CC BY
62
УДК 165.6
Н. А. Малъшина
кандидат философских наук, Саратовская государственная консерватория имени Л. В. Собинова
E-mail: [email protected]
ГЕРМЕНЕВТИКА КУЛЬТУРЫ П. РИКЁРА КАК ПРОДОЛЖЕНИЕ ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ ОНТОЛОГИИ
Главная цель данной статьи — выявление оснований механизма передачи онтологической традиции пространства культуры при помощи инструментария герменевтики. Она может быть реализована путем решения следующей задачи: проследить точки соприкосновения, совпадения, расхождения и взаимосвязи в концепциях Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, П. Рикёра. Предметом исследования выступает соотношение идей феноменологии, философской герменевтики с точки зрения преемственности и различения в культурологическом аспекте. Механизм передачи онтологической традиции пространства культуры целесообразно раскрыть через проблему тождества иразличия — как философской проблемы, так и принципа культурного самоопределения. Проблема тождества и различия выступает как принцип формирования философской традиции культуры. Механизм утверждения онтологической традиции пространства культуры представляется возможным рассмотреть, когда отождествление некоторой концепции с предшествующей порождает пропасть различия между ними, и наоборот — когда предметное отрицание тождества может быть свидетельством его принципиального присутствия. Причем принцип различия через свободу творческой мысли приходит опять к принципу тождества, которое в свою очередь раскрывается в синтезе. Современная экономическая точка зрения на пространство культуры, укорененная в воззрениях психоанализа, развивает свою концепцию влечений в обширных границах теории культуры, продолжая в экономике обладания и заканчивая политической властью и личным достоинством, определяя их различное содержание в интерпретации П. Рикёра.
Ключевые слова: герменевтика культуры, феноменология культуры, интерпретация, механизм передачи онтологической традиции пространства культуры
Для цитирования: Мальшина, Н. А. Герменевтика культуры П. Рикёра как продолжение фундаментальной онтологии / Н. А. Мальшина // Вестник культуры и искусств. — 2020. — № 1 (61). - С. 53-61.
Введение
Культурные традиции имеют огромное значение для экономики, общества и окружающей среды всего мира. Осмысление и сохранение культурного наследия необходимо производить целенаправленно, исходя из стратегии оценивающей традиции пространства культуры как важнейшего актива и ресурса. Такую стратегию необходимо полностью интегрировать в ключевые экономические приоритеты развития страны, также она должна способствовать вкладу культурных традиций в актуальную повестку дня в области устойчивости, творческой свободы, исследований и инноваций, регионального и глобального развития и национального единства.
Главная цель данной статьи — выявление оснований механизма передачи онтологической традиции пространства культуры при помощи инструментария герменевтики. Герменевтика культуры выступает в качестве инструмента, указывающего, в каких формах, понятиях и концептах богатейший опыт интерпретации может быть включен в фундаментальную онтологию. Герменевтика позволяет размышлять о говорении и понимании в познании, перейдя с уровня понятий на уровень целостного подхода, где язык предстает в мыслеоформляющей и коммуникативной функциях как культурно-историческая универсальная среда, горизонт онтологии в целом.
53
Механизм передачи онтологической традиции пространства культуры целесообразно раскрыть через проблему тождества и различия — как философских вопросов, так и принципа культурного и национального самоопределения. Вышеназванная проблема выступает как принцип формирования философской традиции культуры. Механизм утверждения онтологической традиции пространства культуры представляется возможным рассмотреть, когда отождествление некоторой концепции с предшествующей порождает пропасть различия между ними, и наоборот — когда предметное отрицание тождества может быть свидетельством его принципиального присутствия. Пространство культуры «целиком выступает продуктом и сферой человеческой деятельности, а потому по своей структуре подразделяется на ряд элементов, подпространств: 1) ойкумена как совокупность областей земного шара, заселенная людьми; 2) историко-культурные области как отдельные части ойкумены; 3) отдельные пункты обитания (от поселений первобытных людей до современных мегаполисов» [15, с. 400].
Реализация данной цели достигается путем решения следующей конкретной задачи: проследить точки соприкосновения, совпадения, расхождения и взаимосвязи в концепциях Э. Гуссерля [2; 3], М. Хайдеггера [13; 14], П. Рикёра [8-11].
