымъ характеромъ и собственно не доказуемо. Будучи апріорнымъ, оно хочетъ опираться будто бы на эмпирическія данныя. Оно по можетъ быть оправдано и съ исторической точки зрѣпія. Нельзя указать рядъ такихъ ученій вѣры, которыя признавались бы вездѣ, всегда и всѣми. Совершенно паоборотъ, нѣкоторыя хриетіан. истины, многіе обряды и установленія спачала поавильно исповѣдывалиеь, принимались только извѣстною частію вѣрующихъ въ опредѣленномъ мѣстѣ, съ теченіемъ времени проникали далѣе и такъ дѣлались общимъ достояніемъ. См. попутныя замѣчанія объ опредѣленіи Викентія Лир. у проф. П. И. ,'Гиниц-ка?о „Связь между религіозною вѣрою и наукою1'. Харьковъ, 1898 г.,стр. 9-10 и дал.
узкомъ или тѣсномъ смыслѣ нужно понимать именно то, что передано церкви по внушенію Св. Духа самими апостолами, помимо Свящ. Писанія, и что нашло себѣ выраженіе въ апостольскомъ символѣ, въ таинствахъ церкви, имѣющихъ краткое указаніе въ Свящ. Писаніи, по полное обоснованіе въ Свящ. Преданіи,—въ главныхъ основахъ христіанскаго богослуженія: напр., литургіяхъ, нѣкоторыхъ молитвахъ и пѣснопѣніяхъ, въ церковно-каноническихъ уставахъ, въ правилахъ и постановленіяхъ для общественной и частной жизни людей, какъ увѣровавшихъ во Христа, какъ христіанъ. Матеріально опредѣлить составъ Свящ. Преданія въ узкомъ смыслѣ чрезвычайно трудно, или лучше, пока невозможно. Въ паукѣ этотъ вопросъ еще ждетъ своего рѣшенія. Не вполнѣ выясненъ еще вопросъ о символѣ собственно апостольскомъ *), о составныхъ частяхъ богослуженія собственно апостольскаго времени. Въ Свящ. Писаніи Новаго Завѣта есть указанія на то, что во времена апостольскія были въ употребленіи гимны и духовныя пѣсни (Кол. III, 16; Ефес. Y, 19). Можетъ быть, образцы ихъ имѣемъ въ посланіяхъ ап. Павла, вродѣ какъ «Богъ явися во плоти, оправдася въ Дусѣ, ноказася Ангеломъ, проповѣданъ бысть во языцѣхъ, вѣровася въ мірѣ, вознесеся во славѣ» (1 Тим. III, 16). Ритмическій размѣръ стиховъ можетъ говорить за богослужебное употребленіе ихъ. Или еще: «Возстани спяй, и воскресни отъ мертвыхъ, и освѣтитъ тя Христосъ» (Еф. Y, 14). Этимъ стихамъ предшествуетъ характерное замѣчаніе «сего ради глаголетъ». Конечно, нѣкоторыя изъ подобныхъ пѣснопѣній пли молитвъ могли быть свободнымъ творчествомъ, даже импровизаціей первыхъ христіанъ, обильно надѣленныхъ хо-рпемамп (1 Кор. XIY).
Вѣкомъ св. апостоловъ нужно заканчивать Свящ. Преданіе въ собственномъ или узкомъ смыслѣ этого слова. Апостолы, руководимые Св. Духомъ, создали церковь п организовали всѣ ея важнѣйшія функціи. По указанію Духа Божія, «апостолы, какъ богачъ въ сокровищницу, вполнѣ вложили въ нее (церковь) все, что относится къ истинѣ» 2), такъ что сообщеніе о какпхъ-то «сокровенныхъ таинствахъ, которыя онп будто бы преподали совершеннымъ отдѣльно и тайно отъ прочихъ» 3) —
') ІІреосв. Сильвестръ. Опытъ православнаго догматическаго йогослс-вія. Т. I. Кіевъ, 1892, стр. 53—54.
s) Противъ ересей, кн. III, 4, 1, стр. 278—279.
3) Тамъ же, стр. 275.
признается по справедливости еретическимъ. Конечно, молено допуститъ, что, кромѣ Свящ. Писанія и важнѣйшихъ учрежденіи созданной церкви, апостолы могли дѣлать своимъ преемникамъ (напр., аи. Павелъ—Титу и Тимофею) различныя указанія, давать наставленія, такъ что, быть можетъ, далеко «не безъ ума носятъ» имя извѣстные каноническіе памятники Апостольскія правила и Апостольскія постановленія; по нужно думать, эти указанія уже носили характеръ совѣтовъ, а не «повелѣнгй Господнихъ» (Cp. 1 Кор. VII).
