CC BY
85
Общественные и гуманитарные науки
• ••
27
Material culture of Caucasian Albania (4th c. BC - 3rd c. AD). Baku, 1985. 26. Khalilov D. A. Caucasian Albania // The most ancient states of the Caucasus and Central Asia. M. : Nauka. 1985. P. 93-104. 27. Yushkov S. V. The problem of borders of ancient Albania // Historical notes. M., 1937.
Literatura
1. Akopjan A. A. Albanija - Aluank v greko-latinskih i drevnearmjanskih istochnikah. Erevan, 1987. 2. Aliev K. Kavkazs-kaja Albanija. Baku, 1974. 3. Aliev K. Antichnaja Kavkazskaja Albanija. Baku, 1992. 4. Bakihanov A.-K. A. Gjulistan-i-Iram. Baku, 1991. 5. Gadzhiev M. S. Drevnij gorod Dagestana. M., 2002. 6. Gadzhiev M. G., Davudov O. M. Shihsai-dov A. R. Istorija Dagestana. Mahachkala, 1996. 7. Gasanov M. R. Dagestan v sostave Kavkazskoj Albanii (nekotorye voprosy social'no-jekonomicheskoj i politicheskoj istorii). Mahachkala, 1995. 8. Gasanov M. R. Dagestan v istorii Kav-kaza i Rossii. Mahachkala, 2004. 9. Davudov O. M. Material'naja kul'tura Dagestana albanskogo vremeni. Mahachkala, 1996. 10. Istorija Azerbajdzhana T. 1. Baku, 1958. 11. Istorija narodov Severnogo Kavkaza s drevnejshih vremen do konca XVIII v. M., 1988. 12. Istorija Dagestana. Kurs lekcij. Mahachkala, 1992. 13. Kavkaz i Don v proizvedenijah antichnyh avtorov. Sostaviteli: V. F. Patrakova. V. V. Chernous. Otvetstvennyj redaktor M. R. Gasanov. Rostov-na-Donu, 1990. 14. Latyshev V. V. Izvestija drevnih pisatelej o Skifii i Kavkaze // VDI. 1947, 1-4; 1948 1-4, 1949-1-4.
15. Mamaev M. M. Dekorativno-prikladnoe iskusstvo Dagestana. Mahachkala, 1989. 16. Mamedova F. Politicheskaja istorija i istoricheskaja geografija Kavkazskoj Albanii (III v. do n. je. - VIII v. n. je.). 1986. 17. Melikishvili G. A. K istorii drevnej Gruzii. Tbilisi, 1959. 18. Nuriev A. B. Iz istorii remeslennogo proizvodstva Kavkazskoj Albanii. Baku: Jelm.
1986. 19. Ocherki istorii Dagestana. T. 1. Mahachkala, 1957. 20. Ramazanov H. H. K voprosu o rabstve v Dagestane // UZ IIJaL. T. IX. Mahachkala, 1961. 21. Ramazanov H. H., Shihsaidov A. R. Ocherki istorii juzhnogo Dagestana. Mahachkala. 1964. 22. Rzaev N. I. Hudozhestvennaja keramika Kavkazskoj Albanii. Baku, 1964. 23. Rzaev N. I.
Iskusstvo Kavkazskoj Albanii IV v. do n. je. Baku, 1976. 24. Trever K. V. Ocherki po istorii i kul'ture Kavkazskoj Albanii. M.-L., 1959. 25. Halilov Dzh. A. Material'naja kul'tura Kavkazskoj Albanii (IV v. d. n. je. - III v. n. je.) Baku, 1985.
26. Halilov D. A. Kavkazskaja Albanija // Drevnejshie gosudarstva Kavkaza i Srednej Azii. M. : Nauka. 1985. S. 93-104.
27. Jushkov S. V. K voprosu o granicah drevnej Albanii // Istoricheskie zapiski. M., 1937.
Статья поступила в редакцию 10.06.2014 г.
УДК-94(470.67)
«ГИБКИЕ СРЕДСТВА» САМОДЕРЖАВИЯ В ОТНОШЕНИИ НАРОДНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ БОРЬБЫ НАРОДОВ КАВКАЗА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
“FLEXIBLE MEANS” OF THE AUTOCRACY AGAINST THE NATIONAL LIBERATION STRUGGLE OF THE CAUCASIAN PEOPLES IN THE FIRST HALF OF THE 19th CENTURY
© 2014 Гичибекова Р. М.