Объектом исследования данной статьи являются философские учения ХХ в., более конкретно — Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, П. Рикёра. Предметом исследования выступает соотношение идей феноменологии, философской герменевтики с точки зрения преемственности и различения.
Для системного исследования проблемы используются следующие методы: сравнительной компаративистики и структурного анализа, феноменологический и герменевтический. По сути дела, речь идет о своеобразной трансцендентальной герменевтике, которая по замыслу Э. Гуссерля должна стать необходимым элементом всякого познания.
Опыт герменевтики убеждает в том, что интерпретация не может быть представ-
лена только как логико-методологическая процедура, она существует как многоликий феномен на различных уровнях бытия. Философское рассмотрение интерпретации предполагает выявление онтологических предпосылок этого феномена, понимание природы интерпретации в различных философских концепциях.
В рамках понятия истолкование М. Хай-деггер вводит для предикативной формы термин «герменевтическое как» [13], исключительно феноменологически спрашивает себя, адекватно ли это онтологическое предвосхищение самому фактичному человеку. Задача герменевтического исследования состоит в том, чтобы опрашивать всегда собственное вот-бытие «с прицелом на то, чтобы сформулировать коренное бодрствование в отношении его самого» [10, с. 36], с прицелом на его бытийный характер. Поэтому главнейшая цель герменевтики фактичности заключается как раз в разработке этого специфического «бытийного характера» вот-бытия и отделении его от классического, неконтролируемого и неисторичного, понимания бытия. Герменевтика как деструкция затрагивает основные онтологические решения метафизики.
Результаты. П. Рикёр считает необходимым «привить проблему герменевтики к феноменологическому методу». Это необходимо феноменологии, так как в общем у Э. Гуссерля акцент поставлен на проблеме метода, а М. Хайдеггер скореестроит онтологию как вид «метафизики», чем онтологически обоснованную концепцию понимания, т. е. герменевтику. Герменевтика нуждается в такой «феноменологической прививке», поскольку находит в ней средство избавиться от приобретенной методологической формы. Это возможно, по мнению П. Рикёра, двумя способами обоснования герменевтики. Один из них, «короткий путь — это путь онтологии понимания, аналогичный пути, избранному М. Хайдеггером» [10, с. 37]. Развиваясь таким образом, герменевтика отказывается отвечать на вопросы о специфических способах исторического познания, о методе, «сразу переносит себя в план онтологии конечно-
54
го сущего» [Там же, с. 13], обнаруживая понимание как способ бытия. Предложенный П. Рикёром «длинный путь» также ставит задачейвывести рефлексию на уровень онтологии, но решаться она будет постепенно, с последовательным учетом требований семантики, а потом и рефлексии. Способ бытия субъекта есть момент исторического процесса, самобытие субъекта должно быть «бытием в тексте» и «бытием текста», т. е. случаемиз жизни языка. Герменевтика становится «семантической». Интерпретация текстов оказывается и самоинтерпретирующей интерпретатора, а бытие — интерпретируемым бытием. В такой герменевтической конструкции нет ни субъектно-объектных отношений, ни самого субъекта в стиле картезианского Cogito, ни рефлексивного отношения.
Так, по мысли П. Рикёра, перевод эпистемологической проблематики в семантический план оказывается не только возможным, но и неизбежным. Понимание является уже способом бытия «такого сущего, которое существует понимая» [Там же, с. 37]. Герменевтика должна сделать решительный шаг, отказавшись от естественного для ее ранних вариантов «гипостозирования языка», «дойти до связи исторического бытия с совокупным бытием, связи, которая была бы изначальной» [Там же]. И этот путь для нее открывает феноменология, поскольку именно в ней «смысл» языковых выражений связывается с существованием.
Вклад Э. Гуссерля, основателя феноменологии, в герменевтику подвергается более подробному анализу со стороны П. Рикёра. Двойственность его проявляется, с одной стороны, в критике «объективизма», касающейся герменевтической проблематики, но только опосредованно, так как «оспаривает претензию эпистемологии естественных наук дать гуманитарным наукам единственную методологически пригодную модель» [2, с. 35]. С другой стороны, критика Э. Гуссерля идет дальше, соединяясь спозитивными разработками, пролагающими путь онтологии понимания. В связи с этим «жизненный мир» Э. Гуссерля видится как «пласт опыта,
предшествующий субъект-объектному отношению» [Там же, с. 37]. Субъект рассматривается как «интенциональный полюс, как носитель намерения» [Там же], предлагая ему в качестве коррелята «область значений». В ранней феноменологии феномены являются как раз коррелятами интенциональной жизни, «единицами значения», вытекающими из этой интенциональной жизни.
