ХАМАС: ДВИЖЕНИЕ ИСЛАМСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Милтон-Эдуардс Б., Фаррелл С. ХАМАС: ДВИЖЕНИЕ ИСЛАМСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ

Milton-Edwards B., Farrell S.

Hamas: The islamic resistance movement. - Cambridge: Polity Press,

2010. - XIV, 353 p.

Преподаватель Королевского университета в Белфасте и иностранный корреспондент The New York Times детально анализируют природу и взлет к власти исламистского движения в Палестине.

Движение ХАМАС, название которого - аббревиатура фразы Харакат аль-мукавама аль-исламийя («Исламское движение сопротивления»), а по-арабски означает «рвение», предлагает исламское решение конфликта с Израилем, поднимая знамена одновременно религии и национализма. Враги ХАМАС определяют его как террористическую организацию, а сторонники видят в нем бескомпромиссную организацию. Ее руководство, по их мнению, десятилетия провело на политической периферии, объясняя непопулярную истину, что политическая ортодоксия эпохи зашла в тупик, а в лице Израиля палестинский народ столкнулся с врагом, которому надо сопротивляться. Однако и те и другие имеют упрощенное представление об организации, которая в 2006 г. стала первым исламистским движением, пришедшим к власти на Ближнем Востоке демократическим способом.

ХАМАС нельзя понять, рассматривая его изолированно от других исламистских организаций. Следует также помнить, что он получил поддержку палестинцев не только из-за упорного сопротивления Израилю, но и из-за организованной им мощной сети социального обеспечения. Сегодня ХАМАС - сплав религии и политики в среде мусульман XXI в., который лишь укрепляется. Вместе с тем мы видим пример того, как Запад отказывался признать роль

таких движений в формировании обществ своих стран и во влиянии на отношения этих обществ с региональным и мировым порядком. ХАМАС дал новое определение природе национально-освободительной борьбы, привнеся в нее характерное для него использование насилия. Он показал, что исламисты могут успешно соревноваться со слабыми светскими режимами исламского мира.

Когда ХАМАС решил следовать тем же путем, что и другие вооруженные группировки, - ливанская «Хезболла», Временная ИРА и некоторые ранние израильские организации - от бомбы к избирательной урне, его риторика и планирование намного превзошли таковые ее светского соперника. Для людей на Западе это стало большим сюрпризом, чем для палестинцев, поскольку на Западе ХАМАС ассоциируют с кровавым наследием его военного крыла. Безусловно, ХАМАС - военная организация, которая давно применяет силу против израильских солдат и гражданских лиц. Однако есть у ХАМАС и другое лицо. Запад редко видит его, потому что оно повернуто к собственному народу, а не к Израилю и остальному миру. Не видя этого лица, невозможно понять, как проповедующая насилие исламистская группа могла собрать столько голосов на выборах. Эта сторона движения видна в повседневной работе в деревнях сектора Газа. Невоенные крылья ХАМАС занимаются обеспечением населения продуктами питания, здравоохранения, образования, призрения сирот и других социальных служб, которые и являются основой успеха организации.

«Формально ХАМАС был основан в декабре 1987 г., но его создатели и их исламистские предтечи потратили десятилетия, закладывая на низовом уровне сеть благотворительной и социальной деятельности. Со временем он вырос в теневое государство, которое дополнило услуги, предоставляемые официальной Палестинской администрацией, ООН и гуманитарными организациями, а во многих случаях стал соперничать с ними» (р. 5). ХАМАС извлек выгоду из этого подхода, не упуская возможности противопоставить свой образ честной организации почти всеобщему восприятию ООП палестинцами как весьма коррумпированной структуры.

Номинально ХАМАС является дочерней организацией «Братьев-мусульман», которые суть «дедушка» современного политического исламизма по всему Ближнему Востоку. Однако, действуя под израильской оккупацией, ХАМАС находится в уникальном положении. Функционируя в идеологических рамках «Братьев-мусульман», это движение располагает значительной свободой действий. Хотя во время выборов 2006 г. ХАМАС умерил риторику, он ни-

когда не делал тайны из своих кровавых методов. Проблема сочетания бомбы и избирательного бюллетеня, политики и сопротивления мучает руководство ХАМАС. Движение сохраняет свою конечную цель - установить власть ислама во всей исторической Палестине, но в последние годы модифицировало свой курс и предложило Израилю долгосрочное перемирие (худна) в обмен на образование независимого государства на Западном берегу р. Иордан, в секторе Газа и Восточном Иерусалиме. Израильские лидеры постоянно отвергают это предложение, так как оно привело бы к возвращению миллионов палестинских беженцев, что чревато потерей Израилем еврейского большинства. Израиль опасается также, что ХАМАС использует перемирие для накапливания сил.

Результаты выборов января 2006 г. повергли Палестину в шок, а реакция Израиля была мгновенной и отрицательной. Недоумевали и на Западе. Дело в том, что стороны воспринимают палестинско-израильский конфликт по-разному. Если сторонники Израиля видят маленькое уязвимое еврейское государство в окружении арабских врагов, то палестинцы видят ядерную региональную сверхдержаву, которая при поддержке США стремится контролировать или даже изгнать их. Если мир видел в голосовании за ХАМАС препятствие мирному процессу на Ближнем Востоке, многие палестинцы голосовали за это движение именно потому, что не видели признаков мирного процесса. Однако отношения с Израилем были не единственным фактором победы ХАМАС. Другим фактором было растущее разочарование даже умеренных палестинцев теряющим популярность руководством движения ФАТХ, которое не сумело создать государство, контролировать границы и обеспечить доступ к внешнему миру и рынки для палестинских товаров, но обзавелось особняками и лимузинами.

«Ключевой вопрос в том, является ли ХАМАС в своей основе националистическим движением, т.е. руководствуется ли он палестинскими политическими и национальными интересами или религиозными, действия которого определяет более широкая, исламская, повестка дня. Безусловно, ХАМАС имеет крепкие корни в исламе, но всегда ограничивал свои военные действия Израилем и оккупированными палестинскими территориями. Представители движения неоднократно подчеркивали также свои разногласия с мировыми джихадистскими организациями, такими как "Аль-Каида", которые сурово осуждали его решение войти в политику, настаивая, что единственный путь - священная война. В августе 2009 г. ХАМАС даже был вовлечен в вооруженные стычки с находив-

шимися под влиянием "Аль-Каиды" джихадистскими боевиками в секторе Газа, которые оспорили его исламскую сущность. Протест против предательства ХАМАС широких идеалов воинствующего исламизма был значительным, хотя и малозаметным событием, потому что это был первый вызов до той поры неуязвимым военным позициям движения в Газе с тех пор, как оно изгнало ФАТХ. После этого ХАМАС оказался между молотом и наковальней: с одной стороны, между требованиями международного сообщества умерить свои взгляды, с другой стороны, все более громкими жалобами радикалов, что это движение занимает недостаточно жесткую или исламскую позицию» (р. 13).

У истоков ХАМАС стоит шейх Изз-уд-дин аль-Касам (18821935). Не случайно военное крыло ХАМАС носит название «Бригады аль-Касама». Именно Касам указал, как создать популистское движение, основанное на вере и социальной активности. Он родился близ сирийского города Латакия, учился в Университете аль-Азхар в Каире, где новое поколение радикальных мусульманских ученых (Мухаммад Абду, Рашид Рида) убеждали в том, что мусульмане сошли с истинного пути. Они настаивали, что веру следует очистить от накопившихся за 1200 лет предрассудков и обрядов, что, в частности, положит конец унижениям мусульман от Европы. Касам стал сторонником реформ и пытался воплотить свои идеи в родной Сирии, а затем, после того как французы заочно приговорили его к смерти за руководство восстанием, в Палестине. Как многих арабов, Касама тяготил раздел арабского мира после Первой мировой войны между британцами и французами. В подмандатной Британской Палестине дело осложнялось масштабной еврейской иммиграцией. Проповеди Касама (он поселился в Хайфе) упали на благодатную почву. Уже в первой половине 1920-х годов еврейская иммиграция привела к беспрецедентному обезземеливанию палестинских крестьян, которые устремились в города. Касам инициировал программы ликвидации неграмотности бедняков, учил Корану, основывал земледельческие кооперативы, возглавил Мусульманскую ассоциацию молодежи. В отличие от представителей палестинских знатных семей, из которых в османской Палестине выходили администраторы и судьи, Касам вел жизнь простых людей, что не могло не импонировать населению.

Проповеди Касама все больше принимали политический оттенок. Его заявления были также вызовом палестинскому истеблишменту, который он часто осуждал за неспособность эффективно сопротивляться британской политике поощрения сионизма. В 1930 г.

Касам удалился в Северную Палестину и основал вооруженную группу, которая стала известна как «Банда Черной руки». Она занялась сбором средств и военным обучением. Пять лет люди Касама нападали на еврейские поселения и британские власти. Сам он погиб в перестрелке с полицией в 1935 г. Его похороны собрали огромное количество народа. Гибель Касама стала воплощением самопожертвования, на которое, как подозревали многие палестинцы, были не способны представители их знати. Впрочем, некоторые из последних советовали британским властям изменить политику. Однако «британцам, находившимся в плену своих колониальных представлений, было трудно воспринимать требования палестинцев как законные или видеть дальше собственных враждебных стереотипов арабского "другого", столь демонизированного в западном воображении» (р. 27). К тому же британцы видели всех палестинских лидеров в одном свете. Не случайно в передовице англоязычной газеты сионистского движения Palestine Post арабские лидеры осуждались за то, что не сумели контролировать такие фигуры, как Касам. Через 80 лет израильтяне также требовали, чтобы Арафат и его преемники справились с собственными экстремистами.

Однако в Палестине, как в Ирландии и Индии, британцам не удалось сделать все по-своему: оппозиция британской и сионистской политике росла. Убитый Касам стал символом национального сопротивления палестинцев независимо от их идеологических предпочтений. Уже в следующем, 1936 г. в Палестине вспыхнуло восстание, сопровождавшееся забастовками. Арабский высший комитет потребовал прекратить еврейскую иммиграцию и продажу земли сионистам, а также создать палестинское арабское правительство. Эти требования не были новыми, но новым был контекст, в котором они появились. К восстанию народ подтолкнуло коллективное чувство отчаяния. Однако последователям Касама не удалось превратить восстание в полномасштабный джихад с целью создать исламское государство. Британцы подавили восстание 1936-1939 гг. и побросали в тюрьмы или депортировали его руководителей. Через десять лет сионисты получили свое государство, а сотни тысяч палестинцев стали беженцами. Но именно в их лагерях через одно или два поколения появились исламисты, продолжившие дело Касама.

В конце 1940-х годов филиалы в Палестине открыли «Братья-мусульмане». Подготовленные ими моджахеды не сумели достичь своих целей, Иордания и Египет также были разбиты. К концу 1949 г. из Палестины бежали либо были изгнаны 726 тыс. человек (р. 33).

