CC BY
630
ГОЛОД В НИЖНЕМ ПОВОЛЖЬЕ В 1921 И 1933 гг.
В данной статье делается попытка проанализировать причины, социально-экономические последствия голодных бедствий в Нижнем Поволжье, выявить общее и особенное голода 1921 и 1933 гг. В этой связи рассмотрены адекватность и результативность принятых государством мер по спасению голодающих крестьян в указанные годы. К регионам Нижнего Поволжья в 20-х-начале 30-х гг., относились Саратовская губерния, Автономная область немцев Поволжья (с 1923 г. - Автономная Советская социалистическая республика немцев Поволжья, далее АССР немцев Поволжья), Калмыцкая автономная область (КАО), Царицынская (Сталинградская) губерния, в которую входила и территория нынешней Астраханской области. Эти регионы различались по уровню и укладу жизни, природно-климатическим условиям, специализации сельскохозяйственного производства и другим параметрам, что предполагает необходимость рассмотрения проблемы голода с учетом особенностей регионов Нижней Волги.
Засуха 1921 г поразила главные зерновые регионы страны: Поволжье, Северный Кавказ, юг Украины. Голод охватил более 31 млн. человек и стал острой общегосударственной проблемой. Тяжелое положение, сложившееся в деревне, было неразрывно связано с навязанной большевиками продовольственной разверсткой. Продразверстка, широко практиковавшаяся большевиками в период Гражданской войны, начала оказывать свое разрушительное воздействие на аграрное производство Нижнего Поволжья еще до 1921 г. Эта форма взаимоотношений государства с производителями сельскохозяйственной продукции трансформировалась с 1921 г. в продовольственный налог, который превзошел разверстку по видам и объемам изымаемых у крестьян продуктов, насильственными действиями за невнесение продналога в полном размере, что привело к тяжелому продовольственному положению во многих регионах страны.
Можно согласиться с мнением историка В.А. Полякова, что главная причина голода кроется не в природном катаклизме или объективных условиях, на что сразу стали ссылаться власти1, а в характере деятельности людей. На возникновение голода сказался значительный недосев зерновых, позднее проведение посевных работ. По стране посевные площади 1921 г. относительно 1920 г. сократились на 7,1%, а под зерновыми культурами - на 8,3%2. В Поволжье упадок посевных площадей и урожайности был многократно бульшим. Из-за нехватки семян зерновых культур, площади посевов, по докладам из регионов, составили: в Баландинском уезде Саратовской губернии был минимум в 35%, а в целом по губернии - до 60%, в Автономной области немцев Поволжья всего лишь 10%3. В ходе весенней
посевной кампании 1921 г. в Нижнем Поволжье удалось, по сравнению с предшествующими годами, несколько расширить площади основных сельхозкультур. Однако засуха похоронила надежды на хороший урожай, и случился недород зерновых. Несмотря на это, партийно-советское руководство не отказалось от повышенного налогообложения. Хотя официально продразверстка была отменена, власти попытались продолжить ее в завуалированной форме, объявив о реализации в хлебопроизводящих районах так называемого единовременного продовольственного наряда. Вследствие изъятия хлеба, в Нижнем Поволжье в 1920 г., наиболее сильно в 1921 г., начался массовый голод.
Таким образом, причина голода 1921-1922 гг. в большей степени заключается не в засухе, которая, безусловно, сыграла отрицательную роль, а в продовольственной и аграрной политике советского государства. В результате голода, по некоторым оценкам, в Советской России в 1921-1923 гг. погибло более 5 млн. человек. Безусловно, если бы не помощь международных организаций, то число жертв голода было бы еще большим.
В Саратовской губернии из 2,9 млн. человек в середине 1921 г. голодало 40%4. Количество голодающих в Саратове в октябре 1921 г. составляло 60,2 тыс. человек, а всего в губернии - 442,9 тыс.5. В Дергачевском уезде отмечены были даже случаи людоедства6. В декабре 1921 г. в Калмыцкой автономной области голодало 186,9 тыс. человек, из них 92,4 тыс. были дети7. В Царицынской губернии произошли значительные демографические изменения во время голода 1921 г. К маю 1922 г. из общего количества населения губернии в 1,2 млн. человек голодало 882 тыс., или 74,1%8. Численность городского населения Нижнего Поволжья сократилась на 4%9 . В регионе также наблюдалась общая убыль сельского населения, что стало прямым следствием голода на ее территории.
О численности голодающих в Нижнем Поволжье можно судить из следующей таблицы:
Таблица № 110.
Численность голодающих в Нижнем Поволжье (по данным на январь 1922 г.)
Наименование региона Численность голодающих
№ взрослых детей всего
1. Астраханская губерния 8 000 25 000 33 000
2. Калмыцкая автономная область 93 268 91 225 184 493
3. Автономная область немцев Поволжья 134 898 119 627 254 525
4. Саратовская губерния 895 562 488 128 1 383 690
5. Царицынская губерния 291 039 201 683 492 722*
6. Итого 1 422 767 925 663 2 348 430
* Сведения на 1 декабря 1921 г., а 1 января 1922 г. только по уездам и без данных по городу Царицыну голодающих было 574 429 человек.
