CC BY
31
УДК 7.04(=352.3)(470+560):91(470.6) ББК 85.103(=602) С 89
Сулейманова Ф.Х.
Заместитель директора по развитию Северокавказского филиала Государственного музея Востока, e-mail: fsuleymanova@mail.ru
Горный пейзаж Северного Кавказа как основа
формирования художественных образов в современном искусстве черкесских художников
России и Турции
(статья написана при финансовой поддержке РФФИ, проект 20012-00065 «Культурные диффузии черкесов Турции и России: искусствоведческий и социокультурный анализ»)
(Рецензирована)
Аннотация:
Впервые предпринимается попытка рассмотреть формы воздействия творческой личности и географического пространства Северного Кавказа на формирование художественного образа в современном изобразительном искусстве черкесских (адыгских) художников России и Турции, что даёт возможность проанализировать способы искусства отображать реальность, учитывая степень влиянии социокультурной среды на художественное сознание авторов. Методика основана на сравнительно-типологическом, искусствоведческом и социокультурном исследовании художественных объектов, созданных черкесами метрополии и диаспоры с целью выявления эстетических доминант, приоритетных стилей, ценностных идеалов и принципов при выборе тем, сюжетов и образов. Актуализируются две пространственно-временные модели, которые оказывают влияние на формирование образности северокавказского горного пейзажа. Полученные знания могут быть использованы для сравнительно-типологических исследований творчества мастеров метрополии и диаспоры в импликации к различным этносам и этногруппам, что, в свою очередь, порождает новые смыслы и новые художественные формы творчества. Ключевые слова:
Северный Кавказ, современное искусство, черкесы, гора, горный пейзаж, черкесская диаспора Турции.
Suleymanova F.Kh.
Deputy Director for Development of the North Caucasus Branch of the State Museum of Oriental Art, e-mail: fsuleymanova@mail.ru
Mountain landscape of the North Caucasus as the basis for the formation of artistic images in the contemporary art of Circassian artists of Russia and Turkey
(The article was written with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research, project 20-012-00065 «Cultural Diffusion of Circassians of Turkey and Russia: Art and Sociocultural Analysis»)
Abstract:
For the first time, an attempt is undertaken to examine the forms of influence of the creative personality and geographical space of the North Caucasus on the formation of an artistic image in modern fine art of Circassian (Adyghe) artists of Russia and Turkey. It becomes possible to analyze the ways of art to display reality, given the degree of influence of the sociocultural environment on the artistic consciousness of authors. The methodology is based on a comparative, typological, art history and sociocultural study of artistic objects created by Circassians of the metropole and diaspora in order to identify aesthetic dominants, priority styles, value ideals and principles when choosing themes, plots and images. Two spacetime models are updated, which affect the formation of the imagery of the North Caucasus mountain landscape. The acquired knowledge can be used for comparative and typological studies of the work of masters of the metropole and diaspora in implication to various ethnoses and ethnic groups, which, in turn, gives rise to new meanings and new artistic forms of creativity.
Keywords:
The North Caucasus, modern art, Circassians, mountain, mountain landscape, Circassian diaspora of Turkey.
Горный пейзаж неслучайно является одним из приоритетных жанров современного искусства черкесских художников. Высокие, монументальные формы природы Северного Кавказа, которые образуют целостное, сложное пространство, порождают определённый тип культуры, определённый характер, присущий и самим художникам, и героям их произведений, и сюжетам, которые они выбирают для своих полотен. «Пейзаж страны - это также элемент культуры...Она - выражение души народа», - писал Д.С. Лихачев [1: 37].
На формирование художественной образности горного пейзажа Северного Кавказа оказывают влияние две пространственно-временные модели: архаически-мифологическая и национальная.
Архаически-мифологическая модель тесно связана с языческой черкесской мифологией. Реконструкция ее возможна благодаря фольклорным источникам и произведениям народного искусства. Специфика структуры пространства в черкесской архаической модели заключается в том, что в мифологии Северного Кавказа Мировая гора занимает важное место. Она связывается с Мировым древом, которое расположено на его вершине [2: 66-67].
