CC BY
165
■ ■ ■ ГЕНЕЗИС ТЕОРИЙ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ И КОММУНИКАЦИИ
Авторы: ШАРКОВ Ф.И., ПОДГОРНАЯ Л.Д.
ШАРКОВ Феликс Изосимович - доктор социологических наук, профессор, заместитель директора Института государственной службы и управления персоналом, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления персоналом Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (ИГСУП РАНХиГС). Главный редактор журнала «Коммуниколо-гия», президент Международной академии коммуникологии, заслуженный деятель науки РФ, почетный работник высшего профессионального образования РФ, член президиума секции энциклопедических знаний РАЕН. Адрес: 119571, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел./ факс: +7 (495) 933-80-30. Е-mail: information@rane.ru .
ПОДГОРНАЯ Любовь Дмитриевна - профессор кафедры русского языка университета Han-kuk University of Foreign Studies (HUFS), Сеул, Корея.
Адрес: 89 Wangsan-ri, Mohyeon-myeon Cheoin-gu, Yongin-si, Kyounggi-do, Korea 449-791. Тел.: 010-3080-1953, Е-mail: podgornayalioubov@mail.ru.
Аннотация: представлена информационно-коммуникативная проблематика, разработанная в трудах зарубежных и отечественных авторов; рассматриваются основные теории и концепции массовой информации и коммуникации начиная с XIX века, стоящие в основе формирования новой науки - коммуникология; в статье находит свое отражение процесс формирования и развития массового сознания, объяснение природы коллективного и массового поведения, его информационно-коммуникативного механизма.
Ключевые слова: информация, массовая информация, коммуникация, массовая коммуникация, теория информации, теория коммуникации, средства массовой информации, информационный подход, информационная система, информационные модели, информационное общество, коммуникология
Идея о коммуникативной и информационной основе социального устройства и порядка, высказывалась еще в учениях и концепциях, возникших до второй мировой войны, но сегодня встает насущная задача создания и развития единой коммуникативной теории общества. Такая теория может быть создана путем теоретического осмысления и определенного структурирования тех социологических и социально-психологических направлений и научных школ, которые изучали и рассматривали коммуникативную проблематику. Именно они позволяют сформировать методологическую основу коммуникологии. Одним из направлений таких научных исследований является разработка единой коммуникативной теории современного общества. При её создании необходимо учитывать как макросоциальный, т.е. социетальный уровень развития коммуникативной проблематики, так и микросоциальный, т.е. межличностный уровень её реализации, а также требуется учет оснований, «дающие возможность определить минимальный порог познания, за пределами которого невозможно сделать вывод о том, что полученный результат выражает истинное положение вещей. Следовательно - вступая в научный коммуникативный процесс, стороны делают допущение, что абсолютно достоверного знания не существует, субъекты коммуникации выбирают исходный пункт,
позволяющий дать оценку этих знаний по степени ценности их для субъектов коммуникации. Выбор путей решения задачи взаимного понимания при условии сохранения минимального порога познаваемости представляет собой выбор методов познания, применимых для всех сторон процесса обмена информацией. Принцип совпадения предпосылок познания включает в себя идентичность допущений о реальности и ее свойствах (онтологизма) и познаваемости объекта (гносеологизма). Адекватность гносеологической интерпретации принципов познания в сочетании с онтологическим содержанием теоретических понятий при допущении, что коммуниканты обладают необходимым минимальным познанием, позволяет коммуникативный процесс сделать научно обоснованным, а результат научных коммуникаций объективным» [1, С. 657].
