CC BY
43
История
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2017, № 4, с. 53-59
53
УДК 94(47).084.6
ГОРЬКОВСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ КАК ОБЪЕКТ РЕПРЕССИВНОЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
© 2017 г. А.А. Панченко
Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова,
Н. Новгород
alla.vdovina@gmail .com
Поступилн в реднкцию 09.12.2016
В научный оборот вводятся архивные источники по истории Горьковского государственного педагогического института иностранных языков (ныне Нижегородский государственный лингвистический университет) периода 1937-1953 гг. Репрессии не обошли стороной коллектив института, хотя и не были масштабными. Аресты представителей вуза не увязывались спецслужбами с какой-либо одной «кампанией» проводимых репрессий, наносились «точечные удары» по отдельным лицам. Тем не менее молодой институт (начавший действовать как самостоятельная структура с 1937 г.) ощутил урон от репрессивной политики.
Ключевые словн: высшее образование в СССР, институт иностранных языков, политические репрессии, история Нижегородского государственного лингвистического университета.
Необходимость комплексного исследования проблем генерации гражданских конфликтов в современных условиях требует от историков серьезного внимания к тем этапам в жизни общества, которые трактуются порою прямо противоположным образом. Например, как оценивать сегодня политические репрессии советского времени: нужная для утверждения советской власти и справедливого социалистического общества борьба с «классовыми врагами» или преступление против человечности? Оправданы ли революционные импульсы (например, в форме политических репрессий) в контексте российской и мировой истории?
Тема политических репрессий в СССР, среди многих других, несет в себе некоторую опасность возможного раскола российского общества в будущем между потомками «палачей» и потомками «жертв» (хотя грань между теми и другими достаточно условна). Понятно, что любое замалчивание указанной тематики может привести общество к нарушению стабильного развития.
Следовательно, актуальность темы исследования продиктована необходимостью создания историками как можно более полной картины взаимоотношений советского государства и общества в период осуществления репрессий. Замалчивая политические репрессии или рассматривая их поверхностно, не анализируя их причины и суть, невозможно прогнозировать дальнейшее становление и упрочение гражданского общества (одна из приоритетных задач современной России).
Цель статьи - выяснить, проводились ли в ГПИИЯ политические репрессии и если да, то каковы их причины, масштабы и последствия для вуза.
Отметим, что сотрудниками комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий при администрации Нижегородской области и сотрудниками нижегородских архивов была проведена огромная работа. В частности, в 2006 году завершен издательский проект «Книга Памяти жертв политических репрессий в Нижегородской области» в 9 томах [1-3]. Тема политических репрессий на Нижегородской земле нашла отражение и в историографии, хотя довольно долго была ограничена написанием вступительных статей и комментированием документов [4].
В ноябре 2012 года в Нижнем Новгороде была проведена Межрегиональная научно-просветительская конференция «Политические репрессии на Нижегородской земле (к 20-летию установления государственного Дня памяти жертв политических репрессий)». Ее участниками стали не только бывшие политзаключенные, дети репрессированных, но и представители интеллектуальной и политической элиты города [5]. В последующие годы история политических репрессий в Нижегородской/Горь-ковской области пополнилась новыми исследованиями [6], однако проблематика политических репрессий среди преподавателей и студентов иняза остается неразработанной.
Нижегородские курсы иностранных языков под руководством М.М. Ландау развивались с
1917 года, в 1922 году они были признаны государственной структурой и никаким гонениям со стороны власти не подвергались. В 1937 году на базе курсов был сформирован институт иностранных языков [7]. К этому времени политические репрессии уже стали неотъемлемой частью повседневной жизни советского общества.
После убийства С.М. Кирова 1 декабря 1934 года в законодательство страны начинают вводиться изменения, предопределившие позднее судьбу миллионов ее граждан. Нормативные документы (в первую очередь Оперативный приказ НКВД СССР № 00447 от 30.07.1937 г. «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» [8]), на основании которых проходили массовые политические репрессии в стране, позволяли подвергнуть политическому террору многих лиц. Согласно учетным данным наркомов республиканских НКВД и начальников краевых и областных управлений, НКВД утвердил для Горьковской области норматив в 1000 осужденных, подлежащих немедленному расстрелу, и 3500 осужденных - аресту и заключению в лагеря или тюрьмы на срок от 8 до 10 лет [8].
