CC BY
5МЕДИЦИНА ТРУДА 1
И ПРОМЫШЛЕННАЯ ЭКОЛОГИЯ 2008
ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
УДК 616-001.34+612.821-057:613.644
В.А. Панков, М.В. Кулешова
ХАРАКТЕРИСТИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ РАБОТАЮЩИХ В КОНТАКТЕ С ЛОКАЛЬНОЙ ВИБРАЦИЕЙ (ДИНАМИЧЕСКОЕ НАБЛЮДЕНИЕ)
АФ — НИИ медицины труда и экологии человека ГУ НЦ МЭ ВСНЦ СО РАМН, г. Ангарск
Представлены результаты психологического обследования практически здоровых работающих в контакте с локальной вибрацией и больных вибрационной болезнью. Показаны изменения психоэмоционального состояния работающих в динамике за пятилетний период в связной выборке.
Ключевые слова: локальная вибрация, работающие, психологические особенности личности, вибрационная болезнь.
V.A. Pankov, M.V. Kuleshova. Character of psychological peculiarities of workers contacting
local vibration (dynamic observation). The article presents the results of psychological examination of practically healthy workers contacting local vibration and patients with vibration disease. The changes of psycho-emotional state of workers were revealed over 5 years period in connected sampling.
Key words: local vibration, workers, psychological peculiarities of individual, vibration disease.
В структуре профессиональной заболеваемости по-прежнему ведущие места занимают заболевания от воздействия физических факторов: вибрационная болезнь (ВБ), заболевания опорно-двигательного аппарата, нейросенсорная тугоухость [4, 11]. В связи со значительной распространенностью профессиональных заболеваний (ПЗ), вызванных воздействием физических факторов, одной из актуальных проблем медицины труда является профилактика неблагоприятного влияния производственных факторов на организм и состояние здоровья работающих [4,
13, 14].
Известно, что формирование и развитие ВБ, как и восстановление нарушенных функций при данном заболевании, в определенной степени зависит от состояния компенсаторно-приспособительных механизмов организма работающих [1]. При рассмотрении причин, вызывающих различные формы ПЗ, необходимо учитывать не только неблагоприятные факторы производственной среды, но и индивидуальную
чувствительность работающих, физическую и психическую адаптацию к профессии [13].
В последние годы практически повсеместно отмечается все большая распространенность неврозов и психосоматических расстройств. Большинством исследователей этот факт объясняется преимущественно с позиций их психогенного происхождения [7]. В клинике ПЗ психоневрологические расстройства могут выступать как самостоятельный специфический синдром, а также сопровождать соматическую патологию, вызванную воздействием другого производственного фактора или их комплексом.
Рядом авторов установлено, что при вибрационной патологии у больных наблюдаются «невро-зоподобные состояния» с психоэмоциональными нарушениями тревожного характера [3], характерные патологические изменения в психическом статусе. Наиболее частым вариантом расстройств при этом является ипохондрический синдром на фоне интроверсии, реже — депрессивный и истерический [9, 15]. Чаще всего пограничные
Мое ква
© Медицина труда и промышленная экология , 2008
1
нервно-психические нарушения (до 84 %) отмечаются у лиц с профзаболеваниями рук от функционального перенапряжения [14]. По мнению авторов, первые признаки заболевания (боли и парестезии) являются сильным психогенным фактором, который приводит к затруднениям при выполнении производственных задач, развитию тревоги за состояние здоровья. У больных ВБ невротические (астенические) расстройства занимают существенное место [2, 14].
В системе первичной профилактики нервно-психическая патология может играть роль индикатора нарушения здоровья, так как такие расстройства, как астенические, аффективные, возникают на ранних этапах, когда профессиональная патология еще не имеет органного субстрата, поскольку в некоторых случаях психическое состояние человека оказывается первым и крайне чувствительным индикатором изменений, происходящих в организме. На основании особенностей психического состояния можно осуществлять раннюю диагностику патологических состояний, в том числе и ПЗ, когда еще не проявляются характерные соматические или неврологические признаки патологии [5].
Цель исследования — изучить в динамике изменения психоэмоционального статуса работающих в контакте с локальной вибрацией.