В наиболее общем виде информационно-коммуникативная проблематика находит свое воплощение в процессе изучения формирования и развития массового сознания, объяснения природы коллективного и массового поведения, его психологического механизма, определения типичных форм взаимодействия людей в данных условиях. Анализ этих проблем помогает поставить и раскрыть центральные вопросы теории коммуникации, затрагивающие проблемы коммуникологии на макросоциальном уровне в контексте как социологического, так и социально-психологического анализа [2, С. 7 - 49]. Разработка данного теоретического направления получила начало в творчестве немецких ученых М. Лацаруса, Х. Штейнталя, В. Вундта [3, С. 5 - 33] во второй половине XIX века. Они впервые поставили задачу изучения сложных проявлений психической жизни через исследование продуктов культуры (языка, религии, искусства, мифов, обычаев и традиций) различных народов. Несколько позднее в работах известных французских исследователей Г. Лебона [4, С.95-146] и Г.Тарда [5] такое направление исследования получило свое неожиданное продолжение в новой интерпретации «психологии масс», где в центре изучения была поставлена проблема психологического обоснования социально-преобразовательной (исторической) деятельности масс. Наиболее плодотворное воплощение указанный подход нашел в творчестве известных русских ученых: психолога В.М. Бехтерева [6] и социолога П.А. Сорокина [7], заложивших основы рассмотрения макросоциального (со-циетального) уровня психических процессов и отношений в социуме, которые помогли очертить контуры специализированной психоаналитической теории масс. Сегодня заслуга нового обращения к данной проблематике принадлежит современному французскому ученому С. Московичи [8].
Создание теории информации и коммуникации требует учета как социальных, так и психологических факторов. Поэтому известный русский и американский социолог П.А.Сорокин обращает особое внимание на изучение роли и места различных средств воздействия на общественное сознание, мнение, духовную сферу общества. Он считает, что важная роль общественных явлений, которые имеют своим главным назначением воздействие на чувства-эмоции людей, достаточно видна и понятна в современном социуме. Таких средств воздействия выработано много и ими могут быть: газета, листовка, устная и письменная агитация, митинговая речь, эффектный поступок. Влияние данных средств основывается не на том, что они передают какие-либо знания, т.е. воздействуют на сознание человека, а затрагивают и влияют, прежде всего, на чувственно-эмоциональную сферу человеческого сознания, т.е. воздействуют на его бессознательное начало [7, С. 161]. Но изучение данного влияния чрезвычайно важно не только на индивидуальном, но, прежде всего, на массовом уровне. Поэтому при изучении природы коллективного, массового поведения объектом научного ана-
лиза становятся не индивид, не формы его индивидуального поведения или межиндивидуального взаимодействия, а большие социальные группы, соединяющие вместе отдельных индивидов, заставляющие их определенным образом действовать, организовывать свое коллективное поведение. Как считает другой известный русский ученый В.М.Бехтерев, во всем разнообразии конкретных проявлений коллективного поведения можно выделить три основных типа неорганизованных коллективов: уличная толпа, масса, общественность [6, С. 85]. Их необходимо рассматривать в качестве элементарных социальных образований, поскольку они возникают спонтанно, имеют свой особый характер и возникают при специфическом наборе условий. Природа данных социальных явлений, психологический механизм типичных форм взаимодействия людей, образующих такие элементарные социальные образования, мы можем обозначить как социально-психологический механизм коммуникативного поведения, который представляет собой предмет исследования специализированной психоаналитической теории масс. Его можно представить в виде действия трех основных факторов. Во-первых, наличия и превалирования в психической жизни массовых сообществ и объединений бессознательного начала. Используя в исследовании психической жизни больших социальных групп метод и терминологию системного анализа, можно прийти к заключению, что в толпе существует определенная комбинация отдельных элементов (индивидов) единой системы (толпы). Такое соединение приводит к образованию новых свойств, качеств, откладывающих свой отпечаток на проявлении психики человеческих сообществ: их образе мыслей, чувств, поведении. Но речь здесь идет не о процессах формирования и развития «единой коллективной души» массы людей, а о взаимодействии продуктов нервно-психической деятельности отдельных лиц и их частичной (до известной степени) нивелировке. Результатом данного взаимодействия становится объединение продуктов психического творчества отдельных лиц, которые становятся социальными продуктами творчества, не утрачивая при этом своей самобытности, и не сливаясь при этом в одну общую единую психику [9]. Таким образом, единая коллективная творческая деятельность предстает в форме бессознательно начала психики человека.
