CC BY
119
__________ИСТОРИЯ ОБРАЗОВАНИЯ______________________
ГОСУДАРСТВО И РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ПОИСКАХ ПУТЕЙ РЕФОРМИРОВАНИЯ ДУХОВНОЙ ШКОЛЫ В РОССИИ В НАЧАЛЕ XIX в.
В. И. Лаптущ, доцент кафедры педагогики Мордовского государственного педагогического института им. М. Е. Евсевъева
Статья посвящена проблеме реформирования системы духовного образования в России в начале XIX в. Автор анализирует взгляды православных архиереев на преобразование духовной школы, а также рассматривает основные этапы подготовки и реализации духовно-учебной реформы 1808—1818 гг.
Начало XIX столетия в истории России было ознаменовано целым рядом либеральных преобразований, предпринятых молодым императором Александром Павловичем. Ему предстояло осуществить те начинания, которые не были завершены его «великой бабкой». Следует признать, что последняя передала в наследие своему державному внуку немало уже продуманных и отчасти разработанных идей и проектов относительно распространения просвещения среди широких масс населения страны посредством сети образовательных учреждений. Поэтому с первых же лет своего царствования Александр I начал уделять большое внимание организации в России школьного дела.
Уже 8 сентября 1802 г. был опубликован царский манифест об учреждении министерств, в котором определялись основные функции и обязанности Министерства народного просвещения. Вместе с тем был подготовлен и проведен в законодательном порядке достаточно сложный план расширения и систематической организации народного образования в стране. После того как был дан ход реформе светского образования, император и правительство обратили самое пристальное внимание на проблемы образования духовного, состояние которого также требовало кардинального пересмотра.
Конечно, нельзя отрицать тот факт, что с момента издания Духовного регламента (1721) и на протяжении всего XVIII столетия духовно-учебное дело в России достигло определенных успехов.
Об этом красноречиво свидетельствуют и статистические данные. К началу царствования императора Александра I в России была создана достаточно широкая сеть духовно-учебных заведений, в которых обучались тысячи воспитанников. Во главе духовного образования стояли четыре академии — Московская, Киевская, Санкт-Петербургская и Казанская, причем последние две получили этот статус лишь в декабре 1797 г. согласно именному указу Павла I1. Средних духовно-учебных заведений — семинарий — насчитывалось 35, а низших — духовных училищ — 762. Общее количество учащихся во всех духовных школах приближалось к 29 тыс.3
Все сказанное относилось к внешней стороне организации духовно-учебного дела в России, внутреннее же его содержание оставляло желать много лучшего. Духовные школы по-прежнему пребывали в крайне хаотическом состоянии и не имели строгой организации. У них не было ни четко установленной учебной программы, ни единого для всех внутреннего режима, ни соответствующей методики обучения.
Будучи исключительно епархиальными учреждениями, духовно-учебные заведения находились в непосредственном подчинении у епархиальных архиереев, а значит, отражали на себе все многообразие местных условий и, что немаловажно, архиерейских пристрастий. Кроме того, существовавшие в школах порядки были довольно архаичными и мало способствовали развитию духовно-учеб-ного дела. Так, например, в дореформен-
© В. И. Лаптун, 2005
ный период в семинарию принимали учеников в возрасте от 10 до 25 лет. Бывали случаи, когда неуспевающих семинаристов по 10 лет держали в одном классе4.
Одной из главных проблем духовных школ являлось отсутствие учителей с высоким образовательным цензом. Чаще всего обучением занимались не окончившие даже семинарии приходские священники, обремененные своими прямыми обязанностями. При всем желании такие люди не могли быть хорошими педагогами. Поэтому неудивительно, что в дореформенный период учебное дело в большинстве семинарий находилось на очень низком уровне.
