CC BY
94
КОНДРАТЬЕВА Т. С.
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ
(Аналитический обзор)
Дискуссия по проблемам экономической глобализации ведется уже на протяжении двух десятилетий. Ее накал то ослабевает, то вновь усиливается, акценты в дискуссии смещаются и круг наиболее значимых тем меняется. В последние годы в центре внимания участников дискуссии очень часто оказывается круг вопросов, связанных с влиянием формирующейся новой международной экономической системы на политический суверенитет отдельных государств.
Глобализация как угроза национальному суверенитету
Спектр мнений исследователей по обсуждаемым проблемам весьма широк. Зачастую участники дискуссии занимают диаметрально противоположные позиции, а сама дискуссия приобретает ярко выраженный идеологический характер. Тем не менее, во взглядах ученых отмечаются и некоторые сходные моменты, что позволяет объединить их в некоторые, хотя и весьма условные группы.
Первая (и следует отметить, самая многочисленная) группа исследователей считают, что под натиском глобализации суверенные государства утрачивают свои функции по управлению экономическими, социальными и политическими процессами, протекающими как на их территории, так и за ее пределами. По их мнению, основное отличие формирующейся ныне глобальной экономики от прежних международных экономических режимов именно в том , что эта новая экономика резко ограничивает свободу национальных органов власти при разработке и осуществлении ими экономической и социальной политики (см., например, 24, с.2).Причину этого они видят прежде всего, в быстром расширении деятельности транснациональных корпораций (ТНК), формировании мирового финансового рынка. а также в увеличении численности межправительственных организаций (МПО). Приведем несколько типичных, на наш взгляд, высказываний как западных, так и российских исследователей, отстаивающих подобную позицию.
Так, директор Научного института Германского общества внешней политики К.Кайзер подчеркивает, что «усиление экономической мощи транснациональных корпораций (ТНК) и формирование глобальных финансовых рынков привели к тому, что значительная часть финансовых потоков «выпала из-под контроля национальных
властей». В настоящее время ежедневный объем финансовых трансакций, осуществляемых в обход национальных властей, достигает почти 2000 млрд. долл. В силу этого правительства зачастую оказываются не способными воздействовать на хозяйственные процессы, особенно на развитие мировой валютно-финансовой системы, которая может радикально влиять на состояние экономической конъюнктуры, уровень занятости и социальную ситуацию в той или иной стране. Поскольку глобализация экономики заставляет страны повышать конкурентоспособность и осуществлять модернизацию, правительства вынуждены и дальше поддерживать процесс открытия национальной экономики и общества и тем самым ограничивать возможности независимого регулирования в собственной стране (4, с.5).
Об этом же пишет и российский исследователь С.И.Долгов. Он отмечает, что международная экономика, оказывающая все большее влияние на положение отдельных стран, находится вне юрисдикции национальных правительств, министерств и центральных банков, а потому обычные средства национальной экономической политики в денежно-кредитной, бюджетной, налоговой сфере и даже в сфере трудового или антимонопольного законодательства ныне действуют либо в ослабленной форме, либо вовсе не работают, а зачастую приводят совсем не к тем результатам, на которые рассчитывали национальные власти (2 , с.164).
Известный американский экономист, директор Гарвардского института международного развития (США) Дж.Сакс обращает внимание на сужение сферы компетенции национальных органов власти при принятии ими решений во внешнеэкономической сфере. «Одним из результатов процесса глобализации стало кардинальное изменение роли национальных рынков, - пишет он. - Сегодня производство может стать эффективным только в том случае, если оно изначально ориентируется на глобальный рынок, а не ограничивается узкими рамками национального рынка. Соответственно, меняется и роль национального государства, которое еще недавно было ведущим субъектом мировых экономических отношений. Теперь поведение фирм и отдельных субъектов во всех сферах экономической жизни все чаще регулируется системой международных соглашений, при этом контроль за эффективным выполнением этих соглашений возлагается на международные организации типа ВТО, МВФ и т.п. Национальное государство больше не играет роли единственного защитника экономических интересов, а в регионах, где установился прочный мир, правительство больше не рассматривается в качестве основного инструмента обеспечения национальной безопасности» (19, с.109).
Следует отметить, что хотя все исследователи, относящиеся к первой группе, говорят о серьезном воздействии глобализации на национальный суверенитет, они по-разному оценивают как степень этого воздействия, так и перспективы сохранения национального государства как субъекта международных отношений. Так, известный американский экономист, профессор Гарвардского университета (США) Л.Туроу, соглашаясь с тем, что глобализация неизбежно ведет к потере государственной автономии, в то же время подчеркивает, что эта потеря является лишь частичной. Он обращает внимание на то, что хотя национальное государство и утратило часть своих функций, оно по-прежнему играет роль важнейшего регулятора экономических и социальных процессов. «Капитализм, как и любая система, имеет свои достоинства и недостатки, - пишет он. - Крупным достоинством капитализма является его способность стимулировать экономический рост и приводить в соответствие объем производства и потребительского спроса. В то же время капитализму присущи, по крайней мере, три серьезных недостатка: рецессии, финансовые кризисы, ограниченность долгосрочных инвестиций в таких областях, как образование, научные исследования и инфраструктура». Именно на решении этих задач, по мнению Л.Туроу, государство и будет концентрировать свое внимание в ХХ1 в. (25, с.101).
Иной позиции по этому вопросу придерживается профессор Ньюкаслского университета (Великобритания) Д.Маршалл. Он предупреждает об опасности «интернационализации власти» и отмечает, что существовавший до последнего времени мировой порядок, который характеризовался господством конкурирующих друг с другом «национальных капитализмов» (national capitalisms), уходит в прошлое, а на его место приходит другой порядок, который создает «транснациональный капитализм» (transnational capitalism), глобальный как по самой своей сути, так и по масштабам распространения своего влияния. «Этот новый «транснациональный капитализм», по мнению Д.Маршалла, представляет реальную угрозу для жизнеспособности национального государства как такового» (14, с.195).
Аналогичную точку зрения высказывает и профессор Корнельского университета (США) Т.Лоуи. Он предупреждает, что «сегодня, из-за происходящей глобализации государственный суверенитет и все традиционные атрибуты государства поставлены под угрозу» (7, с.23). А французский исследователь Б.Жарбье идет еще дальше и утверждает, что «с экономической точки зрения понятие "нация" уже не имеет смысла, поскольку национальные государства превращаются исключительно в инструмент, используемый мировым капиталом в своих интересах» (8, с. 62).
Возможно ли создание системы управления глобальной экономикой ?
