CC BY
102
References
1. Basargina E. Ju. Iz istorii reformy D.A. Tolstogo: A.I. Georgievskij (From the history of reform D. A. Tolstoy: A. /. Georgievskij) // Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. 2012. No. 1. P. 20-23. (Iri Russian).
2. Gel'bke F. F. Kaleridar'dlja uchitelej (Calendar for teachers). St. Petersburg: O. Klrhner, 1882-1914. (In Russian).
3. Za sto let. Biograficheskij slovar' professorov i prepodavatelej Imperatorskogo Kazanskogo universiteta (1804-1904) (Over a hundred years. Biographical Dictionary of professors and teachers of the Imperial Kazan University (1804-1904)). Kazan': Tipo-litografija Imperatorskogo universiteta, 1904. Ch. 1. 552 p. (In Russian).
4. Izvlechenle iz vsepoddannejshego otcheta g. ministra narodnogo prosveshhenija za 1873 god (Extract from the most loyal of the report of the Minister of Education for 1873) // Zhurnal ministerstva narodnogo prosveshhenija. 1875. ljuf. T. CLXXX. Otdel «Pravltel'stvennye rasporjazhenija». P.1-65. (In Russian).
5. Maksimova A. B., Almazova N. S. «Russkaja filologicheskaja seminarija» v Lejpcige v intellektuarnom prostranstve Rossii I Germanil ("Russian philological seminary" in Leipzig in the intellectual space of Russia and Germany) M Mezhkul'turnyj dialog v istoricheskom kontekste. Materialy nauchnoj konferencii. Moscow: IVI RAN, 2003. P. 99-102. (In Russian).
6. Russian State Historical Archive. F. 733. Inv. 234. D. 12. (In Russian).
7. Russkaja filologicheskaja seminarija pri Lejpcigskom unlversitete s 1873 po 1877 god (Russian philological seminary at the University of Leipzig from 1873 to 1877) // Zhurnal ministerstva narodnogo prosveshhenija. 1877. June. Vol. CXCI. P. 95-113. (In Russian).
8. Russko-slovenskie otnoshenija v dokumentah (XII v. - 1914 g.) (Russian-Slovenian relations in the documents (XII century- 1914)). Moscow : Drevlehranlllshhe, 2010. 652 p. (In Russian).
9. Sbornik postanovlenij po ministerstvu narodnogo prosveshhenija (Collection of resolutions by the Ministry of Education). Vol. V. St. Petersburg: Obshhestvennaja pol'z», 1877. 2318 column. (In Russian).
10. Taho-Godi A. A. Losev (Losev). Moscow: Molodaja gvardija, 1997. 457 p. (In Russian).
УДК 94(450) История Италии
P. А. Свивальнев
СИСТЕМА ОТНОШЕНИИ КОНДОТТЫ С ГОРОДАМИ И КОММУНАМИ В ИТАЛИИ XIV-XV вв.
Статья освещает роль капитанов кондотты и их отрядов в социально-политической жизни Италии \IV-XV вв. На основе городских хроник и дневников анонимных горожан, автор рассматривает фактор необходимости найма военных отрядов как один из важнейших факторов политики в итальянских городах-государствах. Также автор касается проблемы интеграции воинского наемного сословия с социально-экономическими
институтами в городах-коммунах - их влияние на экономику и повседневную жизнь горожан. Данное исследование затрагивает актуальную проблему лидерства военачальника в условиях стратегического построения боевых действий.
Ключевые слова: кондотта, наемные отряды, капитаны войны, города-государства, договор найма, социально-экономические отношения.
Р. А. ЭуЬ/аГпеу
THE SYSTEM OF RELATIONS BETWEEN CONDOTTI AND CITIES AND MUNICIPALITIES IN ITALY IN XIV-XV CENTURIES
The article deals with the role of Condotti captains and their units in the socio-political life of Italy XIV-XV centuries. On the basis of urban chronicles and diaries of anonymous citizens, the author considers the factor of necessary recruitment of military units as one of the most important factor in the policies of the Italian city-states. The author also concerns the problem of integrating military hired class into
socio-economic institutions in the municipalities of cities - their impact on the economy and the daily lives of citizens. This study focuses on the topical issue of leadership of the commander in terms of the strategic posture of fighting.
Keywords: Condotti, mercenary troops, captains of the war, city-state, contract of employment, social and economic relations.
Важным аспектом деятельности наемных отрядов в Италии XIV—XV вв. были взаимоотношения на уровне «наниматель - кондотьер».
Именно с этой точки и начиналась служба наемных отрядов, и отношения с городом-нанимателем красной линией проходили через
жизнь кондотьерских рот и, особенно, их командиров, «капитанов войны». В свою очередь, необходимость подобных взаимоотношений предопределяла и трансформировала многие сферы жизни средневекового итальянского города-государства.
