CC BY
8Гл а в а 6
ВОЗРОЖДЕНИЕ
ЭКОНОМИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА
Возрождение общественного союза экономистов неслучайно пришлось на один из самых сложных периодов отечественной истории. Кризис советской экономической системы в конце 1970-х годов побудил ученых к поиску альтернативных путей развития государства. Подобно сейсмологам, следящим за процессами в недрах Земли, обращающим внимание на тревожные сигналы и очерчивающим потенциально опасные зоны, они профессиональнее других способны выявить и проанализировать кризисные симптомы, пусть даже кругом видится «на земли мир и в человецех благоволение». Возрожденный союз экономистов - Научно-экономическое общество - стал самой крупной и представительной общественной организацией в СССР. Началось возрождение практики общественных дискуссий по острым вопросам реформирования стагнирующего экономического хозяйства. Секции НЭО занялись изучением и обобщением реальных проблем реальной советской экономики, и выработкой предложений по их устранению.
АДМИНИСТРАТИВНО-КОМАНДНЫЙ ТУПИК
Депрессия - это замороженн ый страх.
Зигмунд Фрейд
К началу восьмидесятых СССР достиг высокого уровня экономического развития: в 1930-е и 1940-е годы были созданы базовые для экономики авиационная и автомобильная промышленности, после окончания послевоенного восстановительного периода - в 50-е и 60-е годы - атомная и космическая промышленности, приборостроение, электронная промышленность.
Экономические и социальные новации, начатые в 1953 году Никитой Хрущёвым в области сельского хозяйства, развития новых отраслей промышленности, социальной сфере, дали положительный, но кратковременный эффект, поскольку в конце 50-х годов сменились административной лихорадкой, непродуманными шагами по перестройке управления промышленностью, ростом социального напряжения в обществе.
К середине 70-х годов формируется единая энергетическая система страны, развивается общенациональная транспортная система (ж/д транспорт, авиа- и водное сообщение) и система связи. Союзные республики в 50-е и 60-е активно наращивали свой экономический потенциал, более тесными стали их хозяйственные связи с различными регионами страны. Экономика страны все больше функционировала как единый народнохозяйственный комплекс.
В октябре 1964 года новое руководство страны принимает решение по исправлению ситуации и берет курс на реформы в сельском хозяйстве и промышленности. «Косыгинская реформа», названная так по имени председателя Совета министров А.Н. Косыгина, была по сути попыткой привить элементы рынка на антирыночный ствол.
И тем не менее в 1970-е годы происходят крупные сдвиги в развитии и размещении производительных сил: вводится Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс, строится БАМ, Волжский и Камский автомобильные заводы, дальнейшее
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕФОРМА 1 965 года. Из воспоминаний С.А. Ситаряна
...Осенью 1964 года я был направлен в группу, которая готовила предложения по экономической реформе. От Госплана в нее вошел Бачурин, от Госкомцен - Ситнин, от Министерства финансов - я, от Госбанка - Воробьев, от Комитета по вопросам труда и заработной платы - Сухаревский.
Все, кто работал в группе, были на уровне заместителей министров. Группа работала очень напряженно, и я благодарен судьбе, что почти полгода буквально чуть ли не через день общался с А.Н. Косыгиным. Он произвел на меня очень сильное впечатление и как человек, и как руководитель. Алексей Николаевич искренне считал, что надо изменить ориентиры, на которые опирались советская экономика и плановое хозяйство. И, конечно же, только благодаря его усилиям и поддержке, мы смогли заменить показатели валовой продукции на показатели реализации, повысить тем самым роль прибыли... К сожалению, многие наши предложения пришлось впоследствии выкинуть, но главное - введение показателей товарной и реализованной продукции - мы смогли сохранить.
Вокруг этой реформы шла очень сложная политическая борьба. Даже не столько экономическая, сколько политическая. В нашей группе мы свободно обсуждали все вопросы. А.Н. Косыгин каждому давал возможность высказать свое мнение, в том числе и мне, несмотря на мой молодой возраст.
Хочу напомнить, что сначала на новую систему хозяйствования в экспериментальном порядке было переведено около 48 предприятий, которые отбирала и наша комиссия, и Госплан СССР..
...Директоров некоторых предприятий, которые первыми участвовали в эксперименте, Алексей Николаевич знал лично. Интересный момент: те предприятия, которые работали по новой системе весь период реформы, смогли сохранить за собой все те права, которые за ними были закреплены, даже когда началось свертывание реформы.
Показатели эффективности у предприятий, перешедших на новые условия хозяйствования, сильно отличались от остальных действующих. Введение показателя реализованной продукции ориентировало предприятия на рынок. Создание новых трех фондов - фонда материального поощрения, фонда развития производства и фонда социального развития -повышало роль прибыли. У предприятия появилась заинтересованность в росте прибыли.
Большинство директоров были за новую систему хозяйствования, так как это давало им дополнительные права и возможности более активно работать с другими предприятиями, а также отстаивать свои позиции в Госплане СССР и Минфине СССР
Начавшаяся в 1965 году экономическая реформа имела глубокие экономические последствия: она научила директоров и экономические
службы предприятий хозяйствовать по-новому, мыслить профессионально, постоянно искать новые походы к решению многих застаревших проблем...
...Алексей Николаевич переживал, что его замыслы, связанные с реформой, реализуются не в полной мере. Ведь многие, кто окружал Л. И. Брежнева, придерживались старых устоявшихся принципов: им было трудно отказаться от прежнего и представить, как можно перейти от показателя валового продукта к показателю реализации. А когда стали учитывать показатель прибыли и создавать фонды - они вообще одурели. Я не хочу называть их имена. Это были и министры, и заместители Председателя Совмина ССС^ и секретари ЦК КПСС. Многие люди очень тяжело воспринимали возможность изменений: им казалось, что всех выкинут из их министерских и зампредовских кресел. Это их сжимало в единый кулак, и они дружно выступали против всяких новшеств. Они очень боялись перемен. Понимали, что если начнутся серьёзные перемены, то будут и кадровые перемены. Отсюда и их отношение к реформе: они чувствовали, что новое может задеть их персонально. Ведь под новые идеи, конечно же, будут подбирать новых людей... Партийная, да и советская верхушка плохо знала, как живут простые люди, и, когда им об этом говорили, они не хотели слушать. У советского министра было все - и охрана, и машина, и госдача, и спецпайки. И он очень хорошо жил. И конечно, он не мог и не хотел допустить, чтобы его жизнь изменилась.
