CC BY
28ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: СОБЫТИЯ, ОЦЕНКИ, ПРОГНОЗЫ
ГЕРМАНИЯ:
ОТ «СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ИНЕРТНОСТИ» К БОЛЕЕ АКТИВНОЙ РОЛИ В СФЕРЕ БЕЗОПАСНОСТИ
Татьяна Арзаманова,
сотрудник Отдела проблем европейской безопасности ИНИОН РАН
Аннотация. В статье анализируется происходящая эмансипация внешней политики и политики безопасности Германии, которая должна позволить последней взять на себя всю полноту ответственности по обеспечению стабильности в мировом контексте, включая признание собственных стратегических интересов, снятие исторического табу с бундесвера и придание ему всей полноты военных возможностей.
Эта трансформация происходит, с одной стороны, на фоне размывания послевоенной политической системы традиционных партий, коалиционного кризиса и в целом кризиса традиционного политического класса. А также поляризации гражданского общества из-за недостаточной интегрированности бывших восточных земель.
С другой стороны, под влиянием изменяющегося внешнего контекста, который включает изменение шкалы вызовов безопасности, полирегиональную нестабильность, разрушение архитектуры европейской безопасности и режима контроля над вооружениями, дезинтеграционные тенденции в Европе, системный кризис трансатлантического партнерства, глобальный кризис доверия и рост влияния на международную повестку дня китайского фактора.
Ключевые слова: региональные выборы; ХДС/ХСС; СДПГ; АдГ; Большая коалиция; санкции; внешняя политика и политика безопасности Германии; стратегическая инертность; национальные интересы; бундесвер; донор безопасности; европейская безопасность; НАТО; Макрон; США; Китай.
Keywords: Regional election; CDU; SPD; AfD; Big coalition; sanction; German foreign policy; security policy; strategic inert; national interest; bundeswehr; donor of security; European security; NATO; Macron; USA; China.
Размывание послевоенной политической системы традиционных партий
Прошедшие в Германии осенью 2019 г. региональные выборы, по итогам которых наихудшие результаты продемонстрировали именно крупные старые партии, выявили очевидное - кризис традици-
онного политического истеблишмента, чьи установки уже не соответствуют запросам гражданского общества. Такой расклад является частью общеевропейского тренда, однако в ФРГ он имеет выраженную региональную специфику. В бывших восточных землях «Левые» и ультраправая «Альтернатива для Германии» (АдГ) заместили традиционные крупные партии (христианских демократов (ХДС/ХСС) и социал-демократов (СДПГ)). В западных землях сдвиг электорального поля вправо также наблюдается, но он не столь значителен. У «Альтернативы для Германии» на востоке страны есть, что называется, свой избиратель. Многие восточные немцы до сих пор не чувствуют себя полноценно интегрированными гражданами, иллюзии и надежды, возникшие после воссоединения Германии, тают с каждым годом. Глобализация автоматически поставила в более выигрышную позицию ориентированные на экспорт «старые» федеральные земли с их высоким уровнем развития сферы услуг и высокотехнологичного производства. Большинство новых регионов - слабые в структурном отношении, в них сосредоточены небольшие предприятия, ориентированные в основном на внутренний рынок. Штаб-квартиры и производства подавляющей части крупных концернов расположены на западе страны. Инновационный потенциал, объем государственных и частных инвестиций в научные исследования в восточных землях также значительно ниже. Динамика стартапов тоже оставляет желать лучшего. После объединения Германии новые регионы столкнулись с оттоком населения (в основном, молодежи) в западные земли, что сделало актуальной проблему естественного старения населения.