Зачастую в городах-нанимателях были специальные структуры, занимавшиеся вопросами кондотты. Так во Флоренции это были чрезвычайные должностные лица, которые назывались «Десятеро Войны» и избирались в случае конфликта, чтобы управлять наемниками. В Венеции эту роль исполняли «Мудрые Террафермы», и им помогал, когда это было необходимо, совет войны [5, л. 146]. В этом городе нередко и Сенат непосредственно брал на себя функции института контроля за наемными отрядами. Кроме того, во всех городах-государствах были различные магистратуры, которые должны были наблюдать за тем, что делали кондотьеры, следуя за ними, и при определенных обстоятельствах даже на поле сражения.
Традиционно, в ментальных установках горожан кондотьер воспринимался, в основном, как профессиональный солдат, и был связан со стереотипами продажности и ненадежности: «Более выгодный контракт мог заставить перейти из одного лагеря в лагерь его противника прямо на глазах у первого» [11, р. 49]. В XIV в. кондотта долго совмещалась с городскими ополчениями, иногда являющимися основной силой на полях сражений Италии. Вместе с тем, следует отметить дуализм восприятия кондотьеров: хватало примеров, когда Капитаны войны имели предпочтительную связь с одним и тем же синьором, или городом. Как пример можно привести известного капитана войны Якопо даль Верме, сражавшегося в Италии во второй половине XIV в. Он, как правило, вел себя корректно, храня верность своим доверителям. Когда Верме сражался за Милан (1388) против падуанского рода Карра-ра, он ответил отказом Франческо Новелло да Каррара, врагу Висконти заявив, что он будет непосредственно договариваться только герцогами Милана, которые его наняли [12, р. 76]. В декабре того же года он сдержал слово, данное Венеции, и, завоевав Тревизо, не сделал и попытки господствовать в нем лично, как часто делали другие кондотьеры в подобной ситуации. Передав его, согласно статьям договора республике Венеции, дель Верме получил взамен во владение палаццо Каррара в Венеции, а также включение своего имени в список знати этого города. Когда Антонио Лоски, летописец второй половины XIV в., написал о нем словами восхи-
щения и энтузиазма, он на самом деле озвучил оценку кондотьера, разделяемую многими.
И примеров подобных взаимоотношений можно привести большое количество. Связь с Венецией продолжали и другие члены этой фамилии, например, Луиджи даль Верме, который все 10 лет (1426-1436) своей службы не изменял ибранной линии отношений с дожами, будучи верным кондотьером - «тагсМеэсо» лия этого города [5, л. 146]. Другой известный наемник Фачино дель Кане, в свою очередь, часто возвращался на службу к герцогу Мон-феррато, у которого, очевидно, находился в привилегированном отношении. Подобное отношение мы видим и в связи с Джованни Акуто, который, повоевав в большом количестве войн на стороне разных городов-коммун, в итоге большую часть своей карьеры вплоть до самой смерти служил интересам Флоренции.
В то же время, привычный образ солдат, которые переходили из одного города в другой, не оставляя следа (или оставляя негативный след) своего пребывания, также имел место. Пример тому - случай во время так называемой «Войны Восьми святых» (1375-1378) [7, л. 55], когда флорентийцы, находясь в сложном положении и терпя поражения от войск папы, попросту подкупили часть отряда Джона Хоквуда, сильно ослабив его позиции: «Задумались о том, чтобы призвать Джованни Акуто, или хитростью его заманить, поскольку он имел отряд, который не был в согласии с ним, а он не был в согласии с солдатами. Вызнав это, Восемь войны послали в Милан и Болонью, и каждому городу-государству обещали предоставить средства на найм 700 копий и 300 арбалетов. Затем призвали капитанов Филиппе Буэр Гранденте Джелибе-ривека и мессера Дженни, которые предводительствовали людьми. И сделали предложение и обещание по 22 флорина за копье, и сыграла свою роль столь большая плата. То есть удалось разорвать бригаду. Это были экстраординарные затраты, но это был такой триумф флорентийцев» [13, р. 300].
Однако хватает ярких примеров укоренения профессиональных солдат в каком-то одном месте, где они обитали достаточно долго. Иногда это случалось посредством брака с женщиной из этого места и получения в нем недвижимости: «Есть случаи, чтобы далеко не ходить за примерами, солдат, которые оставались на службе у Висконти много лет, или таких персонажей, как Джованни да Колонна, который в XIV в. воевал за Пизу в течение 37 лет; как Петер фон Аппио, обитавший там 28 лет, или как Генрих Альдер, остающийся там 27 лет, а дочь его вышла замуж за имперского викария
в Пизе, Вальтера фон Хохшлитца. Это также случай многих «ргоуу&юпаН» (находящихся на содержании наемников) Сфорца, которые в середине XV в. имели жен, детей, недвижимые и земельные владения в доминионе герцога» [12, р. 92].