По нашему мнѣнію, между вѣкомъ апостоловъ и мужей апостольскихъ должна быть проведена глубокая грань, да она несомнѣнно и существуетъ. Достаточно простого сравнительнаго чтенія Свящ. Писаній апостоловъ и твореній мужей апостольскихъ, чтобы видѣть и убѣдиться, какъ много первыя превосходятъ послѣднія по своему достоинству, но характеру и высотѣ ученія (ср., напр., ученіе св. аи. Павла о церкви съ ученіемъ пастыря Ермы или Климента Рим. о томъ же предметѣ). Съ мужей апостольскихъ начинается уже усвоеніе (чрезъ церковь) человѣчествомъ дѣла Христова. Съ этого времени идетъ Преданіе уже церковное. Его, разумѣется, нельзя ставить ни въ какую параллель, тѣмъ болѣе смѣшивать съ Свяіц. Преданіемъ. Церковное Преданіе указываетъ на жизнь въ церкви, на развитіе собственно человѣческаго фактора или элемента; оно слѣдитъ за работою человѣческаго сознанія, человѣческой мысли надъ усвоеніемъ полученнаго отъ I. Христа чрезъ апостоловъ Евангелія. Это развитіе совершалось при помощи благодати Божіей, подъ сѣнью церкви Христовой, или иначе, при содѣйствіи фактора Божественнаго. Взаимодѣйствіе фактора Божественнаго и человѣческаго въ исторіи церкви не всегда было одинаково: иногда преимущественно выдвигался Божественный факторъ, иногда человѣческій (Ср. 1і. Kübel, Über den Unterschied zwischen der Positiven und liberalen in der modernen Theologie, München. 1893. S. 10). Все это отмѣчено въ историческомъ церковномъ ерзпапіп, п задача богослова-догматиста выяснить причины временнаго преобладанія того или другого фактора и условія гармоническаго ихъ взаимодѣйствія. Жизнь и развитіе собственно человѣческаго фактора въ церкви протекала далеко не всегда ровно, поступательно, прогрессивно; наоборотъ,—съ большими колебаніями, даже уклоненіями въ сторону и заблужденіями, но при неизмѣнномъ стремленіи къ совершенствованію: подобно
тому, какъ стрѣлка магнита непремѣнно будетъ стремиться показывать па сѣверъ, какъ бы мы ни вертѣли приборъ. Все это церковное Преданіе должно отмѣтить. Оно должно показать, какъ истины вѣры постепенно входили въ человѣческое сознаніе и дѣлалпсь его достояніемъ. Какъ и почему явилась нужда въ христіанской наукѣ (богословіи)? Подъ какими вліяніями слагалась она и въ какихъ формахъ выражалась? Здѣсь должно быть выяснено церковно-историческое происхожденіе догмы ‘), отношеніе ея къ Евангелію Христову и извѣстная зависимость ея отъ умственнаго развитія людей и состоянія
') Чрезвычайно много важнаго но этому вопросу встрѣтитъ догма-тистъ въ капитальномъ произведеніи Adolf а Hamack'a „Lehrbuch der Dogmengeschichte. В. I—III. Leipzig, 1S88—1890.
По Гарнаку, догматы суть христіанскія ученія вѣры, формулированныя въ понятіяхъ (и выраженныя для научно-апологетической цѣли (соб. Behandlung), которыя имѣютъ своимъ содержаніемъ ученіе о Богѣ, о мірѣ и дѣлахъ спасенія Bora (Ilcilsverstaltung des Gottes). Противъ этого опредѣленія ничего нельзя возразить, понимая подъ „міромъ“ все твореніе, и человѣка. Оно не хуже другихъ. Такъ какъ, продолжаетъ Гарнакъ, первые исповѣдники христ. религіи по владѣли такими догматами, даже и однимъ догматомъ, то наука исторіи догматовъ имѣетъ задачею привести въ извѣстность: „происхожденіе (die Entstehung) догматовъ, во-2 хч,, изложить ихъ развитіе (Entwickelung)“ (S. 3). Опять тоже съ церковно-исторической точки зрѣнія и противъ этихъ положеній ничего нельзя возразить, а нужно признать ихъ вполнѣ законными. Далѣе Гарнакъ доказываетъ, что „догматы произошли, развились чрезъ или благодаря богословію. Богословіе же зависитъ отъ безчисленныхъ факторовъ, въ особенности отъ духа времени; ибо это лежитъ въ существѣ богословія, что опа хочетъ сдѣлать свой объектъ понятнымъ (verständlich). Догматы суть произведеніе богословія, въ особенности богословія, которое соотвѣтствуетъ вѣрѣ извѣстнаго времени, но не наоборотъ; этому учитъ критическое разсмотрѣніе исторіи: сначала апологеты и Оригенъ, затѣмъ Никея и Халкидонъ, сначала схоластика, затѣмъ тридентскій соборъ“ (S. 10). „Первоначальная догма есть формулировка христіанской вѣры (такъ), какъ поняло ее греческое просвѣщеніе“ (У. 13). Догматы „явились на опредѣленной ступени исторіи христіанской религіи; оии доказываютъ въ своей концепціи и во многихъ деталяхъ вліяніе именно этой ступени, т. о. греческаго времени, и они сохраняютъ этотъ характеръ также и въ послѣдующія эпохи при всѣхъ измѣненіяхъ и наслоеніяхъ“ (S. 15 — 16). По Гарнаку, „между христіанствомъ, какъ религіей Евангелія, которая предполагаетъ личное переживаніе и имѣетъ дѣло съ чувствами и поступками,—и христіанствомъ, какъ религіей культа, таинствъ, обрядовъ..., стоитъ догматическое христіанство“ (S. 16,... Не мало нужно труда и знаній, чтобы разобраться вт, блестящихъ историчсскихл. концепціяхъ А. Гарнака, чтобы въ пихч> отличить истину отъ всякихъ, дру гихл, наростовъ или наслоеній.
просвѣщенія въ тогдашнее время '). Періодъ догматическаго творчества въ восточной церкви закончился 8-мъ вѣкомъ, тогда какъ въ исторіи западной церкви догматическое творчество продолжается и доселѣ. Догматистъ долженъ выяснить, какъ нужно смотрѣть на фактъ прекращенія догматическаго творчества въ восточной церкви. Что привело къ атому? И нужно ли думать, что больше догматическое творчество въ церкви не мыслимо? и тогда—какъ съ этимъ примирить церковно-историческое происхожденіе догматовъ, какъ строго опредѣленныхъ теоретическихъ формулъ ученія I. Христова, прошедшаго чрезъ сознаніе церкви (имѣя въ виду человѣческій факторъ)? Соотвѣтственно этому, какъ смотрѣть на продолженіе догматическаго творчества въ западной церкви? Подлежитъ ли оно осужденію улсе за то, что оно есть творчество, тогда какъ его съ 9-го в. не должно быть? или же за то, что оно есть творчество неправильное, по живому сознанію церкви (Свящ. Преданію) противорѣчащее Христову Евангелію? Словомъ, догматистъ, на основаніи церковнаго Преданія, долженъ показать, какъ церковь чрезъ тьмы вѣковъ пронесла христіанскую истину, какъ она ее раскрывала и въ какихъ формахъ выражала, соотвѣтственно духовному возрасту вѣрующихъ и въ цѣляхъ ихъ преуспѣянія на лучшее. Здѣсь догматистъ придетъ въ тѣсное соприкосновеніе съ исторіей церкви и патрологіей. Здѣсь догматистъ близко подойдетъ къ исторіи догматовъ, но долженъ представить исторію догмы, догматическаго развитія церкви, а не исторію догматовъ.