Другим фактором, определяющим объективную основу возникновения специфических свойств, присущих психике больших скоплений людей, является наличие и действие таких психических процессов как внушение, заражение. Под внушением принято понимать воздействие одного лица на другое путем непосредственной передачи различных психических состояний отражающих: чувства, ощущения, эмоции, образы и т.д. По мнению В.М. Бехтерева, процесс усвоения какой-либо информации под влиянием внушения происходит подобно тому, как индивид воспринимает что-либо в состоянии рассеянности. Общая подструктура психики получает информационные импульсы при отсутствии к ним внимания, таким образом, внешние впечатления входят в глубинные, подсознательные сферы посредством внушения. Собираясь в группы, люди находятся в состоянии взаимного внушающего воздействия. В данных условиях процесс внушения приобретает характер заражения. Его действие осуществляется через передачу психического настроя, обладающего большим эмоциональным зарядом, через накал чувств и страстей. Эффект заразительности определяется не только силой эмоционального заряда, но и фактом непосредственного психического контакта между общающимися людьми. Поскольку это эмоциональное состояние возникает в массе людей, то действует механизм многократного взаимного усиления эмоционального воздействий общающихся людей, путем «отражения» по модели «цепной реакции».
Последней причиной, обуславливающей образование специфических свойств толпы, является способность к инстинктивной подражательности социального человека. Характеризуя природу и функции подражания, известный немецкий социолог Г. Зиммель рассматривал его как «психологическое наследование», которое определяет процессы приобщения индивида к системе групповых ценностей, возможности выбора той или иной модели поведения, а также средства взаимопонимания между людьми [10].
Эти тезисы позволяют сформулировать суть психоаналитической теории масс, которая заключается в следующем: массы трактуются как социальный феномен, где действует определенный психологический механизм растворения индивида в толпе. Данный психологический механизм позволяет правильно понять и объяснить многие специфические коммуникативные проблемы современного общества - такие, например, как проблемы функционирования и развития общественного мнения, возможности манипулирования общественным сознанием, технология и принципы пропаганды, появление и развитие социальной напряженности и истерии в обществе и др.
Дальнейшая разработка проблем социального взаимодействия находит свое развитие в другом теоретико-методологическом направлении современной западной социологии и социальной психологии, которое носит название символического интеракционизма. В его рамках разрабатывался целый спектр важных и интересных идей, которые помогли объяснить природу и механизм действия коммуникационных процессов, но уже на микросоциальном уровне в рамках межличностной коммуникации. С данным направлением связаны имена ряда крупных американских мыслителей, в том числе, таких как Дж. Г. Мид, Ч. Х. Кули, И. Гофман, Т. Шибутани, Т. Ньюкомб и др.
Его главным идеологом является Джордж Герберт Мид (1863-1931 гг.), американский философ, социолог и социальный психолог - один из видных американских ученых начала XX столетия, который посвятил свое творчество изучению проблем межиндивидуального взаимодействия. Американский мыслитель считает, что основным механизмом социального действия и социального процесса в целом является жест. Жест, который несет в себе определенное значение и требует со стороны индивидов, вступивших в коммуникативный процесс, размышления, перед тем как на него отреагировать, предстает в его теории значащим символом [11, С. 215-224]. Способность человека создавать подобные символы и взаимодействовать с ними не дается ему от рождения. Она развивается в социальной жизни людей, которая основана на элементарном, определяемом потребностями, поведении и их взаимодействии. Именно в этих условиях, по мнению Дж. Г.Мида, появляются значащие символы, и осуществляется их обмен. Благодаря существованию значащих символов возможны появление мыслительных процессов и деятельность разума, которые определяют формирование еще одного важного феномена - личности или «самости», как интерпретирует данное понятие Дж. Г. Мид. Именно зародившаяся личность, по мнению американского мыслителя, предполагает такой важнейший социальный процесс, как коммуникация между людьми. В полном смысле слова, коммуникационные процессы невозможны среди муравьев или пчел и т.д., считает Дж.Г.Мид. Она возникает лишь в тех условиях, когда один субъект передает с помощью языка и значащих символов определенную информацию (значения) с тем, чтобы вызвать у других субъектов осмысленные реакции.