Интерпретация «имеет отношение к способу бытия в мире бытия, предшествующего встрече с отдельным сущим» [10, с. 13]. Рикёр идет «длинным путем, начатым анализом языка» [Там же, с. 10], акцентируя внимание на том, что философская рефлексия — это деятельность по объективизации сознанием самого сознания. Рефлексия «опредмечивает» не только содержание сознания, но и сам этот процесс. Герменевтика открывает способ существования, который от начала и до конца остается интерпретированным бытием. Бытие рефлексии, интерпретированное бытие предстает как «движение интерпретации». И бытие это многогранно: оно представляет собой «конфликт интерпретаций», каждая из которых имеет собственную жизненную основу. «Одна только рефлексия, отменяя себя как рефлексию, может привести к онтологическим корням понимания. Но как раз это и происходит в языке и в движении рефлексии» [8, с. 55]. Какова эта основа сознания, можно понять, если обратиться к примерам тех философских концепций, которые пытались ее обнаружить и тем самым предлагали соответствующие онтологии — герменевтической концепции понимания, структуралистской концепции языка и психоаналитической концепции личности.
И, следовательно, задачей герменевтики является «показать, что существование достигает слова, смысла, рефлексии лишь путем непрерывной интерпретации всех значений, рождающихся в мире культуры» [8, с. 42]. Однако этим исследование не ограничивается, поскольку П. Рикёр высказывает предположение о том, что «возможны и другие стратегические уровни», такие как текст, внутренняя связанность которого требует иного типа «интеллигибельности». Из
55
этого вытекает возможность для онтологии логоса, или говорения, «если языковой мир оказывает определенное влияние на бытие, то происходитэто на уровне проявления или продуктивности» [8, с. 125]. Слабость структурализма, как считает П. Рикёр, определена тем, что он сделал своим предметом уже состоявшуюся, свершившуюся культуру, оставив без внимания «производство культуры», то же касается и структурной лингвистики. Структурализму свойственен приоритет состояния над историей, «...исключается история — не только как процесс перехода от одного состояния в другое, но и как производство культуры и человека, осуществляемое в процессе производства языка» [Там же]. Одновременно с этим исключается и первичная инжекция языка. Пока структурализм ограничивается анализом, не обращаясь к «производству языка» [10, с. 293], он имеет дело с застывшим результатом. Не стоит напоминать, что «любой способ производства не только имеет отношение к экономической сфере» [5, с. 53], но и создает целую систему поддерживающих социальных структур и идей. Обмен культурными благами предполагает, что блага сравнимы друг с другом, поскольку имеют ценность. И здесь уже напрямую ощущается взаимосвязь с Людвигом Витгенштейном [1].
Объяснение «недовольства» и «развития культуры» путем психоаналитического метода происходит через «экономическую» модель феномена культуры, но, по мнению П. Рикёра, не является исчерпывающим. Экономическая интерпретация культуры господствует во всех фрейдовских рассуждениях. Принудительное «отречение от импульсивных желаний» [8, с. 33] заложено в начале феномена культуры. Именно «экономическая точка зрения обнаруживает смысл культуры» [6, с. 155], но возвышение ее над всеми иными, включая генетическую, завершается только тогда, когда психоанализ оказывается способным развивать свою концепцию влечений в обширных границах теории культуры. П. Рикёр схематично обнаруживает связь отдельных сфер культуры, начиная с «экономики обладания» [8, с. 295] и заканчивая
политической властью и личным достоинством, определяя их различное содержание.
