CC BY
113
Вестник ПСТГУ
Серия IV: Педагогика. Психология.
Ревякина Нина Викторовна, д-р ист. наук, профессор исследователь по договору Научно-образовательного центра интеграции науки и образования Ивановского государственного университета Российская Федерация, 153377, г. Иваново, ул. Ермака, 39 rev85@mail.ru ОИСГО: 0000-0002-8263-3711
2019. Вып. 55. С. 94-109
БО1: 10.15382Миг^201955.94-109
Гуманизм и городские школы Италии XV в.
Н. В. Ревякина
Аннотация: Автор статьи изучает состояние итальянской городской школы XV в.: широкое распространение образование в городах Италии, отношение родителей и городских властей к школе и образованию, положение учителей, оплату их труда, помощь города, сохранение средневековой образовательной программы и методов воспитания. Автор статьи выявляет начало постепенной перестройки средневековой школы, проникновение в нее гуманистических идей через учителей грамматики и публичных лекторов (среди последних Джованни Андреа Бусси, Оньибене да Лониго, ученики знаменитого педагога-гуманиста Витторино да Фельтре), обновление школьной программы путем включения в нее древних авторов, поэзии, ораторского искусства. В статье показаны появление в школе первых учителей «нового типа» (Джованни Ауриспы и др.), обсуждение гуманистами в своих работах о школе (Джованни Конверсини да Равенна, Маффео Веджо) новых принципов и методов образования и воспитания. Отмечена степень влияния гуманизма на итальянскую городскую школу.
Ключевые слова: школа, учитель, ученик, средневековая программа, гуманизм, образование, воспитание, отношение родителей к образованию детей, образовательная политика городских властей, влияние гуманизма на школу.
В какой мере оказались востребованными благородные гуманистические идеи воспитания и образования в школе итальянского города? Прежде чем отвечать на этот вопрос, надо посмотреть на состояние школьного дела в городах Италии XV в. Итальянским городам с развитой торгово-промышленной и финансовой деятельностью требовались грамотные люди, и потому приток детей в школы был очень большим. Трудно сказать, сколько ребят в это время обучалось в существовавших тогда элементарных (начальных), грамматических, религиозных школах и в школах счета — абако.
В Средние века статистика — вещь весьма относительная и спорная. В XIV в. Дж. Виллани, восхваляя Флоренцию, к числу достижений города относит широкую постановку дела образования. И он сообщает цифры обучавшихся в
Состояние школьного дела в Италии XV в.
школе детей в 1338—1339 гг. При общей численности населения Флоренции в 90 тыс. человек «детей, умеющих читать, было восемь—десять тысяч. Мальчиков, изучавших в шести школах города устный и цифровой счет, насчитывалось тысяча — тысяча двести. В четырех больших школах города грамматику и логику изучали пятьсот пятьдесят — шестьсот детей»1. То есть Виллани говорит, если мы правильно его понимаем, об обучающихся в элементарных школах (8—10 тыс.), в школах абака (1—1,2 тыс.) и в грамматических — 500—560 человек. Для города с населением в 90 тыс. человек такое возможно.
Но совсем иные данные мы имеем по XV в. Мы берем эти данные из налогового кадастра Флоренции 1480 г., опубликованного как дополнение к книге А. Ф. Верде о студенчестве флорентийского университета 1473—1503 гг.2 Работа Верде сама по себе уникальна. Поскольку утрачены матрикулы (списочный состав студенчества) за 1473—1503 гг., автор поставил целью найти по архивным документам и литературе имена студентов, которые обучались в университете в эти годы. И он не только нашел имена 1296 студентов, но и сумел распределить их по факультетам, а возле имени каждого из студентов он разместил все найденные о нем материалы. Верде проделал работу, которая под стать целому коллективу историков. Налоговый кадастр для него — дополнительный источник в поисках студентов 1473—1503 гг., а для нас кадастр — более или менее точный документ, рисующий реальную картину, где названы дети, обучающиеся в эти годы в школах; указывается каждая флорентийская семья со всеми домочадцами, капитал семьи, ее доходы, сумма налога и сообщается о посещении детьми школы.
Прошло 150 лет после Виллани, картина образования стала иной. Но и жизнь Флоренции сильно изменилась. Город пережил чуму, унесшую значительную часть населения. Если во времена Виллани в городе жили 90 тыс. человек (по другим данным — 120—125 тыс.), то в 1378 г. — ок. 50 тыс. Флоренцию затронули и разные осложнения экономического характера.
Все эти трудности коснулись не только Флоренции, но и многих других городов Италии. Пример этому — история с учителем элементарной школы из Лукки, относящаяся к 1348 г., т. е. ко времени, когда чума еще не ушла из Италии. Из-за бедности, голода и отсутствия учеников он не может учить без постоянного жалованья от коммуны; чума так выкосила молодое население, что у него нет достаточного количества учеников, оплачивающих обучение, чтобы продолжать преподавание в Лукке. Если родители учеников хотят, чтобы он продолжал свою работу, город должен предоставить ему публичную оплату. Городской совет ответил ему согласием: мальчики бродят по городу в бездействии и невежестве в знаниях из-за отсутствия учителей; «под розгой учителя» мальчики достигли бы превосходного обучения. И потому городское правительство гарантирует этому учителю стипендию в три лиры в месяц, освобождая от налога3.
1 Bиллани Дж. Новая хроника, или История Флоренции. М., 1997. С. 378.
2 «Fanciulli a scuola» nel 1480 || Armando F. Verde. Lo studio Fiorentino. 1473—1503. Ricerche e Documenti. Volume te™. Pistoia, 1977. Р. 1003-1202 (кадастр).
3 Grendler P. F. Schooling in Renaissance Italy: Literacy and Learning 1300-1600. Baltimor; L., 1989. P. 75.
Подобное, скорее всего, происходило и во Флоренции. Город очень медленно возвращался к своей прежней жизни. Все это до некоторой степени объясняет разницу в цифрах обучающихся детей. В кадастре 1480 г. названы 1035 детей, посещающих школу. 403 человека из них «ходят в школу» — без указания типа школы, 300 — «ходят в школу и учатся читать», 253 посещают школу абака, 23 — грамматическую школу, 52 — школу религиозную4. Возможно, кто-то из родителей не указал в кадастре своих детей, которые обучаются, так что можно предположить, что в действительности число обучающихся было побольше, но вряд ли намного.