В первую очередь ужесточение режима было связано с тем, что часть представителей антисоветских формирований, «уйдя из деревни в города, проникла на предприятия промышленности, транспорт и на строительства... в различные советские учреждения» [8]. В результате органами НКВД с регулярной периодичностью подвергались репрессиям как преподаватели, так и учащиеся региональных вузов и техникумов, а также школ различного уровня, от городских до сельских. Политическая благонадежность становилась основным критерием при подборе научно-педагогических кадров.
После смерти М.М. Ландау (1917-1935), который имел достаточно высокую степень доверия со стороны властей, первым исполняющим обязанности директора курсов иностранных языков при Горьковском педагогическом институте (1935-1939) стал Александр Иванович Березин (1900-1961), человек с безупречной биографией советского руководящего работника [9].
Несмотря на немногочисленность педагогического и студенческого состава ГПИИЯ (на 1937 год в институте числился 21 человек штатных преподавателей [10]), в штате выявляются два сотрудника, подлежащих аресту: преподаватель русского языка Екатерина Федо-сеевна Батюк-Урусова (1895-1978) и специалист по германо-романской филологии Георгий Георгиевич Гиленков (1899-1938).
Е.Ф. Батюк-Урусова родилась в 1895 году в деревне Гремячево Тульской губернии. Будучи
преподавателем русского языка Горьковского института инженеров водного транспорта и преподавателем на курсах иностранных языков при Горьковском педагогическом институте (с 1936 года [11]), была арестована в 1937 году и приговорена Особым совещанием при НКВД СССР 16 января 1938 г. к восьми годам исправительно-трудовых работ как «член семьи изменника родины» [12]. В данном случае арест был произведен в соответствии с Оперативным приказом НКВД СССР № 00486 «Об операции по репрессированию жен и детей изменников родины» [13], предписывающим особому совещанию «рассмотрение дел на жен осужденных изменников Родины и тех из детей старше 15-летнего возраста, которые являются социально опасными и способными к совершению антисоветских действий» [13], а также заключение «в лагеря на сроки, в зависимости от степени социальной опасности, не менее как 5-8 лет» [13]. Однако в дальнейшем срок заключения был сокращен до пяти лет, а 29 ноября 1942 года Екатерина Федосеевна была освобождена из-под стражи [1, с. 79]. Надо объяснить, что начальник отдела шоссейных дорог УНКВД Горьковской области И.И. Батюк-Урусов и его заместитель В.Д. Рукавишников были осуждены и расстреляны как участники «антисоветской террористической организации», якобы существовавшей в отделе шоссейных дорог.
Ещё один удар по коллективу института был нанесен арестом Г.Г. Гиленкова (1899-1938). Уроженец города Вильно, Гиленков окончил этнолого-лингвистическое отделение Ленинградского государственного педагогического института и являлся специалистом по германо-романской филологии. Работал, кроме курсов, в вузах города Горького, в частности с 1925 года проводил занятия в Нижегородском государственном университете [14]. На курсах вёл методику преподавания английского языка, художественный перевод, английскую фонетику, историю английской литературы.
11 сентября 1937 года Г.Г. Гиленков был арестован органами НКВД и обвинен в контрреволюционной деятельности в составе «фашистской организации, состоящей из профессоров и преподавателей вузов г. Горького» [1, с. 37]. Данные о его дальнейшей судьбе разнятся. В архиве Музея НГЛУ хранятся копии двух свидетельств о смерти Гиленкова из Книги ЗАГС. В одном из документов отмечено, что он «умер 17 апреля 1944 года от кровоизлияния в мозг» (запись от 3 апреля 1956 года под номером 3). Согласно второму документу «умер 2 апреля 1938 года в возрасте 39 лет» (запись под номером 3в с припиской «расстрелян» от
30 марта 1980 года). Дело Гиленкова было пересмотрено Президиумом Горьковского областного суда 19 декабря 1956 года. Постановление «тройки» УНКВД по Горьковской области от 4 января 1938 года отменено, и дело в отношении Гиленкова производством прекращено за отсутствием состава преступления.