Вместе с тем нужно признать, что в конце XVIII и самом начале XIX в. Святейшим синодом делались попытки придать духовно-учебным заведениям единообразный вид, но они, к сожалению, не достигли цели. В частности, в 1785 г. Синод издал распоряжение о применении в духовных школах метода народных училищ и упорядочил распределение предметов по классам. В 1798 г. вышел синодальный указ, в котором намечалась единообразная программа обучения для академий и частично для семинарий5. Кроме того, с 1800 г. по распоряжению духовного ведомства в епархиях стали учреждаться так называемые русские школы. Для них была определена единая программа обучения, а именно: чтение, церковный устав, письмо, катехизис и священная история, а также предметы, относящиеся к должности6. Эти учебные заведения предназначались для подготовки причетников. С 1803 г. были узаконены русские школы повышенного типа, с более широкой учебной программой1.
Однако все попытки придать духовно-учебному делу более четкую организацию, по сути, оказались бесплодными. Духовные школы по-прежнему жили каждая своей жизнью, находясь в полной зависимости от епархиального архиерея и не подчиняясь какой-либо установленной норме. В связи с этим назрела на-
сущная необходимость кардинального преобразования российской духовной школы.
Следует заметить, что мысль об улучшении состояния духовно-учебных заведений занимала императора Александра I фактически с самого начала его царствования. По словам П. В. Знаменского, еще в 1801 г. он поручил составить проект их преобразования Могилевскому архиепископу Анастасию Брата-новскому8. Но, вероятно, последний затянул с выполнением поручения императора. В то же время неблагоприятная ситуация, сложившаяся вокруг духовной школы, требовала скорейшего разрешения. Поэтому некоторые православные иерархи попытались ускорить начало ду-ховно-учебной реформы.
Многие историки Русской православной церкви XIX столетия считали главным инициатором реформы митрополита Санкт-Петербургского Амвросия (По-добедова), известного своей деятельностью по преобразованию Казанской семинарии в конце XVIII столетия. Именно он в ноябре 1804 г. обратился к царю с предложением реформировать духовно-учебные заведения и получил в ответ повеление «сделать предначертание»9.
Между тем в исторической литературе, посвященной данному вопросу, далеко не все исследователи соглашались с приведенной выше версией. В частности, свои сомнения по этому поводу высказал П. В. Знаменский. Вот как он характеризовал митрополита: «Амвросий не отличался особенно высокими талантами... решение высших, сложных вопросов церковной жизни превышало его личные способности, которых доставало только на ведение текущих, отчасти синодальных, а больше одних епархиальных дел; вопросы этого высшего порядка и поднимались и решались при нем другими членами Синода. Но он зато был аккуратен, исполнителен, очень деятелен и обладал дорогою в его положении способностью применяться к современному положению дел, держать себя с так-
том, не только не мешать своим более способным сотрудникам, но и ценить их работы и даже быть между ними видным и полезным президентом»10.
Известный историк духовного образования был склонен предполагать, что в основу реформы легли идеи архимандрита, а с 1804 г. епископа Старорусского и викария митрополита Санкт-Петербургского Евгения (Болховитинова). Последний являлся воспитанником Московской академии и университета, потом служил преподавателем и префектом в Воронежской духовной семинарии, протоиереем в Павловске. Епископ Евгений уже тогда был известен своей многогранной ученостью, а потому в 1800 г. Амвросий вызвал его в Петербург, постриг в монахи и сделал префектом Петербургской духовной семинарии. С этого момента митрополит постоянно покровительствовал Евгению и, судя по всему, прислушивался к его советам.
7 декабря 1804 г. в письме своему другу В. И. Македонцу епископ Евгений сообщал следующее: «Митрополит зовет меня на святки в Питер для совету о затеваемой реформе духовных академий. Еще в прошлом году натолковал я ему сию идею, а он только в прошедшем ноябре доложил Государю, и ему велено сделать предначертание»11.
12 декабря 1804 г. Синоду был дан высочайший указ, в котором Александр I обращал его внимание на то, что суммы, выделяемые на духовные школы, крайне недостаточны, и распорядился подготовить по этому поводу соответствующую справку в канцелярии Духовного ведомства. Митрополиту Амвросию было дано указание внести свои предложения относительно духовно-учебной реформы, предварительно согласовав их с митрополитами Киевским Серапионом и Московским Платоном, а также архиепископом Казанским Павлом12. Митрополит Амвросий тут же возложил эту работу на викария. С данного момента началась регулярная работа по подготовке проекта духовно-учебной реформы.