Из каких семей учились дети? Налоговый кадастр свидетельствует, что из семей самого разного имущественного положения и самых разных профессий. Детей учили кузнецы и брадобреи, портные и колбасники, красильщики и продавцы письменных принадлежностей, мясники, медники, седельщики, шелкопряды, старьевщики, торговцы льном и шелком, красильщики и люди без заработка.
Семьи, как правило, были многодетные, иные имели по 10—12 детей. Доход семей, из которых названы ученики, был различен — от нулевого или очень маленького в 100—200 флоринов до весьма значительного в 3000 флоринов. Чтобы реально оценить размер дохода, стоит сказать, что курс флорина и лиры как расчетной монеты постоянно менялся. Флорин всегда был выше лиры, иногда незначительно, но со временем сильно вырос (1317 г. — 1 флорин = 1 лире 9 сольди, 1419 г. — 1 флорин = 3 лирам 8 сольди; 1 лира = 20 сольди). В XV в. флорин был потеснен венецианским дукатом 1 дукат = 90 сольди (4 лиры 10 сольди).
Удивительно, что даже семьи без дохода обучали детей. Так, сапожник Ан-дреа ди Джованни, не имеющий дохода, учит сына5, ткач Кристофоро ди Гетто, не имея дохода, также учит сына (Р. 1051). А семья колбасника Пьеро ди сер Кри-стофано с небольшим доходом в 217 флоринов учит четырех сыновей, одного из них 4-х лет (Р. 1123); другая семья — красильщика Нутино ди Джованни, с доходом в 207 флоринов (в ней работает младший брат Нутино) — обучает двух сыновей Нутино (Р. 1137). Семья двух братьев, Мартино и Томмазо ди Филип-по, живущих вместе и имеющих доход в 530 флоринов, обучает семь детей: пять сыновей Мартино (три мальчика ходят в школу абака) и двое сыновей Томмазо, один из которых ходит в школу абака, а другой, пятилетний, — к моне Коза (факт существования женщины-учительницы заслуживает внимания) (Р. 1026—1027). Кадастр свидетельствует, что подавляющее большинство семей, обучающих детей, имеет низкий и средний доход, такой, например, как доход в 732 флорина торговца письменными принадлежностями Филиппо ди Доменико, обучающего четырех мальчиков от 6 до 13 лет (Р. 1062).
В богатых семьях дети часто учатся дома, в таком случае приглашается учитель. Так, Ристоро д'Антонио Серристори, член правительства Флоренции, имеющий доход в 2218 флоринов, обучает дома пятерых сыновей, причем учителю платят 12 флоринов в год (Р. 1121). Бартоломео ди сер Бартоломео, сын учителя, не имеющий сам какого-либо занятия, но очень богатый (доход 3120 флоринов),
4 Grendler P. F. Op. cit. P. 75.
5 «Fanciulli a scuola»... P. 1135. Дальнейшие сноски на данные кадастра в тексте в скобках.
обучает семь сыновей от 5 до 12 лет, к ним приглашен учитель, которому платят 4 лиры в месяц и оплачивают его расходы (Р. 1173). Вдова из богатого рода Альбицци с доходом в 1049 флоринов обучает пять сыновей, два из которых ходят в школу абака. Канцлер Флоренции Бартоломео ди Джованни Скала обучает четырех дочек, для чего приглашает в дом учителя с полным содержанием (Р. 1141).
В церковные школы посылают, как правило, детей из бедных семей (Р. 1122— 1123).
Престиж образования. Налоговый кадастр — замечательный документ, красноречиво свидетельствующий о престиже образования во Флоренции. Только один случай отказа от обучения встречается на страницах кадастра: 16-летний Томмазо из состоятельной семьи «не захотел учиться, ни читать, ни писать», видимо, поэтому отец отправил его в деревню (Р. 1202). Случай, похожий на рассказанную в одной из новелл Боккаччо историю о Чимоне: тому учение не давалось, и «отец махнул на него рукой и, чтобы не видеть перед собой этот свой крест, сослал сына в деревню», да и прозвали его в насмешку Чимоне («Скотина»), хотя имя его было Галезо6.
Как свидетельствует кадастр, дети начинали обучаться рано. В кадастре названо пять четырехлетних детей, 23 — пятилетних и 41 — шестилетний. Все они, за исключением одного шестилетнего, отданного в школу абака, учились в начальных школах7. Раннее обучение подтверждается и письмами того времени. Так, в середине XV в. Бартоломеа Никколини шлет тревожные письма своему мужу, уехавшему по делам, по поводу обучения сыновей — пятилетнего Лодовико и четырехлетнего Якопо: «Если бы я могла поступить согласно моему желанию, то учителя Лодовико в три дня не было бы в нашем доме: у него меньше мозгов, чем у утки, и только зря теряется время. Ради Лодовико вы должны вернуться: он уже большой, знает очень мало и прервал свои занятия чтением. Надо найти учителя, который знал бы свое ремесло и занимался бы исключительно образованием Лодовико и Якопо, ведь и ему пора начинать учиться читать»8.
Родители заинтересованы в образовании детей и потому ищут для них лучших учителей. Возможно, с этим связана сложная ученическая судьба мальчика Трибальди деи Росси: отданный учиться в четыре года четыре месяца, он сменил до школы абака шесть учителей. Ну а если ребенок получает хорошее образование и хорошего учителя, его уже в ранние годы родители посылают на службу. Известно, например, что мальчик Джанноццо, будущий гуманист Джанноццо Манетти, автор трактата «О достоинстве и превосходстве человека», уже с 10 лет трудился в банке.
Симоне ди сер Джованни Валентини из Венеции в своем завещании от 1429 г. пишет о сыновьях: после первоначального образования и изучения всего,
6 Боккаччо Дж. Декамерон. М., 1989. С. 339.