Вместе они соединяют нижний (мир мертвых), средний (мир людей) и небесный мир (обитель бессмертных богов) и представляют образ мира, модель Вселенной, в которой отражены все основные элементы космического устройства.
Связь с древними архетипиче-скими культурами, а именно двойственное географическое положение Северного Кавказа, сфокусировавшего в себе основной метафизический архетип - быть связующей нитью Востока и Запада, генетически воплотилось в символах и образах ее искусства. «Человек издревле был мифотворцем. Мы существа, устремленные на поиски смысла. Мифы - это универсальные и вневременные истории, отражающие и формирующие нашу жизнь. Они повествуют о наших желаниях, о наших страхах и мечтах; сюжеты их напоминают нам о том, что значит быть человеком», - писал Карен Арм-стонг [3: 10-11].
На формирование и специфику национальной пространственно-временной модели образности горного пейзажа Северного Кавказа оказала влияние природно-социальная реальность. К ней относят природно-географические условия, которые создают объект изображения. Разнообразный растительный и животный
мир, великолепные ландшафты, быстрые реки и высокие горы, памятники архитектуры являются основными сюжетами горных пейзажей. Как нам представляется, решающим фактором здесь выступает роль художника как посредника в диалоге человека и мира, в создании, сохранении и трансформации традиции, национальной и культурной идентичности.
Устойчивые исторические факторы также оказывают влияние на формирование национальной пространственно-временной модели. Для раскрытия темы исследования они особенно важны, так как черкесы России и Турции после Кавказской войны, будучи разделенными территориально, проживая в различном инокультурном окружении, в разных экономических, идеологических и политических условиях, имеют разную картину мира, отражающуюся и в искусстве. Весь советский период контакты между черкесами России и черкесской диаспорой в Турции практически отсутствовали. В последние годы они активизируются, обнаруживая значительную степень различия в тенденциях и направлениях развития искусства для каждой стороны.
В круг проблем, связанных с устойчивыми историческими факторами, входят также и «вопросы выявления особенностей исторических условий возникновения национального пейзажа, этапов его сложения, взаимодействия пейзажной живописи с инонациональными школами и разными стилистическими направлениями» [4].
Еще одно свойство природного пространства Северного Кавказа - движение во времени. Благодаря своей активности оно имеет в хронотопе доминанту именно пространственную, поэтому временная характеристика всегда содержит в себе понятие вечного, вневременного. Именно эта особенность и даёт импульс глобальным обобщениям, крупным вневременным образам в
современном искусстве художников-черкесов. Мифологический образ Горы в произведениях художников-черкесов многогранен, изменчив, авторы трансформируют его, но во всех случаях он несет огромную энергетику, отражает и силу, и страх, и чистоту, и благоговение.
Цикл графических листов к «Адыгскому календарю» Абдула-ха Берсирова, посвященный мифо-фольклорному наследию черкесов (адыгов), характеризуется оригинальностью переплетения мифопоэ-тических и реалистичных образных систем в изображении горного пейзажа. Причем мифологическая составляющая не является в нем главной и единственной, она соприкасается с историей и современностью черкесов. Работу «Зов Емыша» художник посвятил покровителю овцеводства языческому богу Емышу. На переднем плане листа, по замыслу автора, изображен Емыш в образе могучего великана, который возвещает миру о грозящей опасности. Он прячет за волшебной буркой в порыве защитить горные пастбища с пасущимися на них овечьими стадами от огня Кавказской войны (рис. 1).
Автор построил композицию работы на цветовом контрасте: горный пейзаж Кавказа, виднеющийся сквозь зримую границу духовного бытия бурки Емыша и выполненный зелёно-голубыми тонами, предстает перед зрителями как нетронутый небесный мир тишины, чистоты и невинности. Передний план, олицетворяющий земной мир, охвачен напряженными пламенными тонами, создавая ощущение тревоги.
