CC BY
147
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 42 (180).
Философия. Социология. Культурология. Вып. 15. С. 26-30.
И. в. Шабалин
гносеологический потенциал понятия греха
В статье показано, что грех как понятие имеет достаточно широкое употребление не только в богословии, но и в философии. Грех содержит в себе значительный гносеологический потенциал, который должен быть осмыслен и рационализирован. Грех рассмотрен в качестве особого социального явления, проанализированы его основные признаки, а также другие социальные феномены, через которые он может воплощаться в действительность.
Ключевые слова: грех и его виды, духовность, деструктивное поведение, мера как рационализация греховного.
Время от времени в любой культуре возникают рассуждения о кризисе духа и духовности. И, как правило, источники кризиса ищут во внешних причинах, то есть в причинах социальных, экономических, политических и тому подобное. В данной работе предлагается посредством анализа понятия греха рассмотреть внутренние механизмы и причины, приводящие дух к упадку или гибели.
Дух, как и любое другое явление человеческого бытия, подвержен определенным искажениям, «болезням» и деградации. Являясь продуктом человеческого общества, дух вбирает и в снятом виде запечатлевает существующие противоречия. Для описания таких духовных противоречий существует явная необходимость построения целостной системы «болезней» человеческого духа.
Дух европейских народов, а равно и духовность русской нации в значительной степени были сформированы под воздействием христианства и христианской морали. Отсюда ряд богословских суждений наилучшим образом подходят для анализа причин кризиса духовности. Конечно, доминирование церкви в духовной жизни средневекового общества практически не давало возможности высказать новые идеи, не облачив их в богословскую форму. Тем не менее, «религиозная одежда» тех или иных идей не должна скрывать от нас их мирского, земного содержания. Примером является учение о смертных грехах, которое описывает развитие деструктивной стороны человеческой природы. Христианское учение о восьми смертных грехах - это целостная законченная система, объясняющая внутреннюю логику развития порока и показывающая количественные и качественные переходы греха от более простых форм к более сложным.
В работе интерпретирована христианская точка зрения на грех как явление духовной жизни. Это обусловлено тем, что в христианстве грех имеет онтологический статус и, выступая в нем одним из центральных понятий, является объектом глубокого и всестороннего изучения религиозными мыслителями. Хотя понятие греха не является философским, «грех», по сути, выходит на культуру запрета, не должного в сфере бытия человека. Учение о грехе, зародившееся в практике христианских аскетов, вобрало в себя и отразило наиболее глубокие негативные потенции человеческой жизни.
Целостные системы, структурирующие греховные проявления человека и выстраивающие их иерархию, начинают появляться в
IV в. Одну из первых таких классификаций предложил Еваргий Понтянин1, выделивший восемь смертных грехов: чревоугодие, блуд, сребролюбие, печаль, гнев, уныние, тщеславие и гордость. Более разработанный вид система восьми смертных грехов приобрела в работах Иоанна Кассиана. Иоанн дает признаки того или иного греха, способы его проявления и сопутствующие этому переживания. В его работах предлагается тонкий анализ человеческой природы, основанный на эмпирических наблюдениях в данной области. Он описывает не только грехи, но и способы борьбы с ними. В целом, эта система сохранилась и по настоящее время. Самым большим грехом является гордыня, затем по нисходящей линии идут тщеславие, уныние, печаль, гнев, сребролюбие (алчность), блуд и чревоугодие.
Учение Иона Лествичника2 несколько по-иному структурирует грехи. Книга составлена по образу лестницы, состоящей из тридцати ступеней духовного совершенствования, рав-
ных земному возрасту Христа. Продвигаясь по ней, человек побеждает одну за другой свои страсти, начиная с «памятозлобия» и лжи, одолевая затем уныние, леность, чревоугодие и сребролюбие и заканчивая тщеславием и гордостью. Иоанн устанавливает причину греха. показывает многообразие форм его проявлений и последствий. Он изображает грехи как развивающиеся самостоятельные сущности, способные переходить одна в другую.
Хотя учение о смертных грехах зародилось и сформировалось до разделения церкви на католическую и православную, однако имеются некоторые расхождении в перечне смертных грехов.
Так, в латинской традиции получило распространение семь смертных грехов, и данный список в себя включал чревоугодие, роскошь, грусть, гнев уныние, тщеславие, гордыню. Данная схема именовалась октадой3. У Фомы Аквинского перечень грехов принял следующий порядок: гордыня, сребролюбие, чревоугодие, сладострастие, зависть, гнев и, наконец, медлительность, которая позднее преобразовалась в леность4.