Голодающие люди употребляли в пищу все, что хоть как-то могло заменить им продукты. В 36 губерниях страны осенью 1921 г. питались травой, в 47 - различными кореньями, в 38 - листьями деревьев, в 44 -древесной корой, соломой, кураем, в 54 - шкурами и кожей животных11. В Калмыкии основным продуктом питания для голодающих стала трава кумарчук.
12 июня 1921 г. комиссия ВЦИК официально признала и присвоила статус «голодающих» Автономной области немцев Поволжья и Самарской губернии, а Царицынской, имевшей этот статус с февраля, дополнительно выделено 50 млн. руб.12. Саратовская губерния была признана голодающей 23 июня 1921 г.
Тяжелое положение с обеспечением продовольствия наблюдалось в Калмыцкой автономной области, где также наступил массовый голод. Еще в мае 1920 г. на пленуме Калмыцкого исполкома отмечалось: «Особенно страдают от голода селения Цаган-Нурского, Центрального и Приволжского аймаков Малодербетовского улуса и некоторые хотоны других аймаков. Дети умирают от голода, взрослые настолько обессилены от голода, что не могут подняться на ноги без посторонней помощи. Положение до чрезвычайности катастрофическое. Чтобы спасти людей от голодной смерти - нужна экстренная помощь... Необходимо просто умолять областной продовольственный комитет о выдаче муки на всю степь...»13. Председатель Большедербетовского улусного исполкома А.С. Чимдэ, докладывая в облисполком о положении в улусе, указывал, что «на почве голода в уезде много пухлых больных»14.
В июле 1921 г. Президиум ВЦИК постановил «утвердить Центральную комиссию помощи голодающим Всероссийского центрального исполнительного комитета»15. К началу 1922 г. местные комиссии помощи голодающим были созданы во всех административно-территориальных единицах России16. Помимо этого, повсеместно создавались крестьянские комитеты взаимопомощи, основная задача которых заключалась в открытии столовых для взрослых, получении и распределении продуктов, ремонте своими средствами домов для приема голодающих беженцев.
В августе 1921 г. в Калмыцкой автономной области была создана областная комиссия помощи голодающим (облкомпомгол). На первом же заседании решались вопросы образования улусных (уездных) комиссий, проведения обследования всех населенных пунктов с голодающим населением, установления контроля за рациональным использованием имевшихся в наличии запасов продовольствия, организации сбора пожертвований (денег, вещей и продуктов) в форме общественной благотворительной деятельности. Одновременно с этим были организованы улусные продовольственные комитеты, непосредственно подчинявшиеся комиссариату продовольствия области и действовавшие под контролем улусно-
го исполкома17. В калмыцких аймаках и хотонах в порядке обложения у зажиточного населения изымались излишки продуктов для голодающих18.
Калмыцкая комиссия помощи голодающим не раз ходатайствовала перед правительством о признании области голодающей. Но только
13 августа 1921 г. ЦК помгол признал Калмыцкую автономную область голодающим регионом, и с этого времени она стала пользоваться льготами, которые предоставлялись таковым19. Однако имевшиеся у облкомпом-гола продовольственные ресурсы позволяли снабдить только шестую часть всего голодающего населения, составлявшего 208 тыс. человек20.
Населению КАО, оказавшемуся в трудном положении, оказывали продовольственную помощь различные регионы страны. Вагоны с продовольствием шли из Москвы, Тамбова, Орла, Рыбинска, Ростова-на-Дону, Кабардинской республики, Грузии. Первые продуктовые грузы от ЦК помгол стали прибывать в область только 23 декабря 1921 г.21. ЦК помгол, кроме продовольственной, оказывал голодающему населению Калмыкии и денежную помощь. Начиная с мая 1921 г., ЦК помгол отправил в Калмыцкую область 300 тыс. аршин суровья, 200 тыс. аршин ткани на сумму 200 тыс. руб., галантереи и других товаров. Уже в октябре 1921 г. голодающим была оказана первая помощь за счет проведенной по уездам разверстки в размере 500 млн. руб. На эти деньги была закуплена необходимая мануфактура, а путем товарообмена получена сода - для дальнейшего обмена ее на зерновые продукты и мыло22. Облкомпомгол активно занимался изысканием и использованием внутренних ресурсов. На 10 декабря 1921 г. в связи с выполнением натурального налога было сдано 36,4 тыс. пудов мяса, 792 пуда масла23.