В последнее время в западной литературе появился целый ряд работ, авторы которых не разделяют тревоги некоторых исследователей относительно будущей судьбы национального государства. Они призывают рассматривать происходящие в мировой экономике качественные изменения как объективные и абсолютно неизбежные и подчеркивают, что поскольку национальные государства уже утратили значительную часть своих функций, а международные институты пока еще не справляются с проблемами, порождаемыми глобализацией, мировое сообщество должно как можно быстрее приступить к созданию новой институциональной структуры, способной управлять формирующейся глобальной экономикой. Наиболее четко эта позиция, на наш взгляд, выражена в работе профессора Брукингского института (США) В.Х.Рейнике «Глобальная политика» (18).
Характеризуя суть изменений, происходящих в последние десятилетия в мировой экономике, В. Х.Рейнике подчеркивает, что главная особенность этих изменений состоит в том, что они носят качественный характер. Поэтому он не согласен с некоторыми исследователями, по существу отождествляющими такие понятия, как «экономическая взаимозависимость» и «глобализация». Он считает необходимым провести между ними четкое разграничение и переосмыслить роль национальных правительств, а также функций управления в современной формирующейся глобальной экономике.
По мнению В.Х.Рейнике, различие между «экономической взаимозависимостью» и «глобализацией» состоит в следующем. «Взаимозависимость сокращает расстояние между суверенными государствами и приводит к усилению кооперации на макроуровне. Глобализация же, расширяя сферу деятельности компаний и выводя ее за рамки национальных государств, уже самим этим фактом ставит компании перед необходимостью внесения изменений, как в их организационную структуру, так и в стратегию их деятельности. Межстрановое перемещение капитала, информации и новой технологии становится условием усиления конкурентоспособности компаний, поэтому глобализацию следует рассматривать как микроэкономическое явление» (18, с. 127).
В 60 - 70-е годы прослеживалась четкая корреляция между увеличением объема прямых иностранных инвестиций и ростом мирового производства и мировой
торговли. В 1985-1995 гг. среднегодовые темпы прироста мирового производства составляли 2% мировой торговли - 7, а прямых инвестиций - 16%. Основными государствами-реципиентами инвестиций были страны ОЭСР. Доля прямых иностранных инвестиций, поступающих в развивающиеся страны, за последнее десятилетие фактически снизилась. Инвестиции направлялись в первую очередь в высокотехнологичные отрасли промышленности, при этом инвестирование производилось в основном через слияния и поглощения. За последние десять лет число соглашений о слияниях и продажах компаний увеличилось в несколько раз, при этом на долю иностранных инвесторов приходилось до 90% всех сделок, заключенных в странах ОЭСР (18, с. 128).
В результате изменения характера и направления иностранных инвестиций в мировой торговле произошли качественные сдвиги. В настоящее время 70% мировой торговли приходится на долю внутриотраслевого или внутрифирменного оборота. Появление в середине 80-х годов системы страхования финансовых сделок привело к кардинальным изменениям в финансовой сфере. Иностранные кредиторы и заемщики получили доступ на внутренние финансовые рынки, что способствовало резкому увеличению международных потоков капиталов. При этом изменился характер международного финансового обмена. Так, по данным на 1995 г. совокупный ежегодный объем мировой торговли и прямых иностранных инвестиций не превышал недельного объема торгов, совершаемых на международных валютных рынках (18, с. 128).
Эти данные убедительно свидетельствуют, что значительная часть международной экономической деятельности в последнее десятилетие приходится на долю международных корпораций. «Глобализация проявляется в формировании единой интегрированной экономики, основу которой составляют международные корпорации с их разветвленной сетью филиалов, а международные экономические отношения осуществляются в первую очередь в форме финансовых взаимоотношений между различными подразделениями корпораций». Достоверные данные о внутрифирменном обороте международных корпораций имеются только по США, и согласно этим данным, на долю внерыночной торговли, осуществляемой между собой филиалами, в 1994 г. приходилось 40% внешнеторгового оборота США (18, с. 128-129).
Взаимозависимость следует рассматривать как важнейшую предпосылку глобализации, подчеркивает В.Х.Рейнике. Она привела к созданию таких
международных организаций, как Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ) и Международного валютного фонда (МВФ), которые своей деятельностью способствовали усилению процессов глобализации. Технологические нововведения, дерегулирование и либерализация международной экономической деятельности - все эти факторы способствовали созданию такой среды, которая не только позволяла компаниям разрабатывать глобальную стратегию, но и вынуждала их это делать.
«Глобализация, равно как и взаимозависимость, бросает вызов суверенитету национальных государств», - считает В.Х.Рейнике. Но хотя эти процессы и ведут к сужению сферы повседневной деятельности национальных властей, они «не представляют угрозы для суверенитета государств с юридической точки зрения» (18, с.129).
Понятие «суверенитет» имеет два измерения - подчеркивает автор. Существуют суверенитет внутренний и суверенитет внешний. Внутренний суверенитет
определяется характером взаимоотношений между государством и гражданским обществом. Согласно определению, данному Максом Вебером, «правительство обладает внутренним суверенитетом в том случае, если властные полномочия, которыми оно наделено, дают ему возможность осуществлять монопольный контроль за самыми различными видами социальной деятельности, в том числе и за экономической деятельностью на данной территории» (цит. по: 18, с.129). .В экономике внутренний суверенитет проявляется в наделении государственных органов власти правом собирать налоги или регулировать деятельность частного сектора.
Внешний суверенитет проявляется во взаимоотношениях между государствами - членами международной системы. Отличительная особенность этих отношений состоит в том, что они не регулируются единой центральной властью. Томас Гоббс утверждал, что «международной системой правит анархия» (цит. по:18, с.129). В экономической сфере суверенитет того или иного государства выражается в его праве облагать пошлинами ввозимые в страну товары и самостоятельно определять курс своей валюты. Экономическая взаимозависимость ведет к ущемлению этих прав. Руководствуясь «принципами либерального экономического интернационализма», национальные государства вынуждены снижать тарифы на ввозимые товары и отказываться от контроля за передвижением капитала, тем самым сознательно соглашаясь на определенное ограничение своего экономического суверенитета.
Международные корпорации, распространяя свою деятельность на весь мир, вносят существенные коррективы в отношения между частным сектором и государством. Глобализация объединяет рынки, но она резко сужает сферу деятельности государства.
«Неспособность властей противостоять воздействию международных корпораций на внутренний суверенитет национальных государств создает серьезную угрозу для демократии, - подчеркивает В.Х.Рейнике. - Хотя право голоса у граждан сохраняется, по мере ослабления внутреннего суверенитета их возможность влиять на государственную политику уменьшается, а это приводит к потере доверия к демократическим институтам» (18, с.130).
Каким же образом национальные государства могут противодействовать наступлению на их внутренний суверенитет? По мнению В.Х. Рейнике, существуют два возможных варианта стратегии, причем, и тот и другой носят интервенционистский характер.