Исламская тенденция вскоре уступила место идеологии арабского национализма, который к 1952 г. укоренился в управляемом Египтом секторе Газа и был силен на контролируемом Иорданией Западном берегу. После войны 1948 г. среди палестинцев распространилось чувство национальной обездоленности (нации отказывали в государстве). К рубежу 1950-1960-х годов режим Насера подверг исламистов в Газе таким же репрессиям, как в самом Египте, и многие исламисты либо поменяли политическую ориентацию, либо перебрались в страны Персидского залива. В 19501960-е годы в Газе возникли новые политические организации, часто под покровительством египетских властей.

На Западном берегу исламисты искали более гармоничных отношений с консервативной монархией Иордании, чем исламисты Газы - с более радикальным режимом Насера. Поэтому «Братья-мусульмане» там не только выжили, но и стали к 1960-м годам единственной значительной политической оппозицией. «Вынужденное географическое разделение сектора Газа и Западного берега (с Израилем между ними) означало, что палестинский исламизм имеет двойственный характер. Именно Газа стала сердцем сугубо палестинского толкования политического ислама. В Газе прогрессивная политика и радикализм со временем вдохновили исламистов реагировать на изменения и формулировать собственные взгляды на освобождение. На Западном берегу исламизм оставался консервативным и традиционным, привязанным к элитным властным структурам, которые были связаны с сохранением власти хашимитской монархии и традиционных семейных и клановых структур» (р. 37).

Шестидневная война 1967 г. привела палестинский народ к новым потрясениям. Стало ясно, что арабский национализм не способен выполнить свои обещания. Опять появились тысячи беженцев, но за несколько лет националисты перегруппировались -на этот раз под руководством Арафата и его соратников под эгидой Организации освобождения Палестины (ООП). Консервативные и антинационалистические «Братья-мусульмане» вновь отстали от жизни. Они поняли, что сначала надо осуществить социальный джихад, исламизировать общество. Правда, боевики Арафата вели проигрышную войну: к 1971 г. Израиль депортировал 15 тыс. партизан и активистов в лагеря в Синайской пустыне, а в 1973 г. нанес арабским странам новое поражение.

В 1970-е годы исламисты попытались преобразовать палестинское общество сообразно своим представлениям. Главным архитектором этого проекта был учитель и проповедник шейх Ахмад

Ясин. В 1948 г. он ребенком вместе с матерью стал беженцем в Газе. После перелома позвоночника в подростковом возрасте Ясин оказался прикован к коляске на всю жизнь, но закончил школу и в начале 1950-х годов побывал в Каире, где получил педагогическое образование. Вернувшись в Газу, он работал учителем и проповедовал в мечети. В 1973 г. Ясин и группа его последователей основали организацию «Аль-Муджамма аль-ислами» («Исламский центр»). Несмотря на физическую немощь, Ясин демонстрировал силу духа и делал уверенные заявления по серьезным вопросам. Главной мишенью исламистов стали националисты и левые из ООП. Исламисты организовывали демонстрации, требовали внимания к своей пропаганде. По мнению многих аналитиков, Израиль сознательно не преследовал активистов «Муджаммы», используя их соперничество со светскими националистами Палестины в своих интересах, тем более что исламисты открыто еще не сопротивлялись оккупации. Развиваемая «Муджаммой» религиозность начала приносить плоды, так же как строительство мечетей и библиотек, работа закятных комитетов и поощрение исламской одежды, регулярных молитв и поста. Некоторые израильские чиновники признают, что правительство в то время рассматривало активистов «Муджаммы» как полезный инструмент в борьбе против ООП. Однако последняя оказывалась сильнее и к середине 1970-х годов воспринималась как государство в государстве, сначала в Иордании, затем в Ливане.

«Муджамма» укрепила позиции в 1978 г., когда израильские власти Газы предоставили ей официальный статус, в котором отказывали светским организациям. Некоторые палестинцы давно обвиняют Израиль в прямой и косвенной поддержке исламистов в тот период. Действительно, к 1980-м годам «Муджамма» заработала репутацию противника ООП и поддерживавших ее институтов, но не Израиля. Израильские власти смотрели на проповеди и листовки сторонников «Муджаммы» в Газе, их нападения на «атеистов» и «коммунистов» сквозь пальцы. Похоже, они даже не обращали внимания на накапливание исламистами оружия. Когда активисты ООП организовывали стачки и закрытие лавок, израильская армия реагировала в полной мере, но когда это делали члены ХАМАС, согласно многим свидетельствам, израильские солдаты бездействовали. «Было похоже, что израильские политики не обращают внимания на проповедь (message) ХАМАС джихада против израильской оккупации. Они терпели многие действия ХАМАС, не замечая больших денежных сумм, которые притекали

в его сундуки из-за рубежа. Стороны сближала антипатия по отношению к ООП» (р. 214).

В 1980 г. «Муджамма» атаковала офисы Палестинского общества Красного Полумесяца, а вскоре поставила под контроль Исламский университет Газы, выдавливая оттуда националистически настроенных студентов и преподавателей. Выпускники университета стали хребтом «Муджаммы», а позднее и ХАМАС. «В то время как социальные и благотворительные ответвления ООП - государственного врага Израиля № 1 - были вынуждены в 1970-1980-е годы действовать в Газе и на Западном берегу подпольно, "Муджамма" имела возможность действовать открыто и свободно. С помощью своих легально зарегистрированных офисов в Газе она организовывала детские сады, в которых взимали сниженную плату, и безвозмездно распространяла продовольствие и одежду. Она создавала клиники, где оказывали первую медицинскую помощь и либо бесплатно, либо по заниженным ценам раздавали лекарства» (р. 47). «Муджамма» закрепила свое присутствие во всех сферах жизни бедноты Газы. Именно с помощью этой деятельности она привлекала сторонников. В то же время ее лидеры, большинство которых не имели формального религиозного образования, проповедовали необходимость вернуться на путь ислама. В организации никогда не было чисто теологической группировки, не было своих Аймана аз-Завахири, Хасана аль Банны, Саида Кутба. Ясин осуществлял духовное руководство, но это не было движение, выступавшее за теологию освобождения, в отличие от католической церкви в Латинской Америке, которая поощряла верующих использовать свою веру для свержения диктаторов.

Как и другие исламские организации, «Муджамма» не претендовала на то, что она строго разделяет политику и религию. Шейх Ясин заложил основы политической власти с целью подорвать политические структуры Газы, в которых доминировала ООП. В 1980-е годы «Муджамма» создала инфраструктуру, которая не только соперничала с таковой ООП, но и часто превосходила ее. С учетом продолжения израильской оккупации «Муджамма» обеспечивала палестинцам религиозную солидарность. Она ведала социальной помощью тысячам нуждающихся семей, предоставляла займы и стипендии, талоны на одежду студентам, имела бесплатно лечивших врачей и фармацевтов, а также юристов для арабов, которых держали в израильских тюрьмах. Если Израиль стирал с лица земли дом или поле, активисты «Муджаммы» организовывали компенсацию. И все же многие в ООП не воспринимали «Муджамму»

серьезно. Они просмотрели тот факт, что к 1987 г. она заработала репутацию честного лидерства.

9 декабря 1987 г. израильтянин - водитель грузовика врезался в автомобили трудовых мигрантов из лагеря беженцев Джабалийя в Газе, которые возвращались с работы из Израиля. Возмущение арабов вылилось в демонстрации и нападения на израильтян с камнями. Началась первая интифада. К этому времени терпение палестинцев было на исходе. Израиль построил немало поселений на Западном берегу, в Газе и Восточном Иерусалиме; палестинцев загнали в лабиринт системы пропусков. Израильские власти запретили почти все политические организации; дошло до того, что если араб имел в одежде одновременно красный, зеленый, черный и белый цвета - цвета палестинского флага, - это могло привести к аресту и заключению. Руководство ООП, которое находилось в изгнании в Тунисе, поддержало движение и создание Объединенного национального руководства восстанием (ОНРВ).

Исламисты тоже перегруппировались - основав ХАМАС. Среди его создателей были Ясин, доктор Абд-уль-Азиз Рантиси, доктор Махмуд Захар, Муса Абу Марзук и др. Основание движения произошло в момент беспрецедентного национального единства палестинцев, возмущенных израильской оккупацией. Однако исламисты не стали присоединяться к ООП, так как это означало бы сотрудничество с секуляристами и коммунистами. С самого начала лидеры ХАМАС боролись со светскими националистами за контроль над палестинским обществом. Они издавали параллельные коммюнике, организовывали параллельные забастовки и марши, собирали средства на поддержку семей мучеников и арестованных. Благодаря организационной сети ХАМАС ОНРВ было трудно бросить ему вызов. К тому же в начале интифады ХАМАС не был мишенью Израиля. Исламисты критиковали ООП за одобрение резолюций ООН, которые по сути принимали идею двух государств; по мнению исламистов, ООП тем самым отказалась от цели освободить всю Палестину. К 1990 г. две организации действовали независимо друг от друга.

По мере того как интифада набирала обороты, популярность ХАМАС росла, и это беспокоило националистов. Одним из факторов был Израиль. Даже происламистские газеты писали о связях ХАМАС с Израилем, о том, что, несмотря на антиеврейскую риторику, ХАМАС борется больше против ООП, чем против общего врага. Израильтяне на первых порах проводили в отношении ХАМАС ту же политику, что в отношении «Муджаммы»: не под-

вергали его репрессиям в надежде, что он отвлечет часть палестинской молодежи от поддержки более опасных для Израиля группировок. Лидеры ХАМАС в своих речах называли Израиль и оккупацию им Западного берега и Газы главной причиной палестинских бед, но им было трудно разорвать связи с ним, потому что ранее тот как минимум смотрел сквозь пальцы на их деятельность. До начала 1990-х годов ХАМАС воздерживался от ударов по целям в самом Израиле, ограничиваясь еврейскими солдатами или поселенцами на оккупированных территориях. ХАМАС пользовался тем, что Израиль рассматривал его как противовес ООП. Премьер-министр Израиля И. Рабин признавал, что и он, и его предшественник И. Шамир встречались с исламистами. Израиль и ХАМАС исходили из того, что враг их врага - их друг. Правда, в Израиле раздавались голоса, что однажды он может пострадать от поощрения исламистов, - того, что американцы позднее назвали «отдачей», когда бин Ладен и другие воевавшие с СССР в Афганистане моджахеды, получавшие деньги и оружие ЦРУ, развернулись против США.

Отношения Израиля с ХАМАС резко изменились в 1989 г., когда исламисты похитили и убили двух солдат. К концу года Израиль объявил членство в ХАМАС наказуемым деянием. В 1990 г. израильтяне судили Ясина, хотя при этом выпустили нескольких других руководителей, позволив им организовывать действия против ООП. И все же светские националисты не понимали всей серьезности угрозы, исходящей от ХАМАС. Тем не менее весной 1991 г. происходили стычки ХАМАС и ФАТХ в основных городах Западного берега, таких как Наблус. «В последующие годы отношения лишь ухудшались, по мере того, как лидеры ХАМАС и светских националистов вступали в борьбу за руководство интифадой, по вопросам ее организации, требований к палестинскому народу, а также переговоров с Израилем. Две организации занимали диаметрально противоположные позиции и все меньше доверяли друг другу. Непублично лидеры ХАМАС угощали слушателей рассказами об излишествах ООП; их отвращение было ощутимым, несмотря на публичную риторику "братьев" по национальной борьбе. ООП, со своей стороны, видела в ХАМАС прислужников Израиля или преходящий феномен» (р. 62).