Но укоренение происходило также и другими способами, менее традиционными, и поэтому более значимыми. В Пизе немецкие наемники оставили след о себе и своей набожности, основав алтарь и церковь, посвященные Св. Георгию. В Вероне, в одной из церквей, посвященной тому же Святому Георгию и названной Сан Джорджетто, находились изображения гербов немецких наемников Лодовико Бранденбур-га, по большей части из тирольских фамилий, которые в 1354 г. сражались за Кангранде II делла Скала против Френьяно делла Скала, и которые затем долго обитали в городе [11, р. 51]. Также однажды Св. Георгию был посвящен маленький госпиталь, основание которого приписывается наемникам во Флоренции в год великой чумы (1348) [5, л. 151].
Эти факты в свою очередь подводят нас к еще одному виду взаимосвязей - отношения между солдатами и местным населением. Об этом есть свидетельства всегда негативные, и нет причин сомневаться в том, что, возможно, и преувеличенные, но они соответствовали реальности: даже не беря во внимание насилия и жестокости, которым подвергались завоеванные города, присутствие солдат всегда являлось элементом неудобств в любом случае: «Немецкие наемники, которые обитали в Виченце в конце 50-х гг. XIV в., вели себя в городе как господа, а в Болонье в 1350 г. при праздновании майских календ горожане и немецкие наемники схватились в рукопашную в кровавом столкновении» [11, р. 51].
Расположение в Милане конных солдат Висконти оплачивалось благодаря налогу на лошадей, которым были обложены сельские сообщества доминиона. Им предлагалось выбирать между тем, чтобы взять на себя обязанность персонально расквартировать около 10000 рыцарей, или же уплатить в казну герцога соответствующую денежную сумму. Герцоги Сфорца утвердили этот обычай, и когда Франческо Сфорца в середине XV в. будет изыскивать возможность расширить эту практику также и для пехоты, она встретит столь негативную реакцию со стороны сообществ, что герцог вынужден будет немедленно отказаться от своего решения [3, л. 31].
Солдаты, которые пребывали на самоснабжении, увеличивали неудобства гражданских лиц, среди которых они находились. У служивших Франческо Сфорца был обычай обитать в
тавернах, есть там и пить на чужой счет. Когда их принуждали к какому-либо судебному наказанию, они старались превратить грабеж в легальное действие для своей пользы.
Однако, отношения между солдатами и гражданским населением не укладываются полностью в русло негативных оценок. Был еще один фактор, возникающий от этого сосуществования, в пользу общности, которая принимала солдат. Не все солдаты вели себя как тунеядцы, находящиеся на довольствии, и присутствие войска часто означало также ускорение циркуляции денег и возрастание динамики потребления. Прежде всего, оно означало прибыль для заимодавцев, которые часто давали взаймы под залог деньги, в которых солдаты, как правило, всегда нуждались.
Легальность солдатской прибыли всегда находилась под вопросом. Во Флоренции Маттео Виллани набрасывался на ростовщиков, «надменных и бесчестных», которые под видом займов «помогали» солдатам их коммуны, которые «несли им деньги, оружие и лошадей», чтобы возместить сумму, одолженную вперед под проценты [11, р. 52]. В Милане в середине XIV в. к ростовщическому механизму добавились аспекты, которые вынудили архиепископа Джо-ванни Висконти заявить: «Получилось так, что заимодавцы, желая получить годовые проценты, начали из месяца в месяц прибавлять процент за время, к первоначальной сумме. Таким образом, в результате следовало вернуть теперь сумму, значительно возросшую по сравнению с той, которая реально была одолжена, от начисления месячных процентов. Особый статус прелата позволил заклеймить этот маневр с реальными суммами, и запретить доброе и прекрасное ростовщичество» [12, р. 42].
Но даже когда солдаты не оказывались в руках бессовестных ростовщиков, нужда в наличных средствах побуждала их просить взаймы, отдавая в залог то, что они имели: в том числе оружие и лошадей, как это часто случалось во Флоренции. В 1393 г. Джан Галеаццо Висконти был вынужден ввести содержание на продовольствии и запретить делать займы под залог средств войны, потому что рисковал оказаться с безоружными солдатами [11, р. 53].
Флоренция, чтобы избежать такого рода неприятностей, поручала операции займа достойным доверия ростовщикам, а затем, с 1363 г. основала «банк займов для наемников», который выдавал им ссуды. Коммуна финансировала операции капиталом в 15000 золотых флоринов и установила четкие правила: «каждой компании, состоящей по меньшей мере из 25 копий (копье - единица воинской организации,
состоящая из 10-15 воинов - прим, автора), открывался кредит вплоть до 1000 лир; капитан мог производить вычет без процента вплоть до 600 лир, тогда как капрал мог взять максимум 100 лир. Для солдат должностные лица устанавливали соответствующие суммы» [11, р. 53]. Банк функционировал до XV в. [6, л. 92].