7 Grendler Р. Е Ор. ей. Р. 75.
8 Frova Саг1а. La зсио1а пе11а еШ:а tardomedievale: ип треяпо pedagogico е organizzativo // Le еШ:а т МНя e т Germania. Bo1ogna, 1981. Р. 127—128.
что необходимо купцу, они должны изучить «авторов»9, логику и философию; после чего, завершив свободное образование, они должны стать не медиками или юристами, но посвятить себя профессии купца и только купца10. Отец, как видим, предполагает для сыновей более широкое образование, чем купеческая педагогика (т. е. чтение, письмо, счет и нотариальные навыки), но не очень хорошо представляет его содержание, называя по старинке средневековых авторов.
Отношение городских властей к образованию
Коммуны, власти итальянских городов ценили образование, понимали важность его для города. Коммуна Тревизо объясняет свою заботу о «способных и серьезных учителях для чести и блага города»: «Наших сыновей следует обучить и сделать образованными, так, чтобы, позже сильно занятые делами торговли, они не испытывали нехватки знаний. Пусть теперь, имея удобный случай, они стремятся приобрести добродетель, знания и добрые привычки, вместо того чтобы ежедневно впустую терять время на улицах города, где в отсутствие почтенных учителей они приобретают дурные привычки и неисправимые пороки»11.
Магистраты большинства городов рассуждали подобным образом, стремясь к образованию и добрым нравам молодого поколения. Но при всей положительной оценке образования городские власти не желали платить за него много, и потому жалованье учителя в коммунальных школах было невысоким, а порой вообще не предусматривалось. Однако город помогал учителю иначе: предоставлял дом, освобождал от налогов, давал другие привилегии, защищал от конкурентов. Коммуна, кроме того, разрешала учителю собирать с учеников дополнительную плату за обучение и за столование у учителя. Только очень небольшое количество бедных учеников освобождалось от платы за обучение.
Вопросы школьного образования город решал очень основательно. Так, подеста города Бра в Пьемонте, горном районе Северной Италии, Амброджо Панталонио по звону колокола и через посыльных созывает во дворце коммуны Совет 13 «мудрецов» — уважаемых граждан, чтобы решить вопрос относительно школ. Вопрос касается учителя Джованни Фантино и решается большинством голосов. Фантино освобождается от всех налогов, которые платят остальные жители города, ему предоставляется дом, где он держит школу, и никто, кроме него, не может иметь ее в Бра. Школяры обязаны посещать только его школу, жители других мест (иноземцы) свободно, без всяких препятствий также могут у него учиться. Платят за обучение сами ученики: те, кто находится на высшей ступени, — 4 сольди в месяц, средней — 3 сольди, низшей — 2 сольди12.
9 «Авторы» — в их круг входили «Дистихи Катона», Басни Эзопа, «Эклога Феодула», «Фа-цетус», «Флоретус», «Книга парабол», «Товий», или «Жизнь Товия», поэма «О презрении к миру»( Chartula). Круг авторов сформировался еще в XII в. в церковной школе; в основном это была нравоучительная литература в поэтической форме. См. подробнее: Ревякина Н. В. Гуманистическое воспитание в Италии XIV—XV веков. М.; Берлин, 2015. С. 15—18.
10 Petti Balbi G. L'insegnamento nella Liguria medievale. Scuole, maestri, libri. Genova, 1979.
P. 72.
11 Grendler P. F. Op. cit. P. 14.
12 Frova C. Istruzione e educazione nel Medioevo. Torino, 1974. P. 112.
И в другом договоре в Бра коммуны с учителем Джакомо Теста также ничего не говорится об оплате труда учителя городом. Но коммуна освобождает учителя от всех городских обязанностей (охраны оборонительных рвов, дневной охраны ворот), кроме военной (в случае военных действий), и гарантирует ему оплату его труда учениками: начинающие ученики платят каждый 10 сольди в год, первого латинского класса — 16 сольди, второго латинского класса — 20 сольди, последнего латинского класса — 25 сольди. В этом договоре ничего не сказано о предоставлении учителю дома, возможно, потому, что учитель местный13.
А вот в Кунео в случае с Гульельмо Бустоне ситуация иная. Коммуна выплачивает ему за труд ежегодно 40 флоринов, а школяры в зависимости от этапа обучения платят определенные суммы: так, школяры латинских классов платят по 1 флорину в год. При этом коммуна гарантирует оплату учительского труда и строго наказывает неплательщиков. Более того, она защищает учителя от конкуренции и не разрешает никакому другому преподавателю иметь школу в Кунео и никому из школяров под угрозой штрафа не позволяет искать себе таких учителей. Кроме того, она предоставляет учителю за общественный счет дом14.
Статуты Савоны как особый пример. Очень любопытны статуты Савоны 1484 г. «О должном попечении об обучении детей граждан и жителей Савоны». В них восхваляется образование: «Знание — благородное сокровище, несравнимое ни с каким иным, его ни огонь не сжигает, ни воры не украдут, ни несчастья не уничтожат; среди прочих дисциплин грамматика — врата для других наук и главное пристанище» (приют — вместо hostium, скорее hospitium). В этих высоких фразах слышны отзвуки слов гуманиста Петрарки и других деятелей Возрождения. Образно и весомо сформулирована идея о прочности знаний, которые не исчезнут в самых драматических и житейских тяжелых ситуациях.
Для «умелой и более тщательной заботы о школярах, детях и юношах» старейшины Савоны постановляют пригласить двух магистров, опытных и подходящих для обучения сыновей граждан Савоны и других слушателей, грамматике, логике и «авторам15». Коммуна платит каждому учителю по 70 лир в год. Кроме того, они получают плату от учеников за год: 10 сольди от тех, кто изучает алфавит и таблицы, 20 — за изучение Псалтыри, 1 флорин — от тех, кто изучает Доната (автора учебника по латинской грамматике) и начинает изучать латынь, 60 сольди — от продолжающих изучать латынь и слушающих какие-либо латинские книги16.
При всей высокой оценке образования, оно, если судить по названиям «предметов», продолжает оставаться традиционным — от алфавита до Доната и «авторов».