Из всего вышесказанного Рикёр выводит постулат, резюмирующий все другие постулаты и подчиняющий их себе, которому бросает вызов феноменология, поскольку для нее язык является посредником, т. е. он вырывается за пределы самого себя и устремляется к тому, о чем он говорит, обосновывает себя и превосходит себя «благодаря интенциональному движению отсылки» [9, с. 110]. П. Рикёр считает возможным «герменевтический» вывод. Узел всех трудностей на пути к этому он видит в отношении между герменевтикой и рефлексией. Он различает три этапа понимания, соответствующих движению, ведущему от жизни в символах к мышлению. Первый — «этап обычной феноменологии», где «понимание охватывает вселенную символов, связывает ее и сообщает ей плотность мира» [11, с. 317]. Здесь он усматривает возможность четвертого способа понимания, через ритуал и миф, т. е. через другие проявления Священного. Второй этап — критическое отношение к символам, где вырисовывается «поле герменевтики в собственном смысле слова» и очерчивается герменевтический круг — «для понимания нужна вера, а для веры нужно понимание» [10, с. 370]. Таким образом, если исходить из такого способа интерпретации, то герменевтика выступает как «достижение "современности", это один из способов, с помощью которого "современность" преодолевает себя в качестве забытого Священного» [Там же, с. 371]. Третий этап — этап интеллектуального постижения символов, этап «мышления, исходящего из символа». Символические отношения обнаруживаются между вещами благодаря сомнению, создающему этот «зазор». Смысл слов оказывается «двойным»: и непосредственным, и символическим. Через «стандартную» семантику анализируется связь словесных выражений с фиксированным, непосредственным смыслом, а с помощью психоанализа связывается со скрытым смыслом желания. Отсюда герменевтика — не что иное, как интерпретация «в подлинном смысле», т. е. выявление скрытого
56
смысла в смысле очевидном, а мир знаков оказывается средством самопонимания, если трактовать его как символический. И выполнять работу самообъяснения человеку помогает «конкретная рефлексия», центральное понятие которой — Cogito — опосредовано всем универсумом знаков. И только с помощью феноменологии и философии духа можно достичь постижения, понимания, так как они являются «центром гравитации и осью любого постижения» [11, с. 334]. Путем тройственного анализа, чему был подчинен процесс символизации, П. Рикёр выявил новые аспекты этого процесса.
Феноменология в целом предстает как философия субъекта с теорией значения в виде трех тезисов: 1) значение есть всеобъемлющая категория феноменологического описания; 2) субъект — носитель значения; 3) редукция — это философский акт, делающий возможным появление сущего, которому свойственно образование значения. Лингвистическое значение, вписанное в область интенциональности сознания, и логическое выражение способны конституировать разумную форму деятельности означивания, и именно в этом смысле значение становится всеохватывающей категорией феноменологии. Феноменология уже в лице «позднего» Э. Гуссерля усматривает корень интенцио-нальной активности в «жизнепереживании». Понятие ego расширяется и сосредотачивает все очаги смысла. И, следовательно, «жизненный мир», будучи предметным миром, предстает в своем бытии как основанный на смыслах, а значение становится универсальным посредником между субъектом и «его» миром. Вопрос о бытии при помощи трансцендентной редукции трансформируется в вопрос о смысле бытия. «Все есть значение, как только любое сущее начинает рассматриваться в качестве смысла жизненного, благодаря которому субъект устремляется к трансценденциям», таким образом, можно «представить феноменологию как теорию языка» [13, с. 310].
Выводы
Так, в результате осуществленной «прививки» феноменологии к психоанализу и
структурализму возникло то, что можно назвать и «онтологией», и «герменевтикой». Концепция познания перестает быть «внеположной» учению о бытии, они предстают как разные аспекты одного и того же, что и произошло в «фундаментальной онтологии» М. Хайдеггера. П. Рикёр уверен, что «онтология, разработанная Хайдеггером, со всей основательностью закладывает фундамент того, что я назвал бы герменевтикой "я есть", из которой следует отвержение трактуемого в качестве простого эпистемологического принципа и которая одновременно означает слой бытия, который следует поместить до» [8, с. 32]. Интерпретация, истолкование экзистенциально основывается на понимании, определяемом М. Хайдеггером как способ бытия Dasein, здесь-бытия [14, с. 141]. Экзистенциально-онтологическая концепция истолкования становится для него необходимой предпосылкой и основанием вторичной, т. е. философско-реф-лексивной, «интерпретации интерпретаций» философских и поэтических текстов. Их глубинная взаимосвязь проявляется в том, что экзистенциальный, дорефлексивный уровень выполняет роль горизонта предпони-мания, от которого никогда нельзя освободиться, и именно в нем коренится вторичная интерпретация.