Согласно докладу «О состоянии германского единства»1 за 2018 г., экономический рост на востоке Германии составил 1,9% против 2,3% в западных землях. В среднем заработная плата на востоке
1 https://www.bmwi.de/Redaktion/DE/Publikationen/Neue-Laender/jahresbericht-zum-stand-der-deutschen-einheit-2018.html
ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: СОБЫТИЯ, ОЦЕНКИ, ПРОГНОЗЫ
составляет 82% от западного аналога, уровень безработицы там также выше - 8,5% против 5,6% на западе страны. Антироссийские санкции тоже сильнее ударили именно по экономике восточных земель. Не случайно, по данным социологического опроса1, проведенного Emnid по заказу журнала Focus в июле 2019 г., 54% восточных немцев высказались за отмену антироссийских санкций, притом что на западе страны эта идея нашла поддержку только у 32% опрошенных граждан.
Подобное экономическое неравенство ведет не только к разнице в доходах и образе жизни, но и к разнице в образовании, социальному расслоению и как следствию - росту протестных настроений и социальным фрустрациям, что неизбежно влияет и на электоральный ландшафт. На востоке Германии избиратель часто голосует именно из протеста, «наказывая» таким образом федеральную власть за ощущаемое им невнимание к его интересам. Многие жители восточных земель считают, что федеральное правительство не учитывает их мнение, их проблемы не воспринимаются всерьез, при этом миллиарды евро тратятся не на модернизацию восточных регионов, а на решение проблемы мигрантов, для которых страна открыла границы в 2015 г. В восточных регионах бытует точка зрения, что объединение Германии в 1990 г. было не воссоединением восточных и западных земель, а, скорее, «поглощением» первых вторыми. Действительно, до сих пор часть населения ФРГ не считает восточных и западных немцев единым народом. При этом жители восточных регионов говорят о том, что чувствуют себя «немцами второго сорта» и испытывают чувство «утраченного достоинства». Очень показательны данные соцопроса, проведенного институтом Allensbach в октябре 2019 г., согласно которым на вопрос, является ли происхождение «восточных» и «западных» немцев значимым критерием, положительно ответили 55% опрошенных на востоке Германии, и только 31% - на западе2.
Все это в совокупности провоцирует ненависть к мигрантам и в целом проявления маргинальности как социально-патологической формы адаптации населения. Поэтому проблема национализма на территории Восточной Германии на сегодняшний день стоит достаточно остро. Любопытно, кстати, что участники вышеупомянутого соцопроса отметили значительный рост агрессии (81%) и эгоизма (73%) в немецком обществе в целом3. Не стоит
1 https://www.epochtimes.de/politik/deutschland/mehrheit-der-ostdeutschen-fuer-ende-der-russland-sanktionen-vor-allem-waehler-von-afd-und-linke-a2934319.html
2 https://www.tagesspiegel.de/politik/die-gereizte-gesellschaft-generation-mitte-beklagt-zunehmende-aggressivitaet-in-deutschland/ 25004890.html
3 Ibid.
сбрасывать со счетов и смену электорального поколения: сейчас голосуют те, для кого риторика правых партий уже не кажется настолько шокирующей. Эти тенденции в целом - прекрасный компост для роста правого спектра политического поля. Пессимизм среди населения, неспособность традиционных политических партий реагировать должным образом на настроения гражданского общества, формируют в этих землях высокий запрос на альтернативные политические силы. Голоса, отданные за правую «Альтернативу для Германии» - это прежде всего во многом протестное голосование, следствие сохраняющегося социального «пэчворка» германского единства и недостаточной интеграции жителей Восточной Германии в германское общество. А также результат миграционной политики А. Меркель.
Такое голосование имеет весьма опосредованное отношение к тем популистским лозунгам, которые выдвигают партии нового типа. Именно этим объясняется тот поразительный факт, что на выборах в земельный парламент Тюрингии в октябре 2019 г. за ультраправую «Альтернативу для Германии» отдали свои голоса 39% избирателей, и это несмотря на то, что лидером партийного избирательного списка являлся глава регионального отделения «АдГ» Бьерн Хеке - политик, которого в ФРГ в судебном порядке официально разрешили называть фашистом (!) за его праворадикальные взгляды и высказывания.