Оплата учительского труда. Оплата учителя, как мы могли убедиться, зависела не только от щедрости коммунальных властей, но и от числа учеников в школе. К сожалению, данные, которые мы имеем об их численности, относятся к XIV в. Обычно учитель имел 30 учеников, более в элементарных школах, чем
13 Frova C. Op. cit. P. 114.
14 Ibid. P. 113.
15 Petti Balbi G. Op. cit. P. 133.
16 Ibid.
в продвинутых. Рассмотрим пример с учителем Кристофора Денте, приглашенным из Венеции в Кьоджу в 1386 г. на два года. Коммуна платит учителю 60 золотых дукатов. Если он имел 10 начинающих учеников (с оплатой 40 сольди в год); 10 изучающих начала латинской грамматики (1 дукат в год) и по 5 учеников, читающих по латыни на незначительно продвинутом уровне (6 флоринов год); и более продвинутых, читающих античных и средневековых авторов (2 дуката в год) (чтение перечисленных здесь авторов Вергилия, Лукана, Теренция, Эзопа, Проспера, Овидия, Боэция очень интересно, хотя вряд ли соответствует действительности), то он получал от учеников более 30 дукатов и вместе с коммунальной оплатой — более 90 дукатов17.
Иногда учеников было и больше. Так, в пармских статутах этого периода число учеников у учителя, если он имел монополию на школу, могло превышать и 30, и 50 человек (надо учесть, что у учителя были помощники). Но в XV в. ситуация с числом учеников и оплатой учительского труда могла быть хуже.
В целом заработок учителя был невысоким, ниже, чем у юриста и медика, не говоря уже о торговцах и банкирах. Меньше всего заработки были у учителей школ абако. Независимые учителя брали от 2 до 6 дукатов в год с ученика, так что они получали меньше, чем учителя коммунальных школ; но если они преподавали в богатых и благородных семьях, то оплата могла быть выше.
Споры в науке по поводу содержания школьного образования
в XV в.
Если вопрос о престиже школьного образования в XV в. не вызывает сомнения, то гораздо сложнее другой — об изменении школы, обновлении ее программы и методов в связи с развитием гуманизма и культуры Возрождения.
Исследованием этих вопросов ученые занялись только в последние десятилетия, когда обратились к архивным материалам итальянских городов. И ответы на эти вопросы оказались разные. Одни исследователи считают, что к концу XV в. все латинские школы стали гуманистическими и назывались «школами ораторского искусства, поэзии и грамматики». Гуманистическое направление в них стало ведущим. Утверждающий это исследователь П. Грендлер отмечает, однако, и сохранение в программах грамматики Доната, «Дистихов Катона», но рассматривает это как исключение. Другие исследователи, напротив, видят непрерывное развитие школ от Средневековья до 1500 г. и не замечают в них каких-либо изменений (Р. Блэк). Третьи вообще отрицают значение гуманизма для образования и подчеркивают важность сохранения средневековой системы образования и схоластики (А. Графтон, Л. Ярдин). Некоторые ученые, особенно те, кто работает с архивными материалами (Дж. Петти Бальби, К. Фрова), предпочитают более взвешенные оценки, избегая крайностей18.
17 Соотношение сольди и дукатов в Венеции в 1380—1390 гг. таково: 1 лира = 20 сольди, 1 дукат = 4 лирам или 10 сольди (или 90 сольди).
18 Grendler P. Schooling in Renaissance Italy. Baltimore; L., 1989; Grafton A., Jardine L. From humanism to the humanities. Education and the liberal arts in Fifteenth and Sixteenth-century Europe. L., 1986; Renzi P. Umanesimo e scienza in due recenti interpretazioni // Nuova Rivista storica. Anno 75. 1991. P. 671-694. Fasc.3; Black R. Italian Renaissance Education. Changing Perspectives and
Действительно, в школах продолжали читать и старых авторов. Так, в договоре коммуны Монкальери с учителем в 1420 г. последний обязуется читать со школярами Доната, Катона, Сумму, Проспера, Эзопа, Боэция, «Доктринале», грамматику и детскую еharta или 7 псалмов19 — набор средневековых авторов. Вряд ли коммуна Монкальери была исключением, программа школы в вышеупомянутой Савоне тоже была средневековой. Кроме того, средневековые авторы оставались среди книг учителей грамматики, указываемых в завещаниях.
Да и требования к обязанностям учителя по воспитанию школяров не выходят за средневековые рамки. Справедливости ради надо сказать, что материалов для решения этих вопросов до сих пор недостаточно. Единственный документ, которым мы располагаем, содержит перечень обязанностей магистра Бартоломео Кальвето, ректора школ в городе Куорнье в северном Пьемонте в 1468—1472 гг. Помимо перечисления обязанностей учителя, обозначения условий оплаты его труда школярами, предоставления дома, возможности обучать школяров из других городов, защиты от конкурентов, здесь содержатся и требования к учителю относительно обучения и воспитания. Учитель обещает обучать школяров и постоянно побуждать их к познанию, читая им необходимые лекции, заставляя повторять их по одной, заботясь, чтобы один обучал другого (такой способ практиковался в средневековой школе). Он обещал читать и излагать школярам книги и авторов в соответствии со способностями и пониманием слушателей и не переходить к более высокой ступени обучения, пока школяры хорошо не освоят материал низшей ступени, изучать все постепенно и отправляясь от основ.
Помимо этого сформулированы и его обязанности относительно воспитания: «Обещал воспитывать вышеназванных школяров в страхе и любви к Богу и в добрых нравах, дабы были они почтительными, послушными, смиренными, чтобы не говорили неподобающих вещей, дурных слов, особенно в отношении родителей. Обещал в праздничные дни после мессы излагать школярам (сочинения) некоторых благочестивых и духовных отцов, водить щколяров парами в церковь и следить, чтобы они стояли в церкви, не двигаясь, и вели себя благопристойно и благочестиво, были причесаны и умыты». Учитель был также обязан участвовать со своими учениками в процессиях, которые устраивались обычно в городе, т. е. участвовать в важных событиях городской жизни, сопровождавшихся шествиями. «Учитель обязуется увещевать школяров, чтобы они не играли и не пели на улицах, не бросали камни, не говорили дурных слов, не клялись, не богохульствовали, не призывали дьявола, не делали других неподобающих вещей»20. Как видим, в документе указаны религиозные, нравственные, социальные обязанности учителя, их выполнение способствовало адаптации ребенка к общественной жизни. Такого рода обязанности были традиционными и привычными для учителя средневековой школы.