Несмотря на крепнущую и развивающуюся партийную и комсомольскую организацию института (первое комсомольское собрание в ГПИИЯ состоялось 9 марта 1938 года и насчитывало в инязовских рядах ВЛКСМ 95 человек, в 1939 году - около 130 [15]), в 1938 году усиливается волна репрессий по отношению к студенческому составу ГПИИЯ. В институте не афишировали арест органами НКВД осенью 1937 года студентки IV курса Екатерины Михайловны Меркульевой. Но знавшим её лично было известно, что она была репрессирована по подозрению в шпионаже.
Е.М. Меркульева (1909-1938), будучи студенткой IV курса ГПИИЯ, работала гидом-переводчиком в системе «Интуриста», и в
1937 году была арестована спецорганами вместе с целой группой работников «Интуриста»: от начальника до официантки ресторана «Интурист». Меркульева была приговорена решением Комиссии НКВД и самого Прокурора СССР по обвинению ст. 58-6 УК РСФСР (шпионаж) к высшей мере наказания и расстреляна 25 января
1938 года [1, с. 204, 245, 304].
Такая же мера наказания была применена и к председателю Всесоюзного общества «Интурист» В.А. Курцу (немцу по национальности). Он был арестован 3 ноября 1937 г. и обвинён в принадлежности к правотроцкистской террори-стическо-шпионской организации, а также в контактах с Геббельсом в ходе рабочих поездок в Германию, где он якобы получал «указания о проведении фашистской работы» [16].
Можно предположить, что эти аресты были связаны с проведением так называемой «немецкой операции». В рамках оперативного приказа НКВД СССР № 00485 «Закрытое письмо о фа-шистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой и террористической деятельности польской разведки в СССР» от 11 августа 1937 г., регулировалось проведение всех массовых операций, в том числе и «по национальным линиям» [16].
К этой операции можно отнести и арест органами НКВД Адольфа Яковлевича Сосенского. А.Я. Сосенский родился в еврейской семье в 1913 г. в Германии в местечке Вернсгаусен. Работал преподавателем английского языка в ГПИИЯ. Был арестован 23 июня 1938 года и приговорен «тройкой» по обвинению в шпио-
наже к высшей мере наказания. Расстрелян 10 октября 1938 года [2, с. 628]. Постреволюционная повседневность вносила в сознание людей сомнения относительно правильности и справедливости гонений на тех, кто критиковал власть или даже стоял на платформе советской власти, как указанные нами члены коллектива ГПИИЯ.
Следует отметить, что ряд возбужденных следствием дел по обвинению студентов и сотрудников ГПИИЯ был прекращен после ратификации Приказа наркома внутренних дел о порядке осуществления постановления СНК и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года, отменившего «все оперативные приказы и директивы о проведении массовых операций» и передавшего «все следственные дела, находящиеся в производстве, в судебные органы» [17]. Так, арестованный 29 июня 1938 г. органами НКВД студент II курса факультета английского языка Николай Федорович Карбовец [15], по данным Книги памяти Нижегородской области [18], был приговорен по статье 58-6 УК РСФСР (шпионаж) к 10.5 месяца заключения. Дело прекращено 15 мая 1939 года.
Дело арестованного в ноябре 1938 года заведующего кафедрой социально-экономических наук и декана факультета немецкого языка Василия Александровича Вершинина по обвинению в статьях 17-58-8 (подстрекательство к совершению террористического акта), 58-11 УК РСФСР (организационная деятельность, направленная к совершению контрреволюционного преступления) [18] также было прекращено. Он провел под следствием и в заключении один год и три месяца [8, с. 112]. Дальнейшее разбирательство не нашло доказательств его «контрреволюционной деятельности», и в 1940 году он был восстановлен в должности преподавателя ГПИИЯ (и.о. доцента политэкономии), хотя вскоре ушел из института по личному заявлению [19, л. 75].