Но финансовые отношения между солдатами и коммунами не основывались только на операциях процентных займов. Некоторые кондотьеры инвестировали свои прибыли местным деловым людям, как это делалось в XIV в. в Милане. Военачальник Пьетро Бо-нациа из Майорки доверился купцу-соотечественнику в Милане, чтобы тот распоряжался его деньгами. То же самое сделали некоторые немецкие солдаты, которые вели дела с миланскими банкирами, у каковых они требовали деньги. Так, например, наемник немец Иоганн де Хенгисперг в 1353 г. требовал заем с миланца Томмазо Пасквале, который в то же время доверил ему некоторую сумму для распоряжения ею. То же сделал в 1358 г. также другой солдат, Герман Гензель, каковой в этом же году старался вернуть сумму, предоставленную Пасквале «для распоряжения» [11, р. 53].
Естественно, одной из наиболее острых проблем для тех, кто нанимал компании, была их цена: «Послали в лагерь за мессером Джо-ванни Агуто, спрашивая его мнения; и он ответил очень заинтересованно, и сказал им после многих речей: «Флорентийцы, дайте мне поскорее сто тридцать тысяч флоринов» [15, р. 317]. Когда в середине XIII в. Милан нанял 1000 наемников, он вынужден был установить новые налоги, чтобы собрать деньги, необходимые для уплаты [2, л. 16]. В течение XIV в. Папы потратили на профессиональных солдат сумму, которая равнялась 60 % всех поступлений Святого Престола [11, р. 68] и стала немаловажной причиной кризиса церковной собственности в конце средневековья. Прямое отношение между издержками, затраченными на наемников, и фискальным прессингом, который они приводили в движение, можно проиллюстрировать на примере Сиены второй половины XIV в.: «Здесь каждый наём военной компании, приходившей сражаться, или разжиться деньгами и уйти прочь, горожане ощущали введением налога или тяжелого займа. Приход отряда Фра Мориале весной 1354 г. привел сначала к займу в 6000 флоринов, а затем к второму займу в 20000 флоринов. Прошло 3 года, явился Коррадо ди Ландо, и фиск ввел новый налог в 2 флорина с каждой 1000 лир наличных (8 лир с 1000). Тот же самый кондотьер вернулся спустя 2 года, и на этот раз
был установлен налог в 1,5 флорина с каждой 1000 лир (6 лир с 1000). В августе 1360 г. его компания, возглавляемая Аникино ди Бонгар-до, снова привела к обложению. Прошел только один год, и Аникино снова взял путь к Сиене, и сиенцы снова были призваны к необходимости решать фискальную проблему. На следующий год Компания Шляпы вынудила управляющих городом установить три налога» [11, р. 69].
В эти годы, чтобы противостоять компаниям, вводили вплоть до 10 налогов в год, и вариации этого выбора были представлены различиями типологий все тех же обложений: налог на клир, добровольная такса, налог на всех жителей контадо, налог на евреев и так далее [6, л. 82]. В целом, менее чем за половину столетия, с 1354 по 1399 гг., вследствие наема компаний сиенцы будут отягощены экстраординарными выплатами 92 раза.
Другой пример мы можем привести из истории Миланского герцогства: «Джан Галеаццо Висконти в 1390 г. имел на службе несколько тысяч профессиональных воинов, к которым добавились несколько сотен солдат гарнизона в различных городах и крепостях [2, л. 16]. В целом, казначей синьора Милана должен был изымать из казны 42000 золотых флоринов в месяц» [11, р. 69].
Тот, кто нанимал на службу кондотьеров, был обязан, помимо непосредственной оплаты их услуг, предоставлять также и задаток, чтобы обеспечить их лошадьми, доспехами и оружием, возместить им убытки за мертвых или раненых лошадей, освободить захваченных пленников. В целом, эти платежи покрывали 1/3 или >4 оговоренной контрактом платы для начального периода службы; если контракт продлевался еще на 1 год, то эти платежи могли покрывать уже ЛА установленной контрактом суммы. Редко этот платеж предоставлялся одному, чаще группе, руководимой и обеспечиваемой одним или более командирами, которые были наняты на службу. Еще более часто «генеральный команданте» компании получал ссуду, как случилось в 1390 г., когда коммуна Перуджа предоставила заем в 100 флоринов Джованни дель Кане, капитану солдат графа Вирту [11, р. 69]. Сумма, очевидно, потом возмещалась при будущих платежах.
Договоры между Флоренцией и Джованни Акуто дают возможность исследовать основы найма кондотьеров. Когда город нанял англичанина и его людей в 1390 г., он заключил с ним соглашение сроком на 1 год, которое гласило, что коммуна будет пользоваться правом постоянного перезаключения договора на каждый последующий год с обязательным преду-
преждением капитана [4, л. 31]. Кондотьер обязывался в свою очередь, развернуть, помимо военных действий, также серию услуг по охране и общественной безопасности города, как днем, так и ночью. По окончании кондотты капитан обещал не воевать против Флоренции на протяжении 2-х лет как глава собственной компании, или 6-и месяцев, если ее возглавит другой капитан.
