CC BY
32
Gerber Ch. T. The Spirit of Augustine’s Early Theology. Contextualizing Augustine’s Pneumatology. Ashgate: Farnham, Burlington, 2012. XII, 221 p.
Новейшее исследование тринитарной доктрины Аврелия Августина, принадлежащее перу Чэда Тайлера Гербера, профессора Уолшского католического университета (штат Огайо, США), посвящено формированию ранней пнев-матологии Августина в период его становления как христианского мыслителя (386—391). Автор справедливо отмечает, что пневматология, т.е. учение о Святом Духе в его «имманентном» и «икономическом» аспектах, является важнейшим вкладом Августина в историю христианской мысли (с. 1). Несмотря на то что обычно этот вклад связывают со зрелой пневматологией Августина, развитой им в трактате De Trinitate (ок. 400—422 гг.) и заключающейся в представлении о Св. Духе как принципе Божественной любви и связи в Троице, Ч. Гербер убедительно демонстрирует, что ранняя пневматология Августина также содержит немало оригинальных черт и является ключом к его зрелой тринитарной мысли. Проведенный автором скрупулезный анализ всех ранних философских диалогов Августина, а также его первых трудов, посвященных полемике с манихеями, проливает новый свет не только на зрелую пневматологию Августина, но и на идущие в последние десятилетия дискуссии об особенностях его раннего три-нитаризма, начало которым положила монография французского ученого Оливье Дю Руа1. Однако, в отличие от Дю Руа, современный католический исследователь не ограничивается философским контекстом формирования пневма-тологии Августина2, но, следуя по стопам другого современного католического патролога Льюиса Айреса3, встраивает ее в историю тринитарных споров IV в., рассматривая Августина как церковного богослова и последовательного защитника никейской веры в «единосущие» (или как «про-никейца», a Pro-Nicene, в терминологии Айреса).
В Главе I автор показывает, как интерес Августина к тринитарному учению возникает и обретает свою форму в особой интеллектуальной атмосфере Милана середины — второй половины 380-х гг., сформированной под влиянием
1 Du Roy О. L’intelligence de la foi en la Trinite selon saint Augustin. Genese de sa theologie trinitairejusqu’en 391. P., 1966.
2 Влияние плотиновского учения о трех ипостасях на триадологию и в особенности пневматологию Августина (и полемика с концепциями О. Дю Руа и Р. О’Коннелла (O’Connell R. J. St. Augustine’s Early Theory of Man (386-391). Cambridge (MA.), 1968) рассматривается автором в главах 1—2 (с. 38—53 и 57—101), а также в специальном приложении.
3 См.: Ayres L. Nicaea and its Legacy: An Approach to Fourth Century Trinitarian Theology. Oxford, 2004; Idem. Augustine and the Trinity. N. Y., 2010.
проживавших там образованных христиан, таких как св. Амвросий, Симпли-циан, Верекунд, Манлий Феодор и др., и отличавшейся сочетанием глубокой христианской веры с интересом к неоплатонической философии. По мнению автора, в ранних диалогах, написанных Августином в Кассициаке (386—387), отражены три характерные черты «про-никейского» тринитарного богословия, заключающиеся в том, что Бог вечно и неизменно есть Троица, что Лица Троицы единосущны и что Их вечные взаимоотношения отражают как Их единство, так и различие между Ними. Следуя по стопам О. Дю Руа, Ч. Гербер демонстрирует, как Августин заимствует из философии Плотина представление о Боге Отце как едином Первоначале (monas, principium) и «Высшей Мере» (summus modus) и о Сыне БожиемкакУме (intellectus), вместилище Божественных идей-образцов. По мнению автора, неоплатоническая философия и христианское «про-никейское» богословие не представляют собой у раннего Августина двух различных концептуальных систем, но образуют некое единое интеллектуальное целое (с. 22). Хотя неоплатонизм не рассматривался им как равный по авторитету Священному Писанию, Августин использовал его для интеллектуального постижения и вербального выражения христианского учения о Боге-Троице (с. 55).