Консерваторы всегда были большим тормозом проведения реформы. Они были сплочены и умело сопротивлялись. И даже Л.И. Брежнев, несмотря на то, что был как бы склонен к новизне, всегда считался со своим «окружением». Он не хотел, чтобы «окружение» бурлило или было против него, потому что тоже представлял, как это может всех их задеть. Он был компромиссный человек, хотя в личном плане был очень приятным: мог выпить, любил читать стихи.
Алексей Николаевич Косыгин - одна из выдающихся фигур своего времени. Это был государственный деятель в высоком смысле слова, и над проблемами экономической реформы он много работал сам. Когда мы готовили реформу 65-го года, он сидел с нами как один из ее разработчиков...
...Сейчас, анализируя события тех лет, прихожу к выводу что, если бы не чехословацкие события 1968 года, наша экономика развивалась бы более динамично на основе тех принципов, которые были сформулированы при подготовке реформы 1 965 года. Ведь А.Н. Косыгину очень долго пришлось убеждать Л.И. Брежнева, чтобы он выступил с докладом об экономической реформе. Окружение было против, так как оно чувствовало, что если Л.И. Брежнев все это скажет, то в дальнейшем последуют кадровые перемены.
Думаю, что реформа 1965 года вплотную подвела нас к необходимости решения проблем научно-технической революции. Мы наконец начали цепляться за этот рычаг и начали понимать, что без научно-технической
революции наша страна не может достичь тех вершин, на которые она претендовала...
...В Госплане СССР согласование по нашим предложениям шло очень трудно: слишком многие были против. Председатель Госплана СССР И.К. Байбаков не очень сопротивлялся нововведениям. А вот его заместители (они были «технарями») были против. Они просто не понимали экономическую природу и сущность новых показателей. Большинство министров были против показателя реализации продукции, против повышения роли прибыли. Они считали, что прибыль при социализме не отражает реальной деятельности, и выступали за сохранение существующего положения.
Я сейчас понимаю, что тогда все прошло только потому, что во главе реформы, ее движущим мотором был именно А.И. Косыгин. В то время его авторитет как государственного деятеля, как управленца и экономиста был необыкновенно высокий. ЛИ. Брежнев даже не стал вникать, спорить по существу реформы. Он понимал, что тогда ему придется писать какие-то записки в Политбюро, говорить что-то от себя, а это усложнило бы его отношения с А.И. Косыгиным. Он ведь не так давно назначил того «главным экономистом страны», причем назначил с прицелом, что тот проведет в ней экономические реформы.
Принимаемые меры должны были оживить деятельность советских предприятий. В то время активно искали новые методы и стимулы хозяйствования в Чехословакии. Польша тоже была готова к реформам. Болгария ждала, что конкретно сделают в СССР Венгры активно искали новые формы хозяйствования и занимали в этом вопросе прогрессивную позицию. Пожалуй, именно в Венгрии и Чехословакии лучше всего понимали необходимость либерализации действующей системы управления. Немцы формально поддерживали проведение реформ, но явными сторонниками не были.
В плане практической реализации реформы были выстроены четкая логика и этапность: сначала экспериментальная отработка новых показателей на группе предприятий, потом постепенный перевод на новую систему ряда предприятий разных отраслей народного хозяйства. Следующий этап - новая система должна охватывать уже целую отрасль реального сектора экономики.
Но надо признать, что на практике осуществление реформы шло трудно, хотя некоторые отрасли все-таки втягивались. Прежде всего - приборостроение. Мы старались вести постоянный мониторинг по тем предприятиям, которые перешли на новую систему хозяйствования, и многие руководители предприятий и их заместители (молодые ребята) отмечали, что экономические показатели значительно улучшились.
Многие тогда считали, что экономические новшества затрагивают только предприятия, а основная система отношений «предприятия - главк -министерство» остаётся неизменной, т.е. элементы централизации управления не меняются. И это действительно был один из главных тормозов. Мы понимали эту проблему, но прописать это в тексте постановления даже не пытались. С такими идеями идти в Политбюро невозможно. А.Н. Косы-
гин все преподносил как изменения механизма хозяйствования, не затрагивающего всю систему хозяйственного управления, тем более роль политического начала в управлении.
А.Н. Косыгин постоянно сдерживал действия тех министров и тех замов Председателя Совмина СССР у которых был явно агрессивный характер действий: они пытались зачастую споры экономические перевести в споры политические...
...Из экономистов идеи экономической реформы поддерживал А.Г Аганбегян. Поддерживал реформу H.H. Иноземцев, будущий директор ИМЭМО. О.Т Богомолов, бывший работник ЦК КПСС, а в то время директор Института мировой соцсистемы, в своих записках в ЦК КПСС подчеркивал, что в ряде стран Восточной Европы постоянно идут похожие экономические реформы. Центральный экономико-математический институт (ЦЭМИ), которым руководил академик Н.П. Федоренко, тоже занимал прогрессивные позиции. Этот институт находился тогда в стадии становления, хотя его роль в той ситуации можно считать активно прогрессивной. А вот Институт экономики Академии наук СССР занял выжидательную позицию. Он был под большим колпаком ЦК КПСС и больше прислушивался к вышестоящему мнению, самостоятельно не выступал.
Министр финансов СССР В.Ф. Гарбузов (и в той ситуации я отдаю ему должное) прямо не сопротивлялся идеям реформы. Единственное, на Политбюро ЦК КПСС, когда рассматривались подготовленные нами документы, он был вынужден поддерживать секретарей ЦК. Но его собственная позиция все же была ближе к прогрессивной, так как при этом он меня не отзывал с моей работы, не говорил «что Вы там такое делаете». Он спрашивал, принимал к сведению, но ни разу не сказал, что надо приостановить проводимую нами работу.
Когда постановление по экономической реформе было принято, я много выступал в разных аудиториях, чтобы ясно донести все наши идеи. И я всегда чувствовал, что наши идеи «хозяйствовать по-новому» хорошо воспринимаются и находят живой отклик у аудитории. Более того, в ходе таких встреч высказывались интересные и прогрессивные предложения от экономистов предприятий о том, что следует сделать дальше. Это рождало оптимизм и веру в то, что реформа получится.