Всплеск популизма и рост ультраправого политического спектра, безусловно, являются серьезным дестабилизирующим фактором для германского общества. Традиционные крупные политические партии с четкими мировоззренческими установками уступают место популистским организациям, ориентированным на локальные проблемы, непосредственно затрагивающие избирателя. Соответственно, коалиционные переговоры по формированию правительства и на региональном, и на федеральном уровнях становятся все более трудными и затяжными, а сформированные в итоге партийные коалиции приобретают все более причудливую и неустойчивую конфигурацию.
Кризис доверия «черно-красной» коалиции
Лакмусовой бумажкой стагнации послевоенной политической системы ФРГ стала «левая» революция в рядах старейшей в стране Социал-Демократической партии (СДПГ), на какое-то время поставившая под вопрос сохранение действующего коалиционного правительства. 30 ноября 2019 г. в ходе голосования, в котором приняли 54% членов партии, победу за пост сопредседателей довольно
ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: СОБЫТИЯ, ОЦЕНКИ, ПРОГНОЗЫ
неожиданно одержали представители левого крыла -Заския Эскен и Норберт Вальтер-Борьянс. Формальное утверждение кандидаты получили на съезде СДПГ 6 декабря. Дуэт победителей выиграл у своих соперников Олафа Шольца и Клары Гайвиц с результатом 53,06% голосов против 45,33%. И это стало не только неприятным сюрпризом для А. Меркель, но и тревожным звонком для правящей коалиции. Проигравший тандему О. Шольц - федеральный министр финансов и вице-канцлер, на момент выборов исполняющий обязанности председателя СДПГ и вообще один из известнейших немецких политиков. В то время как Вальтер-Борьянс - бывший министр финансов федеральной земли НордРейн-Вестфалия, Заския Эскен с 2013 г. является депутатом бундестага. Немецкие СМИ едко прошлись по разнице политических весовых категорий, подчеркнув, что действующий вице-канцлер проиграл «политическому пенсионеру и депутату-заднеска-меечнику»1.
Сенсационность исхода выборов заключалась и в том, что и З. Эскен, и Н. Вальтер-Борьянс никогда не скрывали свое негативное отношение к продолжению участия СДПГ в правящей Большой коалиции. Проигравшие же О. Шольц и К. Гайвиц, напротив, подчеркивали необходимость сохранения коалиционного соглашения с ХДС/ХСС. В 2017 г. СДПГ большинством голосов (66%) поддержала свое участие в коалиции с блоком христианских демократов. Выбор новых сопредседателей партии однозначно свидетельствует о сильном разочаровании результатами прошедших осенью этого года выборов в земельные ландтаги и тем, что партия продолжает терять себя и своих избирателей. Очевидна надежда рядовых членов партии на то, что новое руководство, не связанное с политическим истеблишментом, хотя бы отчасти сможет вернуть СДПГ утраченные позиции.
На протяжении десятилетий именно ХДС и СДПГ попеременно делили между собой портфель канцлера. Сейчас у обеих партий серьезные имиджевые проблемы, они не выглядят в глазах избирателя достаточно современными и способными адаптироваться к изменению профиля гражданского общества. И левым, и правым популистам удается «съедать» традиционный электорат, жонглируя популистскими лозунгами и ловко приспосабливая их к актуальным проблемам. По итогам последних выборов стало очевидно, что СДПГ все дальше скатывается в электоральную пропасть, став в некоторых федеральных землях едва ли не маргинальной партией. Осенние выборы в земельные ландтаги обернулись для СДПГ фактически катаст-
1 https://www.welt.de/politik/deutschland/article203950670/Walter-Borjans-und-Esken-Kuehnerts-Trojaner-uebernehmen-die-SPD.html
рофой. В Тюрингии социал-демократы получили мизерные 8,2% голосов, в Саксонии и того меньше -7,7%, в Бремене партия потеряла большинство в земельном ландтаге впервые за 70 лет. Избиратель оказался дезориентирован в отсутствии четких лозунгов и отстаивания традиционного набора социал-демократических ценностей и начинает уходить на левый и правый фланги политического поля. Левое крыло партии и Молодёжная организация СДПГ ставят в укор прежнему руководству отход от социально ориентированной политики. Уход по болезни в июне этого года с поста лидера партии Андреа Налес еще больше осложнил внутрипартийную ситуацию.