В Главе II католический исследователь фокусируется на пневматологии Августина в тех же сочинениях из Кассициака. Здесь он оспаривает тезис О. Дю Руа о том, что Августин моделировал свое раннее учение о Св. Духе по образцу учения Плотина о мировой Душе или Логосе как ее высшей разумной части4 и тезис Р. О’Коннэла о «божественности» (substantial divinity) души или о тождестве мировой и индивидуальной души у раннего Августина. Вместо этого автор проводит мысль о том, что учение Плотина о «третьей ипостаси» повлияло лишь на учение Августина об индивидуальной душе как сотворенной Богом ex nihilo, ее отношении к телу и ее духовно-интеллектуальном восхождении (анагогии) к Богу. По его мнению, Дух в ранних трудах Августина не тождественен ни человеческой душе, ни человеческому разуму (ratio), но означает Того, Кто просвещает, увещевает и обращает человеческую душу к Богу. Таким образом, Гербер стремится показать объединяющую роль Св. Духа как Deus qui nos unis («Бога, Который нас объединяет»), которую Августин отводит Ему в «икономии» спасения, демонстрируя полное согласие в этом вопросе с церковными богословами своего времени (с. 102—121). Вместе с тем автор далек от того, чтобы отрицать влияние неоплатонизма на пневматологию раннего Августина, справедливо полагая, что тот обнаружил у Плотина такую модель восхождения души, в которой достижение спасения связывается с созерцанием ею первообразной Истины (veritas, т. е. Сына) и «возвращении» к конечному Первоисточнику всего (т. е. к Отцу).
Глава III посвящена анализу сочинений Августина, написанных им в Риме (387—388). Ч. Гербер показывает, как более глубокое знакомство Августина со Священным Писанием и сочинениями св. Амвросия и Мария Викторина по-
4 При этом автор не замечает, что он сам себе противоречит, утверждая, что у раннего Августина Сын Божий отождествляется то с плотиновским Логосом (ratio, с. 92—94), то с плотиновским Умом (divinus intellectus, с. 45—47). От этого противоречия свободна позиция О. Дю Руа, разводившего эти понятия как у Плотина, так и у раннего Августина (см.: Du Roy. Op. cit. P. 143—148, 414—415; Augustinus. De ordine II. 9. 26).
влияло на формирование пневматологии Августина. В частности, автор отмечает появление у Августина важнейшего понятия о Св. Духе как о Божественной Любви (caritas), характерного для его зрелой пневматологии, а также представления о Нем как о принципе согласия и единства (concordia, pax): Дух внушает людям любовь к Богу и соединяет их в этой любви и единомыслии, Сам будучи «неизменной Любовью» (incommutabilis caritas) и «высочайшим Согласием» (summa concordia, summa pax). В целом, автор называет эту августиновскую тенденцию «пневматологией любви» (love-pneumatology, с. 140), на которую, по его мнению, повлияли не только христианские источники, но и учение Плотина о процессе эманации Ума из Единого, которая достигает своего завершения, когда Ум устремляется к своему Первоисточнику и возвращается к нему. По мнению католического исследователя, не исключено, что такая «любовная конструкция» (affectionate construal) вечного отношения между Отцом и Сыном впоследствии побудила Августина определить место Св. Духа в Троице как взаимной Любви Отца и Сына (с. 149-150).