Но в 1 968 году произошли события в Чехословакии, которые серьёзно повлияли на наши экономические реформы, и повлияли резко отрицательно...
...И сейчас, возвращаясь к событиям того времени, я понимаю, насколько продуманной и чётко выстроенной была вся логика той реформы. Алексей Николаевич неоднократно говорил, что мы пока делаем только первый шаг в экономической реформе нашей экономики. Надо будет идти дальше.
развитие получает экономическая кооперация в рамках Совета экономической взаимопомощи.
Однако к середине 70-х годов административно-командная система управления экономикой начала давать сбои. Руководство страны неоднократно принимало решения, направленные на преодоление диктата ведомственной бюрократии, на развитие экономических методов хозяйствования, расширение самостоятельности предприятий. Но все решения оставались на бумаге. Академик Л.И. Абалкин подчеркивал, что драматизм ситуации в 70-е годы состоял в том, что коренные экономические преобразования, в которых нуждалась экономика, не реализовывались, а все строилось на бесконечном словоблудии.
Перехода от экстенсивного экономического развития к интенсивному не происходило. Началось торможение научно-технического прогресса, усилилось отставание от Запада. Приоритетно развивались лишь отрасли военно-про-мышленного комплекса. Гражданское производство получало все меньше ресурсов.
В 60-е и 70-е годы страна пропустила три этапа научно-технической революции: переход к компьютерным технологиям, политике ресурсосбережения и к так называемой зеленой революции. Все прогрессивные, коренные преобразования в экономике сдерживались старой системой управления и планирования.
Курс на повышение доходов населения, на рост его образования, улучшение жилищных условий способствовал развитию потребностей, повышению спроса на новые, более качественные товары и услуги. Однако производство товаров народного потребления, организация снабжения продовольствием, развитие сферы услуг, торговли, индустрии отдыха, медицинского обслуживания были на низком уровне. 1
1 Подробнее обо всем комплексе проблем советской экономики к началу 80-х годов - в служебной записке академика А,И, Анчишкина, подготовленной в 1986 году и опубликованной в журнале «Мир новой экономики» 2013, №3-4.
К началу 80-х годов состояние экономики, по выражению Н.П. Шмелева, не удовлетворяло никого.
Академик Ю.В. Яременко, который в 70-е годы был одним из главных разработчиков экономического раздела комплексной программы научно-технического прогресса на двадцатилетний период, так охарактеризовал основные дефекты советской экономической системы к началу 80-х годов, которые привели ее в критическое состояние.
Первая причина. Нарастал груз социальных долгов, относительно увеличивалась сумма социальных обязательств, реализация которых требовала создания новых или масштабной поддержки старых секторов экономики.
В первую очередь это относится к жилищному строительству, коммунальному хозяйству больших городов, инвестированию в сельское хозяйство. Усилия по расширению гражданской экономики при ее слабой технической базе, с одной стороны, не давали высокого эффекта, с другой - означали необходимость значительных сопутствующих усилий по поддержанию и наращиванию объема продукции энергосырьевого сектора, увеличения инвестиционной нагрузки на экономику, усугубляли ситуацию хронической структурной несбалансированности народного хозяйства. Настоятельность социальных приращений постоянно усиливалась, однако возвращение социальных долгов, а тем более развертывание новых социальных программ с использованием той производственной базы, которая имела место, без предварительной технологической подготовки привели к углублению структурного кризиса в экономике.
Вторая причина состояла в том, что инвестиционные издержки, связанные с воссозданием ресурсорасточительной экономики, постоянно увеличивались. Энергосырьевой сектор мог выполнять балансирующую функцию только при относительно невысоких показателях капиталоемкости. Вынужденное появление весьма капиталоемких вариантов, а также расширение качественного спектра инвестиций (атомная энергетика) свидетельствовали о том, что способ достижения макроэкономического равновесия путем нара-
Из книги B.C. Павлова
«ВЕРЮ В РОССИЮ»
На протяжении десятилетий СССР шёл путем наращивания общественных фондов потребления. Мы по праву гордились бесплатным образованием, здравоохранением, жильем, льготными путёвками в санатории, пионерскими лагерями. Но на пороге 80-х годов сложилась ситуация, при которой доля общественных фондов в потребительской корзине (это понятие я толкую здесь расширительно, как совокупность всех потребностей) превысила пятьдесят процентов. Практически это означало, что больше половины произведенного национального дохода мы стали распределять бесплатно, а поэтому роль трудовых стимулов резко упала: зарплата перестала быть главным мерилом жизненного уровня и человеку почти невыгодно стало хорошо работать. Особенно сильно такой перекос ударил опять-таки по передовой части общества, шедшей в авангарде НТР Непомерно возросшая доля общественных фондов потребления не просто вела к уравниловке - она давала отрицательный результат: чем больше и лучше люди трудились, тем относительно меньше они начинали зарабатывать. Все это тоже требовало внести принципиальные изменения в систему оценки труда.
щивания предложения дешевых первичных ресурсов изживает себя.
Проблемы достижения народнохозяйственного баланса лежали не только на стороне производителей, но и на стороне потребителей. Наиболее доступные, централизованно организуемые и дающие наиболее значительный эффект способы ресурсосбережения (прежде всего, энергосбережения) были в основном исчерпаны. Дифференцированный подход к ресурсосбережению не вписывался в традиционные способы управления экономикой.
Третья причина, которая является, очевидно, наиболее значимой, состоит в том, что военная нагрузка - главный источник структурных деформаций и главный фактор возникновения специфических механизмов поддержания экономического равновесия - со временем не только не ослабевала, но явно усиливалась.
Усиливающаяся концентрация в военном секторе экономики ресурсов, обеспечивающих рост технического уровня производства, исключала возможность ликвидации или существенного уменьшения того технологического оскудения, которое имело место в гражданской промышленности.
Критическое состояние экономической системы ясно показывало, что прежняя экономическая модель себя исчерпала.
