CC BY
172
ЕПЕЩнЩ^
ХЕРСОНЕС И БОСПОР В ЭПОХУ КОНСТАНТИНА ВЕЛИКОГО
Статья посвящена сложной теме боспоро-херсонесских отношений в период единоличного правления Константина Великого. Автором подробно рассматриваются многочисленные аспекты, связанные с боспоро-херсонесским военным конфликтом, о котором рассказывает третий сюжет повествования о крепости Херсон Константина Багрянородного.
Ключевые слова: Северное Причерноморье, Римская империя
В третьем и четвертом сюжетах 53 главы сочинения Константина Багрянородного «Об управлении империей» на основе кратких сведений херсонесских хроник позднеантичного времени в беллетризованном виде рассказывается о войнах между Боспором и Херсонесом. Однако другие источники ничего не говорят об этом конфликте, что вызывает у исследователей справедливые сомнения в его достоверности1. В такой противоречивой ситуации даже точные имена херсонесских и боспорских правителей из этого рассказа2 не могут свидетельствовать в пользу историзма происшедших событий3. Единственной возможностью доказать реальность боспоро-херсонесских войн является комплексная, с привлечением всех имеющихся источников, историческая реконструкция соответствующего периода. При этом конфликт между Боспором и Херсонесом в восстановленной картине событий должен иметь причинно-следственные связи, подтверждаться косвенными данными и не противоречить другим источникам.
Начнем с того, что причина конфликта между двумя государствами наметилась сразу же после финальной схватки за власть Константина и Лициния. Основой его, по-видимому, стал изменившийся расклад сил на полуострове. Дело
Ярцев Сергей Владимирович — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник кафедры всеобщей истории и археологии Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого. E-mail: [email protected]
1 О специфике данного сочинения и неоднозначном к нему отношению см. Ярцев 2008, 69-85; 2010, 34-46.
2 Ярцев 2008, 80-81.
3 В первоначальном кратком документе они могли вообще отсутствовать. Это объясняет, почему имена из текста сочинения Константина оказались отчасти схожими с местной ономастикой конца II — третьей четверти III в. н.э. (Грацианская 2010, 128-137). Хотя не исключено, что в ряде случаев речь может идти не столько о заимствовании, сколько о простом совпадении имен.
Северное Причерноморье
© 2013
С. В. Ярцев
в том, что на заключительном этапе событий, связанных с приходом к власти Константина — таких, как вторжение меотийских варваров Равсимода на дунайские провинции империи в 318-322 гг., нападение готов на Фракию и Мёзию в 323 г. и мятеж против Константина в «Скифии» в 324-325 гг. — участие в них приняли и воины из Херсонеса. В борьбе за власть между Лицинием и Константином жители причерноморского города решительно встали на сторону будущего императора. После победы Константина это предопределило Херсонесу особый статус на полуострове, в отличие от Боспора, оказавшегося на проигравшей стороне. Вот почему не такими уж далекими от исторической реальности выглядят слова Константина, сказанные им в Византии херсонесским протевонам: «"Поскольку и ныне вы добросовестно трудитесь ради нас, как и при благочестивых предках нашей божественности, то и мы, утверждая права свободы и избавления от налогов, уже данные вам в стране ромеев нашей царственной дланью, жалуем вам также золотое изваяние с царской мантией и застежкой и золотой венец для украшения вашего города вместе с нашим документом о свободе и избавлении от налогов и вас, и ваших судов. Кроме того, по причине вашего благорасположения мы даем вам также золотые кольца с выбитыми нашими благочестивыми изображениями, с помощью коих вы, запечатывая при случае посылаемые вами нам донесения и просьбы, докажете нам, что послы являются подлинно вашими. К сему еще мы предоставляем вам ежегодно жилы и пеньку, железо и оливковое масло для изготовления ваших хироволистр и даем вам на ваше пропитание тысячу аннон, чтобы вы были стрелками из хироволистр [баллистариями], определив, что эти продукты и все обычно посылаемое мы должны ежегодно отправлять вам отсюда в страну херсонитов". Херсониты, получая эти анноны и разделив их меж собою и своими сыновьями, снарядили [должное] число [воинов]. Таким образом, вплоть доныне их сыновья зачисляются в число сообразно с состоянием стратии родителей» (Const. Porph. De adm. Imp. 53. 135-160)4.
Возможно, что помимо вышеперечисленных льгот и щедрот херсонитам было оказано еще одно благодеяние, о котором не сохранилось прямого упоминания в рассказе. Косвенно на него указывает содержание третьего сюжета повествования. Здесь в действиях сторон прослеживается несогласованность между самовольно поставленными херсонитами пограничными знаками в Кафе, где были разбиты боспоряне, и последующей клятвой последних, что они никогда не переступят «установленные меж ними границы» (Const. Porph. De adm. Imp. 53. 170175). Это вызывает удивление, так как непосредственно сами боспоряне никаких границ не устанавливали и с херсонитами предварительно их не согласовывали. Возникает ощущение, что новая пограничная линия была перенесена в пользу Херсонеса несколько ранее наступившей войны и силой таких обстоятельств, изменить которые в тот момент было невозможно. На это указывают и сами военные действия, начавшиеся почему-то уже в районе будущих рубежей. Странным выглядит и довольно быстрое согласие боспорян на довольно значительную аннексию Херсонесом своей территории. Очевидно, что изменение границ и было главной причиной, вызвавшей военный конфликт.
4 Здесь и далее цитируется по кн.: Константин Багрянородный / Пер. Г. Г. Литаврина, А. П. Новосельцева. М., 1991.
Однако только одним вмешательством императора в политическую ситуацию на полуострове нельзя объяснить другие сложные моменты разгоревшегося конфликта. Самым трудным из которых является неясный статус земель, окончательно потерянных Боспором после военных действий. Считается, что по договору с Римом в конце II в. н.э. Боспорскому царству отошла территория вплоть до районов Юго-Западной Таврики. Здесь она ограничивалась на севере рекой Альмой5, а на юге, скорее всего, Хараксом6. Такие данные следуют из анализа античного импорта7 и ареала распространения монет. Восточнее римского Харак-са количество боспорских монет в комплексах первых веков нашей эры (на святилищах под Ялтой8, на склоне Аю-Дага9, на перевале Гурзуфское Седло10, Алигор в Партените11) резко возрастает, что может свидетельствовать в пользу наличия здесь зоны влияния Боспора12. Однако политическая ситуация в данном регионе после середины III в. н.э. становится не очень понятной. При этом нумизматические источники уже мало могут помочь. Дело в том, что в связи с прекращением выпуска Херсонесом собственной монеты его рынок стал обеспечиваться за счет боспорского чекана13, а часто встречаемые на этой территории римские монеты приобрели статус «международных». Все это стало причиной утраты характера монет как индикаторов политической принадлежности14.