С января 1922 г, в связи с неоднократными обращениями КалмЦИКа в центральные органы власти, сбор продналога в Калмыцкой области был приостановлен. Следует сказать, что сбор продналога в самом регионе не мог обеспечить продуктами питания все голодающее население области. В связи с этим калмыцкое правительство обратилось к руководству страны с просьбой об оказании помощи и о прикреплении области с этой целью к благополучным регионам. Калмыкия была прикреплена к Воронежской, Орловской, Курской губерниям и Украине, которые оказали помощь в виде продовольствия. ЦК помгол помог в разворачивании сети столовых в степных улусах.
Помощь голодающим губерниям Нижнего Поволжья оказали международные благотворительные организации, в первую очередь, «Американская администрация помощи» («АРА»)24. Осенью 1921 г. «АРА» начала свою работу в России, ее представительства были открыты в 38 губерниях. Зимой 1921 г. представительство «АРА» начало свою деятельность в Астрахани25, а 1 марта 1922 г. был организован Комитет Астраханской зоны, куда входили представители «АРА» Э.Р. Риклефс и Э.А. Рейхарт, уполномоченный губис-полкома А.И. Шестоперов, Калмыцкий ЦИК представлял Б. Енишерлов26.
На начало 1922 г. всего заграничными организациями обеспечивалось питанием в Поволжских районах 8,6 млн. детей и взрослых, из них на долю «АРА» приходилось 7,7 млн. человек. Голодающее население Калмыкии снабжалось продовольствием через губернские организации «АРА» из Астрахани, Царицына и Саратова27. В Астрахани основной деятельностью «АРА» была организация столовых для голодающих, прежде всего, детей. В Саратовской губернии «АРА» кормила 250 тыс. детей28. Кроме того, «АРА» подкармливала ослабленных детей специальным «африканским питанием»29. Осенью 1921 г. во многих населенных пунктах Калмыкии уже были открыты столовые и другие пункты питания «АРА». В Калмыкии действовало 53 столовых «АРА». Из 66,2 тыс. голодающих детей организованным питанием были охвачены только 2 тыс. В четырех детских домах, где были открыты столовые, детей не только кормили, но и обеспечивали одеялами и бельем30. Представительство «АРА» в Астрахани также отпускало пайки и продукты для детских домов Калмыкии. «АРА», организовала снабжение населения промышленными товарами и медикаментами.
Голодающему населению Нижнего Поволжья, помимо Международного Комитета помощи России под руководством Ф. Нансена, помогали итальянская и швейцарская миссии Красного Креста, открывшие столовые на территории региона. Швейцарский Комитет помощи детям, например, открыл в Калмыкии 52 пункта питания, где кормились 8,7 тыс. детей, получавшие более 5,5 тыс. пайков31.
Если в 1921 г. советское правительство, в связи с тяжелым продовольственным положением в стране, обратилось за помощью к иностранным государствам и получало гуманитарную помощь, то в 1932 - 1933 гг. факт голода замалчивался официальной властью. О голодном бедствии в СССР, из-за закрытости советской системы, практически не знали мировые государства и международные неправительственные организации.
В 1932 г., в канун массового голода, из колхозов, совхозов страны, а также у единоличников, было изъято все зерно, включая и выделенное на семена, корм скоту, внутренние потребности. «Хлебный фронт», открытый в деревне, ложился тяжелым бременем на крестьян. Однако реквизиции не помогли выполнить годовой план хлебозаготовки регионам. Нижне-Волжский край выполнил план хлебозаготовок всего на 52%32. Следует отметить, что невыполнение плана хлебозаготовок территориями в подавляющем большинстве случаев происходило не из-за саботажа и расхищения хлеба, а из реальных возможностей сельского производителя. Трудности с хлебозаготовкой вызвали массовые репрессии в отношении крестьянства. В Нижне-Волжском крае за сентябрь-октябрь 1932 г. было осуждено 3,5 тыс. человек, на Северном Кавказе за ноябрь и 10 дней декабря - 16,8 тыс. человек, в Калмыкии в течение августа-декабря только за мелкие хищения арестованы и осуждены 181 человек, в том числе 89 бедняков и середня-
ков. Всего за период с августа 1932 г. по июнь 1933 г. в РСФСР было осуждено 208 тыс. человек, в том числе 153 тыс. - к 10 годам тюремного заключения и 8 тыс. - к расстрелу33.
В большинстве колхозов на заработанные трудодни крестьянам выдавалось мизерное количество зерна, а в некоторых коллективных хозяйствах зерно вообще не выдавалось. Реквизированное зерно шло на гарантированное снабжение хлебом Красной Армии и по карточкам жителей городов. Оставшийся в деревне хлеб обеспечивал в 1932 г. лишь половину потребности сельского населения страны.