Быть нанятыми не означало обязательно немедленно перейти к боевым действиям: с XIV в. развивались «кондотта с ожиданием» или «найм с ожиданием»; система, которая достигла своего полного развития в XV в. [11, р. 71] На основе такого типа соглашения солдаты получали сокращенную зарплату, но были готовы быстро прибыть на службу в случае нужды. В период ожидания кондотьер мог использовать солдат, как считал нужным, включая принуждение их сражаться за других нанимателей, пока их не затребует первый нанявший. Как справедливо подчеркивал английский историк Маллетт, «эта система особенно подходила для тех кондотьеров, которые также располагали своей собственной синьорией, которой они могли располагать вплоть до того времени, когда возникнет необходимость использовать их как наемников» [11, р. 71]. Также в период мирного времени кондотьеры могли выполнять полицейские функции, помогая городским властям в соблюдении правопорядка: «Один слуга по имени Галетто, который находился в Тирли, был схвачен нашим Капитаном, потому что занимался грабежом на дорогах» [15, р. 301]. С другой стороны, зачастую кондотьеры становились участники внутригородских столкновений между различными политическими партиями: ««В среду 5 февраля вернулся мессер Джованни Акуто во Флоренцию с солдатами... Капитан народа шел через весь город, вооруженный, с частью своих людей и обошел его несколько раз, потому что говорилось, что гибеллины должны поднять мятеж против гвельфов. Но не нашлось никого, кто решился бы на это» [10, р. 25].
Естественно, тот, кто нанимал, обеспечивал контроль за действиями солдат. В случае договора, который Флоренция заключила с Джованни Акуто в 1389 г., а также с Коррадо ди Ландо, флорентийский комиссар Маттео ди Якопо Арриги получил подробнейшее письмо с инструкциями от Синьории о том, как он должен контролировать действия кондотьеров: в частности, он был обязан убедиться персонально, что Ландо имел в распоряжении 400 копий, то есть 1200 человек по контракту,... и особенно подчеркивалось, что ему следует проверять, чтобы солдаты были доброго качества («прове-
рить, чтобы на копье приходилось 3 мужчины и 3 коня, и не женщины») [11, р. 71]. Кроме того, пока длилось ожидание, Ариги не должен был «позволить обмануть себя этим двум лисицам (предводители войск - прим. автора). Инструкция обязывала его сказать капитанам, что если все условия ими будут выполнены,... только тогда мы выдадим им их плату» [11, р. 71].
Флорентийские должностные лица, очевидно, хорошо знали, с кем они имеют дело, поэтому поставили для контроля комиссара-вербовщика: «И если они будут говорить, что желают платы вперед, ты скажешь, что этого невозможно и не должно делать, ибо до тех пор, пока не будет известно число лошадей, которые у них есть, мы не можем знать, какое количество денег мы должны дать» [11, р. 72].
В тоже время кондотьеры также выдвигали требования улучшения контрактов для себя. Пример тому - договор, заключенный между Джоном Хоквудом и Джан Галеаццо Висконти, герцогом Миланским 1 июля 1385 г. [12, р. 50] В нем оговорены все аспекты взаимодействия наемника и нанимателя, а также прописаны размеры компенсаций для кондотьеров, получивших тяжелые травмы либо ставших калеками. Вопрос о потерях в битвах кондотьеров достаточно сложен для исследования. Некоторые специалисты считают, что для наемных отрядов человеческие потери были непозволительной роскошью, и поэтому тактика сражений между кондотьерами была почти бескровной [14, р. 13]. Таким образом, мы видим, что капитаны кондотьеров знали, как достичь выгоды еще на этапе подписания контракта. Оговаривались даже такие моменты, как обращение с пленными [9, р. 650].
В XIV в. найм кондотты обычно длился несколько месяцев, но с прошествием времени кондотта имела тенденцию становиться все более долгой, вплоть до того, что добавлялся год заключения договора, который затем продлялся еще на один год, что было явным признаком изменения отношений с наемными контингентами, которые постепенно превращались в постоянные войска [8, л. 42]. Когда 1 ноября 1448 г. Франческо Сфорца нанял компанию маркиза Гульельмо да Монфер-рато, синьор принял в кондотту 700 копий и 500 пеших, что стоило ему 6700 флоринов на 8 месяцев и возобновлением срока на другие 8 [11, р. 72]. Но особо оговаривалось, что если по истечении 2-х месяцев срока, установленного Сфорца, он не откажет кондотьеру, то договор возобновляется по умолчанию. Маркиз де Мон-феррато со своей стороны мог вербовать кого он захочет, если речь не шла о мятежниках и
изгнанниках Сфорца. Если же кондотьер уже принял на службу кого-либо из этих персон, он должен немедленно передать их в руки синьора Милана: «Равным образом, Монферрато не должен был заключать никакого соглашения с каким-либо синьором без разрешения нанимателя» [12, р. 36].