Захват С. Хусейном Кувейта в 1990 г. имел далеко идущие последствия для палестинцев. ХАМАС осудил вторжение, тогда как Арафат поддержал иракского диктатора. Быстро выяснилось, что лидер ООП допустил стратегическую ошибку, оттолкнув страны

Персидского залива, богатые правители которых щедро снабжали организацию деньгами.

В октябре 1990 г. в Мадриде президент США Дж. Буш усадил Израиль и арабов за стол переговоров, в которых участвовала и ООП. ХАМАС осудил переговоры и пытался сорвать урегулирование. В 1991 г. в движении появилось военное крыло - «Бригады Изз-уд-дина аль-Касама», - и оно активизировало удары по Израилю. В декабре 1992 г. ХАМАС похитил и убил израильского офицера-пограничника. Израильтяне штурмовали офисы ХАМАС и «Исламского джихада», задержали около 400 человек и депортировали их на заснеженный холм в Южном Ливане, где тем пришлось жить в тяжелых условиях. «К этому времени Израиль знал, с кем имеет дело. Однако ХАМАС не раскаивался. После депортаций он пользовался беспрецедентной популярностью и признанием среди палестинцев и по всему Ближнему Востоку и получил большую известность в международном исламистском движении. ООП как официальный представитель всех палестинцев был вынужден в знак протеста остановить мирные переговоры с Израилем и защищать дело лидеров ХАМАС на вершине холма» (р. 65). К весне 1993 г. Израиль захлестнула волна вдохновляемого ХАМАС насилия. Депортации вскрыли неспособность Израиля бороться с врагом, но принесли ему огонь международной критики.

Лишившись богатых спонсоров залива, ООП испытывала финансовые трудности, что способствовало ее согласию на мирные переговоры с Израилем. ХАМАС отреагировал на них отрицательно, осудив ООП как предателя палестинского дела. В 1993 г. Рабин и Арафат при посредничестве президента США У. Клинтона заключили в Вашингтоне соглашение по итогам тайных переговоров в Осло. Совершив обходной маневр в отношении ХАМАС и других радикальных группировок, ООП обещала признать Израиль, отказаться от насилия, а тот - предоставить Палестине автономию и вывести войска из ряда районов. ООП вернулась из Туниса в Газу, чтобы начать строительство государства. Критики (включая писателя и ученого Э. Саида) указывали, что соглашения в Осло были капитуляцией Арафата и палестинским аналогом Версальского договора 1919 г., который породил опасный уровень недовольства. Громче всех соглашения критиковал ХАМАС. Он настаивал, что это не мирный процесс, а по-прежнему оккупация. К тому же исламисты были взбешены тем, что их исключили из переговоров. «Однако на этот раз ХАМАС шел вразрез с народными настроениями, которые были в пользу мирного урегулирования. Пале-

стинская улица все больше уставала от повседневной борьбы за жизнь в условиях оккупации и от требований подняться на восстание. К началу 1990-х годов сил на интифаду и акты гражданского неповиновения, совершаемые представителями почти всех слоев палестинского общества, не осталось. Палестинцы требовали самоопределения и независимости» (р. 71). Большинство возлагало на соглашения в Осло большие надежды. ХАМАС не был готов к переговорам и стоял за продолжение вооруженного джихада как единственного способа решить конфликт (это прописано в его уставе). Лидеры организации постоянно напоминают о притеснениях мусульман в истории - от Крестовых походов до декларации Баль-фура. ХАМАС не упускал возможности указать, что соглашения обошли стороной существование еврейских поселений в Палестине, которое противоречит международному праву и праву арабских беженцев вернуться на свои земли, а также не сделали Иерусалим столицей палестинцев. И все же воцарившийся мир население связывало с усилиями ФАТХ, а не ХАМАС.

Арафат игнорировал советы своих арабских соседей и не стал конкурировать с ХАМАС в вопросе веры и политики. Он опасался, что играть роль набожного президента будет означать играть по правилам ХАМАС. Арафат не скрывал приверженности исламу, но в политике придерживался строго светского националистического курса. Понимая, что выдавить ХАМАС из мечетей невозможно, Палестинская администрация тем не менее подвергла движение репрессиям, призывая боевиков сдавать оружие. Чтобы избежать вооруженных стычек, ООП и исламисты сформировали комитеты примирения, но порой достигнутые ими соглашения скорее напоминали взаимное сдерживание. После 1993 г. Арафат распустил ополчения ФАТХ и набрал вместо этого полицию и силы безопасности, что оставило ХАМАС в меньшинстве. В систему управления Палестиной тоже брали активистов и сочувствующих ФАТХ и ООП. Сейчас некоторые лидеры ООП признают, что она с самого начала допустила серьезную ошибку, позволив ФАТХ так срастись с Палестинской администрацией, что та по сути стала исполнительной и законодательной ветвями партии. ХАМАС неустанно критиковал пристрастный подход ФАТХ к подбору кадров в администрацию. Как заметил один из руководителей движения Исмаил Абу Шанаб, для палестинской молодежи настало время вернуться в мечеть и к подготовке своей роли в обществе. Он представлял «прагматическое» крыло ХАМАС в противовес сторонникам жесткой линии, таким как Рантиси. В ХАМАС нет

политических «ястребов» и «голубей», как в Израиле, но прагматики всегда пытались показать, что в движении существуют разные политические подходы.

По мере консолидации Палестинской администрацией своих служб безопасности ХАМАС стал накапливать собственный арсенал, ввозя оружие в Газу контрабандой по туннелям, и просачиваться в службы безопасности. Со временем это поможет ХАМАС одолеть ФАТХ в Газе и создать собственную полицию и другие полувоенные формирования. ХАМАС не отказался от атак израильских мишеней, как и от карательных действий против палестинцев, обвиняемых в сотрудничестве с Израилем.

Мирный процесс Осло сорвали действия еврейского поселенца Баруха Гольдштейна, который в январе 1994 г. открыл огонь в мечети в Хевроне, убив 29 молящихся. Израильские политики признали, что это вскрыло высокий уровень экстремизма в их собственном обществе. Менее чем через два года правый израильский фанатик убил Рабина. ХАМАС отреагировал на теракт в Хевроне заявлением, что будет вынужден «обращаться с сионистами так же» (р. 78). В апреле 1994 г. палестинский террорист-смертник Раид Закарни убил восемь израильтян. В одночасье ХАМАС радикально повлиял на ход конфликта. Заявление ООП, что она выражает сожаление по поводу инцидента, было воспринято Израилем как слабое и недостаточное. Рабин арестовал более 1600 исламистов и закрыл пропускные пункты в Израиль. ХАМАС отвечал атаками смертников против мирного населения, что было новой чертой конфликта. Израиль напомнил Арафату о его обязательстве по соглашениям в Осло не посягать на безопасность Израиля, и ХАМАС оказался ведущим войну как с Израилем, так и с Палестинской администрацией.

«Обе стороны конфликта все больше разочаровывались в соглашениях в Осло. Палестинцы видели, как в оккупированных Израилем Газе, на Западном берегу и в Восточном Иерусалиме с каждым годом растут еврейские поселения, окружая их деревни и захватывая их пашни. В своем обществе они сталкивались с тревожными свидетельствами того, как коррумпированные чиновники администрации и сил безопасности Палестинской автономии выкачивают деньги из палестинского народа. Израильтяне тем временем видели палестинцев с бомбами и автоматами на главных улицах своих городов. Многие задавались вопросом: в чем смысл Осло, если он дал автономию Палестинской администрации с ее

десятками тысяч сотрудников безопасности, которые не хотят либо не могут обеспечить ее израильтянам?» (р. 81).

В начале 1996 г. ХАМАС активизировал взрывы, пытаясь повлиять на выборы в Израиле. Исламисты надеялись, что если умеренную лейбористскую партию Ш. Переса сменит правая партия Ликуд Б. Нетаньяху, мирный процесс будет сорван. Нетаньяху победил, и его премьерство действительно отмечено весьма ограниченными шагами на пути к миру, да и то под давлением США.

С приближением президентских и парламентских выборов

1996 г. в самой Палестине руководство ХАМАС столкнулось с серьезной проблемой. Незадолго до этого оно объявило, что одобряет идею выборов в принципе, но отвергло идею участвовать в них. Впрочем, согласно опросам, Ясину в 1996 г. доверяли лишь 3,2% населения, тогда как Арафату - 41% (р. 83).

Ясин был освобожден из израильской тюрьмы в октябре

1997 г. в результате провала операции Моссада по устранению одного из лидеров ХАМАС Халида Мишаля (сегодня его считают верховным лидером организации); Израилю пришлось освободить палестинских и иорданских заключенных в обмен на пойманных Иорданией моссадовцев. Этот эпизод показывает, что Нетаньяху считал угрозу ХАМАС все более серьезной.

Если первая интифада была действиями палестинской молодежи, которая забрасывала камнями израильские танки и тяжеловооруженных солдат, то для второй характерны почти ежедневные картины залитых кровью израильских автобусов и ресторанов, взорванных палестинскими смертниками. Вторая интифада (интифада аль-Аксы) началась с визита правого лидера израильской оппозиции А. Шарона на Храмовую гору в Иерусалиме. Его в арабском мире ненавидели как никого другого. Шарон был бывшим генералом и ветераном арабо-израильских войн, а также давним защитником интересов еврейских поселенцев. Палестинцы были возмущены этим визитом, восприняв его как попытку Израиля поставить под контроль давно оспариваемое священное место. В ходе демонстрации полиция убила четырех палестинцев, что привело к беспорядкам и выражениям протеста по всей Палестине. Перспектива мирного урегулирования исчезла, и через четыре месяца Шарон был избран премьер-министром. За год второй интифады погибли 564 палестинца и 181 израильтянин, что было намного больше, чем в первый год предыдущей интифады, когда были убиты около 300 палестинцев и 15 израильтян (р. 89).

Глядя на эту ситуацию после 2006 г., когда ХАМАС стал для Израиля навязчивой идеей, можно отметить, что до этого израильтяне уделяли исламистам крайне мало внимания. Публичная риторика политического и военного истеблишмента Израиля была почти исключительно посвящена Арафату и Палестинской администрации.

ФАТХ все более ревниво наблюдал за растущей популярностью исламистов. Арафат велел закрыть офисы ХАМАС и «Исламского джихада», но Израилю этого было недостаточно, так как он считал, что Арафат не хочет либо не может остановить насилие. Однако чиновники Палестинской администрации жаловались на израильтян: «Они связывают нам руки за спиной, отбирают у нас оружие, форму, средства связи, оборудование, уничтожают наши штаб-квартиры и тюрьмы, позволяют заключенным и разыскиваемым свободно передвигаться, стреляют по нам, если мы перемещаемся из одного района в другой, а потом говорят, что мы должны уничтожить террористов среди нас... но как?» (р. 93). Согласно опросу 2002 г., 74% палестинцев назвали важнейшим фактором в выборе лидера способность «противостоять Израилю», а на втором месте (70%) оказалась «приверженность исламским ценностям» (р. 93). Это были хорошие новости для ХАМАС. К этому времени взаимное доверие испарилось почти полностью. Арафат оказался в ловушке, зажатый между Израилем и ХАМАС. Первый требовал прекратить обстрелы и взрывы со стороны Палестины; второй требовал прекратить израильские рейды и убийства. В декабре 2001 г. Арафату удалось добиться частичного прекращения огня, но ни ХАМАС, ни Израиль не были удовлетворены. Исламисты называли Арафата коллаборационистом.

