CC BY
61
9. Ломаев А.Ю. Публичный интерес как правовая категория / А.Ю. Ломаев // Вестник Самарского юридического института. - 2012. -№ 1 (6). - С. 97-101.
10. О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 // Российская газета. - 2015. - № 140.
11. Приговор № 2-99/2017 от 12 декабря 2017 г. по делу № 2-99/2017 [Электронный ресурс] // Судебные и нормативные акты РФ. URL: https://sudact.ru (дата обращения: 24.02.2019).
Зелепукин Р.В.
к.ю. н.,
ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет
имени Г.Р. Державина» Тамбов, Россия
ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ПРАВА Р. ПОЗНЕРА
Аннотация. В настоящей работе автор проводит анализ работ Ричарда Аллена Познера по экономической теории права в целях выявления характеристики групп интересов как субъектов лоббистской деятельности при принятии общеобязательных норм. Выделяются позиции Р. Познера о статусе групп интересов, сравнении их влияния на законодательное и судебное правотворчество, в том числе при толковании законодательных положений.
Ключевые слова: группы интересов, экономическая теория права, Ричард Познер, законодательный процесс, судебное правотворчество.
Zelepukin R.V.
PhD in Law
Tambov State University named after G.R. Derzhavin
Tambov, Russia
GROUPS OF INTERESTS IN THE ECONOMIC THEORY OF THE LAW OF R. POSNER
Abstract. In this paper, the author analyzes the work of Richard Allen Posner on economic theory of law in order to identify the characteristics of interest groups as subjects of lobbying in the adoption of generally binding rules. R. Posner's positions on the status of interest groups, comparison of their influence on legislative
and judicial lawmaking, including the interprétation of législative provisions, are highlighted.
Key words: interest groups, economic analysis of law, Richard Posner, legislative process, judicial lawmaking.
Современная политико-правовая система требует развития новых форм коммуникации государства и общества. Одной из таких форм является институт лоббирования, получивший свою институционали-зацию в зарубежных странах и имеющий подобный потенциал в российской правовой действительности. Особое значение лоббирование имеет в правотворчестве, влияя на принятие общеобязательных формально-определенных норм.
Исследование лоббирования в правотворчестве обращает внимание на различные междисциплинарные связи. Особый интерес представляет связь лоббирования с экономикой и экономической теорией. В этом контексте теоретической значимостью обладают воззрения Ричарда Аллена Познера об экономической теории права - судьи Апелляционного суда Соединенных Штатов в седьмом судебном округе Чикаго и виднейшего американского ученого в области экономики и права. Отдельное внимание здесь может быть уделено тем аспектам, которые предопределяют национальные особенности правовой системы США, а именно - существование наряду с правотворчеством законодательных органов судебного правотворчества.
Основным трудом Р. Познера является его книга «Economic Analysis of Law», переведенная и опубликованная на русском языке в 2004 году [4]. Также на русском языке опубликована его работа «Fronties of legal theory» [1], статьи «Utilitarianism, economics and legal theory» [3] и «Creating a Legal Framework for Economic Development» [2], а также некоторые другие труды.
Теоретическая характеристика оценки лоббирования в трудах Р. Познера построена на анализе взаимоотношений групп интересов и органов государственной власти, подвергающихся их влиянию, исходя из сферы правотворчества, их сравнительного исследования в срезе перспектив влияния групп интересов на принятие решений, порождающих новые права и обязанности для субъектов предполагаемых общественных отношений.
Несмотря на то, что Р. Познер не дает прямого определения термину «группы интересов», под ним подразумевается перманентное или спонтанное объединение субъектов, имеющих общие социально-
экономические интересы и обладающие ресурсами для политического влияния на принятие значимых публичных решений.
При этом Р. Познер обращает внимание, что группы интересов не носят какой-либо установленной организационно-правовой формы. Это обусловлено тем, что группы интересов не имеют «исковой правоспособности» (standing), что ограничивает возможность групп интересов быть услышанными при вынесении судебных решений. Однако, если какой-либо член группы имеет исковую правоспособность, группа в целом может подавать иск.
Рассматривая влияние групп интересов на принятие административных решений, Р. Познер приводит две позиции относительно обоснования задержки в процессе принятия административных решений. Согласно одной точке зрения, органы исполнительной власти («административные агентства») созданы для обеспечения публичных интересов, но в большинстве случаев неспособны к этому из-за кадрового уровня персонала или неудовлетворительно предпринятых мер. Исходя из второй точки зрения, органы исполнительной власти фактически учреждаются и действуют в целях защиты интересов влиятельных групп интересов, что они и делают, как полагает Р. Познер, более или менее эффективно [4, c. 856].