Без поддержки государства колхозной деревне было трудно выйти из голодного кризиса. Государственная помощь крестьянству голодающих районов была незначительной. Для ее увеличения было необходимо, хотя бы на короткий срок, отказаться от экспорта зерна. В 1932 г. экспортировано 18 млн. ц. хлеба, что составляло хлебный паек как минимум 7 млн. крестьян. Как отмечает исследователь В.П. Данилов: «В совокупности отказ от экспорта хлеба и реализации хлебных запасов могли бы улучшить положение в основных голодающих районах 25—30 млн. человек. Во всяком случае, массовая смертность от голода могла быть исключена34. Между тем, следует отметить, что экспорт зерна не дал крупных валютных поступлений для закупки за рубежом техники, оборудования35. Следовательно, материальная выгода от продажи хлеба не была значительной и соответствующий вклад в индустриализацию не велик.
Но Сталин, несмотря на начавшийся голод в стране, не пошел по пути сокращения экспорта зерна на внешний рынок. Хлебный экспорт в голодные годы оставался таким же мощным фактором, как и в предшествующие, относительно «неголодные» годы. Задача текущего дня в 19321933 гг. была революционно-мобилизационной: план хлебозаготовок должен быть выполнен любой ценой. Вследствие этого, государственная продовольственная помощь колхозам была оказана с запозданием, когда голод вовсю свирепствовал в деревнях. Многие жители деревень практически не получили государственной продовольственной помощи. Такая помощь, если она оказывалась, то оказывалась избирательно, во всяком случае, в постановлениях местных органов власти имеются прямые указания нижестоящим инстанциям поддерживать определенные группы голодающих. Так, в Постановлении Президиума областной контрольной комиссии ВКП(б) и Коллегии наркомата рабоче-крестьянской инспекции АССР немцев Поволжья «О продовольственных затруднениях в Немреспублике» особо подчеркивалась необходимость улучшения питания колхозников-ударников и их детей. Об остальных голодающих в постановлении практически ничего не сказано. Как видим, режим не интересовали другие социальные группы голодающих36. В колхозе им. «Володаровского», по распоряжению Элистинского горкома ВКП(б) Калмыкии была установлена норма хлеба, пшена, постного масла в сутки, причем по этой норме име-
лось продуктов всего на 5 дней и только работающим на посевных колхозникам. Остальным категориям колхозников снабжение приостанавливалось, и только с 23 марта должны были определить норму выдачи хлеба -600 гр., а других продуктов питания решено было не выдавать37.
Нами были опрошены очевидцы голода 1932-1933 гг. в Калмыкии, проживающие в различных уголках республики. 225 опрошенным старожилам калмыцких деревень был задан вопрос: «Была ли оказана, какая либо помощь Вам, членам вашей семьи во время голода колхозом, сельсоветом и т.д.?». Из 90 очевидцев, сумевших ответить на этот вопрос, 25 ответили утвердительно. Некоторые их них вспомнили, что государственная помощь их семьям оказывалась, но разово и в небольшом размере, другие говорили о помощи руководства колхоза, выдавшего немного хлеба и отрубей. Но все они однозначно и твердо утверждали, что помощь со стороны государства не была определяющей для их спасения. 65 очевидцев решительно заявили, что никакой помощи их семьям во время голода оказано не было. Приведем некоторые высказывания очевидцев голода. А.Е. Таджиева из Сарпинского улуса: «Кто нам помогал? Помощи никто не оказывал. Председатель был хороший, понимающий, но ничем помочь не мог». Ц.Д. Джальджиреев 1920 г.р. из Икичоносовского аймака Манычского улуса вспоминает, что жили бедно и голодно, а помочь государство не могло, хотя, может быть, и хотело. А.Б. Савхаев из Лаганского сельсовета Приморского улуса ответил коротко: «если бы помогали, не было бы столько голодающих». Большинство опрошенных говорили о том, что помощь если и была, то пришла поздно. О.М. Горбанева из Сладковс-кого сельсовета Западного улуса вспоминает, что помощь оказали, но слишком поздно: «За это время у нас умерло от голода два брата»38.
О тяжелом продовольственном кризисе и массовом голоде местные партийные и государственные органы, спецслужбы постоянно информировали центральные власти. Масштабы и география голода оказались запечатлены в донесениях начальников политотделов и сотрудников ОГПУ края. Приведем наиболее яркие из них, детально воспроизводящие ситуацию в конкретных населенных пунктах Поволжья во время голода 1932-1933 гг.
Из донесения № 5 политотдела Лопатинской МТС Нижне-Волжского края от 5 августа 1933 г.:
«В селах Козловка, Суляевки и Пылкова во время ожидания нового обмолота хлеба отдельные колхозники с травы, грибов (мухомор) начали объедаться и в результате значительное количество умерло. За период с
1 января по 1 июля 1933 г. выбыло около 80 чел., возрастом: от детского до 50 лет и старики.
Имеются случаи людоедства. В с. Козловка 24 июня у гражданки... 45 лет обнаружено было около 1 кг человечьего мяса в вареном виде. В произведенном расследовании установлено, что 8 июня умер муж вследствие недоедания. Семья, состоящая из 6 человек, в том числе четверо
детей, оказалась без средств к существованию и без хлеба. 11 июня умер ребенок 11 месяцев, которого на почве голода решила использовать в пищу.. ,»39.