На Западном берегу радикализация палестинского общественного мнения была очевидной. Лидерам ФАТХ было все труднее управлять молодежью. На практике иногда не было различий в методах ХАМАС и поддерживаемых ФАТХ «Бригад мучеников аль-Аксы», которые все больше рассматривали всех израильтян как мишени. За 2000-2002 гг. в интифаде погибли около 700 израильтян и около 1970 палестинцев (р. 96). Блокированный Израилем в Рамаллахе Арафат продолжал призывать к сдержанности, но ХАМАС не утруждал себя этим.

Чиновники ФАТХ с горечью вспоминали сознательный срыв ХАМАС мирного процесса в Осло в середине 1990-х годов. В то же время между руководителями двух организаций были нередки личная дружба или солидарность. Так, на церемонии соболезнования по поводу гибели жены и троих детей лидера ХАМАС Хусейна

Абу Куэйка присутствовал генеральный секретарь ФАТХ на Западном берегу Марван Баргути, который получил международную известность своими призывами к протестам и баррикадам в ходе второй интифады. ФАТХ пытался нейтрализовать растущую популярность ХАМАС как сторонников вооруженной борьбы с помощью своих «Бригад мучеников аль-Аксы». Создание этого отряда было задумано как попытка вернуть ФАТХ под контроль политического руководства во главе с Арафатом, власть которого фактически оспаривали руководители безопасности ФАТХ - Мухаммад Дахлан и Джибрил Раджуб. По мере развития интифады риторика некоторых вооруженных групп ФАТХ перестала отличаться от таковой ХАМАС. «ФАТХ, похоже, вступил в кризис идентичности, пытаясь выглядеть большим "ястребом", чем ХАМАС, нападая на израильтян по обеим сторонам Зеленой линии и в то же время утверждая, что в душе остается "голубем", приверженным решению проблемы путем создания двух государств... ФАТХ попал в ловушку: Израиль его отвергал, так как он перестал быть умеренным, а на палестинской улице он терял влияние, так как пытался стать тем, чем ХАМАС уже был» (р. 99-100).

ХАМАС находился в своей стихии. Маргинализованный в годы компромиссов и переговоров, теперь он видел разгневанное молодое поколение, которое приходило во все большее отчаяние из-за 24-часовых комендантских часов израильтян, их танковых рейдов и разрушения ими Палестинской администрации. За 2000-2005 гг. палестинцы потеряли 3570 человек, а израильтяне - 1080 (р. 107). После терактов 11 сентября ХАМАС начал процесс переориентации: когда посланцы ЕС в конце 2001 г. заговорили о прекращении огня, он отнесся к инициативе положительно. ХАМАС не хотел, чтобы его считали частью глобального джихада, отождествляя с «Аль-Каидой». Другим фактором переориентации было то, что израильтяне с 2002 г. выбили значительную часть руководства движения в Газе. Правда, Израиль склонен переоценивать роль лидеров среди исламистов, перенося на ХАМАС представление о единоличном руководстве, которое существует в ООП и вообще в арабском мире. Это не стиль ХАМАС. Не случайно он заявляет, что на место каждого убитого лидера встанут сотни других. Децентрализованный характер принятия решений затрудняет Израилю задачу уничтожить ядро движения. Третьим фактором переориентации были финансовые трудности ХАМАС. Палестинская администрация под израильским давлением заморозила банковские счета его благотворительных структур. Все это привело к тому, что не-

задолго до своей гибели в 2004 г. Ясин заговорил о приемлемости периода спокойствия (тахдийя). Израиль в самом деле вскоре вывел войска из Газы, но мирные инициативы ХАМАС всегда отвергал.

Один из инструментов борьбы ХАМАС - атаки смертников. «Поскольку ХАМАС отказывается признать Израиль, он не сожалеет о взрывах смертников и других нападениях на израильских гражданских лиц внутри еврейского государства, как и на израильских поселенцев и солдат на оккупированных палестинских территориях. Лидеры ХАМАС оправдывают взрывы смертников, утверждая, что израильские ракеты, танковые снаряды и залпы артиллерии не проводят различий между палестинскими мирными жителями и боевиками» (р. 112). Они настаивают, что если выполнить призыв Израиля сдаться, палестинцы все равно будут жить при оккупации, поэтому, продолжая сопротивление, они ничего не теряют.

Вместе с тем ХАМАС утверждает, что его военное и политическое крылья существуют раздельно. Израиль отвергает это утверждение, настаивая, что Ясин, будучи политическим лидером, тем не менее был лично ответствен за многочисленные теракты. То же Израиль заявил в отношении его преемника Рантиси, которого ликвидировал менее чем через месяц после Ясина, 17 апреля 2004 г. ХАМАС отрицает ярлык террориста, но признает, что главная цель его военной стратегии - породить страх.

Первая военная группировка палестинских исламистов была создана в 1984 г. Ясином под названием «Палестинские моджахеды». Однако уже в следующем году он основал организацию «Аль-Маджд» («Слава»), что в переводе значит «Организация священной войны и проповеди». Однако то был скорее аппарат разведки и безопасности, чем военное крыло исламистов. Интифада дала исламистам возможность воплотить на практике то, что они проповедовали годами. В 1991 г. были основаны «Бригады Изз-уд-дина аль-Касама». Их первым лидером стал шейх Салах Шихади, бывший активист «Братьев-мусульман» из Бейт-Хануна на севере Газы (убит израильской бомбой в 2002 г.).

Кроме ударов по Израилю и стычек с ФАТХ, исламисты делали мишенью тех, кого считали коллаборационистами; в 1992 г. ХАМАС убил более 150 таких человек (р. 119). Его лидеры сравнивают собственное положение с положением французского Сопротивления в годы Второй мировой войны. Террор против «коллаборационистов» (в ходе которого нередко гибли и невиновные) был одним из факторов, которые заставили палестинское население принять соглашения в Осло.

Поворот к широкому использованию смертников произошел в 1994 г. «Бригады Касама» осуществили первый взрыв - в Афуле -после стрельбы Гольдштейна в Хевроне. Исламисты обнаружили, что с помощью смертников можно наносить удары по всей территории Израиля; они действительно нашли его уязвимое место. Теперь смертники ХАМАС могли оказаться на каждой улице, в каждом кафе, магазине или автобусе Израиля. Новая тактика заставила Израиль пересмотреть всю стратегию в отношении палестинцев и особенно ХАМАС.

Одна из причин успеха исламистов в Газе - уникальные черты этой прибрежной полосы площадью 140 кв. миль с населением более 1,5 млн человек (р. 123). Это один из самых густонаселенных районов в мире, причем средний возраст жителя - 17 лет, а почти половина населения не достигает 14 лет. Газа всегда была твердыней ХАМАС из-за своей географии и социально-религиозного консерватизма. Со времени первой интифады выросла безработица, а ХАМАС позволяет молодежи чувствовать себя сильной. После израильско-ливанского конфликта 2006 г. один израильский разведчик сопоставил исламистскую угрозу своей стране на северной и южной границах. По его словам, если «Хезболла» весьма эффективно использует географию Южного Ливана, ХАМАС в Газе делает то же с демографией.

Ходят слухи о серьезной усобице между политическим и военным руководством ХАМАС, а также внутри военного руководства. В движении идет борьба лидеров за влияние и не утихают споры о том, как лучше воплощать идеологию в действия. Прежде всего, борьба идет между сторонниками вооруженного сопротивления (которых американцы в Ираке называют «непримиримыми») и теми, кто стоит за переход к демократическим средствам в духе Шинн Фейн. Ясин давал понять, что организация рассмотрит вопрос о прекращении атак, если Израиль прекратит операции против палестинцев, освободит заключенных и выведет войска из Газы и с Западного берега. Однако сторонники жесткой линии (Захар, Дейф, Мишал и др.) считали, что, уступая, ХАМАС проиграет ФАТХ и другим силам, которые поддерживают решение проблемы с помощью создания двух государств. Один из наиболее радикальных лидеров, шейх Низар Райан, подчеркивал, что признание Израиля может представлять угрозу образу движения как исламского. Он обвинял светские власти Палестинской администрации в неверии.

Некоторые лидеры ХАМАС в последнее время воспользовались своими разногласиями с другими радикальными группиров-

ками, такими как «Аль-Каида», и предупреждали Запад, что маргинализация ХАМАС спровоцирует радикализацию палестинцев и образование группировок намного более опасных, чем ХАМАС. В самом деле, когда в 2008 г. политическое руководство объявило о перемирии с Израилем, салафитские элементы были в ярости и установили контакт с одним из лидеров «Аль-Каиды», Мукдадом Умаром. Похоже, что к 2009 г. салафиты составляли большинство в «Бригадах Касама». «Сдвиг власти в ХАМАС от политического руководства к военному позволил салафитским элементам в ряде случаев бросить прямой вызов политическим лидерам. После этого политическому руководству пришлось занять более жесткую позицию по отношению к Бригадам» (р. 130).

Применение исламистами насилия осуждается как израильтянами, так и умеренными палестинцами. И те и другие - иногда по разным причинам - утверждают, что пытаться запугать Израиль, чтобы тот предоставил палестинцам право на создание полноценного государства, - значит, совсем не понимать израильского общества. По словам правозащитника Ияда Сарраджа, насилие контрпродуктивно, так как укрепляет израильтян в желании воздвигнуть барьер между собой и Палестиной и идти на превентивные действия. Как заверил министр общественной безопасности Израиля Ави Дихтер, израильтяне не устанут от противостояния первыми.

ХАМАС культивирует идею мученичества (шахада) ради ислама во имя победы. В уставе организации борьба с Израилем вписана в традицию противостояния мусульман иноземным захватчикам, будь то монголы или крестоносцы. Исламисты подчеркивают, что израильтяне не понимают языка мученичества, так как он не является частью культуры евреев, поскольку те любят жизнь и не ожидают, что кто-то расстанется с ней добровольно. В 1960-1970-е годы палестинское общество уже смотрело на партизан ООП как на героев, и павших в бою считали мучениками. Их действия арабы (не только палестинцы) называют не «операциями смертников», а «операциями мучеников». Акцент на мученичестве отличает ХАМАС от «Хезболлы», боевики которой в 2006 г. устраивали израильским войскам засады, а затем обращались в бегство.