1. Стратегия оборонительной интервенции (defensive intervention) предполагает принятие таких экономических мер, как возведение различных барьеров на пути продвижения товаров, в том числе и тарифных, а также установление контроля за перемещением капитала с тем, чтобы вынудить национальные компании не вывозить капитал за рубеж, а инвестировать его в отечественную экономику.
2. Стратегия наступательной интервенции (offensive intervention) предусматривает предоставление субсидий национальным компаниям или отказ государства от вмешательства в конкурентные отношения (competitive deregulation) (18, с.131).
В странах ОЭСР всего за пять лет (с 1989 по 1993 г.) объем государственных субсидий увеличился на 27%, а регулирующая роль государства в установлении правил и норм конкурентной борьбы, особенно в финансовой сфере, резко снизилась. В последние годы правительства разных стран, стремясь противостоять наступлению международных корпораций и ослаблению внутреннего суверенитета, все чаще прибегают к использованию стратегии наступательной интервенции (18, с.131).
Любой из этих двух типов стратегии оказывает негативное воздействие на международные отношения. Протекционизм, взятый на вооружение одной страной, независимо от того, какими бы намерениями она при этом ни руководствовалась, опасен для мировой экономики. Предоставляя субсидии той или иной отрасли с целью укрепления ее конкурентных позиций, власти не только препятствуют дальнейшему
усилению международной интеграции, но и отвлекают государственные средства от решения других важных для данной страны задач. Вполне вероятно, что дерегулирование конкуренции не наносит серьезного ущерба мировой интеграции, но в то же время эта мера не может способствовать достижению главной цели наступательной стратегии - укреплению суверенитета, поскольку полный отказ государства от регулирования рынка автоматически ведет к ослаблению национального суверенитета. К тому же, протекционистская политика одного государства вынуждает другие страны принимать ответные меры. «Интервенционистская стратегия не спасает национальные государства от вызовов глобализации, напротив, она делает их еще более уязвимыми », - подчеркивает В.Х Рейнике (18, с.131).
Использование интервенционистской стратегии, по мнению автора, свидетельствует о том, что многие страны по-прежнему считают принцип сохранения территориальных границ основным принципом международных отношений. С развитием интеграции этот принцип стал утрачивать свое былое значение. Казалось, что после окончания холодной войны международные отношения будут строиться на новой основе, однако практика свидетельствует, что с начала 90-х годов популярность наступательной стратегии резко возросла. Во многих странах власти вынуждены прибегать к интервенционистской стратегии в ответ на действия оппозиции, призывающей граждан не допустить дальнейшего ослабления национального суверенитета. Совершенно очевидно, что до тех пор, пока политики не найдут других, альтернативных способов противодействовать подрыву внутреннего суверенитета своих стран, они будут вынуждены использовать контрпродуктивные интервенционистские методы. А в этих условиях доверие граждан к демократическим институтам будет постоянно уменьшаться.
Любая альтернативная стратегия может быть эффективной лишь в том случае, если ей удастся обойти ловушку в виде необходимости соблюдения принципа сохранения территориальных границ, считает В.Х.Рейнике. Ответом на вызов глобализации могло бы стать формирование мирового правительства, но, поскольку в этом случае странам - членам мирового сообщества пришлось бы полностью отказаться от своего суверенитета, воплощение этой идеи в жизнь в настоящее время представляется нереальным. Поэтому автор предлагает собственный вариант альтернативной стратегии.
Отмечая, что эффективное управление является важнейшим условием функционирования рыночной экономики, он подчеркивает, что управление
экономическими процессами не должно быть прерогативой национального правительства. «Лица, отвечающие за разработку и осуществление политики в национальных государствах, должны делегировать свои полномочия другим "актерам" и институтам, которые смогут лучше справиться с задачей по воплощению в жизнь глобальной политики (global public policy). В роли таких институтов могли бы выступить не только Мировой банк, МВФ, но и различные объединения бизнесменов, профсоюзы и неправительственные организации. Все эти институты не только заинтересованы в получении высоких результатов, они лучше информированы и к тому же их деятельность не ограничена территориальными рамками тех или иных государств. Партнерство частного бизнеса и общественных организаций придало бы большую легитимность глобальной политике и резко повысило бы ее эффективность. Партнерство могло бы не только способствовать решению различных проблем, таких, как регулирование глобальных финансовых рынков, охрана окружающей среды и т. д., но и заложило бы основу для разработки глобальной политики (global public policy)» (18, с.131-132).
Итак, по мнению В.Х.Рейнике, глобализация пока еще не носит всеобъемлющего характера, и в международных отношениях наблюдается одновременное существование как элементов взаимозависимости, так и элементов глобализации. При этом в разных странах и в разных отраслях это сочетание элементов неодинаково.
В отношениях между развитыми странами преобладают элементы глобализации, подтверждением чего является хотя бы тот факт, что эти страны во внешнеэкономической деятельности все чаще отказываются от возведения барьеров в виде тарифов и прибегают к нетарифным ограничениям, выражающимся в установлении единых для всех регулирующих норм в различных областях - от финансов до здравоохранения, защиты окружающей среды или стандартов безопасности.
Что касается развивающихся стран, здесь преобладающей формой отношений является взаимозависимость. Во внешней политике этих стран важнейшую роль по-прежнему играют такие факторы, как стремление к сохранению внешнего суверенитета и соблюдению территориальных интересов.
В отношениях между Севером и Югом присутствуют как элементы взаимозависимости, так и элементы глобализации. Одновременное существование этих двух процессов находит отражение и в деятельности различных международных
организаций, таких например, как Всемирная торговая организация (ВТО). Ее функции не сводятся более лишь к созданию условий для свободной торговли. Под давлением развитых стран эта организация в настоящее время осуществляет контроль не только за сохранением условий свободной торговли, но и за соблюдением норм экологической безопасности, а также минимальных трудовых стандартов.
Сочетание взаимозависимости и глобализации характерно также для отдельных сфер экономики, и прежде всего для финансовых услуг. Развитые страны через такие международные организации, как МВФ, ВТО и ОЭСР вынуждают развивающиеся страны осуществлять дерегулирование и либерализацию финансовых рынков. Они пытаются заложить основы глобальной политики, которая позволяла бы им нивелировать последствия дерегулирования и либерализации их собственных финансовых отраслей.