Но, основная характеристика групп интересов раскрывается в сравнении перспектив их влияния на законодательное и судебное правотворчество. Р. Познер признает, что законодательный процесс имеет сильное отличие от судебного. В нем не существует нормы, запрещающей принятие в расчет достоинств индивидов, попадающих в сферу влияния предлагаемого закона. Система состязательности с ее сравнением конкретных конфликтующих видов деятельности, обеспечивающим постоянное внимание в споре к вопросам относительных издержек, не применяется. Кроме того, законодательные средства перераспределения благосостояния намного гибче и мощнее судебных. Сравнивая судебную и законодательную аллокации, Р. Познер признает, что «если суды общего права не имеют эффективных средств для перераспределения благосостояния, иными словами, разрезания экономического пирога между соперничающими группами интересов, то всем группам интересов должно быть выгодно, если суды при исполнении принципов общего права, а не законов будут сосредоточиваться на увеличении общих размеров этого пирога» [4, C. 698]. При сопоставлении регулирования законодательными нормами и нормами прецедентного права, Р. Познер утверждает, что «законодательный про-
цесс вследствие политики групп интересов обладает значительно меньшей эффективностью, чем судебный, общество не может управляться эффективно посредством лишь прецедентного права» [4, С. 700]. Но механизмы создания норм прецедентного права не могут возникнуть, когда требуется срочное принятие нового закона или когда требуется значительное изменение законов.
Характеризуя экономическую теорию законотворчества, Р. Познер подчеркивает, что его институциональное отличие от судебного заключается в большей зависимости от избирательного процесса, создавая «рынок законотворчества», на котором законодатели «продают» законодательную защиту тем, кто может повлиять на их избирательные перспективы с помощью денег или голосов. Этот рынок характеризуется острыми проблемами «безбилетника» (в работах Р. Познера термином «безбилетник» определяется лицо, которое слишком легко или за счет других получает какие-либо права, привилегии) - тот, кто находится в потенциальной сфере действия некоторого будущего закона, выиграет от его введения независимо от того, вносит ли он какой-либо вклад - финансовый или иной - в принятие этого закона. Проводя аналогию групп интересов с картелями, Р. Познер объясняет, почему покупатели не будут преуспевать в законодательном процессе. По его мнению, это связано с тем, что они слишком многочисленны, чтобы организовать эффективный «картель» в поддержку или в оппозицию существующим или предлагаемым законодательным нормам. Кроме этого, Р. Познер отмечает следующую разницу между картелем и группой интересов:
- во-первых, в сфере законодательства меньшая численность группы имеет большее значение, чем в рыночной сфере;
- во-вторых, в силу того, что законодательство о защите конкуренции не запрещает совместного влияния групп интересов на законодательный процесс, проще предотвратить участие «безбилетника» в рамках процесса принятия закона, чем на рынке;
- в-третьих, «в той степени, в которой число фирм, ищущих законодательной поддержки, положительно взаимосвязано с числом индивидов, занятых в фирмах или иным образом экономически зависимых от них, или в случае, если индивиды (например, члены некоторого профессионального или иного объединения по роду занятий) ищут такой поддержки, большая численность, усложняя проблемы «безбилетника», может иметь компенсирующий эффект за счет увеличения избирательной силы данного объединения» [4, С. 702-703].
По мнению Р. Познера, группы интересов часто добиваются введения законодательства, уменьшающего его экономическую эффективность, как, например, при введении налогов, дискриминирующих импортеров [4, С. 857].
Как считает Р. Познер, совокупность этих обстоятельств создает отрицательное мнение о группах интересов, но реальное экономическое возражение направлено не против групп интересов, а против использования политического процесса для принятия экономических решений. Так как практическая выгода от голосования для конкретного избирателя чрезвычайно мала, среднестатистический субъект активного избирательного права «не имеет стимула к инвестированию значительных средств в изучение различных кандидатов или их политических программ, не говоря уже об участии в покрытии издержек их избирательных кампаний» [4, С. 704].
Представленный анализ позволил Р. Познеру констатировать, что группы интересов играют важную роль в обеспечении электората информацией и в финансировании политических кампаний, но конкуренция между группами интересов не может привести ни к эффективному, ни к справедливому набору правовых норм. «На самом деле группы интересов обостряют проблему апатии избирателей, вклиниваясь между избирателем и его представителем, или, в экономических терминах, увеличивая агентские издержки» [4, С. 705].
Кроме влияния групп интересов на правотворчество через экономические факторы, Р. Познер рассматривает ценность тех или иных норм для групп интересов исходя из юридической силы «продвигаемых» норм. Так, сложность получения конституционной защиты делает его более дорогостоящим, а соответствующая сложность отмены этой защиты делает ее более ценной [4, С. 830].
