CC BY
31ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА •
а
Н.С. ПАНАРСКИЙ N.S. PANARSKY
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИДЕОЛОГИЯ И ВОЕННО-МОРСКОЙ ФЛОТ
STATE IDEOLOGY AND THE NAVY
Сведения об авторе. Панарский Николай Семёнович — подполковник запаса, кандидат исторических наук, доцент (г. Ярославль. E-mail: Nsp60@rambler.ru).
Аннотация. В данной статье через анализ наименований военных судов основных классов российского парусного флота рассматриваются важнейшие направления развития государственной идеологии России в XVIII — первой половине XIX века.
Ключевые слова: государственная идеология; Военно-морской флот; наименование корабля; военное судно.
Information about author. Nikolai Panarsky — Lieutenant-Colonel (res.), Cand.Sc. (Hist.) (city of Yaroslavl. E-mail: Nsp60@ rambler.ru).
Summary. The paper examines major development trends in the Russian state ideology in the 18th and first half of the 19th century by analyzing the names of the main sailing fleet classes.
Keywords: state ideology; Navy; ship name; man-o'-war.
Шёл девятнадцатый год Северной войны. Ранним утром 24 мая (4 июня) русская эскадра под командованием капитана 2 ранга Наума Акимовича Синявина обнаружила около о. Эзель отряд шведских кораблей, состоявший из линейного корабля «Wachtmeister», фрегата «Karlskrona Vapen» и бригантины «Bernhardus», и начала его преследование. В ходе состоявшегося боя, оказавшись под плотным пушечным огнём, все три военных судна противника сдались. Это была первая в истории победа русского парусного флота в открытом море без применения абордажа, «добрый почин флота Российского», как назвал его Пётр I.
ОТРЯД H.A. Синявина состоял из семи судов с весьма примечательными названиями, которые, возможно, вызовут некоторое недоумение у неискушённого читателя, т.к. в отряд входили линейные корабли «Портсмунт», «Девоншир», «Ягудиил», «Варахаил», «Уриил», «Рафаил» и шнява «Наталия». На первый взгляд вполне приемлемыми наименованиями для того времени можно посчитать лишь имена архангелов, а вот чисто английские названия двух кораблей и несколько легкомысленная «Наталия» могут показаться не совсем уместными. Но всё это, конечно, не случайно.
Наличие сильного военно-морского флота во все времена считалось важнейшим признаком самодостаточного государства. Но «вторая рука» каждого потентата была, кроме всего прочего, и самой дорогой. Содержание большого количества военных судов могли позволить себе только достаточно богатые страны. Вследствие этого флот становился «визитной карточкой» именно сильного государства,
а каждый корабль — символом его мощи и одновременно своеобразным молчаливым «пропагандистом» и «агитатором». Его название, ранг и внешний вид, как и у людей, играли здесь не последнюю роль. В условиях слабого развития или полного отсутствия средств массовой информации наименования кораблей способствовали распространению неких идейных посылов государственной власти как минимум среди своих и иностранных моряков, членов их семей и населения приморских территорий. А через них информация транслировалась дальше, распространяясь среди широких слоёв населения. Отсюда и особый подход к названиям боевых судов, которые с момента зарождения российского регулярного военного флота давались или утверждались лично царями (императорами) в соответствии со сложившейся политической обстановкой и личными пристрастиями. Другими словами, по названиям кораблей Военно-морского флота России представляется возможным про-
следить важнейшие этапы становления и развития государственной идеологии, вычленить её главные направления.
Зарождение русского регулярного военного флота в конце XVII столетия неразрывно связано с именем царя Петра Алексеевича. В то время это был ещё совсем молодой человек со страстным желанием сделать Россию страной европейского уровня. Но его мировоззрение было ещё неустоявшимся. Для тогдашнего Петра были характерны идейные метания между симпатиями к передовой западной культуре и любовью к родной земле, между неким юношеским религиозным вольнодумством и истинной набожностью. Это непостоянство легко проследить в названиях созданных на донских верфях первых боевых кораблей русского флота.