Интересно, что взгляды на роль языка в когнитивном развитии человека у американского ученого Дж. Г. Мида и российского психолога Л.С. Выготского практически полностью совпали. Оба этих ученых работали в одном направлении, и в один и тот же
исторический период, не зная о существовании друг друга. Они как представители различных научных школ разработали психологический механизм зарождения, функционирования и развития сознания, разума, мыслительных процессов. На основе действия этого механизма ученые проанализировали также проблемы формирования и развития коммуникативных процессов и их значение, как на уровне конкретной личности, так и на уровне общества в целом.
Дальнейшее развитие символического интеракционизма как научного направления шло в контексте теории зеркального «Я» Ч.Х.Кули [12, С. 126- 153] и несколько позднее в драматургической социологии И.Гофмана [13, С.304]. В своих теориях они сознательно уходят от изучения макроструктур общества и полагают, что подлинная социальность существует, прежде всего, в сфере межличностных связей и межиндивидуального общения, т.е. в нашем повседневном общении. В связи с этим все коммуникативные процессы современного социума они рассматривают через межличностные связи, которые реализуются на межиндивидуальном уровне коммуникации.
Ч. Х. Кули рассматривал общество, социальные группы и индивида как единый живой организм. Чтобы объяснить механизм формирования и развития такого живого организма как индивид, Ч. Х. Кули создает свою знаменитую теорию «зеркального «Я», которая основана на изложении и обосновании трех основополагающих положений. Первое, предполагает анализ чувственного «Я» индивида и изучение уровня его инстинктивных «самоощущений», где раскрывается значение «эмоциональных» и чувственных возбуждений индивида, передающих его страх, гнев, печаль и т.д. переживаемых им в конкретной ситуации [2, С. 123]. Следующее положение обосновывает «социальное «Я» индивида, означающее, в интерпретации автора, представления или систему представлений о своем «Я», почерпнутую из общения с другими людьми. Индивидуальное сознание воспринимает такую систему представлений или их отдельные проявления как свои собственные. Идея «Я», связанная с мыслью о других людях, представляет собой осознание человеком своей собственной индивидуальности и своеобразия своей жизни, как считает Ч.Х.Кули, в сравнении с «Я» других людей и их образом жизни [2, С. 126 - 153].
Третий элемент теории автор определил как отраженное или зеркальное «я», которое представляет собой воображение того, что другие думают о нас, о нашей внешности, манерах, намерениях, делах, характере, друзьях и т.д. Данный пласт сознания, по мнению американского мыслителя, включает в себя три основных элемента: представление о том, как мы выглядим в глазах другого; представление о том, как он судит об этом нашем образе, и некое чувства, например, стыда или гордости, которое данное суждение в нас рождает. Ч. Х. Кули называет данный элемент «представлениями представлений» («¡тадтайопв of ¡тадтайопв»). Они признаются в качестве социального факта и являются основным предметом исследования социологии Ч. Кули. Таким образом, обе эти ипостаси - «социальное» и «индивидуальное» - предстают как две стороны ментальной целостности, т.е. личность и общество становятся частями единого целого. И в этом единстве - «социальное» имеет лишь кумулятивный аспект целостности, а - «индивидуальное» представляет собой ее дискретный вариант.