Из секретной информации полномочного представителя по НижнеВолжскому краю Калмыцкого областного отдела ОГПУ Полетаева от 25 марта 1932 г. о голоде в Калмыкии:
«В дополнение наших сообщений о продовольственных затруднениях в области, к настоящему моменту положение с затруднениями остается напряженным, особенно в Западном улусе. На почве отсутствия продовольствия продолжает наблюдаться неорганизованное отходничество колхозников, и отсутствие хлеба вызывает у крестьян опухание отдельных членов семьи. Из Бюдермес-Кебютовского колхоза самовольно уехали 18 семей колхозников. В Абганеровском аймаке колхозник Коплухов Г. голодает, распух и даже не может встать. В хотоне Кердата сторож сельсовета Иль-женко Б. опух от голода»40.
В донесении прокурора АССР немцев Поволжья А. Скурды прокурору РСФСР А. Вышинскому от 17 апреля 1933 года, в частности, констатируется, что в ряде сел АССР немцев Поволжья, особенно в Бальцеровс-ком кантоне, «на почве голода имелись случаи смерти колхозников и людоедство». В селе Гукке с 1марта по 15 марта умерло 70 человек. В селе Денгофе с 1 по 12 марта умерло 57 человек. Трупы умерших из-за полного бездействия сельсоветов по 2-3 недели не хоронились. В селе Куттере в марте ежедневно умирало 7-8 человек, «которых до 10 дней не хоронили»41 . Сложившееся тяжелое положение с продовольствием вызывало законное недовольство крестьян и в Калмыкии. 5 января 1932 г. в Кумском аймаке Западного улуса имело место массовое выступление 32 колхозников с требованием хлеба и отказом выхода на работу42. В поселке Шен-фельд Немхагинского сельского совета Западного улуса также отмечено организованное выступление женщин из 30 человек, где были высказаны угрозы растащить колхозное имущество в случае невыдачи муки43.
В критической ситуации с обеспечением продовольствия государство принимает серию антикрестьянских законов, которые иначе как антинародными нельзя назвать. Согласно данным о применении судебными органами закона «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплению общественной собственности», названной в народе «О пяти колосках», на 15 января 1933 г. по стране было осуждено свыше 100 тыс. человек. Введенная в конце декабря 1932 г. паспортная система ставила крестьянство, составлявшего основную массу населения страны, в положение неравноправных граждан второго сорта. Постановление ЦИК и СНК СССР от 17 марта 1933 г. «О порядке отходничества из колхозов» делало обязательным официальную регистрацию в правлении колхоза договора с хозяйственными органами. Покинувшие деревню самовольно подлежали исключению из колхозов. Тем самым уход из деревни стал чрезвычайно затруднен.
И все же крестьяне уходили из бедствующей и голодной деревни в более благополучные районы и края, на заработки в город. Исход сельских жителей начался в 1930 г. и достиг своего пика в 1932-1933 гг. Только из АССР немцев Поволжья, по причине отсутствия продуктов питания и невыносимой жизни в деревне, к 1933 г. бежало свыше 100 тыс. человек44. Многие из голодающих сельских жителей покидали родные места, собирая милостыню и побираясь по местностям, не пораженным голодным бедствием. Традиционным средством выживания крестьян в условиях голода была продажа личного имущества, прежде всего, сельскохозяйственного инвентаря, а также использование возможностей крестьянского под-ворья45. Например, 225 опрошенных свидетелей голода в Калмыкии почти все отмечали, что их семьям удалось избежать голодных смертей главным образом благодаря наличию в хозяйстве дойной коровы. «У кого была корова, птица, тот и остался жив», - вспоминали они. Именно отсутствие коров у соседей из-за угрозы изъятия в ходе коллективизации, по словам очевидцев, стало причиной смерти 1932-1933 гг. многих крестьян. Еще одним источником выживания стало употребление в пищу различных суррогатов. Среди них, по свидетельствам очевидцев, наиболее распространенными были: жмыхи подсолнечные, льняные, конопляные, лебеда, кора древесная, хрен дикий, крапива, душица, ботва картофельная и свекольная, солома, трава солодки, отруби, опилки, мякина, глина, сырое дерево, мох, мясо и кости падших животных, «холодец» из сырых шкур животных. Использование возможностей личного подворья (сада, огорода), собирательство трав были средством спасения голодающих, поскольку позволяли создать минимальные продовольственные запасы для сохранения жизни в условиях голода. Но в 1933 г. в голодающей деревне советская власть и это проверенное веками средство выживания ослабила своим вмешательством. Был установлен контроль над всеми продовольственными запасами крестьянской семьи, в том числе личными, что еще больше обострило ситуацию.