Практика увольнения сотрудников «по собственному желанию» в связи с обнаружением в их биографиях «темных мест» в годы политических репрессий становилась достаточно распространённой. Порочащими карьеру и по сути ломающими жизнь считались, например, соседские отношения с будущим узником ГУЛАГа или неизвестные самому человеку, но выявленные органами НКВД факты из частной жизни его родителей и т.п. Факты «сокрытия» от дирекции некоторых эпизодов своих биографий волновали тогда как рядовых сотрудников, так и самого директора ГПИИЯ А.И. Березина.
Так, например, «преподаватель английского языка тов. Бергман П.Я. подал заявление об освобождении его от работы в Институте, так как
он при поступлении на работу скрыл от дирекции и общественных организаций Института факт ареста его отчима и матери, в связи с чем он не считает возможным больше оставаться в Институте» [20, л. 71а].
В отношении А.И. Березина также были предъявлены претензии как к его собственной биографии, которые послужат формальным основанием для снятия его с должности и.о. директора ГПИИЯ и перевода на другую работу, так и сюжеты об отношении Березина к подбору кадров и о круге его личных знакомых. Всем было известно, что только официально три человека уже были удалены из института по политическим мотивам (вышеупомянутые Сосен-ский, Карбовец, Бергман). Известно было также, что подпись об их зачислении ставил сам Березин.
Также всем было известно громкое дело М.В. Кузнецова, редактора газеты «Автострой» ГАЗа им. В.М. Молотова, расстрелянного по решению Военной коллегии Верховного суда СССР 10 мая 1938 года за «участие в антисоветской троцкистской организации» [2, с. 405]. Кузнецов приходился дальним родственником Березину. (Подобного рода «семейно-бытовые связи» достаточно жестко наказывались властью.)
В результате партийных разбирательств коммунист Березин получил выговор с формулировкой «за небольшевистское отношение к подбору кадров и семейно-бытовую связь с Кузнецовым, оказавшимся врагом народа» [21], что в дальнейшем стало причиной его отстранения от должности и.о. директора ГПИИЯ.
25 февраля 1939 года М.И. Шарков (преподаватель основ марксизма-ленинизма Горьков-ского сельскохозяйственного института) был вызван в Москву в Наркомпрос РСФСР в качестве сотрудника ГПИИЯ. Сопоставление взаимосвязи вышеизложенных фактов с дальнейшими событиями убеждает в том, что уже в феврале 1939 года в целом был решен вопрос о новом директоре ГПИИЯ. 5 марта М.И. Шарков возвратился из Москвы и в тот же день посетил обком ВКП(б), где получил официальную рекомендацию на работу в иняз. 11 марта того же года в трудовой книжке А.И. Березина появляется запись за подписью М.И. Шаркова: «Освобожден от исполнения обязанностей директора в связи с назначением постоянного директора».
Говоря о политических репрессиях в советском государстве, стоит отметить, что они продолжались и после принятия нормативного документа, отменяющего проведение массовых операций, но уже не были столь масштабны. Согласно Справке 1-го спецотдела МВД СССР о количестве арестованных и осужденных в период 1921-1953 гг. [7] в 1937-1938 гг. было аре-
стовано (за контрреволюционные преступления, в т.ч. за антисоветскую агитацию) 1 575 259 человек, а за 1939-1953 годы - 1 115 427 человек [22]. Таким образом, за 2 года активных репрессий арестовано большее количество людей, чем за последующий 14-летний период.
Последние два эпизода в истории политических дел студентов и сотрудников иняза приходятся на 1953 год. В первом случае секретарь комитета ВЛКСМ ГПИИЯ, преподаватель философии, ассистент кафедры основ марксизма-ленинизма Л.В. Карпинский был исключен из рядов партии за неосторожные оценки в адрес И.В. Сталина, но после смерти «вождя всех времен и народов» был возвращен в институт. Впоследствии работал в ГПИИЯ с 1953 по 1956 г.