III. Изслѣдованіе истинъ вѣры на основаніи Свящ. Писанія и Свящ. Преданія должно убѣдить богослова-догматиста. такъ сказать, въ подлинности исповѣдуемаго церковью Евангелія Христова. А историко-генетическое обозрѣніе церковнаго преданія должно показать, какъ отражалась, жила и развивалась Христова истина въ сознаніи людей вѣрующихъ; какъ она видоизмѣнялась, въ какихъ формахъ выражалась, соотвѣтственно нуждамъ и запросамъ времени, не мѣняя сущности, и какъ, подъ воздѣйствіемъ христіанской истины, человѣческая культура постепенно преображалась—расширялась,
‘) Л. С. Хомяковъ говорилъ, что если бы христіанство встрѣтилось съ философскими системами, подобными нынѣшнимъ германскимъ, тогда христіанскіе учители вмѣсто термина „слово“, „логосъ“, употребили бы къ приложеніи ко Христу терминъ „объектъ“ и этотъ терминъ былъ бы вполнѣ законнымъ.
S3
углублялась и въ результатѣ обогащалась. Но этимъ догма-тистъ не можетъ и не долженъ ограничиваться. Христова вѣра отнюдь не принадлежитъ къ культурнымъ пережиткамъ; церковь христіанская не есть просто историческое .явленіе, боящееся и неминуемо подлежащее забвенію времени. Наоборотъ, мы вѣримъ и убѣждаемся на каждомъ шагу, что христіанство есть жизнь, что оно объемлетъ собою всю культуру, давая ей высшій смыслъ и указывая достойную цѣль; что христіанская истина не есть что-либо навязываемое знанію, а наоборотъ, есть необходимый и высшій элементъ нашихъ познаній, что она присуща всѣмъ истинно-прогрессивнымъ теченіямъ и неизмѣнно является источникомъ всѣхъ высшихъ стремленій. Словомъ, догматистъ долженъ показать, какъ выразился одинъ изъ западныхъ богослововъ, всю «интеллигенцію» вѣры, такъ сказать разумность христіанской истины (ср. Кол. II, 3) и ея жизненность. Правда, историко-генетическое изслѣдованіе церковнаго преданія убѣждаетъ въ великомъ значеніи христіанской истины для жизни; но этого не достаточно. Здѣсь должны быть представлены всеобщія психологическія основы высокой важности христіанской религіи въ жизни человѣческой души; здѣсь должно быть показано, что всѣ высшія идейныя и идеальныя стремленія человѣческаго сердца свое высшее удовлетвореніе могутъ найти и дѣйствительно находятъ только въ Божественномъ откровеніи. Въ этомъ случаѣ богословъ-догматистъ долженъ воспользоваться выводами философіи и исторіи естественныхъ религій. «Современная философія различаетъ, во-первыхъ, мистиковолюнтаристическую природу, которая заявляетъ намъ о себѣ внутренно, въ переживаніяхъ или, если угодно, «въ откровеніяхъ» (здѣсь точки соприкосновенія философіи съ религіей), на основаніи которыхъ мы утверждаемъ бытіе реальности, и во-вторыхъ — отвлеченно-логическую сторону, на основаніи которой мы мыслимъ данную реальность въ ея отношеніи кт. другимъ реальностямъ, а между прочимъ и къ намъ самимъ» ]). Ото свидѣтельство профессора философіи чрезвычайно цѣнно для богослововъ. Оказывается, по послѣднимъ выводамъ гносеологіи, познаніе предметовъ, вообще разнаго рода реально-ностен—происходитъ благодаря «мистико-волюнтаристической *)
*) ІІроф. А. Н. Введенскій „Къ вопросу о методологической реформѣ Православной Догматики“, стр. НН. (Богослов. Вѣстникъ. 1904, іюнь).