Зарубежными и отечественными учеными накоплено немало данных по голоду. Среди исследователей существуют различные оценки числа жертв голода в СССР в 1933 г. Так, Р. Конквест, известный публицист и автор одной из книг о голодоморе «Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом», вышедшей в 1988 г., пытается доказать, что во время голода 1932-1933 гг. в СССР умерло 7 млн. Другой западный ученый Д. Мейс к числу жертв голода относит более 5 млн. крестьян. Зарубежные исследователи Р. Дэвис и С. Уиткрофт определяют число жертв голода в стране в пределах 4-5 млн. С их точкой зрения согласны некоторые современные российские историки В. Данилов, Е. Осокина и другие46.
По мнению В. Кондрашина, около 1,5 млн. жертв голода приходится на Поволжье, Южный Урал, Дон и Кубань. В целом по РСФСР (без Казахстана) от голода погибло не менее 2,5 млн. человек47. Н.Л. Ивницкий счита-
ет, что во время голода особенно пострадали Украина, Северный Кавказ, Казахстан и Поволжье. Общие потери от голода в СССР составляют не менее 7 млн. человек48.
Относительно масштабов голода, «вызванного насильственной коллективизацией», существует официальная оценка, подготовленная Государственной Думой РФ в опубликованном 2 апреля 2008 г. официальном заявлении «Памяти жертв голода 1930-х гг. на территории СССР». Согласно постановлению ГД РФ, на территории Поволжья, Центрально-Черноземной области, Северного Кавказа, Урала, Крыма, части Западной Сибири, Казахстана, Украины и Белоруссии «от голода и болезней, связанных с недоеданием», в 1932-1933 гг. погибло около 7 млн. человек, причиной чему стали «репрессивные меры для обеспечения хлебозаготовок», которые «значительно усугубили тяжелые последствия неурожая 1932 года»49.
По Калмыцкой автономной области, в виду отсутствия точных и репрезентативных статистических данных, чрезвычайно сложно точно определить число жертв голода. Факт существования возникшего голода полностью отрицался правительством автономии. О нем не упоминалось ни в печати, ни в официальных документах, ни в выступлениях государственных и партийных деятелей. По нашим расчетам, основанным на анализе архивов: ГА РФ, РГАЭ и Национального архива Республики Калмыкия, данных центральных органов ЦУНХУ СССР, а также сравнения данных переписей населения в СССР, потери во время голода без учета косвенных потерь от падения рождаемости в Нижне-Волжском крае, составили около 466 тыс. человек50. В Калмыкии за 1932-1934 гг. погибшие от голода приблизительно нами определяются в 14,4 тыс. человек51. Отметим, что возможна неточность и некоторое расхождение в связи с тем, что в архивных источниках иногда приводится разная численность умерших.
Среди ушедших из жизни от голода были люди разных национальностей. На горьком примере людских потерь в КАО можно достаточно уверенно сказать, что массовый голод в СССР не имел этнического подтекста. Во многих случаях террор по отношению к крестьянам осуществлялся исключительно по социальным мотивам и проводился во всех без исключения регионах СССР Поэтому голодное бедствие 1933 г. никак не может рассматриваться в качестве геноцида исключительно по отношению к какому-либо народу по этническим основаниям.
Таким образом, проведенный анализ дает возможность выявить и обозначить общее и особенное голода 1921 и 1933 гг. Оба голодных бедствия были вызваны налогово-реквизиционной политикой большевистского государства: продразверсткой, продналогом в начале второго десятилетия, непомерными хлебозаготовками в начале третьего десятилетия, забиравшими у земледельцев значительную, а то и преобладающую часть произведенной продукции, не считаясь с последствиями. Методы изыма-ния продовольствия остались практически неизменными, только название
органов, проводивших их, изменилось. В 1933 г. хлебозаготовки проводились по принципу разверстки, методами «военного коммунизма», когда выгребался нередко из скудных колхозных и крестьянских амбаров почти весь собранный урожай. Следовательно, голод в Нижнем Поволжье наступил в результате принудительных сталинских хлебозаготовок. В Калмыкии, например, массовый голод, на наш взгляд, был вызван не только реквизиционными мерами, а, в основном, недостаточной поставкой продовольствия из централизованного фонда. Опосредованным образом, конечно же, на наступление голода повлияло раскулачивание, так как ликвидация кулаков уменьшила производство зерновой продукции. Отрицательно сказались на обострении продовольственной проблемы в 1921 г., вызванные Гражданской войной разруха, засуха и недород зерновых. В 1931 и 1932 гг. засуха была, но не такая сильная, как в 1921 г. Сильного недорода зерновых в 1932 г. не случилось, урожай был, чтобы прокормить население и не допустить массового голода. В 1932 г. валовой сбор зерновых культур по всем секторам сельского хозяйства в Нижне-Волжском крае составил 32,3 тыс. ц., лишь на 11,6% меньше, чем в 1929 г.; в СреднеВолжском крае — 45,3 тыс. ц., даже на 7,5% больше, чем в 1929 г.52. В целом урожай 1932 г. по стране был средним за последние годы. Его было вполне достаточно, чтобы не только не допустить массового голода, но и определенную часть сдать государству.