Continuing Controversies // Yournal ofthe History of Ideas. 1991. V. 52. № 2. P. 315-337; Petti Balbi G. Op. cit.; Frova C. Istruzione e educazione...; Frova C. La scuola nella città tardomedievale...
19 Petti Balbi G. Op. cit. P. 62.
20 Frova C. Istruzione e educazione. P. 115-116.
Начало перестройки средневековой школы и пути проникновения в нее гуманистических идей
И все же, как будет видно из дальнейшего, идет, хотя и медленно, перестройка средневековой школы, и гуманистические идеи оказываются в ней востребованными. Правда, материалов для решения этих вопросов до сих пор не хватает. Очень мало сведений о том, чему учили, какими были программы обучения и почти ничего нет о методах обучения, о воспитании, о школьной атмосфере — то есть как раз о тех областях, в которых гуманизм требовал существенного обновления.
Да и о деятельности первых педагогов-гуманистов известно очень мало. Не очень ясно, по каким критериям можно точно отделить «гуманистического педагога» от просто хорошо подготовленного и образованного учителя. Считается ли таковым любой учитель, преподававший в школе античных авторов? Использовал ли учитель в своей школе знание античной культуры для нравственного воспитания? Ведь для гуманистов ценность знания определялась прежде всего его нравственным воздействием. Но для характеристики учителя как гуманистического педагога важны были и его отношения с учениками, методы воспитания и обучения и вообще атмосфера преподавания.
Однако о первых педагогах известно так мало, что нет возможности нарисовать цельную картину распространения гуманистического преподавания. Можно вспомнить о школе Петрарки в Карпантра и ее замечательном преподавателе Конвеноле да Прато, страстном поклоннике Вергилия. Известны имена первых педагогов, возрождавших ораторское искусство (Бруно Казини во Флоренции (ум. в 1348), читавших античных авторов (Пьетро да Мульо, ум. в 1382), Дона-то Альбанцани (ок. 1326 — после 1411) и др. Два последних педагога были друзьями Ф. Петрарки, что служит косвенным знаком их интереса к гуманизму; у них учился Джованни Конверсини да Равенна (1343—1408), известный гуманист, бывший много лет школьным учителем. Эти учителя, оставившие свое имя в истории, скорее всего не являются единственными гуманистическими педагогами; в многочисленных городских школах были и другие, более скромные и не ставшие известными педагоги, которые любили античную культуру и несли ее в школу.
Исследователями установлено, что новый материал для работы в гуманистическом духе, т. е. античные книги, у них был, при этом уже в XIV в. Убедительные данные дают завещания учителей этого времени, в которых указываются античные авторы: поэты Вергилий, Теренций, Ювенал, Сенека (трагедии), Овидий, Лукан, философы Платон, Аристотель, Сенека (Письма к Луцилию), историк Валерий Максим. Некоторые из античных текстов в библиотеках учителей скопированы собственной рукой учителя и не сплетены в тетради (свидетельство того, что использовались в школе).
Даже в небольших городах античные сочинения покупали не только гуманисты, для которых книга была «рабочим инструментом», но и люди иных профессий. В Сарцано, например, доктор права оставляет по завещанию брату вместе с юридической литературой стихотворные тексты Вергилия, Горация, Лукана,
Персия; в 1467 г. другой юрист — сочинения древнегреческого историка Ксе-нофонта. У Якопо Грифи в том же 1467 г. в завещании среди 50 книг названо больше всего юридических текстов, но есть и Овидий, Лукан, Сенека с его трагедиями. В инвентаре имущества Спинетты Кампофрегозо в 1425 г. встречаются трагедии Сенеки и еще сочинения Данте (кажется, книги были собственностью его жены). Поражает инвентарь книг того же 1425 г. Томмазо Кампофрегозо, дожа Генуи. В библиотеке этого политического деятеля, первого лица республики, преобладали исторические работы: Тит Ливий, Иосиф Флавий, Курций Руф, Юстин, Светоний, Цезарь, Валерий Максим, «Жизнеописания» Плутарха, историк и христианский автор нач. V в. Павел Орозий, хроника Генуи21. Прекрасная библиотека с рядом интересных античных книг была у Джанфранческо Гонзаги, правителя Мантуи, который пригласил для воспитания своих детей Витторино да Фельтре.
У учителей XV в. возможностей использовать античные книги стало значительно больше. Появляются подготовленные ими на основе античных материалов учебные тексты (например, комментарии Доната к Теренцию, сделанные в форме словаря). Комментарии, открытые Ауриспой в 1433 г. во время Базель-ского собора, видимо, достаточно быстро стали использоваться в учебном процессе. В школьный обиход входят и современные гуманистические тексты, используемые как образцы стиля и композиции (письма Верджерио). Впрочем, встречаются и материалы, читавшиеся в средневековых школах, — псалтырь для детей, Боэций, Доктринале, Присциан22.
В целом можно сказать, что какой-то античный материал для перестройки школьной программы у учителей был. Появляются и свидетельства об учителях-гуманистах как таковых. В письмах Гаспарино Барциццы упоминаются учителя, преподающие «гуманистические науки» (studia humanitatis), — поэт и оратор Ло-ренцо Момео, Якопо Брачелло (канцлер в Генуе), «человек, достойный уважения, и весьма ученый в гуманистических науках».