Единственное, о чем можно говорить с уверенностью, — это то, что в конце III — начале IV в. н.э. Феодосия продолжала оставаться под боспорским управлением (КБН 36, 64). В связи с этим более чем вероятно, что при Фофорсе (285-308 гг.), учитывая сложившиеся с ним отношения15, Рим подтвердил права Боспора и на территорию Предгорного Крыма. В пользу данной версии свидетельствует восстановление в это время Белинского городища, которое и ранее выступало в качестве плацдарма для экспансии Боспорского царства в западном направлении16. То, что при возведении здесь крепостных стен особое внимание было уделено противотаранному компоненту фортификации, опять же косвенно указывает на Предгорный Крым, где еще от поздних скифов мог сохраниться опыт использования осадной техники17. Контроль же над важнейшими стратегическими пунктами скифской территории был, по-видимому, вновь возложен на варварские воинские контингенты, причем последние явно находились на совместном обеспечении как античных государств, так и Рима. Так, например, из погребений могильника Ай-Тодор (Харакс) происходит 16 боспорских монет диапазона 285327 гг.18, а восточнее, на некрополе Чатыр-Даг, в зоне влияния Боспора, наблюда-
5 Зубарь 1998, 113.
6 Бертье-Делагард 1907, 24-26.
7 Бертье-Делагард 1907, 113-114.
8 Бертье-Делагард 1907, 24-26.
9 Голенко 1963, 113-114.
10 Новиченкова 2002, 46-50, 170-171, 177.
11 Мыц и др. 1997, 204.
12 Мыц и др. 2006, 180.
13 Гилевич 1968, 16.
14 Мыц и др. 2006, 180.
15 Ярцев 2008, 79-80.
16 Зубарев 2009, 177-178.
17 Виноградов 1987, 86.
18 Труфанов 2011, 372.
ется обилие монет тетрархов, до Лициния (308-323 гг.) включительно19. Правда, более поздних монет здесь нет. Поступление их сюда прервалось, а люди вскоре покинули это место20. Приблизительно в это же время, в 318-321 гг., некоторые районы Центрального и Юго-Западного Крыма также довольно резко вышли из зоны обращения античных монет. Самая поздняя монета в могильнике Дружное датируется 321-324 гг.21 Нет монет, отчеканенных после 318 года и в Нейзаце22. Схожая картина наблюдается и во всех других могильниках Юго-Западного Крыма, кроме расположенных рядом с Херсонесом (Айтодорский, Чернореченский, Севастопольский, Инкерманский)23.
Не исключено, что в последние районы монеты могли попадать в какой-то мере в качестве вознаграждения варварам за службу Херсонесу и Риму24. Однако источник поступления монет вглубь территории варварского Крыма, как справедливо заметил Н. И. Храпунов, остается неизвестным. Римских монет IV в. н.э. здесь действительно мало25, а боспорских вообще единицы26, нет вещей, позволяющих определить варваров в качестве римских союзников, нет и трофеев, привезенных с военной службы. В Дружном монеты вообще почему-то происходят только из женских и детских погребений27. Все это говорит о том, что источник поступления монет в эти районы имел какой-то особый, специфический характер, не связанный с денежным обращением. По нашему мнению, он мог иметь отношение к функционированию сухопутного пути между Херсонесом и Боспором, проходившего через указанную варварскую территорию. При этом дорога, которую до середины III в. н.э. на землях, прилегающих к Херсонесу, контролировал римский военный пост на Алма-Кермене28, позднее могли обеспечивать всем необходимым окрестные варвары. По мнению П. О. Карышковского, дороги играли не последнюю роль в поступлении античных монет на варварскую территорию29. Вот почему из-за неразвитости в этих районах денежной формы товарообменных операций монеты, попадавшие сюда таким путем, очень быстро «оседали» на святилищах и некрополях30. Следовательно, прерывание поступления монет на данную территорию с конца 310-х годов свидетельствует о прекращении функционирования здесь сухопутного пути. Хронологически это связано с событиями нападения варваров на Боспор и ухода наиболее активной их части во главе с Рав-симодом к дунайским границам империи31. Именно с 317/318 г. Боспор резко увеличивает чекан монет (в 15-16 раз), что может указывать не только на начало
19 Мыц и др. 2006, 127.
20 Мыц и др. 2006, 186.
21 Храпунов 2008, 348.
22 Храпунов 2009, 482-484.
23 Храпунов 2010, 455-456.
24 Шаров 2007, 35-39.
25 Храпунов 2008, 352.
26 Храпунов 2009, 487.
27 Храпунов 2008, 352.
28 Зубарь 2004, 122-125.
29 Карышковский 1988, 127.
30 Лысенко 2007, 188.
31 Ярцев 2010, 39. По уточненной дате монеты из ямы № 7, нападение на Белинское городище — западный форпост Боспора — произошло в интервале 318-322 гг. (Зубарев 2011, 246), что полностью соответствует времени дестабилизации в Юго-Западном и Центральном Крыму.
инфляции32, но и на какие-то события, ставшие причиной возросшей потребности в деньгах. Очевидно, что выход районов Предгорного Крыма из-под контроля Боспора и Херсонеса занимал в них далеко не последнее место.
Взаимоотношения между Боспором и Херсонесом, возможно, еще сохранялись какое-то время (в 318-327 гг.) по морскому пути. Единичные боспорские монеты 320, 324, 325 и 327 гг. из могильника Ай-Тодор (Харакс)33, скорее всего, свидетельствуют именно о таком характере контактов. На интенсивность использования морских путей в данное время указывает «Таракташский» клад 1908 года из ближайших окрестностей Судака. К сожалению, нам неизвестен полный состав данного клада, поэтому дату тезаврации определить невозможно34. Самые поздние боспорские монеты из той части клада, которая была определена, датируются 326 годом35, а римские — временем правления Лициния и Константина36. Наличие в кладе нескольких десятков римских монет необычно, ведь общеимперская монета не играла сколько-нибудь заметной роли в денежном обращении и экономике Боспора37. Учитывая, что первые укрепления Судакской крепости (датируемые второй половиной III — началом IV вв.) являлись стратегическим портовым пунктом в этом районе боспорского побережья38, монеты могли попадать сюда в первую очередь морским путем. На это, например, может указывать целая масса неопределимых боспорских монет III — IV вв., которые были обнаружены на дне портовой бухты39. Конечно, мы не можем сказать точно, где в указанном районе пролегла граница между двумя государствами после первого конфликта. Однако боспорские и римские монеты данного времени встречаются вплоть до Старого Крыма40. Все это может означать, что Юго-Восточный Крым, в то время как сухопутный путь в Херсонес уже не функционировал, продолжал оставаться под властью Боспора.
