CC BY
53Аникин В.И.
д.э.н., профессор, заслуженный деятель науки РФ, Дипломатическая академия
у.аткш2012@уаМех.т
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ СТРАТЕГИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СТРАН БОЛЬШОЙ ЕВРАЗИИ В РАКУРСЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И СМЕНЫ ГЛОБАЛЬНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ
Ключевые слова: баланс геополитических сил, стратегия взаимодействия стран, Большая Евразия, международная безопасность, экономика России в мировом разделении труда, экономический подъем Китая, позиция США, БРИКС, сценарии развития России в глобальной экономике.
KeyHwrds: gеороlitiсаl роwеr Ьа1апсе, Же strаtеgу оf соорегайоп ЬеШееп Же соипМе^', Огеа( Еига^ча, 1п(егпайопа1 ^•есигНу, Russitfs есопоту in Же glоЬаl divisiоn оf 1аЬог, Же есоnоmiс ris^ оf СЫпа, Же U.S. роsitiоn, ERICS, зсепапоз оf Russiа's dеvеlорmеnt in Же glоЬаl есопоту.
Выдвинутая в ответ на новые вызовы XXI века Президентом РФ В.В.Путиным инициатива по «интеграции ин-теграций» государств Большой Евразии получила широкий отклик и поддержку политических лидеров различных стран. При решении данной проблемы на базе полилога и партнерства цивилизаций отмечен значительный интерес к перспективам «многоуровневой интеграционной модели в Евразии - большого евразийского партнерства» [1, 2].
Понятие «Большая Евразия» в геополитическом лексиконе политической науки появилось относительно недавно. Большая Евразия определяется экспертами как территория евразийского континента и часть африканского, в которую, согласно классификации ООН входят Европа (48 стран), Азия (50 стран) и Северная Африка (7 стран), охватывающие восемь из двенадцати локальных цивилизаций и девять цивилизационных объединений. К началу XXI века в странах Большой Евразии было сконцентрировано около 4/5 населения мира и около 3/4 мирового ВВП и почти 9/10 производимой в мире энергии [3].
С конца XX века в мире развернулся цивилизационный кризис, обусловленный сменой сверхдолгосрочных ци-вилизационных циклов, начало которому было положено на территории Большой Евразии в результате распада СССР и мировой системы социализма в 1990-е гг. Последовавшие затем критические ситуации в Юго-восточной Азии и резкое обострение цивилизационных противоречий в мусульманском мире, формирование ИГИЛ в итоге привели к нарушению сложившегося в послевоенные десятилетия (по Ялтинскому соглашению) баланса геополитических сил.
США стали активно вмешиваться в геополитические процессы на территории Большой Евразии. Одновременно начало формироваться ядро становления новой мировой цивилизации и миропорядка, новой глобальной экономической модели, основанных на усилении геополитического и геоэкономического влияния Китая, формировании группы стран БРИКС и повышения активности в проведении независимой политики России.
В середине 2010-х гг. достигнута нижняя точка цивилизационного кризиса на евразийском пространстве и стали формироваться признаки перехода к 2020 г. к восходящей волне седьмого цивилизационного цикла и шестого Кондратьевского цикла. Этому далее будут способствовать изменения в расстановке геополитических сил в результате углубления противоречий в Евросоюзе и президентских выборов в США, а также развертывающаяся смена поколения мировых и национальных лидеров. По экспертным оценкам ожидается, что во второй четверти XXI века в авангардных цивилизациях и странах будут заложены основы интегральной мировой цивилизации, которая к середине века станет доминирующей на планете [4]
Важным проектом в этом направлении с позиций потенциала реализации может стать усиление взаимодействия между государствами и цивилизационными объединениями Большой Евразии с учетом влияния возможных изменений вектора внешней политики США, Китая и Евросоюза. Первоочередной стратегической задачей, которую предстоит решить в долгосрочной перспективе на основе партнерства цивилизаций Большой Евразии, является сбалансированное обеспечение растущих энергетических потребностей государств Большой Евразии до 2030 г. и обеспечение международной энергетической безопасности [5].