Партийные и советские органы между тем продолжали множить резолюции и постановления в духе официально провозглашенного курса на «совершенствование хозяйственного механизма». В них не было недостатка в призывах развивать хозрасчет, материальное стимулирование, обеспечивать «все более полное удовлетворение материальных и культурных потребностей общества на основе непрерывного роста и совершенствования производства», что со времен введения этой формулировки в оборот Сталиным именовалось «основным экономическим законом социализма». На практике же все привычно выливалось в усиление централизованного управления и возврат к приоритету количественных, а не качественных показателей. В планах девятой (1971-1975) и десятой (1976 - 1980) пятилеток наращивание темпов роста уже не фигурировало, только увеличение валового выпуска продукции. Но и эти контрольные цифры оставались недосягаемы: в девятой пятилетке промышленность вышла в итоге на 91% от запланированного, в десятой - на 67%. Сельское хозяйство, соответственно, - на 68% и 56%.
Экономика соскальзывала к уровню простого воспроизводства, результатом чего стал хронический дефицит промышленных и продовольственных товаров, затрагивающий часто и товары первой необходимости. Хуже всего с товарным снабжением дела обстояли в отдаленных от центра регионах РСФСР — в Сибири, на Севере, Урале и Дальнем Востоке. В начале 80-х такая ситуация стала характерной и для большинства союзных республик. Советская система, по мере исчерпания резервов экстенсивного роста, вползала в предкризисную (депрессия), а затем и кризисную фазу циклического развития.
«Это был тупик, - вспоминает первый вице-президент ВЭО России Виктор Наумович Красильников. - Экономисты это видели и в жизни, и анализируя данные статистики. Экономика затухала, ощутимого и долгого эффекта от внедрения на отдельных советских предприятиях хозрасчета не произошло. Год от года экономический рост замедлялся и без реформ предпосылок к его повышению тогда в СССР не было. Но сама мысль о хозрасчете, о возможности продавать часть продукции, выпущенной сверх плана, а вырученные деньги пустить на перевооружение предприятия, считалась крамольной».
ЭКОНОМИСТЫ ВСЕЙ СТРАНЫ, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ!
В нате// конституции закреплено право трудовых коллективов на участие в обсуждении и решении государственн ых и общественных дел, в планировании производства, и социального развития, подготовке и расстановке кадров... Свой, вклад в мобилизацию творческих сил страны призвано внести и создаваемое Научно-экономическое общество.
Тигран Сергеевич Хачатуров, академик АН СССР
Экономисты в СССР не выступали единой колонной, будучи рассредоточены по республикам и регионам, отраслям, отдельным министерствам и ведомствам. «Были разные школы: Института экономики АН СССР, кафедры политэкономии экономического факультета МГУ, Плехановского института. Они отстаивали разные исходные принципы построения экономической теории социализма и коммунизма. Разные направления разрабатывали Казань, Киев, Новосибирск, Урал. Везде взгляды отличались, но, конечно, все они работали в рамках социалистического выбора», - рассказывает вице-президент ВЭО и один из участников его возрождения, руководитель Издательского дома «Экономическая газета» Юрий Васильевич Якутии.
Объективная необходимость и потребность в объединении ощущались, тем более, что в принципе Советская власть вовсе не запрещала априори сообщества по профессиональным и иным интересам: свои союзы и организации существовали у писателей, художников, кинематографистов, композиторов, филателистов, автомобилистов, психоаналитиков, астрономов. Иное дело, что их деятельность не должна была бросать вызов социалистической идеологии и руководящей и направляющей роли единственной в стране и контролирующей все партии. «По своему это логично, - говорит почетный президент ВЭО России Гавриил Харитонович Попов. - В условиях жесткой организационной структуры административной машины государственного социализма всякого рода «вольные» организации или вообще ликвидировали, или, как это было с Союзом писателей или Академией наук, ставили под прямой тотальный контроль партии и государства».
Потребность в обмене идеями, дискуссиях, совместных мозговых штурмах, коллективном анализе ситуации подталкивала к поиску неформальных каналов. Таковыми в начале 70-х стали знаменитые «гавриллиады» - своего рода семинары, которые по собственной инициативе собирал в подмосковных пансионатах профессор экономического факультета МГУ Гавриил Попов, самый молодой в стране доктор экономических наук. Он отслеживал публикации в научных изданиях и лично приглашал авторов наиболее ярких и интересных из них к обмену мнениями. Со слов В.Н. Красильникова, на «гавриллиады» в частном порядке и за собственный счет приезжали со всей страны до сотни экономистов ежегодно. В конце концов всем стало очевидно, что экономистам необходима постоянная официальная площадка, профессиональный союз, способный объединить их вне зависимости от адреса и места работы.
В течение 1981 года три служебные записки на этот счет были направлены в ЦК КПСС: без ведома и санкции партийного руководства ничего в то время в стране не могло быть ни создано, ни ликвидировано. Академики Т. Хачатуров и А. Аганбегян, профессора Г. Попов, А. Шеремет, Н. Грицен-
ко, О. Козлова, В. Кириченко, В. Черковец и другие обосновывали необходимость создания на базе Всесоюзного совета научно-технических обществ (ВСНТО) профобъединения экономистов - как ученых, так и специалистов-практиков, с отделениями по всей стране. Аналогичные предложения поступили и от ВСНТО.2
Решение - причем положительное - пришло со Старой площади на удивление быстро. В декабре того же 1981 года Политбюро ЦК КПСС дало отмашку: объединению экономистов под эгидой Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС) - быть. Судя по всему, в партийном руководстве уже созрело понимание необходимости свежих идей, новых рецептов модернизации советской экономики, пусть даже в русле неприкосновенных идеологических канонов. Ведь недавний съезд КПСС, XXVII по счету и последний в эпоху Л.И. Брежнева, на вызовы времени сумел ответить лишь знаменитым труизмом генсека: «Экономика должна быть экономной». Чтобы остановить сползание в стагнацию, усиливающееся отставание от ведущих западных держав, наконец, чтобы продолжать претворять в жизнь «основной экономический закон социализма», этого было явно недостаточно.
2 Историческая справка
О возрождении Экономического общества в стране после длительного молчания впервые заговорили в 1963 году. Поводом стало письмо в ЦК КПСС историка А,П, Бердышева, предлагавшего отметить 200-летний юбилей Вольного экономического общества - одной из первых общественных организаций в России и одной из старейших в Европе. Однако функционеры из ЦК КПСС сами не стали решать этот вопрос, а «спустили» его во Всесоюзную академию сельскохозяйственных наук имени В.И, Ленина (ВАСХНИЛ), как того требовал регламент прохождения бумаг, установленный на Старой площади.