В связи с изучением «Повествования о крепости Херсон» нельзя сказать, чтобы катастрофа конца 310-х годов не привлекала внимание исследователей. Однако датировать этим временем события третьего сюжета херсонских рассказов Константина Багрянородного было бы не очень верно41. Это смещает хронологию событий рассказа во времена борьбы Константина с Лицинием и не оставляет место для похода херсонитов на Дунай в «Скифию».
Разумеется, у Константина было достаточно сил, чтобы навести порядок в Предгорном Крыму и без Боспора — хозяина этих мест. Но император должен был понимать, что любая попытка империи восстановить контроль над вышедшей из подчинения территорией в Юго-Западном и Центральном Крыму без бо-спорского царя явно провоцировала с ним конфликт. «Жития святых епископов
32 Исанчурин, Исанчурин 1989, 88-89.
33 Труфанов 2011, 372.
34 КБКАМ I, 518-521.
35 Исанчурин, Исанчурин 1989, 90-92; Фролова 1997, 175; Голенко 2006, 126-127; КБКАМ I, 518-519.
36 Абрамзон 2009, 7-8.
37 Голенко, Шелов 1963, 26; Абрамзон 2009, 12-13; Фролова 1997, 171.
38 Джанов 2006, 335.
39 Джанов 2006, 333.
40 Гаврилов 2001, 194.
41 Сидоренко 1994, 13-14.
Херсонских», известные в различных редакциях и вариантах42, но восходящие к единой первооснове43, во всех своих версиях утверждают, что при Константине в Херсонес был направлен отряд римлян в 500 человек (когорта), сопровождавший посланного из Иерусалима епископа44. В связи с тем, что Константин в это время участвовал в Первом Вселенском соборе в Никее (325 г.)45, отправка войск в Таврику стала одной из самых первых и поэтому, безусловно, важных военных операций императора в период его единоличного правления.
Известно, что почти все сведения из указанных житий относятся к более позднему времени. Константин Багрянородный ничего не знает о епископах-мучениках, взятых, как сейчас представляется, из испанской церковной традиции46. В пользу позднего происхождения данного источника также свидетельствует и ряд других фактов. Из них назовем такие, как упоминание в тексте Иерусалимской церкви, получившей статус патриархата только в V в.47, необычное имя епископа Эферия, отождествляемого с одноименным участником П-го Вселенского собора (381 г.)48, и даже сообщение о присутствии в Херсоне «преданных баллистариев», которые, судя по источникам, появились в городе только в конце IV — первой половине V в.49
Правда, в последнем случае не совсем ясно, насколько обосновано отождествление упомянутых в херсонском повествовании баллистариев с римским отрядом, особенно когда римскими надписями пытаются обосновать дату появления этого специфического гарнизона в городе50. Как следует из текста, такое ополчение не имело никакого отношения к регулярным имперским войскам, более являясь городской милицией, набиравшейся из местных жителей. Вот почему данное подразделение, как и сам Херсонес, не упомянуты в Коййа Dignitatum, хотя в этом документе перечислены и менее значимые пункты, в которых размещались римские войска. И это притом, что Коййа Dignitatum был создан в конце IV — начале V в., когда отряд баллистариев в Херсонесе уже, безусловно, существовал51. Следовательно, единственным аргументом для доказательства существования баллистариев в Херсонесе при Константине остается факт отсутствия здесь в это время римских войск52, что и подтверждает вышеназванный документ. Именно отсутствие возможности держать в Крыму постоянный воинский контингент стало причиной решения Константина обеспечить безопасность союзного города с опорой на местное ополчение.
Однако сомнительно, чтобы такой отряд мог в одиночку без римлян, даже с помощью союзных варваров, восстановить контроль над вышедшими из подчинения близлежащими территориями. Почти никто из ученых, принявших версию
42 Могаричев 2010, 166-167; Могаричев, Сазанов, Саргсян, Сорочан, Шапошников 2012, 9-131.
43 Латышев 1906, 16.
44 Айбабин 1999, 51-52.
45 Могаричев, Сазанов, Саргсян, Сорочан, Шапошников 2012, 332.
46 Могаричев, Сазанов, Саргсян, Сорочан, Шапошников 2012, 339, 359-364.
47 Могаричев 2010, 168-169.
48 Могаричев, Сазанов, Саргсян, Сорочан, Шапошников 2012, 364.
49 Цукерман 1994, 545-561.
50 Зубарь 1994, 130-140.
51 Зубарь, Сорочан 2004, 513-516.
52 Эпиграфические источники, свидетельствующие о римских войсках в Херсонесе обрываются на полстолетия, с начала IV в. до 370-х гг. (Цукерман 1994, 558).
о позднем характере событий, отраженных в «Житиях святых епископов Херсонских», не смог объяснить устойчивую связь имени Константина, в подавляющем большинстве редакций этого источника, с появлением римской когорты в Херсо-несе. Мнение К. Цукермана, что имя этого императора появилось в тексте с целью возвышения Херсона53, не убедительно. Гораздо правдоподобнее выглядит гипотеза Ю. М. Могаричева, который предположил, что в древнейшем Житии изначально все же значился Константин, но образованные составители синаксарных текстов, понимая этот нонсенс (Константин, о чем неоднократно упоминалось в историографии, несомненно, не мог отправлять военный контингент для насаждения христианства), «вмонтировали» сюжет в другую, более реальную историческую канву54.
В действительности же император не только мог направить в союзный Хер-сонес римский отряд с целью восстановления порядка на полуострове, он просто обязан был это сделать. Это более чем соответствовало политике Константина, который никогда не боялся нестандартных мер, вопреки старому принципу имперской внешней политики не вмешиваться силой оружия во всякие распри. При нем императорская армия всегда приходила на помощь, когда считала нужным55. Тем более сейчас, когда было принято решение о переносе и строительстве столицы империи на месте городка Византия, что самым серьезным образом меняло расстановку сил в Северном Причерноморье. В такой ситуации обосновавшиеся вдоль северных рубежей империи племена сразу же превращались в угрозу новой столице. С целью устранения этой опасности Константин должен был предпринять превентивные меры по укреплению римских границ и оттеснению варваров от Дуная. В связи с этим император даже решил восстановить римскую власть в Дакии56. Возведение грандиозного каменного стационарного моста через Дунай в районе Сучидавы (введенного в эксплуатацию летом 328 года), постройка укреплений Дафна, Диерна, Дробета на левом берегу Дуная, организация паромной переправы через Дунай, строительство и ремонт дорог, ведущих из внутренних районов к границе — все это давало императору возможность в любой момент ударить по западному флангу Готии, легко перебросив туда значительные силы. Ведь только после обеспечения безопасности всего северо-причерноморского региона можно было приступить к возведению новой столицы, строительство которой и началось только в 328 году57. Такие хорошо продуманные действия определенно свидетельствуют и о том, что Константин не мог проигнорировать сложную ситуацию в Таврике и не включить ее территорию в общий план по укреплению северных границ империи. Юго-Западному Крыму, безусловно, отводилась роль буферного района, население которого не должно было пропускать к Херсонесу враждебно настроенных варваров.