Откроем хорошо известную книгу Феодосия Фёдоровича Ве-селаго1 «Список русских военных судов с 1668 по 1860 год»2. Имена кораблей создававшегося Азовского флота поражают своим разнообразием. Чувствуется, что
ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА.
Линейный корабль «Вахмейстер» сражается против русской эскадры в 1719 году
Художник Людвиг Рихард, 1895 г.
Пётр ещё не отошёл от «потешных забав», он всё ещё играет. Ведь наравне с каноническими «Апостол Пётр», «Апостол Павел», «Святой Георгий» мы видим языческих «Меркурия» и «Геркулеса». Наряду с несколько необычными «Ежом», «Слоном», «Собакой» — ещё более экзотические «Мяч», «Колокол», «Весы», «Стул», «Дум-крат» и даже «Перинная тягота». Отголоски «Всешутейшего, Все-пьянейшего и Сумасбродней-шего Собора» слышатся в «Трёх рюмках», «Виноградной грозди». Воинская удаль и стремление к славе, желание подбодрить ещё слабо обученные войска и, возможно, устрашить противника приводят к появлению «Безбо-язни», «Благого начала», «Силы», «Страха», «Цвета войны» и легендарного корабля «Гото Предести-нация» («Божье предвидение»).
Обращает на себя внимание и то, что многие суда Азовского флота имели несколько вариантов названий, как на русском, так и на иностранных языках. К примеру, корабль «Звезда» именовался также «Золотая звезда», «Штарн» или «Дегоудестарн», те же «Безбоязнь» и «Благое начало» были известны соответственно как «Сундербан», «Сондерфрес», «Онберфрест» и «Гут-ан-фанген», «Гут-бегин», «Десегель-бегин». По широко распространённому мнению, это делалось из-за того, что «большинство приглашавшихся из-за границы кораблестроителей, офицеров-моряков не знали русского языка, поэтому для большего взаимопонимания многие корабли но-
сили по два и более названия, чаще всего русское и его перевод на голландский, английский, немецкий, французский»3. Это было необходимо ещё и потому, что имя корабля графически на корпусе не отражалось. В этом, видимо, не было особой необходимости. Так как каждый корабль в силу индивидуального подхода к строительству имел собственное «лицо» в виде особенностей архитектуры и декора, которые часто в аллегорической форме носовыми фигурами и резными украшениями кормы давали понятие о названии судна. Такое положение дел сохранялось на протяжении всего первого столетия существования российского флота. И хотя в течение XVIII века периодически предпринимались попытки написания названий на корме судна, официально это правило было принято лишь при Павле I и окончательно закрепилось в начале XIX века.
И всё-таки, опираясь на названия кораблей Азовского флота, говорить о какой-либо цельной и стройной государственной идеологии пока ещё не приходится — всё очень сумбурно и бессистемно. Хотя общее направление на подражание западным образцам уже прослеживается.
На Азовском флоте прошла своеобразная и, возможно, не совсем удачная «проба пера». Другое дело — флот Балтийский. К его созданию Пётр приступил сразу же по выходе русской армии на берега Финского залива и прилегающие к нему водные пространства. Но массовое строи-
тельство кораблей развернулось лишь через несколько лет, уже после Лесной и Полтавы, которые устранили непосредственную угрозу потери балтийских завоеваний. Пополнение флота шло небывалыми темпами. Ежегодно с 1710 года в строй вводилось в среднем более чем по три линейных корабля — наиболее хорошо вооружённых и крупных военных судов той эпохи4.