Социал-демократам пока не удалось проявить себя в рамках Большой коалиции. Все удачные решения воспринимаются населением как успех федерального канцлера, а вот ответственность за ее непопулярные шаги тенью ложится и на СДПГ. Партия практически полностью потеряла свой профиль за время участия в правительственной коалиции. Налицо серьезнейший кризис политического лидерства: у социал-демократов сейчас нет новых идей, новых лозунгов и харизматичных лидеров, а именно в этом нуждается общество во времена политической турбулентности. Поэтому все громче звучат голоса в поддержку разрыва с партнерами по коалиции. Этот шаг для многих рядовых членов партии представляется едва ли не единственной возможностью для того, чтобы сохранить ее как действующую политическую силу и остановить потерю своего электората.
Несмотря на это, 7 декабря съезд СДПГ все-таки не решился проголосовать за выход партии из правящей коалиции. В первую очередь потому, что опросы общественного мнения накануне съезда показали, что в случае проведения досрочных парламентских выборов в 2020 г. социал-демократы смогут рассчитывать на менее 15% голосов избирателей. К тому же существовала высокая вероятность, что избиратели негативно отреагируют на то, что партия добровольно сложит с себя правительственную ответственность. Плюс в целом «черно-красная» коалиция пользуется достаточно широкой поддержкой в обществе. Так, по данным проведенного в декабре 2019 г. институтом изучения общественного мнения Ipsos соцопроса, 57% респондентов посчитали, что правительство должно продолжить свое существование до очередных выборов в бундестаг в 2021 г.
Там не менее, очевидно, что маркером правящей в Германии «черно-красной» коалиции стал глубокий кризис доверия - как между всеми участниками, так и в отношении избирателя к коалиционным партиям.
ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: СОБЫТИЯ, ОЦЕНКИ, ПРОГНОЗЫ
Внешний контекст
К внутриполитической турбулентности добавляется и внешняя. В последнее время не только обострилось соперничество Берлина и Парижа за лидерство в рамках европейского интеграционного проекта, что ярко проявилось во время острой дискуссии в кругах европейского политического истеблишмента, развернувшейся вокруг высказывания Э. Макрона о «смерти мозга НАТО». В своем нашумевшем интервью журналу «Economist» французский президент тогда четко обозначил наличие в Альянсе серьезных проблем в политическом и стратегическом планировании, а также неопределенность гарантий коллективной безопасности, предоставляемых статьей V Вашингтонского договора, в случае, подобном операции Турции, проведенной на территории Сирии против курдских группировок. Иными словами, осуществленной в одностороннем порядке интервенции одного из государств - членов НАТО без проведения предварительных консультаций с союзниками. А. Мер-кель отреагировала на высказывания своего французского коллеги в непривычно жесткой манере. Она не только назвала критику французского президента чрезвычайно резкой и подчеркнула при этом, что считает трансатлантическое партнерство «совершенно необходимым», но и заявила, что уже «устала склеивать разбитые им чашки». Канцлер продолжает рассматривать многосторонний подход, основанный прежде всего на доверии между союзниками, как единственную возможность адекватного реагирования на весь список современных угроз. Ее поддержал и министр иностранных дел ФРГ X. Маас, подчеркнувший отсутствие альтернатив Североатлантическому альянсу в деле обеспечения европейской безопасности, и очень многие представители европейского политического истеблишмента и экспертных кругов.