природѣ (предмета), которая заявляетъ намъ о себѣ внутренно». Разъ философія признаетъ такой способъ познанія реальностей (т. е. путемъ внутренняго, мистическаго воздѣйствія ихъ на нашу душу) единственно истиннымъ, то уже не можетъ быть спора о томъ, что зйачитъ наши познанія о Богѣ, получаемыя именно путемъ внутренняго воздѣйствія Бога на духъ человѣка, суть познанія реальныя, истинныя. «Анализъ открываетъ намъ въ актѣ вѣры три слѣдующіе элемента: 1) волевой элементъ — постулатъ; 2) логическій элементъ по преимуществу элективный,—предвареніе истины и отверженіе заблужденія и, наконецъ, 3) элементъ чувства, показывающій степень соотвѣтствія или несоотвѣтствія, гармоніи и дисгармоніи, утверждаемой актомъ вѣры истины со всѣмъ строемъ нашей жизни» *). Отселѣ вѣра въ Бога не можетъ и не должна противопоставляться знанію о другихъ предметахъ, ибо путь познанія въ сущности одинъ и тотъ же. Вѣра то же знаніе, только о предметѣ Высочайшемъ, Абсолютномъ.—Если такова природа нашего познанія о Богѣ (вѣры), то очевидно общечеловѣческій религіозный опытъ долженъ дать богослову богатый и важный матеріалъ для доказательства исключительной важности Божественнаго Откровенія (объ истинномъ Богѣ). Вѣдь Богъ всегда воздѣйствовалъ на духъ человѣка, и человѣкъ всегда хотѣлъ знать, Бога (Ср. Дѣян. XVII, 27—28). Въ этомъ источникъ (человѣческой) религіи. Но при такомъ способѣ познанія Бога (естественный путь) вѣра человѣка не была гарантирована отъ заблужденій, и дѣйствительно исторія естественныхъ религій свидѣтельствуетъ о колоссальныхъ религіозныхъ заблужденіяхъ. Однако, кромѣ желанія (влеченія) знать Бога, у человѣка есть умѣніе разсматривать это пріобрѣтенное знаніе во свѣтѣ сознанія, чувствовать его гармонію или дисгармонію съ своими стремленіями. Отсюда историческая смѣняемость естественныхъ религій. Отсюда исканіе истиннаго Бога. Затѣмъ, вѣра, знаніе о Богѣ должны удовлетворить не только сознаніе человѣка, но привести въ гармонію, дать высшее удовлетвореніе всѣмъ стремленіямъ его души. Здѣсь-то исторія религіи должна дать опять важный матеріалъ для богослова-догматиета въ дѣлѣ доказательства того, какъ человѣкъ, ища удовлетворенія своимъ лучшимъ побужденіямъ, высшимъ стремленіямъ, такъ сказать, переби-
1) Къ вопросу о мотодологич. реформѣ иравосл. догматики, стр. 188.
ралъ религіи и въ этомъ случаѣ несомнѣнно проірессировалъ, переходя отъ опытовъ менѣе удачныхъ къ болѣе удачнымъ. Богословъ долженъ показать, какъ самая высшая естественная религія (греко-римская) была безсильна удовлетворитъ запросамъ человѣческой души, каковое удовлетвореніе человѣкъ могъ найти только въ Божественномъ откровеніи. Богословъ долженъ доказать, насколько Богооткровенная религія стоитъ выше самой лучшей изъ естественныхъ религій. Мало того, такъ какъ Богооткровенная религія даетъ высшее и совершеннѣйшее удовлетвореніе всѣмъ стремленіямъ и потребностямъ человѣческаго сердца, вноситъ полную гармонію въ душу человѣка, то должно быть выяснено, что никакъ нельзя допустить, что пройдетъ время, и христіанская религія, подобно другимъ религіямъ, уступитъ мѣсто другой. Значитъ, Богооткровенная христіанская религія есть зенитъ въ религіозной исторіи человѣчества; дальше, выше идти уже некуда. Поэтому христіанская религія есть вѣчная религія, исключающая безусловно всякую другую религію, какъ истина исключаетъ ложь *).
') Выясненіе высоты и глубины христіанской богооткровенной религіи съ точки зрѣнія общепсихологической, а въ особенности со стороны интеллектуальной, несомнѣнно, имѣетъ много общаго съ т. н. спекулятивнымъ методомъ богословія, но это—при коренномъ различіи. Спекулятивный методъ стремится вывесть изъ разума всѣ христіанскія истины и теоретически, разсудочно доказать ихъ. Лянге и Шлейермахеръ, напр., раздѣляя богословіе на три отдѣла—философскій, историческій и практическій, на первый планъ выдвигаютъ философскій. Полное свое развитіе этотъ методъ нашелъ въ школѣ Лейбнице-Вольфіанской, а особенно въ школѣ ПІелинга и Гегеля. Несомнѣнно, этотъ методъ имѣетъ много привлекательнаго. II у насъ, въ Россіи, высказывается желаніе ввести этотъ методъ въ русское богословіе, хотя немного и заднимъ числомъ. Мы имѣемъ въ виду бойкую, но легковѣсную статью А. Т. Виноградова: „Чего ждутъ образованные люди отъ современнаго богословія?“ (Русскій вѣстникъ, 1901, IV, 455—467; V, 107—116 и блестящій и многосодержательный трактатъ проф. А. И. Введенскаго: „Къ вопросу о методологической реформѣ Православной Догматики“ (Вогослов. Вѣстникъ, 1904, VI, 179—208). — Однако, всецѣло спекулятивный методъ никакъ не можетъ быть принятъ, и исторія его не оправдала, а осудила. Совершенно вѣрно,— въ доказательство того, что „отправный пунктъ для Догматики—аналитика естественныхъ запросовъ духа относительно той или другой истины“,—говоритъ проф. А. И. Введенскій, что „слово Божіе всегда есть отвѣтъ на запросъ,—на вѣчный запросъ человѣческой души, преломленный чрезъ среду и эпоху“ іетр. 188). Конечно, не можетъ быть спору и о томъ, что христіанская религія есть требованіе и цѣль всего историче-