«Чиновники тогда придерживались неписаного, но твердого правила: прежде чем давать ответ, прозондировать, как относятся к данной пробле-ме в самом ЦК, - вспоминал А,П, Бердышев. - Не знаю, какими путями шел к решению вопроса тогдашний вице-президент ВАСХНИЛ ИИ, Синягин, только ответ академии, подписанный им, гласил: в связи с тем, что в настоящее время Общество не существует, проведение юбилея нецелесообразно».
Профсоюзная ниша для создаваемого НЭО была выбрана не случайно, объясняет В.Н. Красильников, ставший заместителем председателя оргбюро создаваемого Общества. В системе ВЦСПС уже действовали подобные структуры - Общество изобретателей и рационализаторов, Химическое общество имени Д.И. Менделеева и другие. В то же время, в отличие от союзов, например, ботаников или гельминтологов, учрежденных при Академии наук, НЭО должно было стать массовым объединением как научных работников и преподавателей вузов, так и практиков - экономистов предприятий и учреждений, работников банков и сберегательных касс.
Началась подготовка учредительного съезда Научно-экономического общества, как было решено назвать возрождаемую организацию: понятно, что ни о каком «вольном», пусть даже в одном лишь названии, объединении в СССР, да еще в «расцвет застоя», речи идти не могло. Девять месяцев ушло на организацию первичных ячеек на местах. Участвовать в работе будущего НЭО изъявили желание свыше 400 тысяч человек - уже на момент рождения Общество становилось одним из крупнейших профессиональных союзов в стране.
Оргбюро из 25 человек возглавлял академик Тигран Сергеевич Хачатуров, признанный авторитет в области капитальных вложений, экономики, транспорта. В его послужном списке было руководство несколькими всесоюзными транспортными НИИ, работа академиком-секретарем Отделения экономики АН СССР, председательство в Ассоциации советских экономических учреждений, а также ведущим профильным изданием в стране - «Вопросы экономики».
Подобно своим предшественникам два столетия назад, члены Оргбюро возрождающегося Экономического общества старались привлечь на местах в создаваемую организацию людей инициативных, авторитетных и желательно близких к могущественному «административному ресурсу». За 9 месяцев работы было создано по всему государству порядка 5 тысяч первичных организаций, во главе которых на предприятиях стояли их директора или их замы, в республиках - зампреды Советов министров, главы экономи-
Абел Гезевич Аганбегян
(родился 8 октября 1 932 г.)
Советский и российский учёный-эко-номист, специалист в области организации промышленного производства, заработной платы, макроэкономики, академик АН СССР ректор Академии народного хозяйства при Правительстве РФ, один из идеологов перестройки, человек, принявший в 1980-е годы активное участие в воссоздании Вольного экономического общества.
Абел Гезевич - личность яркая и неординарная: закончив Московский государственный экономический институт (1 955 г.), он вступил в ряды КПСС, работал в Государственном комитете Совета Министров СССР по вопросам труда и заработной платы (1956-1961). А затем в возрасте 32 лет возглавил Институт экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения Академии наук (ИЭОПП СО АН СССР). Оставался в этой должности целых двадцать лет; стал инициатором создания экономического факультета Новосибирского государственного университета. На протяжении десяти с лишним лет являлся ректором АНХ при Правительстве РФ (1989-2002 гг.). Почти все сегодняшние экономисты - члены правительства, министры были слушателями его лекций.
Общественную известность академик получил на волне перестройки. Являясь советником Михаила Горбачева по вопросам экономики, Абел Гезевич пропагандировал идеи рыночной экономики, часто выступал на телевидении. А в 1987 году сделал и политическое заявление: во время приема, устроенного Армянским институтом Франции и Ассоциацией армянских ветеранов, сказал: «Как экономист, я считаю, что Карабах больше связан с Арменией, чем с Азербайджаном».
Это заявление имело большой общественный резонанс, поскольку две республики Советского Союза к тому времени находились в резкой конфронтации, к тому же центральная власть точку зрения, высказанную академиком, не приветствовала.
Академик Аганбегян является одним из авторов концепции экономического развития ряда регионов России, в частности он разработал программы развития нефтегазового сектора в Тюменской области, Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округах. Абел Гезевич и сегодня ведет активную профессиональную деятельность, принимая участие в важных экономических мероприятиях. Как и в эпоху перестройки, его взгляды вызывают полярную реакцию в обществе: от принятия до острой критики.
ческих ведомств, крупные ученые, в регионах - секретари соответствующих парткомов. На Украине республиканское правление возглавил Георгий Дзись, зам. председателя республиканского Госплана и будущий зампред республиканского Совмина; в Белоруссии - Станислав Галуза, директор республиканского Института экономики; в Новосибирской области - Абел Аганбегян, на тот момент член-корр АН СССР и директор Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения АН.
В оргбюро вошли и инициаторы этого проекта — профессора Г.Х. Попов и А.Д. Шеремет, а также другие ученые -заведующий кафедрой МИУ имени Серго Орджоникидзе, председатель комитета ВСНТО по проблемам управления, член-корреспондент АН СССР П.Г. Бунич, директор Института экономики, член-корреспондент АН СССР E.H. Капустин, директора отраслевых научно-исследовательских институтов, профессора Д.Н. Карпухин (Госкомтруд), В.Н. Кириченко (Госплан), С.Н. Ятров (ТЭК), декан экономического факультета МГУ профессор В.Н. Черковец. Вторыми лицами представлены были и центральные экономические ведомства — Госплан, Госснаб, ГКНТ, Госкомтруд, Министерство финансов, Стройбанк. От профессиональных союзов в оргкомитет вошел секретарь ЦК профсоюза работников госучреждений Н.Ф. Кузнецов.
ЭКОНОМИЧЕСКОМУ ОБЩЕСТВУ БЫТЬ
Москва, Ленинские горы. Актовый зал МГУ имени М.В. Ломоносова. 9 декабря 1982 года - спустя девять месяцев после первого заседания оргбюро - делегаты со всей страны собрались на свой учредительный съезд. Ведущие ученые экономисты, хозяйственные руководители, ответственные работники центральных экономических ведомств - всего около 500 человек. Они приехали, чтобы дать жизнь новой организации - Научно-экономическому обществу. Интерес к событию был огромный. Свободных мест в зале не было.