Однако, новые условия развития политической системы мира с сохранением действия главного закона геополитики - закона фундаментального дуализма (по Х. Маккиндеру, А. Мэхэну, Н. Спикмену), на наш взгляд, не позволят реализовать в полной мере проект Большая Евразия. В основе этого закона лежит вечное противостояние центров «морской» и «континентальной» цивилизаций, а также враждебное отношение США и других стран англосаксонского мира к России. В «континентальной стратегии анаконды» адмирала А. Мэхэна, в доведенной Н. Спикменом до «максимы» идее господствующего положения США в Новой Атлантиде, в мире, в котором Европа оказывается лишь придатком США, формулируется постулат, что тот, кто контролирует Россию, контролирует Евразию, кто контролирует Евразию, контролирует судьбы всего мира [6].
В этой связи следует указать на принятие Конгрессом США и подписание президентом США Д. Трампом (2.08.17) закона США о новых антироссийских санкциях («Закон о противодействии противникам Америки посредством санкций», ИЯ 3364). Теме России специально посвящены три раздела этого документа (1329 стр.) и фактически «санкционный закон» стал лишь основанием для институционального закрепления в США конфронтации с РФ.
2 августа 2017 г. данный закон США прокомментировал премьер-министр России Д. Медведев (БасеЬоок). По его словам, «надежде на улучшение наших отношений с новой американской администрацией - конец... России объявлена полноценная торговая война. Санкционный режим кодифицирован и будет сохраняться десятилетиями, если не произойдет какое-то чудо». (?!) Да, очевидно, что чудес в нашей стране хватает, но ответ на извечный вопрос «Что делать?» в словах премьера мы пока не услышали: «Что это означает для нас? Мы спокойно продолжим работу по развитию экономики и социальной сферы, будем заниматься замещением импорта, решать важнейшие государственные задачи, рассчитывая, прежде всего, на себя. Мы научились это делать за последние годы». И в резюме прозвучали слова: «Санкции бессмысленны. Мы справимся».
Вроде бы «мы - правительство» в лице руководителей финансово-экономического блока, с одной стороны, осуждаем американцев, разгадываем их маневры, но, с другой стороны, продолжаем следовать привычным либеральным курсом «Вашингтонского консенсуса», а не курсом планово-стратегического развития страны, разработанного «Столыпинским клубом». Чего мы достигли при таком курсе и как выглядим в мире в динамике хотя бы последних 35 лет по сравнению с другими странами в основных макроэкономических показателях?
Привычными стали заявления, что санкции пошли нам только на пользу, пока власти рапортуют, что санкции сделали нас только сильнее, народ испытывает давление санкционного режима на себе, оценивая свой жизненный уровень и потребительские цены. Если по параметру внутреннего производства власти рапортуют, что мы стали сильнее, то в мировом разделении труда Россия утратила свои позиции.
ВВП России снизился с 2013 по 2016 год на 2,3% в рублевом выражении, но в долларовом выражении он сократился с 2.2 трлн. до 1,2 трлн. (на 40%). Напомним, что в 2011 году В.В. Путин, выступая перед Государственной Думой, заявил, что «по нашим оценкам, уже в ближайшие два-три года Россия войдёт в число пяти крупнейших экономик мира». К 2016 г. мы уже опустились с 8-й на 14-позицию, уступив место даже Южной Корее, Испании и Италии (рис. 1). Внешнеторговый оборот России в сравнении с уровнем «досанкционного» периода за четыре года сократился на 45%, экспорт и импорт на 46 и 44% соответственно (рис. 2). Если в 2013 году российская экономика была уже в стагнации, то с 2014 года она плавно вошла в рецессию, надеемся, что 2017 г. станет переломным годом развития на подъем. Появляется слабая надежда, что уход от систематической политики «сырьевизации» страны, с ориентацией только на один фактор экономического роста, который работает в настоящем, в ущерб будущему, приведет к позитивным результатам.
Рисунок 1.