На другом листе этой серии Абду-лах Берсиров изобразил Тхагаледжа - бога плодородия и земледелия на фоне гор. Художник представил его в образе могучего старика с белой до пояса бородой, сидящего за щедрым столом с дарами адыгской земли. Здесь доминирует сила жизни и гармония, которые выражаются через передачу теплоты осенних красок, синих оттенков неба и сверкающего
на солнце белоснежного льда на горной вершине.
Связь героя художественного произведения с Горой и его пребывание в суровом горном пространстве получило развитие и в двух офортах графической серии Феликса Петуваша «Жизнь» - «Созерцающий вершину» и «Постигающий». Горный пейзаж
Рис. 1. Берсиров А.М. Зов Емыша. Из серии «Адыгский календарь». 1990-1991 гг. Гуашь
занимает в них центральное место, раскрывает суть раздумий и переживаний героя.
«Второй план листа «Созерцающий вершины», - отмечал адыгский искусствовед А.Г. Кушу, - созданный удивительно ___
светоносными, легкими штрихами, противопоставлен абсолютному покою больших каменных глыб и древней каменной бабы» [5: 3], между которыми почти затерялась фигура мальчика. Гора здесь представляет собой обитель покоя и защиты, как в стихотворном произведении шотландского поэта Роберта Бернса «В горах мое сердце»: В горах мое сердце. Доныне я там //...// В горах мое сердце,
манере исполнения. Гладкие очертания серебристой горной вершины противопоставлены резким черным контурам ощетинившегося колючками дерева в верхней части листа. В нижней части изображена маленькая фигурка человека, который постигает мир, лежащий перед ним. Есть в этом листе мотив тревоги, предчувствие драматических событий.
Образ Горы в произведениях Ф. Петуваша появляется не потому, что является главным элементом космологической системы, а потому, что мифология и символизм важны для сознания художника.
«Нартский эпос питает творчество художников, - отмечает искусствовед А.Н. Соколова,
- обращение к его сюжетам и образам
- это апеллирование к глубинным формам сознания, формирование чувства защищенности народной мудростью, гордость за деяния предков, оставивших в наследство богатейший фольклорный памятник» [6].
В цикле иллю-к нарт-
а сам я внизу.
В работе «По- Рис. 2. Петуваш Ф.М. Последний путь страций стигающий» автор Саусоруко. Из цикла «Нартский эпос». скому эпосу, вы-прибегает к другой 1976 г. Гратография полненных в
технике гратография, посвященных центральному персонажу героического нартского эпоса Саусоруко, рожденного из камня, Феликс Пе-туваш не ограничивается реалистичным изображением гор, он использует «горную образность» как поэтическую метафору, очеловечивает их, придавая им образ воина, так как гора в черкесском мировосприятии всегда была олицетворением мужского начала (рис. 2).
При созерцании живописной работы «Горное озеро» Ф. Петуваша вспоминаются размышления русского философа И.А. Ильина: «...Горное озеро - тихое великолепие, живое средоточие... Природа умеет беречь свои тайны и хранить священное молчание... Каждый, кто посмотрит в его глубину, унесет с собой утешение, свет, жизненную радость и смирение духа. О, созерцательность покоя! Око мира, воспринимающее и хранящее» [7: 295]. Это мистическое состояние художник передает через сумеречную цветовую гамму с преобладанием темных тонов, и через общий интонационный настрой работы, чуждой суетности.
Таким образом, в горном пространстве героям Феликса Петува-ша, с одной стороны, свойственны мотивы одиночества, и, напротив, ощущение внутренней связи с горами, глубокое переживание их первозданной чистоты и древности.
Хамид Савкуев обращается к гротескным типам художественной образности для того, чтобы раскрыть связь мистического с реальным бытовым миром. В живописной работе «Вершина» изображен мальчик с деревянными самодельными крыльями, «взлетевший» на вершину Горы. На ребенке башлык и черкеска, пошитая на взрослого мужчину из лоскутков ткани, которая символизирует прошлое черкесов. Мальчик слился с Горой, он ее целое, ее плоть. Тема слияния человека с природой повторяется в его графическом черно-белом листе, на котором героиня нартского эпоса Адыиф,
возвышаясь над Горой, покачивает ребенка в люльке над двуглавой вершиной Эльбруса.