Съезд открыл председатель Организационного бюро, академик Т.С. Хачатуров. Избирается президиум. В его составе — члены оргбюро, а также руководители республиканских и областных организаций, центральных экономических ведомств — заместитель министра финансов профессор Н.В. Га-ретовский, председатель Госкомцен И.Т. Глушков, первый заместитель заведующего экономическим отделом ЦК КПСС Б.И. Гостев, председатель ВСНТО академик А.Ю. Ишлинский, первый заместитель председателя Госкомтруда профессор
Как это было. Из воспоминаний В.Н. Красильникова
Для меня работа в Обществе началась после встречи и разговора с ТС. Ха-чатуровым, который предложил мне войти в состав оргбюро и заняться подготовкой учредительного съезда общества.
Все мы хотели, чтобы общественный сектор экономической науки, как назвали потом НЭО журналисты, стал реальностью, и с воодушевлением принялись за дело.
Надо сказать, что огромным подспорьем в моих командировках была помощь как со стороны центрального аппарата ВСНТО и их представительств в республиках и областях, так и со стороны профсоюза работников госучреждений, поэтому все делалось быстро и оперативно. К моему приезду уже проводилась определенная подготовительная работа, потому что мне надо было встретиться с партийными руководителями региона, с руководителями исполнительной власти, с научной общественностью, чтобы согласовать списки членов правления в регионе, провести собрания в первичных организациях.
Я как-то подсчитал, что был в период подготовки учредительного съезда более чем в 70 командировках. Ленинград, Баку, Волгоград, Новосибирск, Рига, Красноярск, Свердловск, Ташкент. Это лишь часть моих командировок в течение девяти месяцев перед съездом. При этом режим в командировке был таким: приезд в областной центр, встречи в партийных и профсоюзных комитетах, конференции экономистов, собрание правления первичной организации.
Конечно, это был нелегкий труд, практически «жизнь на колесах», но личное знакомство с региональными руководителями в дальнейшем помогло быстро решать возникавшие проблемы.
Примечательно, что в период подготовки учредительного съезда оргбюро активно включалось не только в формирование организационных структур Общества, но и провело ряд крупных научных мероприятий.
В Москве прошли всесоюзные научные конференции «Совершенствование хозяйственного механизма в отраслях промышленности» и «Роль цен и стандартов в ускорении научно-технического прогресса», в Киеве организована Всесоюзная школа молодых ученых-экономистов «Теоретические проблемы эффективности и интенсификации производства», в Ивано-Франковске - научная конференция «Проблемы технического перевооружения и капитального ремонта». Сотни аналогичных научно-практических конференций, симпозиумов и семинаров по экономической проблематике прошли в регионах - на областном, городском и районном уровнях.
Эту работу нам удалось провести во многом благодаря тому, что руководителями первичных и региональных организаций были избраны инициативные, авторитетные люди, к тому же пользующиеся большим административным влиянием. В результате во главе первичных ячеек НЭО стали директора организаций или их заместители по экономической работе; в районах, городах и областях - секретари соответствующих партийных структур; в республиках - вице-премьеры или главы экономических ведомств, крупные ученые.
Л.А. Костин, секретарь ЦК профсоюза работников госучреждений Н.Ф. Кузнецов, главный редактор «Экономической газеты» профессор А.Ф. Румянцев и др.
После этого слово для доклада о задачах Научно-экономического общества предоставляется академику Т. С. Хачатурову.
«В нашей Конституции, - подчеркнул докладчик, - закреплено право трудовых коллективов на участие в обсуждении и решении государственных и общественных дел, в планировании производства и социального развития, подготовке и расстановке кадров. Это практически реализуется через рабочие собрания, производственные совещания, комиссии профкомов, организации НТО и ВОИР, другие формы производственной демократии. Свой вклад в мобилизацию творческих сил страны призвано внести и создаваемое Научно-экономическое общество — добровольная массовая организация, объединяющая не только ученых, экономистов, инженеров и техников, рабочих-новаторов, но и преподавателей, студентов и учащихся высших и средних специальных учебных заведений».
Рассказав о работе, проделанной оргбюро в ходе подготовке к съезду, Тигран Сергеевич подчеркнул, что этой деятельности во многом способствовало принятое в июле 1982 года совместное постановление ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ «О дальнейшем улучшении экономического образования и воспитания трудящихся», в котором предусматривались меры по повышению качества подготовки кадров, научного уровня и практической направленности образования.
Перед обществом, отмечал академик Хачатуров, стоят задачи:
• по успешному осуществлению экономической политики государства;
• обеспечению дальнейшего экономического прогресса общества на основе интенсификации общественного производства,
и повышения его эффективности;
• по развитию экономической науки, и приближению ее к нуждам хозяйственной, практики..
Для решения этих задач, сказал докладчик, потребуется самое широкое распространение экономических знаний среди всех участников производственного процесса. «Все советские люди - сохозяева средств производства: они обязаны бережно относиться к общественному добру, наилучшим образом его использовать, а для этого надо хорошо знать экономические законы, их действие и применение на практике».
Академик Т.С. Хачатуров выдвинул еще один тезис:
«Мы очень надеемся на инициативу первичных организаций. Они могут и должны построить свою работу так, чтобы экономические проблемы страны стали их повседневной заботой, основой практических дел.
По мысли докладчика, эти задачи можно решать широким фронтом и по многим направлениям.
В системе плановых органов деятельность Общества должна быть нацелена на улучшение разработки народнохозяйственных планов, их сбалансированности, усиление влияния планов на повышение эффективности производства и качества продукции, рационального использования трудовых, материальных и финансовых ресурсов.
В органах и предприятиях материально-технического снабжения — на бесперебойное, ритмичное и комплексное снабжение предприятий, развитие прямых длительных связей, выявление резервов, своевременную комплектацию пусковых объектов и усиление контроля за использованием материальных ресурсов.
В финансовых и банковских органах — на усиление воздействия финансов и кредита на развитие производства, увеличение доходов государства, совершенствование сберегательного и страхового дела.