Интересно, что, в отличие от православной системы смертных грехов, в католической отсутствуют такие грехи, как тщеславие и уныние. В связи с этим можно предположить, что в западноевропейской культуре отношение к этим формам поведения было более либеральное. В свою очередь, православная «табель» смертных грехов не считает грехом лень, из чего можно заключить, что подобная форма поведения в меньшей степени осуждается, а, значит, получает более широкое распространение в обществе.
В целом учение о грехе в христианстве -это совокупность особых знаний о человеческой природе. Это комплекс идей, способных идентифицировать грех, а также способы избавления от страстей. В широком смысле учение о грехе отразило в себе христианское понимание пути человека к совершенству.
Грех, несмотря на то, что является в значительной степени религиозным понятием, в большей степени отражает внутренний мир человека, чем религиозные догматы. Если мы возьмем любой из восьми смертных грехов, то легко в этом убедимся. Гордыня, тщеславие или гнев в своих проявлениях одинаково губительны для человека, независимо от его религиозной принадлежности или взглядов. По-видимому, через понятие грех была за-
фиксирована общая антропологическая деструктивная сторона человеческой натуры.
Понимания греха в истории человеческой мысли, его осмысление имеет свою собственную историю, которая напрямую связана с уровнем развития человеческого самосознания. Чем более рос человек духовно, тем более греховным существом осознавал он себя. Углубление понимания греха происходило в моменты духовного кризиса человека и общества. Человек, начиная искать выход в критической ситуации, одним из путей видит исправление своего морального облика. Духовный анализ приводит к пониманию человеком того, что корнем или источником всех его бед является «грех», то есть духовное несовершенство.
В христианстве грех становится одним из центральных понятий. Грех в христианском понимании произошел не от Бога и не от природы, а от человеческих злоупотреблений разумом и волей. Источник греха или, точнее, способность к греху появляется лишь у разумных существ, поскольку они наделены свободой и способностью творчества. В грехопадении произошла утрата человеком божественного образа, и человеческая природа оказалась «зараженной» грехом. Учение о первородном грехе напрямую связано с идеей искупления и пришествия Христа. Это и обусловило столь высокое внимание к греху в учении философов и богословов.
Однако уже в греческой философии достаточно широко была представлена проблема греха. Одним из наиболее ярких описаний сущности греха является платоновский миф
об андрогинах. В нем изображен, прежде всего, момент дробления, распада человеческой целостности как следствие «гордыни», нарушения закона и посягательства на высшую власть. П. А. Флоренский говорит, что скорей всего это была обработка народного сказания, причем такого рода сюжеты являются весьма распространенными в мифологии5.
У Сократа мы находим другой путь развития философской мысли. Для Сократа грешить значит не знать. Неведение является, по Сократу, основой греха. Человек, который знает, что такое зло, никогда его не совершит.
Сенека, как никакой другой философ его времени, уделил внимание нравственности и пороку. В содержательной своей части «Нравственные письма к Луцилию» содержат богатый материал по нашей теме.
У Аврелия Августина грех раскрывается в рамках христианского мировоззрения через анализ своих мотивов и поступков, через рассмотрение всей своей жизни. «Горе грехам людским. И человек говорит это, и Ты жалеешь его, ибо ты создал его, но греха в нем не создал. Кто напомнит мне о грехе младенчества моего?»6 И далее, желая постичь суть греха, его силу, он ставит вопрос: «Что же было мне, несчастному, мило в тебе, воровство мое, ночное преступление мое.. .»7 В сочинении «О Граде Божьем» Августин, по сути, выводит грех в качестве социального понятия. То есть люди, объединенные мирским духом, живущие по мирским, греховным законам, и люди, объединенные Божественным законом.
У Я. Беме также наблюдается иерархия грехов, которая показана через падение и состояния Люцифера. Основными человеческими грехами Я. Беме считает гордость, жадность, зависть и гнев.
Б. Паскаль анализирует проблему первородного греха и делает это в рамках христианской традиции. Именно первородный грех он обозначает в качестве одного из доказательств истинности религии. Б. Паскаль уделяет внимание теме наследственности греха, а также обсуждает проблему ответственности потомков Адама и Евы за первородный грех. Он видит скрытое в учении о первородном грехе противоречие: «Такое учение, - пишет Паскаль, - поразительно для нас; но без этой тайны <...> не будем понятны самим себе»8. Он указывает, что из-за непонимания двойственности природы человека были и ошибки в его восприятии, когда одни признавали человеческую природу неповрежденной, а другие - неисправимой. В работах Б. Паскаля содержится анализ различных пороков человека, например, гордыни и тщеславия.