Первая десятка стран по ВВП, по данным МВФ
Ключевую роль в современной мировой экономике играет стремительный экономический подъем Китая с реформами, проводимыми согласно т.н. «Пекинскому консенсусу» и превратившими страну менее чем за три десятилетия в мирового индустриального лидера. Китай смог создать суверенную конкурентоспособную экономическую систему, выгодно включенную в глобальную экономику. КНР последовательно и эволюционно предлагает мировому сообществу новую модель экономической и валютной полицентричности (БРИКС, создание альтернативных финансовых институтов, усиление влияния Китая в МВФ), что отчетливо прозвучало недавно на 9-м Саммите БРИКС.
Рисунок 2.
Динамика экспорта и импорта, по данным Росстата
Китайская финансово-валютная повестка дня является критической для государственного долга США и мировой системы расчетов, основанной на долларе США. Особая острота китайского вызова для США объясняется отказом Китая от сотрудничества с Америкой на ее условиях и приверженностью КНР политике отстаивания собственных национальных интересов. Мировой экономический кризис осложняется снижением объемов мировой торговли как прямое следствие смены технологических укладов (по Н. Кондратьеву) и борьбой США и КНР за мировое технологическое первенство. Поэтому в мире центр экономического противостояния переносится на завоевание региональных рынков и укрепление позиций на них (например, конкуренция региональных проектов ТТИП/ТТП против инициативы Шелкового пути и ВРЭП). Возможные последствия данных событий обнажают контуры новой модели экономического развития, в основе которой регионализация мировой торговли вместо глобализации и образование валютных блоков.
Данную парадигму можно рассматривать как столкновение геополитических и геоэкономических интересов СЩА и Китая и нарастающей нестабильности глобальной экономической модели, что должно непосредственно учитываться при рассмотрении проблем взаимодействия стран Большой Евразии и стратегических вопросов международной безопасности.
Следует поддержать в этом аспекте разработку общей евразийской научно-технологической Стратегии на долгосрочную перспективу и сделать ее предметом обсуждения на одном из саммитов цивилизаций и объединений Большой Евразии. Отдельно следует обсудить становление интегрального экономического строя, которое невозможно без преодоления последствий «финансиализации» мировой экономики, экономики «мыльных пузырей» и «кривых зеркал», бесконтрольного господства ТНК и банков на мировых рынках.
Основой долгосрочной геополитической стратегии должна стать ориентация на многополярное мироустройство, основанное на партнёрстве с учетом взаимных интересов государств, цивилизаций и объединений Большой Евразии. Большая Евразия могла бы стать в этом плане полигоном для отработки модели устойчивого многополярного мироустройства, основанного на конструктивном диалоге и партнерстве цивилизаций.
Однако при таком развитии событий реализация проекта Большая Евразия и политические лидеры стран при разработке организационной структуры и общей Стратегии взаимодействия стран в практическом плане столкнутся с серьезными (порой непреодолимыми) проблемами координации процессов. В настоящее время основные положения Общей Стратегии Взаимодействия в ракурсе международной и национальной безопасности этих стран остаются не решенными. Более того, в рамках национальных Стратегий безопасности при выборе критериев, оценке угроз отсутствует единство методологических подходов с позиций национальных интересов и обеспечения безопасности [7].
В основу концепции Большой Евразии должно быть положено создание условий для координации уже существующих локальных цивилизаций и объединений различного типа без формирования институтов координации их деятельности, без централизации принадлежащих им прав и функций. Главной целью финансово-экономической и денежной политики во всех успешно развивающихся странах является создание условий для максимизации инвестиционной и инновационной активности.
Нет принципиальных проблем в применении апробированных в КНР методов управления экономикой и в России. Президенту необходима реалистичная научно обоснованная программа экономического роста. И такая программа есть. Она представлена совместно «Столыпинским клубом», Торгово-промышленной палатой, Академией наук, Московским экономическим форумом и позволяет, по мнению разработчиков, рассчитывать на вывод российской экономики на траекторию устойчивого роста с темпом 5-10% прироста ВВП в год. В современном мире невозможно сочетать мировое лидерство с экономической и технологической отсталостью. Тем более невозможно добиваться глобальных успехов при снижающемся уровне жизни населения. Эпоха модернизации за счет снижения уровня жизни народа уже невозможна, это ушло в прошлое.
