CC BY
9
УДК 1/14
Н. Н. Кожевников, В. С. Данилова
Герменевтический анализ некоторых философских тенденций
Серебряного века России
Северо-Восточный федеральный университет, г. Якутск, Россия
Аннотация. Использован герменевтический подход к исследованию творчества А. А. Блока. Использовано параллельно-последовательное рассмотрение двух герменевтических треугольников: классического (автор-текст-читатель) и универсального. Блок своим творчеством выразил сущность российского духа того времени. Он сумел связать тонкую лирику с высоким гражданским чувством и любовью к Родине. Блок плыл в едином потоке со страной, ориентируясь только на свою поэтическую интуицию, как чувственную, так и интеллектуальную. Золотой век российской культуры потрясает глубокой «эше-лонированностью» культуры. Можно тут назвать многие десятки писателей и поэтов, демонстрировавших высочайшее мастерство и способных составить национальную славу своей стране. Также творили многие композиторы, художники, оказавшие огромное влияние на мировую культуру. Серебряный век российской культуры начался в 90-х гг. XIX столетия и продолжался затем практически два десятилетия XX столетия. Как и в золотом веке, здесь сформировалась многогранная культура: поэзия, литература, живопись, музыка. Особо можно выделить театр, ставший символом этого времени: Дягилевские сезоны в Париже, МХАТ в Москве. Здесь приобрела свои завершенные формы русская философия. Некоторые авторы считали, что это время соответствует третьей эпохе возрождения мировой культуры. Первой такой эпохой несомненно было итальянское Возрождение (Рисорджименто), зародившееся во Флоренции, второй - немецкое Возрождение XVIII века, давшее миру великих писателей и философов - от Канта до Гегеля, поднявших эпоху Просвещения на небывалую высоту духа. Вполне возможно, что такой третьей эпохой стал бы заключительный этап Золотого и Серебряного веков российской культуры, если бы он не был прерван революцией семнадцатого года. В этой эпохе Серебряного века многое осталось до конца нераскрытым, но оказало влияние на российскую культуру всего ХХ столетия, хотя эти процессы часто происходили подспудно, вопреки основным установкам тоталитарной системы. Именно поэтому выдающиеся произведения советской эпохи тесно связаны с общепланетарными тенденциями.
Ключевые слова: герменевтика, автор, читатель, текст, сущее, бытие, Россия, лирика, ритм, переделка жизни, революция.
N. N. Kozhevnikov, V. S. Danilova
A hermeneutic analysis of some philosophical trend s of the Russian Silver Age
North-Eastern Federal University, Yakutsk, Russian Federation
Abstract. The hermeneutic approach to the study of Alexander Blok is considered. We used a parallel-sequential consideration of two hermeneutic triangles: classical (author - text - reader) and universal. Through his creativity, Blok expressed the essence of the Russian spirit of that time. He managed to connect subtle lyrics with a high civic feeling and love for the Motherland. Blok floated in a single stream with the country, focusing only on his poetic intuition, both sensual and intellectual. The golden age of Russian culture impresses with its
КОЖЕВНИКОВ Николай Николаевич - д. филос. н., профессор кафедры философии, Северо-Восточный федеральный университет им. М.К. Аммосова, г. Якутск, Россия.
E-mail: nnkozhev@mail.ru
KOZHEVNIKOV Nikolay N. - Doctor of philosophical science, Professor Department of Philosophy, M.K. Ammosov North-Eastern Federal University, Yakutsk, Russia.
ДАНИЛОВА Вера Софроновна - д. филос. н., профессор кафедры философии, Северо-Восточный федеральный университет им. М.К. Аммосова, г. Якутск, Россия.