Одновременное существование в нынешнем мире процессов взаимозависимости и процессов глобализации совершенно по-новому ставит проблему международной безопасности. В изменившихся условиях задача, которую призвано решать любое самостоятельное государство, а именно: сохранение его внешнего и внутреннего суверенитета, неимоверно усложняется и поэтому уже в ближайшее время страны - члены мирового сообщества будут вынуждены вносить коррективы в свою политику национальной безопасности, подчеркивает В.Х.Рейнике. Он считает, что глобализация, как правило, не представляет непосредственной угрозы для безопасности тех или иных государств или для их территориальной целостности. Глобализация может наносить ущерб не стране в целом, а отдельным группам людей. Причину возможного опасного воздействия глобализации В.Х.Рейнике видит в том, что «на мировой сцене в настоящее время в самых различных областях, таких например, как финансы, транспорт, связь и т.д., действует множество негосударственных "актеров". Вычислить заранее всех участников игры очень трудно и потому практически невозможно выработать единую национальную позицию в ответ на действия тех или иных "актеров". Для предотвращения возможной угрозы, по мнению автора, необходимо создание политических союзов, не ограниченных рамками отдельных государств, и потому само понимание национальной безопасности в этих условиях становится весьма неопределенным» (18, с.134).
По мере дальнейшего расширения процессов глобализации и вовлечения в них все большего числа стран международным институтам, ответственным за обеспечение международной безопасности, наряду со своими обычными функциями придется
заниматься также и вопросами, связанными с сохранением внутреннего суверенитета отдельных государств. Подтверждением этого является, в частности, развернувшаяся в последние годы дискуссия по вопросу о будущем НАТО. Противники расширения функций НАТО подчеркивают, что такое расширение таит в себе угрозу для территориальной целостности и внешнего суверенитета государств, входящих в эту организацию. Сторонники же, напротив, утверждают, что новая роль даст ей возможность выступать в качестве гаранта демократии в странах - членах альянса и тем самым будет способствовать укреплению их внутреннего суверенитета.
В условиях, когда проблема сохранения внутреннего суверенитета приобретает все большую значимость в международных отношениях, резко возрастает роль международных финансовых институтов, таких как Мировой банк, МВФ и региональные организации развития. Именно они, по мнению автора, в ближайшие годы будут играть ведущую роль в обеспечении международной безопасности. Мировой банк и МВФ уже пересматривают направления своей деятельности. Так, Мировой банк в последние годы уделяет большое внимание таким проблемам, как повышение эффективности управления на разных уровнях, борьба с бедностью, предотвращение конфликтов и т. д., а МВФ занимается решением вопросов, связанных с управлением глобальной финансовой системой, сбором налогов, коррупцией, отмыванием «грязных» денег. В конце 40-х годов, когда создавались эти международные финансовые институты, они получили «мандат на управление процессами взаимозависимости». «В недалеком будущем именно Мировой банк и МВФ, получат мандат на управление глобализацией и проведение глобальной политики», - считает В.Х.Рейнике. Но для того, чтобы справиться с этой новой ролью, Мировой банк и МВФ должны пересмотреть свои функции и расширить их (18, с.135)
Перспективы дальнейшего развития процессов глобализации В.Х.Рейнике связывает с увеличением притока иностранного капитала в развивающиеся страны. По данным на 1990 г. 44% от общего объема иностранных долгосрочных инвестиций в развивающихся странах приходились на долю частного капитала, в 1996 г. - уже 86% (18, с. 133-134). Чтобы создать условия для проведения глобальной политики, необходимо переломить наметившуюся тенденцию и увеличить объем государственных инвестиций, направляемых из развитых стран в развивающиеся.
Международные отношения в настоящее время переживают критический период, подчеркивает автор. Если государства - члены мирового сообщества будут по-прежнему прибегать к популярной пока еще интервенционистской стратегии, может
возникнуть реальная угроза того, что доминирующим фактором в международных отношениях станет стремление к сохранению внешнего суверенитета, а в этом случае будут неизбежно возникать все новые и новые территориальные конфликты. Чтобы не допустить такого развития событий, лидеры национальных государств, деловые круги (в первую очередь - международные корпорации), а также неправительственные организации должны объединить свои усилия по изменению системы управления глобальной экономикой.
Глобальная экономика представляет собой разветвленную сеть международных корпораций. Она нуждается в эффективном управлении, и таким инструментом управления, по мнению автора, могла бы стать глобальная политика.
Глобализация кладет конец претензиям национального государства на роль единственного гаранта внутреннего суверенитета, считает В. Х. Рейнике. Он убежден, что в недалеком будущем национальное государство перестанет выступать в качестве самостоятельного «актера» международной системы. Внутренний суверенитет будет обеспечиваться через механизм глобальной политики. Чтобы облегчить процесс создания такого механизма, политические элиты национальных государств должны перестать ассоциировать себя с определенной территорией и уже сейчас предпринимать меры по созданию более динамичных и ответственных институтов управления. Однако отход от принципов территориального устройства государства, по мнению автора, ни в коей мере не будет означать, что мировое сообщество откажется от основополагающих принципов демократического управления, а также от демократических ценностей.
Для того, чтобы мировое сообщество смогло найти адекватный ответ на вызовы глобализации, следует уже сейчас широко пропагандировать идею о необходимости формирования глобальной политики, заключает В.Х.Рейнике (18, с. 138).
Угроза национальному государству со стороны глобализации: миф или реальность?
Диаметрально противоположную позицию по вопросу о роли государственного суверенитета в эпоху глобализации занимает третья группа исследователей. Они не отрицают того факта, что усиление мощи транснациональных корпораций, образование многочисленных многонациональных и наднациональных структур оказывает определенное воздействие на национальные государства, но в то же время считают, что
глобализация не вносит качественно новых изменений в сложившуюся международную систему.
Система аргументов, обосновывающих такую позицию, на наш взгляд, наиболее четко сформулирована в работе известного американского политолога, сотрудника Стэнфордского института международных исследований (США) С.Краснера «Глобализация и суверенитет» (см. 12).
Такие понятия, как «глобализация», «суверенитет» в последние годы часто встречаются не только в научной литературе, но и в периодической печати, отмечает С.Краснер. Из-за частого употребления этих терминов их смысл стирается, многие исследователи используют их лишь для того, чтобы придать большую значимость тем изменениям, которые претерпевает мировая система в конце ХХ столетия. Некоторые аналитики утверждают, что мир вступает в новую эпоху, эпоху, в которой существующие ныне институциональные структуры, и в первую очередь такой институт, как суверенное государство, подрываются либо оттесняются на задний план под воздействием глобализации. С. Краснер категорически не согласен с подобными утверждениями. Он не отрицает, что «глобализация бросает вызов способности государства осуществлять контроль за происходящими на его территории процессами», но вместе с тем не видит никаких весомых доказательств того, что «нынешние вызовы качественно отличаются от тех, что уже имели место в прошлом» (12, с.34).