В последней Главе IV своего исследования Ч. Гербер обращается к пневматологии в сочинениях Августина, написанных им после возвращения на родину в Тагасту (389—391), последних сочинений, в которых Августин предстает в качестве мирянина-богослова и свободного философа. Особенное внимание автор уделяет анализу так называемой тринитарной онтологии Августина, согласно которой Божественная Троица открывается в мире как Первопричина трех состояний или трех параметров всех сотворенных вещей, например бытия, формы и порядка (esse, species, ordo); в свою очередь, обнаружение в мире подобной тринитарной онтологической структуры может привести человека к познанию ее Первообраза — самой Божественной Троицы. Как показывает автор, роль Св. Духа в этой «тринитарной онтологии» Августина заключается в упорядочивании творений и поддержании в неизменности их внутренней структуры и внешних взаимосвязей. Такое учение католический исследователь называет «пневматологией порядка» (order-pneumatology, с. 156), которая впервые появляется в сочинении Августина De Genesi adversus Manicheos (389). Он также отмечает, что в этот период появляется еще одна отличительная черта учения Августина о Св. Духе, характерная для его зрелой пневматологии, — понятие о Нем как Даре (munus, donum), заимствованное Августином у св. Илария Пикта-вийского и являющееся одним из оснований для позднейшего учения Августина о «двойном исхождении» Св. Духа. Наконец, кульминацией ранней пневматологии Августина Гербер считает его трактат De vera religione, в конце которого содержится пространная «тринитарная доксология», содержащая множество различных тринитарных формул, где Св. Духу отводится роль Божественного Дара, дающего всем творениям способность неизменно сохранять свое бытие в целости, а человеческим душам — пребывать в благодати и блаженстве посредством Божественной любви. По мнению автора, второй момент является своего рода логическим продолжением первого, поскольку излияние любви в человеческие души есть не что иное, как отражение фундаментальной икон омической роли Св. Духа по сохранению форм вещей. Так роль Духа в «двух икономиях» — «икономии творения» и «икономии спасения» — являет Его особое свойство
(ргорпит), приоткрывающее нам вечный способ Его бытия внутри Троицы (с. 203). При этом автор полагает, что в этом Августин сохраняет верность «про-никейскому» принципу «нераздельного действия» Троицы, начинающегося от Отца, совершающегося через Сына и оканчивающегося во Св. Духе, что, в свою очередь, рассматривается как классическое доказательство Их единосущия.
В целом, книга Ч. Гербера, основанная на прекрасном знании автором первоисточников, помогает разобраться не только в вопросах ранней пневма-тологии Августина (386—391), но и его тринитарного богословия в целом и будет весьма полезна всем читателям, интересующимся историей патристической мысли и ее взаимодействия с позднеантичной философией.
А. Р. Фокин (ИФ РАН, ПСТГУ, ОЦАД)
Karfikova L. Grace and the Will according to Augustine. Leide; Boston: Brill, 2012. XIV, 428 p.
В 2012 г. академическим издательством «Brill» была издана книга Ленки Карфи-ковой «Благодать и воля согласно Августину». Ленка Карфикова — известная исследовательница патристической и средневековой философской литературы, профессор философии Карлова университета в Праге (Чехия), автор монографий о Григории Нисском, Августине, Гуго Сен-Викторском1. Рецензируемая книга состоит из трех основных частей, а также введения, заключения, эпилога, библиографии и указателей.
Основу рецензируемой книги составляет монография того же автора с аналогичным названием2, которая была доработана в связи с ее изданием на английском языке. В этой, новой, версии своей книги Карфикова предлагает читателю захватывающее и критическое исследование идей Августина о благодати и свободе воли. Цель ее работы — представить постепенное выкристаллизовы-вание учения Агустина о благодати, начиная с ранних полемических работ, заканчивая понятием самодавлеющей благодати, обнаруживаемым в антипела-гианских сочинениях позднего периода. Связь темы благодати с темой свободы воли объясняется тем простым фактом, что для Августина понятие благодати всегда соотносилось с понятием воли, а, возможно, даже и наоборот: понятие воли определило его учение о благодати, во всяком случае именно в этом нас порой пытается убедить автор. Эта задача-максимум обосновывает для читателя и актуальность исследования, ведь литература по указанным двум темам колоссальна. Однако, как кажется, это первое систематическое представление развития учения Августина о благодати в его эволюционистском аспекте и его связи с
1 Karfikova L. De esse ad pulchrum esse. Schonheit in der Theologie Hugos von St. Viktor. Turnhout, 1998; Eadem. Svjatitel Grigorij Nisskij. Beskonecnost’ Boga i beskonecnyj put’ k Nemu celoveka. Kyev, 2012.
2Eadem. Milost a viile podle Augustina. Praha, 2006.