Если сравнительное изученіе, преимущественно съ психологической стороны, языческихъ религій, а затѣмъ ислама и іудейства—убѣждаетъ насъ въ томъ, что только въ христіанской религіи дается совершеннѣйшее удовлетвореніе всѣмъ запросамъ и стремленіямъ человѣческой души; если философія говоритъ, что религіозныя познанія съ гносеологической стороны не менѣе достовѣрны, чѣмъ всякія другія, а по содержанію отличаются необычайной глубиною; если поэтому христіанская религія есть единая истинная религія, исключи-чающая всякую другую,—то ясно, что только въ ней должно искать объясненіе всего смысла и цѣли жизни. Подобно тому какъ солнце, только находясь въ зенитѣ, наиболѣе ярко и полно освѣщаетъ предметы; такъ точно только христіанская религія, какъ высшая ступень (точка) въ религіозномъ познаніи человѣчества, можетъ и должна истинно, вѣрно освѣщать всю жизнедѣятельность человѣка. Къ ней должно все устремляться; въ ней должно искать объясненіе всѣхъ вопросовъ жизни, въ ней должно находить указаніе для вѣрнаго направленія всякой дѣятельности. Но христіанская религія, освѣщая все, далеко не все можетъ освятить. Подобно тому какъ ренгентовы лучи, проникая даже темные предметы, показываютъ присутствіе въ нихъ инородныхъ тѣлъ; такъ точно христіанская религія, освѣщая самыя разнообразныя и
екаго, естествено-религіознаго развитія человѣчества. Но несомнѣнно также и то, что христіанство, будучи отвѣтомъ на исканія Бога въ исторіи, не есть естественный продуктъ, произведеніе этой исторіи, т. е. историческаго процесса религіознаго развитія человѣчества, а есть совершенный даръ свыше, съ неба. Поэтому брать христіанскую религію лишь по стольку, по скольку она кажется намъ нужною для блага человѣчества, — эго значитъ извращать христіанство, принижать, изъ живого сверхъестественнаго факта, превращать въ мертвую схему, несомнѣнно въ такомъ видѣ не способную возродить человѣческой души. (См. критическія замѣчанія о спекулятивномъ методѣ у J). Schenkel’я „Die christliche Dogmatik vom Standpunkte des Gewisses. Wiesbaden. 1858, s. 3—4).—По поводу статьи А. Т. Виноградова проф. прот. II. Я. Сеттловъ въ обширномъ и многоученомъ трактатѣ: „Образованное общество и современное богословіе“ (Богослов. Вѣстникъ, 1901, XI, 521—566; XII, 724—772) подвергаетъ обстоятельнѣйшему разбору спекулятивный методъ, но впадаетъ, какъ это естественно въ спорѣ, въ нѣкоторую крайность. Нѣкоторымъ ограниченіемъ и восполненіемъ ея является упомянутая статья проф. Введенскаго. Вообще двѣ эти статьи, служа взаимнымъ ограниченіемъ и восполненіемъ, суть лучшія и весьма цѣпныя статьи по Догматикѣ, изъ явившихся у насъ въ послѣднія пять -шесть лѣтъ.
сложныя явленія жизни, должна показать, что въ нихъ истинно цѣннаго, нравственно высокаго, христіанскаго, — и что составляетъ инородное начало, языческое и неминуемо въ концѣ концовъ приводящее къ разложенію и смерти. Въ этомъ смыслѣ христіанство должно покрыть, обнять все развитіе жизни человѣческой, всю культуру, всякое теченіе, каждое явленіе. Ничего въ жизни не должно оставаться, что бы не подлежало суду религіи.
Противъ такого всеобъемлющаго характера христіанской религіи,—въ принципѣ признаваемаго и даже весьма желаемаго,—возражаютъ, говоря, что христіанство, какъ его знаетъ исторія, какъ бы отказывалось отъ своего всеобъемлющаго (для жпзни) значенія, кристаллизуясь, кутаясь «въ мертвую догматическую одежду». Жизнь шла и идетъ помимо церкви Христовой. Христіанское ученіе, выраженное въ догматахъ, въ опредѣленномъ кругѣ истинъ, даже будто бы не способно къ широкому воздѣйствію на всю полноту и разнообразіе жизни, на всю человѣческую культуру настоящаго, а тѣмъ болѣе будущаго. Жизнь—это свободное развитіе, а догматы— цѣпи, кандалы.
Мы подошли къ сложному, запутанному и спорному вопросу о догматѣ. Споръ между церковью и интеллигенціей о значеніи догматовъ уже старый, даже вѣковой. Но бываютъ времена, когда онъ оживаетъ съ новою силою. Такое время мы недавно пережили. Мы разумѣемъ религіозно-философскія собранія, бывшія въ Петербургѣ два года тому назадъ. Какъ показали интересные доклады и жаркіе дебаты на этихъ собраніяхъ, вина въ раздѣленіи по этому вопросу между церковью и интеллигенціей въ значительной мѣрѣ падаетъ и на нашихъ богослововъ. У насъ до сихъ нодь твердо стояло,— почти какъ истина откровенія, — положеніе: «новые догматы не возможны», говоритъ не только «о догматическомъ развитіи», но даже вообще о «развитіи» (а не раскрытіи) по отношенію къ христіанскому ученію—есть пагубнѣйшая ересь *). Между тѣмъ во время продолжительныхъ разсужденій на религіозно-философскихъ собраніяхъ въ Петербургѣ большинство богослововъ признало, что догматическое развитіе въ церкви
*) Стоитъ припомнить споръ между В. С. Соловьевымъ и г. Стояновымъ о догматическомъ развитіи. (См. Вѣра и Разумъ, 1885 г.).
возможно, оно существуетъ н будетъ существовать, что даже въ извѣстномъ смыслѣ возможны новые догматы ').