В целом интерпретация оказывается тесно связанной с фундаментальными проблемами человеческого бытия-в-мире, тем более что сами тексты рассматриваются не просто как «служебные» знаковые структуры, но в первую очередь как формы человеческого языка, через который «говорит» само бытие. М. Хайдеггер идет иным путем, чем П. Рикёр: исходя из говорящего сущего, из онтологически нагруженного сложившегося языка мыслителя, поэта и устремляясь по дороге, ведущей к говорению. П. Рикёр же движется от замкнутого универсума знаков к открытости дискурса, где онтология языка М. Хайдеггера выступает горизонтом анализа П. Рикёра.
Герменевтический аспект феноменологического исследования реализуется в чередовании статического и генетического
57
анализа, соотносимого с двумя видами данности предмета — изначально-пассивной и реактивированной. Статический анализ, раскрывающий конституцию предмета как завершенного результата соответствующего конститутивного процесса, заключается в отвлечении от самого этого процесса. Анализ генетический адресуется к ходу становления этого предмета в субъективных актах. Статический анализ какой-либо пассивной данности мотивирует постановку вопроса о генезисе этой данности, что, стало быть, является переходом к генетическому анализу. И наоборот: так как всякое действие фундировано соответствующей пассивной данностью, то и раскрытие актуального генезиса какого-либо предмета включает в себя раскрытие новой пассивной данности, более глубинной, которая становится предметом нового статического анализа. Всякая пассивная данность может быть реактивирована, иначе говоря, любая «чужеродная духовная функция» может быть усвоена. Но усвоение как снятие «чужеродности» означает и снятие онтологической границы между ego и alter ego. Эта граница задает локализацию отдельного я в традиции, тем самым определяя существование отдельного я как индивидуальное, т. е. исторически ограниченное. Значит, снятие этой границы в то же время означает снятие исторической определенности индивидуального сознания. Поскольку же возможность реактивации в принципе не ограничена, индивидуальное сознание имеет в качестве идеального предела сознание абсолютное, т. е. лишенное исторических границ.
Таким образом, интерпретация берет начало в «бытие-в-мире» как «натуральная» герменевтика, ведь получается некое кругообразное движение между «я говорю» и «я есть»: «прежде имеет место бытие-в-мире, затем его понимание, затем интерпретация и уже затем его словесное выражение» [8, с. 32], правда все это происходит внутри языка. Нужно иметь в виду, что сфера «говорения» не только выражает «сферу бытия», но и сама относится к ней, взаимодействует с ней; идет процесс взаимопроникновения,
напоминающий «герменевтический круг». Таким путем идет рефлексивная философия, сочетающая выводы психоанализа и семиологии путем интерпретации знаков — «частных и общих, психических и культурных, — в которых могут быть выявлены и выражены конституирующие нас желания и усилие быть» [8, с. 335]. Таков вывод П. Рикёра, который определяет его понимание и предмета философии, и ее назначения, и путей рефлексивной философии в будущее.
Подводя итог, возможно говорить, что в общей структуре исследования он различает три уровня феноменологической процедуры [4, с. 119]:
1. Уровень дескриптивного анализа: его основная функция — «разобрать» феномены, т. е. развернуть их характеристики, их интенциональные значения и действенно-содержательные структуры феноменов сознания.
2. «Трансцендентальное конституиро-вание» совершается на втором уровне феноменологии Рикёра. Он определяет консти-туирование феномена иначе, чем Гуссерль. Рикёр отмечает двойственность концепции конституирования Гуссерля: согласно одной версии, оно обозначает построение феномена, согласно другой — лишь дает или выявляет эти феномены. П. Рикёр принимает вторую версию.
3. Уровень онтологической феноменологии, или онтологии сознания, определяющей статус сознания в общем плане бытия. Рикёр представил только набросок этого уровня.