Во все времена любая неупорядоченная международная система подвергала испытанию авторитет государства и его способность контролировать ситуацию То же самое делает и нынешняя система, основанная на принципе суверенности территориальных государств. В международной системе не существует структуры власти, которая могла бы принимать решения относительно того, следует ли вмешиваться во внутренние дела суверенных государств и какие именно формы вмешательства необходимо использовать в тех случаях, когда в той или иной стране нарушаются права человека или права тех или иных меньшинств. К тому же не следует забывать, что государствам, особенно слабым, никогда не позволялось самостоятельно контролировать ситуацию как внутри территориальных границ, так и за их пределами, а интересы сильных государств не всегда совпадают с общепринятыми нормами.
Понятие «суверенитет» весьма многозначно, отмечает С.Краснер. Существуют по крайней мере четыре различных типа суверенитета. Чтобы ответить на вопрос, представляет ли глобализация угрозу для национального государства, необходимо
проанализировать особенности всех четырех форм суверенитета и выявить воздействие глобализационных процессов на каждую из них.
«Взаимозависимый суверенитет» (interdependence sovereignty). Этот термин употребляется в тех случаях, когда речь идет о способности правительства осуществлять контроль за процессами, происходящими как на территории данного государства, так и за его пределами.
«Внутренний суверенитет» (domestic sovereignty). Это понятие относится к внутреннему конституционному устройству государства. Характер внутреннего суверенитета зависит от того, является ли данное государство унитарным, федеральным, демократическим или монархическим.
«Вестфальский суверенитет» (Westphalian sovereignty). Это понятие используется в тех случаях, когда речь идет о недопустимости вмешательства во внутренние дела государства со стороны других государств и международных структур1.
«Международно признанный суверенитет» (international legal sovereignty). Им обладают страны, признаваемые мировым сообществом в качестве независимых государств. Эта форма суверенитета предполагает получение государством права на дипломатический иммунитет, на подписание международных договоров и на вступление в международные организации (12, с. 34-35).
Даже краткая характеристика четырех типов суверенитета показывает, что они имеют существенные различия. Каждый из них может существовать вне связи с другими2. То или иное государство может признаваться другими государствами, но при этом не обладать ни «внутренним», ни «взаимозависимым» суверенитетом. (В таком положении, в частности, находились некоторые африканские страны в 90-х годах). В равной степени государство может обладать «международно признанным суверенитетом» и не иметь «вестфальского суверенитета»3.
Независимо от того, какой именно смысл вкладывается в понятие "суверенитет", трудно найти доказательства того, что глобализация качественно меняет характер
1 Понятие «вестфальский суверенитет» впервые было сформулировано в работах Вольфа (Wolff) и Ваттеля (Vattel) в ХУШ в.(см. 12, с. 42).
2 Тайвань, напр., обладает "вестфальским суверенитетом", но не имеет "международно признанного суверенитета" (12 , с.
35).
3 Так, в 1953 г. более 20 стран Европы подписали Европейскую конвенцию по правам человека, а несколько позже протокол об учреждении Европейского суда по правам человека. Решения этого суда обязательны для исполнения всеми национальными судебными системами. Таким образом, с момента подписания Конвенции европейскими странами граждане этих стран получили право на международную судебную защиту от действий национальных властей (12, с.35).
сложившейся международной системы, - считает С.Краснер. В истории человечества невозможно найти примеры, когда та или иная страна, неспособная контролировать ситуацию на своей территории или не имеющая институтов государственной власти, могла бы обеспечить собственную безопасность. Слабые государства еще в большей степени, нежели сильные, были вынуждены бороться не только за осуществление эффективного контроля за внутренней и международной деятельностью, но и за то, чтобы не допустить внешнего вмешательства в свои внутренние дела.
Некоторые исследователи утверждают, что угроза для способности национальных властей осуществлять реальный контроль за процессами, происходящими на территории данного государства и за его пределами (т.е. угроза для «взаимозависимого суверенитета»), возникает из-за резкого увеличения объемов международных сделок. Но эти исследователи не учитывают тот факт, что в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, рынки товаров и капиталов уже отличались высокой степенью интегрированности4. Более того, усиление интеграции, наблюдаемое на протяжении последних 50 лет, сопровождается не снижением активности государства, а, напротив, его усилением, подчеркивает автор.
Значимость «международно признанного суверенитета» также повышается, поскольку единственная возможность для любого государства ответить на вызов глобализации и не упустить из своих рук бразды правления состоит в расширении участия в международных соглашениях. Такие соглашения облегчают международное регулирование и являются особенно эффективными в тех случаях, когда политика, ограниченная рамками одного государства, не приносит желаемых результатов.
Недооценивая степень интеграции, уже имевшей место в прошлом (до Первой мировой войны), некоторые исследователи преувеличивают значимость нынешних изменений в мире, подчеркивает С.Краснер. Эти исследователи не разделяют такие два важные понятия, как изменение характера контроля со стороны государства за процессами, происходящими на данной национальной территории, и воздействие глобализации на государственную власть как таковую, и потому они не понимают, что ослабление контроля со стороны государства в действительности, через международное сотрудничество, может вести к усилению государственной власти и тем самым к укреплению суверенитета данного государства.
4 Более подробно подробно эта проблема рассматривается в статье И. Валлерстайна «Государство? Суверенитет? Вызовы, с которыми сталкивается капиталистическая система в переходную эпоху» (см. 27).
Факт существования глобализации, понимаемой как увеличение международного потока идей, товаров, людей и т. д., не подвергается никакому сомнению. Объем международных сделок с ценными бумагами в 80-е и 90-е годы рос невиданными темпами. Если в 1980 г. он составлял лишь 10% совокупного ВВП стран «семерки», то в 1995 г. - уже 140%. Объем инвестиций, направляемых в страны с переходной экономикой и в развивающиеся страны, вырос с 57 млрд. долл. в 1990 г. до более чем 112 млрд. долл. в 1995 г. Ежедневный объем валютных сделок, совершаемых на валютных биржах, в 1995 г. составлял более 1,2 трлн. долл. (т.е. увеличился по сравнению с 1989 г. в два раза) (12, с.36).
С.Краснер категорически не согласен с теми учеными, которые видят в глобализации угрозу для государственного суверенитета. Их основной довод сводится, как правило, к тому, что государство теряет контроль над определенными видами деятельности на своей территории. Некоторые идут еще дальше и утверждают, что глобализация может привести к изменению системы власти как таковой. Так, Р.Купер в своей книге «Экономика взаимозависимости» («The economics of interdependence»), изданной в 1968 г. и ставшей классикой, подчеркивает, что свободное передвижение капитала подрывает способность государства осуществлять контроль за внутренней валютной политикой (см. 10). Другой американский исследователь Э.Ноум утверждает, что в долгосрочной перспективе бурное развитие телекоммуникаций приведет к изменению понятия «территория», и представление о том, что каждая страна должна осуществлять контроль над электронными средствами связи станет анахронизмом, как и национальный контроль над устными и письменными источниками информации (цит. по: 12, с. 36-37).