В 1921-1922 гг. органы власти на местах немало сделали и для того, чтобы как-то снизить остроту возникшего продовольственного кризиса и уменьшить масштабы голода. Наиболее пострадавшие территории все-таки получили налоговые льготы, многие из регионов Нижнего Поволжья были признаны голодающими со всеми вытекающими последствиями: уменьшением налогов, прикреплением голодающих регионов к неголодающим территориям и т.п. Помощь могла быть большей, но нельзя забывать, что в стране только закончилась Гражданская война и экономика находилась в плачевном состоянии. В таких непростых условиях государство все-таки сумело оказать посильную поддержку советским крестьянам. В отличие от 1921 г., когда большевики обратились к международным неправительственным организациям за помощью, власти в годы коллективизации в силу политических причин замалчивали наступление голода в СССР, не предприняли попыток организовать кампанию помощи голодающей деревне, тем самым обрекая соотечественников на лишения и смерть.
Таким образом, одной из главных причин голодных бедствий, является продовольственная диктатура советской власти, нанесшая непоправимый урон сельскому хозяйству. Платой за исторические ошибки советской власти стали жизни российских крестьян, причем особенно смертность коснулась хлебородных районов Нижнего Поволжья.
'Месячные и годовые выводы метеорологических наблюдений в Нижегородской губернии за 1919-1921 гг. // Статистический ежегодник Нижегородской губернии, 1922 и 1923 гг. Нижний Новгород, 1924. С. 4-7.
2 Прокопович С.Н. Народное хозяйство СССР: В 2 т. Т. 1. Нью-Йорк, 1952. С. 135; Хенкин Е.М. Очерки истории борьбы советского государства с голодом (19211922). Красноярск, 1988. С. 21.
3 ГА РФ. Ф. Р.-1064. Он. 1. Д. 1. Л. 33об.; РГАСПИ. Ф. 17. Он. 13. Д. 593. Л. 10; Борисова Л., Виноградов В., Ивницкий Н., Кондрашин В. Информационные материалы ВЧК-ОГПУ за 1918-1922 гг. как исторический источник // Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы: В 4 т. Т.1. 19181922 гг. / Под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 1998. С. 42.
4 ЦДНИ СО. Ф. 1. Он. 1. Д. 446. Л. 131.
5 Известия. 1921. 28 октября. № 245.
6 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 14. Д. 659. Л. 64.
7 НА РК. Ф. Р.-114. Он. 1. Д. 23. Л. 3об., 21.
8 Отчет Царицынского ГубЭКОСО Совету труда и обороны. Ч. 1. Царицын, 1923. С. 70.
9 Осокина Е.А. Жертвы голода 1933 г.: сколько их? (Анализ демографической статистики ЦГАНХ СССР) // История СССР. 1991. № 5. С. 20.
10 РГАЭ. Ф. 478. Он. 1. Д. 2110. Л. 6; НА РК. Ф. Р.-3. Он. 2. Д. 298. Л. 45; Р.-26. Он. 1. Д. 47. Л. 94; Поляков В.А. Голод в Поволжье. 1919-1925 гг.: нроисхождение, особенности, носледствия. Волгоград, 2007. С. 513.
11 ГА РФ. Ф. Р.-1065. Он. 2. Д. 217. Л. 51.
12 ГА РФ. Ф. Р.-1064. Он. 1. Д. 1. Л. 32-33об.
13 НА РК. Ф. Р.-З. Он. 2. Д. 275. Л. 191об.
14 НА РК. Ф. Р.-3. Он. 2. Д. 423. Л. 7.
15 Собрание узаконений и расноряжений рабочего и крестьянского нравитель-ства. 1921. № 6. С. 342.
16 Итоги борьбы с голодом в 1921-1922. М., 1922. С. 202, 204-206.
17 НА РК. Ф. Р.-22. Он. 1. Д. 230. Л. 31.
18 Там же. Ф. Р.-З. Он. 2. Д. 271. Л. 18; Д. 298. Л. 8.
19 ГА РФ. Ф. Р.-1318. Он. 9. Д. 43. Л. 22.
20 НА РК. Ф. Р.-З. Он. 2. Д. 298. Л. 45; Р.-26. Он. 1. Д. 47. Л. 94.
21 Там же. Д. 230. Л. 31.
22 Там же. Ф. Р.-22. Он. 1. Д. 199. Л. 54.
23 Там же. Ф. Р.-3. Он. 2. Д. 257. Л. 15.
24«АРА» (American Relief Administration) - «Американская администрация номощи» была создана в феврале 1919 г. как филантроническая организация для оказания нродовольственной номощи нострадавшим от войны народам Евроны.
25 ГА АО. Ф. Р.-1493. Он. 1. Д. 9. Л. 251.