Ко времени начала строительства линейных кораблей на Балтике (1708 г.) Пётр уже выступает как цельная личность, возмужавший политический деятель, да и страна теперь совсем другая по духу. В разгаре Северная война. После первых неудач российская армия одерживает над одной из лучших армий Европы одну победу за другой. Идёт бурное строительство Санкт-Петербурга; активно развивается недавно основанная главная база Балтийского флота — Кронштадт. Выход в Балтийское море автоматически соединил Россию со многими странами Европы. Теперь уже не до лексических вольностей, всё гораздо серьёзнее. «Окно в Европу» прорублено. Необходимо поднимать престиж страны и правящей династии, «демонстрировать флаг» и приучать соседей к его постоянному присутствию. Поэтому и боевые суда носят соответствующие имена. В них чётко прослеживается своеобразная идеологическая двойственность царя-реформатора: российский патриотизм и общеевропейский культурный интернационализм.
Особую, связующую роль при этом выполняла религиозная составляющая государственной идеологии. В те времена христианство в его православной трактовке оставалось стержнем идейного единения основной массы населения России. С другой стороны, демонстрируя верность христианским традициям, Россия тем самым заявляла о своей идентичности и «религиозном равноправии» с другими, также христианскими, европейскими государствами. Фактически православие, продолжая играть роль идейной доминанты для сплочения населения страны, выступало и в качестве одного из связующих звеньев с общемировой культу-
Н.С. ПАНАРСКИЙ. Государственная идеология и Военно-морской флот
а
рой. Во многом поэтому из 52 линейных кораблей, входивших при Петре I в состав Балтийского флота5, 15 были названы в честь архангелов и святых. В их числе и участники Эзельского боя: «Ягудиил», «Варахаил», «Уриил», «Рафаил». А были ещё и «Гавриил», и «Архангел Михаил», а также «Святая Екатерина», «Святой Пётр» и др.
Три корабля получили имена античных богов («Фортуна», «Виктория» и «Нептунус»). Возможно, тем самым Пётр хотел подчеркнуть родственность России общеевропейским культурным корням, а заодно то, что удача и победа не покинут русский флот, если ему будет покровительствовать бог морей.
Но мало показать, что Россия — страна христианская и европейская. Необходимо было демонстрировать её мощь. И вот один за другим в состав флота стали входить корабли, «крещённые» при спуске на воду в честь побед русского оружия. При этом Пётр добивался одновременного решения и другой задачи. Царю-новатору в процессе преобразований приходилось постоянно сталкиваться с непониманием и бездеятельностью привыкших жить по старинке своих подданных. Ненавидя всё старое, по его мнению, отжившее, Пётр яростно боролся против косности всеми доступными методами. Наряду с личным примером, угрозами и санкциями он широко использовал имевшиеся возможности для пропаганды военных успехов новой армии и флота как свидетельств правильности курса на модернизацию страны. Тем самым он стремился поднять на новый качественный уровень российский патриотизм как залог успешного развития страны. Конечно, необходимо учитывать, что современное содержание термина «патриотизм» значительно отличается от того, что вкладывалось в это или подобные ему понятия ранее. Тогда считалось, что добропорядочный российский подданный должен проявлять любовь не только к родной земле и вере предков, но и к правителям. Фактически сам Пётр сформулировал знаменитую идеологическую триаду, которая получит официальное закрепление в следующем веке6.
Первые линейные корабли, спущенные на воду на отечественных верфях в 1710 году, были названы «Рига», «Выборг» и «Пернов» в честь только что одержанных побед русской армии. Позже в состав флота войдут «Полтава», «Лесное», «Нарва», «Гангут» и др. А всего «патриотические» наименования имели 17 линейных кораблей Балтийского флота. При этом религиозная и светская линии часто пересекались в общих названиях. Пётр I, видимо, учитывал, что основная масса современного ему населения России была неграмотной и воспринимала годовой календарный цикл посредством церковных праздников и дней поминовения. Да и главным источником информации для большинства населения страны оставались церковные проповеди. Поэтому корабли иногда назывались в честь святых, на дни памяти которых пришлись победы русского оружия. Так, в составе Балтийского флота появились «Исаак Виктория» и «Пантейлемон Виктория»7.