В статистических органах — на повышение уровня экономического анализа эффективности общественного производства, совершенствование статистической информации, развитие автоматизированных систем госстатистики, лучшее использование вычислительной техники.
Для достижения этих целей первичные организации призваны разрабатывать предложения по совершенство-
ванию методов ценообразования, хозяйственного расчета, бухгалтерского учета и анализа хозяйственной деятельности. Они должны привлекаться также к участию в разработке системы морального и материального поощрения. В конечном счете, заключил Т.С. Хачатуров, все это приведет к росту производительности труда и интенсификации производства, «сделает экономику экономной».
Рабочий настрой, заданный докладчиком, поддержали другие члены оргбюро, делегаты с мест. В выступлениях республиканских руководителей — Г.В. Дзися из Украины и С.Б. Байзакова из Казахстана, академика А.Г. Аганбегяна из Новосибирска, профессора Самедзаде - председателя Госплана Азербайджана, профессора МГУ Г.Х. Попова, председателя комитета ВСНТО профессора А.Д. Шеремета и многих других - содержались не только отчеты о проделанной работе. Они отмечали, что свою деятельность НЭО начинает не с чистого листа. Во многих отраслях экономики уже существовали собственные научно-технические общества, функционировала сеть комитетов и секций по конкретным направлениям работы, действовали ученые советы при организациях и учреждениях, общественные бюро экономического анализа, советы научной организации труда, исследовательские группы и творческие бригады, бюро технической информации. Поэтому экономистам нужно найти не только свою нишу, но и формы сотрудничества с действующими родственными организациями.
В дискуссии по докладу особое внимание было уделено рациональной организации производства в бригадах, цехе, на предприятии. Поэтому члены НЭО должны играть активную роль в деле улучшения организации производства, внедрения методов научной организации труда и эргономики. Велика роль общественности в отладке внутренних и внешних связей предприятия, контроле за своевременным снабжением сырьем и полуфабрикатами, обмене опытом и повышении квалификации персонала.
Делегаты съезда обсудили также план мероприятий НЭО по реализации Продовольственной программы, занимавшей
в те годы центральное место в народнохозяйственных планах страны. В частности, предполагалось создать секцию «Экономика агропромышленного комплекса», провести по этой тематике Всесоюзный смотр первичных организаций НЭО, а при участии Госплана, Минфин, Минсельхоза, ВАС-ХНИЛ, ЦСУ и других ведомств — Всесоюзную конференцию «Улучшение координации и совершенствование форм и методов участия межотраслевых органов в решении Продовольственной программы СССР».
В выступлениях делегатов нашли отражение и проблемы, связанные с утверждением устава Общества. Проект этого важного для жизни любой общественной организации документа был заранее подготовлен оргбюро на основе устава научно-технических обществ СССР и включал 8 разделов. В нем определялись задачи НЭО, права и обязанности действительных и юридических членов, вопросы организационного строения и финансовой деятельности органов НЭО, указывались направления, формы и методы работы на всех уровнях.
Делегаты отмечали, что хорошо знакомы с этим проектом, предварительно обсуждали его на региональных учредительных конференциях, а также на Всесоюзном совещании «Проблемы повышения эффективности общественного производства», проходившем летом того же года в Москве. Все это и предопределило короткую дискуссию и положительное решение по уставу.
Особое внимание на съезде уделили вопросам координации усилий общества с другими государственными и неправительственными организациями, работающими на том же поле, что и экономисты-общественники. А это — Госплан, ГКНТ, Академия наук, министерства финансов, высшего и среднего специального образования, научные институты и вузы экономического профиля, общества изобретателей и рационализаторов, «Знание» и десятки других.
«Создание Научно-экономического общества не только не означает, что другие экономические организации исчерпали себя, — отметил в докладе академик Т.С. Хачатуров. — Напро-
тив, его организация свидетельствует о том, что мы должны действовать в тесной кооперации с ними, взять на вооружение их богатейший опыт, использовать их достижения».
Со своим председателем соглашались делегаты съезда. Вот тезисно эти мнения:
• Нашей, задачей, является обобщение нового, прогрессивного.
• В отличие от других обществ, имеющих контакт с одним-
двумя ведомствами., мы должны объединять работников целого
ряда, отраслей..
• В нашей работе нужен комплексный подход
г1. в организационных вопросах, и в вопросах научной.
направленности..
«Многообразие форм деятельности, привлечение значительного числа научной, экономической общественности, — замечает Виктор Красильников, вспоминая о перипетиях съезда, — вызвали к жизни идею создания в Москве Дома экономиста. Предполагалось, что в этом учреждении, как некогда в здании императорского Вольного экономического общества в Петербурге, будет работать экономическая библиотека, постоянно действующая выставка достижений науки, техники и передового опыта экономической работы, что в значительной степени могло бы способствовать укреплению материальной базы и активизации всей работы Общества.
В числе идей, высказанных на съезде, можно назвать предложение об учреждении постоянного печатного органа НЭО, который мог бы стать всесоюзной трибуной не только для исследователей и экономистов-практиков, но и базой данных о передовом опыте и новейших научных и хозяйственных достижениях.
Перечень рекомендаций, высказанных делегатами, был весьма обширным. Некоторые из них обществу удалось реализовать, другие повисли в воздухе. Но главное — был получен основной результат: традиции российских экономистов стали возрождаться. Научно-экономическое общество было учреждено и начало действовать.
Первым крупным мероприятием возрожденного Общества стал всесоюзный семинар «Проблемы регионального выравнивания уровня жизни и развития отраслей непроизводственной сферы» в Риге. Там практически впервые в то идеологически зарегулированное время была открыто затронута очень болезненная проблема возрастающего неравенства между регионами страны, прежде всего - между союзными республиками (которое через несколько лет превратится в одну из главных угроз, предопределивших судьбу Союза).
Всего уже в первый год своего существования НЭО инициировало более полутора тысяч конференций, симпозиумов, семинаров и других акций по всей стране, в том числе симпозиум «Карл Маркс и развитие политической экономии», всесоюзные совещания «Роль финансов и кредита в выполнении Продовольственной программы СССР» и «Проблемы совершенствования управления научно-техническим прогрессом в регионах», конференция о качестве подготовки вузами страны кадров по специальности «финансы и кредит» с точки зрения нужд народного хозяйства.