Дагестанский государственный университет
© 2014 Gichibekova R. M.
Dagestan State University
Резюме. В статье на основе архивных и других материалов описываются методы и средства заигрывания с мусульманскими религиозными лидерами на Кавказе в первой половине XIX в. в целях дискредитации предводителей народно-освободительной борьбы и подавления этой борьбы.
Abstract. The author of the article on the basis of archival and other materials describes the methods and means of making advances with Muslim religious leaders in the Caucasus in the first half of the 19th c. to discredit the leaders of the national liberation fight and to suppress this struggle.
Rezjume. V state na osnove arxivnyx I drygix materialov opisybautsa metodi I sredstva zaigrivania s mysyl-manskimi religioznimi liderami na Kavkaze v zelax diskreditazii predvoditeleu narodno-osvoboditelnou borbi i podovlenia atou borbi.
Ключевые слова: Кавказ, имам, мусульманское духовенство, Шамиль, вооруженная борьба, кадий, Дагестан, российские власти, горцы, наиб.
Keywords: the Caucasus, Imam, Muslim clergy, Shamil, armed struggle, Qadi, Dagestan, Russian authorities, highlanders, Naib.
Kluchevie slova: Kavkaz, imam, mysylmanskoe dyhovenstvo, Shamil, voorygonnaa borba, kadiy, Dagestan, rossiuskie vlasti, gortsi, naib.
28
• ••
Известия ДГПУ, №4, 2014
Помимо военных методов российское командование на Кавказе небезуспешно использовало так называемые «гибкие средства», значительное место в которых занимала «работа с местным духовенством, всегда представлявшимся одним из главных тормозов в деле умиротворения края» [12. С. 34]. Создание из религиозных деятелей оппозиции руководству борьбы горцев путем подкупа, заигрывания, установления пенсий и пособий являлось тем самым «гибким средством». При этом следует отметить, что народно-освободительная борьба была не только антиколониальной, она включала в себя и военные действия против мусульманской элиты и общин, которые не признали власти имамов и противились их влиянию в своих владениях. Материалы источников свидетельствует о том, что некоторые местные мусульманские общины находились в лагере противников имамов и даже подчиненные им силой нередко восставали против них.
Российское правительство не оставило без внимания тот факт, что в свое время некоторые религиозные ученые не приняли участие в движении шейха Мансура, кроме того, противодействовали ему и его повстанческой борьбе. С этого времени власти начали планомерно вести работу, направленную на превращение мусульманского кавказского «духовенства» в своих союзников, способных помочь империи скорее закрепиться в оккупированном крае. По этой причине власти до поры воздерживались от преследования местных мулл, стараясь особо не ущемлять их интересы. С этой целью «царское правительство сохранило на Кавказе в полной неприкосновенности все преимущества, которыми пользовалось мусульманское духовенство, в том числе освобождение от налогов, сборов и повинностей» [20. С. 32].
Русское командование тайно входит с ними в сношения, щедро одаривает подарками и вербует их для работы против воинственных единоверцев. В 1805 г. инспектор пехоты на Кавказе, астраханский военный губернатор и главнокомандующий Грузии князь П. Д. Ци-цианов в своем наставлении генералу Дель-Поццо, назначенному командовать в Большой и Малой Кабарде, писал о необходимости «в Георгиевске и Константиногорске построить казенным коштом мечети» и далее, «узнав о муллах и ахундах или их духовных, кои больше против других имеют от народа доверенность и уважение, стараться привлечь их на нашу сторону, обещая ежегодно производить тайно пенсионы, доколе верными пребудут, и из таковых двух выбрать для сих двух мечетей, защищать их всеми образами от притеснений, чинимых нашими воинскими чинами» [2. С. 81].
Не случайно российские власти именуют своих религиозных сторонников «духовенством», что, по сути, противоречит духу самого ислама, в котором нет деления на светское и духовное. Эта часть пророссийских мулл и кадиев не вмешивалась в «светскую» или «политическую» сферу государства, занималась сугубо религиозными вопросами и помогала само-
державию проводить свою колониальную политику на Кавказе. Власти использовали их авторитет для ослабления и даже приостановления борьбы с целью внести раздор в среду религиозных ученых.