Но в начальный период создания флота кораблей собственной постройки не хватало. Поэтому пришлось покупать их за границей. Всего приобрели 18 линейных кораблей (11 в Англии, 6 в Голландии и 1 в Гамбурге), что составило более трети общего количества кораблей Балтийского флота петровского периода. При вхождении в состав российского военного флота им или сохраняли первоначальные имена, или давали новые, но в основном в честь британских политических деятелей или английских топонимов. Скорее всего, это было связано с тем, что на момент покупки основной части судов в 1711—1714 гг. Пётр серьёзно рассчитывал на поддержку Великобритании в скорейшем заключении мира со Швецией и таким образом проявлял лояльность к союзнику. Кроме того, возможно, здесь сыграли свою роль и хорошо известные симпатии Петра I к британскому флоту8. Вот так и появились в составе русского флота наряду с прочими будущие герои Эзельского боя линейные корабли «Портсмунт» и «Девоншир». Кроме «англичан», в состав флота вошли под первоначальными названиями корабли
«Перл», «Леферм» и «Принц Евгений», а также трофейный шведский «Wachtmeister».
Подобные тенденции в наименованиях были характерны и для следующего по военной значимости типа парусных боевых судов — фрегатов9. Их строительство началось ещё в 1702 году, и первые 6—8 лет фрегаты составляли основу ударной силы парусного флота. Всего же при Петре (с 1702 по 1724 г.) Балтийский флот пополнился более чем тремя десятками судов данного класса. Из них 22 были построены на русских верфях, 9 закуплены за границей. Из этого числа 8 были названы в честь побед Российского государства («Штандарт»10, «Шлиссельбург», «Нарва» и др.), 8 — именами святых («Святой Павел», «Святой Пётр», «Святой Яков» и т.п.), 11 — иностранными словосочетаниями, именами и топонимами («Декронделивде», «Лансдоу», «Ричмонт», «Эндрахт» и др.). Ещё шесть фрегатов были взяты в боях у шведов и впоследствии несли службу в российском флоте под своими прежними названиями: «Karlskrona Vapen», «Stor Phoenix», «Kiskin», «Danska Örn» и др. У двух ранних фрегатов были экзотические имена — «Олифант» («Слон») и «Думкрат» («Домкрат»). Видимо, это были последние отголоски юношеской тяги Петра к красивым аллегориям. По геральдическим традициям каждый символ имел один или несколько девизов11. Например, для слона предлага-
Линейный корабль «Гото Предестинация»
Фрагмент гравюры Адриана Шхонебека, 1701 г.
ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА.
Фрегат «Штандарт»
Художник В. С. Емышев
лись: «Ничего не уповаю кроме о мене самого», «Сила моя равна есть благодеянию моему», «Время придёт» и др., для домкрата — «Силою и разумом»12. Позже, в 1724 году, были спущены на воду «Яхт-хунд» («Охотничья собака») и «Винд-Хунд» («Борзая»). Наряду с появившимся несколько ранее «Крейсером» эти названия соответствовали одному из основных предназначений фрегатов — нарушать коммуникации и вести «охоту» на торговые суда противника.
Следующим классом кораблей того периода были шнявы. Они представляли собой особый класс боевых судов, предназначенных для несения разведывательной и посыльной служб. Строились российские шнявы в основном во время правления Петра I. Всего было построено 30 единиц13. Из них 17 для Балтийского флота. Учитывая характер применения и своеобразное чувство юмора Петра, шнявы часто получали иностранные «зоологические» названия: «Дегас», «Луке», «Фалк», «Бевер», «Адлер», «Снук» («Заяц», «Рысь», «Сокол», «Бобр», «Орел», «Щука»). Позднее им присваивали женские имена: «Лизет», «Диана» и та самая «Наталья»14. Последние из построенных на Балтике шняв именовались «Принцесса» и «Фаворитка». Ещё 9 шняв были взяты в боях у шведов и использовались в русском флоте в основном под
своими прежними названиями «Astrild», «Evva-Eleanor», «Evva-Caterina», «Falk» и т.д.