Вместе с тем «подобно "Хезболле" в Ливане и "Армии махди" в Ираке ХАМАС располагает сетью мечетей и социальных организаций на низовом уровне, которая также служит инструментом вербовки для ее военного крыла. Проповедники, наставники и лидеры молодежных активистов имели обыкновение месяцами и даже

годами внимательно наблюдать за молодыми новобранцами, изучая их пригодность, темперамент и религиозные убеждения, прежде чем их отбирали на активные роли в "Бригады Изз-уд-дина аль-Касама"» (р. 140). Некоторые израильтяне обвиняют ХАМАС в том, что он пытается достичь своих целей более прозаическими, чем джихад или слава, средствами - деньгами. В 2002 г. Израиль обвинил Саудовскую Аравию и Ирак в выделении миллионов долларов семьям смертников второй интифады. ХАМАС с презрением отвергает обвинения в использовании денег как средства привлечь к джихаду, настаивая, что борется за свободу, а не за деньги.

Теракты смертников против Израиля прошли двумя волнами -в середине 1990-х годов, когда ХАМАС и «Исламский джихад» пытались сорвать мирный процесс в Осло, и в годы второй интифады, когда этот процесс, похоже, был сорван бесповоротно. Самым кровавым месяцем для израильтян был март 2002 г., когда палестинцы убили более 130 евреев и иностранцев. Палестинское население мало скорбело о них, так как гибло от рук израильских военных вчетверо большими темпами (р. 141).

ФАТХ во время терактов ХАМАС раздирали противоречия. Одни утверждали, что поскольку исламисты овладевают умами радикализованной улицы, ФАТХ должен последовать их примеру, иначе потеряет первенство. Другие настаивали, что взрывы смертников - близорукая политика, которая сыграет на руку ХАМАС, поскольку вытолкнет ФАТХ на политическую обочину. В руководстве ХАМАС таких споров не было. Оно знало, что сотни тысяч беженцев, у которых израильтяне в 1948 г. отняли дома, поддерживают их действия. Один из сторонников жесткой линии, доктор Рантиси, заявлял: ХАМАС не должен оглядываться на международное сообщество, так как не будет пользоваться его поддержкой в любом случае. Для многих палестинцев, которые разделяют это язвительное мнение, двойные стандарты Запада - неприятный и достойный сожаления факт жизни. С точки зрения военного крыла ХАМАС они являются ахиллесовой пятой Запада и их надо использовать с безжалостной эффективностью. Если мир обращает внимание на палестинцев только когда начинают гибнуть израильтяне, для таких людей, как Рантиси, курс был очевиден: убивать израильтян. В июне 2002 г. опросы показали, что 68% палестинцев поддерживают взрывы смертников (р. 146). То был порочный круг: Израиль утверждал, что для остановки взрывов ему нужно больше контрольно-пропускных пунктов, рейдов и убийств, а палестинцы считали, что все это и является причиной взрывов.

Многие исламисты настолько убеждены в правоте своего дела, что не понимают, как выглядят их действия за рубежом. Все же сразу после 11 сентября 2001 г. ХАМАС и «Исламский джихад» воздерживались от атак смертников, поскольку не хотели оказаться в фокусе американского внимания. Но уже к декабрю палестинцы (включая ФАТХ) возобновили эти атаки. «Многие интервью с боевиками и лидерами ХАМАС, а также обычными палестинцами неизбежно приводят к выводу, что многие одобряют взрывы смертников, потому что они приносят ощущение силы путем нанесения ущерба в других отношениях почти непобедимому врагу» (р. 148-149). Однако со строительством стены на Западном берегу устраивать взрывы стало труднее. ХАМАС публично не отказывался от этой тактики, но признал, что она себя изжила. Правда, гражданское население Северной Газы возражало против новой - ракетной - тактики, поскольку ответный артиллерийский и ракетный огонь Израиля часто уничтожал урожаи. К тому же ракеты исламистов наносили противнику слишком мало вреда.

Одно из главных обвинений Израиля в адрес ХАМАС и других палестинских группировок состоит в том, что их боевики используют собственное гражданское население в качестве «живого щита». ХАМАС на это отвечает, что в условиях блокады у него нет выбора, кроме как вести войну в густонаселенных городах и лагерях беженцев со всеми вытекающими последствиями. На практике, однако, далеко не ясно, насколько «живой щит» представляет собой добровольных участников боя. Как бы то ни было, в 2009 г. Нетаньяху обвинил Совет ООН по правам человека в том, что за последние годы тот вынес больше решений против Израиля, чем против всех других стран мира; премьер-министр осудил критику Израиля, настаивая, что он - исключительно жертва террористов, а не агрессор.

Некоторые родители подростков-палестинцев, которые швыряют камни в израильских солдат, утверждают, что тем просто нечем больше заняться. Однако многие подростки не видят жизненных перспектив в Газе, которая год за годом подвергается израильским атакам и раздирается гражданской войной. Двадцать лет назад беженцы мечтали о профессиях врача, инженера, учителя. Сейчас молодежь Газы не имеет никакой надежды на мир и подъем экономики. В последние годы население Северной Газы устало от войны и не поддерживало ни ФАТХ, ни ХАМАС. На это Израиль и рассчитывал, несмотря на гнев международного сообщества и обвине-

ния в непропорциональном применении силы (соотношение смертей палестинцев к смертям израильтян составляло 100 : 1) (р. 155).

Бывший советник по национальной безопасности Израиля Г. Эйланд заявил: «Если вы нападаете на наших гражданских лиц, мы не собираемся отвечать пропорционально, а используем все имеющиеся средства, чтобы нанести вам такой урон, что в будущем вы подумаете дважды» (р. 155). В 2002 г. израильский полковник Ноам в Наблусе сказал: «Они будут страдать, пока не поймут». Однако эффективность такой стратегии сдерживания неясна. Как заметил один палестинский режиссер в Рамаллахе, он поддерживает ракетные обстрелы ХАМАС, так как это знак того, что палестинцы даже под угрозой смерти не признают военного правления Израиля: «У меня нет работы. У меня нет жизни. Я не могу учиться. Мы - нация крестьян без земли и рыбаков без моря. Это ведет к чувству безысходности и породит реакцию» (р. 156).

Большинством школ в Газе управляет ХАМАС. «Программа ХАМАС по исламизации палестинского общества всегда имела особенно сильное социальное и благотворительное измерение. Придерживаясь принципов египетских "Братьев мусульман", учеником которых он был, шейх Ахмад Ясин считал, что лучшее средство распространять исламистские идеи - это личный пример и проповедь (с1а ^а), буквально "призыв". Никто так не восприимчив к этому, как податливая молодежь и отчаявшиеся бедняки. По этой причине значительная часть годового бюджета, который достигает десятков миллионов долларов, ХАМАС тратится на масштабную сеть социального обслуживания - здравоохранение, образование, социальное обеспечение, женское обучение и другие проекты, которые во многом спонсируются заморскими донорами и сочувствующими. Каждый доллар, истраченный на строительство школ, больниц и религиозных институтов, был ценен вдвойне. Он был одновременно плюсом для ХАМАС и минусом для Палестинской администрации (ПА), в которой доминировал ФАТХ и которую презирали за то, что она слишком погрязла в коррупции и некомпетентности, чтобы эффективно оказывать такие услуги» (р. 158).

Десятилетия вложений ХАМАС в социальные проекты были решающим фактором в его победе на парламентских выборах 2006 г. Если бы ХАМАС представлял собой лишь сеть вооруженных ячеек, он был бы не более чем стоящей за насилие маргинальной раскольнической группой, мало отличаясь от «Исламского джихада». На Западе этот аспект ХАМАС часто недооценивают. Для палестинцев ХАМАС - не только боевая группировка, но и

неподкупная организация социального реформаторства, которая заведует школами и благотворительными учреждениями, заботится о сиротах и распределяет продовольствие среди вдов.

Политическое и военное крылья ХАМАС - неотъемлемые части движения, но оно ими не исчерпывается. В Израиле социальную роль организации хорошо сознают. По словам главы службы внутренней безопасности Шин Бет Ю. Дискина, «для ХАМАС правительство - лишь инструмент, чтобы служить движению. Они по-прежнему думают как движение, а не как правительство» (р. 159). Израильские чиновники обвиняют ХАМАС в индоктринации молодежи в школах и лагерях, в воспитании ее в ненависти к евреям. Исламисты не скрывают антиизраильского этоса, но настаивают, что не питают враждебности к евреям за пределами Израиля; их мишень -лишь сионисты, которые отказали палестинцам в праве на родину.

Средства на социальные программы палестинские исламисты получали из добровольного исламского налога закят и у богатых «доноров» в Саудовской Аравии и США. После 11 сентября 2001 г. этот источник финансов под давлением американских властей иссяк. В результате все большую помощь ХАМАС получает от Ирана. В 2003 г., после того как ХАМАС отверг план президента Дж. Буша «Дорожная карта», администрация США внесла шесть лидеров организации в список мировых террористов и заморозила активы пяти связанных с ХАМАС благотворительных структур. На 2007 г. казначейство США блокировало 8,7 млн долл. активов ХАМАС, 437,3 тыс. - «Хезболлы» и 63,5 тыс. - «Исламского джихада» (р. 169). Руководство организации уверяет, что благотворительные средства не идут на закупку оружия. После победы ХАМАС на выборах международное сообщество наложило эмбарго на финансовую помощь, которое после произведенного Аббасом раскола власти ограничено Газой. Однако средства движению продолжали поступать. Тем не менее их приток серьезно сократился, а на Западном берегу исламистам стало намного труднее содержать свою благотворительную сеть из-за рейдов израильской армии и служб безопасности.

ХАМАС постоянно критикуют за то, что цена его социальных программ - исламизация палестинского общества по его рецепту. Хорошо документированы свидетельства того, как исламисты принуждают женщин одеваться в соответствии с предписаниями ислама. ХАМАС ограничивает и другие виды социальной активности, которые не одобряет. Он закрыл клубы и бары, установил интернет-фильтр.

И все же немалая часть населения поддерживает исламистов, так как не видит в них воров и предателей, которые обкрадывают собственный народ и заключают сделку с противником. А вот в адрес Палестинской администрации распространены обвинения в том, что она крадет у населения полагающиеся ему пищевые талоны. Многолетняя социальная работа ХАМАС представляет собой не столько пожертвование, сколько вложение, которое в 2006 г. принесло выгодный политический дивиденд. Между каждым благотворительным актом ХАМАС и вербовкой нового члена и избирателя, конечно, нет прямой связи, но мало кто сомневается, что военное крыло организации действует как «звено цепи» широкого движения. Именно поэтому Израиль отказывается признавать различие между социальной организацией ХАМАС и его военным крылом. Он уничтожает школы, учреждения и склады, так как во всем этом видит часть инфраструктуры террора. Однако исламисты настаивают, что средства спонсоров приходят на счета благотворительных обществ и распределяются по отдельным счетам на конкретные проекты.

Одно из благотворительных дел ХАМАС в Газе - финансирование массовых свадеб, когда женихи не могут позволить себе оплатить церемонию. Это неудивительно, поскольку, например, в 2006 г. уровень безработицы в Палестине составлял 35% (р. 180). ХАМАС поощряет браки как демографическую войну, как форму сопротивления с прицелом на создание новых поколений, которые будут вести джихад. Кроме того, такие свадьбы рассматриваются как средство показать, что палестинцев не сломить.