К началу 1805 г. в Синод были присланы проекты провинциальных архиереев. Кроме того, еще в сентябре 1804 г. на имя митрополита Амвросия был подан доклад от Петербургской академии, а также представлены «предварительные начертания об учреждении Московской академии» архиепископа Августина (Виноградского), викария Московского13. «Но все эти проекты, — отмечает Б. В. Титлинов, — захватывали вопрос весьма односторонне. Все академии толковали только об академиях и лишь в проекте Казанской академии упоминалось о русских школах, причем рекомендовалось оставить их в прежнем положении, согласно указу 1803 года. Ни один из академических проектов не возвышался также над старым академическим строем»14.
Все законопроекты, относящиеся к устройству духовных школ в России, в том числе проекты, составленные в последние десятилетия, были переданы из канцелярии Синода епископу Евгению15, который на основании вышеперечисленных материалов подготовил «Предначертания о преобразовании духовных училищ».
Однако разработанный Евгением проект вносил лишь некоторые изменения в духовно-учебное дело. Говорить же о каком-то кардинальном реформировании духовной школы вряд ли приходится — многое осталось без изменений. Но как бы там ни было, уже в марте 1805 г. проект был представлен императору Александру I, который его одобрил и передал для обсуждения в Синод. Об этом Евгений сообщил В. И. Македонцу в конце марта: «Важнейшее занятие мое в Петербурге было планы о реформе и новых штатах всех духовных училищ. Проект мой читан Государю и отменно уважен. Теперь он в Синоде и синодальные (кроме митрополита) оспаривают только один пункт — подчинение семинарий академиям. Это не по сердцу епархиальным. Но кто-ж виноват, что многие епархиальные не радят об успехах в
своих семинариях и жалованьем располагают по самопроизволу, а о достоинстве определяемых ими учителей многие и понятия не имеют. Впрочем, жалованье на семинарии положится по крайней мере вдвое»16.
Действительно, спор в церковноиерархической среде в основном велся вокруг идеи подчинения семинарий академиям, поскольку она непосредственно затрагивала интересы местных архиереев. В частности, свое «неудовольствие» по этому поводу высказал епископ Тульский Амвросий (Протасов), предположив, что подобное переподчинение «поведет к затруднениям для епархиальных архиереев»17. Другой архиерей, епископ Калужский Феофилакт (Русанов), также был против подчинения семинарий академиям, видя в этом «стеснение архиерейской власти». Кроме того, по его мнению, «великий подрыв ученому монашеству должны были сделать предполагаемые чины учителям академий и семинарий»18.
В целом же епископы одобрительно отзывались о проекте Евгения. И только митрополит Московский Платон, ознакомившись с планом преобразования духовных школ, счел нужным выразить митрополиту Амвросию (Подобедову) свое особое мнение, смысл которого сводился к следующему: реформа не нужна, лучше все оставить по-старому, ибо «слишком много и так мнимого просвещения»19.
Однако, несмотря на то что проект Евгения (Болховитинова) в основном получил всеобщее одобрение, включая императора, он не был приведен в исполнение. Почему? Вот как расценивает эту ситуацию историк Ю. Е. Кондаков: «Очевидно, для заминки имелись внешнеполитические причины — война с Францией... Но кроме этого причина была и в самом проекте, носившем весьма поверхностный характер»20.
На наш взгляд, обе высказанные Ю. Е. Кондаковым версии следует признать состоятельными. Конечно же, вой-
на с Францией оказала некоторое негативное влияние на ход реформы, но все же основной причиной, по-видимому, нужно считать вторую. Проект епископа Евгения действительно требовал серьезной доработки, без которой реализовать его на практике не представлялось возможным. Обер-прокурор Синода князь А. Н. Голицын поручил выполнение этой задачи статс-секретарю М. М. Сперанскому.