DANILOVA Vera S. - Doctor of Philosophy, Professor Department of Philosophy, M.K. Ammosov NorthEastern Federal University, Yakutsk, Russia.
deep "echelon" culture. We can name several dozens of writers and poets who demonstrated the highest skill and were capable of making up the national glory of their country. Also, there were many composers and artists who had a huge impact on the world culture. The Silver Age of Russian culture began in the 1890s and continued for almost two decades of the 20th century. Like during the Golden Age, a multifaceted culture was formed there: poetry, literature, painting, music. The theater, which became a symbol of this time, can be especially distinguished: the Diaghilev Seasons in Paris, the Moscow Art Theater in Moscow. Here Russian philosophy acquired its complete forms. Some authors believed that that time corresponds to the third era in the revival of the world culture. The first among them was undoubtedly the Italian Renaissance (Risorgimento), which originated in Florence; the second was the German Renaissance of the 18th century, which gave the world great writers and philosophers, from Kant to Hegel, and raised the Age of Enlightenment to an unprecedented height of spirit. It is quite possible that such third era could have been the final stage of the Golden and Silver Ages of the Russian culture, had it not been interrupted by the 1917 revolution. During that era of the Silver Age, much remained unrevealed until the end, but influenced the Russian culture throughout the 20th century, although these processes often took place latently, contrary to the basic principles of the totalitarian system. That is why the outstanding works of the Soviet era are closely related to global trends.
Keywords: hermeneutics, author, reader, text, the things in existence, being, Russia, lyrics, rhythm, remaking life, revolution.
Введение
В Золотом веке российской культуры творили Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Лев Толстой, Достоевский, Тургенев Этот век потрясает глубокой «эшелонированностью» культуры. Если перечисленных выше литераторов можно условно отнести к «первому уровню», то следует назвать много десятков писателей и поэтов следующих «уровней», демонстрировавших в том числе высочайшее мастерство и способных составить национальную славу своей стране. Также творили многие композиторы, художники, оказавшие огромное влияние на мировую культуру. Серебряный век российской культуры начался в 90-х гг. XIX столетия и продолжался затем практически два десятилетия XX столетия. Как и в Золотом веке, здесь сформировалась многогранная культура: поэзия, литература, живопись, музыка. Особо можно выделить театр, ставший символом этого времени: Дягилевские сезоны в Париже, МХАТ в Москве. Здесь приобрела свои завершенные формы русская философия: Соловьев, братья Трубецкие, Бердяев, Франк и многие другие. Некоторые авторы считали, что это время соответствует третьей эпохе возрождения мировой культуры. Первой такой эпохой несомненно было итальянское Возрождение (Рисорджименто), зародившееся во Флорентийской республике, второй - немецкое Возрождение XVIII века, давшее миру великих писателей от Шиллера до Гете, философов
- от Канта до Гегеля, поднявших эпоху Просвещения на небывалую высоту духа. Вполне возможно, что такой третьей эпохой стал бы заключительный этап Золотого и Серебряного веков российской культуры, если бы он не был прерван революцией семнадцатого года.
А. А. Блок, пожалуй, наиболее яркий представитель этого времени Для рассмотрения его жизни и творчества используем два взаимосвязанных герменевтических треугольника. Классический - «автор - текст - читатель» использован нами, например, при разборе творчества М. Е. Салтыкова-Щедрина [1]. Универсальный герменевтический треугольник «вещь - сущее
- бытие» хорошо подходит для исследования состояния России в это время, её бытия и сущего, а также переплетения ритмов её развития с текстами А. Блока [2].
Возможности герменевтического треугольника «автор - текст -читатель» при исследовании жизни и творчества А. Блока
Автор. Судьба А. Блока была подчинена одной цели - поэтическому творчеству, и его ближайшее окружение (мать, тетки, родственники), рано распознав его талант и поверив в предназначение, всячески этому способствовало. В начале своей автобиографии Блок отмечает «Семья моей матери причастна к литературе и к науке» [3, с. 87]. В семье Бекетовых - ученых, интеллектуалов, литераторов, в которой он вырос, царил дух классической литературы (русской и европейской). Его бабушка Елизавета Григорьевна была профессиональным переводчиком с нескольких европейских языков классической и научной литературы, выполняя
до двухсот печатных листов в год. Тетки Блока также были писательницами, переводчицами. Мать Блока была не чужда новаторства, именно она ознакомила его с произведениями Вл. Соловьева и «новой поэзией», прежде всего символистами. Однако, как отмечала Л. Д. Менделеева, человек рационально-уравновешенного склада, в этой семье было что-то нервное, ненормальное. «Мать Блока, Александра Андреевна, была человеком более чем нервозным, с приступами тяжелой меланхолии и манией самоубийства... - с нею случались припадки эпилептического характера. Мария Андреевна побывала в психиатрической лечебнице - и, кажется, не один раз» [4, с. 73]. Так что Блок имел проблемы с наследственностью с отцовской и материнской сторон. Но подобные проблемы имели многие определявшие судьбу в России люди или влиявшие на неё, и взаимное влияние таких проблем друг на друга способствовало более глубокому проникновению Блока в её сущее. Блок был замкнутым человеком, не умел выступать, предпочитая зачитывать написанный текст, но в этом, наверное, была и его сила. К. Бальмонт отмечал, что «не видел, чтобы человек умел так красиво и выразительно молчать».
