CC BY
52
тура человеческого общества во всех своих формах предстает изначально не только как функция определенной группы, связанная с удовлетворением ее материальных и духовных потребностей, но и как защитное средство, выравнивающее или преобразующее отрицательный экологический баланс в положительный, максимально комфортный для проживания и жизнедеятельности этноса.
Литература
1. Морган Л.Г. Лига ходеносауни, или ирокезов. - М.: Наука, 1983. - 297 с.
2. Стингл М. Индейцы без томагавков. - М.: Прогресс, 1978. - 446 с.
3. Никонов В.А. Введение в топонимику. - М.: Наука, 1965. - 167 с.
4. Лурье С.В. Историческая этнология. - М., 1997.
Доржиева Галина Сергеевна, канд. филол. наук, доцент, зав. научно-исследовательской лабораторией культурной антропологии и межкультурной коммуникации, Центр стратегических востоковедных исследований, Бурятский государственный университет.
Dorzhieva Galina Sergeevna, candidate of philological science, head of the scientific-research laboratory of cultural anthropology and intercultural communication, center of strategic Oriental studies of Buryat State University.
Tel: (8-3012) 210-411; 231-867; 8-914-050-11-46; e-mail: [email protected]
УДК 811.512
Е Ф. Афанасьева
Гласные фонемы современного эвенкийского языка: принципы классификации
В статье рассматриваются разные подходы ученых-тунгусоведов к принципам классификации гласных фонем современного эвенкийского языка, уточняются состав и характеристики отдельных фонем баргузинского говора на основе экспериментальных данных.
Ключевые слова: современный эвенкийский язык, баргузинский говор, гласные фонемы, принципы классификации, экспериментально-фонетический анализ.
E.F. Afanasyeva
Vowels of the modern Evenk language: the principles of classification
The article deals with the different approaches of scientists to the principles of classification of vowel phonemes of the contemporary Evenk language, clarifies the composition and characteristics of particular phonemes of Barguzin dialect on the basis of experimental data.
Key words: modern Evenk language, Barguzin dialect, vowels, principles of classification, experimental-phonetic analysis.
Эвенкийский язык в Российской Федерации имеет статус языка коренного малочисленного народа [1, с.666], численность которого, по данным переписи 2002 г., составляет 35527 человек. Он имеет письменность и литературную форму. В качестве основы для литературного эвенкийского языка определен полигусовский говор. Современный эвенкийский язык состоит из более 50 говоров, многие из которых до настоящего времени не изучены. Объектом нашего исследования послужил звуковой строй баргузин-ского говора, входящего в состав восточного наречия, носители которого проживают в Баргу-зинском и Курумканском районах Республики Бурятии.
Исследователи при определении состава фонем эвенкийского языка в основном используют описательный и сравнительно-исторический методы. Экспериментальный метод был впервые применен в начале 30-х гг. М.И. Матусевич, которая провела со студентами-эвенками первые экспериментальные исследования звукового
строя эвенкийского языка на базе ербогаченско-го говора в лаборатории экспериментальной фонетики Ленинградского (Санкт-Петербургского) университета. Они легли в основу характеристики звуков в работе А.А. Горцевского «Фонетические трудности при обучении эвенков (тунгусов) русскому языку» [2], а официальные результаты были опубликованы М.И. Матусевич в 1960 г. [3]. В этой же лаборатории О.А. Константинова провела экспериментальное исследование долгих гласных при описании полигу-совского говора как литературной базы эвенкийского языка [4].
Дальнейшие исследования звукового строя эвенкийского языка с применением экспериментальных методов были продолжены лишь в 80-е гг. ХХ в. в лаборатории экспериментально-фонетических исследований Института истории, филологии и философии (ЛЭФИ ИИФФ) СО АН СССР (г. Новосибирск). Так, экспериментальные методы были частично использованы при исследовании М.Д. Симоновым баунтовского
[5], Г.В. Гулимовой полигусовского [6] говоров. Более полное и детальное экспериментальное фонетическое исследование вокализма и консонантизма томмотского говора восточного наречия было проведено Т.Е. Андреевой в ЛЭФИ ИИФФ АН СССР [7]. Экспериментально-фонетическое исследование словесного ударения также было проведено в этой лаборатории по материалам говоров эвенков Якутии [8].