Вместе с тем становилось очевидным, что столь высокий профессиональный потенциал нерационально было бы продолжать использовать для одной лишь просветительской или чисто академической работы. Уже на пленуме Центрального правления в ноябре 1984 года (тоже в Риге) академик Хачатуров ставит вопрос предельно по-деловому: «Конечно, очень хорошо, когда мы читаем отчеты наших республиканских, краевых и областных организаций о том, что проведены семинары, конференции, но это нужно и можно делать в первый год. Во второй год необходима конкретная работа, конкретные предложения, которые не стыдно было бы предъявить в директивные органы, как хорошо обоснованное мнение научно-экономической общественности... Если в республике, крае или области будут хотя бы две крупные работы, по которым можно выйти с предложениями в директивные органы, в Центральный Комитет партии, тогда можно будет сказать, что задачи нашего Общества - то, ради чего оно было создано, решаются успешно».
Основным вопросом повестки дня того пленума значилось «сочетание отраслевого и территориального управления социалистической экономикой и задачи научно-экономической общественности». С основным докладом выступил Г.Х. Попов. Читая стенограмму, нельзя не обратить внимание, насколько актуально и для нашего времени звучат отдельные пассажи выступлений.
Так, Гавриил Попов поднял вопрос об объективном конфликте интересов союзных министерств и регионов, где располагаются и работают их предприятия. С одной стороны, министерства не могут и не должны решать проблемы регионов, поскольку это не входит в круг их функций и обязанностей. Но тогда получается, что на местные администрации падает основная нагрузка, не подкрепленная материальными ресурсами (бюджетные ассигнования, фонды материально-технического снабжения, строительные мощности и пр.), а их права остаются только на бумаге. На местные партийные и советские органы возлагается обязанность всячески содействовать союзным и союзно-республиканским предприятиям в выполнении плана, однако прямой отдачи от их деятельности не получают. Обеспечение прав местных территориальных органов руководитель секции «Организация управления экономикой» обозначил как первое главное направление. Второе направление - необходимость расширить отчисления местным органам от предприятий, которые ведут хозяйство на их территории.
«Уровень жизни населения складывается стихийно и зависит от того, какое министерство имеет предприятия на данной территории», - продолжил мысль основного докладчика академик ВАСХНИЛ профессор Владимир Можин. Распределение капиталовложений - отраслевое, научные и проектные организации, органы управления тоже, как правило, отраслевые. Партийные решения нацеливают на ускоренное развитие богатых природными ресурсами Сибири, Казахстана, Средней Азии, однако министерства в этом не заинтересованы, поскольку там отсутствует инфраструктура, а заниматься ею - значит отнимать средства и мощности
у производства, которое как раз и составляет главную цель и заботу министерств. Эти диспропорции усугубляются недостатками нового строительства, когда приоритетная производственная сфера далеко опережает непроизводственную, социальную.
Такие перекосы делали невозможным комплексное развитие территорий и в качестве неизбежного побочного результата имели усиление разницы уровней жизни в развитых индустриальных центрах и на периферии. Вместе с ростом неравенства росло недовольство республик и областей союзным центром.
«Это неравенство между республиками уже начинало зреть потенциальной угрозой, которая потом стала проблемой при определении судьбы Советского Союза, - вспоминает Г.Х. Попов. - Конечно, впрямую об этом нельзя было даже говорить, отсюда формулировки докладов «о выравнивании уровня жизни путем развития отраслевой непроизводственной сферы», но речь шла именно о неравенстве республиканском. Если бы тогда каким-то образом отреагировали и приняли соответствующие меры по выравниванию уровня жизни в Союзе, или позволили бы местным органам (дав им больше власти и финансовой свободы) самим регулировать ситуацию с обеспечением населения промтоварами, социальной инфраструктурой, продуктами питания, тогда мы не получили бы катастрофы 1990-х».
Еще до начала перестройки в Обществе уже обсуждали отказ от директивного определения из центра уровня заработной платы, ликвидацию «уравниловки», разрабатывали схемы внедрения хозрасчета на советских предприятиях.
Страна между тем продолжала инерционное движение с затухающей скоростью по старой дорожной карте. Идеология и практика «застойного социализма», который в СССР был по злой иронии наречен «развитым» и «победившим», создавали почти непреодолимую полосу препятствий на пути модернизации и перехода к интенсивному развитию. Дряхлеющее партийно-государственное руководство (средний возраст членов Политбюро приближался к 70 годам и не-
редко заседания, где принимались самые важные для огромной страны, да и мира, решения, по сугубо медицинским показаниям продолжались не более 15-20 минут), неспособное адекватно воспринимать вызовы нового времени, предпочитало не доискиваться до глубинных причин происходящего, но плыть по течению, уповая на правильность давным-давно выбранного направления.
Так эпоха «застоя» естественным образом перетекла в краткосрочный период «пышных похорон», завершивший предыдущую главу советской истории и прозвучавший увертюрой к ее драматическому финалу, о чем, впрочем, в тот момент никто еще не догадывался и не задумывался. В январе 1982 года скончался Михаил Суслов, секретарь ЦК КПСС по идеологии, могущественный верховный жрец ортодоксального коммунизма сталинского типа. В ноябре ушел из жизни Генеральный секретарь ЦК Леонид Брежнев, стоявший у руля государства 18 лет. На главном посту его сменил Юрий Андропов, до того на протяжении 15 лет возглавлявший Комитет госбезопасности. Несмотря на стремительно ухудшающееся здоровье нового лидера, остальные кремлевские старцы остановили выбор именно на его кандидатуре. Судьба, однако, отмерила ему слишком малый остаток жизни: меньше чем через полтора года ушел и он, оставив историков спорить, собирался ли новый генсек и вправду скорректировать генеральный курс, о чем ходило немало спекуляций до и после его кончины. Последним в ряду оказался совсем уж компромиссный, безликий и тоже смертельно больной Константин Черненко, личный секретарь и главное доверенное лицо Брежнева. Его смерть 13 месяцев спустя после избрания Генеральным секретарем завершила этот «кремле-пад». 11 марта 1985 года Политбюро, а следом за ним и пленум ЦК КПСС делегировал во власть секретаря ЦК Михаила Горбачева.