М а т е р и а л ы и м е т о д и к и. Исследования выполнены среди работающих в агрегатно-сборочном производстве на предприятии авиационной промышленности. Основными профессиональными группами работающих являлись: слесари-сборщики и сборщики-клепальщики летательных аппаратов, использующие в процессе работы ручные механизированные и пневматические виброинструменты, создающие высокие уровни локальной вибрации и шума, эквивалентные уровни которых за смену составляют соответственно 124 дБ и 114 дБА [10]. В работе использовался комплекс эпидемиологических, психологических и математико-статистических методов исследования.
Исследования проводились в 2001 и 2005 гг. В 2001 г. обследовано 137 рабочих виброопасных профессий как практически здоровых, так и больных ВБ. В 2005 г. повторно обследовано 72 человека. Все обследованные были лицами мужского пола в возрасте 25—50 лет. В ходе проведения исследования из амбулаторных карт уточнялись данные о состоянии здоровья обследованных рабочих, о наличии общих и ПЗ, о перенесенных ранее заболеваниях.
На обследованных рабочих в отделе кадров предприятия уточнялись данные, касающие-
ся возраста, профмаршрута, стажа работы в контакте с профвредностью как по последнему месту работы в данной профессии, так и в целом за весь трудовой стаж. Обследованные рабочие были распределены по группам следующим образом: 1-я группа (106 человек) — практически здоровые лица, обследованные в 2001 г.; 2-я группа (31 человек) — больные ВБ, обследованные в 2001 г.; 3-я (39 человек) и 4-я (19 человек) группы — соответственно практически здоровые и больные ВБ, обследованные в 2005 г.; 5-я группа (6 человек) — лица, не имевшие признаков ВБ (вегетосенсорная по-линейропатия, ангиодистонический синдром) в 2001 г., но имеющие их к 2005 г.; 6-я группа (8 человек) — рабочие, имеющие начальные признаки ВБ в 2001 г., а к 2005 г. получившие подтверждение о наличии у них ВБ.
Для определения структурных компонентов личности: характерологических особенностей, типа реакции на стресс, адаптивных и компенсаторных возможностей организма, особенностей поведения, психического состояния применялся адаптированный вариант Миннесотского многопрофильного личностного опросника MMPI [12]. Для измерения тревожности как черты личности и как состояния использовалась методика «Уровень ситуативной и личностной тревожности» Спилбергера — Ханина [6]. Математико-статистические методы исследования включали расчеты средних, стандартных отклонений, стандартных ошибок, максимальных и минимальных значений, коэффициенты асимметрии и эксцесса. Задача сравнения значений двух выборок решалась с помощью критериев Стьюдента, хи-квадрат (х2). Статистическая обработка данных выполнялась на персональном компьютере с помощью пакета прикладных программ EXCEL пакета Office 2003 (в ОС «Windows XP»).
Р е з у л ь т а т ы. Анализ результатов оценки психологического статуса обследованных показал, что для лиц 1-й группы в большей степени характерен средний уровень как личностной (39,1 ± 0,8 балла, p < 0,05), так и ситуативной (36,6 ± 0,9 балла, p < 0,05) тревожности. В то же время, у части практически здоровых рабочих (до 26,9 % случаев) выявлен высокий уровень личностной тревожности, что может указывать на развитие синдрома психического напряжения. У больных ВБ (2-я группа) отмечаются более высокие (46,1 ± 1,5 и 43,5 ± 2,3 балла, p < 0,05), по сравнению с группой здоровых рабочих, уровни тревожности. Кроме этого, среди больных ВБ достоверно чаще (до
45,8 % случаев, р < 0,05), чем среди здоровых (26,9 % случаев), встречаются высокотревожные лица, что может свидетельствовать о нарушении механизмов психической адаптации.
Анализ профиля СМИЛ рабочих 1-й группы свидетельствует, что для них свойственны внутренняя напряженность, проблемы в адаптации, затруднения в межличностных отношениях (показатели шкал Не — ипохондрии, Pd — импульсивности).