В последние два десятилетия экспериментальные исследования звукового строя эвенкийского языка с использованием новейших методов не проводились. Современные технические возможности комплексного экспериментально-фонетического анализа языкового материала, развитие информационных технологий, широкое внедрение средств компьютерного анализа речи существенно позволяют исследовать звуковую форму. Такие исследования проводятся по языкам народов Сибири, Севера и Дальнего Востока в Лаборатории экспериментальной фонетики Санкт-Петербургского университета. Назрела необходимость и в современном исследовании эвенкийского языка, как его литературной основы, так и его отдельных говоров.
В данной работе мы даем фонологическую характеристику звуковых единиц, а именно гласных фонем баргузинского говора эвенкийского языка в сравнении с литературным эвенкийским языком на основе слухового анализа и некоторых экспериментальных данных, полученных в лаборатории экспериментальной фонетики Санкт-Петербургского государственного университета, где в настоящее время проводится комплексный экспериментально-фонетический анализ звукового материала баргузинского говора.
В работе используется Международный фонетический алфавит. В скобках (//) дается фонематическая транскрипция, в скобках ([ ]) -фонетическая транскрипция, буква обозначается знаком <>. Вместе с тем мы сохранили авторское написание фонем, применяемое в работах исследователей эвенкийского языка.
В эвенкийском литературном языке О.А. Константиновой определен следующий состав гласных фонем: пять недолгих /а/, /э/, /о/, /и/, /у/ и шесть долгих /а/, /э/, /о/, /и/, /у/, /е/. По своим акустико-артикуляторным характеристикам они определены как гласные переднего ряда /а/, /а/, /и/, /и/, /е/, смешанного ряда /э/, /э/, заднего ряда /у/, /у/, /о/, /о/ [4, с.7].
Фонологический статус гласных фонем не вызывает сомнений. Гласные фонемы противопоставлены друг другу и используются для образования и различения звуковых оболочек значимых единиц языка: слов и морфем. Например:
алла /а1:а/ «искра» - аллэ /а:1:е/ «они легли спать»; иллэ /i1:e/ «тело» - иллэ /i:1:e/ «они стали входить»; олло /э1:э/ «рыба» - олла /э:1:а/ «они стали что-либо делать»; уллэ /ul:e/ «мясо» - уллэ /и:1:е/ они начали соскабливать мездру скребком» и т.д.
Позиционно в эвенкийском слове гласные фонемы не ограничены. Все гласные встречаются в начале, середине и конце слова, за исключением /е:/, которая встречается только в середине и конце эвенкийских слов. Долгие фонемы /а:/, /е:/, /э:/, /i:/, /u:/, за исключением /е:/, встречаются в изолированной позиции. Например: у /и:/ «скребок для снятия мездры со шкуры животного», и-ми /i:-/ «войти», о-ми /э:-/ «сделать» и т.д.
В эвенкийском языке отличают первичные долгие гласные и вторичные долгие гласные. Имеется большая группа слов с долгими гласными, которые имеют первичную (этимологическую) долготу. Ее можно установить по соответствиям с другими тунгусо-маньчжурскими языками, обнаруживающими долготу в словах. Например, эвенкийское <нэ->, эвенское <нэ(д)->, солонское <нэ->, негидальское <нэ(д)->, ульчское <нэ->, нанайское <нэ-> «положить». Таких примеров можно привести достаточно.
Вторичные долгие гласные в эвенкийском языке являются результатом стяжения в один долгий двух или нескольких гласных, между которыми имелся тот или иной согласный [9]. Одно и то же слово со щелевым согласным /д/ в интервокальном положении бытует в несколько фонетических вариантах, которые могут иллюстрировать процесс исчезновения согласного /г/ и появления удвоенного, а затем и одного долгого гласного: угучак > уучак > учак «верховой олень», того > тоо > то «огонь». В баргузин-ском говоре таких гласных нами не обнаружено.