Такая острая реакция на реплики президента Франции свидетельствует о том, что в Европе, образно говоря, еще живы окопы времен холодной войны. И прежде всего продолжает существовать ментальная красная линия, которая делит европейское пространство на Запад и Россию. В отношении последней западный мир утратил все былые иллюзии и теперь все, что выходит за рамки коллективного восприятия союзников по Атлантике, автоматически воспринимается как пророссийская позиция. Перед лицом резко возросшей внешнеполитической активности России, к которой Запад оказался попросту не готов, он пытается теперь, что называется, сомкнуть ряды. Поэтому ряд высказываний Э. Мак-рона был воспринят как нарушение коллективной дисциплины. В Европе выросло целое поколение под сенью американского ядерного зонтика и гаран-
тий коллективной безопасности НАТО. Это матрица, в которой привыкли существовать. Но она изменяется под влиянием внешних факторов, и президент Франции сделал благое дело, дав старт масштабным дискуссиям. Не только изменилась и расширилась шкала угроз безопасности, к которым добавились рост очагов напряженности в мире, полирегиональная нестабильность, киберугрозы и возросшая конкуренция держав в киберпространстве, проблемы, связанные с искусственным интеллектом, гибридные угрозы, возвращение геополитических игр великих держав, появление неучтенных источников влияния.
Встала необходимость поиска нового алгоритма трансатлантического партнерства, возвращения России в европейский диалог и архитектуру евро-атлантической безопасности, которую придется выстраивать заново. И которая неизбежно будет формироваться между двумя соперничающими источниками силы - США и Китаем. Который занят в последние годы тем, что пытается выстроить свой собственный миропорядок в соответствии со своими интересами. Суть внешнеполитической стратегии Поднебесной сводится к тому, чтобы поддерживать контакты со всеми, включая противников, и при этом жесткой рукой претворять в жизнь свои интересы. Это наглядно видно на примере Латинской Америки, где, избегая любыми способами открытой конфронтации с США, Китай путем огромных инвестиций в экономику стран региона и крупных кредитов, а также налаживания торговых связей и увеличения товарооборота пытается лишить Вашингтон былого влияния и «китаизировать» регион. Внешнеполитическая стратегия Соединенных Штатов сейчас также ориентирована прежде всего на будущее противостояние с Китаем. За выходом США из переговорного режима по ДРСД просматривается желание противостоять политическим амбициям и военному потенциалу КНР. Если бы не растущее влияние китайского фактора на мировую политику, сторонам было бы намного проще договориться.
Германия в этой ситуации оказывается в очень сложном положении. Ангела Меркель уходит с поста канцлера после парламентских выборов 2021 г. И хотела бы уйти победителем, а не лидером Европы, упустившим отчуждение между союзниками по Атлантике. Она много лет была канцлером европейской стабильности и поэтому нацелена на сохранение системы хотя бы в приемлемом варианте. Поэтому в последнее время Меркель часто подвергается критике за то, что она больше не может или не хочет быть источником новых «внешнеполитических импульсов» в Европе.
Больше того, внешняя политика и политика безопасности Германии неожиданно подверглись
ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: СОБЫТИЯ, ОЦЕНКИ, ПРОГНОЗЫ
жесткой критике и со стороны ближайших союзников по Североатлантическому альянсу. Так, в декабре газета «Die Zeit» опубликовала крайне любопытное и довольно жесткое интервью1 бывшего командующего сухопутными силами США в Европе Бена Ходжеса. В котором он говорит о том, что в отличие от президента Франции за долгие годы службы ни разу не испытывал сомнений в том, что Североатлантический альянс в случае нападения на одного из своих членов должен немедленно отреагировать в соответствии со статьей V коллективного договора. Однако, по его мнению, несмотря на то, что позиция Э. Макрона справедливо подверглась критике по обе стороны Атлантики, она смогла спровоцировать острую и очень нужную в данный момент дискуссию. Бен Ходжес задается вопросом -почему Германия (которая в отличие от Франции не является постоянным членом Совета безопасности ООН и не обладает ядерным оружием, что дает последней известную долю стратегической автономии), десятилетиями рассматривавшая НАТО в качестве главной опоры своей безопасности и потерявшая бы в случае действительной «смерти мозга НАТО» больше всех - почему эта Германия не вносит соответствующий ее весу вклад в функционирование Альянса?