При создании оппозиционной когорты богословов в многонациональном крае самодержавие учитывало и национальный вопрос. Российскому командованию помогали теологи, представители самых разных национальностей: Зухум-кади и Барка-кади Акушинские, Дибир-кади Аварский, Саид Араканский, Мирза-Али Ахтынский, Юсуф Аксаевский, Сулейман-Эфенди, Аюб Гази Дженгутаевский и др. Данная группа дагестанских ученых, обласканная российской властью, стала противником действий трех имамов против российского самодержавия и дагестанских феодальных владетелей. Это была так называемая «высшая» или «элитная» часть мусульман, которая ранее вступила в союз с ханами и отстаивала их политические и экономические интересы, отказывалась внедрять в своих владениях шариат. Их деятельность была самой разнообразной: открытые выступления против восставших горцев, дискредитация лидеров движения, группирование вокруг себя единомышленников и пр.
«Между тем, - как справедливо отмечает Ю. У. Дадаев, - отдельные публицисты и историки, игнорируя давно и хорошо известные факты измены и продажности этих лиц, утверждают, что они «заботливо хотели отвести от дагестанцев ужасы войны» с царскими войсками» [3. С. 376].
В 1819 г. генерал А. П. Ермолов отстранил неугодного ему кадия в Акуша, назначив на его место Зухума-кади, и определил ему жалованье в 600 рублей в год. В письменном послании новому кадию от 23 декабря 1819 г. А. П. Ермолов указывал ему об обязанностях даргинцев: «Вы обязаны впредь исполнять следующее: сохранять прежний образ управления и прежние обычаи без всякой перемены ... Наблюдать, чтобы во владениях даргинских не было пристанища неприятелям и изменникам России и не иметь с ними никакой связи. .Войска собирать только для охранения своих границ, но без воли главнокомандующего не входить в чужие земли...» [4. С. 33]. При этом новому кадию вменялось строго следить за порядком, объявлять обществу о новых положениях российского командования, выдать аманатов и в знак подданства каждый год представлять две тысячи баранов. В заключение генерал пишет Зу-хум-кади о том, что на его верную работу, усердие и «попечение о спокойствии и тишине» [4. С. 33] будет обращено внимание Государя Императора. Это внимание акушинский кадий ощущал в течение длительного времени, заслужил он его своим старанием, верностью российскому командованию.
Одним из противников вооруженной борьбы на раннем этапе выступал хунзахский кадий Нур-Мухаммад, близкий аварскому ханскому дому. Хунзахский кадий распространял среди населения воззвания о том, что имам Гази-Мухаммад действует неправильно, а его звание
Общественные и гуманитарные науки
• ••
29
имама не соответствует шариату, что у мусульман уже есть имам - это турецкий султан, которому мусульмане всего мира должны подчиняться.
Ссылаясь на шариат, кадий доказывал, что мусульмане не могут иметь двух имамов и, пока турецкий султан является имамом, у мусульман не может быть другого имама. Следовательно, имамство Гази-Мухаммада неправомочное, поскольку противоречит шариату [9. С. 17].
Яркой фигурой противников народноосвободительной борьбы горцев был знаменитый ученый и педагог Саид из аула Аракани, который был широко известен в Дагестане как ученый и пользовался большим авторитетом. Еще в 1819 г. он призвал горцев к джихаду против русских, объясняя, что защитой ислама обязаны руководить местные мусульманские правители, в данном случае Султан-Ахмед-хан Аварский. Он также направил письмо с просьбой о помощи турецкому султану Махмуду II [19. Л. 2].
Однако из этого плана ничего не вышло, и вскоре Саид смирился с властью русских. По справедливому замечанию Кемпера, идея Ара-канского «объявить джихад под руководством аварского хана имела мало общего с более поздним движением за джихад трех имамов, возникшим в полунезависимых союзах сельских общин Дагестана, бывших давним и непримиримым противником династий местной мусульманской знати» [10. С. 109]. К 1830-м гг. горская знать отошла от участия в движении горцев, приняв сторону русских, видя в них гарантию сохранения своих привилегий в борьбе с горскими обществами.
Саид «в течение нескольких лет был громоотводом в Дагестане» для разных воинственных проповедников и вредных для самодержавия «религиозных пропагандистов» [10. С. 109]. Сам Ермолов писал об этом так: «Здесь в Каза-нище склонил я шамхала пригласить к себе Сеид-эфендия, известного ученостью и между горцами пользующегося величайшим уважением и доверенностью... Несколько раз виделся я с ним, но не иначе, как у шамхала, и в ночное время, дабы не было подозрения между горцами о знакомстве между нами, и они оставались в убеждении, что он не угождал ни одному из русских начальников. В нем нашел я человека здравомыслящего, желающего спокойствия, и мне не трудно было угадать, что он не откажется быть мне полезным... Посредством шамхала я обещал доставлять Сеид-эфендию жалованье» [5. С. 395].