Профиль СМИЛ больных ВБ (2-я группа) относится к пограничному типу с невротическим «наклоном», о чем свидетельствует пик Не—D (ипохондрии — пессимистичности), с подъемом на шкалах Ра (ригидности), Р1 (тревожности), Бе (индивидуалистичности). Для данной категории работающих характерна склонность к депрессивным реакциям, что, скорее всего, связано с имеющимся заболеванием. Кроме этого, отмечается преобладание тормозных черт характера, что может свидетельствовать о невротическом варианте дизадаптации на стрессовое воздействие. Для данной категории лиц свойственны тенденции к возникновению новых болезненных ощущений, жалобы на плохое самочувствие, с преувеличением тяжести своего состояния и стремлением к сочувствию со стороны окружающих, возможно формирование механизма защиты по типу «бегство в болезнь», рентной установки относительно заболевания со стремлением к социальной защищенности и статусу хронического больного.
У больных ВБ установлена высокая степень обусловленности изменений психоэмоционального статуса в связи с ПЗ. Причем степень обусловленности изменений варьирует от высокой до практически полной. Так, практически полная обусловленность изменений отмечается для шкал невротической триады (Не — ЯЯ =
11,42, EF = 91 %; D - ЯЯ = 5,44, EF = 82 %; Ну ЯЯ = 8,46, EF = 88%, р < 0,01), что может свидетельствовать о развитии невротических реакций, связанных с недостаточностью физических и психических ресурсов индивида и воздействием производственного фактора. Высокая степень обусловленности изменений показателей шкал Р1 (ЯЯ = 3,10, EF = 68 %, р < 0,01), Бе (ЯЯ = 2,38, EF = 58 %, р < 0,01), возможно, связана с возникновением депрессивных тенденций в сочетании с раздражительностью, тревожностью. Данный факт позволяет предположить, что наличие ПЗ в совокупности с психологическими проблемами может являться основой для формирования так называемого порочного круга, суть которого
заключается в том, что изменения в организме, возникшие в связи с ПЗ, могут вызывать психопатологические реакции (невротические, депрессивные), которые, в свою очередь, могут являться причиной дальнейших соматических нарушений. В связи с этим психологическая компонента — очень важная составляющая, которую необходимо учитывать как при приеме на работу, так и при лечении больных с ПЗ.
Уровень тревожности является своеобразным индикатором психического благополучия человека и показателем индивидуальной чувствительности к стрессу. Состояние тревожности, возникающее при любом нарушении сбалан си рованности системы среда—человек, представляет собой сигнал нарушения психической адаптации и адаптивных механизмов, а при значительной интенсивности лежит в основе адаптационных нарушений [8].
Сравнительный анализ результатов психологического обследования практически здоровых рабочих виброопасных профессий (3-я группа) в динамике за пятилетний период показал, что число лиц с высоким уровнем личностной тревожности увеличилось (с 13,5 до 18,9 %). Наиболее неблагоприятен прогноз в плане риска развития нарушений здоровья (неврозы, соматические заболевания), в первую очередь, у лиц с синдромом психического напряжения, основным компонентом которого является сочетание высоких уровней личностной и реактивной тревожности. В наблюдаемый период число лиц с синдромом психического напряжения увеличилось с 8,1 до 13,5 %. В группе больных ВБ (4-я группа) за данный период число лиц с синдромом психического напряжения увеличилось (с 43,7 до 70,6 %).
Профиль СМИЛ лиц 3-й группы находится в пределах нормативного разброса, при этом наблюдается умеренное повышение профиля на шкалах Ма (оптимистичности), Бе (индивидуалистичности), Pd (импульсивности). Следует отметить повышение в профиле шкалы D (пессимистичности), что в сочетании с умеренно повышенной шкалой Ма (оптимистичности) свидетельствует о тревоге. Для лиц данной группы характерна завышенная самооценка, в ситуации стресса — избыточная, но не всегда целенаправленная активность. При дизадаптации могут усиливаться гиперстенические характеристики, поведение может приобретать антисоциальные черты.
Профиль СМИЛ лиц 4-й группы по конфигурации практически повторяет профиль 2001 г.. В профиле отмечается пик Не (78,5 Т), что
выявляет акцентуацию по типу сенситивно-тревожной (мнительной) личности, кроме этого, ^ выше 75 Т свидетельствует о нарушениях адаптации, состоянии стресса. В данном случае можно говорить о предиспозиции к психосоматическому варианту дизадаптации, а сочетание ^ (ипохондрии) и D (пессимистичности) настораживает в плане предиспозиции к гастроэнтерологическим заболеваниям. Для данной группы обследованных характерно пассивное отношение к конфликту, уход от решения проблем, эгоцентричность, маскируемая декларацией гиперсоциальных установок.