Входили в состав Балтийского флота того времени также бомбардирские корабли, яхты, гуко-ры, гальоты, брандеры и другие типы судов. Но самым многочисленным классом петровского флота были галеры15. Их строили в огромных количествах, т.к. они наилучшим образом подходили для действий в прибрежных шхерах Балтийского побережья, были относительно недороги и технологичны в постройке. Не все их имена дошли до нашего времени, но из того, что нам известно, можно проследить некоторые тенденции. Если первые галеры носили имена святых («Святой Пётр», «Святой Фёдор Стра-тилат», «Святая Анна», «Вера», «Надежда», «Любовь») или полководцев древности («Александр Македонский», «Александр»), то по мере наращивания потока строившихся судов они стали получать более простые наименования. В основном из мира животных: «Карп», «Лещ», «Сазан», «Щука», «Журавль», «Аист», «Дрозд», «Дельфин», «Черепаха» и т.п.
Таким образом, для Балтийского флота у Петра уже выработалась своеобразная система «крещения» кораблей16. Крупные боевые корабли, предназначенные для дальних заграничных походов, получали в основном
имена святых, политических деятелей или назывались в честь «викторий» русского оружия. То есть помимо своей основной задачи выполняли и пропагандистские функции. Суда же рангом пониже, использовавшиеся в прибрежных районах, чаще всего именовались российскими топонимами, названиями рыб, животных, получали шуточные прозвища или же не имели их вовсе. Поэтому далее мы при рассмотрении развития флота в XVIII веке сосредоточимся на анализе названий линейных кораблей и фрегатов как наиболее ярких носителей государственной идеологии.
Подводя итоги первого этапа развития отечественного Военно-морского флота, необходимо отметить, что за три десятилетия активного судостроения Петром Великим были заложены в числе прочих традиции, которые затем определяли порядок наименования кораблей императорского Военно-морского флота на протяжении всего времени его существования. Частично в подражание иностранным аналогам основополагающим обычаем стал закрепившийся порядок получения судами названий в зависимости от их предназначения и ранга. И если, как уже было сказано, линейным кораблям и фрегатам давались значимые, идеологически выверенные названия, то суда младших классов часто получали «говорящие» имена, намекавшие на особенности предназначения их носителей, или наименования, закрепившиеся за этим рангом боевых судов.
Ещё одной проверенной временем традицией стал обычай передачи имён пришедших в негодность17 или погибших кораблей вновь построенным судам. В качестве примера чёткого следования данным установлениям можно привести историю наименований бомбардирских кораблей18 российского флота. Учитывая специфику их применения, они строились нечасто, но служили в среднем дольше других боевых судов. Первые семь из них были созданы ещё для Азовского флота и получили имена, говорящие о силе и мощи: «Гром» («Дондер»), «Молния», «Громовая стрела», «Бомба», «Страх» и т.п. Позже в составе Балтийского
Н.С. ПАНАРСКИЙ. Государственная идеология и Военно-морской флот
а
флота появился свой «Гром», а также «Юпитер» и «Самсон». Всего же за сто лет для Балтики были построены 23 бомбардирских корабля: пять из них последовательно назывались «Громами» и/или «Дондерами», четыре «Юпитерами», три «Самсонами», по два «Молниями», «Перунами», «Страшными». Были ещё «Этна», «Марс», «Победитель». Два бомбардирских корабля остались безымянными19.
Своеобразный идеологический и сильный нравственный эффект давала перенятая Петром общеевропейская традиция оставлять захваченным в боях кораблям противника первоначальные названия. Делалось это в назидание как своим морякам, так и неприятелю. Впоследствии этот обычай расширили и стали передавать имена «трофеев» новым судам уже собственной постройки, теперь уже в качестве примера для подражания потомкам.