Среди современных социологов, которые, можно сказать, стали развивать научное наследие Дж. Г. Мида, Ирвинг Гофман занимает особое положение. Он является известным современным американским социологом, работавшим также в области антропологии, лингвистики, психологии, социальной коммуникации и считается
создателем драматургической социологии [13, С.304]. В своей теории он сознательно уходит от изучения макроструктур общества и полагает, что подлинная социальность существует, прежде всего, в сфере межличностных связей и межиндивидуального общения. Поэтому все коммуникативные процессы современного социума, по мнению И. Гофмана, основаны также на межличностных связях и реализуются на межиндивидуальном уровне коммуникации. Характерной особенностью данного уровня является присутствие людей в непосредственной близости друг к другу, лицом к лицу (face-to-face), когда неизбежно взаимное влияние и воздействие друг на друга. В данном контексте И. Гофман разрабатывает ряд центральных понятий социально-драматургической теории. К ним можно отнести понятие «я сам» (the self), которое сам автор трактует как представленный образ роли или драматический эффект, который создает индивид, становящийся в коммуникативной ситуации актером и принимающий разнообразные более или менее четкие формы только в процессе коммуникации. Актер вступает на сцену (коммуникативную ситуацию), где выступают (или, иногда, не выступают) другие актеры, которые похожи на первого. Сцена (коммуникативная ситуация) всегда имеет физическое существование, включая реквизит, обладающий более или менее предметной или нематериальной природой. Данным реквизитом и сценическими условиями располагает сам актер. Желая достичь своих целей, связать воедино все производимые им впечатления, актер стремится предстать перед окружающими в выгодном для себя свете. Таким образом, актер работает на свой «зрительный зал», на свою публику, что требует знания правил «игры» и владения вполне определенной актерской техникой. Главное, что определяет успех актера, это одобрит или не одобрит публика успех театральной постановки. Поэтому публика у Гофмана играет центральную роль, поскольку социальный театр без публики вообще не может существовать [13, С. 63 - 67]. В своей социально-драматургической теории И. Гофман вводит еще одно чрезвычайно важное понятие - понятие ролевой дистанции, содержание которого можно свести к необходимости находить различия между самим индивидом и теми социальными ролями, выполняемые им в реальной действительности.
Таким образом, умение управлять производимыми впечатлениями, осуществлять контроль над ними становятся у американского мыслителя центральным пунктом процесса социально-коммуникативного взаимодействия [13, С. 283 - 287]. Так рождается метафора театра, а социальный мир в трудах И. Гофмана превращается в театральные подмостки. Но эти превращения, ни в коей мере, по мнению американского социолога, не свидетельствует о подмене реального мира миром иллюзий и фантазии. В данных условиях, считает автор, задача исследователя определяется как поиск не объективной реальности как таковой, а тех обстоятельств и причин, по которым мы признаем вещи объективно существующими.
Обобщая теоретические положения, высказанные рядом ученых социологов и социальных психологов, ставших уже к настоящему времени классиками, необходимо обратить внимание на еще один важный момент в теории символического интеракцио-низма. В его трактовке коммуникация предстает как специфический способ действия, который облегчает взаимное приспособление поведения людей в процессе их многообразной деятельности. Таким образом, различные движения, звуки, мысли, поступки становятся коммуникативными, когда они используются в ситуациях взаимодействия. Тогда в контексте интеракционистской концепции большое значение приобретает проблема достижения согласия в коммуникативных действиях, которая нашла свое раз-
решение в концепциях целого ряда американских социальных психологов: Т. Шибутани, Т. Ньюкомба и Л. Фестингера. Они создают динамическую модель коммуникативных взаимодействий, где в центре внимания ставится проблема достижения согласия между субъектами коммуникации, установления равновесия в системе общения, основанного на симметричных отношениях, одинаковой оценке объектов при одинаковой оценке друг друга.