Число высокотревожных лиц в 5-й и 6-й группах в динамике за период наблюдения увеличилось с 20,0 до 66,7 % и с 50,0 до 75,0 % соответственно.
Профиль СМИЛ лиц 5-й группы находится в пределах нормативного разброса, за исключением показателей шкалы Pd (импульсивности), что выявляет активную личностную позицию. В профиле 2001 г. ближе по значениям к шкале Pd находятся значения шкалы Pa (ригидности), что может создавать впечатление устойчивости к стрессу. В то же время профиль 2005 г. свидетельствует, что соматизация тревоги и ипохондрические тенденции отодвигают это впечатление.
В профиле СМИЛ лиц 6-й группы в 2001 г. доминирующей являлась шкала D (пессимистичности), что свидетельствовало о преобладании пассивной личностной позиции и выявляло осознанный самоконтроль. В профиле 2005 г. наблюдается повышение на шкале ^ (ипохондрии), что свидетельствует о неосознаваемом вытесненном отказе от самоактуализации. Кроме этого, следует отметить, что у лиц 5-й и 6-й групп наблюдаются тенденции к развитию невротических реакций, в структуре личности нарастают тревожно-мнительные черты (повышение профиля на шкалах ^ (ипохондрии), D (пессимистичности), Sc (индивидуалистичности).
Результаты исследований в связной выборке показали, что с увеличением стажа работы в контакте с локальной вибрацией как у практически здоровых рабочих, так и у больных ВБ наблюдаются изменения психоэмоционального статуса. Ранее нами высказывалось мнение о необходимости проведения психопрофилактических мероприятий при лечении и реабилитации больных ВБ, поскольку психоэмоциональное состояние больных не меняется в лучшую сторону, а возможно лишь только усугубление проявившихся нарушений (формирование «порочного круга») [10].
В ы в о д ы. 1. С увеличением стажа работы в контакте с локальной вибрацией у работающих наблюдаются изменения психоэмоционального статуса, проявляющиеся в основном в нарастании тревожно-мнительных черт личности, появлении признаков дизадаптации личности. 2. Наличие профессионального заболевания в совокупности с психологическими проблемами обусловливает формирование «порочного круга», который может являться основополагающим звеном, способствующим дальнейшему ухудшению состояния здоровья работника. 3. Система профилактики профессиональных заболеваний от воздействия физических факторов должна строиться с учетом данных психологического обследования и включать психопрофилактические мероприятия, направленные на снижение тревожности, невротизации, напряженности личности.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Артамонова В.Г., Шабров А.В., Маймуков В.Г., Швалев О.В. Новые стратегии и программы системы профилактики профессиональных и экологически обусловленных заболеваний // Медицина труда в третьем тысячелетии. Тезисы докладов. — М., 1998. — С. 228.
2. Барабаш В.И. // Гиг. труда. — 1980. — № 12. — С. 27—29.
3. Барский В.Д. Особенности психологического профиля личности и прогнозирование эффективности лечения больных вибрационной болезнью от воздействия локальной вибрации / В.Д. Барский, И.С. Батьянов,
B.В. Соснин, В.И. Ильин // Актуальные вопросы профилактики воздействия шума, вибрации, ультразвука в условиях современного производства. — 1988. — Т. 2, вып. 33. — С. 20—21.
4. Измеров Н.Ф. // Мед. труда. — 2002. — № 1. — С. 1 — 7.
5. Казначеев В.П. Современные аспекты адаптации. — Новосибирск: Наука, 1980.
6. Киршева Н.В. Психология личности: тесты, опросники, методики. — Н.: Геликон, 1995. — С. 98—100.
7. Кузьмина С.В., Яхин К.К. // Материалы Всероссийского конгресса «Профессия и здоровье». — М.,
2005.
8. Кутепов Е.Н., Варфоломеева И.В., Чарыева Ж.Г. // Гиг. и сан. — 1999. —№ 3. — С. 68—71.