Американский ученый Дж.Роузнау обращает внимание на то, что человечество столкнулось с такими новыми проблемами, как загрязнение окружающей среды, терроризм, торговля наркотиками, валютные кризисы, СПИД и т.д. Все эти проблемы, по его мнению, являются результатом усиления взаимозависимости и широкого применения новых технологий. Поскольку они носят не национальный, а скорее интернациональный характер, эти проблемы не могут быть решены в рамках суверенных государств, они требуют иного, глобального подхода, и, следовательно, связаны с передачей определенных государственных функций по управлению на иной, международный уровень (цит. по: 12, с. 37).
Но утверждения некоторых исследователей о том, будто бы глобализация приводит к подрыву государственного суверенитета, по мнению С. Краснера, звучат
неубедительно. Они касаются лишь одной из форм суверенитета, а именно: «взаимозависимого суверенитета», понимаемого как способность государства осуществлять контроль над международными потоками. К тому же эти утверждения страдают «исторической близорукостью». Исследователи, разделяющие подобную точку зрения, ностальгически вспоминают «золотые годы», когда государства якобы могли эффективно контролировать передвижение товаров, капиталов. рабочей силы, идей и т.д. По мнению С.Краснера, не существует никаких убедительных доказательств того, что в современных условиях национальные государства сталкиваются с большей угрозой для их способности контролировать международные потоки, нежели в конце прошлого века.
Степень изменений, происходящих в последние годы, очень часто преувеличивается, подчеркивает С.Краснер. Государства всегда действовали в условиях тесной международной интеграции. Когда говорят об этих изменениях, чаще всего указывают на расширение потока капиталов. Но даже в этой сфере никаких принципиально новых моментов не наблюдается. Интернационализация банковской системы началась в Европе еще в позднее Средневековье. Рынок ценных бумаг возник в Амстердаме в ХУ11 в. В начале ХУ1 в. крупные финансовые и торговые объединения осуществляли свои операции по всему миру, а не только в Европе. Европейские правители в ХУ11 - Х1Х вв. зависели от международных финансов гораздо в большей мере, чем в наши дни от них зависят более или менее развитые страны. Поскольку эти правители не могли внутри страны собрать средства, необходимые им для ведения войн, они были вынуждены заимствовать их у международных финансовых структур, причем, зачастую под очень высокие проценты. В Х1Х в. за счет налогов в Великобритании обеспечивалось лишь 10% всех доходов государства, во Франции -около 5%. Более или менее удовлетворительно функционирующие национальные финансовые системы в крупных европейских государствах были созданы лишь в Х1Х в. Великобритания, всегда игравшая важную роль на международном рынке капиталов, перед Первой мировой войной зависела от международных финансовых операций в большей степени, чем любое государство в конце ХХ в.; 10% всех доходов этой страны в тот период составляли доходы от зарубежных инвестиций (во Франции - 6%) (12, с.37 - 38).
Таким образом, никаких кардинальных изменений в мировой экономике мы не наблюдаем, подчеркивает С. Краснер. Ни международную банковскую систему, ни вовлеченность крупных государств в международный финансовый обмен, ни
зависимость более мелких и слабых стран от иностранного капитала нельзя считать абсолютно новыми явлениями. Что же касается якобы чрезмерно высокой и потому «уникальной» интегрированности международного рынка капиталов, то она чрезмерно преувеличивается, по крайней мере политологами. Экономисты же отмечают, что с начала 80-х годов разрыв в уровне реальных процентных ставок в разных странах практически не сокращается; доходы от прямых зарубежных инвестиций не дотягивают до уровня доходов от внутренних инвестиций. Если бы мировой рынок капитала был по-настоящему интегрирован, такой разрыв был бы невозможен. Расчеты английских исследователей Обстфелда и Тейлора свидетельствуют, что рынки капитала 15 крупнейших стран мира в Х1Х в. отличались высокой степенью интегрированности, вполне сравнимой с той, что мы имеем сегодня (цит по: 12, с. 38-39).
Бурными темпами в Х1Х в. развивалась и международная торговля. Доля внешней торговли в ВВП крупнейших стран достигла наивысшего уровня в конце Х1Х - начале ХХ в.; в период с 1914 г. и до конца 40-х годов она резко сократилась и вернулась на прежний уровень только в 80-х годах, и то лишь в нескольких крупнейших странах (12, с. 39).
Что касается неэкономических областей, то и здесь утверждения некоторых исследователей о том, будто бы современная эпоха знаменует собой качественный прорыв в истории человечества, представляются С.Краснеру весьма сомнительными. В частности, он не видит ничего нового в самом факте распространения идей по земному шару и подчеркивает, что еще в IV в. христианство распространилось по всей территории Римской империи и предопределило ее судьбу. Идеи пророка Мохаммеда, принесенные кочевниками с Аравийского полуострова, в VII - VIII вв. распространились почти по всему Средиземноморью. Идеи Лютера за десять лет практически изменили политическую карту Европы. Таким образом, распространение идей, и в первую очередь религиозных, за пределы тех или иных государств имело место задолго до наступления эпохи глобализации.
Было бы неправильно утверждать, что глобализация не оказывает влияния на способность государства осуществлять контроль за процессами, происходящими в рамках его территориальных границ, подчеркивает С.Краснер. Но не следует забывать, что государство и раньше сталкивалось с необходимостью реагировать на расширение международных потоков товаров и капиталов. В этом нет ничего нового. В разные периоды на первый план выходят разные проблемы, на которые государство вынуждено реагировать. Не существует никаких убедительных доказательств того, что
глобализация систематически подрывает способность государства контролировать ситуацию. Процесс глобализации и процесс усиления активности государства протекают одновременно. В большинстве стран после 1950 г. наблюдается не только значительный рост объема внешнеторговых операций и увеличение потоков капитала, но и резкое увеличение государственных расходов5. И это неудивительно. Власти вынуждены увеличивать государственные ассигнования на социальные нужды с тем, чтобы смягчить последствия «открытой экономической политики». Рост государственных расходов связан также с необходимостью развития инфраструктуры (т. е. образования, телекоммуникаций, транспорта), поскольку в современную эпоху именно от состояния этих отраслей зависит способность фирм конкурировать на мировом рынке (12, с 40).
Итак, приведенные выше факты, по мнению автора, убедительно свидетельствуют, что глобализация не оказывает серьезного влияния на «взаимозависимый суверенитет», т.е. на способность государства осуществлять контроль за международными потоками услуг, товаров, капиталов, идей и т.д.