В начале 1806 г. М. М. Сперанский был привлечен к исправлению проекта реформирования духовного образования, составленного клириками. Уже 21 февраля он сообщал обер-прокурору о том, что просмотрел полученные от него бумаги. В дальнейшем на основании присланных А. Н. Голицыным материалов М. М. Сперанский разработал собственный оригинальный проект, в котором совмещал преобразование духовных училищ с модернизацией духовного сословия. Реформатор был твердо убежден в том, что без «исправления» белого духовенства «учебное просвещение не только не сделает победы, но может принести еще и вред и что в сем предположении несравненно лучше оставить духовные училища в настоящем их положении»21.
Проект М. М. Сперанского предусматривал повышение материального и образовательного уровня духовенства. Он также предполагал, и это было впервые, осуществлять замещение вакансий священнослужителями не по старшинству посвящения, а по образовательному цензу и личным заслугам, а также создать подобие петровской табели о рангах для духовенства. Последнее подразумевало разделение клириков на четыре класса, каждому из них присваивался соответствующий оклад с возможностью перехода из класса в класс в зависимости от личных заслуг.
Обер-прокурор А. Н. Голицын контролировал работу над проектом, но сам в ней не участвовал. Он лишь передавал проекты иерархов на доработку
М. М. Сперанскому, а его проекты, соответственно, — на их утверждение. В конечном счете был составлен приемлемый для православного духовенства план мероприятий по усовершенствованию духовных училищ и «исправлению» духовенства.
Однако представленный 29 ноября
1807 г. императору проект не получил высочайшего утверждения. Вместо этого для окончательной доработки плана реформирования духовного образования в тот же день была учреждена специальная структура — Комитет об усовершенствовании духовных училищ, — на которую были возложены следующие задачи: «1) рассмотреть составленный план к усовершенствованию духовных училищ; 2) сделать предварительное исчисление сумм, потребных на устройство училищ и обеспечение жалованьем приходского духовенства, и 3) изыскать способы составления этих сумм»".
В состав комитета были включены шесть человек: митрополит Санкт-Петербургский Амвросий (Подобедов), епископ Калужский Феофилакт (Русанов), обер-прокурор Синода князь А. Н. Голицын, статс-секретарь М. М. Сперанский, обер-священник о. Иоанн (Державин) и духовник императора протопресвитер о. Сергий (Краснопевков).
Уже 2 апреля на очередном заседании комитета был зачитан проект доклада императору. После внесения в него изменений и дополнений доклад был утвержден членами комитета. Александру I он был представлен 26 июня
1808 г. и в тот же день им утвержден. Основные идеи доклада «О усовершенствовании духовных училищ; о начертании правил для образования сих училищ и составлении капитала на содержание духовенства, с приложением штатов духовных академий, семинарий, уездных и приходских училищ» сводились к следующему.
Главная мысль представленного проекта заключалась в отделении высшего духовного образования от среднего и низшего. Если раньше и подростки, и зре-
лые люди обучались в одних и тех же школах, где курс начинался с латинской грамматики, а заканчивался богословским классом, то теперь в академии полагалось принимать только выпускников семинарий.
Курс духовных академий был рассчитан на четыре года и разделен на два двухгодичных отделения: общеобразовательное и богословское. Выпускники академий после окончания курса удостаивались ученых степеней кандидата и магистра. Кроме того, на академии возлагалось научно-методическое и административное руководство семинариями. С этой целью были образованы Петербургский, Московский, Киевский и Казанский учебные округа.
Согласно проекту средними духовными школами являлись семинарии — по одной на каждую епархию. Курс обучения в них составлял шесть лет, который, в свою очередь, был разделен на три двухгодичных отделения: риторическое, философское и богословское. В семинарии принимались выпускники уездных духовных училищ, курс обучения в которых составлял шесть лет. Последние были предназначены «для первоначального образования и подготовления детей к служению православной церкви» и находились в живой и неразрывной связи с духовными семинариями23.