Мухадин Кишев - художник разноплановый, проявивший себя в различных областях, в разных формах и жанрах. В горных пейзажах советского периода его творчества нет натуралистичности, они призваны отразить не столько реальный вид, сколько мгновенное впечатление, глубоко личностное чувство, интимное переживание от общения с природой. По стилистике, образному строю, пластическим задачам пейзажи Кишева выходят за рамки пейзажа, преобладающего в советском искусстве. Они находятся в русле поисков западноевропейских и русских художников конца XIX - начала ХХ столетия, возвращение к которым стало ограниченно возможным в советском искусстве после бурных дискуссий 1960-х годов. В особенно выразительной, законченной форме проблема гармоничного единства людей и родной земли решена в холсте «Высоко в горах» (1974), ставшем этапным для этого периода творчества художника (рис. 3).
Как отмечает искусствовед Андрей Гамлицкий: «Здесь предельно четко артикулирована идея об идеальном уголке земли у подножья вечных гор, где человеческая жизнь течет спокойно, размеренно, в полном равновесии и мире со всем сотворенным под небесами» [8: 40].
Кишев - художник динамичный, ищущий. Со временем он выработал свой особый стиль. После его переезда в 1993 г. в Лондон, а с 1998 г. в Испанию, в его творчестве появляются новые произведения, совершенно не похожие на работы раннего периода. В зрелом возрасте он обращается «к символике и ассоциативности, к условности и знако-вости... создавая холсты, обладающие декоративной красотой, иногда напоминающие витраж или ковер, иногда почти абстрактные» [9: 14]. Таковы, например, его произведения из серии «Тоска по Родине» и циклы
Рис. 3. Кишев Мухадин. Высоко в горах. 1974 г. Холст, масло
работ, посвященные Эльбрусу, где он воплощает узнаваемые реальные формы горного пейзажа, но они носят не натуралистический характер, а включены в целостное декоративное изображение, которое дополняется ритмом, цветовыми аккордами и колоритом.
Обращаясь к теме гор, один из старейших художников-черкесов Исмаил Аков, идя по пути самостоятельных творческих поисков, нашел свое место. Аков пишет не идиллические ландшафты, а сознательно отказывается от идеи привлечь зрителя сюжетом и выражает чувства через форму, используя язык цвета и линии. Полная внутренней силы и динамики манера живописи Акова излучает жизненную энергию, она отражает свойственное художнику уникальное видение мира, в котором сливаются воедино реальность и воображение.
Для его пейзажей характерны волнообразный ритм композиции, приглушенные тона, свобода исполнения. Живописец делит пространства на планы, но колорит при этом не передает природные оттенки цвета, а скорее выражает чувства художника и состояние его души. Часто главной темой картины является цвет, символизирующий различные начала, природную силу. Он использует золотые тона на свету и тончайшие, нежные переливы холодных тонов в тенях. Как справедливо отмечал академик живописи Е.Е. Лансере, говоря об особенностях южного колорита: «Яркость света дает на юге ясное ощущение рефлексов
и взаимовлияние цветов» [10: 8]. В основе ряда его картин, на первый взгляд абстрактных, реальное изображение. Они вызывают яркое представление о природных формах и явлениях. Впечатление рождается вибрирующими красками, густыми мазками сочных контрастных цветов.
Нурбий Ловпаче - искусствовед, историк, археолог, художник. В своих картинах, в декоративной манере, автор рассказывает нам о многовековой красоте горных пейзажей Кавказа, которая несет на себе отпечатки многих цивилизаций и культур. Он идеализирует и романтизирует жизнь.
В живописной работе «Мелодия Оштена» на фоне горного пейзажа он изображает пожилого мужчину, играющего на флейте. Этот сюжет мы видели у многих адыгских художников, но в картине Ловпаче он приобретает особый смысл, монументальность, торжественность и спокойствие.