Но этотъ знаменитый споръ о догматѣ мы, имѣя въ виду принципіальный характеръ своей статьи, не можемъ воспроизвести хотя бы то и въ общихъ чертахъ. Мы укажемъ лишь самыя общія безспорныя положенія, которыя должны быть приняты и богословами и свѣтскими интеллигентными лицами и которыя должны повести къ общему соглашенію. 1) Слово ody;« не принадлежитъ собственно языку священнопу, а классическому греческому. Оно встрѣчается у Ксенофонта, Платона, Плутарха и позднѣйшихъ авторовъ. Оно тамъ значитъ, во-1'Хъ, рѣшеніе, опредѣленіе большинствомъ голосовъ, въ этомъ случаѣ Зоуіха синонимично Ол)срю[мг, во-2хъ, предписаніе, декретъ со стороны высшей власти; въ-3-хъ, сужденіе, ученое положеніе, шшр., какого либо философа, принимаемое за пе-
‘) Догматическое развитіе въ церкви признали—проф. 11. И. Лѵ-порскій (Hob. путь, 1903, XI, 423), хотя онъ, какъ выяснилось въ дальнѣйшихъ разсужденіяхъ собранія, почти самый „правый“, — проф. С. А. Соллертинскій (стр. 432), А. В. Карташевъ (стр. 435), С. М. Заринъ (437), свяіц. I. Слободской (стр. 443), проф. А. И. Брилліантовъ (448—450) и др. Изъ сужденій нѣкоторыхъ ораторовъ ясно вытекала возможность, даже необходимость въ церкви новыхъ догматовъ. Такъ, напр. проф. А. И. Брилліантовъ говорилъ: „мнѣ кажется, необходимо признать догматическое развитіе (въ извѣстномъ смыслѣ). Можно въ будущемъ допустить и вселенскіе соборы, на которыхъ могутъ устанавливаться новыя нормы религіознаго сознанія по вопросамъ, касающимся вѣры“.--А. В. Карташевъ говорилъ: „... догматическое творчество церкви со времени эпохи вселенскихъ соборовъ почти прекратилось, тѣмъ не менѣе для православнаго сознанія такой путь развитія остается возможнымъ, дозволеннымъ и истиннымъ“. — Свящ. I. Слободской вполнѣ признаетъ возможность появленія новыхъ догматовъ, даже считаетъ это необходимымъ: „Развитіе догматическихъ формулъ (догматовъ) обязательно должно быть, иначе зачеркнута была бы совершенно человѣческая исторія“. С. М. Заринъ тоже признаетъ возможность новыхъ догматовъ, ссылаясь на проф. И. Е. Троцкаго и В. В. Болотова. По вопросу о возможности новыхъ догматовъ, солидаренъ съ указанными лицами и свящ. Д. Якшичъ, подкрѣплявшій свое сужденіе тоже ссылкою на проф. В. В. Болотова (см. стр. 443).—Въ заключеніе мы укажемъ еще на мнѣніе по вопросу о развитіи догматовъ 'профессора кіев. д. академіи П. И. Ли-нгщкаго (f 12 іюня 1906), православный образъ мыслей котораго стоить выше сомнѣній. „Спрашивается, пишетъ онъ въ оффиціальной рецензіи, почему бы вселенская церковь не могла установить новаго догмата въ видуъ соборнаго опредѣленія. Развѣ церковь сама себя лишила прнна<>-лежащаго ей права установлять новые догматы?“ (Протоколы, 1902 НЮЗ г., сгр. 49).
сомнѣнную истину его учениками *). Изъ этого слѣдуетъ, что ЗЗурл есть ученіе или положеніе, которое исходитъ отъ признаннаго авторитета и для извѣстнаго круга людей имѣетъ объединяющее и законообязательное значеніе. 2) Ни Самъ I. Христосъ, пи Апостолы не называли новозавѣтныя ученія догматами 2). 3) Слово Зоура въ первый разъ въ священно-церковномъ языкѣ употребляется о постановленіяхъ апостольскаго Іерусалимскаго собора (Дѣян. XV, 28; XVI. 4). Очевидно, оно заимствуется изъ языка греческаго. Но вѣдь при всякомъ заимствованіи долженъ быть удержанъ смыслъ слова (Нельзя же, напр., слово—прерогатива.—понимать въ смыслѣ— препона, преграда, средостѣиіе, когда оно имѣетъ значеніе— преимущество, исключительное право). А въ греческомъ языкѣ, какъ мы видѣли, Зоу^а имѣетъ значеніе — рѣшеніе большинствомъ голосовъ, правительственный декретъ и авторитетное сужденіе признаннаго философа. Дѣйствительно, въ такомъ именно смыслѣ названы постановленія апостольскаго собора догматами (Дѣян. XVI, 4; слав. уставы, рѵс. опредѣленія). По аналогіи съ греческимъ значеніемъ слова, къ постановленіямъ апостольскаго собора идетъ значеніе и рѣшеній большинствомъ голосовъ, такъ какъ они сдѣланы по «разсмотрѣніи дѣла» и «по долгомъ разсуженіи» (Дѣян. XV, 6—7),—и значеніе авторитетныхъ сужденій, при чемъ, въ данномъ случаѣ не относительно авторитетныхъ, какъ у философовъ, а абсолютно, ибо «изволися (13о;г) Святому Духу и намъ», не только «намъ», но и «Св. Духу», даже прежде «С'в. Духу» и только потомъ «намъ», — и «намъ» (показалось), очевидно, только потому, что извѣстное пониманіе дѣла санкцировалъ Св. Духъ. Въ силу такого характера происхожденія, постановленія апостольскаго собора получили значеніе законообязательное для вѣрующихъ. Отсюда опредѣленія апостольскаго собора сближаются съ правительственными распоряженіями.
') ('renter. Biblisch-theol. Wörterbuch, s. 349—350. Kuhn, Einleitung in die katholische Dormatik, s. 185.
'-) Cp. Schenkel, Die Christliche Dogmatik, s. 7. Два извѣстныя мѣста: Еф. 11, 15: „законъ заповѣдей ученми упразднивъ“ (тоѵ ѵброѵ тйѵ ёѵгоХйѵ іч ä 6 у р а о і) и Ко л ое. II, 14: „истребивъ еже на насъ рукописаніе ѵчен-ми (toTj 2 6 у [j. а з і ѵ) — нельзя понимать по отношенію къ учепію I. Христа. <'м. нроф. Д. II. Богдашевскій, Посланіе св. ап. Павла къ Ефесянамъ. Кіевъ. 1904 г., стр. 401, проф. If. Ѳ. Мухинъ, Посланіе св. ап. Павла къ Ко.тосянамъ, Кіевъ. 1897, стр. 189—190.