При работе с «Житиями святых епископов Херсонских» необходимо учитывать, что это довольно сложный источник. Помимо большого разнообразия дошедших до нас текстов, в житиях нашли свое отражение и разновременные со-
53 Цукерман 1994, 546.
54 Могаричев, Сазанов, Саргсян, Сорочан, Шапошников 2012, 328.
55 Вольфрам 2003, 93.
56 Колосовская 2000, 152-153.
57 Колосовская 2000, 152; Вольфрам 2003, 94; Щукин 2005, 199-200.
бытия, слившиеся в сложную сюжетную линию. Одно из них вполне могло быть связано с отправкой Константином в Херсоне с воинского отряда, истинные причины появления в Крыму которого впоследствии забылись. Разумеется, римляне нужны были на полуострове не для насильственной христианизации населения, а для восстановления контроля над прилегающей к городу стратегической территорией. Поэтому отряд, если и находился в Херсонесе, то только очень короткий промежуток времени. Вряд ли император стал бы держать в Херсонесе римских воинов, выполнивших уже к этому времени свою основную задачу, когда в 328334 гг. ему приходилось вести военные действия на Дунае58. Поэтому сведения житий о римлянах, оставшихся жить в городе после крещения херсонитов, скорее всего, не имеют отношение к эпохе Константина.
Археологически такой кратковременный визит римской когорты в Херсо-нес должен быть практически неуловимым, поэтому доказать реальность этого события сейчас очень трудно. Тем не менее обращают на себя внимание такие херсонесские находки, как большая чаша с крестом и надписью «Боже, помоги... Константину Великому»59, ажурный щиток воинской пряжки IV в. с изображением двух животных и Т-образная солдатская фибула типа 2, по Э. Келлеру / Ф. М. Прёттелю, с отделкой ножки в виде стилизованных двойных волют и датируемая 300/310-340/350 гг.60 При этом две последние находки являлись элементами римского военного костюма. По справедливому замечанию Д. А. Костромиче-ва, несмотря на то, что малочисленность выявленных артефактов и не позволяет сделать вывод о дислокации в Херсонесе римского отряда в первой половине IV в., подобное предположение нельзя отнести к невозможным61.
В любом случае земли, которые боспорский царь имел все основания считать своими, оказались для него потерянными. Трудно сказать, какие отношения в это время сложились у варваров Юго-Западного и Центрального Крыма с Херсоне-сом. Археологические данные говорят, что античный импорт продолжал сюда поступать и, судя по анализу столовой посуды, его источником был именно Хер-сонес62. Однако отсутствие здесь находок античных монет, в том числе и боспор-ских, которых в это время было много даже в самом Херсонесе63, говорит о том, что движение по сухопутному пути через данную территорию между Херсонесом и Боспором так и не возобновилось. Мы не знаем, в какой степени боспоряне приняли такое положение дел и вынашивали ли они планы по возвращению утраченной территории. Однако открыто выступить против воли императора они не могли.
Всю сложность отношений с Римом наглядно иллюстрируют изображения на боспорских монетах интересующего нас времени. Так, вместо боспорской тамги (двузубца), Рескупорид VI на своих монетах стал размещать вначале изображения орла на сфере с венком в клюве, а затем, в 325-326 годах, — Нику на земном шаре с венком в правой руке, венчающую императора Константина. Такой реверанс
58 Болгов 2010, 117, 3.
59 Романчук, Соломоник 1987, 98-99.
60 Костромичев 2008, 42, 48.
61 Костромичев 2008, 50.
62 Храпунов 2010, 456; Храпунов, Власов, Смокотина, Шапцев 2009, 25.
63 Гилевич 1968, 16.
царя в сторону Рима и победившего императора в целом не вызывает вопросов, ведь Боспорское царство уже достаточно длительное время являлось союзником империи. Однако очень странно, что монеты с царскими тамгами выпускались только до 322/323 года, то есть исключительно при императоре Востока Лици-нии64. В связи с этим трудно не согласиться с О. В. Шаровым в том, что указанные изменения монетных изображений являются зеркальным отображением главных событий, которые произошли в Римской империи65. При этом исчезновение с бо-спорских монет царской тамги не противоречит нашему выводу о взятом Константином курсе на ограничение боспорского влияния на полуострове.
Все это, несомненно, способствовало тому, что напряженные римско-боспор-ские отношения вскоре резко обострились. Не исключено, что это могло быть связано с событиями открытия моста через Дунай в 328 году, соединившего Эск с перестроенной при Константине римской крепостью Сучидавой, и началом римской военной экспансии в Дакию66. Ведь именно тогда, когда Константин оказался сильно занят делами на Дунае, Боспор в 329 году резко прекратил свой чекан, что, безусловно, является сигналом о каком-то экстраординарном событии, произошедшем на полуострове. В 330-333 гг. Боспор предпринимает попытку восстановить чекан монет, однако сделать это ему не удается. Возобновленная эмиссия в 330 году обрывается уже в следующем 331 году. Помимо ограничения чеканки одним типом, монета с датой 331 год до сих пор остается известной в единственном экземпляре. Чекан статеров в 332 году также был ограничен. Каждый из двух типов монет этого года представлен лишь одним экземпляром. Статеры Рескупо-рида VI 333 года также редки и известны только в одном экземпляре67. Все это свидетельствует о том, что, несмотря на попытки Боспора восстановить чекан, урон государству в 328-329 гг. был нанесен непоправимый.
Некоторые из кладов интересующего нас времени несколько проясняют картину событий, произошедших в это время в Таврике. Так, четыре из них обнаружены на территории Европейского Боспора, причем два в районе Судака и Феодосии. Это уже упоминаемый выше «Таракташский», который, помимо боспорских монет, содержал и несколько десятков медных выпусков Лициния и Константина, и «Феодосийский»68. Если обстоятельства, связанные с «Таракташским» кладом, не позволяют установить точную дату его сокрытия (последние из известных нам монет этого клада датируются 326 г.), то самая поздняя монета «Феодосийского» относится к 328 году, что и определяет дату тезаврации69. Интересно, что данные клады отражают степень военной опасности именно там, где, по данным Константина Багрянородного, и разыгрались драматические событий боспоро-херсо-несских войн. Любопытно и то, что самые поздние монеты кладов из Керчи 1961 и 1999 гг. и одного из кладов с территории Азиатского Боспора, обнаруженного на Ильичевском городище в 1977 году (район косы Чушка на Таманском полуострове), также датируются 327-328 гг.70. Косвенно это говорит о том, что в указанное
64 Исанчурин, Исанчурин 1989, 86; Фролова 1997, 123-126.