Долгота гласного в эвенкийском языке может быть и непостоянной, т.е. возникать только при определенных условиях. Так, обычно недолгий гласный суффикса винительного падежа -ва /-вэ/-во становится долгим после присоединения к нему притяжательного суффикса 3-го л. ед.ч. -н. Например: цалэ-вэ «руку» - цалэ-вэ-н «его руку», уллэ-вэ «мяса» - уллэ-вэ-н «его мяса», ко-колло-во «рукавицу» - коколло-во-н «его рукавицу». Долгий гласный в слове пава «работа» утрачивает долготу в производном от основы этого слова глаголе павалдя- «работать».
Среди лингвистов, исследующих эвенкийский язык, нет однозначного мнения относительно фонологической трактовки отдельных гласных фонем.
В 1940 г. Г.М. Василевич в «Очерке грамматики эвенкийского (тунгусского) языка» описала звуковой строй на базе южного (сибилянтного) диалекта. Гласные ею определены по переднему ряду /и/, /и/, /е/, /е/, среднему ряду /э/, /э/, заднему ряду /у/, /у/, /о/, /о/, /а/, /а/ [10]. В говорах данного диалекта она отметила наличие недолгого /е/, который встречается в словах во втором слоге: куре «ограда», корме «подол платья», но отсутствующего в составе современного литературного языка. Гласные /а/, /а/ определены ею как заднерядные.
Звуковой строй эвенкийского языка на базе непского говора (в тот период считавшийся основой литературного языка) описан В.И. Цин-циус. Она выделила 11 гласных фонем: 5 кратких, 6 долгих, разметив их в таблице-треугольнике по рядам: переднему /и/, /и/, /а/, /а/, /е/, смешанному /э/, /э/, заднему /о/, /о/, /у/, /у/ [9, с. 38]. К смешанному ряду В.И. Цинциус относит гласные /э/, /э/, которые до этого в работах тунгусоведов [11, с.14] определяются как гласные среднего ряда.
М.И. Матусевич по результатам экспериментальных исследований ербогаченского говора состав гласных определяет как переднерядные и заднерядные [3, с.163]. Гласные /э/, /э/, относимые другими исследователями или к среднему, или к смешанному ряду, характеризуются ею как гласные заднего ряда [3, с.167]. В.А. Горцев-ской по материалам Н.Н. Поппе [12] в баргузин-ском говоре определен следующий состав гласных: а, а, е, е, э, 1, 1, о, о, и, и [13, с.5] (авторское написание фонем нами соблюдено).
В полигусовском говоре - базовом говоре современного эвенкийского литературного языка -гласные характеризуются как гласные переднего ряда /а/, /а/, /и/, /и/, /е/, среднего ряда /э/, /э/, заднего ряда /у/, /у/, /о/, /о/ [4, с.8].
Анализ состава гласных как в литературном эвенкийском языке, так и в отдельных его говорах показал, что количественный состав неизменный: 11 гласных фонем. Фонологическая же трактовка отдельных фонем у разных исследователей отличается. Это касается гласных /а/, /а:/, /е/, /е:/.
В баргузинском говоре нашими экспериментальными данными выявлено, что гласные /а/, /а:/ по своим артикуляторным характеристикам относятся к гласным заднего ряда и по Международному фонетическому алфавиту (МФА) должны обозначаться знаками: /а/, /а:/. Например: анаран /апагап/ «толкнул», цалэ /да:1е/ «рука».
В вокалической системе эвенкийского языка
выделяется фонема /е/. Она классифицируется некоторыми исследователями как /а/, /о/ переднего ряда и как очень задний, типа «ы» ~ «ъ» звук [11, § 1, 2]. М.А. Кастрен обозначает эту фонему знаком <а>, характеризуя ее как «очень широкий звук» и сравнивая с соответственно обозначаемым финским <а> [11]. Г.М. Василе-вич, описывая фонетику сымского, подкаменно-тунгусского, тунгирского диалектов, отмечает комбинаторные варианты <э: э ~ а, а>, приводя примеры произношения: /цэнэдярэн/ (лит. /цэнэдерэн/) «идет», /Ъимикта/ (лит. /ЪимиктэГ) «брусника» [14, с.90, 112, 199]. В говорах северного наречия, это в наканновском, качугском, илимпийском, фонема /э/ произносится как очень открытая фонема, приближающаяся по звучанию к /о/: /монокон/ «я сам», /соксо/ «кровь». Эти говоры отнесены к окающим [4, с.14]. Акающие говоры эти же слова произносят: /манакан/, /сакса/.