Для управления духовными школами из членов временного комитета в 1808 г. была образована Комиссия духовных училищ (КДУ). Ее первоочередной задачей являлось составление уставов для преобразованных духовных училищ. Эту работу взял на себя М. М. Сперанский, который к февралю 1809 г. написал общее введение к уставам и первую часть устава академии, в которой были изложены правила ее внутреннего управления и состав учебного курса. Однако от продолжения начатой работы он отказался, так как был занят составлением важнейших государственных проектов.
Завершение работы над уставом академий, а также составление уставов се-
минарий и училищ комиссия поручила архиепископу Феофилакту (Русанову). Через два месяца уставы были готовы и представлены на рассмотрение КДУ, которая их одобрила и дала санкцию на приведение в действие, но сначала лишь в виде проектов. При этом члены комиссии руководствовались мнением М. М. Сперанского, утверждавшего, что «сколь ни тщательно собираемы и соображаемы были все предметы, к делу сему принадлежащие, но один опыт может положить на них печать достоверности»24.
Преобразование духовных школ было решено проводить постепенно, начиная с Санкт-Петербургской духовной академии. Уже в 1809 г. в ней начались занятия по новым программам, и первый выпуск преобразованной академии, состоявшийся в 1814 г., убедил КДУ в целесообразности предпринятой реформы.
Высочайшее утверждение уставов духовных академий, семинарий, уездных и приходских училищ с внесенными в них комиссией изменениями и дополнениями последовало 27 августа 1814 г.25 Затем они были напечатаны и разосланы по духовным училищам.
В соответствии с ранее разработанным планом в 1814 г. по новому уставу были преобразованы семинарии Санкт-Петербургского учебного округа и все духовно-учебные заведения Московского округа. В 1817 г. началось преобразование семинарий и низших духовно-учеб-ных заведений Киевского округа, которые до 1819 г., т. е. до преобразования Киевской духовной академии, находились во временном подчинении Санкт-Петербургской духовной академии.
В 1818 г. по новым уставам были реформированы духовные семинарии и училища Казанского округа, которые были переданы в управление Московской академии, так как местная духовная академия была возвращена к статусу семинарии. Подобная ситуация сохранялась до 1842 г., т. е. до открытия Казанской духовной академии26.
Итак, новая система духовного образования была запущена в действие. Структурно она во всем копировала систему светского образования: единое централизованное управление, три уровня образования и т. д. Что же касается учебных программ, то, по мнению Б. В. Титлинова, программа средних и низших духовно-учебных заведений по сравнению со светскими учебными заведениями по уставу 1804 г.27 в общеобразовательном отношении была значительно шире. «В распределении предметов ее также следует признать более рациональной, — отмечал исследователь, — она не соединяла массу предметов в уездных училищах, а в семинарии располагала их в порядке последовательности, тогда как в гимназиях предметы шли через весь курс параллельно. По учебному времени среднее духовное общее образование в 1,5 раза превышало светское. Курс приходских и уездных духовных училищ и первых двух отделений семинарии продолжался 9—10 лет. Курс гимназий, уездных и приходских училищ гражданских по уставу 1804 года был 7 лет»28.
Исходя из вышесказанного, можно предположить, что разработчиками духовно-учебной реформы учитывался опыт реформаторов светской системы образования, который после скрупулезного анализа использовался при подготовке проекта. Вместе с тем здесь обнаруживает себя своего рода «соревновательность» между духовной и светской школами, которая, кстати, наблюдалась на протяжении всего XIX столетия.
Таким образом, мы можем утверждать, что в начале XIX в. в России впервые была проведена тщательно проработанная, полномасштабная духовноучебная реформа. К ее разработке были привлечены не только самые авторитетные иерархи Русской православной церкви того времени, но и выдающиеся гражданские реформаторы, такие как обер-прокурор Святейшего синода князь А. Н, Голицын и статс-секретарь
ПРИМЕЧАНИЯ
М. М. Сперанский. В конечном счете совместными усилиями, на паритетных началах, были разработаны общие положения реформы. Как справедливо отмечает Е. А. Вишленкова, «впервые со времен Петра I намерения светской власти и духовной элиты православной церкви совпадали»29.