65 Шаров 2009, 28-29.
66 Колосовская 2000, 152-153.
67 Фролова 1997, 130-131; Фролова, Куликов, Смекалова 2001, 63.
68 Исанчурин, Исанчурин 1989, 90-92; Фролова 1997, 175; Голенко 2006, 126-127.
69 КБКАМ I, 518-521, 471-778.
70 Фролова 1997, 174-175; КБКАМ I, 468-470, 478-484; КБКАМ II, 140-145.
время Боспорское царство было атаковано по всему периметру своих границ или же вся его территория была охвачена гражданской войной71.
Трудно сказать, могло ли резкое прекращение массовой чеканки и ухудшение качества последующих статеров оказаться связанным с приостановкой поступления римских субсидий или даже запретом на выпуск боспорских монет. Есть мнение, что в последнем случае Боспор разделил участь других провинциальных городов (подобно Херсоне су), в той или иной степени попавших под контроль Римской империи72. В пользу такого варианта развертывания событий свидетельствует как довольно резкое прекращение чеканки, так и невозможность впоследствии восстановить докризисный чекан. Тогда редкие выпуски статеров плохого качества в 330-336 гг., как и совсем грубо выполненные боспорские монеты (так называемые варварские подражания, возможно чеканенные на Боспорском монетном дворе),73 являлись незаконной по отношению к Риму эмиссией, признанной восполнить недостаток монетной массы в денежном обращении. Однако главное сейчас не это. Интерес вызывает то, что предпринятые экстраординарные действия Константина по отношению к Боспору в период беспрецедентных мер по укреплению северных рубежей империи должны иметь под собой достаточно веские основания. Даже если запрета Рима на чеканку боспорских монет не было, а санкции против Боспора коснулись только выплат, то все равно это свидетельствует о довольно серьезных проблемах в боспоро-римских отношениях. Другими словами, период дестабилизации 327-328 гг. на Боспоре был связан не только с военными действиями на полуострове, но и имел прямое отношение к Риму.
Однако точка зрения, что Рескупорид VI, используя обстоятельства (например, уход из Херсонеса римского отряда), силой захотел отнять потерянные земли, вряд ли может соответствовать действительности. Сложно сказать, на что бы смог рассчитывать боспорский царь, вступая на открытый путь конфронтации и противостояния Римской империи. Поэтому, скорее всего, не было никакой организованной борьбы Боспора с Херсонесом и Римом. По большему счету, и текст повествования о крепости Херсон не дает повода думать иначе. Если не обращать внимания на беллетристику третьего сюжета херсонесских хроник Константина Багрянородного, то мы видим, что в источнике имеется только описание пограничной стычки, которая более напоминает специально организованную провокацию, чем настоящую войну. Боспорский царь, без ясных на то причин, собрав «войско с Меотидского озера, поднялся на херсонитов», воевать против которых так и не решился. Первыми войну решили начать все те же херсониты, которые, действуя на опережение «и приготовясь к противоборству, сами встретились с Савроматом вне города, в местах, называемых Кафа, и сразясь с ним ... победили Савромата и прогнали его, поставя пограничные знаки в том самом месте под названием Кафа, где, сразившись, победили Савромата и где сам Савромат и оставшиеся у него люди принесли клятву, что никогда они не переступят ради войны установленные меж ними границы, но что каждая из стран владеет собственными местами, начиная от обозначенных пределов. Затем Савромат ушел в Боспор, а херсониты — к себе» (Const. Porph. De adm. Imp. 53. 160-180). Учиты-
71 Зубарь 1998, 158; Голенко 2006, 126-127; Scukin, Kazanski, Sharov 2006, 86.
72 Фролова 1997, 137.
73 Фролова 1975, 55.
вая, что Рескупорид VI в результате данного конфликта не только ничего не приобрел, но и лишился последнего расположения императора, острие интриги было направлено исключительно против него. Похоже, что одновременно с Боспором начали войну и союзные Херсонесу варвары, напавшие на поселения Таманского полуострова. Возможно, именно это обстоятельство, вместе с нежеланием вступать в конфронтацию с Римом после пограничной стычки с херсонитами, и стало причиной быстрого ухода царя на Боспор.
По нашему мнению, вооруженный конфликт был выгоден только Херсонесу, так как он закреплял наметившийся незадолго до этого территориальный передел между двумя государствами. Но даже несмотря на это, судя по изображению императора на своих монетах, Рескупорид VI, вплоть до самых последних лет своего правления, продолжал сохранять союзнические отношения с Римом74. Это еще раз свидетельствует о том, что боспорский царь не мог выступить против воли императора и умышленно спланировать военную операцию по изменению границ государств на полуострове.
Константин же, находясь на пике своего могущества, относился ко всем подвластным ему землям как к своей наследственной собственности. Известно, что в ходе административной реформы он разделил всю империю на четыре префектуры (Иллирии, Италии, Галлии и Востока). Херсонес, судя по одной поздней надписи (IOSPE, I2, № 499), был отнесен к ведению префекта претория Востока, сосредоточившего в своих руках всю гражданскую власть75. Кроме того, сыновья императора в 333 году также получили в управление разделенную на отдельные области империю: Констант — Африку, Италию и Иллирию, Константин — Испанию, Галлию и Британию, Констанций — азиатские провинции и Египет. Не оказались забытыми и два племянника Константина. Наибольший интерес для нас представляет один из них, по имени Ганнибалиан. Он получил от императора титул Nobilissimus и стал царем Армении и Понта (Amm. Marc. XIV.I).
Трудно сказать, насколько близким к исторической действительности является предположение Т. Моммзена о включении Боспора в состав «царства» Ган-нибалиана. С одной стороны, это, казалось бы, проясняет причину прекращения боспорской монетной чеканки76 и даже вооруженное изменение границ на полу-острове77, тем более что причины пойти на аннексию территории Боспора у Рима действительно были. Однако, с другой стороны, утверждать это с точностью мы не можем. Сомнительной остается и сама возможность кровавого передела границ между зависимыми клиентскими государствами в период единоличного правления Константина, не говоря уже о его сыновьях и племянниках (фактически соправителях императора).
Не стоит, по-видимому, преувеличивать и проблемы в римско-боспорских отношениях. Известно, что в последний год правления Константина Боспор все же сумел наладить чекан своих монет. Сейчас нам известно уже о десяти статерах 336 года78, что позволяет говорить о получении в это время Боспором выплат от
74 Болгов 1996, 40-41.