Переходя к анализу воздействия глобализации на «внутренний суверенитет», С.Краснер отмечает, что иногда можно встретиться с утверждениями, будто бы глобализационные процессы в наши дни приняли уже столь широкие масштабы, что они реально могут воздействовать на систему политической власти в тех или иных суверенных государствах. Так, Ф.Фукуяма, видит подтверждение этого в триумфе либеральных идей, с огромной скоростью распространяющихся по всему миру. С.Краснер не согласен с Ф.Фукуямой. Он разделяет скорее точку зрения С.Хантингтона, который, признавая, что либерализм действительно завоевывает позиции во многих странах, в то же время считает, что говорить о «качественном изменении характера внутреннего суверенитета под влиянием этого обстоятельства нельзя» (цит. по: 12, с.41).
Международные процессы всегда оказывали влияние на политическую власть в национальных государствах. Так было в ХУ1 в., когда в Европе формировались протестантские государства, в ХУ11 в., в эпоху господства абсолютной монархии, в Х1Х в., в период установления республиканского строя, в ХХ в.. когда возникали фашистские, коммунистические или демократические государства. Нет никаких
5 В период с начала 80-х и до середины 90-х годов доля государственных расходов в ВВП развитых стран увеличилась с 42,6 до 47,2 %. Если в Японии и США она составляет 35 - 40 %, то в крупных европейских государствах (ФРГ, Франция, Англия) -превышает 50 % (12 , с. 41).
убедительных свидетельств того, что международные процессы в наши дни оказывают большее влияние на государственное устройство различных стран, нежели это было в прошлом, подчеркивает С.Краснер.
В таких, например, вопросах, как защита прав человека, то или иное суверенное государство, нарушающее эти права, может испытывать на себе давление со стороны международных организаций. Но в сфере отношений между суверенными государствами и международными организациями, по мнению С.Краснера, не происходит ничего принципиально нового. Демократические режимы сформировались далеко не во всех странах. Капитализм - не единообразен, в разных странах он существует в разных формах. Права человека, которым придается столь важное значение на Западе, не признаются целым рядом азиатских государств. Религиозный фундаментализм в последние годы усиливается, националисты укрепили свои позиции во многих странах мира
Итак, те или иные инструменты давления на государственные структуры с целью заставить их урегулировать отношения между властями и гражданами время от времени используются в международной системе, но история не знает примера, когда бы такое давление приводило к изменению политического устройства какого-то суверенного государства, считает С.Краснер. Более того, глобализация усиливает государственный суверенитет, понимаемый как взаимное признание странами друг друга, поскольку одним из наиболее приемлемых способов реагирования на возрастание международных потоков в тех случаях, когда возникающие проблемы не могут быть решены в одностороннем порядке, является заключение международных соглашений.
Говоря о "вестфальском суверенитете", автор подчеркивает, что он не согласен с исследователями, утверждающими, будто бы давление на эту форму суверенитета, и в первую очередь в той его части, которая касается соблюдения прав человека, объясняется исключительно усиливающимися процессами глобализации. Он напоминает, что отношения между национальными властями и гражданами в любой стране, особенно в слабой, всегда были объектом пристального внимания со стороны более сильных соседей. За последние два с половиной столетия стремление к такому вмешательству не исчезло, менялись лишь поводы для него. В период с середины ХVII в. и до середины Х!Х в. «основанием» для вмешательства были в основном религиозные притеснения граждан. После Венского договора и особенно после подписания Версальского мирного договора требования международных институтов
сместились в сторону соблюдения прав этнических меньшинств. Таким образом, угроза для суверенитета, понимаемого как право на невмешательство во внутренние дела суверенного государства со стороны других государств или международных организаций, существовала всегда.
После Второй мировой войны права этнических меньшинств были практически забыты. Основным объектом внимания со стороны международных институтов стали права человека. К началу 90-х годов странами - членами ООН было ратифицировано более 20 конвенций по правам человека. Общие конвенции дополнялись региональными соглашениями. Пункты о правах человека были включены, например, в Хельсинкские соглашения 1975 г. (12, с.47). Значимость этих соглашений была различной. Одни из них практически не влияли на внутреннюю политику подписавших их стран, другие, напротив, серьезно ограничивали действия властей во внутриполитической области. Так, Европейская конвенция по правам человека не только создала почву для учреждения Европейского суда, но и дала право гражданам государств, подписавших Конвенцию, напрямую обращаться с исками в этот международный орган.
Подписание многочисленных соглашений о соблюдении прав человека -абсолютно новое явление в международной системе. Сам факт подписания Европейской конвенции, предусматривающей неукоснительное соблюдение странами, присоединившимися к ней, определенных прав граждан, безусловно, является «вызовом» для «вестфальского суверенитета», равно как и для международного права, поскольку само понятие «суверенитет» предполагает, что национальные государства являются единственными легитимными «актерами» на международной сцене, подчеркивает С.Краснер. Тем не менее многочисленные факты вмешательства в дела суверенных государств с целью защиты прав религиозных конфессий или прав национальных меньшинств, существующих на их территории, убедительно свидетельствуют, что в истории человечества не было такого «золотого периода», когда бы «вестфальский суверенитет» признавался если не всеми, то хотя бы большинством членов мирового сообщества.
Глобализация создает условия, способствующие соблюдению прав человека. и в этой части она, несомненно, подрывает государственный суверенитет. Тем не менее, было бы неправильно считать, что воздействие глобализации с исторической точки зрения носит уникальный характер, подчеркивает С. Краснер. В случаях, касающихся нарушения определенных норм взаимоотношений между властью и гражданами,
принципы невмешательства всегда вступали в противоречие с принципами узаконенного вмешательства мирового сообщества во внутренние дела суверенных государств (12, с.47).