Блок был исключительно талантлив. «Без всяких усилий с его стороны пришла к нему сначала известность, а затем и слава» [5, с. 56]. Однако поэтическую талантливость вряд ли можно распространить на остальные сферы жизни. Хрестоматийным примером является Л. Н. Толстой - гениальный писатель и весьма посредственный философ. Точно также и Блока трудно воспринимать как пророка, сумевшего предугадать судьбы России. Его роль в подобном предсказании, наверное, невелика.
Текст Блока основан на ритме, любви и мистическом ощущении перемен. Контекстом стихов, драматических произведений и прозы Блока была Россия, которую он знал по Петербургу, Москве, имению Шахматово и еще нескольким городам (Н.-Новгород, Киев, Ревель), где ему довелось побывать. Однако этого хватило, чтобы прочувствовать Россию очень глубоко. Особое влияние на Блока оказал Петербург, который он исходил вдоль и поперек, не боясь самых грязных окраин и глухих переулков. 17 лет он прожил в Гренадерских казармах - военном городке на окраине Петербурга, в квартире своего отчима, учился в расположенной неподалеку Введенской гимназии. Именно на одной из таких окраин, переходящей в дачный поселок «Озерки», он написал свою «Незнакомку», куда вошел сам дух этого места и облюбованного им вокзального ресторанчика: «Вдали, над пылью переулочной, / Над скукой загородных дач, / Чуть золотится крендель булочной, / И раздается детский плач» [6, с. 391-394].
Сам Блок спокойно относился к женщинам, которые осаждали его со всех сторон, у него не было особых сексуальных влечений, однако эрос оказался одной из онтологической составляющей текстов, создавая особое очарование многих циклов его стихов, пронизанных любовью и страстью. Классические стихи без модернистского экспериментирования, посвященные гражданской тематике, истории, театру, оказываются в то же время гимном самой возвышенной любви. С одной стороны, есть тексты, где любовь - это всепоглощающая страсть: «В партере - ночь. Нельзя дышать. / Нагрудник черный близко, близко. / И бледное лицо. и прядь / Волос, спадающая низко.» [6, с. 233]. С другой стороны, любовь рассмотрена как равновесное основание жизни: «О доблестях, о подвиге, о славе / Я забывал на горестной земле, / Когда твое лицо в простой оправе / Передо мной стояло на столе.» [7, с. 121]. Следует отметить, что «музами» этих стихотворений были разные женщины.
В его текстах наряду с идеально выверенной формой и размером встречаются повторы слов в первой и третьей, например, строчках, своего рода «литературная киральность»: «Вздымаются светлые мысли / В растерзанном сердце моем, / И падают светлые мысли, / Сожженные темным огнем» [8, с. 252]. Ритм, соответствующий мировой гармонии, дополняется как бы небольшими изъянами, соответствующими сомоорганизационным духовным процессам.
Читатель мог иметь различные ожидания от творчества Блока, как и от него самого. Однако Блок вряд ли соответствовал им. Начав как певец «Прекрасной Дамы», «Снежной маски», он перешел к глубоким стихам о Родине, «Возмездию», а затем разделил многие из взглядов
большевиков. Когда Блок с женой в январе 1904 г. впервые посетил Москву, Андрей Белый, заочный почитатель, воображал его «человеком малорослым и тщедушным, с потным лицом послушника и зачесанными назад небогатыми волосами. А перед ним стоял статный и широкоплечий, с военной выправкой кудрявый здоровяк с равномерно обветренным, без вспышек румянца, но как бы загорелым лицом, напоминающий доброго молодца русских сказок» [4, с. 162].