Во втором случае был арестован студент заочного отделения ГПИИЯ Игорь Эммануилович Давыденко [3, с. 276]. Решением облсуда 8 мая 1953 года по обвинению в статье 58-10 ч. 1 УК РСФСР (Пропаганда или агитация, содержащие призывы к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений) его приговорили к 10 годам лишения свободы. 25 февраля 1955 года срок был снижен до 3 лет лишения свободы. Освободился Давыденко 25 марта 1955 года [18].
Причины репрессий отдельных членов коллектива ГПИИЯ коренятся в сути сталинизма как политики, направленной на физическое уничтожение «врагов народа» и устрашение общества в целом. Репрессиям государства в высших учебных заведениях страны подвергались самые разные категории — и преподаватели с дореволюционным образованием и стажем работы, и сотрудники/студенты, не разделявшие официального курса партии или не демонстрировавшие явную приверженность ему, и даже те, кто казался «угрозою» советскому режиму в силу своего происхождения либо компрометирующих родственных/дружеских связей.
В силу того что ГПИИЯ был создан в 1937 году (то есть на пике репрессий), его кадры тщательно проверялись спецслужбами и преследованиям подверглась незначительная часть коллектива. Пострадавшие от политических репрессий члены преподавательского коллектива иняза не были «бывшими». Это были граждане нового государства, люди образования, готовые работать на благо строящегося социалистического общества. Но опасность, которую они, по мнению власти, представляли для общества, заключалась в преподавании чужих языков, в ознакомлении студентов с элементами «чуждых культур». Самые талантливые представляли и наибольшую опасность, ведь они могли не
прислушиваться в полной мере к идеологическим установкам. В условиях сталинизма иная ситуация была вряд ли возможной, поскольку перед системой высшего образования стояли задачи воспитания и образования молодого поколения в духе марксизма-ленинизма.
Проходившие по политическим процессам лица в судебном порядке были реабилитированы, а деятельность внесудебных органов -«троек», «двоек» НКВД-УНКВД, коллегий ОГ-ПУ и особых совещаний НКВД-МГБ-МВД СССР признана незаконной [23].
Список литературы
1. Книга памяти жертв политических репрессий в Нижегородской области / Комис. по восстановлению прав реабилитир. жертв полит. репрессий при администрации Нижегор. обл.; Гос. арх. Нижегор. обл.; Редкол.: С.М. Шимоволос (пред.) и др. Т. 1 / Сост.: М.Ю. Гусев, В.И. Жильцов и др.; Редкол.: С.М. Шимоволос (пред.), Л.Н. Большов и др. Н. Новгород, 1997. 542 с.
2. Книга памяти жертв политических репрессий в Нижегородской области / Комис. по восстановлению прав реабилитир. жертв полит. репрессий при администрации Нижегор. обл.; Гос. арх. Нижегор. обл.; Редкол.: С.М.Шимоволос (пред.) и др. Т. 2 / Сост.: А.Н. Голубинова, М.Ю. Гусев и др.; Редкол.: В.И. Жильцов (пред.), А.П. Арефьев и др. Н. Новгород, 2001. 756 с.
3. Книга памяти жертв политических репрессий в Нижегородской области / Комис. по восстановлению прав реабилитир. жертв полит. репрессий при администрации Нижегор. обл.; Гос. арх. Нижегор. обл.; Редкол.: С.М. Шимоволос (пред.) и др. Т. 3 / Сост.: А.Н. Голубинова, М.Ю. Гусев и др.; Редкол.: В.И. Жильцов (пред.), А.П. Арефьев и др. Н. Новгород, 2003. 645 с.
4. Назвать поименно: свидетельствуют жертвы и очевидцы сталинского террора / Сост. М.А. Хазанов; под общ. ред. В.В. Ниякого. Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1990. 160 с.
5. Политические репрессии на Нижегородской земле [Электронный ресурс] / МКУК ЦГБ им. В.И. Ленина; сост. Т.В. Кучерова, Н.П. Шахмайкина. Н. Новгород, 2012. 1-й электронный опт. Диск (CD-ROM).
6. Беляков А., Дёгтева О., Сенюткина О., Смирнов С. Политические репрессии в Нижегородской области. Нижний Новгород, 2016. 296 с.