Заслуживает внимания фигура Аслан-кади из Цудахара, личность, довольно заметная в даргинских обществах времен Кавказской войны. В начале своей политической деятельности Аслан-кади, как и многие даргинцы, не поддержал движения горцев против русских властей, «получал жалование из царской казны» [13. С. 138]. Однако вскоре настроение стало меняться, и Аслан-кади принимает сторону имама Шамиля. Объяснить это можно успехами и победами последнего, которые он одержал
над царскими войсками в 1840-х гг. и распространением своего влияния во многих горских обществах.
Осуждал действия Шамиля и его наибов известный ученый и поэт, прекрасно разбиравшийся в математике, геометрии, алгебре, логике, философии, теологии, Мирза-Али Ахтын-ский. Давая оценку отношению Мирза-Али к народно-освободительной борьбе кавказских горцев, отметим, что некоторые современники, крупные алимы упрекали его в отсутствии патриотизма, сотрудничестве с российской администрацией на Кавказе, отбившимся от мусульманской религии, шариата и пр. Однако ни в одном из стихотворных произведений Мир-за-Али нет конкретного упрека в адрес имама Шамиля, хотя по его приказанию он был арестован и заточен.
Скорее всего, признавая несомненные высокие качества имама, но не видя перспективы его борьбы, Мирза-Али оказывается на службе царскому правительству, в минуту опасности оказывается в русской крепости, затем покидает ее и оказывается в плену у Шамиля, приговор которого в отношении кадия был суров.
Враждебное отношение к борьбе горцев и их имамов проявил Юсуф из Аксая. В 18331834 гг. он состоял кадием мусульман Кавказско-Горского полуэскадрона Собственного Его Императорского Величества конвоя в Санкт-Петербурге [7. С. 6], а, вернувшись в Дагестан, остался на службе у русских, которые пытались использовать в своих целях его познания в области исламского права и иных наук. Юсуф высказывался против политики в религии, но это значит только, что он был против боевой проповеди имамов Дагестана, но за другую политику, политику соглашения с самодержавием.
В борьбе с властью Шамиля Юсуф пытался опереться на мнение признанных авторитетов в области шариата. Так, в письме к улемам в Мекке он просит дать фетву относительно правомерности власти имамов в Дагестане. Однако шафиитский ученый и преподаватель медресе из Мекки Усман Ахмад ад-Димйати аш-Шафи указал в ответ, что Шамиль «служит образцом для всех сведущих улемов и следует примеру Пророка и его праведных халифов...» [18. Л. 1]. Таким образом, ответ для аксайского кадия был далеко не таким, какой он хотел получить, а его попытка использовать против Шамиля авторитет арабского ученого обернулся против него самого, сыграв на руку сторонникам имамата.
Любопытные сведения приводит летописец Мухаммад-Тахир ал-Карахи относительно мнения Юсуфа о Шамиле уже после окончания многолетней Кавказской войны, когда имам со своей семьей в 1870 г. направлялся в Мекку. «Когда шейх Шамиль, - пишет ал-Карахи, -остановился в благоухающем городе [т. е. Медине], я спросил товарища, кадия Юсуфа ал-Яхсави: «Что сейчас говорят о Шамиле?» Он ответил: «А что говорят? Ничего не говорят». И далее: «Затем я слышал, а я - редактор? от тех, кто видел сына этого Юсуфа, о том, что когда Шамиль находился в Медине, где и умер, то
30
• ••
Известия ДГПУ, №4, 2014
Юсуф отказался [переменив свое мнение] от
того, что говорил относительно Шамиля, раскаялся и приказал своей семье покаяться в том, что они говорили. Он признал, что Шамиль есть один из лучших людей» [16. С. 79].
Нагляден пример и ашильтинского кадия, который, видимо, поддавшись уговорам аульской верхушки, сначала выступал против движения горцев, а потом раскаялся в этом. Об этом ал-Карахи писал так: «Ученый Али ал-Гульзави, кадий Ашильты, когда обнаружилось перед ним то, что было в сердцах отступников и он узнал результаты их речей и дел, сказал жителям Ашильты: «Я раньше говорил некие слова, не подтверждая их доказательствами. Я сожалею об этом и отказываюсь от этих слов. Истинно, Шамиль создан для того, что он делает, и имеет в этом помощь от Аллаха». И он ушел к себе домой, сложив с себя обязанности кадия» [15. С. 26].