В стихах Блока много незаконченного, неопределенного, невыразимого словами, что является прерогативой настоящей поэзии, создававшей основание для самых разных читательских ожиданий. Для понимания многих его стихов необходимо знать контекст событий его жизни и его мыслей. Формы и ритмика стиха, подчиненные «не заранее определенному размеру, а интонации взволнованной и приподнятой разговорной речи...характерные для «новой поэзии», усваиваются и развиваются Блоком, становятся отличительным признаком его творчества» [9, с. 78]. «Поэзия Блока - поэзия намеков, туманных символов, неуловимых образов. Не содержание, часто расплывчатое и неопределенное, стоит у него на первом плане, а настроение, эмоциональный порыв. Поэт сам сознавал, что для выражения всей тонкости и сложности его душевных переживаний бывает иной раз недостаточно слов и нужно прибегнуть к музыке, которая одна только способна изобразить оттенки чувств, не поддающихся словесной передаче» [10, с. 221].
Герменевтический треугольник «Вещь - Сущее - Бытие» для исследования России конца XIX -начала XX столетий
Здесь в качестве «вещи» естественно взять Россию, а затем её сущее и бытие. А. Блока можно рассматривать как зеркало России и её трагической судьбы в переломный момент истории.
Россия приближалась ко времени своего судьбоносного выбора и не случайно этот рубеж веков и начало ХХ столетия различные авторы оценивают столь различно, тем более если сравнивать его с историей последующих десятилетий. Влечение к революции у Блока не было случайным. Еще в 1905 г. «после баррикад и демонстраций .довелось обжечь ладони о древко с пылающим кумачом, - Блок нес знамя впереди демонстрации» [6, с. 9]. Мистическим началом России Блок считал «женское начало»: «О, Русь моя! Жена моя! До боли / Нам ясен долгий путь!» [8, с. 249].
Блок ждал революцию и принял её. Процесс этот был для него очень сложным. «Переделать все. Устроить так, чтобы все стало новым; чтобы лживая, грязна, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью» [11, с. 12]. Он все время ожидал чудесных превращений, которые обратят мир в нечто прекрасное. «Случайно на ноже карманном / Найди пылинку дальних стран - / И мир опять предстанет странным, / Закутанным в цветной туман» [7]. Однако это ожидание оказалось во многом наивным, многое он не принял, оказался между разных полярных друг другу лагерей интеллигенции и мыслящих людей и, возможно, впав в некое безразличное состояние, ускорил тем самым свою смерть.
Сущее России, возможно, мало кто из представителей интеллигенции того времени сумел философски осознать. Одни ударились в поиски различий между Христом и Антихристом, видя мистику во всем окружающем. Так А. Белый и С. Соловьев истолковывали каждый жест или взгляд Л. Д. Менделеевой-Блок как проявление неких знаков. Однако мистицизм Блока на самом деле оказался не мистикой, а спокойным предощущением будущего: «Идут часы, и дни, и годы, / Хочу стряхнуть какой-то сон, / Взглянуть в лицо людей, природы, / Рассеять сумерки времен.» [12, с. 26].
«Мне ясно одно: пропасть, недоступная черта между интеллигенцией и народом - есть. Та часть интеллигенции, которой закрыты пути к народу, громадна, она растет, она - не только лирики, декаденты, она ежедневные самоубийцы (например)» [13, с. 126]. Блок искал это российское сущее в стихах, прозе, драматических произведениях. «Сравнительно рано, примерно к 1907 году, Блок приходит к убеждению, что театр, драматическое творчество - та линия, на
которой современное искусство может ближе всего сойтись с жизнью» [14, с. 555]. Однако, как показывают его дневники и мысли последних лет, он не был удовлетворен своими поисками.