Публичные лекторы как «проводники» нового образования. Проникновение гуманистических идей в школьное образование идет через учителей грамматики и через публичных лекторов. Публичные лекторы имели более широкую и основательную подготовку, чем учителя грамматики, и слушателями их лекций по свободным искусствам, философии и теологии становились люди более широкого круга — как юноши, так и люди старшего возраста. Общественное мнение подталкивало к введению такой должности: «Вполне заслуженно и полезно, чтобы в этом городе был ученый, честный и наделенный (одаренный) добрыми нравами человек, который за публичное вознаграждение читал бы юношам лекции, внушал им добрые нравы и обучал наукам, что обычно считается наилучшим делом в любом статусе и государстве»23. Часто на роль публичных лекторов приглашали гуманистов, но не самых известных, иногда питомцев знаменитых гуманистических школ. Так, ученик Витторино да Фельтре Джованни Андреа Бусси был несколько лет публичным лектором в Генуе с оплатой в 125 лир в год.
21 Petti Balbi G. Op. cit. P. 123-124.
22 Ibid. P. 64-65.
23 Ibid. P. 109.
Другой ученик Витторино — Оньибене да Лониго — был почти 40 лет публичным лектором в Виченце. Самую высокую оплату в 275 лир получал в Генуе Кас-сарино, он обязан был «бесплатно читать юношам в течение всего года», а также «писать историю Генуи и каждую зиму читать народу»24. В 1474 г. должность публичного лектора занимал эрудит, переводчик и медик Джорджо Валла. О том, что читали публичные лекторы, дает представление свидетельство Паоло Парте-нопео: он восемь лет был лектором и историографом Генуэзской республики и объяснял Цезаря, Цицерона, Вергилия, Горация, Сенеку, Светония. Публичные лекторы несли, таким образом, гуманистические идеи не только в школу, но и в городское сообщество в целом. Такое, однако, могло иметь место только в самых крупных городах.
Обновление школьной программы. Постепенно меняется программа образования и в городских школах, в которых начинают читаться гуманистические дисциплины — ораторское искусство, поэзия, история. Если в Сполето в 1376 г. приглашают учителя читать набор средневековых дисциплин (грамматику, логику и риторику), то в 1427 г. — грамматику и поэзию, в 1432 г. — грамматику, поэзию и ораторское искусство.
Известны имена ряда учителей «нового типа». В 1414—1419 гг. в Савоне преподавал после своей первой поездки на Восток библиофил, собиратель рукописей, знаток греческого языка Джованни Ауриспа. В Лукке в 1453 г. читал грамматику, ораторское искусство, Цезаря и Тита Ливия ученик Витторино да Фель-тре Джан Пьетро да Лукка. Лукканцы всячески пытались удержать его: платили жалованье в 100 дукатов, разрешили брать дополнительные поборы с учеников; они хотели, чтобы он читал кроме ораторского искусства еще и поэзию — греческую, а не только латинскую. Лукка и позже предлагает коммунальному учителю читать ежедневно автора по грамматике, историка, оратора или книгу писем, поэта и основы греческого: эта рекомендация повторяется и в XVI в.25
Новые предложения коммунальных властей в договорах с учителями относительно программы образования разительно отличаются от старых, средневековых, коммуны определенно предлагают учителям гуманистический набор дисциплин. Более того, в городских статутах, касающихся образования, оно восхваляется вполне в гуманистическом духе.
Подобные процессы, по наблюдениям П. Грендлера, происходят в Тревизо, Модене, Реканати и других городах. Яркие и убедительные примеры, приводимые исследователями относительно влияния гуманизма на школу, на изменение ее программы, все же не позволяют сделать вывод о ее полном преобразовании в гуманистическом духе. Ведь в школах ряда городов, как уже отмечалось, продолжали читать и старых авторов.
Знание в гуманистической школе не стало более доступным для детей. Гуманистические учителя преподавали всегда за вознаграждение и уходили из города, если считали свой труд оцененным недостаточно. Пример с известным педагогом Медузео тому подтверждение. Он преподавал в 1469 г. в Сарцано, в его школе преподавание стало градуированным: с начинающими занимался один
24 Petti Balbi G. Op. cit. 108 (nota 14).
25 Grendler P. Op. cit. P. 137.
репетитор, другой — с продолжающими, а сам Медузео читал и комментировал Вергилия, «Героиды» Овидия, Седулия, «Дистихи Катона», трактат Цицерона «Об обязанностях», грамматику Гуарино — и все это «согласно возможностям каждого»26, т. е. за деньги. Заметим, что в программе Медузео сочетаются авторы средневековой школы (Седулий, «Дистихи Катона») с античными; интересно также, что используется гуманистический учебник Гуарино. Медузео получал за свой труд 50, затем 60 лир; он настаивал на дальнейшем повышении оплаты. Но коммуна приняла неожиданное решение: в 1472 г. она приглашает двух учителей, Медузео и еще одного, с оплатой каждого в 50 лир, преподавать в публичную школу, и эту школу ученики Сарцано будут посещать бесплатно. Ясно, что коммуна стремится сделать образование необременительным для своих детей. Медузео, недовольный новыми условиями, покидает город, другой учитель угрожает оставить преподавание27. Инициатива коммуны дать возможность ходить в школу большему числу детей, как видим, не встречает в данном случае понимания учителей.
Чтобы оценить степень влияния гуманизма на школу, недостаточно изучить, как говорилось выше, только программу образования. Однако узнать о методах воспитания и образования, об обстановке в школе трудно из-за отсутствия источников. Чтобы узнать о гуманистических идеях воспитания в школе, можно лишь строить предположения от противного, т. е. выводить из критики гуманистом-педагогом школьных методов. Но некоторые гуманисты, преподающие в школе, наряду с критикой высказывают и свои собственные взгляды на школьную атмосферу, учителя, методы обучения.
Примеры появления у учителей новых методов обучения и воспитания
Такую возможность нам дает Джованни Конверсини да Равенна, в своем «Счете жизни» (1400)28. В разные периоды жизни он учительствовал в коммунальных школах Тревизо, Конельяно, Беллуно, Муджо, Болоньи, Венеции. С преподаванием у него были трудности. Городской совет Беллуно отказался от его преподавания на том основании, что он знает гораздо больше, чем требует профессия грамматика для обучения детей. Возможно, его преподавание было слишком сложным для детей или он пытался ввести в него античных авторов. О нем сказали: «Нам этот преподаватель не подходит, у него слишком много литературы, он слишком много знает». Опыт преподавания гуманиста в средневековой школе, особенно в небольших городах, куда новшества проникали слабо, наверное, и не мог быть удачным, и программа, и методы преподавания и воспитания, предлагаемые гуманистом, не могли не приходить в противоречие с традиционными.