Заслуживает внимания деятельность, вернее произошедший переворот в мировоззрении известного шамилевского наиба Сулеймана-эфенди. Он был направлен имамом в Черкес-сию для активизации борьбы против российского влияния. Указывая на его религиозную образованность, сам Шамиль называл Сулей-мана-эфенди своим братом по вере и «почтенным улемом», которого направлял в «благословенный край (Черкессию. - авт.) для проповедования чистой веры» [6. С. 418].
Действия Сулеймана-эфенди на начальном этапе своей деятельности имели определенный успех. Он «был смелее, энергичнее и решительнее, чем его предшественник», поселился в Абадзехии, собрал вокруг себя верных последователей, «судил по законам Корана, устраивал мехкеме и набирал муртазиков, проповедовал священную войну и преследовал как тех, которые вступали в общение с русскими, так и тех, которые не принимали веру Магомета или же недостаточно усердно исполняли его предписания. После того как он стал твердой ногой в Абадзехии, принялся распространять свое господство также и на другие части страны» [11. С. 52]. Религиозные проповеди занимали едва ли не главное место во всех мероприятиях наиба. Они встречали поддержку у местных жителей.
Отношения между Шамилем и его наибом ухудшились в связи с неудачными действиями Сулеймана-эфенди по организации и направлении адыгского ополчения на соединение с войском имама, во время неудачного похода последнего в Кабарду в 1846 г. Опасаясь репрессий со стороны имама, наиб переходит на сторону русских. Возможно, здесь роль сыграли и кляузы, направленные Шамилю недоброжелателями Сулеймана-эфенди. «Этот факт, - отмечает С. Мусхаджиев, - стал причиной широкого распространения в историографии точки зрения, констатирующей, что Сулейман-эфенди предал Шамиля и перешел на сторону царизма» [14. С. 164].
Может быть, у наиба возникли идейные разногласия с имамом, связанные с собственным толкованием некоторых религиозных по-
ложений в их совместной деятельности? В данном случае речь идет, возможно, об «идейной оппозиции». Однако «господствующая идеология военно-теократической власти имамата не допускала существования оппозиционного идейного направления. Сулейман-эфенди был сторонником консервативно-догматической традиции в исламе, не считающейся с реальным положением и специфическими условиями региона, который относился к периферии исламского мира» [1. С. 247].
Отступничество Сулеймана-эфенди придало новый импульс идеологической борьбе, проводившейся кавказским наместником М. С. Воронцовым. Здесь очень важную мысль высказывает Моше Гаммер, отмечая, что «такое осуждение имама Воронцов сочетал с другим важным шагом - с отказом от пренебрежительного отношения к местному мусульманскому руководству, свойственного его предшественникам» [1. С. 247]. В донесении царю, наместник писал: «То, как мусульмане мыслят и относятся к нам, зависит от нашего отношения к их вере не меньше, чем от событий в Дагестане» [18. С. 385]. Таким образом, М. С. Воронцов взял курс на учет интересов мусульманского населения и, прежде всего, его высших сословий. Он получил одобрение царя на восстановление агаларам и бекам определенных привилегий, отобранных у них в предыдущие годы [18. С. 385].
К верноподданным мусульманам наместник проявлял внимание и чуткость, оказывал им почести, преподносил подарки, награждал званиями. Подобными поступками М. С. Воронцов задался целью превратить дружественную мусульманскую верхушку в послушное императору дворянство, что он успешно проделал с грузинской и армянской элитой. Вот и Сулей-ману-эфенди, перешедшему в русский лагерь благодаря ходатайству наместника отпускалась «пенсия из Государственного казначейства по 1825 рублей серебром в год» [17. Л. 16].
В феврале 1847 г. в газете «Кавказ» был напечатан материал под названием «Описание поступков Шамиля, противных мусульманскому шариату, которые были замечены Сулейма-ном-Эфендием во время его нахождения при нем. (Перевод с арабского)». В статье говорилось о том, как Сулейман-эфенди примкнул к движению Шамиля, но вскоре, «находя некоторые его поступки противными священному шариату, как ученый человек, обманутый в мнении об нем», он «стал напоминать ему незаконность подобных дел, но это было ему противно», и он, «видя невозможность долее оставаться при нем, возвратился на родину с целью изобличить его в замеченных преступлениях против закона» [8. С. 18].