Генерал полагает, что если немцы действительно хотят сохранить Альянс (если допустить реальное наличие «центробежных» настроений у президентов Франции и США), то они должны более динамично и заметно присутствовать в НАТО. Вместо этого официальный Берлин пребывает, по его словам, под влиянием «стратегической инерции» -любые общественные дебаты о стратегической роли Германии в мире неизменно наталкиваются на нежелание обсуждать подобные вопросы. Одним из проявлений неспособности Германии вносить адекватный вклад в обеспечение общей безопасности генерал называет ее нежелание в оговоренные сроки довести свой вклад на оборонные расходы до 2% ВВП, согласно договоренностям, достигнутым на Уэльском саммите НАТО в 2014 г. Большие расходы на оборону, не означали бы увеличения численности бундесвера, чего так боятся в Германии, говорит Б. Ходжесс, они позволили бы осуществить его модернизацию в соответствии с требованиями сегодняшнего дня. Для этого нужно время, усилия со стороны руководства вооруженными силами и поддержка на уровне общества и политического класса.
Генерал полагает, что Германии пора прекратить использовать свое прошлое в качестве отговорок: «Ни одно из этих оправданий не достойно нации, которая 70 лет была занята тем, что доказы-
вала, что является либеральной демократией с высокими моральными стандартами и построила крупнейшую экономику в Европе. Немцы должны снова доверять себе!» Он также подчеркнул, что, если немцы действительно хотят в соответствии со своим прошлым нести историческую ответственность, они должны «стать сильным государством в сообществе демократических наций». Иначе, если Берлин не справится с большей ответственностью в Европе и в рамках НАТО, а США будут продолжать дистанцироваться от европейских союзников, -именно Германия проиграет больше всех.
В конце интервью бывший главком ВС США в Европе сделал акцент на том, что все-таки ощущает в последнее время в немецком обществе больше готовности разобраться со стратегической ролью страны в мире, все чаще заходит речь о «неминуемой ответственности» за лидерство.
От «стратегической инертности» Германии к роли донора безопасности
Действительно, подвижки в общественном мнении есть, и на самом деле они колоссальны! 12 ноября 2019 г., в очередную годовщину создания вооруженных сил ФРГ перед зданием Рейхстага в Берлине прошла массовая церемония принятия присяги солдатами бундесвера. Министр обороны ФРГ Аннегрет Крамп-Карренбауэр при этом отметила, что бундесвер «защищает Германию от внешних угроз и является жизненно важной частью общества, вот почему верно и правильно отмечать такие события в этом месте»2. По ее мнению, бундесвер является важным инструментом «оборонительной демократии» и его присутствие в зарубежных миссиях должно быть расширено. В будущем Германия «должна справляться с тем, что как и любая другая страна мира, имеет собственные стратегические интересы». Принимая на себя большую ответственность, ФРГ должна «сама проявлять инициативу, придавать импульсы, искать варианты. И должна быть готова нести связанные с этим расходы - как в финансовом отношении, так и в политическом и нравственном».
Председатель Бундестага Вольфганг Шойбле подчеркнул, что немцы «как общество должны проявить себя в том, чтобы не уклоняться от долга Германии по обеспечению мира, защите наших ценностей, в том, чтобы выполнять свои задачи в соответствии с обязательствами, данными нашим союзникам». Инициативу министра о проведении присяги перед Рейхстагом поддержали и ее родная
1 Die Zeit, Dezember 4, 2019.
https://www.bmvg.de/de/aktuelles/gruendungstag-der-bundeswehr/ feierliches-geloebnis-berlin-148564
ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: СОБЫТИЯ, ОЦЕНКИ, ПРОГНОЗЫ
ХДС, и социал-демократы (СвДП), и даже Зеленые. Из всех партий, представленных в парламенте, против выступили только Левые.