Взор музыканта направлен на горы под лучами заходящего солнца, вызывающие в его душе волшебные мелодии. Магия его музыки увлекает, очаровывает, заставляет вслушиваться в нее, каменные фантастические изваяния - «свидетели истории» - застыли перед ним в изумлении на границе вечного времени. Внутренние волны исходят от его красок так же, как и от музыки. Палитра Нур-бия по-своему звучна, хотя вы не найдете на ней ярких красок. Цвет, свет, тон - все связано между собой, а ритмом он сознательно создает
Рис. 4. Ловпаче Н.Г. Мелодия Оштена. Холст, акрил
повторные фразы для усиления впечатления (рис. 4).
У картин художника есть еще одно замечательное качество. Как бы ни тонок и пронзителен был лиризм созданных образов, они обладают эпичностью и масштабностью.
Еще один мотив, связанный с горами, часто используемый Нурбием Ловпаче в своем творчестве, - это мотив прогулки с другом, неторопливая беседа на фоне горного пейзажа о природе, истории и искусстве. В этом ощущается его принадлежность к горному пространству Адыгеи, которое является составляющей мировосприятия художника.
Народный художник Республики Адыгея Аслан Куанов также с увлечением работает над горным пейзажем Адыгеи с 90-годов XX века по настоящее время. Он стремится к целостному восприятию натуры, подчиняя пейзажный образ единому настроению. Художник ставит для себя задачи передать дневной зной, чистые дали, вечернюю прохладу.
Как отмечает Нурбий Ловпаче: «Интересны композиции Аслана Куанова «Осенние заботы» и «Че-гемский водопад. Зима», «Утро в горах» с некоторым примитивистским дифферентом (прямолинейность в динамике, диагональное построение в ком-позиции, фотографичность в цвете). Сложным реалистическим рисунком и резковатым колоритом с прохлад-ной цветовой гаммой автор создал яркий, правдивый, обобщенный образ кавказских гор» [11: 6].
Влияние ассоциативно-реалистической грузинской художествен-
ной школы мы наблюдаем в работе «Танец в горах» Теу-чежа Ката, народного художника России, выпускника Тбилисской Академии художеств. Сложная к о м п о з и -ция с аритмичными элементами и динамичными сдвигами, выполненная в изысканном колорите, контурный рисунок, подчеркивающий геометрическую форму гор и фигур горцев, вертикальное расположение холста, - все это помогает раскрыть суть национального характера черкесов и подчеркивает основную концепцию произведения - показать слияние человека и природы.
Незабываемая красота Теберды, Домбая - горных жемчужин Северного Кавказа - вдохновляла многих художников-черкесов. Значительный интерес представляют горные пейзажи, созданные Мухамедом Ха-хандуковым. Они впитали образы, мотивы, колорит горской ментально-сти, отражают национальные представления о картине мира горцев, а также воспроизводят фрагменты исторических событий.
Все произведения художника масштабны по замыслу композиции и темы. Так, к примеру, работа М. Хахандукова «В походе» поделена автором по диагонали на две части: на заднем плане справа изображены белоснежные вершины гор под покровом воздушной дымки, они занимают большую часть плоскости живописного холста. Слева по вертикали сверху вниз по обрывистой горной тропе спускаются вооруженные горцы на кабардинских скакунах. Природа и человек находятся в
Рис. 5. Хахандуков М. В походе. Холст черный. Если в
единстве, они созвучны именно тому времени, в котором их изображает автор (рис.5).
Произведение «Горные сакли» (1975) признанного российского графика Германа Паштова, выполненное в технике офорт в начале творческого пути художника, -из ранних его произведений. Формат работы почти квадратный, цвет работы мягкий, приглушенный, светло-коричневый, не работах более позднего периода художника привлекает работа с пространством и линией, то здесь, как мы видим, он с увлечением работает с формой и пластикой. В итоге получился образ горско-кавказского селения с саклями, усложненный различными разновысокими постройками, которые занимают почти всю поверхность листа (рис. 6).