Как видно из этого примера, соглашения нанимателя и кондотьеры были похожи на традиционные договоры XIV в., но также имели элементы интересной новизны относительно взгляда на продолжительность службы. Вот другой пример: «В 40-е гг. XV в. Венеция заключала в основном контракты двухлетней кондотты, возобновляемые в последний год и прогрессивно следовала за практикой переутверждения их через более долгое время, только в редких случаях достигая того, чтобы утверждать их ко времени истечения срока» [11, р. 73]. Через этот механизм и благодаря также другим стимулам, таким как предоставление пенсий капитанам, отходящим от службы, кондотьеры становились все более связанными с одним государством вплоть до саморепрезентаций себя, как его подданных со всеми вытекающими последствиями.
В ментальных установках кондотьеров наблюдается дуализм в отношении службы коммунам. Известный пессимизм просматривается в эпитафии, посвященной знаменитому кондотьеру Коллеони после его смерти (1475), которая гласила: «Кто служит Коммуне, тот не служит никому» [16, р. 40]. С другой стороны, выражалась вполне благоприятная оценка связей капитана с одной коммуной. Победоносный Никколо Пиччинино выбрал Венецию, поскольку «принцепсы смертны, но республика не может умереть» [11, р. 73].
Наконец, во Флоренции, наиболее часто практикующей по сравнению с другими городами-коммунами наём кондотьеров, постоянно опасались угрозы свободным институтам республиканского города со стороны капитанов войны, но все же должны были переходить к практике утверждения более долгих сроков [1, л. 82]. Но по прошествии лет оказалось, что эта система дает лучшие плоды, по крайней мере, если судить по реакции капитана Бернардино да Тодди, который в 1479 г. выдвинул свои протесты против Лоренцо Медичи, потому что он не получил свои деньги и на следующий год, и решил покинуть службу городу [11, р. 74].
Суммы, требуемые наемными кампаниями, открыли громадные пропасти в публичных счетах, потому, что к нормальной плате часто добавлялись особые поощрения солдат в случае необходимости решительных действий. Если
наниматель имел трудности, то оплата могла быть произведена в натуральной форме: тканями, помещениями, драгоценностями, но в основном все же деньгами.
Стоит заметить, что плата наемникам зачастую интегрировалась с военной добычей, которую захватывала кампания. Солдаты были свободны в грабеже, вымогательстве, выкупах, которые они требовали за захваченных пленников. Средневековые хроники рассматривали такие случаи, как ординарный и не обсуждаемый аспект войны. Действия кондотьеров постоянно сопровождались чрезмерной жестокостью. Пример подобной жестокости - это участь обитателей замка Савильяно в Пьемонте (1360): «В Савильяно концентрировались селяне с их домашним скарбом и животными в попытке спастись от зверства солдат. Но под укреплениями Савильяно находились банды наемников Коррадо ди Ландо и Анниккино ди Бонгардо. Поднявшись на стены, они проникли в замок и захватывали в плен всех тех, кого встречали, богатых или бедных; женщин, красивых или грубых, которые там были, ожидало обычное в этих случаях изнасилование, которое являлось правилом этих эпизодов, В крепости не оставили стоять ни одного дома: но солдатам этого было недостаточно, чтобы склонить пленников извлечь наружу деньги на выкуп, они подвергли этих несчастных жестоким пыткам, волоча их за ноздри, избивая их, отрезая им руки, ноги и уши; а тех, которые не были в состоянии заплатить, душили, опуская в воду» [11, р. 74]. В тоже время часто жителям осажденного города удавалось откупиться от наемников, обеспечивая тем самым собственную безопасность: «Тогда синьоры Флоренции отправили послов к компании, капитаном которой был Джо-ванни Агуто - англичанин. Компания затребовала 2000 флоринов, угрожая в противном случае не уйти (1375). Когда компания находилась в контадо Болоньи, флорентийцы пытались договориться и давали им 130 000 флоринов, предоставляя проход через Муджелло, чтобы они пошли собирать деньги с пизанцев, луккецзев, сиенцев и аретинцев» [13, р. 202].
Когда у нанимателя не было средств для оплаты, то кондотьеры зачастую отказывались выполнять свою работу. К примеру, в Асти (1339) лишенные платы наемники отказались защищать город (к этому времени их оружие и лошади были заложены у ростовщиков), и без всякого сражения открыли ворота войскам Иоанна Палеолога, маркиза Монферрато.
Однако давление, оказываемое наемниками на финансы коммун, как подчеркивал Маллетт, было чревато и неожиданным пози-
тивным элементом: «Перед лицом растущих расходов и стремительного роста налогов, к которым военные компании вынуждали синьории и коммуны, правительства были обязаны реорганизовывать свой административно-бюрократический аппарат и все фискальные и кредитные структуры, приводя в действие механизмы реформы, которые радикальным образом меняли ход этих секторов, вводя туда обновления, которые будут удерживаться веками» [11, р. 75]. Можно утверждать с высокой степенью вероятности, что принципиальной предпосылкой, которая приводила к развитию хорошо функционирующей бюрократии, фиска и кредита, и наконец, к централизации политической власти, была растущая цена войны. Ни в какой стране это так не очевидно, как в Италии. Можно сказать, что война и бес-
порядок средневекового общества привели к созданию порядка нового государства.