В судебной системе роль групп интересов, по мнению Р. Познера, заметно снижается, но он признает, что действуя через выборных должностных лиц, группы интересов могут влиять и действительно влияют на назначение судей, как только он занимает должность, то в значительной мере становится изолированным от давления групп интересов, а на федеральном уровне почти полностью. Хотя Р. Познер допускает возможность удовлетворения судьями собственных корыстных интересов и амбиций через взаимодействие с группами интересов, отмечая, что некоторые судьи «борясь за место в Верховном суде, могут поддаться искушению и раболепствовать перед группами интере-
сов, которые считаются влиятельными в процессах назначения и утверждения соответствующих должностных лиц» [4, С. 706].
Немаловажным является оценка Р. Познером полномочий судебного контроля за действующим законодательством как мерой системы сдержек и противовесов. При этом, если законодатель поддержал требования группы интересов, а суд не признал положения, содержащие эти требования, «группа интересов, лоббировавшая закон, безо всякого ущерба засчитает законодателям попытку его провести» [1, С. 28].
Взаимосвязь групп интересов и судебного правотворчества находит свое предложение в функциях толкования законов судебными органами. По мнению Р. Познера, могут существовать такие ситуации, когда судьи игнорируют значение групп интересов, что приводит к заблуждению при интерпретации законодательных положений. Во-первых, судьи, допуская применение возмещения ущерба, могут нарушить компромисс между социальными группами, который изначально позволил принять те или иные нормативные меры. Во-вторых, судьи могут обратиться к истории принятия закона, но баланс политических сил к моменту интерпретации мог значительно измениться, а практика применения закона содержит в себе попытки отмены того, что добивался законодательный корпус, находясь в составе того созыва, который принимал нормы права. В-третьих, судьи могут использовать обстоятельства, предусмотренные одной нормой для выяснения смысла другой, что напоминает значение первой нормы как прецедента, но такая практика необоснованно расширяет ее значение и нивелирует смысл интерпретируемого положения. Этот прием допустим, когда обе нормы отвечают публичным интересам и первая норма может стать доводом для толкования второй в ее контексте и системной взаимосвязи [4, С. 708].
Таким образом, Р. Познер в своих работах признает влияние групп интересов на правотворчество, а учитывая существующие для его исследований условия семьи общего права, не только законодательных структур, но и органов судебной власти. Р. Познер рассматривает влияние групп интересов на правотворчество через призму экономических категорий и терминов, что обогащает представление об этом правовом процессе, позволяя признавать междисциплинарную взаимосвязь в лоббировании не только между правом и политикой, но добавляя сюда экономику. Взаимовлияние права, политики и экономики создает более объективное представление о процессе принятия общеобязательных формально определенных норм и может послужить
основой при разработке механизма правового регулирования представительства социальных групп при принятии правотворческих решений. Особое внимание вызывают теоретические аспекты влияния групп интересов на условия интерпретационной деятельности судов, что составляет интерес и для российской правовой системы.
Список литературы
1. Познер Р. Рубежи теории права / Р. Познер / пер. с англ. И.В. Куш-наревой; под ред. М.И. Одинцовой; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». - М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2017. - 480 с.
2. Познер Р. Создание правовой основы для экономического развития / Р. Познер // Право. Журнал Высшей школы экономики. - 2014. - № 1. - С. 4-16.
3. Познер Р. Утилитаризм, экономика и теория права / Р. Познер // Известия ВУЗов. Правоведение, 2017. - №3 (332). - С. 46-89.
4. Познер Р. Экономический анализ права / Р.А. Познер / пер. с англ. А.А. Фофонова; под ред. В.Л. Тамбовцева. - СПб.: Экономическая школа, 2004. - 974 с.
Козодаева О.Н.
к.ю. н.,
ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет
имени Г.Р. Державина» Тамбов, Россия Обыденнова А.С.
ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет
имени Г.Р. Державина» Тамбов, Россия
СПОСОБЫ СОВЕРШЕНИЯ МОШЕННИЧЕСТВА С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ БАНКОВСКИХ КАРТ
Аннотация. В статье рассматриваются наиболее распространенные способы мошенничества с использованием банковских карт. Авторами приводятся примеры из практики по фактам выявленных правоохранительными органами преступлений по ст. 159.3 УК РФ.
Ключевые слова: мошенничество, банковская карта, вишинг, фишинг, смишинг, фарминг, скимминг, траппинг, шимминг, снифферинг, двойная транзакция, бесконтактная кража, «ливанская петля».