«Чиновники ХАМАС утверждают, что извлекли один урок, наблюдая, как ФАТХ доминировал в ООП десятилетиями, а в ПА -с 1994 по 2006 г. По их словам, ХАМАС будет по-прежнему строго проводить различие между правительством (которое могут быстро устранить из власти путем волеизъявления на выборах) и движением, которое существует независимо от того, находятся ли те члены ХАМАС, которые прошли в парламент, в кабинете или в оппозиции. ХАМАС довольно рано пришел к выводу, что Ясир Арафат допустил грубую ошибку, позволив движению ФАТХ так тесно интегрироваться с правительством ФАТХ, что когда последнее потеряло власть, движение политически и организационно атрофировалось» (р. 180). Для организации, которая долго занималась разрушением, ХАМАС быстро научился у более крупных и хорошо оснащенных исламистских организаций, таких как «Хезболла», что созидание тоже может служить мощным инструментом достижения целей.

Затеянная ХАМАС кампания исламизации привела к изменению положения женщины в обществе Газы. Придерживаясь консервативных взглядов, исламисты считают, что предназначение женщины - биологическое. Неудивительно, что ХАМАС выступает против социально-политической активности женщин, презрительно называя их светские движения антинациональными и прозападными. История палестинского сопротивления Израилю 1960-1980-х годов знает много примеров участия арабских женщин в демонстрациях, петициях и других формах деятельности в поддержку национальной борьбы. Их роль усилилась во время первой интифады, когда был достигнут беспрецедентный уровень вовлеченности женщин в политическую борьбу. Однако с ислами-зацией социальное пространство женщин стало сужаться. Активисты ХАМАС пропагандируют ношение хиджаба и ограничения женской деятельности пределами дома. Исламисты нередко подвергают порицанию и даже физическому воздействию женщин, которые не соответствуют их толкованию исламских предписаний. Не останавливаются они и перед убийствами; в 2006-2008 гг. в Палестине произошло 30 «убийств чести» (р. 192).

По словам директора Центра женских юридических исследований и консультирования в г. Газа Зейнаб аль-Гунайми, один из секретов успеха ХАМАС в том, что ему удалось распространить мнение, будто его политический курс - исламский, а его ислам - правильная версия политики; поэтому народ не может отвергнуть инициативы исламистов, так как это будет то же, что отвергнуть саму религию. Есть мнение, что руководство ООП слишком поздно заметило угрозу со стороны исламистского движения, которое умело подогнало свою социальную программу под свою политическую и религиозную платформу. И все же есть такие, кто заявляет: «Я выберу себе государство, когда получу независимость, причем сделаю это с помощью избирательной урны, а не мечети» (р. 191).

Первый признак того, что ХАМАС может прийти к власти в Палестине демократическим путем, проявился в 2005 г. на муниципальных выборах. При этом исламисты боролись за голоса женщин и немало преуспели. Через год после прихода к власти образ ХАМАС как некоррумпированной организации все еще свидетельствовал решающим образом в его пользу, несмотря на экономические трудности из-за международной изоляции и закрытия границы с Израилем. Почему женщины голосуют за ХАМАС? Сами исламисты объясняют это успехом своей сети центров по раздаче

продуктов, клиник, своей честной репутацией. Многие женщины отдали голоса ХАМАС, так как видели в нем средство приблизить конец израильской оккупации и создать в независимой Палестине по-настоящему мусульманское общество. Женские активисты движения настаивают, что Запад искажает его этос: у мужчин в ХАМАС есть свои принимающие решения советы, а у женщин - свои. По их мнению, ХАМАС дал женщинам права - в противоположность движению «Талибан». Однако критики утверждают, что настоящих прав женщины не получили; вопрос не в том, будет ли женщина врачом или инженером, а в том, что она должна пользоваться независимостью и свободой при принятии решений.

История соперничества между ХАМАС и ФАТХ длинна и кровава. Две организации редко сосуществовали мирно. ХАМАС видит в ФАТХ и ООП главное внутреннее препятствие на пути к исламизации палестинцев. Он борется с ними за поддержку населения, а также обвиняет националистов в предательстве и сотрудничестве с Израилем. Первые столкновения в борьбе за власть между двумя организациями произошли в конце 1970-х годов. Глубокую враждебность не могут преодолеть уже ни попытки перемирия, ни наличие общего врага, ни возможности разделить власть ради демократии и хорошего управления. Не случайно часть израильтян считает, что их главная надежда - на взаимоистребление палестинцев.

В зените своей силы в 1960-1970-е годы ФАТХ мало беспокоился по поводу исламистов. К 1980-м годам его руководство в изгнании даже взяло курс на поддержку своих собственных исламистских элементов; так родился «Исламский джихад». «Господство порождает высокомерие, а высокомерие - опасность недооценить новые силы, которые поднимаются, чтобы бросить вам вызов» (р. 209). Ключом к успеху ХАМАС было разочарование народа в светских идеологиях. Как заявлял один студенческий лидер-исламист на Западном берегу, «...в 1948 г. потерпел фиаско наш либерализм, и мы потеряли половину Палестины. В 1967 г. мы попробовали социалистический коммунизм и потеряли остальную Палестину. Если мы хотим падения Израиля, нам надо быть большими доктринерами. Нам нужно исламское государство на принципах Корана» (р. 212).

Во время интифады ХАМАС активно набирал очки, постоянно участвуя в похоронах первых мучеников. При этом он не делал тайны из своей антипатии к ООП. Махмуд Захар утверждал, что секуляризм полностью противоречит религиозной идеологии,

а национализм - анафема, которую создали ориенталисты, миссионеры и империалисты.

В 1993 г. различия точек зрения ХАМАС и ФАТХ по отношению к Израилю стали непреодолимыми. После соглашений в Осло и возвращения ООП из Туниса отношения еще больше ухудшились. Руководство ХАМАС не забыло, как быстро Палестинская администрация начала действовать против движения по распоряжению Израиля. В то же время с продолжением израильских атак, расширением еврейских поселений и обогащением палестинских чиновников исламистам стало легко клеймить Палестинскую администрацию как коллаборационистов. Арафат в ответ называл ХАМАС марионеткой Ирана.

К концу 1990-х годов ХАМАС потерпел временную неудачу в попытке стать альтернативой ООП. Популярность ему удалось восстановить в годы второй интифады. В это время ХАМАС разработал два подхода, чтобы нанести поражение ФАТХ: подорвать претензии ООП на то, что она - единственный представитель палестинского народа, и достичь паритета сил со службами безопасности Палестинской администрации.

Позиция США в отношении ХАМАС заключалась в плохо скрываемой поддержке его врагов. К этому времени американцы были вовлечены в серию региональных конфликтов, которые все больше воспринимались как «война по доверенности» с Ираном. Как и с «Хезболлой» в Ливане, становилось все яснее, что после победы ХАМАС Иран и США активизируются в Палестине. Когда США и Израиль стали смотреть на Арафата как на лидера, пережившего свою полезность, они, похоже, нашли ему преемника в лице главы палестинской разведки Мухаммада Дахлана. Не случайно во время военного захвата исламистами Газы штаб-квартира Дахлана была одной из их первых мишеней. Что касается Ирана, то лидеры ХАМАС, видя американскую поддержку ФАТХ против них, стали искать в регионе потенциального покровителя и нашли его в лице Ирана. Во многих отношениях это государство не является естественным союзником ХАМАС, так как управляется клерикальной шиитской элитой; традиционно ХАМАС как крыло суннитских «Братьев-мусульман» искал поддержки у Саудовской Аравии и других стран Персидского залива. Тем не менее во второй половине 1990-х годов ХАМАС установил с Тегераном связи. С 2000 г. одним из элементов стратегии сопротивления ХАМАС является «модель "Хезболлы"». Иранское руководство, как любые исламисты, стремилось продемонстрировать солидарность с пале-

стинцами. Поддержка, которую оказывает Иран ХАМАС деньгами и оружием, сильно выросла после победы движения на выборах в

2006 г., когда Запад прекратил помогать Палестине.

ХАМАС все больше подрывал традиционное преобладание ФАТХ в ООП, используя действия Израиля. Например, когда тот в 2002 г. бомбил министерства Палестинской администрации, ХАМАС организовал помощь пострадавшим. На фоне упорных слухов о коррупции в администрации ХАМАС демонстрировал собственную честность.

Несмотря на соперничество, ХАМАС и ФАТХ всегда утверждали, что могут иметь стычки, но никогда не ввяжутся в гражданскую войну. Однако грань была перейдена 11 декабря 2006 г., когда боевики ХАМАС убили трех детей высокопоставленного руководителя разведки ФАТХ Баха Балуша в Газе. Это привело к вооруженным столкновениям. Вместе с тем к концу 2006 г. в Газе и на Западном берегу наблюдались упадок правопорядка и укрепление авторитета местных семей и кланов, причем этот процесс был характерен больше для кругов ФАТХ, чем ХАМАС. К январю

2007 г. стычки и опасность были фактами повседневной жизни на улицах палестинских городов.

Первые парламентские выборы в Палестине 1996 г. (когда ФАТХ получил 70% мест) ХАМАС бойкотировал. Официально исламисты настаивали, что делают это из принципа, так как отвергают любые институты, созданные по соглашениям в Осло. Но скептики полагают, что ХАМАС просто опасался неминуемого поражения. Однако в то время как военное крыло исламистов пыталось сорвать мирный процесс бомбами, ХАМАС позволил 2-3 тыс. своих сторонников создать Партию национального и исламского спасения, которая вступила в ООП. Спустя десять лет политический опыт этой партии оказался бесценным.

После провала переговоров премьер-министра Израиля Э. Барака, Арафата и Клинтона в Кэмп-Дэвиде в июле 2000 г. Израиль считал, что Арафат отверг лучшую сделку, какая могла быть предложена палестинцам, в то время как в лагере Арафата настаивали, что ни один палестинский лидер не может сделать так много уступок. Руководство ХАМАС пришло к противоположному выводу: Арафат слишком близко подошел к предательству палестинского дела, и его надо остановить. Поэтому исламисты решили баллотироваться в парламент, чтобы блокировать любую подобную сделку в будущем. Как объяснила активист ХАМАС Джамила аш-Шанти, различие между ХАМАС и ирландской партией Шинн Фейн в том,

что исламисты участвуют в выборах не с целью сложить оружие, а с целью продолжать сопротивление.

В 2000-е годы многие палестинцы продолжали разочаровываться во властях ООП. Было невозможно всегда и во всем обвинять Израиль: недовольство тем, как управляется Палестина, росло. ФАТХ был склонен недооценивать угрозу, считая, что исламисты будут участвовать в муниципальных выборах, но что их отказ от соглашений в Осло не позволит им добиться успехов на парламентских и президентских выборах. Правда, Арафат всерьез даже не собирался проводить эти выборы, чтобы не делить с кем-то власть. Однако, блокированный в Рамаллахе, он переживал процесс маргинализации, за чем с удовлетворением наблюдал лидер ХАМАС Рантиси, считая, что политика - игра с нулевой суммой и когда популярность Арафата падает, популярность ХАМАС растет. Правда, существовали разногласия в руководстве самого ХАМАС -по вопросу о том, следует ли открывать «второй фронт», т.е. начинать политическую карьеру. Но даже сторонники жесткой линии склонялись к этому решению. Израильские аналитики считали, что ХАМАС и «Исламский джихад» не составляют реальной оппозиции ФАТХ и не имеют амбиций стать следующим палестинским режимом. Менее чем за четыре года ХАМАС стал им.