Масса обвинений и упреков против бывшего имама, который «приблизил к себе», доверил ему важный и ответственный пост, несомненно, являлось беспокойство за свое будущее. Однако, по справедливому замечанию Ф. Щербины, «Шамиль был очень крупным вождем и новатором на Кавказе, чтобы его ав-
Общественные и гуманитарные науки
31
• ••
торитет мог поколебать маленький Сельмен (Сулейман. - Авт.)» [21. С. 541].
Какова дальнейшая судьба Сулеймана-эфенди? В 1847 г. ему было дозволено поехать в Мекку, а по возвращении - поселиться за Кубанью, при этом поддерживать отношения с российским командованием. Выписка из протокола заседания Кавказского комитета от 20 апреля 1852 г. свидетельствует, что бывший наиб Шамиля Сулейман-эфенди был убит, по другим сведениям отравлен.
Духовным лицам, которые по той или иной причине оказывались на стороне российской администрации, так и не удалось подорвать позиции имамов, наибов религиозных деятелей, проповедовавших военные действия. Не эффективным было и выделение российскими
властями денег для тайных сношений с горцами. Причем, как видно из архивных материалов, денег не жалели. В целом вся деятельность по дискредитации горского движения оказалась малопродуктивной. Руководители горцев как большие знатоки ислама, мусульманского права, достойно парировали аргументы и суждения своих оппонентов, а отдельные религиозные деятели, оппоненты борьбы горцев, признавали несостоятельность своих суждений.
Таким образом, при помощи подкупа, угроз и обещаний российскому командованию на Кавказе удалось переманить на свою сторону некоторых влиятельных мусульманских деятелей, однако существенного положительного результата это не принесло.
Литература
1. Гаммер М. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М., 1998. 2. Гордин Я.
Земля и кровь. СПб., 2000. 3. Дадаев Ю. У. Государство Шамиля. Социально-экономическое положение, политикоправовая и военно-административная система управления. Махачкала, 2006. 4. Движение горцев Северовосточного Кавказа в 20-50 гг. XIX в. Сборник документов. Махачкала, 1959. 5. Записки А. П. Ермолова 1798-
1826. М., 1991. 6. Извещение Шамиля улемам, шейхам, хаджиям, большим и малым, благородному и простому классу обществ Кабарды, Абадзехов, Немиргой (Темиргой), Мохот и Убых в сентябре 1845 г. // АКАК. Т.Х. 7. Юсуф из Аксая // Антология Дагестанской поэзии на арабском языке / тест. и ред. М. Гайдарбекова // РФ ИИАЭ. Ф
3. Оп. 1. Д. 162. 8. Кавказ. 1847. 1 февраля. № 5. 9. Каяев Али. Имам Гази-Мухаммад. Толковый словарь, рукопись (собрание И.Каяева). 10. Кемпер М. Шариатский дискурс имамата в Дагестане первой половины XIX в. // Дагестан и мусульманский Восток / ответственные редакторы и составители: А. К. Аликберов, В. О. Бобровников. М., 2010. 11. Кубанский сборник. Екатеринодар, 1904. Т.Х. 12. Леонтович Ф. И. Адаты кавказских горцев. Одесса, 1882. Вып. I. 13. Магомедов М. Р. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII-начале XIX вв. Махачкала, 1957. 14. Мусахаджиев С. Х. Исламский узел Кавказкой войны. Идеологические и политические аспекты освободительного движения на Северном Кавказе (конец XVIII - первая половина XIX в.). Майкоп, 2006. 15. Мухаммед Тахир аль-Карахи. Три имама. Махачкала, 1990. 16. Мухаммед Тахир аль-Карахи. Блеск дагестанских сабель в некоторых шамилевских битвах / пер. с арабского А.М. Барабанова. 4.II. Махачкала, 1990. 17. РГИА.Ф. 1268.Оп. 2. Д. 53. 18. Ружевский А. А. 1845 г. на Кавказе // КС. T.VI. Тифлис, 1882. 19. РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 16. Оп. 1. №175. 20. Смирнов Н. А. Мюридизм на Кавказе. М., 1963. 21. Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1913. Т. I.