В рамках внутриполитической дискуссии эта инициатива оценивается как шаг на пути исторического «снятия табу» с бундесвера. Министр обороны хочет больше внимания в обществе к бундесверу, рассматривая его как инструмент, который позволит Германии взять на себя всю полноту ответственности в качестве одного из ведущих игроков на мировой арене. Глава оборонного ведомства настаивает на том, чтобы при необходимости в ходе выполнения союзнических обязательств бундесвер мог бы располагать и «всем комплексом военных мер». Самостоятельные шаги со стороны Германии при этом министр полностью исключает. Речь может идти исключительно о выполнении союзнических обязательств, и прежде всего в рамках НАТО.
Таким образом, ситуация с принятием немцами своих национальных интересов и ответственности в области политики безопасности кардинальным образом изменилась за каких-нибудь девять лет. Вспомним, как в мае 2010 г. тогдашний президент ФРГ Хорст Келер в своем интервью для Немецкого радио озвучил мысль, стоившую ему отставки: «Страна такого размера, как Германия, в такой степени зависимая от экспорта, должна сознавать, что в экстренном случае необходимо военное вмешательство дабы защитить свои интересы. Например, обеспечить свободу торговых путей»1.
Разразился грандиозный скандал, наглядно продемонстрировавший, что призраки германского милитаризма все еще продолжают довлеть над немецким обществом. Все попытки предложить немцам более активную и самостоятельную роль в деле обеспечения европейской безопасности неизменно разбивались о длинные тени прошлого. Точка зрения Келера оказалась чересчур авангардной и для политического истеблишмента, и для германского общественного мнения. В то время в официальной риторике немецкие политики обычно вообще избегали упоминания самого понятия «национальные интересы», заменяя слово национальные «нашими». И не без причин. Стоило правительству ФРГ попытаться предложить санацию экономики кого-нибудь из государств Еврозоны или иные непопулярные меры, как тотчас же начинались разговоры об «имперских замашках» Германии и попытке навязать европейцам свой порядок. Наглядным примером может служить резкий выпад премьер-министра Венгрии В. Орбана, в разгар миграционного кризиса в Европе открыто
1 https://www.spiegel.de/politik/deutschland/ueberraschung-m-berlin-bundespraesident-koehler-tritt-zurueck-a-697781.html
обвинившего А. Меркель и ее иммиграционную политику в «моральном империализме».
Сейчас период относительной стабильности закончился, для Европы наступила эпоха сильной турбулентности, не оставляющая иного выбора для возможности влияния на повестку дня кроме как активной роли, в том числе и в оборонной политике. Изменение политического контекста, полирегиональная нестабильность, возвращение в мировую политику силовых элементов hard security и традиционной геополитической терминологии изменили менталитет и риторику Берлина. Под давлением внешних обстоятельств немцы наконец начинают чувствовать себя готовыми к тому, чтобы их роль на политической арене соответствовала экономическому и политическому весу.
7 ноября Аннегрет Крамп-Карренбауэр выступила с идеей создания Национального совета безопасности в целях координации действий между ведомствами для решения вопросов внешней и оборонной политики, торговли, экономики, а также внутренней безопасности и развития. Министр также подчеркнула готовность страны выполнить к 2031 г. свои обязательства в рамках НАТО, увеличив военные расходы до положенных 2% ВВП.
В Германии эти шаги получили широкую поддержку в кругах военных и экспертного сообщества. Однако не обошлось и без критики. Так, уполномоченный по делам бундесвера в бундестаге Ханс-Петер Бартельс поднял вопрос о том, что германские вооруженные силы на сегодняшний день и так не справляются с чрезмерным объемом возложенных на них обязательств. По его словам, помимо обязательств в рамках НАТО в Европе, немецкий контингент численностью 3200 военнослужащих участвует в многочисленных зарубежных миссиях в Афганистане, Косове, Сомали, Судане, Иордании, Ираке, Средиземноморье и др. И при этом уже испытывает нехватку кадров. Так, по данным за 2019 г., ВВС Германии укомплектованы пилотами только на две трети. Еще год назад, по словам командующего ВВС Инго Герхарца, «военная авиация находилась в глубоком кризисе». Только 58% немецких военных летчиков выполняют нормативы НАТО, согласно которым каждый из них должен иметь не менее 180 часов налета в год. В 2017 г. из 97 единиц поставленной бундесверу крупногабаритной техники к эксплуатации оказались пригодны только 38 единиц. И это только верхушка айсберга. Сейчас ситуация начинает постепенно выправляться, в бюджете на 2020 г. уже заложено увеличение ассигнований на оборону на 2 млрд евро больше. При этом очевидно, что бундесвер нуждается в наращивании качественных характеристик и процесс его модернизации потребует длительного времени.
ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: СОБЫТИЯ, ОЦЕНКИ, ПРОГНОЗЫ
Тем не менее этот спор носит сугубо тактический характер. Идея большей ответственности Германии в военной области начинает все больше овладевать общественным сознанием. Во-первых, сменилось электоральное поколение, сейчас голосуют люди, для которых схима национального покаяния не носит характера персональной ответственности всех и каждого. Оборотная сторона глобализации состоит не только в риске размывания национального суверенитета, размываются границы общностей, в конечном итоге человек испытывает дискомфорт от частичной утраты собственного я. Состояние нынешнего общества перед лицом вызовов и рисков глобализации в целом характеризуется социологами как тревожность, неуверенность в завтрашнем дне, от которых хочется защититься.
Во-вторых, расширился и трансформировался список угроз, в целом изменилась европейская повестка дня: актуализировались проблемы изменения климата, миграционные волны, мутация вирусов и распространение эпидемий, рост кибер-угроз дигитального общества, проблема искусственного интеллекта и его социальных аспектов, рост очагов региональной нестабильности, гибридные угрозы, увеличение числа политических акторов и появление трудно вычисляемых источников дестабилизации и т.д. Наблюдается рост центробежных тенденций в рамках европейского интеграционного проекта. Начинают доминировать национальные интересы, в международный дискурс вернулись термины классической геополитики, - в Европе начинается новое соперничество «престолов». Растет и напряжение между союзниками в трансатлантическом формате, становится очевидным отсутствие у них общего геостратегического видения, сохраняющееся единство ценностей уже не может компенсировать все издержки. Коллективный Запад, оставаясь прежде всего ценностной конструк-
цией, уже не является монолитным как прежде. Нужен новый алгоритм партнерства, который позволил бы НАТО выстроить новый ДНК Альянса в соответствии с обновляющимся списком вызовов европейской безопасности.
Немцы больше не чувствуют уверенности в безусловности гарантий коллективной безопасности, предоставляемых заокеанским союзником. Поэтому страна готова наконец стать из реципиента донором безопасности, и это огромный ментальный разворот германского общества, который произошел всего за одно десятилетие. От изменений в коллективном сознании, от смены политических элит и от того, как пройдет трансфер власти на федеральном уровне после ухода А. Меркель, которая долгие годы являлась символом европейской стабильности, во многом зависят сейчас не только эмансипация внешней и оборонной политики Германии, но и перспективы Европы в целом. И то, сможет ли Евросоюз начать мыслить и действовать как самостоятельная единица в условиях растущей неопределенности глобального миропорядка. В мире, в котором глобальная утрата доверия в условиях ренессанса гонки вооружений и возвращения геополитической и ядерной терминологии в политический дискурс могут иметь самые непредсказуемые последствия. Особенно в условиях глобального кризиса политического лидерства и отказа от почти всех действовавших ранее переговорных площадок.
Сейчас международное сообщество сосредоточено на выяснении вопросов: «кто все начал»? И «кто виноват»? А стоило бы задуматься над другим, - у кого достанет политической воли все это прекратить? И прежде всего, перешагнуть через предубеждения и клише, «зарыть окопы» времен холодной войны, взяв на себя ответственность за будущее, которое не должно стать гобсовской войной всех против всех.