В целом во время правления Петра Великого чётко выделились три основные направления наименований боевых судов первых рангов: христианское, светского патриотизма (военного и гражданского) и общекультурное. Именно этими путями и шло идеологическое обеспечение проводившихся широкомасштабных реформ российского общества, приведших к своеобразной культурной революции, в результате которой Россия, при сохранении значительной доли самобытности, вновь включилась в общеевропейскую цивилизацию и стала полноправным субъектом мировой политики.
После смерти своего создателя флот переживал не лучшие времена. Значительно снизились темпы кораблестроения, боевая и учебная активность. Наряду с объективными причинами это во многом определялось тем, что у тогдашних вершителей судеб Российского государства часто не хватало ни сил, ни средств, а главное — интереса к морскому делу. Поэтому и роль Военно-морского флота в войнах «эпохи дворцовых переворотов» (1725—1762 гг.) была незначительной. Наиболее заметными флотскими событиями в тогдашней истории можно считать участие гребных судов Донской флотилии в Русско-
турецкой войне 1735—1739 гг., действия Балтийского флота по блокаде прусского побережья и активную помощь войскам при взятии крепости Кольберг во время Семилетней войны 1756— 1763 гг.
Строительство новых судов для военного флота шло неравномерно. При ближайших преемниках царя-реформатора Екатерине I и Петре II за 5 лет их последовательного правления были заложены всего 2 линейных корабля и 1 фрегат. Вступили в строй 7 кораблей (в среднем 1,5 за год) и 1 фрегат20, строительство которых началось ещё при Петре Великом. При Анне Иоанновне и Иоанне Антоновиче с 1730 по 1741 год были заложены 24 корабля и 6 фрегатов. Вступили в строй 20 кораблей (приблизительно по 2 за год) и 721 фрегатов. Тем не менее об «идеологической нагрузке» Военно-морского флота тогдашние российские правители не забывали. Сменялись властители, трансформировалась и государственная идеология. В связи с этим произошли некоторые изменения в системе наречения кораблей.
Как ни странно, но, несмотря на засилье иноземцев у трона в первое постпетровское пятнадцатилетие, новым военным судам перестали давать иностранные названия22. Видимо, за ненадобностью. Так как, с одной стороны, отечественные верфи полностью обеспечивали резко снизившиеся потребности российского флота, что позволило отказаться от закупок зарубежных судов, бывших при Петре основным источником иноземных наименований. С другой стороны, значительно сократилось и количество служивших на флоте выходцев из зарубежных стран23.
В это же время значительно сократилось количество случаев «крещения» кораблей религиозными именами. За шестнадцать лет в честь святых назвали только 4 корабля. Но зато новыми именами пополнилась светская составляющая российского патриотизма. В состав Балтийского флота вошли линейные корабли «Слава России», «Новая надежда», «Северная звезда», фрегаты «Россия», «Воин», «Кавалер» и т.п. В общей сложности патриотические названия получили 15 новых
линейных кораблей и 3 фрегата. Видимо, таким образом правители России, вернувшейся при Петре Великом в общеевропейскую цивилизацию, стремились теперь подчеркнуть её национальную самобытность. Но при этом на долгое время была забыта петровская традиция называть крупные корабли в честь «викторий» русского оружия. Поэтому победы в войне за польское наследство (1733—1735 гг.) и Русско-турецкой войне (1735— 1739 гг.) остались не закреплёнными в наименованиях военных судов основных классов.