В баргузинском говоре фонема /э/ (по МФА /е:/) отсутствует. Это было отмечено В.А. Гор-цевской по материалам Н.Н. Поппе [13, с.5], которая констатировала, что лишь тогда, когда звук /э/ стоит под долготой, он в баргузинском говоре звучит в любом положении как /о/, т.е. лит. /э/ [13, с.7]. По нашим экспериментальным данным, полученным в результате слухового анализа и звуковых записей носителей баргу-зинского говора, выявлено, что фонема, обозначаемая в литературном языке буквой <э>, в современном баргузинском говоре характеризуется как слегка огубленная фонема заднего ряда /а/: /шапэкап/ «я сам», /sаksэ/ «кровь».
Из системы долгих фонем эвенкийского языка выделяется гласная /е:/. По мнению В.И. Цинциус, данная фонема «как бы несколько обособленна из числа других гласных» [9, с.106]. Ученые-тунгусоведы дифференцируют ее по-разному, особенно по вертикали (ширине раствора), относя ее либо к широким [10, с.14; 4, с.7-8], либо к узким [9, с.73]. Мы же определяем ее по ширине раствора, то есть по вертикали, как полуширокую по нескольким причинам. Во-первых, акустически она отличается и от широких, и от узких, сходна с русским /е/ между твердым и мягким согласным, как, например, в словах <цепь, шесть> и т.д. [3, с.164]. Во-вторых, при включении в область гармонии гласных она также стоит несколько обособленно: после слогов с /е:/ могут следовать только слоги с /а/, /а:/ и с узкими гласными Л/, /1:/, /и/, /и:/. В-третьих, наблюдается ограниченное позиционное употребление в словах. Обычно она
употребляется в первом слоге после всех согласных, за исключением <т, д, н>, но не смягчает их: /Ье:да/ «месяц, луна», /де:/ «второй, другой», /тефап/ «сердце», /ke:ktа/ «битое стекло», /ре:]'и/ «сорога», /se:n/ «ухо». В середине слова данная гласная встречается в ограниченном количестве: колёмтэ «карась», орёвун «берестяная труба для охоты на изюбра». В конце слов /е:/ в основном употребляется в междометиях: кирё «Фу, дрянь!», нюмуре «Ой, щекотно!».
В некоторых говорах эвенкийского языка произношение долгой /е:/ имеет дифтонгоидный характер, в частности, как считает Т.Е. Андреева, в томмотском говоре: ^ ие:п/ «ухо», /ие:1:а/ «уголь» [7, с.10].
В эвенкийском литературном языке долгая фонема /е:/ не имеет краткой пары /е/. Но в говорах краткая фонема /е/ дифференцируется [10, с.14], в том числе и в баргузинском говоре. Это было отмечено также В.А. Горцевской по материалам Н.Н. Поппе [13, с.5].
Как одну из особенностей эвенкийского языка ученые-тунгусоведы отмечают наличие двух типов фонем Л/, /и/ [15, с.10; 9, с.79; 16, с.11; 13, с.9-11; 17, с.206].
Так, М.А. Кастрен различает твердый и мягкий 1 [11, § 10]. Г.М. Василевич дифференцирует Л/ среднего ряда верхнего подъема и Л/ переднего ряда верхнего подъема, но замечает: «на слух два типа Л/ отличаются очень слабо» [15, с.10] (здесь Л/ обозначается по принятой в письменности 19311937 гг. латинице). А.А. Горцевский считает, что фонема /и/ - «нелабиализованный гласный переднего ряда, но более низкого подъема, чем русский /и/, т.е. эвенкийский /и/ менее закрытый, чем русский /и/, и сходен с немецким открытым» [16, с.13]. В современном же эвенкийском языке имеется одна узкая фонема /и/ и ее долгая пара /и/. По мнению А.Ф. Бойцовой, это, во-первых, различный состав гласных после различных типов /и/, во-вторых, у большой группы слов значение дифференцировалось в прошлом только различными типами /и/ [17, с.206].