Предложенный план был одобрен императором, а для его детальной разработки учреждены сначала специальный Комитет об усовершенствовании духовных училищ (1807), а затем Комиссия духовных училищ при Святейшем синоде (1808). В свою очередь, последняя стала высшим органом управления всеми духовно-учебными заведениями в России, т. е. своего рода аналогом Министерства народного просвещения.
Важной особенностью реформы является, на наш взгляд, планомерность ее осуществления. Преобразования проводились поэтапно: в течение шести лет разработанные проекты уставов «обкатывались» на духовных школах Санкт-Петербургского учебного округа. Это позволило: 1) подготовить необходимое количество педагогических кадров; 2) выявить и проанализировать все недостатки предлагаемой системы; 3) с учетом внесенных замечаний и предложений окончательно отредактировать уставы духовных школ; 4) накопить учебный капитал для дальнейшего осуществления реформы.
Вместе с тем нельзя не отметить, что среди иерархов церкви духовно-учеб-ная реформа не встретила всеобщего понимания. Многие из них не могли смириться с новыми порядками, такими как, например, подчинение семинарий академиям и, конечно же, ограничение архиерейской власти над духовными школами. Но несмотря на это, начатое преобразование духовной школы уже нельзя было остановить. Оно продолжалось пять лет и завершилось в 1819 г. с образованием четырех духовно-учебных округов.
1 См.: Полное собрание постановленийи распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи (царствование императора Павла I). Иг., 1915. С. 137.
2 См.: Титлинов Б. В. Духовная школа в России в XIX столетии / Б. В. Титлинов. Вильна, 1908. Вып. LC. 5. Прим. 3.
3 Там же. С- 6.
4 Подробнее об этом см.: Благовещенский А. История старой Казанской академии / А. Благовещенский. Казань, 1875. С. 149.
5 См.: Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). СПб., 1830. Т. 25. № 18726.
®Гш же. № 19532*
7 Там же. № 20670.
8 См.: Знаменский П. В. Основные начала духовно-училищной реформы в царствование Александра I /П. В. Знаменский, Казань, 1878. С. 11.
9 См.: Прилежаев Е. М. Царствование Александра I в истории русской духовной школы / Е. М. Прилежаев // Христианское чтение. 1878. Кн. 1. С. 259 ; Письма епископа Евгения к В. И. Македонцу // Русский архив. 1870. № 4/5. С. 841.
* Знаменский П. В. Чтения из истории русской церкви за время царствования императора Александра I У П. В. Знаменский. Казань, 1885. С, 5—6.
■ Письма епископа Евгения к В. И. Македонцу. С. 841.
12 См.: Титлинов Б. В. Указ. соч. Вып. 1. С. 16.
13 См.: Вишленкова Е. А. Духовная школа в России в первой четверти XIX века / Е. А. Вишленкова. Казань, 1998. С. 51.
14 Титлинов Б. В. Указ. соч. Вып. 1. С. 17.
15 См.: Кондаков Ю. Е. Государство и православная церковь в России: эволюция отношений в первой половине XIX века / Ю. Е. Кондаков. М., 2003. С.165.
* Письма Епископа Евгения к В. И. Македонцу. С. 843.
Я Цит. по: Полетаев Н. И. К истории духовно-учебной реформы 1808—1814 годов /Н. И. Полетаев // Странник. 1889, Сент. С. 70.
® Там же. С. 67.
w Там же. С. 68.
2(1 Кондаков Ю. Е. Указ. соч* С, 165—166.
® Там же. С. 167.
!®Цит. по: Титлинов Б. В. Указ. соч. Вып. 1. С. 23,
» РГИА, ф. 802, on. 1, д. 1756; ПСЗ. Т. 30. №23122.
г4 Цит, по: Титлинов Б. В. Указ. соч. Вып. 1. С. 33.
25 См.: ПСЗ. Т. Ж № 25673—25676.
26 РГИА, ф. 802, on. 1. ,i. 11434, л. 1.
27 ПСЗ. Т. 27. № 21501.
Я Титлинов Б. В. Указ. соч. Вып. L С. 50.
Вишленкова Е. А. Указ. соч. С. 72,
Поступила 24.01.05.