Одним из важнейших теоретических направлений развития социологии, в рамках которого находят свой методологический фундамент теории информации и коммуникации, является структурный функционализм. Данное направление берет свое начало в творчестве американских социологов Т. Парсонса, автора социологической теории действия, и Р. Мертона, по мнению которого, все действия в обществе обусловлены его потребностями. Именно они заложили теоретический фундамент структурного видения общества, функциональной его характеристики и разработали специфический категориально-понятийный аппарат, который впоследствии достаточно широко использовался учеными, занимавшимися исследованием собственно информационно-коммуникативных проблем [14, С. 448-450, 464-468].
В контексте системного видения или структурно-функционального анализа социальный феномен средств массовой коммуникации трактуется как самоорганизующаяся и самоконтролируемая подсистема, которая существует для поддержания функционирования общества в целом. Сами средства массовой коммуникации рассматриваются как конкретный вид деятельности, несущий в себе определенную полезность и ценность с точки зрения пользователей, потребителей.
В рамках структурно-функционального направления большое значение также придавалось функциональному анализу данного социального явления. По мнению струк-турных-функционалистов, массовая коммуникация призвана выполнять информационную функцию, обеспечивающую информирование широкой общественности о событиях и условиях жизни в обществе и мире; функцию социальной связи, отвечающую за интерпретацию и комментирование происходящего, и осуществляющую поддержку существующих в конкретном обществе норм и властных отношений. К данным функциям относилась и функция преемственности, определяющая новые направления культурного развития, а также процессы передачи культурного наследия новым поколениям. Функция развлечения, обеспечивающая эмоциональную разрядку населения, организующая заполнение его свободного времени и получение эстетического наслаждения, также раскрывает функциональное предназначение массовой коммуникации.
Заслугой структурно-функционального видения массовой коммуникативной проблематики можно считать определение дисфункциональности [14, ^ 414] в деятельности средств массовой информации. Она может проявляться, например, в том, что информационная функция при определенных условиях приобретает форму дезинформации, а функция социальной связи в конкретных обстоятельствах может способствовать насилию и проявлению агрессии и т.п.
Тенденции развития структурно-функционального направления социальной науки поставили перед его создателями задачу интегрирования имеющихся теоретических положений и экспериментальных данных в области социальной коммуникации. В настоящее время при решении данного вопроса существенную помощь смогли оказать модели, используемые собственно социологией коммуникации и смежными науками,
изучающими проблемы коммуникации. В рамках структурно-функциональной традиции анализа массовой коммуникации проводили свои исследования такие специалисты, как Г. Лассуэл [15, 0. 131], К. Шеннон, П. Лазарсфельд, Б. Вестли и М. Мак Линон.
Они разработали классические коммуникативные модели (линейную, шумовую, модель коммуникации с обратной связью), открывающие природу и механизм их действия.
Особое положение в теоретическом осмыслении коммуникативных проблем современного общества занимает структурализм. Структурализм как теоретическое течение возник из различных разработок многих научных областей, а как научный метод был создан для анализа сложных объектов духовной культуры. Согласно ключевым теоретическим положениям структурализма, важнейшей знаковой системой является язык, который выполняет в жизни общества достаточно многочисленные информационно-коммуникативные роли. Он рассматривается структуралистами как главная сфера проявления социальности; как показатель коллективного воображения и восприятия, сознания, эстетических установок, бытового поведения. Теоретические основы структурной лингвистики и, в конечном счете, структурализма в целом были заложены в творчестве швейцарского лингвиста Ф. де Соссюра и русских ученых Н.С. Трубецкого и Р. О. Якобсона. Данный период в развитии структурной лингвистики можно считать классическим.
Как считает швейцарский ученый Ф. де Соссюр, значения предметов и явлений, человеческое сознание и, в конечном счете, весь социальный мир формируются структурой языка. Идея системности такого социального явления как язык, высказанная швейцарским учёным, находит своё дальнейшее развитие в фонологической концепции и системно-функциональный подход к явлениям языка становится центральным в «лингвистическом мировоззрении» XX столетия.