Бытие как тексты сущего было истолковано российской интеллигенцией односторонне. Творческие ритмы Блока менялись вслед за ритмами России и его представлений о них: лирика, ямбы, в поэме «Двенадцать» - частушка. «Впоследствии мотив пробуждения от мистических визинаций и томительных снов, мотив возвращения к реальной жизни станет одним из самых постоянных в творчестве Блока» [9, с. 89].
Бытие - это совокупность текстов сущего, оно определяется ритмами этих текстов. Анализируя события 1910-1911 гг. (смерть В. Ф. Комиссаржевской, М. А. Врубеля, Л. Н. Толстого, убийство П. А. Столыпина и др., Блок отмечает: «Все эти факты, казалось бы столь различные, для меня имеют один музыкальный смысл. Я привык сопоставлять факты из всех областей жизни, доступных моему зрению в данное время, и уверен, что все они вместе всегда создают единый музыкальный напор. Я думаю, что простейшим выражением ритма того времени, когда мир, готовившийся к неслыханным событиям, так усиленно и планомерно развивал свои физические, политически и военные мускулы, был ямб. Вероятно, поэтому повлекло и меня, издавна гонимого по миру бичами этого ямба, отдаться его упругой воле на более продолжительное время» [8, с. 297]. Здесь Блок прямо связывает бытие России с ритмом в виде ямба как наиболее близкого душе российского человека.
Заключение
Вышерассмотренное убеждает в том, что одновременное исследование герменевтических треугольников: классического авторского и универсального - открывает новые возможности для исследования эпохи первых двух десятилетий российской истории. Возможно, Блок как никто другой чувствовал ритмы тогдашнего времени и был ориентирован на сущее России. Несмотря на то, что ритмы он постиг совершенно правильно, поиски сущего привели его в никуда. Это неразрешимая для людей того поколения проблема так и осталась непознанной, что дает о себе знать вплоть до настоящего времени. Поэтический подход Блока, хотя и позволял ему определить направление поисков, мало что мог дать, поскольку нуждался в философских, исторических, социологических и многих других обобщениях. Личные терзания, трагедия поисков, разочарований Блока не снижают величия, пафоса его деятельности. Невозможно было разрешить эти проблемы, но подвиг Блока именно в том, что он пошел столь героическим путем.
Блок плыл в едином потоке со страной, ориентируясь только на свою поэтическую интуицию, как чувственную, так и интеллектуальную. Блок всегда заканчивал публичное чтение своих стихов глубочайшим и необыкновенно лирическим стихотворением: «Девушка пела в церковном хоре / О всех усталых в чужом краю, / О всех кораблях ушедших в море, / О всех, забывших радость свою». Эти строки о современной ему России и её судьбе: «И голос был сладок, и луч был тонок, / И только высоко, у царских врат, / Причастный тайнам, - плакал ребенок / О том, что никто не придет назад» [7, с. 62].
В эпохе Серебряного века многое осталось до конца нераскрытым, но оказало влияние на российскую культуру всего ХХ столетия, хотя эти процессы часто происходили подспудно, вопреки основным установкам тоталитарной системы. Именно поэтому выдающиеся произведения советской эпохи тесно связаны с общепланетарными и общечеловеческими тенденциями.
Литература
1. Кожевников, Н. Н. Герменевтический и феноменологический анализ творчества М. Е. Салтыкова-Щедрина / Н. Н. Кожевников, В. С. Данилова // Вестник СВФУ, 2020. - № 3 (77). - С. 85-95.
2. Kozhevnikov N. Universal Hermeneutic Triangle and its General Characteristics. In the book "Contemporary Issues and Challenges in Humanities, Arts and Higher Education" Edited by Carmen Cozma / N. Kozhevnikov. - Bucharest : Eikon Publishing House. - 2020, p. 49-64.
3. Блок, А. Собрание сочинений в 6 т. / А. Блок. - Москва : Правда. - Т. VI, 1971. - 400 с.
4. Орлов, Вл. Гамаюн. Жизнь Александра Блока / Вл. Орлов. - Ленинград : Советский писатель, 1980. - 727 с.
5. Бекетова, М. А. Воспоминания об Александре Блоке / М. А. Бекетова. - Москва : Правда, 1990. -672 с.