Таким образом, вопросы взаимоотношений между городом-нанимателем и кондотьерами-наемниками были крайне важны для успешного ведения боевых действий и войны в целом. При этом, как мы можем заметить, зачастую они в равной степени изменяли не только кондотьерские роты, но и саму внешнюю политику, а зачастую, и экономику итальянских городов-коммун. От того, какой контракт кон-дотты заключался, зависел и боевой дух наемников, и степень верности их командиров. В то же время, мы видим, что случаи длительного служения того или иного отряда в кондотте одному и тому же городу-государству на протяжении долгого периода времени не были чем-то из ряда вон выходящим.
Источники и литература
1. Вернадская Е. В. Политический строй итальянских государств. Синьории и принципаты // История Италии. В 3 т.
Т.1 М.: Наука, 1970. 323 с.
2. Ковалева М. В. Синьория Висконти в Милане // Вестник Орловского Университета. 2009. №3 (7). С. 171-180.
3. Коллинсон - Морлей Леси. История династии Сфорца / пер. с английского Чулкова О. А. СПб.: Евразия, 2005. 352 с.
4. Кондотьеры: 1300-1500 гг. // Новый солдат 2002. №205. 2002. С. 45-50.
5. Контамин Ф. Война в Средние века / пер. с фр. Ю. П. Малинина, А. Ю. Карачинского, М. Ю. Некрасова; под ред. Ю.П. Малинина. СПб.: Ювента, 2001. 414 с.
6. Очерки истории Италии / под ред. М. А. Гуковского. М.: Учпедгиз, 1959. 388 с.
7. Поздникин А. А. Война «восьми святых против церкви» (1375-1378) в оценке Поджо Браччолини // Военно-исторические исследования в Поволжье. Вып. 5. Саратов: Издательство Саратовского университета, 2003. С. 55-65.
8. Тимченко В. В. Появление постоянных армий в городах Италии XIV-XV вв. // Исторические, политические, философские и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. №8. С. 176-178.
9. Апсопа С. Milizie е Condottieri, in Storia d'ltalia. I Documenti, a cura di R. Romano, C. Vivianti, voll. V, Tomo I. Torino, Einaudi. 1973. P. 643-665.
10. Anonimo fiorentino. Diario //Aile bocche deiia piazza: Diario di anonimo fiorentino (1382-1401). Firenze, 1986. P. 505.
11. Baiestracci Duccio. Le armi, i cavalla, Г oro. Giovanni Acuto e i condottieri nell'ltaiia del Trecento. Roma-Bari: Laterza, 2003. 178 p.
12. Boslsio Alfredo. Storia di Milano. Firenze: Giunti Editore, 1984. 390 p.
13. Cronicchetta d'incerto // Cronichette antlche di vari scrittori del buon secolo della lingua Toscana. Firenze., 1773. 330 p.
14. Dennis E. Showalter Caste, Skill, and Training: The Evolution of Cohesion in European Armies from the Middle Ages to the Sixteenth Century. // The Journal of Military History. 1993. Vol. 57.
15. Diario d' anonimo fiorentino dall' anno 1358 al 1389 // Cronache dei secoli XIII e -XIV. Firenze, 1876.
16. Partner P. The Papal State under Martin V. The Administration and Government of the Temporal Power in the Early Fifteenth Century. London, 1958. 264 p.
References
1. Bernadskaja E. V. Politicheskij stroj ital'janskih gosudarstv. Sin'orli i principaty (The political system of the Italian states. Signoria andprincipate) // Istorlja Italii. In 3 Vols. Vol.1. Moscow: Nauka.1970. 323 p. (In Russian).
2. Kovaleva M. V. Sin'orija Viskonti v Mllane (Signoria Viscontiin Milan) II Vestnlk Orlovskogo Universiteta. 2009. No. 3(7). P. 171-180. (In Russian).
3. Kollinson - Morlej Lesi. Istorija dinastil Sforca (History of the Sforza dynasty) / translated by Chulkov O. A. St.Petersbug: Evrazija, 2005. 352 p. (In Russian).
4. Kondot'ery: 1300-1500. (Condottieri: 1300-1500) II Novyj soldat. 2002. No. 2005. P. 45-50. (In Russian).
5. Kontamin F. Vojna v Srednle veka (War in the Middle Ages) I translated by Ju. P. Malinin, A. Ju. Karachinskil, M. Ju. Nekrasov; ed. by Ju. P. Malinin. St.Petersbug: Juventa, 2001. 414 p. (In Russian).