Принятие в 2014 г. федерального Закона № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации», поручение Правительства по разработке Стратегии социально-экономического развития до 2030 дали новый импульс дискуссиям и разработке стратегических документов на региональном и отраслевом уровнях. В этом плане заслуживают внимания предложенные академиком РАН С.Глазьевым для научного обсуждения семь сценариев развития России в глобальной экономике, а также представленный им выбор стратегии из двух принципиальных направлений: 1. Россия может стать набором разрозненных анклавов на периферии американской или китайской экономики (в различных симбиозах взаимодействия); 2. Россия совершает технологический прорыв и к 2025 году занимает достойное место в новом мировом порядке. Второе направление - перспективно и достойно поддержки [8].
Отметим, что предложенные С.Ю.Глазьевым сценарии (Партнерство на троих: США, России и КНР; Изоляция и интервенция; Изоляция и мобилизация; Американская колонизация; Китайский протекторат; Набор разрозненных анклавов; До 10% прироста ВВП) вместе с подготовленным проектом денежно-кредитной политики (ДКП), на наш взгляд, могут служить научной и практической основой деятельности Центрального Банка. Ключевое предложение ДКП - в условиях санкций и внешних вызовов необходимо формировать «внутренние источники финансирования роста экономики».
Переход к внутренним денежным механизмам роста, повышение уровня монетизации экономики РФ, стабилизация валютного рынка, отказ от инфляционного таргетирования и свободного плавания рубля будут стимулировать переход к более благоприятным макроэкономическим параметрам. Согласно расчетам, использование многоканальной денежной эмиссии и отказ от режима свободного плавания рубля при инфляции не более 8% в год позволят выйти на уровень ежегодного прироста ВВП в 6,5-7%.
С учетом определенных трудностей политического и экономического характера и принимая во внимание убедительную аргументацию по статистике прогнозных оценок макроэкономических показателей трудно не согласиться и не поддержать последний сценарий развития. В этом случае России придется приложить серьезные усилия, чтобы перейти к стратегии опережающего развития путем форсированного создания производств нового технологического уровня и институтов нового мирохозяйственного уклада [9]. Это будет сценарий успешной реализации выдвинутой президентом Путиным инициативы создания Большого Евразийского партнерства на основе ЕАЭС и стран - членов ШОС.
Список литературы
1. Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ (1 декабря 2016 г.). - http://kremlin.ru/events/president/news/5337913
2. Глазьев С. Интервью «Газете.Яи» по итогам ПМЭФ-2017. (« главе государства нужна реалистичная экономическая программа»). - https://www.gazeta.ru/business/2017/06/05/10708133.shtml
3. Кузык Б.Н., Яковец Ю.В. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее. Т. 2. - М.: ИНЭС, 2006. - С. 70-71.
4. Яковец Ю.В., Растворцев Е.Е. Большая Евразия: стратегия партнерства цивилизаций и объединений. Научный доклад. - М.: МИСК, 2017.
5. Аникин В.И. Стратегические оценки экономической безопасности стран БРИКС (энергетический вектор) // Вопросы безопасности. 2014. - № 6. - СЛ50-185.
6. Ивашов Л. В Нью-Йорке очень боятся отставки Медведева // Военное обозрение.12 августа 2017. Первоисточник: https:// izborsk-club.ru/13812
7. Булавин А.В., Аникин В.И., Беляев И.И. Сравнительный анализ основ стратегического планирования в области национальной безопасности: экспертно-аналитический аппарат // Вопросы безопасности. 2017. - № 2. - С. 1-12.
8. Глазьев С. Неверным курсом идете, товарищи // «Газета.^». 16.09.2016.
9. Аникин В.И. Информационное обеспечение систем международной безопасности // Информатизация систем безопасности ИСБ-95: Материалы Четвертой Международной конференции, Международного форума информатизации. 1995. - С. 18-20.