Первый тип Л/ - «широкий», «твердый»: инцакта /т'даИа/ «шерсть животного», иргак-та ЛгдаИа/ «овод», нимцакан /пНтдака:п/ «сказка», киваран /кфагап/ «ненастье». Второй тип Л/ - «узкий», «мягкий»: инцэктэ /т'де^е/ «черемуха», иргэ Лгде/ «головной мозг», нимцэн /пНтдеп/ «глоток», кирэ /к1ге/ «срок, время». Данные примеры свидетельствуют о том, что в прошлом наличие двух фонем Л/ было связано с
составом гласных слова в целом, но в современном языке различают только одну фонему Л/. В современном языке эти слова по звуковому составу являются омонимами, тогда как в прошлом дифференцировались по значению различными типами Л/. Например: ники «утка» -ники «заика», но при склонении они имеют разные сингармонические ряды: никивэ «утку» -никива «заику» (вин.п.).
В современной эвенкийской орфографии принято два обозначения для фонемы /1/, а именно буквы <и, ы>. Эти буквы не отражают существующие в прошлом два звуковых типа Л/. Буква <ы> употребляется только после согласных Л/, М/: тынивэ Лтфе/ «вчера», тымани /йтат:/ «утро», тыру /йги/ «подушка», дыл МИ/ «голова», дыгин М1дт/ «четыре», адыл /adi1/ «сеть», т.е. в этих словах та же фонема Л/, что в словах илан /Пап/ «три», инмэ /тте/ «игла», иду /Ми/ «где».
В орфографии, построенной на латинской основе и бытовавшей в эвенкийской письменной литературе до 1937 г., для фонемы /1/ был только один знак 1. Графемы <и, ы> для фонемы /И в современной орфографии приняты, во-первых, чтобы предупредить по аналогии с русским языком смягчение согласных Л/, /^ перед /1/, во-вторых, чтобы как-нибудь передать разницу эвенкийских слогов <ды>, <ты> и <ди>, <чи>. Такое написание не отражает звуковых особенностей эвенкийского языка: в слогах <ды>, <ты> и <ди>, <чи> не разные гласные, а разные согласные. В первом случае (<ды>, <ты>) всегда твердые М/, Л/, во втором (<ди>, <чи>) -всегда мягкие М/, /tJ/. В алфавите на латинской основе для этих согласных были особые знаки 5, с.
Фонема /1/ после твердых согласных М/, Л/ имеет аллофон [П]: дыгин [&дгп], тыру [йги].
В эвенкийском языке в прошлом также различались две фонемы /и/. По данным М.А. Ка-стрена, в эвенкийском языке имеется /и/ твердая и /и/ мягкая [11, с.10]. Г.М. Василевич различает /и/ заднего ряда среднего подъема и /и/ среднего ряда верхнего подъема [15, с.10] (здесь /и/ в латинице). По данным экспериментального исследования, проведенного М.И. Матусевич, в ербо-гаченском говоре эвенкийского языка две фонемы /у/ не установлены [3, с.11]. В современном эвенкийском языке сохранилась большая группа слов, в которых значение в прошлом дифференцировалось только различными типами /и/, а сейчас эти слова в исходной форме являются
омонимами. В суффиксах эти различия проявляются так же, как и у фонемы /i/. После /и/ «мягкого» или среднего ряда верхнего подъема следует в корне и в суффиксах гласный /э/, после /и/ «твердого» или заднего ряда верхнего подъема - гласный /а/. Сравнить: пугун /hugun/ «пар от дыхания» - пугун /hugun/ «сказание», но пугунмэ /hugunme/ «пара от дыхания» - пу-гунма /hugunma/ «сказания» (вин.п.).
И в материалах Н.Н. Поппе по баргузинскому говору находим указания на имеющиеся в бар-гузинском говоре отличия между двумя гласными /и/ и двумя гласными /у/ [12, с.9-11]. Но в современном баргузинском говоре, по нашим экспериментальным данным, две фонемы /i/ и /u/ отсутствуют.