Итак, П. Рикёр делает упор на дескриптивную феноменологию, схожую с эйдиче-ской феноменологией сущностных структур в духе раннего Э. Гуссерля. Наметившийся лингвистический поворот не означает, Его позиция схожа с лингвистическим подходом в духе Л. Витгенштейна. Для П. Рикёра герменевтика и феноменология независимы и равноправны, феноменологическое исследование неизбежно предваряет герменевтику, герменевтика — необходимое условие феноменологии. Первое верно потому, что предикативная структура текста основана
58
на допредикативном опыте, последнее — потому, что даже феноменология Э. Гуссерля предполагает герменевтическую интерпретацию. Представляется, что в сегодняшнем противостоянии герменевтики и деконструкции течет единый источник — феноменология Э. Гуссерля.
Таким образом, даже по необходимости беглый экскурс в поле герменевтики и обращение к главным ее понятиям показывает глубину и богатство ее опыта в познании, понимании и интерпретации. В контексте герменевтики субъект предстает как человек интерпретирующий, герменевтическое понимание которого предполагает разграничение субъекта отвлеченно-теоретического мира и субъекта как индивидуума, мыслящего в реальном бытии-событии. Познание, понимание и интерпретация предполагаются укорененными в историческом, культурном и социальном контексте, тесно связанными с жизнью.
Мир культуры — подвижное множество «текстов», в которых растворяется индивидуальное человеческое сознание и индивидуальная человеческая деятельность. В этом «мире» все «дуализмы» онтологии, теологии и гносеологии, экономики, политологии превращаются в подвижные различия. Возникающие в результате этого отношения не являются отношениями между стабильными субстанциональными единствами, а сами эти образования не существуют вне отношений и не обладают перед ними никаким онтологическим преимуществом.
В данной работе, в парадигме культурных исследований, культура «мыслится как процесс, как "праксис", нечто подвижное и быстро трансформирующееся, где имеет место множественность детерминаций, среди которых трудно отделить ситуативные, сиюминутные факторы влияния от проявлений долговременных отношений и ценностей. "Культура с большой буквы" уступила место множественным, частным, исторически и социально определенным культурам. Культура... не едина и гомогенна, а дифференцирована, основана на принципе различия. Если это и единство, то сложное ("единство-
в-различии", "артикулированная целостность")» [7, с. 400].
Механизм передачи онтологической традиции пространства культуры раскрывается через проблему тождества и различия в философских концепциях культуры. Принцип тождества, являющийся необходимым условием любой философской концепции культуры, по-новому обнаруживает себя в западноевропейской философии ХХ в., что подтверждает преемственность даже радикально противоположных философских учений. Однако каждая последующая концепция на основе принципа различия, выражающего в исследовании творческую свободу и креатив, дает возможность новой интерпретации концепции оснований онтологической укорененности пространства культуры, способствуя в целом самоопределению философских школ. Принцип различия своим стремлением к перечтению предшествующей традиции закладывает начало дальнейших преобразований именно в фундаментальной онтологии М. Хайдеггера, что проявляется в виде инновационного подхода к традиционной проблематике, в частности, в выражении творческой свободы. Причем принцип различия через свободу творческой мысли приходит опять к принципу тождества, которое в свою очередь раскрывается в синтезе.
А само действие передачи традиции культуры реализуется в чередовании статического и генетического анализа, соответствующего двум видам данности предмета — изначально-пассивной и реактивированной.
Однако П. Рикёр в заключение своего исследования ставит несколько вопросов, оставшихся без ответа, из чего видно, что эта фундаментальная проблема находится в подвешенном состоянии. Например, без ответа вопрос о соответствующих реальностях каждой области данного анализа, представленных в различных методологиях: экономики, феноменологии и герменевтики. Экономика — экономика желания, феноменология — феноменология духа, герменевтика — толкование образов. Современная экономическая точка зрения на пространство культуры укорене-
59
на в воззрениях психоанализа, развивая свою концепцию влечений в обширных границах теории культуры, продолжая в экономике обладания и заканчивая политической властью и личным достоинством, определяя их различное содержание в интерпретации П. Рикёра.
1. Витгенштейн, Л. Культура и ценность. О достоверности / Л. Витгенштейн. — Москва : АСТ, 2010. - 256 с.
2. Гуссерль, Э. Картезианские размышления / Э. Гуссерль. — Санкт-Петербург : Наука : Ювента, 1998. — 315 с.
3. Гуссерль, Э. Философия как строгая наука / Э. Гуссерль. — Новочеркасск, 1994. — 357 с.