В сентябре 2002 г. возникла серьезная оппозиция Арафату внутри палестинского парламента, и он был вынужден распустить кабинет. В условиях ослабления власти Арафат провел в Каире встречи с ХАМАС, надеясь, что предложение исламистам квот на места в парламенте удержит их от нападений на Израиль. Включение ХАМАС в переговоры означало: его стал всерьез воспринимать Египет, а ФАТХ и ООП больше не могут претендовать на то, что они являются единственными представителями палестинского народа. На публике лидеры ХАМАС выказывали уважение к Арафату, но на деле заключили, что политически он свое отжил. В уходе Арафата были заинтересованы многие - молодое поколение членов ФАТХ, ХАМАС, Израиль, США. Мало кто понимал, кто может заполнить вакуум.

В 2002-2005 гг. поколение прежних лидеров сошло со сцены. Шихади, Ясин, Рантиси и другие были ликвидированы Израилем. Однако ХАМАС это не сломило. Лицом движения стал прагматик Исмаил Хания. Даже консерватор Махмуд Захар в 2003 г. заявил, что ХАМАС вполне готов сменить Арафата, так как у него есть инфраструктура и кадры.

11 ноября 2004 г. Арафат умер в парижской больнице после длительной и загадочной болезни. Его смерть означала, что ФАТХ потерял уникального харизматического руководителя. Преемник Арафата Махмуд Аббас никогда не выходил из его тени, но легко выиграл президентские выборы 2005 г. ХАМАС в них не участвовал, посчитав это преждевременным.

Однако в мае того же года исламисты одержали полную победу на муниципальных выборах в г. Калькилия на Западном берегу. Население устало от коррупции и непотизма ФАТХ: чиновники присваивали себе даже купоны на бензин, телефонные карточки и продовольственную гуманитарную помощь. Затем ХАМАС обеспечил себе большинство в ряде крупных городов Газы. К концу второго раунда муниципальных выборов он контролировал 48 местных советов, в то время как ФАТХ - 56 (с. 244). К этому времени слабость и недальновидность ФАТХ привели к исчезновению главных помех участию ХАМАС в выборах. Во-первых, Аббас препятствовал разоружению участников, понимая, что убедить сложить оружие будет трудно не только ХАМАС, но и поддерживаемые самим ФАТХ «Бригады мучеников аль-Аксы». Во-вторых, никто не настаивал, чтобы участвующие в выборах партии признали Израиль или соглашения в Осло. К тому же летом 2005 г. премьер-министр Израиля Шарон вывел войска и поселенцев из Газы - спустя 38 лет после захвата сектора у Египта. ХАМАС не преминул представить это как победу палестинского оружия, что сыграло в его пользу. Мотивацией ХАМАС участвовать в выборах было не только убеждение в том, что можно обратить в свою пользу растущую непопулярность ФАТХ, но и тот факт, что коррупция Палестинской администрации подрывает общество. Слабый тыл означает, что серьезного сопротивления не получится.

Решение участвовать в выборах было победой прагматиков в ХАМАС, которые убедили консерваторов, что движению будет легче исламизировать палестинское общество, если в его руках будут министерства и бюджеты. На фоне энергичной предвыборной кампании ХАМАС действия ФАТХ казались вялыми, а поведение -самодовольным. «Старая гвардия» Арафата период 1967-1994 гг. провела вне Палестины и утратила контакт с улицей. Неудивительно, что в то время как ХАМАС имел четкую предвыборную программу и удачный лозунг «Изменения и реформа», у ФАТХ не было ничего, кроме лозунга «Мы с вами 41 год». У организации не было предвыборной стратегии, и объективно она во многом сама уступила ХАМАС место.

ЕС и США пытались оказать давление на палестинского избирателя, напоминая о террористической природе ХАМАС, но иностранное вмешательство оказалось контрпродуктивным. Чтобы нейтрализовать его, ХАМАС в последние дни кампании развернул на улицах городов транспаранты со словами: «Израиль и Америка говорят ХАМАС "нет". Что говорите вы?». В исламском мире это испытанный прием. Хусейн пользовался поддержкой по всему арабскому миру благодаря тому, что сумел представить себя как несгибаемого борца с Израилем и США. Позднее ту же нишу выкроил себе президент Ирана М. Ахмадинежад.

За два дня до выборов те, кто проводит опросы общественного мнения, ФАТХ и большинство избирателей все еще ожидали, что ХАМАС добьется лишь незначительного большинства, да и многие лидеры ХАМАС не ожидали полной победы. Однако ХАМАС получил 74 места в парламенте, тогда как ФАТХ - только 45. При этом соотношение голосов было 44 и 41%; главным фактором перевеса в сторону ХАМАС стали независимые кандидаты ФАТХ, которые забрали у официальных представителей своей партии тысячи голосов (р. 259). Наибольшего успеха ХАМАС достиг в Хевроне, Наблусе и Рамаллахе. Обладая абсолютным большинством в парламенте, ХАМАС добился политической власти.

«Сразу стало очевидно, что победа ХАМАС на выборах была столь же масштабной. Она заставила правительства, генералов, спецслужбы, банкиров, гуманитарные организации и обычных палестинских и израильских граждан коренным образом пересмотреть сформировавшиеся за десятилетие взгляды и практики. На Западном берегу и в Газе ФАТХ с вечера начал праздновать победу, но преждевременно. После полуночи празднества быстро смолкли, когда первые результаты показали, что ФАТХ не получил абсолютного большинства, затем выяснилось, что он проигрывает, и наконец, что ХАМАС сам получил абсолютное большинство в парламенте, где никогда не заседал. Долгого политического перехода от оппозиции к власти не ожидалось. ХАМАС взлетел из политической периферии к власти...» (р. 260). Масштаб его победы изумил даже большинство его лидеров. Неофициально они признавали, что рассчитывали на какое-то время в оппозиции, чтобы приспособиться.

Частым вопросом дипломатам и иностранным корреспондентам в Иерусалиме было: не навредит ли это мирному процессу? По словам бывшего юридического советника ООП М. Тарази, мирного процесса к тому времени уже не существовало, поэтому вре-

дить было нечему. Израиль и США негативно восприняли приход ХАМАС к власти, настаивая, что не будут вести переговоры с террористической организацией. ФАТХ стал думать, как обойти контроль ХАМАС над парламентом и сосредоточить власть в руках Аббаса. Он пытался убедить иностранные СМИ, что парламент, который он контролировал десять лет, все это время был незначительным органом с полномочиями муниципального совета.

В ответ на прекращение финансовой помощи Запада новая администрация Палестины в лице ХАМАС заговорила об укреплении связей с арабским и исламским миром. С закрытием Израилем границы выросло значение транзитного пункта Рафах на границе Газы с Египтом. В мире раздавались голоса, остерегавшие от прекращения всякой помощи Палестине. Так, директор программы Ближнего Востока и Северной Африки Международной кризисной группы заявил, что эмбарго лишь усилит поддержку ХАМАС внутри страны. Кроме того, он указал, что ХАМАС - не худшие исламисты; есть различие между политическими исламистами, которые эволюционируют в сторону принятия демократии, выборов, национального государства, и джихадистскими исламистами, лучший пример которых «Аль-Каида». Об этом предупреждали и сами лидеры ХАМАС. «Аль-Каида» устами ее лидера аз-Завахири осудила участие движения в выборах.

К марту 2006 г. закрытие Израилем границы привело к нехватке в Газе продовольствия. Палестинцы обвиняли Израиль в коллективном наказании всего населения страны, поскольку международные гуманитарные организации были вынуждены прекратить раздачу продуктов тысячам нуждающихся. Правительство ХАМАС унаследовало долгов на 1,2 млрд долл. и оказалось неспособным платить жалованье 160 тыс. чиновников Палестинской администрации (р. 271).

ФАТХ быстро создал альтернативную структуру безопасности (Директорат внутренней безопасности) во главе с Рашидом Абу Шабаком, не собираясь подчиняться новому правительству. В г. Газа силы ХАМАС и ФАТХ создали пропускные пункты напротив друг друга, и начался разгул бандитизма. Многие жители Газы опасались, что сектор ждет хаос по примеру Могадишо. Аналитики считали, что со стороны ФАТХ это сознательная стратегия с целью сделать Газу неуправляемой для ХАМАС. Однако исламистам удалось консолидировать свою военную силу и одолеть противников. Вместе с тем возобновилась конфронтация с Израилем, который начал артиллерийские обстрелы севера Газы, чтобы

остановить запуск боевиками ракет. Израильские атаки и закрытие границ участились в июне 2006 г., когда боевики ХАМАС предприняли по туннелю нападение на военную базу «Керем Шалом», откуда израильтяне ведут наблюдение за южной частью сектора. Были убиты два израильских солдата и похищен капрал Гилад Шалит. Палестинцы были возмущены тем, что судьба одного израильского солдата занимает намного больше внимания международного сообщества, чем судьба тысяч удерживаемых в Израиле палестинцев.

И все же с течением времени ХАМАС попадал во все большую изоляцию. Образованные палестинцы, особенно с иностранными паспортами, все менее охотно шли на работу в администрацию, к которой так плохо относился Запад, а рядовые жители стали роптать, что просто хотят продовольствия и доступа к внешнему миру. Хания пытался вселить уверенность в сторонников ХАМАС, сравнивая их с ранними последователями Мухаммада, которые были изгоями, но в конце концов победили. Однако численность слушателей на его выступлениях снижалась. Жители Газы остро критиковали новую администрацию за политический и экономический паралич.

В феврале 2007 г. по инициативе Саудовской Аравии ХАМАС и ФАТХ заключили в Мекке соглашение о формировании коалиционного правительства национального единства, в котором ХАМАС получил девять мест, а ФАТХ шесть. Но оно просуществовало недолго и было обречено. По оценкам Шин Бет, египетской разведки и других спецслужб, теперь ХАМАС был в Газе намного сильнее ФАТХ. По оценке одного египетского разведчика, у ХАМАС было в пять раз больше оружия, чем у ФАТХ (р. 278). Вскоре насилие возобновилось. По словам израильского генерал-майора Й. Голанта, военное крыло ХАМАС прекрасно организовано и больше напоминает противотанковое подразделение спецназа, чем террористическую организацию; технологии он получал, скорее всего, от Ирана, Сирии и «Хезболлы». «Риторика Израиля очень напоминала ту, которую он использовал в отношении "Хезболлы" за год до этого: то, что он имеет дело уже не с группой боевиков (по терминологии Израиля - террористов), но с чем-то более похожим на небольшую армию. Мало кто был убежден, что инфраструктура ХАМАС хотя бы немного напоминает таковую "Хезболлы", которая имела возможность ввозить оружие контейнерами по воздуху из Тегерана или через границу из Сирии, а не проносить контрабандой туннелями по одному экземпляру. Тем не менее если

ХАМАС не мог задавить количеством оружия Израиль, росла озабоченность тем, что он может сделать это с ФАТХ» (р. 279).