Отдельного рассмотрения требует русская религиозная философия, так как практически все ее представители, так или иначе, касались проблемы греховности или греха. Наиболее ярко учение о грехе было представлено в работах П. А. Флоренского, Е. Н. Трубецкого, Л. П. Карсавина, С. Л. Франка, Н. О. Лосского и мн. др.
П. А. Флоренский делает попытку вскрыть суть греха, найти его предел. Для него грех это, прежде всего, дробление и потеря субстанциальной основы, беззаконие. «Грех есть Беззаконие, есть извращение Закона, т. е. того
Порядка, который дан твари Господом, того внутреннего Строя всего творения, которым живо оно, того устроения недр твари, которое даровано ей Богом, той Премудрости, в которой - смысл мира. Вне Закона, Грех - ничто, имеет лишь мнимое существование <.> Разрушая, как и всякое паразитическое существование, своего кормителя, грех подрывает вместе и себя самого. Он направляет на себя, себя ест, ибо все, что не хочет уничтожения, подвергается уничтожению»9. И добавляет: «Грех не способен творить, но только разрушать»10.
П. А. Флоренский проводит сравнительный лингвистический анализ понятия греха и смежных ему понятий в русском и других языках и культурах.
Для Е. Н. Трубецкого источником греха является свобода. На этой основе он пытается выработать свой ответ на проблему, поднятую Паскалем. Трубецкой считает проблему некорректной: «.обычный вопрос - почему Божий суд карает потомков за вину предков, коренится все в том же внешнем, рассудочном понимании “вины” и “наказания”». Трубецкой подчеркивает тесную связь тела и души, а передачу греха он сравнивает с передачей наследственных признаков, объясняя это понятием «полужизни»11.
Весьма оригинальную трактовку греха дает Л. П. Карсавин. Свое учение он строит, опираясь на средневековую схоластику. В основу греха кладется не свобода, как у большинства философов и религиозных мыслителей, а лень и лукавство: «... а ты вот хочешь быть рабом, ленивым, ибо ждешь не дождешься, когда наступит время, когда Бог все за тебя будет делать Сам, и лукавым, ибо выдумываешь какую-то ложную свободу, сваливая вину свою на соблазняющую тебя будто бы иную цель. Друг мой, пойми, в чем источник беды твоей, и с корнем вырви из сердца своего вероломную леность»12. И в пояснение своей позиции Л. П. Карсавин говорит: «Зло и первородный грех Адама, а в нем и всех нас <.> заключается в свободно недостаточном, слабом или замедленном движением к Богу <...> А под движением здесь надлежит разуметь всеединую деятельность человеческого духа...»13
Самая, пожалуй, рациональная интерпретация понятия греха предложена С. Л. Франком. Он обращает внимание на то, что из всех религиозных понятий «грех есть
наиболее очевидная, как бы бросающаяся в глаза реальность. Человек может отрицать бытие Бога или сомневаться в нем, но человек с открытыми глазами не может не воспринимать греха как реальности и в составе опыта общественной и всемирно-исторической жизни»14. Неверующий может заменить слово «грех» словом «моральное зло»; «в существе дела это ничего не меняет»15. При утрате человеком связи со своей глубинной сущностью он и впадет в грех, и начинает замыкаться в своей самости.
Даже этот по необходимости краткий обзор показывает, что понятие греха функционировало в достаточно широком социальном контексте. В этом смысле грех можно рассматривать как одну из составляющих бинарной оппозиции, в рамках которой развивалось общество. Грех - это представление о нижней границе человеческого бытия. Он выступает как противовес позитивной системе ценностей человека. С одной стороны, это понятие вполне конкретное, а с другой, оно оказывается самым общим, абстрактным обозначением наиболее опасных форм человеческого поведения.
В качестве социального явления грех должен иметь принципы своего существования и способы реализации в обществе. Основными принципами, через которые грех реализует себя, на наш взгляд, являются: ложь, «дробление» и соблазн.
Ложь в истории человечества принимает различные модификации и формы. Как правило, это преднамеренное возведение заведомо неправильных представлений в истину. Факторы, способствующие появлению лжи, являются страсти: тщеславие, стремление к власти, малодушие16.
Следующий принцип греха - это стремление к «дроблению», делению, разъединению, т. е. все то, что ведет к исчезновению субстанциального единства жизни. При духовном дроблении человека ему сопутствуют такие состояния, как суетливость, рассеянность, нетерпеливость, обезличивание, поверхностное восприятие жизни.