4. Мальшина, Н. А. Влияние феноменологии Э. Гуссерля на современную онтологию: дис. ... канд. филос. наук: 09.00.03 / Н. А. Мальшина. — Саратов, 2005. — 128 с. РГБ ОД, 61:06-9/211. — URL: http://www.dslib.net/istoria-filosofii/ vlijanie-fenomenologii-je-gusserlja-na-sovremennuju-ontologiju.html.
5. Мальшина, Н. А. «Культура», «сознание», «творчество» и «креативность»: компаративистский подход / Н. А. Мальшина // Интеллект. Инновации. Инвестиции. — 2017. — № 10. — С. 51—54. — URL: http ://intellekt-izdanie.osu.ru/ arhiv-zhurnala/anons-n10_2017.html.
6. Мальшина, Н. А. Феноменологическое видение художественной культуры / Н. А. Мальшина // Проблемы художественного творчества в аспекте исполнительской и педагогической деятельности : сб. ст. по материалам Всероссийских научных чтений, посвященных Б. Л. Яворскому / отв.
ред.: Л. Г. Сухова. — Саратов, 2017. — С. 152-157. - URL: http://www.new. pdfm.ru/35pedagogika/94173-3-v-aspekte-ispolnitelskoy-pedagogicheskoy-deyatelnosti-sbornik-statey-materialam-vserossiyskih-nauchnih-chteni.php.
7. Постмодернизм : энциклопедия. — Минск : Интерпрессервис : Книжный Дом, 2001. — 1040 с.
8. Рикер, П. Герменевтика и психоанализ // Герменевтика и психоанализ. Религия и вера / П. Рикер. — Москва : Искусство, 1997. — 272 с.
9. Рикер, П. Кант и Гуссерль / П. Рикер // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции ХХ века. — Томск : Водолей, 1998. — С. 110—140.
10. Рикер, П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике / П. Рикер; пер. с фр. и вступ. ст. И. Вдовиной. — Москва : Канон-пресс-Ц : Кучково поле, 2002. — 624 с.
11. Рикер, П. Я-сам как другой : пер. с фр. / П. Рикер — Москва : Издательство гуманитарной литературы, 2008. — 416 с. — (Французская философия XX века).
12. Хабермас, Ю. Философский дискурс о модерне / Ю. Хабермас. — Москва : Весь Мир, 2003. — 416 с.
13. Хайдеггер, М. Бытие и время / М. Хай-деггер. — Москва : AD MARGINEM, 1997. — 452 с.
14. Хайдеггер, М. Введение в метафизику / М. Хайдеггер. — Санкт-Петербург : НОУ ВРФШ, 1998. — 301 с.
15. Хоруженко, К. М. Культурология : энцикл. слов. / К. М. Хоруженко. — Ростов-на-Дону : Феникс, 1997. — 640 с.
Получено 03.01.2020
N. Malshina
Candidate of Philosophical Sciences, Saratov State Conservatoire named after L. Sobinov
E-mail: [email protected]
Paul Recoeur's Hermeneutics of Culture as a Fundamental Ontology Extension
Abstract. The main purpose of this article is to point out the grounds for mechanism of ontological tradition of cultural environment with the help of hermeneutics tooling. It can be realized by means of the following task solution: to follow the meeting points, coincidence, differences and interrelation in the concepts of E. Husserl, M. Heidegger, P. Recoeur. Subject of
60
research is correlation of phenomenology, philosophical hermeneutics ideas from the viewpoint of succession and differentiation in culturological aspect. Ontological tradition of culture space transfer mechanism should be disclosed through the identity and difference problem both as a philosophical problem and cultural self-determination principle. The problem of identity and difference is acting as a principle of philosophical tradition of culture formation. Ontological tradition of culture space approval mechanism is possible for consideration only when some concepts identity with the previous one causes an abyss of difference between them and on the contrary when objective negation of identity can witness its principle presence. What is more, the principle of difference through the freedom of creative thinking comes again to the principle of identity which in its turn is disclosed in the synthesis. Modern economic viewpoint on the culture space rooted in psycho-analysis views is developing its concept of inclination within the theory of culture boundaries, going on in the economy of possession and finishing with political power and personal dignity, defining their different content in P. Recoeur's interpretation.