7. Сенюткина О.Н. Нижегородский лингвистический университет: начало истории. 1917-1922 // Вестник Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова. Вып. 15. Нижний Новгород: ФГБОУ ВПО НГЛУ, 2011. С. 229-243.
8. Книга памяти жертв политических репрессий. Ульяновск, 1996. С. 766-780.
9. Приказ № 189 по ГПИ от 31 августа 1935 года // Архив Музея НГЛУ.
10. ЦАНО. Ф. 2595. Оп. 2. Д. 2. Л. 26.
11. ЦАНО. Ф. Р-353. Оп. 1. Д. 38.
12. Жертвы политического террора в СССР: Книга памяти «Узницы АЛЖИРа». Режим доступа: http://lists.memo. ru/index2.htm
13. Фонд Александра Н. Яковлева. Режим доступа: http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc1009 101 (Мемориал-аспект. № 2-3. Октябрь 1993 г.)
14. ЦАНО. Ф. 120. Оп. 9. Д. 231. Л. 112.
15. ЦАНО. Ф. 2595. Оп. 1. Д.231. Л. 116.
16. Через трупы врага на благо народа. Кулацкая операция в Украинской ССР 1937-1941 гг. Т. 1:
1937 г. М.: (РОССПЭН): Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина»: Германский исторический институт в Москве, 2010. С. 178-179.
17. Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938. М.: МФД, 2004. С. 612-617.
18. Жертвы политического террора в СССР: Книга памяти Нижегородской обл. Режим доступа: http://lists.memo. ru/index2.htm
19. ЦАНО. Ф. 2595. Оп. 1. Д. 35. Л. 22.
20. ЦАНО. Ф. 2595. Оп. 1. Д. 9.
21. Личный листок по учету кадров от 27 ноября
1938 года Березина А.И. Личное дело А.И. Березина // Архив Музея НГЛУ.
22. Архив НИПЦ «Мемориал». Коллекция документов. Режим доступа: http://www.alexanderyakov lev.org/fond/ issues-doc/1009312
23. О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов // Библиотека нормативно-правовых актов Союза Советских Социалистических Республик: Указ Президиума Верховного совета СССР от 16 января 1989 года. Режим доступа: http://www.libussr.ru/doc_ussr/usr_ 15404.htm
24. Забвению не подлежит / Нижегор. центр документации новейшей истории. Кн. 1. О репрессиях 30-х - начала 50-х годов в Нижегородской области / Сост. А.П. Арефьев, В.А. Казаков, В.В. Смирнов; Редкол. А.П. Арефьев, В.С. Забурдяев и др. Н. Новгород: Волго-Вятское кн. изд-во. 1993. 336 с.
25. Забвению не подлежит / Нижегор. центр документации новейшей истории. Кн. 2. Неизвестные страницы нижегородской истории (1918-1984 годы) / Сост. Л.П. Гордеева, В.А. Казаков, В.В. Смирнов; Редкол.: А.А. Кулаков (пред.), А.П. Арефьев и др. Н. Новгород: Волго-Вятское кн. изд-во. 1994. 557 с.
26. Забвению не подлежит / Нижегор. центр документации новейшей истории. Кн. 3. Страницы нижегородской истории (1941-1945 годы) / Сост. Л.П. Гордеева, В.А. Казаков и др.; Редкол.: А.А. Кулаков (пред.), А.П. Арефьев и др. Н. Новгород: Волго-Вятское кн. изд-во. 1995. 670 с.
27. Ленинградский мартиролог 1937-1938 гг. СПб., 1996. Т. 2. С. 454-456.
28. Постановление СНК СССР н ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». 17 ноября 1938 г. // Источник: Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. Том 5. 1937-1939. Книга 2. 1938-1939. М.: РОССПЭН, 2006. С. 307-311.