26 Petti Balbi G. Op. cit. P. 121.
27 Ibid. P. 122.
28 Giovanni Conversini da Ravenna. Rationarium vite. Introduzione, edizione, note a cura di Vittore Nason. Firenze, 1986. Фрагмент рус. перевода «Счета жизни» см.: Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности (XIV—XVI вв.). М.; СПб., 2015.
Конверсини учился у жестокого учителя, от которого он дважды пытался бежать, а один раз даже хотел отравить ненавистного палача. Злодейски избив одного из учеников, учитель испугался, что тот умрет, и предпочел скрыться. Но ученик выжил, и мучения продолжались. В другой раз учитель избил восьмилетнего мальчика, сына крестьянина, за то, что тот не сумел рассказать стих псалма, избил так, что «кровь заструилась», и хотя мальчик сильно вопил, он его со связанными ногами, голого подвесил в колодце на уровне воды и упорно не желал отменять наказание. Наконец, мальчик был извлечен из колодца, полуживой от ран и холода; с помощью нагретых одежд его вернули к жизни29. Учитель, пишет Конверсини, истязал многих: «Он истязал нас розгой голыми, чтобы мы со всех сторон были открыты его ударам». Такой учитель, поистине «мучитель, омрачал жизнь страдальцев тяжким бременем ученья и, с другой стороны, делал их своим присутствием полумертвыми от страха»30.
В работах Конверсини да Равенна налицо новые принципы и методы воспитания и образования, хотя никакой законченной системы в его размышлениях нет. Богатая практика школьного учителя, трудный детский опыт обучения в средневековой школе, на всю жизнь запечатлевшийся в его памяти, знакомство с идеями Квинтилиана помогли ему сформулировать некоторые мысли по поводу школьной атмосферы, взаимоотношений ученика и учителя, методов воспитания и обучения, которые отличались от средневековых представлений.
Конверсини горячо желает в школе новой обстановки, основанной на взаимной любви учителя и учеников, доброжелательности, исключающей всякое насилие. Он отвергает царящую в средневековой школе жестокость и предлагает мягкое обращение и похвалу как способы, наиболее действенные, способствующие нравственному воспитанию и стимулирующие развитие умственных способностей детей: «Заблуждаются те, кто считает, что при обучении детей грамоте прибегают к жестокости. Педагоги добиваются большего умеренностью и милосердием, ибо от мягкого обращения и любой похвалы воспламеняется благородная душа и становится расположенной следовать туда, куда зовет рука ваятеля... пусть будет в учителе кротость и мягкость, пусть он скорее побуждает детей идти в школу, чем понуждает... заботится о любви учеников, а не об их страхе перед ним»31.
Учитель у Конверсино, помимо миролюбивого нрава, должен обладать высокой образованностью и нравственной красотой; и то и другое очень важно для формирования детской души: жизненное поведение учителя формирует нравы, а его ученость — ум ученика. Учителю необходимо также умение тщательно учитывать разнообразные характеры детей и определять в зависимости от этого методы воздействия: одних учеников взбадривать соревнованием с товарищем, воодушевлять похвалой, на других воздействовать лаской, на третьих — строгостью, на некоторых — отеческим порицанием32.
29 Конверсини да Равенна Дж. Счет жизни // Гуманисты эпохи Возрождения... С. 346.
30 Там же. С. 348.
31 Там же. С. 347.
32 Там же. С. 347-348.
Вспоминая свое обучение, Конверсини резко критикует средневековые методы воспитания и образования. Реальному учителю средневековой школы, «мучителю», «тирану», «палачу», он противопоставляет гуманного педагога. Нам остается только предположить, что сам Конверсини в свою бытность учителем следовал тем принципам и методам, о которых писал в своих сочинениях.
Любопытны и наблюдения гуманиста XV в. Маффео Веджо о своем обучении в школе. Его первый учитель был суровым и жестоким, и при нем Веджо не подавал никогда никаких надежд, а второй был мягким и способствовал его успехам в обучении, он привлек его любовью, человечностью и похвалами. И в результате: «Удивительно, как я воспрял душой, как всецело предался занятиям, какой безмерный труд вынес ради науки, так что даже выучил несколько поэтических книг и сам ежедневно сочинял какие-то стихи (к этому меня побуждала удивительная сила природы), не обучаемый никем, ибо не было никого, знающего это дело»33. Так, собственный опыт Веджо приводит его к выводу, что похвала в детском возрасте очень способствует обучению. И он приводит примеры, опять же из собственного опыта, как его учителя использовали похвалу в своей работе. Один устраивал нечто вроде сражения между учениками и из их рядов выделял попеременно судей, которые решали, кто ученее. Тот, кто сражался отважнее и превосходнее, заслуживал больших похвал и удостаивался более почетных мест. Веджо считает, что этот способ обеспечивает «пользу и быстроту» в обучении, помогает выносить тяжесть занятий и побуждает подражать более знающим.
Другой учитель устраивал ученикам, которых обучали более знающие товарищи (такой способ практиковался в средневековой школе), своеобразный экзамен в присутствии всех, экзаменаторы из учеников задавали вопросы, а учитель выносил окончательное решение. Это заставляло много трудиться, чтобы не опозориться. Этот же учитель устраивал нечто вроде схоластического диспута: более знающие ученики выставляли тезисы, которые отстаивали против всех тех, кто пытался их опровергнуть. Это, считает Веджо, приносило пользу, так как обостряло умы учеников и побуждало их стремиться к похвале, которой можно было добиться в этом споре34.
Как видим, Веджо обращает внимание на те позитивные методы, которые уже можно было наблюдать в школе и которые в гуманистической теории воспитания найдут обоснование.