75 Зубарь 1998, 159.
76 Моммзен 1949, 268.
77 Болгов 1996, 41; Болгов 2002, 16.
78 Фролова, Куликов, Смекалова 2001, 64.
Константина или Ганнибалиана и восстановлении Боспорским царством денежной эмиссии79. Другими словами, кризис боспоро-римских отношений к середине 30-х гг. IV в. был преодолен. Безусловно, во многом этому способствовало обострение обстановки в Северном Причерноморье в первой половине 30-х гг. IV в., но тем не менее данное обстоятельство свидетельствует и о том, что расхождения между Боспором и Римом если и были, то не являлись принципиальными и откровенно враждебными.
Обо всей серьезности сложившейся новой опасной ситуации на Боспоре свидетельствует не только полная невозможность чеканки монет в 334-335 гг.80 Последние монеты клада боспорских статеров из Патрэя (1951 г.) с территории Азиатского Боспора датируются 336 годом81, что указывает на появление военной опасности в данный период. Об этом же говорит и хорошо известная надпись с Таманского полуострова, которая после сообщения о возведении в 335 году «при царе Рескупориде» оборонительной стены заканчивается словами «Победа города. Здравствуй» (КБН, 1112). Несмотря на то что мы не знаем, о каком городе идет здесь речь, в тексте данного эпиграфического памятника явно нашли отражения военные действия боспорян с напавшими на них врагами82.
Учитывая вышесказанное, события боспоро-херсонесской войны (третий и четвертый сюжет повествования о крепости Херсон) иногда пытаются связать с кризисом начала 30-х годов IV века83. По мнению других ученых, финальное сражение данной войны надо датировать не ранее чем 336 годом, таким образом допуская, что она могла произойти в том числе и на заключительном этапе правления Константина Великого84. Однако еще раз отметим, что вооруженный передел границ на территории, относящейся к ведению префекта претория Востока и сына императора или, при другом варианте, между Констанцием, опекающим Херсонес, и племянником императора Ганнибалианом, получившим в свое владение Боспор, причем с ведома Константина и на деньги Римской империи, просто невероятен. Последние события этой войны, о которых рассказывает четвертый сюжет херсонесских хроник, судя по тексту, привели к столь катастрофическим последствиям для Боспорского царства, что известные факты возобновления чекана в 336 и 341 гг. категорически не позволяют связать ее с 30-ми гг. IV в. Ведь очевидно, что заключительный этап боспоро-херсонесского противостояния (четвертый сюжет повествования) должен датироваться не ранее чем 341 годом, тогда как предыдущее военное столкновение Херсонеса и Боспора (третий сюжет хроники) более соответствует ситуации конца 20-х гг. IV в.
Что же касается кризиса первой половины 30-х гг. IV в., то Боспорское царство в это время вновь оказалось втянутым в войну с окрестными племенами. Судя по тому, что наибольшей опасности подвергся Азиатский Боспор, в этих врагах необходимо видеть, в первую очередь, сармато-аланские племена. Правда, не исключено, что период дестабилизации на Боспоре 334-335 гг. мог быть
79 Правда, сразу же после смерти Константина и гибели Ганнибалиана в 337 году эмиссия была снова прекращена на несколько лет (337-340 гг.) (Фролова, Куликов, Смекалова 2001, 64).
80 Фролова, Куликов, Смекалова 2001, 64.
81 Исанчурин, Исанчурин 1989, 90-92; §сикт, Ка7ашЫ, БИагоу 2006, 86; КБКАМ I, 484-498.
82 Фролова 1997, 138.
83 Гаврилов 2001, 194.
84 Голенко, Юрочкин, Синько, Джанов 1999, 87; Голенко 2006, 129.
связан и с появлением в Северном Причерноморье варварской группировки Гебе -риха. Как известно, этот готский вождь после поражения от римлян в 332 году отказался, в отличие от Ариариха и Аориха, пойти на мирные отношения с империей и с боями через земли вандалов стал уходить от римских границ (lord. Get. 112-113). Сам факт такого продвижения85 не позволяет согласиться с версией о том, что нападение Гебериха на вандалов было согласовано с Римом86. Скорее наоборот, именно вандалы, некоторых из которых после разгрома милостиво принял на своей территории Константин, и должны были не дать уйти враждебно настроенным по отношению к империи готам (lord. Get. 115). Исходя из того что преемником этого предводителя оказался Эрманарих — известный правитель раннегосударственного образования на юге Восточной Европы (lord. Get. 116), очевидно, что Геберих отошел в районы Северного Причерноморья, заселенные готами и другими выходцами с севера. Видимо, этот вождь предъявил претензии на все окрестные земли, занятые родственными племенами, включая и районы устья Танаиса, где жили меотийцы, тесно связанные с аланами-танаитами и Боспором87. Если это так, то обострение ситуации в Северном Причерноморье должно было начаться именно с Приазовья и Азиатского Боспора, вызвав широкомасштабную войну варваров как между собой, так и с Боспорским царством. Возобновление выплат римских субсидий Рескупориду VI свидетельствует о довольно серьезной ситуации, сложившейся в это время на границах Боспорского царства. Последующее покорение Эрманарихом живших у Меотиды элуров (lord. Get. 117-118) может означать, что грейтунги с самого начала образования своего государства имели права на этот стратегически важный регион.
Однако, обращаясь к теме «готских королевств» в Северном Причерноморье, необходимо помнить об огромной роли не только войны, но и торговли в полито-генезе таких раннегосударственных образований88. Как бы ни относился Геберих к империи и к античному миру в целом, появившись в Причерноморье, он вынужден был в итоге установить мирные отношения с Херсонесом и Боспором. Не исключено, что причиной войны с Боспором являлось желание Гебериха добиться от Рескупорида VI наиболее выгодных для себя условий мирного договора. При этом он вполне мог использовать сложившиеся противоречия между двумя государствами и допустить участие своих отрядов в боспоро-херсонесском конфликте в качестве наемников. По нашему мнению, вероятность такого развития событий довольно высока. При наличии конфликтной ситуации с Боспором из-за Приазовья естественным союзником грейтунгов был Херсонес, тем более что договор Константина с готами на Дунае в 332 году, которым теперь разрешалось вести торговлю с империей и за денежное вознаграждение служить в римской армии89, безусловно, способствовал изменению отношений с варварским миром и на территории полуострова.
Как бы то ни было, но именно предложенный ход событий может объяснить причины так называемой «черняховской» волны проникновения германцев
85 Буданова 2001, 148.