29. Хаустов В. Лубянка. Советская элита на сталинской голгофе 1937-1938. Режим доступа: http://rulibs. com/ru_zar/sci_history/haustov/0/
GORKY TEACHER TRAINING COLLEGE OF FOREIGN LANGUAGES AS OBJECT OF REPRESSIVE POLICY OF THE SOVIET POWER
A.A. Panchenko
The author introduces into scientific circulation some new archival sources from the history of the Gorky State Pedagogical Institute of Foreign Languages (now the Nizhni Novgorod State Linguistic University) of the 1937-1953 period. The staff of the Institute was affected by the repressions, though they were not large-scale. The arrests of the Institute's staff members were not coordinated by the security services within any particular «campaigns», rather, they were «pinpointed» at some individuals. Nevertheless, the newly-established Institute (it became an independent institution in 1937) has suffered damage from repressive policies.
Keywords: higher education in the USSR, Institute of Foreign Languages, political repressions, history of the Nizhni Novgorod State Linguistic University.
References
1. Kniga pamyati zhertv politicheskih repressij v Niz-hegorodskoj oblasti / Komis. po vosstanovleniyu prav reabilitir. zhertv polit. repressij pri administracii Nizhegor. obl.; Gos. arh. Nizhegor. obl.; Redkol.: S.M. Shimovolos (pred.) i dr. T. 1 / Sost.: M.Yu. Gusev, V.I. Zhil'cov i dr.; Redkol.: S.M. Shimovolos (pred.), L.N. Bol'shov i dr. N. Novgorod, 1997. 542 s.
2. Kniga pamyati zhertv politicheskih repressij v Niz-hegorodskoj oblasti / Komis. po vosstanovleniyu prav reabilitir. zhertv polit. repressij pri administracii Nizhegor. obl.; Gos. arh. Nizhegor. obl.; Redkol.: S.M. Shimovolos (pred.) i dr. T. 2 / Sost.: A.N. Golubinova, M.Yu. Gusev i dr.; Redkol.: V.I. Zhil'cov (pred.), A.P. Arefev i dr. N. Novgorod, 2001. 756 s.
3. Kniga pamyati zhertv politicheskih repressij v Nizhegorodskoj oblasti / Komis. po vosstanovleniyu prav reabilitir. zhertv polit. repressij pri administracii Nizhegor. obl.; Gos. arh. Nizhegor. obl.; Redkol.: S.M. Shimovolos (pred.) i dr. T. 3 / Sost.: A.N. Golubinova, M.Yu. Gusev i dr.; Redkol.: V.I. Zhil'cov (pred.), A.P. Arefev i dr. N. Novgorod, 2003. 645 s.
4. Nazvat' poimenno: svidetel'stvuyut zhertvy i oche-vidcy stalinskogo terrora / Sost. M.A. Hazanov; pod obshch. red. V.V. Niyakogo. Gor'kij: Volgo-Vyatskoe kn. izd-vo, 1990. 160 s.
5. Politicheskie repressii na Nizhegorodskoj zemle [Ehlektronnyj resurs] / MKUK CGB im. V.I. Lenina; sost. T.V. Kucherova, N.P. Shahmajkina. N. Novgorod, 2012. 1-j ehlektronnyj opt. Disk (CD-ROM).
6. Belyakov A., Dyogteva O., Senyutkina O., Smir-nov S. Politicheskie repressii v Nizhegorodskoj oblasti. Nizhnij Novgorod, 2016. 296 s.
7. Senyutkina O.N. Nizhegorodskij lingvisticheskij universitet: nachalo istorii. 1917-1922 // Vestnik Nizhe-gorodskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo univer-siteta im. N.A. Dobrolyubova. Vyp. 15. Nizhnij Novgorod: FGBOU VPO NGLU, 2011. S. 229-243.
8. Kniga pamyati zhertv politicheskih repressij. Ul'yanovsk, 1996. S. 766-780.
9. Prikaz № 189 po GPI ot 31 avgusta 1935 goda // Arhiv Muzeya NGLU.
10. CANO. F. 2595. Op. 2. D. 2. L. 26.
11. CANO. F. R-353. Op. 1. D. 38.
12. Zhertvy politicheskogo terrora v SSSR: Kniga pamyati «Uznicy ALZhIRa». URL: http://lists.memo. ru/index2.htm
13. Fond Aleksandra N. Yakovleva. URL: http:// www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1009101 (Memo rial-aspekt. № 2-3. Oktyabr' 1993 g.)