Таким образом, вокалическая система баргу-зинского говора отличается от системы литературного эвенкийского языка составом фонем и фонологической трактовкой отдельных гласных. Ср.: состав гласных в литературном языке определяется фонемами /а/, /а/, /и/, /и/, /е/, /э/, /э/, /у/, /у/, /о/, /о/ [4, с.8], в современном баргузинском говоре, по нашим экспериментальным данным, - /a/, /a:/, /i/, /i:/, /u/, /u:/, /е/, /е/, /e:/, /э/, /э:/.
В отличие от литературного говора в баргузинском говоре имеется краткая фонема /е/.
Фонема, обозначаемая исследователями эвенкийского языка буквой <э> и трактуемая или как фонема, приближающаяся по звучанию к /э/, или как фонема, приближающаяся по звучанию к /а/, в баргузинском говоре является фонемой заднего ряда /a/.
Экспериментальные исследования звукового материала баргузинского говора продолжаются.
Литература
1. Письменные языки мира: языки Российской Федерации. Социолингвистическая энциклопедия. - Кн.2. - М.: Academia, 2003.
2. Горцевский А.А. Фонетические трудности при обучении эвенков (тунгусов) русскому языку. - Л.: Учпедгиз, 1939.
3. Матусевич М.И. Очерк системы фонем ербогачен-ского говора эвенкийского языка на основе экспериментальных данных // Ученые записки ЛГУ. - Л., 1960. -Т.237.
4. Константинова О.А. Эвенкийский язык. Фонетика. Морфология. - Л.: Наука, 1964.
5. Симонов М.Д. Опыт спектографического анализа эвенкийских гласных (на материале баунтовского говора) // Исследование по фонетике сибирских языков. - Новосибирск, 1976; Симонов М.Д. Относительная длительность гласных в двусложных словоформах эвенкийского языка (на материале баунтовского говора) // Сибирский фонетический сборник. - Улан-Удэ, 1976.
6. Гулимова Г.В. Настройки гласных полигусовского говора эвенкийского языка (по данным рентгенографиро-вания) // Экспериментальная фонетика сибирских языков. -Новосибирск, 1982.
7. Андреева Т.Е. Звуковой строй томмотского говора эвенкийского языка: экспериментально-фонетическое исследование. - Новосибирск: Наука, 1988.
8. Андреева Т.Е. Словесное ударение в эвенкийском языке (на материалах эвенков Якутии): экспериментально-фонетическое исследование. - Новосибирск: Наука, 2001.
9. Цинциус В.И. Сравнительная фонетика тунгусо-маньчжурских языков. - Л., 1949.
10. Василевич Г.М. Очерк грамматики эвенкийского (тунгусского) языка. - Л.: Учпедгиз, 1940.
11. Кастрен М.А. Основы изучения тунгусского языка / пер. с нем. М.Г. Пешковой; ред. и прим. Е.И. Титова. Приложение // Тунгусско-русский словарь. - Иркутск, 1926.
12. Поппе Н.Н. Материалы для исследования тунгусского языка. Наречие баргузинских тунгусов. - Л., 1927.
13. Горцевская В.А. Характеристика говора баргузинских эвенков (по материалам Н.Н. Поппе). - М.;Л.: Учпедгиз, 1936.
14. Василевич Г.М. Очерки диалектов эвенкийского (тунгусского) языка. - Л.: Учпедиз, 1948.
15. Василевич Г.М. Эвенкийско-русский диалектологический словарь / С приложением введения и карты распространения диалектов. - Л.: Учпедиз, 1934.
16. Горцевский А.А. Фонетические трудности при обучении эвенков (тунгусов) русскому языку. - Л.: Учпедгиз, 1939. - 136 с.
17. Бойцова А.Ф. К преподаванию эвенкийского и русского языков в эвенкийской школе (сравнительная характеристика русского и эвенкийского вокализма) // Вопросы методики преподавания русского и родного языков в нерусской школе. - М., 1948.
Афанасьева Елизавета Федоровна, кандидат филологических наук, доцент кафедры языков коренных народов Сибири Бурятского государственного университета.
Afanasyeva Elizaveta Fyodorovna, candidate of philological sciences, assistant professor of department of indigenous languages of Siberia, Buryat State University. Тел.: 83012498831, 89025690669; e-mail: [email protected]