Чувство пластической формы и объема присуще всем горцам. Как справедливо отмечает искусствовед Виктория Хан-Магомедова: «Оно воспитывалось в них с детства и обусловлено особенностями окружа-ющеголандтттафта, спецификой жизни, быта, каждодневных
Рис. 6. Паштов Г.С. Горные сакли. 1975г. Офорт.
занятий, постоянным созерцанием горного пейзажа с причудливыми
природными формами, конечно, прежде всего, страстной привязанностью к горам, почти осязательным знанием каждого камня» [12: 41].
Более десяти лет тому назад скульптор Арсен Гучап-шев создал проект мемориального комплекса, посвященного J черкесам, по-масло кинувшим историческую родину во время Кавказской войны, который так до сих пор не воплощен в жизнь. «Идея этого мемориала возникла у меня много лет назад, когда я впервые побывал в Турции, - вспоминает скульптор. - Однажды я стал свидетелем того, как наши собратья, проживающие на чужбине, отмечают день Памяти и скорби. В Кефке-не мне показали старое черкесское
кладбище, возникшее прямо на берегу моря. Здесь полтора века назад хоронили черкесов, не сумевших пережить голод, болезни и тяготы изгнания с родной земли. Я поднялся на скалистый холм и долго смотрел в сторону Кавказа» [13].
Арсен Гу-чапшев предложил создать мемориал из
двух каменных скульптур. Одна изображает воина-черкеса на коне, стоящего на вершине высокой горы и оставшегося защищать свою родину. Она расположится на высоком берегу сочинского побережья Черного моря. На противоположном берегу, в Турции, будет стоять вторая скульптура, которая должна возвеличивать образы ушедших на чужбину, - матери-черкешенки с детьми. Волею судьбы семья оказалась на противоположных берегах, они застыли в ожидании долгожданной встречи. Внутри полого пространства памятников автор предлагает создать музейные центры, в которых будут экспонироваться материалы, связанные с событиями Кавказской войны.
Скульптуры лаконичны, обобщены. Материал, из которого они должны быть изготовлены, - камень - внушает образы, созвучные горному ландшафту Северного Кавказа, в нем ощущается сжатое время, память. Глядя на эти фигуры невольно сохраняешь внутренне достоинство и спокойствие.
В результате проведенного исследования темы горного пейзажа в современном искусстве художников-черкесов России мы смогли сделать следующие заключения:
- жанр горного пейзажа преобладает в искусстве черкесов;
- мифологическое, лирическое и декоративное направления в изобразительном искусстве нашли отражение в горном пейзаже черкесов;
- в типологии тем горного пейзажа выделяются изображения гор, рек, озер, горных селений;
- жанровый мотив, изображение людей на переднем плане, горы занимают большую часть холста;
- в полотнах художников преобладает открытая композиция живописного горного пейзажа с высокой линией горизонта:
- региональная школа живописи сформироваласьна основе русской реалистичной школы и ассоциативно-реалистичной грузинской школы.
Художники-черкесы Турции также в своих произведениях обращаются к теме горного пейзажа Северного Кавказа. При этом хотелось бы отметить роль скрытых механизмов, существующих внутри самого искусства, ответственных за генезис художественного сознания, и роль этнической традиции и этнического чувства в зарождении и реализации творческого замысла.
Возросшее стремление современных художников-черкесов Турции знать и понимать свои национальные корни побуждало их активно изучать их. На формирование и развитие темы горного пейзажа Северного Кавказа в их работах оказали влияние иллюстрации европейских художников VII-XIX вв., черкесская литература, фольклор, танец и музыка, изобразительное творчество современных российских художников-черкесов - области, которые бережней всего хранят ментальные и архетипические установки национального сознания.
Турецкие художники видят современный Кавказ иначе; их удивляют, восхищают, а порой возмущают вещи, на которые живущие здесь уже давно не обращают внимания. И вот этот новый взгляд оказывается неожиданно интересным и свежим.
В работе художницы Белгин Юз-даг воспроизведен танец черкесов Турции (рис. 8). Взоры танцующих женщин на втором плане, стоящих на краю ущелья, обращены к родным горным вершинам Кавказа, скрытым за красной пеленой. На переднем плане в центре - мужчина-солист в черкеске, развернувшись вполоборота слева направо с высоко поднятой правой рукой, почтительно, словно кинжал, вонзенный в землю, застыл на пальцах левой ноги.