Теоретические основы общей фонологии были разработаны великими русскими лингвистами И.А. Бодуэн де Куртенэ, Л.В. Щерба, И.Ф. Яковлевым. Одновременно с общей фонологией зародилась и диахроническая (историческая) фонология, основоположником которой стал известный русский лингвист Н.С. Трубецкой и его последователь, друг и соратник, другой известный русский лингвист Р.О. Якобсон. [16, С.205] В центре внимания становится изучение дифференциальных признаков звуков, из которых состоят фонемы, содержания фонемы и определение её места и роли в системе данного языка на определенном этапе его развития. Таким образом, внимание исследователей сосредотачивается на анализе звуковых сегментах слов-фонем, которые не имеют собственного значения, но их последовательности являются важнейшим средством выражения значений в языке. Центральными понятиями или системообразующими факторами целостной фонологической системы становятся понятия «фонемы», «позиции», «оппозиции», т.е. противопоставление фонем в одних позициях и снятие (т.е. понятие «нейтрализации») такого противопоставления в других.
В дальнейшем Р.О. Якобсон установил 12 бинарных акустических признаков, составляющих фонологические оппозиции, которые, по его утверждению, являются языковыми универсалиями, лежащими в основе любого языка.
Русские ученые, закладывая теоретические основы новой фонологической науки, заставляют по новому взглянуть на роль лингвистики в современном мире, которая рассматривается в качестве науки о коммуникации, «коммуникации словесных сообщений». Р.О. Якобсон считал, что язык следует изучать во всем разнообразии его функций [17, С.217]. Разработанная им модель речевой коммуникации включает в себя такие основные эле-
менты коммуникативной системы как адресант, призванный решать задачу и выполнять функцию выражения отношения говорящего к тому, что он говорит; адресат, выполняющий когнитивную функцию, лингвистическим выражением которой служат, к примеру, повелительная форма или звательный падеж. К элементам коммуникативной системы принадлежат также такие её элементы как код, определяющий значения того или иного слова, контекст, выполняющий референтную функцию и повествующий о тех объектах, о которых идет речь в сообщении. В коммуникативном процессе, по мнению Р. О. Якобсона, присутствует и такой специфический его элемент, как контакт, для которого центральной задачей становится не передача информации, а просто поддержание контакта.
Идеи, высказанные русским ученым-лингвистом, оказали большое влияние на французского антрополога К. Леви-Стросса, использовавшего структурный подход для исследования антропологических явлений и проблем, например, систем родства, тотемизма, ритуалов, масок, а также для анализа мифов в примитивных обществах. Причем все вышеперечисленные явления рассматриваются французским ученым как языки особого вида, системы коммуникации, имеющие социальную природу и поэтому поддающиеся структурному анализу [18]. Данная гипотеза позволила широко и масштабно осмыслить многообразие этнографического материала и определенным образом его структурировать. Подход стал основой развития нового направления в структурализме, получившего название современного, наиболее яркое свое воплощение нашедшего в творчестве не только самого К. Леви-Стросса, но Ю.М. Лотмана, А.А.Пятигорского, а также известного французского журналиста, лингвиста и социолога Р.Барта. Именно эти ученые создают антропологическую, семиотическую и текстовую модели коммуникации.
Известный русский ученый, создатель всемирно известной тартуской семиотической научной школы Ю.М. Лотман разрабатывает информационно-коммуникативную, получившую и другое свое название - семиотическую модель культуры [19, С.76]. Данная модель описывается двумя основными типами коммуникативных процессов. Первый тип коммуникации определяет процесс передачи сообщения по следующей (так называемой, классической) схеме «Я-Он». Здесь первый элемент схемы - «Я» предстает субъектом, адресантом, обладателем информации, а другой её элемент - «Он» является объектом, адресатом. В этом случае, как считает ученый, предполагается, что до начала акта коммуникации некоторое сообщение известно «мне» и не известно «ему». Таким образом, переменными элементами являются носители информации, постоянными элементами остаются код и сообщение и поэтому коммуникативная система «Я-Он» обеспечивает лишь передачу некоторого константного объема информации. Так строит свой информационный поток сегодняшний человек: он наращивает число текстов. Данный тип коммуникации, по мнению Ю.М. Лотмана, господствует в культуре.