Keywords: hermeneutics of culture, phenomenology of culture, interpretation, ontological tradition of culture space transfer mechanism
For citing: Malshina N. 2020. Paul Recoeur's Hermeneutics of Culture as a Fundamental Ontology Extension. Culture and Arts Herald. No 1 (61): 53-61.
References
1. Wittgenstein L. 2010. Kul'tura i tsennost'. O dostovernosti [Culture and value. About reliability]. Moscow: AST. 256 p. (In Russ.).
2. Husserl E. 1998. Kartezianskie razmyshleniya [Cartesian Reflections]. St. Petersburg: Nauka: Yuventa. 315 p. (In Russ.).
3. Husserl E. 1994. Filosofiya kak strogaya nauka [Philosophy as a rigorous science]. Novocherkassk. 357 p. (In Russ.).
4. Malshina N. 2005. Vliyanie fenomenologii E. Gusserlya na sovremennuyu ontologiyu [The influence of the phenomenology of E. Husserl on modern ontology]. Saratov. 128 p. RGB OD, 61:06-9/211. Available from: http://www.dslib.net/istoria-filosofii/vlijanie-fenomenologii-je-gusserlja-na-sovremennuju-ontologiju.html. (In Russ.).
5. Malshina N. 2017. "Culture", "consciousness", "creativity" and "creativity": a comparative approach. Intellekt. Innovatsii. Investitsii [Intellect. Innovation. Investments]. No 10: 51-54. Available from: http:// intellekt-izdanie.osu.ru/arhiv-zhurnala/anons-n10_2017.html. (In Russ.).
6. Malshina N. 2017. The phenomenological vision of art culture. Problemy khudozhestvennogo tvorchestva v aspekte ispolnitel'skoy i pedagogicheskoy deyatel'nosti [Problems of artistic creativity in the aspect of performing and teaching]. Responsible editor: L. G. Sukhova. Saratov. P. 152-157. Available from: http://www.new.pdfm.ru/35pedagogika/94173-3-v-aspekte-ispolnitelskoy-pedagogicheskoy-deyatelnosti-sbornik-statey-materialam-vserossiyskih-nauchnih-chteni.php. (In Russ.).
7. Postmodernizm : entsiklopediya [Postmodernism: an encyclopedia]. 2001. Minsk: Interpresservis: Knizhnyy Dom. 1040 p. (In Russ.).
8. Ricoeur P. 1997. Hermeneutics and psychoanalysis. Germenevtika i psikhoanaliz. Religiya i vera [Hermeneutics and psychoanalysis. Religion and Faith]. Moscow : Iskusstvo. 272 p. (In Russ.).
9. Ricoeur P. 1998. Kant and Husserl. Intentsional'nost'i tekstual'nost'. Filosofskaya mysl'FrantsiiXXveka [Intentionality and textuality. The philosophical thought of France of the twentieth century]. Tomsk: Vodoley. P. 110-140. (In Russ.).
10. Ricoeur P. 2002. Konflikt interpretatsiy. Ocherki o germenevtike [Conflict of interpretation. Essays on hermeneutics]. Transl. from French and Entry Art. by I. Vdovina. Moscow: Kanon-press-Ts: Kuchkovo pole. 624 p. (In Russ.).
11. Ricoeur P. 2008. Ya-sam kak drugoy : per. s fr. [I-Myself Like Another: Translated from French]. Moscow: Izdatel'stvo gumanitarnoy literatury. 416 p. (French philosophy of the XX century). (In Russ.).
12. Habermas J. 2003. Filosofskiy diskurs o moderne [Philosophical Discourse on Art Nouveau]. Moscow: Ves' Mir. 416 p. (In Russ.).
13. Heidegger M. 1997. Bytie i vremya [Being and time]. Moscow: AD MARGINEM. 452 p. (In Russ.).
14. Heidegger M. 1998. Vvedenie v metafiziku [ntroduction to Metaphysics]. St. Petersburg: NOU VRFSh. 301 p. (In Russ.).
15. Khoruzhenko K. 1997. Kul'turologiya: entsiklopedicheskiy slovar' [Culturology: Encyclopedic Dictionary]. Rostov-na-Donu: Feniks. 640 p. (In Russ.).
Received 03.01.2020
61