86 Scukin, Kazanski, Sharov 2006, 49.
87 Голенко, Юрочкин, Синько, Джанов 1999, 84-86.
88 Мельникова 1995, 21.
89 Буданова 2001, 146.
в Крым90. Трудно не согласиться с В. Ю. Юрочкиным, что попасть на территорию Крыма специфическая черняховская керамика в результате импорта не могла. Находки данной посуды в основном сконцентрированы в Юго-Западном Крыму. Причем значительное количество предметов выявлено в комплексах, датированных монетами эпохи Константина или инвентарем, характерным для периода С3 (вторая-третья четверть IV в.)91. В меньшей степени черняховская керамика также встречается на Боспоре92, у стен Феодосии93, на берегах Приазовья94, то есть везде, где, по нашему мнению, действовали отряды грейтунгов. Возможно, именно со службой этих варваров на территории Крыма в качестве наемников надо будет связать проникновение боспорских монет конца III — первой трети IV вв. в ареал черняховской культуры. Любопытно, но из шести выявленных здесь монет Фо-форса и Рескупорида VI пока самой поздней является монета 332 года95.
В заключение отметим, что эпоху единоличного правления Константина характеризуют глубочайшие изменения в политике империи как в отношении к античным государствам, так и к окрестным племенам. Уже в самом начале этого периода предоставление особого статуса Херсонесу и потеря Боспором расположения императора привели к осложнению отношений между этими двумя государствами. В дальнейшем, используя антибоспорские настроения варваров, Константин смог с опорой на херсонитов и римский отряд восстановить римское влияние на полуострове, в том числе и на территории, ранее принадлежавшей Бо-спору. Последовавший почти сразу же после этого вооруженный конфликт между античными государствами окончательно испортил отношения Константина с бо-спорским царем, чем закрепил аннексию большей части территории царства. Одновременно в 327-329 гг. Боспорское царство было атаковано союзными Херсо-несу варварскими племенами по всему периметру своих границ. Контакты между двумя государствами были прерваны, а дорога между Херсонесом и Боспором окончательно перестала функционировать.
Начавшийся вскоре новый период дестабилизации 333-335 гг. вряд ли имел прямое отношение к боспоро-херсонесским войнам. Хронологически он сближается с событиями 332 г. на Дунае, где Константин, разбив готов, заставил часть из них отказаться от наступательной политики. Недовольные таким положением дел враждебно настроенные варвары отступили от римских границ и приняли решение удалиться в Северное Причерноморье. Судя по археологическому материалу, некоторые воинские отряды готов проникли и в Крым. Все это, безусловно, способствовало преодолению кризиса в боспоро-римских отношениях и возобновлению римских выплат Боспору.
Таким образом, несмотря на то, что сведения о первой войне Боспора с Хер-сонесом содержатся в достаточно позднем источнике, они хорошо вписываются в реконструкцию событий на полуострове в эпоху единоличного правления Константина. Более того, некоторые вопросы истории Северного Причерноморья
90 Scukin, Kazanski, Sharov 2006, 81.
91 Юрочкин 1999, 257-265.
92 Юрочкин 1999, 265.
93 Голенко, Юрочкин, Синько, Джанов 1999, 87.
94 Безуглов, Гудименко 1993, 172; Юрочкин 1999, 265; Голенко, Юрочкин, Синько, Джанов 1999, 84, 86.
95 Бейдин, Мызгин 2009, 33-34.
позднеантичного периода находят свое объяснение только исходя из событий боспоро-херсонесского конфликта. Все это лишний раз свидетельствует в пользу исторической достоверности вооруженных действий между Боспором и Херсоне-сом в позднеантичный период.
ЛИТЕРАТУРА
Абрамзон М. Г. 2009: Римские монеты в денежном обращении Боспора // X Боспор-ские чтения. Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Актуальные проблемы / В. Н. Зинько (ред.). Керчь, 5-14.
Айбабин А. И. 1999: Этническая история ранневизантийского Крыма. Симферополь.
Бертье-Делагард 1907: Случайная находка древностей близ Ялты // ЗООИД. XXVII, V, 19-27.
Безуглов С. И., Гудименко И. В. 1993: Подвеска с выемчатой эмалью из дельты Дона // РА .1, 169-174.
Бейдин Г. В., Мызгин К. В. 2009: Находки боспорских монет в ареале черняховской культуры // X Боспорские чтения. Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Актуальные проблемы / В. Н. Зинько (ред.). Керчь, 31-35.
Болгов Н. Н. 1996: Закат античного Боспора. Очерки истории Боспорского государства позднеантичного времени (IV -V вв.). Белгород.
Болгов Н. Н. 2002: Проблемы истории, историографии, палеографии Северного Причерноморья IV-VI вв. Белгород.
Болгов Н. Н. (пер.) 2010: Зосим. Новая история. Белгород.
Буданова В. П. 2001: Готы в эпоху Великого переселения народов. СПб.
Вольфрам Х. 2003: Готы. СПб.
Виноградов Ю. Г. 1987: Вотивная надпись дочери царя Скилура из Пантикапея и проблемы истории Скифии и Боспора во II в. до н.э. // ВДИ. 1, 55-86.
Гаврилов А. В. 2001: Новые находки античных монет в Юго-Восточном Крыму // БИ. I, 185-206.
Гилевич А. М. 1968: Античные иногородние монеты из раскопок Херсонеса // НиС. 3, 3-61.
Голенко В. К. 2006: Древний Киммерик и его округа. Симферополь.
Голенко К.В. 1963: Находка монет у подножия горы Аю-Даг // НЭ. IV, 110-117.
Голенко К. В., Шелов Д. Б. 1963: Монеты из раскопок Пантикапея 1945-1961 гг. // НиС. 1, 3-65.
Голенко В. К., Юрочкин В. Ю., Синько О. А., Джанов А. В. 1999: Рунический камень с г. Опук и некоторые проблемы истории северопричерноморских германцев // ДБ. 2, 7797.
Грацианская Л. И. 2010: К хронологии античных херсонесских сюжетов Константина Багрянородного («De administrando imperio», cap. 53, lin. 1-492) // GAUDEAMUS IGITUR: Сборник статей к 60-летию А. В. Подосинова / Т. Н. Джаксон, И. Г. Коновалова (ред.). М., 128-137.
Джанов А. В. 2006: Судакская крепость. Двести лет исследований // Елена Чеславов-на Скржинская. Судакская крепость. История — археология — эпиграфика / Н. М. Куко -вальская, В. Н. Плешков (ред.). Киев; Судак; СПб., 322-357.
Зубарев В. Г. 2009: К вопросу об этническом составе жителей сельских поселений Европейского Боспора в III — IV вв. н.э. (по материалам городища Белинское и его некрополя) // X Боспорские чтения. Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Актуальные проблемы / В. Н. Зинько (ред.). Керчь, 175-181.