Очевидно, опредѣленія вселенскихъ соборовъ называются догматами въ томъ же смыслѣ, въ какомъ и постановленія апостольскаго собора, ибо, несомнѣнно, апостольскій соборъ является прототипомъ для вселенскихъ.
Такъ дѣло обстоитъ относительно догматовъ съ точки зрѣнія, такъ сказать, историко-филологической. Возможна еще точка зрѣнія церковно-историческая, генетическая. Какъ извѣстно къ апостольскому собору привели сомнѣнія, недоумѣнія и заблужденія по поводу значенія въ Христовой церкви закона Моисея (Дѣян. XV, 1—5; cp. XI, 1). Всѣ эти сомнѣнія подверглись тщательному разсмотрѣнію, изслѣдованію (ігоШ,; Z& зо^ттДею; -(=-vojjLsvY);) н извѣстное рѣшеніе состоялось на основаніи истины откровенія, извлеченной изъ Свянт.. Писанія (см. Дѣян. XV. 14—17) и понятой въ одномъ опреоѣленномг, смыслѣ, въ полной вѣрѣ, что такимъ именно пониманіемъ руководилъ Св. Духъ, предохраняя отъ заблужденія и наставляя на истину, уже заключающуюся въ откровеніи, а не вновь открываемую. Таково же происхожденіе и вселенскихъ соборовъ, видѣвшихъ, несомнѣнно, указаніе и основаніе для себя въ апостольскомъ соборѣ. Вступившіе въ церковь Христову старались, примѣнительно къ своему развитію, усвоить, уяснить Христово благовѣствованіе, истины вѣры. При этомъ, естественно, почти неизбѣжно являлись недоумѣнія, сомнѣнія, даже заблужденія, «ибо подлежитъ быть и разномысліямъ» (слов. ересемъ, 1 Кор. XI, 19). Руководясь примѣромъ (и указаніемъ) апостоловъ, предстоятели церкви видѣли въ церковномъ соборѣ самое послѣднее и абсолютно-авторитетное средство опредѣлить точный смыслъ извѣстной истины откровенія, служившей въ данное время предметовъ разсужденій и не согласныхъ пониманій. Такимъ образомъ, съ точки зрѣнія церковно-исторической догматы суть результаты работы человѣческаго разума надъ истинами откровенія. — это тѣ же истины откровенія, только извлеченныя изъ него, прошедшія чрезъ сознаніе вѣрующихъ (церкви) и получившія закрѣпленіе добытаго смысла въ опредѣленной формулировкѣ. Подтвержденіемъ того, что догматы суть главнымъ образомъ результатъ работы человѣческаго сознанія, разума, можетъ служить то обстоятельство, что въ историческомъ появленіи ихъ несомнѣнно замѣтна генетическая, логическая связь. Намъ думается, опредѣленіе слова—догнать, данное у преосв. Сильвестра, наиболѣе отвѣчаетъ природѣ, (этимологіи) догмата и его историческому про-
исхожденію въ церкви христіанской. У него мы читаемъ: «догматы суть 1) истины вѣры христіанской, 2) они божественны и потому непререкаемы и непреложны, 3) они суть истины, опредѣленныя или фурмулированныя церковью, и
4) истины такого рода, которыя имѣютъ силу законообязательнаго правила для каждаго вѣрующаго, желающаго спастись» ‘). Мы только соединили бы первыя двѣ рубрики ("но Сильвестру, 1) теологичность и 2) богооткровенность) въ одну и выразились бы такъ: догматы суть богооткровеиныя истины вѣры и т. д.
Всѣ эти три положенія [а) слово оо-,-рл — греческое, б) I. Христосъ и апостолы не называли оогооткровеннаго новозавѣтнаго ученія догматами, и в) догматъ—истина вѣры, извлеченная изъ откровенія, прошедшая чрезъ сознаніе вѣрующихъ, усвоенная], безспорныя съ богословской точки зрѣнія, должны быть приняты и свѣтскими лицами, берущимися за разрѣшеніе богословскихъ вопросовъ, и согласиться на это имъ, какъ кажется, не трудно. Но въ дальнѣйшихъ выводахъ, можетъ быть, кое-чѣмъ нужно будетъ поступиться и богословамъ, особенно строго-консервативнаго склада, вч, пользу разсужденій богословствующей интеллигенціи.
Твердо дерлсась установленныхъ выше положеній, что понятія •— догматъ и откровеніе — далеко не покрываютъ другъ друга *), что догматъ собственно показываетъ отношеніе богооткровенной истины къ человѣческому разуму, — мы должны признать, что догматическое развитіе къ церкви не только возможно, но и безусловно необходимо, ибо оно показатель того, что истина Христова вселяется въ сознаніе людей вѣрующихъ. Если бы догматическое развитіе закончилось, то это означало бы, что разумомъ человѣческимъ, церковнымъ сознаніемъ усвоено Божественное откровеніе во всей его цѣлости и полнотѣ, и что въ жизни культурной, общественной не возможны новыя явленія, которыя нужно было бы освѣтить съ христіанской точки зрѣнія. Но кто это можетъ утверждать? Наоборотъ, указываютъ множество вопросовъ, которые ждутъ
') Преосв. Сельверстъ. Опытъ православнаго догматическаго богословія. Кіевъ, 1892, т. I, стр. 11 и дал.
*) Прекрасно замѣтилъ одинъ изъ ораторовъ религіозно-философскихъ собраній: „Если бы церковь состояла изъ одного только вѣрующаго, между откровеніемъ и догматомъ стоялъ бы знакъ равенства“. Новый путь, 1903, XII, стр. 487.