6. Блок, А. Собрание сочинений в 6 т. / А. Блок // Т. 1. Стихотворения и поэмы (1898 - 1906). - Ленинград : Художественная литература. -1980. - 512 с.
7. Блок, А. Стихотворения / А. Блок. - Ленинград : Лениздат, 1974. - 288 с.
8. Блок, А. Собрание сочинений в 8 т. / А. Блок // Т. 3. Стихотворения и поэмы. - Москва ; Ленинград : Художественная литература, 1960. - 715 с.
9. Соловьев, Б. И. Поэт и его подвиг / Б. И. Соловьев. - [7-е издание]. - Москва : Советский писатель, 1971. - 816 с.
10. О Блоке. Сборник литературно-исследовательской ассоциации Ц.Д.Р.П. - Москва : Никитинские субботники, 1929. - 383 с.
11. Блок, А. Собрание сочинений в 8 т. / А. Блок // Т. 6. Проза, - Москва ; Ленинград : Художественная литература, 1962. - 556 с.
12. А. Блок. В портретах, иллюстрациях и документах. - Ленинград : Просвещение, 1973. - 384 с.
13. Блок, А. Записные книжки / А. Блок. - Москва : Художественная литература, 1965. - 664 с.
14. Блок, А. Собрание сочинений в 8 т. / А. Блок // Т. 4. Театр. - Москва ; Ленинград : Художественная литература, 1961. - 604 с.
References
1. Kozhevnikov, N. N. Germenevticheskij i fenomenologicheskij analiz tvorchestva M. E. Saltykova-Shhedrina / N. N. Kozhevnikov, V. S. Danilova // Vestnik SVFU, 2020. - № 3 (77). - S. 85-95.
2. Kozhevnikov N. Universal Hermeneutic Triangle and its General Characteristics. In the book "Contemporary Issues and Challenges in Humanities, Arts and Higher Education" Edited by Carmen Cozma / N. Kozhevnikov. - Bucharest : Eikon Publishing House. - 2020, p. 49-64.
3. Blok, A. Sobranie sochinenij v 6 t. / A. Blok. - Moskva : Pravda. - T. VI, 1971. - 400 s.
4. Orlov, Vl. Gamajun. Zhizn' Aleksandra Bloka / Vl. Orlov. - Leningrad : Sovetskij pisatel', 1980. - 727 s.
5. Beketova, M. A. Vospominanija ob Aleksandre Bloke / M. A. Beketova. - Moskva : Pravda, 1990. - 672 s.
6. Blok, A. Sobranie sochinenij v 6 t. / A. Blok // T. 1. Stihotvorenija i pojemy (1898 - 1906). - Leningrad : Hudozhestvennaja literatura. -1980. - 512 s.
7. Blok, A. Stihotvorenija / A. Blok. - Leningrad : Lenizdat, 1974. - 288 s.
8. Blok, A. Sobranie sochinenij v 8 t. / A. Blok // T. 3. Stihotvorenija i pojemy. - Moskva ; Leningrad : Hudozhestvennaja literatura, 1960. - 715 s.
9. Solov'ev, B. I. Pojet i ego podvig / B. I. Solov'ev. - [7-e izdanie]. - Moskva : Sovetskij pisatel', 1971. -816 s.
10. O Bloke. Sbornik literaturno-issledovatel'skoj associacii C.D.R.P. - Moskva : Nikitinskie subbotniki, 1929. - 383 s.
11. Blok, A. Sobranie sochinenij v 8 t. / A. Blok // T. 6. Proza, - Moskva ; Leningrad : Hudozhestvennaja literatura, 1962. - 556 s.
12. A. Blok. V portretah, illjustracijah i dokumentah. - Leningrad : Prosveshhenie, 1973. - 384 s.
13. Blok, A. Zapisnye knizhki / A. Blok. - Moskva : Hudozhestvennaja literatura, 1965. - 664 s.
14. Blok, A. Sobranie sochinenij v 8 t. / A. Blok // T. 4. Teatr. - Moskva ; Leningrad : Hudozhestvennaja literatura, 1961. - 604 s.