26 Там же. Л. 22об.
27 Итоги Последгол (с 15/X-1922 г.-1/¥Ш-1923 г. Бюллетень. Изд. Ликвидкома ЦК Последгол ВЦИК. М., 1923. С. 52.
28 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 1. С. 541, 544.
29 ГАСД АО. Ф. 1. Он. 1. Д. 94. Л. 49.
30 НА РК. Ф. Р.-22. Он. 1. Д. 955. Л. 1об., 242.
31 Там же. Л. 80, 90, 241.
32 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и нленумов ЦК (1898 -1970). Изд. 8-е дон. и иснр. Т. 5: 1931-1941. М., 1971. С. 68; Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 130-131.
33 Максимов К.Н. Трагедия народа: Репрессии в Калмыкии. 1918-1940-е годы. М., 2004. С. 71; НА РК. Ф. П.-1. Оп. 2. Д. 105. Л. 137-139.
34 Отечественная история. 1998. №. 6. С. 127, 132.
35 Кропачев С.А. Большой террор на Кубани. Драматические страницы истории края 1930-1940-х годов. Краснодар, 1993. С. 14.
36 ЦДНИ СО. Ф. 1. Оп.1. Д. 1916а. Л.31.
37 НА РК. Ф. Р.-131. Оп. 3. Д. 28. Л. 74.
38 Очевидцы голода, опрошенные в Калмыкии: Таджиева Александра Есеновна, 1918 г.р. п. Кетченеры Кетченеровского района; Джальджиреев Цюгата Дорджиевич, 1920 г.р., п. Ики-Чонос Целинного района; Савхаев А.Б., 1923 г.р., п. Комсомольский Черноземельского района; Горбанева Ольга Михайловна, 1926 г.р. г. Элиста.
39 Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 годов: трагедия российской деревни. М., 2008. 182 с.; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5 т. Т. 3. Конец 1930-1933. М., 2001. С. 677.
40 НА РК. Ф. П.-1. Оп. 2. Д. 104. Л. 204.
41 Герман А.А. Немецкая автономия на Волге. 1918-1941. Часть II. Автономная республика 1924-1941. Саратов, 1994. С. 115.
42 НА РК. Ф. П.-1. Оп.2. Д. 104. Л.25.
43 Там же. Л. 27.
44 Герман Ю. Голод 1933-го года и немцы Поволжья // Волга. 1995. № 5-6. С. 34.
45 Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 212.
46 Davies R.W. and Stephen G.Wheatcroft. The years of hunger: soviet agriculture, 1931-1933. Palgrave Macmillan, 2004; Данилов В.П. Коллективизация и раскулачивание в начале 1930-х годов. По материалам Политбюро ЦК ВКП(б) и ОГПУ // Судьбы российского крестьянства. М., 1996. С. 249-297; Он же. Голод 1932-1933 годов: кто виноват? // Судьбы российского крестьянства. М., 1996. С. 333-363; Он же. Репрессивная политика советской власти в деревне (1928-1933 гг.). М., 2000; Он же. Раскулачивание и депортация зажиточной части деревни (конец 20-х-начало 30-х годов) // Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе (землевладение, землепользование, производство, менталитет). XXVII сессия симпозиума по аграрной истории Восточной Европы: Тезисы докладов и сообщений. Вологда, 12-16 сентября 2000 г. М., 2000. С. 178-181; Осокина Е.А. Жертвы голода 1933 года: сколько их? (Анализ демографической статистики ЦГАНХ СССР) // История СССР. 1991. № 5. С. 23.
47 Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 192.
48 Ивницкий Н.А. Голод 1932-1933 годов в СССР: Украина, Казахстан, Северный Кавказ, Поволжье, Центрально-Черноземная область, Западная Сибирь, Урал. М., 2009. 243 с.
49 Постановление ГД РФ от 2 апреля 2008 г. № 262-5 ГД «О заявлении Государственной Думы Российской Федерации «Памяти жертв голода 1930-х годов на территории СССР» // Парламентская газета. 2008. 4 апреля.
50 Adamets S., Blum A., Zakharov S. Disparites et variabilite des catastrophes
demographiques en URSS // Dossiers Recherches / INED. 1994. № 42. P. 75.
51 РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 256. Л. 21; НА РК. Ф. П.-1. Оп. 2. Д. 59. Л. 3; Д. 154. Л. 110, Д. 150. Л. 4; Ф. Р.-3. Оп. 2. Д. 1667. Л. 10; Статистический справочник Нижней Волги (1929-1933). Сталинград: Нижнее Поволжье, 1934. С. 385; Цаплин В.В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы // Материалы к серии «Народы Советского Союза». Ч. 1: Перепись 1939 года. Документальные источники Центрального государственного архива народного хозяйства (ЦГАНХ) СССР. М., 1990. С. 8.
52 Кондрашин В.В. Указ. соч. С. 111.