Зубарев В. Г. 2011: К вопросу о западной границе Боспора во второй половине IV — начале V в. н.э. // БФ, 244-247.
Зубарь В.М. 1994: Херсонес Таврический и Римская империя. Киев.
Зубарь В. М. 1998: Северный Понт и Римская империя (середина I в. до н.э. — первая половина VI в.). Киев.
Зубарь В. М. 2004: Таврика и Римская империя. Киев.
Зубарь В. М., Сорочан С. Б. 2004: Историческое развитие Херсонеса в конце III — начале V в. // Херсонес Таврический в середине I в. до н.э. — IV в. н.э. / П. П. Толочко (ред.). Харьков, 493-519.
Исанчурин Р. А., Исанчурин Е.Р. 1989: Монетное дело царя Радамсада // НЭ. 15, 53-96.
Карышковский П. О. 1988: Монеты Ольвии (очерк денежного обращения Северо-Западного Причерноморья в античную эпоху). Киев.
Колосовская Ю. К. 2000: Рим и мир племен на Дунае. НУ вв. н.э. М.
КостромичевД.А. 2008: Детали оружия и военного костюма из «Цитадели» Херсонеса // МАИЭТ. XIV, 39-60.
Латышев В. В. 1906: Жития Святых епископов Херсонских. Исследования и тексты // ЗАН / В. В. Латышев (ред.). СПб., VIII, 3.
Лысенко А. В. 2007: Римские монеты конца 3 — начала 4 в. в южной части Таврики // Древняя Таврика / Ю. П. Зайцев, В. И. Мордвинцева (ред.). Симферополь, 187-192.
Мельникова Е. А. 1995: К типологии предгосударственных и раннегосударственных образований в Северной и Северо-Восточной Европе (Постановка проблемы) // Древнейшие государства Восточной Европы. 1992-1993 гг. / А. П. Новосельцев (ред.). М., 16-33.
Могаричев Ю. М. 2010: К вопросу о Житиях первых херсонских епископов // Сугдей-ский сборник / С. Д. Крыжицкий, А. П. Моця (ред.). Киев; Судак, IV, 166-172.
Могаричев Ю. М., Сазанов А. В., Саргсян Т. Э., Сорочан С. Б., Шапошников А. К. 2012: Жития епископов Херсонских в контексте истории Херсонеса Таврического. Харьков.
Моммзен Т. 1949: История Рима. Т. 5. М.
Мыц В. Л., Жук С. М., Лысенко А. В., Татарцев С. В., Тесленко И. Б. 1997: Об охранных работах в Партените // АИК 1994 / В. А. Кутайсов (ред.). Симферополь, 202-204.
Мыц В. Л., Лысенко А. В., Щукин М. Б., Шаров О. В. 2006: Чатыр-Даг — некрополь римской эпохи в Крыму. СПб.
Новиченкова Н. Г. 2002: Устройство и обрядность святилища у перевала Гурзуфское седло. Ялта.
Романчук А. И., Соломоник Э. И. 1987: Несколько надписей на средневековой керамике Херсонеса // ВВ. 48, 95-100.
Сидоренко В. А. 1994: Федераты Византии в Юго-Западном Крыму: автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб.
Труфанов А. А. 2011: Боспорские монеты в погребениях варварского населения Крыма первых веков н.э. // XII Боспорские чтения. Боспор Киммерийский и варварский мир в эпоху античности и средневековья. Взаимовлияние культур / В. Н. Зинько (ред.). Керчь, 369-376.
Фролова Н. А. 1975: О времени правления боспорских царей Радамсада и Рискупори-да VI // СА. 4, 45-56.
Фролова Н. А. 1997: Монетное дело Боспора (середина I в. до н.э. — середина IV в. н.э.). Монетное дело Боспора 211-341/342 гг. Т. 2. М.
Фролова Н. А., Куликов А. В., Смекалова Т.Н. 2001: Клад боспорских медных монет (I — середина IV в. н.э.), найденный в Керчи в 1995 г. // ВДИ. 3, 59-85.
Храпунов Н. И. 2008: Монеты из могильника Дружное // ПИФК. XXI, 336-356.
Храпунов Н. И. 2009: Находки монет в могильнике Нейзац (1996-2008 гг.) // X Бо-спорские чтения. Боспор Киммерийский и варварский мир в эпоху античности и средневековья. Актуальные проблемы / В. Н. Зинько (ред.). Керчь, 482-488.
Храпунов Н. И. 2010: Находки монет в могильнике у совхоза «Севастопольский» (Совхоз № 10) // XI Боспорские чтения. Боспор Киммерийский и варварский мир в эпоху античности и средневековья. Ремесла и промыслы / В. Н. Зинько (ред.). Керчь, 452-457.
Храпунов И. Н., Власов В. П., Смокотина А. В., Шапцев М. С. 2009: Поселение в Бара-бановской балке (по результатам раскопок 2007 и 2008 гг.). Симферополь.
Цукерман К. 1994: Епископы и гарнизон Херсона в IV веке // МАИЭТ. IV, 545-561.
Шаров О. В. 2007: Керамический комплекс некрополя Чатыр-Даг: Хронология комплексов с римскими импортами. СПб.
Шаров О. В. 2009: Боспор и варварский мир Центральной и Восточной Европы в позднеримскую эпоху (середина II — середина IV вв. н.э.): автореф. дис. ... док. ист. наук. СПб.
Щукин М. Б. 2005: Готский путь (готы, Рим и черняховская культура). СПб.
Юрочкин В. Ю. 1999: Черняховская керамика Юго-Западного Крыма // ХС. X. 257274.
Ярцев С. В. 2008: Последний морской поход меотийских варваров // ПИФК. XXII, 69-85.
Ярцев С. В. 2010: Варвары Северного Причерноморья в борьбе Константина и Лици-ния // ПИФК. 4, 34-46.
Scukin M., Kazanski M. et Sharov O. 2006: Des les Goths aux huns: Le nord de la mer noire au Bas — empire et a I'epoque des grandes migrations / Archaeological Studies on Late Antiquity and Early Medieval Europe (400-1000 A.D.): Monographs I. British Archaeological Reports International Series 1535. Oxford.
CHERSONESE AND THE BOSPORAN KINGDOM IN THE EPOCH OF CONSTANTINE THE GREAT
S. V. Yartsev
The article deals with a complex issue concerning Bosporan-Chersonese relations under the reign of Constantine the Great. It dwells upon manifold aspects of Bosporan-Chersonese military conflict whose description is found in the third narrative about Cherson fortress of Constantine Porphyrogenitus.
Key words: the Northern Black Sea Region, the Roman Empire