14. CANO. F. 120. Op. 9. D. 231. L. 112.
15. CANO. F. 2595. Op. 1. D.231. L. 116.
16. Cherez trupy vraga na blago naroda. Kulackaya operaciya v Ukrainskoj SSR 1937-1941 gg. T. 1: 1937 g. M.: (ROSSPEhN): Fond «Prezidentskij centr B.N. El'ci-na»: Germanskij istoricheskij institut v Moskve, 2010. S. 178-179.
17. Lubyanka. Stalin i Glavnoe upravlenie gosbezo-pasnosti NKVD. Arhiv Stalina. Dokumenty vysshih or-ganov partijnoj i gosudarstvennoj vlasti. 1937-1938. M.: MFD, 2004. S. 612-617.
18. Zhertvy politicheskogo terrora v SSSR: Kniga pamyati Nizhegorodskoj obl. URL: http://lists.memo.ru/index 2.htm
19. CANO. F. 2595. Op. 1. D. 35. L. 22.
20. CANO. F. 2595. Op. 1. D. 9.
21. Lichnyj listok po uchetu kadrov ot 27 noyabrya 1938 goda Berezina A.I. Lichnoe delo A.I. Berezina // Arhiv Muzeya NGLU.
22. Arhiv NIPC «Memorial». Kollekciya dokumen-tov. URL: http://www.alexanderyakovlev.org/fond/ issues-doc/1009312.
23. O dopolnitel'nyh merah po vosstanovleniyu spra-vedlivosti v otnoshenii zhertv repressij, imevshih mesto v period 30-40-h i nachala 50-h godov // Biblioteka normativno-pravovyh aktov Soyuza Sovetskih Socialis-ticheskih Respublik: Ukaz Prezidiuma Verhovnogo so-veta SSSR ot 16 yanvarya 1989 goda //http://www.li bussr.ru/doc_ussr/usr_15404.htm
24. Zabveniyu ne podlezhit / Nizhegor. centr doku-mentacii novejshej istorii. Kn. 1. O repressiyah 30-h -nachala 50-h godov v Nizhegorodskoj oblasti / Sost. A.P. Arefev, V.A. Kazakov, V.V. Smirnov; Redkol. A.P. Arefev, V.S. Zaburdyaev i dr. N. Novgorod: Volgo-Vyatskoe kn. izd-vo. 1993. 336 s.
25. Zabveniyu ne podlezhit / Nizhegor. centr doku-mentacii novejshej istorii. Kn. 2. Neizvestnye stranicy nizhegorodskoj istorii (1918-1984 gody) / Sost. L.P. Gordeeva, V.A. Kazakov, V.V. Smirnov; Redkol.: A.A. Kulakov (pred.), A.P. Arefev i dr. N. Novgorod: Volgo-Vyatskoe kn. izd-vo. 1994. 557 s.
26. Zabveniyu ne podlezhit / Nizhegor. centr dokumen-tacii novejshej istorii. Kn. 3. Stranicy nizhegorodskoj istorii (1941-1945 gody) / Sost. L.P. Gordeeva, V.A. Kazakov i dr.; Redkol.: A.A. Kulakov (pred.), A.P. Arefev i dr. N.
№л^ото& Уо^о-Уу^кое кп. izd-vo. 1995. 670 s.
27. Lenmgradskij martirolog 1937-1938 gg. SPb., 1996. Т. 2. S. 454-456.
28. Postanovlenie БЖ SSSR п СК УКР(Ь) «ОЬ arestah, prokurorskom nadzore i vedenii sledstviya». 17 noyabrya 1938 g. // Istochnik: Tragediya sovetskoj
derevni. КоПекй^амуа i raskulachivanie. Dokumenty i materialy. Тот 5. 1937-1939. К^а 2. 1938-1939. М.: ROSSPEhN, 2006. Б. 307-311.
29. Haustov У. Lubyanka. Sovetskaya ehlita na з1а-linskoj golgofe 1937-1938. ШЬ: http://rulibs.com/ru_ zar/sci_history/haustov/0/.