References
1.Hammer M. Muslims' resistance to the tsarism. Conquest of Chechnya and Dagestan. M., 1998. 2. Gordin Ya. Land and blood. SPb., 2000. 3. Dadaev Yu. U. Shamil's State. Socio-economic status, political, legal and military administrative governing system. Makahchkala, 2006. 4. Movement of highlanders in the North-eastern Caucasus in 20-50s of the 19th c. Collection of documents. Makhachkala, 1959. 5. A. P. Ermolov's notes 1798-1826. M., 1991. 6. Shamil's notice to Ulems, Sheikhs, big and small Hajis, to noble and ordinary social classes in societies of Kabarda, Abadzehs, Nemirgoy (Temirgoy), Mokhot and Ubykhs in September, 1845 // AKAK Vol. X. 7. Yusuf of Aksay. Dagestan anthology of poetry in Arabic / rompl. and edit. by M. Gaydarbekova // RF IHAE. F. 3. Op. 1. D. 162. 8. Caucasus .1847. 1, February. # 5. 9. Kayaev Ali. Imam Gazi-Muhammad. Explanatory dictionary, manuscript (collection of I. Kayaev).
10. Kemper.M. Shariah discourse of imamate in Dagestan in the first half of the 19th c. // Dagestan and Muslim East / resp. editors and compilers A.K. Alikberov, V.O. Bobrovnikov. M., 2010. 11. Kuban collection. Ekatirinodar, 1904. Vol. X. 12. Leontovich F. I. Adats of Caucasion highlanders. Odessa, 1882. lssue I. 13. Magomedov R. M. Socio-economic and political system of Dagestan in 18th-the beginning of the 19th cc. Makhachkala, 1957. 14. Musakhadzhiev S.Kh. Islamic node of the Caucasian war. Ideological and political aspects of the liberation movement in the North Caucasus (the end of the 18th-the first half of the 19th cc.). Maykop, 2006. 15. Muhammed Takhir al- Karakhi. Three Imams.
Makhachkala, 1990. 16. Muhammed Takhir al-Karakhi. Dagestani sabers glory in some Shamil's battles / Trans. from Arab^ by A.M. Barabanov. P. II. Makhachkala, 1991. 17. RSHA.F.1268. Op. 2. D. 53. 18. Ruzhevsky A.A. The year of 1845 in the Caucasus // КС. Vol.VI. Tiflis, 1882. 19. RF IHAE DSC RAS. F. 16. Op.1. # 175. 20. Smirnov N. A. Muridism in the Caucasus. M., 1963. 21. Shcherbina F. A. History of Kuban Cossacks' forces. Ekaterinodar, 1913. Vol. I. Literatura
1. Gammer M. Musul'manskoe soprotivlenie carizmu. Zavoevanie Chechni i Dagestana. M., 1998. 2. Gordin Ja. Zeml-ja i krov'. SPb., 2000. 3 Dadaev Ju. U. Gosudarstvo Shamilja. Social'no-jekonomicheskoe polozhenie, politiko-
pravovaja i voenno-administrativnaja sistema upravlenija. Mahachkala, 2006. 4. Dvizhenie gorcev Severo-
vostochnogo Kavkaza v 20-50 gg. XIX v. Sbornik dokumentov. Mahachkala, 1959. 5. Zapiski A. P. Ermolova 1798-
1826. M., 1991. 6. Izveshhenie Shamilja ulemam, shejham, hadzhijam, bol'shim i malym, blagorodnomu i prostomu klassu obshhestv Kabardy, Abadzehov, Nemirgoj (Temirgoj), Mohot i Ubyh v sentjabre 1845 g. // AKAK. T.H. 7. Jusuf iz Aksaja // Antologija Dagestanskoj pojezii na arabskom jazyke / Sost. I red. M. Gajdarbekova // RF IIAJe. F 3. Op. 1. D. 162. 8. Kavkaz. 1847. 1 fevralja. № 5. 9. Kajaev Ali. Imam Gazi-Muhammad. Tolkovyj slovar', rukopis' (sobranie
I.Kajaeva). 10. Kemper M. Shariatskij diskurs imamata v Dagestane pervoj poloviny XIX v. // Dagestan i musul'manskij Vostok / Otvetstvennye redaktory i sostaviteli: A.K. Alikberov, V.O. Bobrovnikov. M., 2010. 11. Kubanskij sbornik. Eka-
32
• ••
Известия ДГПУ, №4, 2014
terinodar, 1904. T.X. 12. Leontovich F. I. Adaty kavkazskih gorcev. Odessa, 1882. Vyp. I. 13. Magomedov M. R. Obshhestvenno-jekonomicheskij i politicheskij stroj Dagestana v XVIII-nachale XIX vv. Mahachkala, 1957. 14. Musa-
hadzhiev S. H. Islamskij uzel Kavkazkoj vojny. Ideologicheskie i politicheskie aspekty osvoboditel'nogo dvizhenija na Severnom Kavkaze (konec XVIII - pervaja polovina XIX v.). Majkop, 2006. 15. Muhammed Tahir al'-Karahi. Tri imama. Mahachkala, 1990. 16. Muhammed Tahir al'-Karahi. Blesk dagestanskih sabel' v nekotoryh shamilevskih bitvah / per. s arabskogo A. M. Barabanova. Ch.II. Mahachkala, 1990. 17. RGIA.F. 1268.Op. 2. D. 53. 18. Ruzhevskij A. A. 1845 g. na Kavkaze // KS. T.VI. Tiflis, 1882. 19. RF IIAJe DNC RAN. F. 16. Op. 1. №175. 20. Smirnov N. A. Mjuridizm na Kavkaze. M., 1963. 21. Shherbina F. A. Istorija Kubanskogo kazach'ego vojska. Ekaterinodar, 1913. T. I.