Для черкесов народный танец является своего рода художественной знаковой системой, насыщенной метафоричностью и образностью, которые составляют философию народа. Поэтому Белгин Юздаг и другие черкесские художники Турции - Фарук
Рис. 7. Хасан Мирза. Кони. Смешанная техника
Кутлу, Дугъ Айтек и др., - обратившись к теме черкесского танца на фоне гор, выражают свою привязанность, тоску и любовь к Родине.
В произведениях турецких художников тема, посвященная Кавказской войне, одна из значительных и глубоких. Доминирующим в ней является сюжет ма-хаджирства - массового переселения черкесов в Турцию. Это нашло отражение в творчестве Джихада Арала, Ильхана Гюндогду, Юмера Юнсала и других художников. Глядя на их эмоциональные и драматические произведения, как тут не вспомнить строки из поэмы кабардинского писателя и драматурга З.А. Аксирова «Махаджирство», обращенные ко всему черкесскому народу:
Хэк1уэда псоми я сыну Кавказ къурш лъагэр къренэ! [14: 181] -
В память обо всех погибших Пусть остаются вершины кавказских гор! Подстрочный перевод
В художественном воспроизведении исторических событий именно образ-символ горы приобретает драматическую форму, а в некоторых работах - и лирическую, как в произведении Кенана Юзгюра «Прощание». На фоне горного пейзажа, расположенного в морской бухте на берегу Черного моря, автор изобразил женщину с небольшой котомкой за плечами. В последний раз видит
она родные горы и берега. Картина написана в тревожных темно-синих и коричневых тонах, что усиливает трагедию происходящих событий.
Часто турецкие художники обращаются в своем творчестве к излюбленному сюжету - изображению лошадей на фоне горных вершин. Хасан Мирза в произведении «Кони» представляет их в образе непокорных свободолюбивых горцев. Они словно застывшие фантомы на скалах Кавказа (рис.7).
Изображение горного пейзажа Северного Кавказа черкесскими художниками Турции в их стремлении определить и выразить свое личностное отношение к исторической родине, обосновало специфические традиции и черты в их творчестве, которые обладают рядом особенностей:
- горы чаще выступают как составная часть метафоры, поэтичной образности;
- горы не конкретизированы топологически, географически и по своему строению, в некоторых случаях изображены абстрактно;
- на фоне горного пейзажа чаще изображены герои нартского эпоса, горцы, живущие патриархальным строем, и горцы времен Кавказской войны.
Таким образом, на основе вышеизложенных определений при рассмотрении межкультурных коммуникаций возникают вопросы, требующие дальнейшего научного внимания и обсуждения. Если для
изображения горного пейзажа российских художников-черкесов характерна опора на традиции, реалистичность образов, стремление удержать свои корни, то для их соплеменников в диаспоре свойственно несколько иное видение мира: они значительно активнее и продуктивнее встраиваются в мировые художественные процессы в сравнении с представителями метрополии, опираясь в своем творчестве на этнические, мифологические и
Рис. 8. Белгин Юздаг. Танец в горах. Смешанная техника
исторические сюжеты черкесов, чтобы выразить свою ностальгию и любовь к родине.
Изучение традиций изобразительно-го искусства художников-черкесов Турции и России в процессе интеграции культур Запада и Востока в XXI в. обогащает проблемное поле исследований художественного образа как выражения содержательных характеристик черкесской культуры в её национальном и мировом значении.
Примечания:
1. Лихачев Д.С. Заметки о русском. М., 1975. 584 с.
2. Мижаев М.И. Космогонические мифы адыгов // Мир культуры адыгов. Майкоп: ГУРИПП «Адыгея», 2002. 516 с.
3. Армстронг Карен. Краткая история мифов. М.: Открытый мир, 2005. 160 с.