своего святого рѣшенія на основаніи Божественнаго откровенія. Напр., вопросы антропологіи, о соотношеніи силъ человѣка и благодати въ дѣлѣ спасенія, вопросъ космическій, о возсозданіи всей твари чрезъ спасеніе человѣка (ср. Римл. УШ, 19—22), о судьбахъ еврейскаго народа, о послѣднихъ дняхъ міра, о чемъ пишетъ I. Богословъ въ апокалипсисѣ и т. п. По многимъ вопросамъ жизни государственной,—особенно по важнѣйшему изъ нихъ объ отношеніи государства къ церкви,— жизни общественной, — объ отношеніи церкви къ вопросамъ соціальнымъ, напр., о богатствѣ и бѣдности, — весьма желательно твердое, опредѣленное сужденіе церкви. Отсутствіе неизмѣнныхъ рѣшеній церкви по многимъ вопросамъ живой жизни влечетъ за собою обвиненіе церкви въ оппортюнизмѣ ' ), порождаетъ индифферентизмъ, невѣріе, даже враждебное отношеніе къ церкви. Сами предстоятели церкви начинаютъ это уже ясно сознавать. Мы имѣемъ краснорѣчивое свидѣтельство объ этомъ въ посланіи константинопольской вселенской патріархіи къ Россійскому Синоду и отвѣтѣ Св. Синода конст. патріархіи (см. «Церк. Вѣдом.» 1903, JV» 23, 24). Много, даже очень много назрѣло вопросовъ для рѣшепія въ настоящее время; но въ будущемъ, съ пробужденіемъ религіозной жизни, съ поднятіемъ культуры, ихъ ждется еще больше. Но у церкви существуетъ только одинъ способъ произнести святое, абсолютно - авторитетное рѣшеніе указанныхъ и многихъ другихъ вопросовъ—это вселенскій соборъ 2). Что онъ возмо-
') Эти обвиненія раздаются не только со стороны свѣтскихъ лицъ, но даже и изъ среды учащей церкви. См. „записку союза ревнителей цер. обновленія“ (группы Петербур. священниковъ). Цер. Вѣстникъ, 1906, Л» 11. А одинъ изъ столичныхъ священниковъ-миссіонеровъ вотъ что пишетъ: „Было время и сравнительно еще не такъ давно, когда соціализмъ и христіанство были въ весьма близкихъ между собою отношеніяхъ.. Такая близость христіанства къ соціализму ужасно была опасна, а поэтому и непріятна для лицъ, власть имущихъ, и для капиталистовъ-бо-гачей. Имъ нужно было разобщить эти два факта. Представители церков. обществъ сами помогли имъ въ этомъ. Имъ нужна была правител. помощь и благоволеніе богачей... Ставши на сторонѣ богачей и правителей, церковные предстоятели оттолкнули отъ себя пролетарія“. Москон. Еженедѣльникъ, 1906, № 28. стр. 31—32.
■) „Самымъ лучшимъ и совершеннѣйшимъ выраженіемъ святой братской любви и блаженнѣйшаго общенія Божіихъ церквей и самымъ дѣй-ппвительнымъ средствомъ къ врачеванію нашихъ общественныхъ нестроеній были бы,—пишетъ Св. Синодъ въ упомянутомъ отвѣтѣ,—несо
женъ — это положеніе съ теоретической точки зрѣнія стоитъ выше всякихъ сомнѣній. Кто могъ лишить церковь права въ нужныхъ случаяхъ на соборахъ, вновь собираемыхъ, обсуждать назрѣвшіе вопросы и произносить по нимъ неизмѣнныя опредѣленія, какъ это было во времена апостоловъ и въ періодъ времени съ ІУ—ѴШ вв.? Но когда мы переходимъ на точку зрѣніи историческую, практическую, то встрѣчаемся по-видимому съ непреодолимыми препятствіями, съ фактомъ раздѣленія церквей...
Намъ бы казалось, что богословъ-догматистъ, имѣя своею задачею (третьей) раскрытіе «богатства разума» христіанской религіи и ея жизненности, долженъ давать, такъ сказать, проектъ рѣшеній многихъ назрѣвшихъ вопросовъ, на основаніи священнаго Писанія, Священнаго Преданія, оо. церкви, современныхъ предстоятелей церкви и богослововъ. Догматистъ долженъ создать какъ бы фокусъ разсужденій и рѣшеній по многимъ религіознымъ вопросамъ. Подобныя примѣрныя рѣшенія возбуждаемыхъ вопросовъ могли бы послужить ближайшимъ матеріаломъ хоть для помѣстныхъ соборовъ церкви русской.
Не считая нужнымъ въ заключеніе повторять кратко сказанное выше, мы сдѣлаемъ одинъ выводъ изъ предшествующаго касательно догматики, какъ науки. Догматика, какъ и прочія дисциплины, есть наука живая, весьма подвижная. Догматика настоящаго времени не та, что была 100—200 лѣтъ тому назадъ; а чрезъ 200—300 лѣтъ догматика будетъ не такою уже, какъ теперь. Подвижность и измѣняемость догматики необходимо признать, во-1-хъ, въ виду того, что въ изученіи ея источниковъ — Священнаго Писанія и Священнаго Преданія—весьма возможенъ прогрессъ, во-2-хъ,—въ виду возможности открытія новыхъ церковно - историческихъ памятниковъ, вродѣ ученія 12-ти апостоловъ; тѣмъ болѣе въ-3-хъ, возможны расширеніе, улучшеніе въ выясненіи значенія христіанства въ культурно-историческомъ и жизненно-практическомъ отношеніи.
М. Посновъ.
мнѣнно, нарочитыя собранія православныхъ епископовъ“. Цер. Вѣдомости, 1903, Ns 24, стр. 251). Если такая польза ждется отъ помѣстного собора, то во сколько разъ благотворнѣе для жизни былъ бы вселенскій соборъ!
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