Правительство национального единства быстро оказалось парализованным. Уже в апреле интенсифицировалась борьба за контроль над силами безопасности. ФАТХ не собирался передавать этот контроль исламистам, и тогда ХАМАС сформировал Исполнительные силы под командованием Абу Убейды аль-Джар-раха. Предвестником конфликта стало дерзкое и успешное нападение исламистов на позиции президентской гвардии близ пункта Карни в мае 2007 г. Среди сторонников жесткой линии в ХАМАС крепло мнение, что устранение ФАТХ облегчит и борьбу с Израилем.

Еще в 2006 г. стали появляться сведения о том, что Вашингтон поставляет ФАТХ оружие и военных инструкторов, чтобы сдерживать исламистов. По свидетельству одного западного дипломата, американцы предлагали поддержать одну из сторон в разворачивающейся гражданской войне. В пользу этой идеи высказывались и представители режимов соседних арабских стран. Будучи светскими и авторитарными, они опасались, что сильный ХАМАС укрепит «Братьев-мусульман» в их собственных странах. Один западный военный чиновник признал, что глава сил безопасности ФАТХ Дахлан с помощью Израиля ввозит оружие, боеприпасы, средства транспорта для будущего противостояния. Когда американский журнал Vanity Fair заявил, что имеет конфиденциальные документы об одобренной Бушем инициативе спровоцировать в Палестине гражданскую войну, госсекретарь Кондолиза Райс не отрицала этого.

То, что произошло в 2007 г., подтвердило наблюдение Израиля: ХАМАС использует перемирия для перегруппировки сил, а не для реформирования. Несмотря на подавляющее превосходство сил ФАТХ (70 тыс. человек) над Исполнительными силами ХАМАС (6 тыс.) и «Бригадами Касама» (более 10 тыс.), было похоже, что исламисты готовятся к серьезной конфронтации (р. 286). 11 июня 2007 г. ХАМАС начал пятидневную военную операцию по захвату Газы, причем 90% сотрудников сил безопасности Палестинской администрации бежали на Западный берег, не оказав сопротивления. Среди них были и те, кто был обучен в Египте, США и Йемене специально для противостояния Исполнительным силам ХАМАС. Последние прошли с юга на север сектора, штурмуя один пункт ФАТХ за другим. Парализованный ФАТХ развалился в Газе на удивление быстро. Торжествующие боевики ХАМАС в масках фотографировались в кабинете президента.

Военная операция ХАМАС вызвала широкое международное осуждение и еще больше изолировала движение на мировой арене. Один из командиров ФАТХ, М. Микдад, вернул ХАМАС обвинение в обслуживании интересов Израиля, заявив, что захват им Газы облегчит еврейскому государству задачу расколоть палестинцев. Министр иностранных дел Саудовской Аравии Сауд аль-Фейсал сказал: «Палестинцы близко подошли к тому, чтобы самим забить последний гвоздь в гроб палестинского дела» (р. 291-292). Исламисты, со своей стороны, оправдывали свои действия тем, что за первые 18 месяцев их правления вооруженные междоусобицы кланов породили у населения чувство опасности, а власть не может позволить себе выглядеть слабой. В самом деле, исламисты вновь продемонстрировали готовность хладнокровно убивать.

Аббас в Рамаллахе распустил правительство национального единства, объявил отряды ХАМАС вне закона и сформировал правительство чрезвычайного положения во главе с Саламом Файя-дом. Демократически избранный премьер-министр Хания в Газе настаивал, что законная власть принадлежит ХАМАС. Израиль и США заявили, что будут работать с правительством Файяда. Арабские лидеры были ошеломлены скоростью событий.

В 2007 г. ХАМАС впервые контролировал Газу полностью. «Однако, несмотря на тактическую победу, стратегия оставалась сомнительной. ХАМАС захватил замок, но подъемный мост и ров контролировал Израиль, а посредники между двумя сторонами только что были застрелены, бежали или были сброшены с крыш зданий» (р. 292). Египет закрыл свою палестинскую миссию в Газе и открыл ее на Западном берегу, а активисты ФАТХ сожгли там многие учреждения ХАМАС. Внешняя блокада привела к тому, что вскоре в Газе возникла нехватка многих видов товаров, а все больше жителей зависели от гуманитарной помощи ООН. Чиновники последней предупреждали, что экономический крах и дальнейшие лишения лишь подстегнут недовольство и нестабильность.

ХАМАС консолидировал свою власть в Газе, изгнав сторонников ФАТХ с высоких постов, закрыв его радиостанцию и запретив собрания ФАТХ. На собрании в ноябре 2007 г. в годовщину смерти Арафата исламисты убили шесть человек и ранили 100 (р. 293). Они продолжали наносить удары по Израилю: в 2007 г. ХАМАС выпустил или позволил другим выпустить по Израилю более 1200 ракет; погибли два израильтянина (р. 294). Израиль отвечал ударами по территории Газы, и в марте 2008 г. в лагере беженцев Джабалийя погибли более 60 палестинцев. Однако изра-

ильтян больше заботило то, что они называли «скачком» ХАМАС к стадии «организованного военного аппарата» с помощью Ирана.

По мнению палестинского профессора Али аль-Джарбави из Бирзейтского университета, ХАМАС допустил две крупные ошибки. Во-первых, когда Израиль ушел из Газы, исламисты не поняли, что он по-прежнему плотно контролирует периметр сектора, поэтому настоящей свободы рук у ХАМАС нет. Во-вторых, несмотря на постоянные насмешки над Арафатом, ХАМАС допустил ту же ошибку, считая, что сможет быть одновременно вооруженной группировкой и законным правительством и не понимая, что международное сообщество этого не потерпит.

С ухудшением ситуации ХАМАС пошел на переговоры о снятии эмбарго с Газы и временном прекращении боевых действий. Перемирие было заключено при посредничестве Египта и вступило в силу 19 июня 2008 г. Дошло до того, что боевики ХАМАС были отправлены в пограничные с Израилем районы следить, чтобы никто не выпускал ракеты по Израилю. Один житель Газы жаловался: «ХАМАС теперь охраняет безопасность Израиля! ХАМАС раскрыл себя, и мы видим, как он делает то же, что делали все другие в ФАТХ до него... ХАМАС не контролирует ситуацию... Это делает Израиль» (р. 297). Вместе с тем летом - осенью 2008 г. ХАМАС укрепил свой контроль над Газой, подчинив могущественные кланы, ослабив салафитские организации. Однако экономическая ситуация ухудшалась, перебои с горючим заставили палестинцев заливать в моторы автомобилей растительное масло, ездить на запряженных ослами телегах или даже передвигаться пешком. Нехватка продовольствия, строительных материалов, школьных учебников и бумаги из-за израильской блокады порождала отчаяние.

19 декабря 2008 г. ХАМАС прекратил перемирие с Израилем - но недооценил его реакцию и не имел для противостояния ему такого арсенала, каким располагала в 2006 г. «Хезболла». Усвоив ливанский урок 2006 г., израильское правительство развернуло мощную пропагандистскую кампанию, напоминая, что ХАМАС нарушил перемирие, прячется за гражданским населением и что ни одна страна не может позволить обстрелы своей территории ракетами. При этом правительство Файяда на Западном берегу подавляло выражения поддержки ХАМАС. В результате израильской операции «Литой свинец» были убиты более 1300 палестинцев, включая более 900 мирных жителей, и уничтожено имущества на более 2 млрд долл. (р. 302-303). Когда 18 января 2009 г. война за-

кончилась, многие жители Газы критиковали ХАМАС за то, что он навлек на них такие бедствия. И тем не менее наступление Израиля не привело к серьезному падению популярности исламистов. Те вновь играли на убежденности палестинцев в том, что оружием и переговорами они могут достичь больше, чем одними переговорами. Критики объясняют этот феномен приверженностью насилию, а сторонники считают его единственным реалистическим путем вырывать уступки у более сильного врага. После войны поддержка ХАМАС населением взлетела до 51% (р. 302).

Операция Израиля не привела к полному прекращению обстрелов страны, но действия ХАМАС привели к поправению общественного мнения Израиля, и премьер-министром вновь стал Нетаньяху. В Палестине опросы показывали неуспех ФАТХ, популярность которого даже на Западном берегу продолжала снижаться за счет ХАМАС. В декабре 2008 г. популярность ХАМАС выросла до 33%, а популярность ФАТХ упала до 40% (с. 305). В случае президентских выборов Хания и Аббас конкурировали бы практически на равных. В основе всего этого лежало уменьшение общественной поддержки мирного процесса. После войны в Газе 54% палестинцев поддерживали вооруженные нападения на гражданское население Израиля, а 73% считали, что шансы создать независимое палестинское государство в ближайшие пять лет равны почти нулю (р. 306). ХАМАС и ФАТХ продолжали бороться за источники денег и патронаж, по-прежнему вели безуспешные переговоры в Каире.

После войны 2008-2009 гг. ХАМАС в очередной раз выжил. «Израиль - сильнейшая военная держава на Ближнем Востоке - не сумел сломить исламистов, да и его генералы и политические лидеры всерьез не ожидали, что одно военное наступление приведет к столь далеко идущей цели. Долголетие этому исламскому движению кажется обеспеченным. в отличие от других исламских движений Ближнего Востока "Братья-мусульмане", "Муджамма" и позднее ХАМАС были выкованы не только в ходе конфликта со светскими арабскими националистическими противниками, но и по причине их близости к явлению сионизма, которое нашло воплощение в созданном в 1948 г. государстве Израиль» (р. 307-308).

Израиль опирается на поддержку США, а ХАМАС все больше зависит от Ирана, что не сулит региональному балансу сил ничего хорошего. Аббас, Израиль, США и другие региональные игроки столкнулись с проблемой: можно ли достичь мира между Израилем и палестинцами, пока ХАМАС находится у власти законным

путем и правит Газой? Многие израильтяне считают, что ХАМАС нельзя доверять и его надо сокрушить. Однако не возникнет ли в таком случае более радикальная исламистская угроза? Часть израильтян настаивает, что в интересах безопасности Израиля примириться с феноменом ХАМАС. Однако любые переговоры между двумя сторонами требуют от ХАМАС признать Израиль, а руководство исламистов пока делает двусмысленные заявления. Подозрительно на намерения ХАМАС смотрят и многие светские палестинцы, опасаясь исламского правления в стиле «Талибан». Однако другие палестинцы считают, что лишь ХАМАС способен добиться для Палестины независимости и государственности. Администрация Обамы и правительства других западных стран также стоят перед проблемой: неофициально дипломаты и политики признают, что диалог с ХАМАС необходим, а публично продолжают настаивать, что уступить должен только ХАМАС.

Сам ХАМАС дает понять, что теперь он - факт политики на Ближнем Востоке и решения проблемы не будет, если этот факт не учитывать.

К.А. Фурсов