4. Медкова Е.С. Русский национальный пейзаж. Две пространственно-временные модели / Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.art-education.ru/electronic-journal/russkiy-nacionalnyy-peyzazh-dve-prostranstvenno-vremennye-modeli. (Дата обращения 15.07.2020).
5. Кушу А.Г. Феликс Муратович Петуваш. Каталог. Ленинград: Художник РСФСР, 1981. 18 с.
6. Соколова А.Н. Нартиада в контексте современной культуры региона // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. Вып. 3 (164) - Майкоп, 2015. С. 149-156. Электронный ресурс. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/nartiada-v-kontekste-sovremennoy-kultury-regiona (Дата обращения 15.07.2020).
7. Ильин И.А. Возвращение. Минск: Белорусская православная церковь,
2008. 480 с.
8. Гамлицкий А.В. Мухаддин Кишев. Путь к красоте - дорога к себе. Творчество советского периода. 1965-1993 // Мухадин Кишев. Гимн красоте. М., 2009. С. 33 -53.
9. Ванслов В.В. Воспевающий красоту // Мухадин Кишев. Гимн красоте. М.,
2009. С. 14-19.
10. Эдуард Путерброт. Статьи об искусстве. 1972-1993 гг. Махачкала: Лотос,
2010. 100 с.
11.Ловпаче Н.Г. Куанов Аслан. Живопись, графика. Альбом. Майкоп: типография «Графика», 2013. С. 3-7.
12.Хан-Магомедова В.Д. Художник и время: выставка северокавказских художников в Музее Востока // Кавказский дом. № 6-7. 1998. С. 37-41.
13.Нибо А. Два берега черкесской трагедии // Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.natpress.ru/index.php?newsid=5435 (Дата обращения 11.07.2020).
14.Аксиров З. А. Пьесы (на каб яз.). - Нальчик: Эльбрус, 1970. - 244 с.
References:
1. Likhachev D.S. Notes about Russian. Moscow, 1975. 584 pp.
2. Mizhaev M.I. Cosmogonic myths of the Circassians // World of Circassian culture. Maikop: Adygheya, 2002. 516 pp.
3. Armstrong K. A Brief History of Myths. Moscow: Open World, 2005. 160 pp.
4. Medkova E.S. Russian national landscape. Two space-time models. URL: http://www.art-education.ru/electronic-journal/russkiy-nacionalnyy-peyzazh-dve-prostranstvenno-vremennye-modeli. (access date15.07.2020).
5. Kushu A.G. Felix Muratovich Petuvash. Catalogue. Leningrad: Artist of the RSFSR, 1981. 18 pp.
6. Sokolova A.N. Nartiada in the context of modern culture of the region // Bulletin of the Adyghe State University. Ser.: Philology and the Arts. Maikop, 2015. Iss. 3 (164). P. 149-156. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nartiada-v-kontekste-sovremennoy-kultury-regiona (access date 15.07.2020).
7. Ilyin I.A. Return. Minsk: Belarusian Orthodox Church, 2008. 480 pp.
8. Gamlitskiy A.V. Mukhaddin Kishev. The path to beauty is the path to oneself. Works of the Soviet period. 1965-1993 // Mukhadin Kishev. Hymn to beauty. Moscow, 2009. P. 33-53.
9. Vanslov V.V. A man glorifying beauty // Mukhadin Kishev. Hymn to beauty. Moscow, 2009.S. 14-19.
10. Puterbrot E. Articles about art. 1972-1993. Makhachkala: Lotos, 2010. 100
pp.
11. Lovpache N.G. Kuanov Aslan. Painting, graphics: an album. Maikop: Graphics, 2013. P. 3-7.
12.Khan-Magomedova V.D. Artist and time: exhibition of North Caucasian artists in the Oriental Museum // The Caucasian House. 1998. No. 6-7. P. 37-41.
13.Nibo A. Two banks of the Circassian tragedy. URL: http://www.natpress.ru/ index.php?newsid=5435 (access date: 11.07.2020).
14.Aksirov Z.A. Plays (in the Kabardian language ). - Nalchik: Elbrus, 1970. -244 pp.