Таким образом, перемены в городской школе под влиянием гуманизма несомненно происходили, однако об их масштабах, о глубине проникновения гуманистических идей в школьную практику надо судить с осторожностью. Изменение школьной программы еще не означало полной перестройки школы и превращения ее в школу гуманистическую; об изменениях методов и школьной атмосферы можно только предполагать.
Тем не менее престиж образования и влияние гуманистических идей в итальянском обществе XV в. продолжали сохраняться и даже усиливаться. Они вызывали отклик и со стороны правителей городов, которые стали приглашать гуманистов для воспитания собственных детей. Именно так возникли знаменитые
33 Ревякина Н. В. Указ. соч. С. 131.
34 Там же. С. 132.
школы Витторино да Фельтре в Мантуе и Гуарино да Верона в Ферраре. Они во
всей полноте воплотили идеи гуманистов-теоретиков и стали образцами гуманистических школ.
Список литературы
Виллани Дж. Новая хроника, или История Флоренции. М., 1997.
Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности (XIV—XVI вв.). М.; СПб., 2015.
Ревякина Н. В. Гуманистическое воспитание в Италии XIV—XV веков. М.; Берлин, 2015.
«Fanciulli a scuola» nel 1480 // Armando F. Verde. Lo studio Fiorentino. 1473—1503. Ricerche e Documenti. Volume terzc. Pistoia, 1977. Р. 1003-1202 (кадастр).
Black R. Italian Renaissance Education. Changing Perspectives and Continuing Controversies // Yournal of the History of Ideas. Vol. 52. № 2. Philadelphia, 1991. P. 315-337.
Frova C. Istruzione e educazione nel Medioevo. Torino, 1974.
Frova C. La scuola nella citta tardomedievale: un impegno pedagogico e organizzativo // Le citta in Italia e in Germania / ed. R. Elze, G. Fasoli. Bologna, 1981. P. 127-128.
Giovanni Conversini da Ravenna. Rationarium vite. Introduzione, edizione, note a cura di Vittore Nason. Firenze, 1986.
Grafton A., Jardine L. From humanism to the humanities. Education and the liberal arts in Fifteenth and Sixteenth-century Europe. L., 1986.
Grendler P. F. Schooling in Renaissance Italy: Literacy and Learning 1300-1600. Baltimor; L., 1989.
Petti Balbi G. L'insegnamento nella Liguria medievale. Scuole, magistri, libri. Genova, 1979.
Renzi P. Umanesimo e scienza in due recenti interpretazioni // Nuova Rivista storica. Anno 75. 1991. Fasc. 3. P. 671-694.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia IV: Pedagogika. Psikhologiia. 2019. Vol. 55. P. 94-109 DOI: 10.15382/sturIV201955.94-109
Nina Revyakina, Doctor of Sciences in History, Professor,
Research and Educational Centre for Integration of Research and Education, Ivanovo State University, 39 Ermaka Str., Ivanovo 153377, Russian Federation rev85@mail.ru ORCID: 0000-0002-8263-3711
Humanism and Urban Schools in Italy of the 15th Century
N. Revyakina
Abstract: This article studies the state of the Italian urban school of the 15th century, i.e. the wide spread of education in cities of Italy, attitude of parents and urban authorities to school and education, the state of the teachers, the pay for their work, help from the
city, preservation of the mediaeval educational curricilum and methods of upbringing. The article identifies the beginning of a gradual transformation of the mediaeval school, the penetration of the humanists' ideas through teachers of grammar and public lecturers (among the latter are Giovanni Andrea Bussi, Ognibene da Lonigo, the disciples of the prominent educationalist and humanist Vittorino da Feltre), renewal of the school curriculum by means of including classical authors, poetry, art of public speaking. The article shows the appearance of teachers of the "new type" at school (Giovanni Aurispa and others), the humanists' discussion in their texts about the school (Giovanni Conversini da Ravenna, Maffeo Vegio) of new principles and methods of education and moral upbringing. The article also highlights the degree of the influence of humanism on the Italian urban school.
Keywords: school, student, teacher, mediaeval school curricilum, humanism, education, upbringing, attitude of parents to student's education, educational politics of urban authorities, humanists' influence at school.
References
"«Fanciulli a scuola» nel 1480", in A. Verde. Lo studio Fiorentino. 1473—1503. Ricerche e Docu-menti. Volume terzo. Pistoia, 1977, pp. 1003—1202.
Black R. (1991) "Italian Renaissance Education. Changing Perspectives and Continuing Controversies". Journal of the History of Ideas, 52, 2, pp. 315—337.
Frova C. (1974) Istruzione e educazione nelMedioevo. Torino.
Frova C. (1981) "La scuola nella citta tardomedievale: un impegno pedagogico e organizzativo", in R. Elze, G. Fasoli (eds) Le citta in Italia e in Germania. Bologna, pp. 127—128.
Giovanni Conversini da Ravenna (1986) Rationarium vite. Introduzione, edizione, note a cura di Vittore Nason. Firenze.
Grafton A., Jardine L. (1986) From Humanism to the Humanities. Education and the Liberal Arts in Fifteenth- and Sixteenth-Century Europe. London.
Grendler P. (1989) Schooling in Renaissance Italy: Literacy and Learning 1300—1600. Baltimore; London.
Gumanisty epokhi Vozrozhdeniia o formirovanii lichnosti (XIV—XVIvv.) [Humanists of Renaissance on the Formation of Personality (14th — 16th Centuries)]. Moscow; St Petersburg, 2015 (in Russian).
Petti Balbi G. (1979) L'insegnamento nella Liguria medievale. Scuole, magistri, libri. Genova.
Renzi P. (1991) "Umanesimo e scienza in due recenti interpretazioni". Nuova Rivista storica, anno 75, fasc. 3, pp. 671-694.
Revyakina N. (2015) Gumanisticheskoe vospitanie v Italii XIV-XV vekov [Humanistic Education in Italy of the 14th — 15th Centuries]. Moscow; Berlin (in Russian).
Villani D. (1997) Novaia khronika, ili istorika Florentsii [New Chronicle, or the History of Florence]. Moscow (Russian translation).