Статья поступила вредакцию 10.09.2014 г.
УДК 94 (470.67)
ВКЛАД МОЛОДЕЖИ В ИНДУСТРИАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ
ДАГЕСТАНА (1971-1980 гг.)
THE YOUTH’S CONTRIBUTION INTO THE INDUSTRIAL DEVELOPMENT OF DAGESTAN (1971-1980s)
© 2014 Залбекова Л. Е., Акмурзаева З. М., Раджабова З. К.
Дагестанский государственный педагогический университет © 2014 Zalbekova L. E., Akmurzaeva Z. M., Radzhabova Z. K.
Dagestan State Pedagogical University
Резюме. В статье рассматривается участие молодежи Дагестана в повышении эффективности индустриального производства, возрастании трудовой активности молодежи, деятельность комсомольской организации по вовлечению молодежи в сферу материального производства республики.
Abstract: The article deals with the participation of youth in Dagestan in improving industrial production, increasing labor activity of youth activities of the Komsomol organization for youth involvement in the sphere of material production of the republic.
Annotacija: V stat'e rassmatrivaetsja uchastie molodezhi Dagestana v povyshenii jeffektivnosti industrial'nogo proizvodstva, vozrastanija trudovoj aktivnosti molodezhi, dejatel'nost' komsomol'skoj organizacii po vovlecheniju molodezhi v sferu material'nogo proizvodstva respubliki.
Ключевые слова: индустриальное производство, трудовая активность, соревнования, молодежная организация, пятилетка.
Key words: industrial production, industrial development, labour activity, competitions, youth organization, five year plan.
Kljuchevye slova: industrial'noe proizvodstvo, trudovaja aktivnost', sorevnovanija, molodezhnaja organizacija, pjatiletka.
Осмысляя пройденные этапы, выдвигая новые задачи, мы вновь обращаемся к историческому опыту, видя в нем залог более глубокого понимания не только прошлого, но и настоящего и в особенности, будущего. Это позволит более четко определить требования, которые новые условия жизни предъявляют к молодежи.
Изучение прошлого опыта, извлечение из него уроков помогут в итоге выбрать верные ориентиры на путях обновления современного общества, в деле активации участия молодежи в индустриальном развитии нашей республики.
Характерной чертой индустриального развития 70-х годов являлось увеличение масштабов нового строительства.
Индустриальное развитие 70-х годов характеризовалось в целом углублением тенденций,
вызванных политикой формирования единого народохозяйственного комплекса страны.
К началу 70-х годов Дагестанская АССР располагала развитым промышленным потенциалом. Ее продукция поставлялась во многие регионы страны.
В 1971 г. вырос удельный вес производства важнейших видов промышленной продукции Дагестана в народном хозяйстве СевероКавказского экономического региона. Так, выработка электроэнергии составила 1,7 %, добыча нефти - 5,7 %, газа - 3,2 %, выпуск металлорежущих станков - 12 %, стекол оконных - 43 %.
Одной из наиболее действенных форм участия молодежи в повышении эффективности общественного производства продолжало оставаться трудовое (социалистическое) соревнование, одним из зачинателей которого в конце 20-х годов выступил комсомол.