Весьма характерно, что именно в эту эпоху получила ускоренное развитие ещё одна традиция, истоки которой восходят к годам правления Петра Великого. Идея о незыблемости самодержавия стала укрепляться не опосредованно, через возвеличивание управлявшегося монархами государства или их святых покровителей, а непосредственно. Военные суда всё чаще стали называть именами здравствовавших членов императорской фамилии. Но если Пётр I присваивал имена своих родственников в основном малым судам: шняве — «Наталья», яхтам24 — «Принцесса Елизавета», «Принцесса Анна», то при его преемниках ситуация изменилась. В честь царственных особ стали называть лучшие корабли флота. Так, самым большим и сильным в петровском флоте должен был стать линейный корабль, постройку которого в 1723 году начал ещё сам первый российский император. После его кончины корабль планировалось назвать «Пётр Первый». Но строительство затянулось, и в итоге самый мощный на тот период стопушечный линейный корабль русского флота был спущен на воду в 1727 году под названием «Пётр Первый и Второй». Несколько позже в состав флота вошли «Пётр II», «Императрица Анна», а также «Иоанн», «Генералиссимус Российский» и «Правительница Российская»25, названные в честь малолетнего императора Ивана VI Антоновича и его родителей Антона Ульриха Брауншвейгского и Анны Леопольдовны. В общей сложности подобного типа названия появились более чем у четверти построенных за рассматриваемый период линейных
• ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА.
кораблей. В этом отчётливо усматривается явное стремление тогдашних российских правителей и их ближайшего окружения всеми силами закрепить свой существующий статус, иногда, в силу сложившихся обстоятельств, весьма неоднозначный. Позднее от этого обычая (возможно, по причине неких суеверий) частично отойдут и кораблям будут присваивать имена только уже окончивших свой жизненный путь правителей. Но жёны, дети, братья, сёстры и прочие родственники продолжат удостаиваться такой чести прижизненно.
Существенные изменения в содержание государственной идеологии были внесены после очередного дворцового переворота, вознёсшего на престол дочь Петра Великого и Екатерины I. Правда, в период двадцатилетнего правления Елизаветы Петровны, несмотря на её заверения в продолжении курса отцовских начинаний, флот продолжал оставаться в некотором забвении. Темпы строительства новых боевых судов снизились, а боеспособность флота в целом оставляла желать лучшего. Но тем не менее флот строился. В строй вступали новые корабли и получали соответствующие наименования. При этом резко увеличилось количество кораблей с именами христианских святых, что, впрочем, вполне соответствовало отмечавшейся современниками глубокой набожности «дщери Петровой». Чаще, чем ранее, кораблям стали давать имена уже отслуживших предшественников, что в целом соответствовало стремлению императрицы Елизаветы восстановить петровские традиции и память о его достижениях. Да и новых побед русского оружия, которые могли бы пополнить копилку «викториальных» названий в годы руководства страной Елизаветой Петровной, до 1757 года не было, т.к. на протяжении большей части царствования «весёлой императрицы» Россия войн не вела. Только на исходе правления Елизаветы Россия вступила в общеевропейскую войну против Пруссии и её союзников. Война складывалась для нашей страны вполне успешно. Были одержаны победы над сильнейшей армией Европы в сражениях при Гросс-
Егерсдорфе и Кунерсдорфе, взяты Берлин и крепость Кольберг, но в названиях боевых судов первых рангов это никак не отразилось. А со смертью Елизаветы новые правители об этих победах постарались поскорее забыть.
Всего при Елизавете Петровне были заложены 34 корабля и 9 фрегатов. Спущены на воду 36 кораблей (в среднем по 1,8 за год) и 8 фрегатов. Из них 21 корабль и 5 фрегатов имели названия, связанные с религией, 6 кораблей были наименованы в честь побед русского оружия, ещё 2 корабля получили значимые в семье Петра имена «Екатерина» и «Наталья». При этом 27 линейных кораблей и 6 фрегатов восприняли «наследственные» наименования от судов более ранней, в основном петровской, постройки.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Веселаго Феодосий Фёдорович
(1817—1895) — русский историк военно-морского флота, генерал флота, тайный советник.