6. Ocherki Istorii Italii (Essays on the History of Italy) / ed. by M.A. Gukovskii. Moscow: Uchpedgiz, 1959. 388 p. (In Russian).
7. Pozdnlkin A. A. Vojna «vos'ml svjatyh protiv cerkvl» (1375-1378) v ocenke Podzho Brachchollni (War of «the eight holy» against the church (1375-1378) in the evaluation of Poggio Bracciolini) // Voenno-istoricheskie issledovanlja v Povolzh'e. 2003. Vol. 5. P. 55-65. (In Russian).
8. Timchenko V. V. Pojavlenle postojannyh armij v gorodah Italii XIV-XV vv. (The appearance of standing armies in the cities of Italy XIV-XV centuries) II Istoricheskie, pollticheskle, filosofskle i juridicheskie naukl, kul'turologlja i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. 2011. No. 8. P. 176-178. (In Russian).
9. Ancoria C. Milizie e Condottieri, in Storia d'ltalia (War commander and militia in Italian history) / ed. by R. Romano, C. Vivianti. in 5 Vols. Vol. I. Turin, Einaudi, 1973. P. 643-665. (In Italian).
10. Anonimo fiorentino. Diario (Anonymous Florentine. Diary) //Aile bocche délia piazza: Diario di anonimo fiorentino (1382-1401) (The mouths of the square: the anonymous Florentine Diary (1382-1401). Florence, 1986. 505 p. (In Italian).
11. Balestracci Duccio. Le armi, i cavalla, I' oro. Giovanni Acuto e i condottieri nell'ltalia del Trecento (The weapons, the horse, the 'gold. Giovanni Acuto and the condottiers in fourteenth-century). Rome, 2003. 178 p. (In Italian).
12. Bosisio Alfredo. Storia di Milano (History of Milan). Florence, 1984. 390 p. (In Italian).
13. Cronicchetta d'incerto // Cronichette antiche di vari scrittori del buon secolo della lingua Toscana. Florence, 1773. 330 p. (In Italian).
14. Dennis E. Showalter Caste, Skill, and Training: The Evolution of Cohesion in European Armies from the Middle Ages to the Sixteenth Century. // The Journal of Military History. 1993. Vol. 57. 407 p.
15. Diario d' anonimo fiorentino dall' anno 1358 al 1389 (Diary of anonymous Florentine (1358-1389) 1/ Cronache dei secoli XIII e XIV (Chronicles (XIII-XIV). Florence, 1876. 241 p. (In Italian).
16. Partner P. The Papal State under Martin V. The Administration and Government of the Temporal Power in the Early Fifteenth Century. London, 1958. P. 178.
УДК 94(671.1):2-545
П. Скиррипа
ЦЕРКВИ АФРИКИ И ПРОЦЕСС РАСПРОСТРАНЕНИЯ ПЯТИДЕСЯТНИЧЕСТВА. ЧАСТЬ 2
Статья посвящена особенностям деятельности локальных церквей, и прежде всего пятиде-сятнических, в Африке. Не отрицая оккультизма и связанных с ним практик, они признают проповедование их активности в той мере, в какой они опираются на оккультизм, и в какой через посредство Бога могут его победить. Этот дискурс в настоящее время соприкасается с особыми тенденциями, вызванными неолибералистским поворотом. Так как оккультизм сосуществует с
модернизацией, пятидесятнические церкви является институтом, который, с одной стороны, стремится нивелировать проблемы, связанные с модернизацией, с другой, соединяется с ее целями и этикой.
Ключевые слова: множественность модернизаций, пятидесятнические дискурсы, постколониальная Африка, оккультизм, евангелие процветания, миссионерское проповедничество, неолибералистский поворот.
Р. Экстра
CHURCHES IN AFRICA AND THE PROCESS OF SPREADING PENTECOSTALISM. PART 2
The article is devoted to peculiarities of activities of local churches, primarily Pentecostal in Africa. Without denial of occult and related practices, they recognize their preaching activity to the extent that they rely on the occult, and how through God they can defeat it. This discourse is currently in contact with the particular trends caused by neoliberalists turn. As the occult coexists with modernization, the
Pentecostal Church is an institution which, on the one hand, seeks to minimize problems associated with modernization, on the other, connects with its objectives and ethics.
Key words: plurality of modernizations, Pentecostal discourses, post-colonial Africa, occultism, prosperity gospel, missionary preaching, neoliberalistic turn.
Проповедование миссионеров, демони-зация традиционных религий и полемика против оккультизма
Миссионерское проповедование, как католическое, так и протестантское, началось в Африке уже в XVII в. То есть, вместе с колониализмом, который становился более органи-
зованным и пронизывающим, добирающемся до всех углов континента. По многим версиям, даже если следует отбросить обобщающие писания, возможно, также дихотомические, оно двигалось вместе с колониализмом, становясь одновременно его лекарственным средством и его авангардом.