9. Миронова Т.Ф. // Гиг. труда. — 1990. — № 7. — С. 5—8.
10. Панков В.А., Кулешова М.В. // Бюл. ВСНЦ СО РАМН. — 2006. — № 3 (49). — С. 24—28.
11. Панков В.А., Рукавишников В.С., Шаяхметов
C.Ф. // Там же. — 2004. — № 4 (36). — С. 5—9.
12. Собчик Л.Н. Стандартизированный многофакторный метод исследования личности: Методическое руководство. — М., 1990.
13. Тарасова Л.А. // Материалы I Всеросс. конгресса «Профессия и здоровье». — М.: «Златограф», 2002. —
С. 261—262.
14. Тарасова Л.А., Думкин В.Н., Деларю В.В. // Гиг. труда. — 1992. — № 1. — С. 31—33.
15. Яньшина Е.Н., Любченко П.Н. // Мед. труда. — 2001. — № 2. — С. 32—35.
Поступила 25.09.07
УДК 616.831-002-072
О.Л. Лахман, Е.В. Катаманова
ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ТОКСИЧЕСКОЙ И ДИСЦИРКУЛЯТОРНОЙ (СОСУДИСТОЙ) ЭНЦЕФАЛОПАТИИ
АФ — НИИ медицины труда и экологии человека ГУ НЦ МЭ ВСНЦ СО РАМН, г. Ангарск
Проведено обследование 62 пациентов с токсической и 30 пациентов с дисциркуляторной энцефалопатией с помощью электрофизиологических, биохимических и медико-психологических методик. Полученные показатели исследований обработаны с помощью дискриминантного анализа, в результате которого были составлены математические формулы для дифференцирования двух состояний (сосудистая и токсическая энцефалопатия).
Ключевые слова: токсическая энцефалопатия, дисциркуляторная энцефалопатия, дифференциальная диагностика.
O.L. Lakhman, E.V. Katamanova. Differential diagnostics of toxic and discirculatory (vascular) encephalopathy. We examined 62 patients with toxic and 30 patients with discirculatory encephalopathy with the help of electrophysiologic, biochemical and medical-psychological methods. Obtained data of examinations were processed with discriminant analysis, in the result of which mathematic formulas were combined for differentiating two states (vascular and toxic encephalopathy).
Key words: toxic encephalopathy, discirculatory encephalopathy, differential diagnostics.
В основе клинических проявлений токсической энцефалопатии (ТЭ) лежит стойкое органическое поражение центральной нервной системы (ЦНС). Дегенеративно-дистрофический процесс в нервной ткани, развивающийся при интоксикациях, в значительной степени связан с сосудистыми нарушениями в мозге [12]. Большие трудности представляет казуальная диагностика энцефалопатии. Для установления токсического характера мозговой патологии необходимо, прежде всего, документальное подтверждение того факта, что больной длительное время работал в контакте с токсичными веществами (данные санитарно-гигиенической характеристики и трудовой книжки), или факта, что больной перенес острое отравление или незадолго до начала болезни принимал участие в ликвидации пожара на промышленном объекте в условиях интенсивного загрязнения окружающей среды токсичными химическими веществами. В анамнезе и при обследовании больных не должны выявляться другие причинные факторы органического по-
ражения мозга, за исключением токсического воздействия. Далее следует провести дифференциальную диагностику с другими близкими по клинике формами энцефалопатии, особенно с дисциркуляторной энцефалопатией (ДЭ). Поэтому актуальна дифференциальная диагностика токсической и сосудистой энцефалопатии. При дифференциальной диагностике токсических энцефалопатий профессионального генеза применяют общепринятые методы: ультразвуковую допплерографию (УЗДГ) мозговых сосудов, реоэнцефалографию (РЭГ), офтальмоскопию, электроэнцефалографию (ЭЭГ), биохимические исследования крови с определением показателей липидного обмена и перекисного окисления ли-пидов, медико-психологическое тестирование [1, 15, 16]. Однако эти методики каждая в отдельности имеют недостаточно высокую точность для диагностики токсической энцефалопатии. Предлагается способ дифференциальной диагностики токсических энцефалопатий от сосудистых, разработанный при использовании инфор-