2 Веселаго Ф.Ф. Список русских военных судов с 1668 по 1860 год. СПб., 1872. С. 442-453.
3 Дыгало В.А. Флот государства Российского: откуда и что на флоте пошло. М., 1993. С. 100.
4 До появления механических движителей военный флот делился на две основные составляющие: гребной (галерный) и парусный (корабельный). Основу парусного флота составляли линейные корабли (или просто корабли) — трёхмачтовые суда с прямым парусным и сильным (от 54 до 100, позднее 130) пушечным вооружением.
5 Данилов A.M. Линейные корабли и фрегаты русского парусного флота. Минск, 1996. С. 20-32.
6 По свидетельству царского приближённого Алексея Константиновича Нартова, «за обеденным столом в токарной пил государь такое здоровье: "Здравствуй тот, кто любит Бога, меня и отечество!"». См.: НартовА.К. Достопамятные повествования и речи Петра Великого / Предисл. и коммент. JI.H. Майкова // Записки Императорской Академии наук. 1891. Т. 67. Приложение № 6.С. 35.
7 В день Св. Исакия 30 мая 1719 г. было получено сообщение о победе русского флота у о. Эзель (это был и день рождения Петра I). В день Св. Пантелеймона 27 июля были одержаны Гангутская (1714) и Гренгамская (1720) победы русского гребного флота.
8 В своих воспоминаниях А.К. Нар-тов утверждал, что Пётр неоднократ-
но говорил: «Если бы я не был царём, то желал бы быть адмиралом великобританским». См.: Нартов А.К. Указ. соч. С. 10.
9 Фрегат — трёхмачтовое судно с прямым парусным вооружением. Имел на вооружении от 20 до 50 орудий.
10 Именно в это время на штандарте (личном флаге) Петра появилась карта Балтийского моря, символизировавшая крупную победу царя.
11 Подобные девизы официально имели многие суда Азовского флота
12 8ушЬо1а ег ЕшЬ1еша1а. — АггШеЫеёапп, Арис1 Неппсит \Уе8181епшт. 1705. С. 2, 8, 126, 154.
13 Чернышёв А.А. Российский парусный флот: справочник в 2 т. Т. 2. М., 2002. С. 63-74.
14 Имя Наталья в семье Петра носили его мать и сестра, а позднее невестка, две дочери и внучка.
15 Галера — боевой корабль, для перемещения использовавший главным образом вёсла.
16 Как правило, в те годы названия кораблям давались самим Петром при спуске их на воду или по прибытии построенных в других городах в Санкт-Петербург.
17 Срок службы российских парусных судов того времени, в основном из-за использования сырого, невыдержанного лесоматериала, редко превышал 8—10 лет.
18 Парусный двух—трёхмачтовый корабль, вооружённый пушками крупного калибра или мортирами. Использовался для бомбардировки крепостей и портов. Обладал усиленной конструкцией.
19 Чернышёв А.А. Указ. соч. С. 15—26.
20 Там же. С. 32, 134.
21 Там же. С. 34-39, 134.
22 Единственное исключение — фрегат «Митау», названный в честь столицы тогда формально независимого герцогства Курляндия, где с 1712 по 1730 г. проживала герцогиня Курлянд-ская и будущая императрица российская Анна Иоанновна.
23 По окончании Северной войны все иностранные матросы, в больших количествах нанимавшиеся в петровский флот, были уволены. Остались служить по найму только иностранные офицеры. См.: Бородкин М. История Финляндии: время Петра Великого. СПб., 1910. С. 35, 36.
24 Яхты — быстроходные парусные одно—двухмачтовые суда, использовавшиеся для разведки, курьерской службы и разъездов высшего командования.
25 После восшествия на престол Елизаветы Петровны и репрессий в отношении семьи императора Иоанна последние три корабля переименовали в «Святого Петра», «Счастие» и «Благополучие» соответственно. ■
(Окончание следует)