"Международно признанный суверенитет". Эта форма суверенитета в условиях глобализации, по мнению С. Краснера, приобретает особую значимость. За последние несколько десятилетий резко возросло число заключаемых международных соглашений, возникло множество новых международных организаций. Их бурный рост объясняется не только стремлением суверенных государств извлечь выгоду из глобализации, но и, в определенной степени, попытками компенсировать потери, связанные с сужением сферы, подконтрольной национальным правительствам, путем создания координирующих и регулирующих механизмов на международном уровне. Примером такого международного координирующего органа является ГАТТ6
Последние десятилетия характеризуются значительным ростом объемов мировой торговли, чему в немалой степени способствует быстрое развитие новых технологий. Однако этот рост происходит на фоне усиливающихся конфликтов между участниками торговли по таким, например, вопросам как доступ на рынок, финансовое обслуживание торговых потоков, охрана интеллектуальной собственности и т.д. Чтобы не заключать множества двусторонних торговых договоров, различные государства подписывают международные соглашения, предусматривающие определенное ограничение свободы их действий в обмен на подобные же обязательства со стороны других стран-участниц этих соглашений. В этих условиях особую значимость приобретает принцип взаимного признания. Соблюдение этого принципа облегчает процесс заключения подобных международных соглашений, поскольку в этом случае для всех "игроков" устанавливаются единые правила. Участниками международных соглашений являются не транснациональные корпорации, не фонды или какие-либо неправительственные организации, а суверенные государства. Глобализация стимулирует заключение международных соглашений, поскольку в современном мире ни одно государство в одностороннем порядке не может осуществлять контроль за
6 ГАТТ (Генеральное соглашение по тарифам и торговле) - действующее с 1948 г. многостороннее соглашение, насчитывающее в настоящее время более 90 стран-членов. Всего же в работе ГАТТ принимают участие на разных условиях (напр., в качестве наблюдателей) около 120 государств. Соглашение содержит правила, которыми должны руководствоваться страны-члены в торговых взаимоотношениях. Прежде всего эти страны обязаны предоставлять друг другу режим наибольшего благоприятствования. Целью соглашения является постепенное устранение дискриминации в торговле, снижение таможенных тарифов, отмена ряда нетарифных ограничений, а также другие торгово-политические мероприятия на многосторонней основе. Деятельность ГАТТ оказывает серьезное влияние на мировую торговлю, свыше 85% которой приходится на участвующие в соглашении страны. ГАТТ занимается также стандартизацией в международной торговле, разрабатывает и принимает меры против демпинга и против субсидирования экспорта. В настоящее время ГАТТ выступает под названием - Всемирная торговая организация (ВТО) (см. «Большой эконом. словарь».- М., 1994 .- с..88).
процессами, протекающими как на его территории, так и за его пределами, подчеркивает автор. Однако если рассматривать эти соглашения с точки зрения международного права, то следует признать, что они скорее усиливают государственный суверенитет, нежели подрывают его, поскольку обладание суверенитетом является главным условием участия тех или иных государств в международных соглашениях.
Утверждения некоторых ученых о том, будто бы глобализация представляет серьезную угрозу для национального суверенитета, следует признать необоснованными, заключает С.Краснер. Глобализация, несомненно, воздействует на способность национальных властей контролировать события внутри самих суверенных государств и за их пределами, но не существует никаких убедительных доказательств того, что глобализация ведет к трансформации существующей международной системы (12, с. 49).
Итак, дискуссия по вопросу о роли государственного суверенитета в эпоху глобализации продолжается. Поскольку в перспективе прогнозируется не только дальнейшее усиление интеграционных процессов в рамках уже существующих союзов (таких как ЕС, НАФТА), но и образование новых региональных объединений (прежде всего в Юго-Восточной Азии), процесс передачи функций национальных властей на региональный и международный уровень ускорится. Поэтому представляется, что уже в ближайшие годы проблемы, связанные с изменением статуса национального государства, приобретут еще большую актуальность.
Список литературы
18. Богомолов О.Т. Вызов мировому порядку // Независимая газ. - М., 2000. - 3 февр .-С.5.
19. Долгов С.И. Глобализация экономики: Новое слово или новое явление.- М., 1998.215 с.
20. Иноземцев В. Глобализация: Иллюзии и реальность // Свобод. мысль. - М., 2000. -№ 1. - С. 26 - 36.
21. Кайзер К. Глобализация как проблема демократизации // Intern. politic.- Bonn., 1998.- №4.- S. 1-15.
22. Кувалдин В., Рябов А.. Национальное государство в эпоху глобализации // Свобод. мысль. - М., 2000. - №1.- С. 37-47.
23. Кузнецов В.И. Что такое глобализация? // МЭиМО- М.,1998.- №2.- С.12-21.
24. Развитие политической науки. Национальный суверенитет: глобальный и региональный аспекты: (Круглый стол) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18, Социол. и политология. - М., 1999. - №4. - С. 22-32
25. Approches de la mondialisation // Analyses et documents écon. - P., 1998.-N 74. - P. 6176.
26. Arrighi G. Globalization, state sovereignty, and the "endless" accumulation of capital // States and sovereignty in the global economy / Ed. by Smith D., Solinger D., Topik S. -L.; N.Y., 1999. - P. 53-73.
27. Cooper R. The economics of interdependence: Economic policy in the Atlantic community. - N.Y., 1968. - 242 p.
28. Helleiner E. Sovereignty, territoriality, and the globalization of finance //States and sovereignty in the global economy / Ed. by Smith D., Solinger D., Topik S. - L.; N.Y., 1999. - P. 138-157.
29. Krasner S. Globalization and sovereignty //Ibid. - P. 34-52.
30. Kratschmar A. Nationale Handlungsspielraume voll nutzen //Osterr. Monatsh.- Wien, 1997.- №7/8.- S.4-7.
31. Marshall Don D. Understanding late-twentieth-centure capitalism: Reassesing the globalization theme // Government and opposition.- L., 1996. - Vol.31, №2. - P.193-215.
32. Milner H.V. International political economy: Beyond hegemonic stability //Foreign policy. - N.Y., 1998. - №110. - P. 112-122.
33. Noam E.M. The public telecommunications network: A concept in transition //J. of communication. - N.Y., 1987. - Vol.37, №1. - P. 30-48.
34. Perrot E. Penser la mondialisation // Recherches de sciense religieuse. - P., 1998. -Vol.86, №1. - P. 15-40.
35. Reinicke W. H. Global public policy //Foreign affairs. - Wash., 1997. - Vol. 76, №6. - P. 127 - 138.
36. Sassen S. Embedding the global in the national: implications for the role of the states. // States and sovereignty in the global economy / Ed. by Smith D., Solinger D., Topik S. -L.; N.Y., 1999. - P.158-171.
37. Schmidt V. Convergent pressures, divergent responses: France, Great Britain, and Germany between globalization and Europeanization //Ibid. - P. 172-192.
38. Smith D., Solinger D., Topik S. Introduction // Ibid. - P. 1-20.
39. States and sovereignty in the global economy / Ed. by Smith D., Solinger D., Topik S. -L.; N.Y., 1999. - 288 p.
40. Stryker R. Globalization and welfare state // Intern. j. of sociology and social policy. -Hull, 1998. - Vol. 18, № 2/4. - P. 1-49.
41. Thurow L. Le capitalisme a-t-il un avenir? //Politique intern. - P., 1998.- № 81.- P. 101111.
42. Valaskakis K. Mondialisation et gouvernance //Futuribles. - P.,1998. - №230. - P. 5-28.
43. Wallerstein I. States? Sovereignty?: The dilemma of capitalists in an age of transition //States and sovereignty in the global economy / Ed. by Smith D., Solinger D., Topik S. -L.; N.Y., 1999. - P. 20-33.