Э. Дюркгейм в своем классическом труде о самоубийстве предположил, что настоящую причину самоубийства можно найти в явлении, названным им «аномия». Аномия как раз и есть пример «дробления», разрушения всех традиционных общественных уз, упразднение всякой подлинной общественной жизни.
Характерную - и при том негативную - черту современного общества Дюркгейм усматривал в его атомизации17.
И, наконец, третий принцип, с помощью которого грех реализуется в обществе, - это соблазн. Соблазн превращается в один из самых мощных регуляторов поведения людей в «обществе потребления». Методом «соблазнения» сегодня достигаются результаты не меньшие, чем те, что прежде достигались прямым насилием или репрессиями18. Соблазны - это комплекс идей и побуждений, которые, имея внешне положительную форму, при своей практической реализации приводят к деструктивным последствиям. Подобные идеи имеют ряд кажущихся преимуществ, предлагая относительно простые и понятные решения сложных проблем и обещая весьма заманчивые результаты. Думается, что духовный соблазн (в широком смысле) требует самого серьезного изучения в части его воздействия на человека и общество.
Грех в обществе как многоаспектное явление реализует себя через ряд ценностных установок, таких как алчность, гнев, блуд, эгоизм. Носителями этих установок выступают люди, социальные типы и характеры. И хотя попытки анализа тех человеческих черт, которые отрицательным образом влияют на духовную и социальную среду, уходят в седую древность, именно философия ХХ в. дала особенно много в плане выявления и осмысления деструктивных типов поведения. К наиболее интересным и значительным, на наш взгляд, можно отнести разработки Х. Ортеги-и-Гассета о массовом обществе, das Man М. Хайдеггера, а также анализ деструктивных механизмов социума, кульминацией действия которых является некрофильный человек, описанный Э. Фроммом.
В заключение следует подчеркнуть, что культура в процессе своего становления вырабатывает представления не только о должном, об идеальном, но - в первую очередь -
о запретном, недозволенном. Можно найти большие расхождения между представителями различных культур по поводу запретов, но нет ни одной культуры, где бы их не существовало. Запрет порождается реальной жизнью общества и пресекает наиболее опасные формы человеческого поведения.
Понятие греха несет знания об наиболее опасных, деструктивных и тупиковых направлениях поведения человека. Поэтому оно мо-
жет выступать индикатором19 наиболее опасных форм поведения. С высокой долей достоверности можно утверждать, что если то или иное действительное состояние человека или общества может трактоваться как греховное, то в ближайшее время мы столкнемся с проблемой их внутренней деградации и разрушения. По большому счету, в суть понятия греха заложена идея нарушения меры. Эти исторически выработанные границы меры нужно учитывать при анализе и оценке состояния духовной сферы. Дух, у которого нарушена мера или внутренний баланс, способен порождать неадекватные формы духовности и соответствующего этой духовности поведения. Поэтому гносеологический потенциал, заложенный в понятии «грех», может быть использован для понимания феномена человеческой природы.
Примечания
1 Известно, что Еваргий родился около пол.
4 в. в городе Иворе близ Понта Евксинского. Более подробное описание жизни и учения Еваргия имеется в Добротолюбии Т. 1.
2 Авва Иоанн жил в 6 в. Был в послушании 19 лет, затем провел в безмолвии еще 40. На 75-м году жизни был поставлен игуменом Синайского монастыря. Умер 563 г. на 80-м году жизни.
3 Словарь средневековой культуры. М., 2003. С. 125.
4 Силецкий, В. И. Терминология смертных грехов в культуре позднего средневековья и возрождения // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. С. 130.
5 Флоренский, П. Столп и утверждение истины : Опыт православной теодицеи. М., 2003. С. 156.
6 Августин. Исповедь. М., 2000. С. 10.
7 Там же. С. 30.
8 Паскаль, Б. Мысли о религии. Минск ; М., 2001. С. 77.
9 Флоренский, П. А. Столп и утверждение истины... С. 155.
10 Там же. С. 153.
11 Трубецкой, Е. Н. Смысл жизни. М., 2000. С. 230.
12 Карсавин, Л. Saligia. N0^^ Ре^ороШапае. М., 2004. С. 32.
13 Там же. С. 40.
14 Франк, С. Л. С нами Бог. М., 2003. С. 351.
15 Там же. С. 351-352.
16 Краткий философский словарь / под ред. А. П. Алексеева. М., 2001. С. 190-191.
17 Фромм, Э. Здоровое общество. М., 2005. С. 262.
18 История социологии. Т. 4. М., 2002. С. 693.
19 Как заповедь может выступать социальным индикатором. Например, «не убий» или «не укради» - это понятные показатели, поддающиеся количественной статистической оценке.