Но существует и другой тип коммуникации, который схематически можно было бы охарактеризовать как процесс передачи информации от «Я-Я». И речь здесь идет о тех случаях, когда человек, например, обращается к самому себе в форме дневнековых записей или внутреннего диалога. В системе «Я-Я» носитель информации остается тем же, но сообщение в процессе коммуникации переформулируется и приобретает новый смысл [19, С.77]. Такой тип коммуникации строится иначе: извне получается лишь определенная часть информации, которая, как пишет сам Ю. Лотман «играет роль возбудителя», а возрастание информации, приобретение ею качественно нового смысла происходит «внутри сознания получателя» [19]. Имеется в виду чтение и раз-
мышление над прочитанным. В концепции Ю.М.Лотмана данный тип коммуникации получил название автокоммуникация.
Другим известным представителем тартуской семиотической школы является Александр Пятигорский. Его также интересовали вопросы создания текста и изучения его коммуникативной природы. Каждый текст, считает русский лингвист, создается в определенной коммуникативной ситуации, имеющей субъективный характер, когда осуществляется связь автора с другими лицами, а воспринимается в зависимости от времени и места в бесчисленном множестве объективных ситуаций. Для А. Пятигорского текст как общелингвистическое понятие определяется как факт объективизации сознания, т.е. другими словами любой конкретный текст не может быть порожден ничем иным, как другим конкретным текстом [20, С. 56]. С другой стороны, считает русский ученый, текст необходимо рассматривать как сигнал, интенцию быть посланным и принятым. Но текст в рамках концепции А.А. Пятигорского также наделяется способностью порождать другие тексты; отсюда следует, что ни один текст не существует без другого и функци-нирует он «только в восприятии, чтении и понимании тех, кто уже принял его» [20, С.59].
Свое развитие структурный анализ находит в творчестве другого французского ученого, социолога, лингвиста и семиотика Р. Барта. Он применил идеи Ф. Де Соссюра и К.Леви-Стросса ко всем сферам социальной жизни. Не только язык, но также любой вид социального поведения, например, соревнования по борьбе, телевизионные шоу, мода, приготовление пищи, как и все остальное в повседневной жизни, можно и нужно интерпретировать, считал французский ученый, в качестве системы определенных знаков, содержащих в себе и передающих определенную информацию. В работе «Мифологии» он определяет дискурс как «...значимую единицу или образование, будь то вербальное или визуальное; фотография будет рассматриваться как речь наравне с газетной статьей; даже сами вещи могут стать речью, если они что-нибудь значат» [21, С. 235]. Таким образом, любое проявление повседневной жизни, как считал французский ученый, можно и нужно интерпретировать, в качестве определенных знаков, т.е. рассматривать данные социальные явления в качестве специализированных языков. Причем процесс анализа должен учитывать не только изучение статичного «знака» социального явления, но и постараться проникнуть в динамический процесс его «означивания», т.е. наделения его определенным смыслом.
Итак, уже в творчестве Р. Барта проявились первые признаки зарождения нового постсовременного варианта развития структурной лингвистики и социологии, получившее название постструктурализм. Если кратко охарактеризовать сущность данного направления, то можно сказать, что, по мнению постструктуралистов, существует лишь поверхностный, внешний социальный мир, без каких-либо глубинных связей среди ключевых его структур и, где отсутствует какая-либо основополагающая логика развития.
Наиболее ярко данное направление представлено в творчестве таких современных французских социологов как Ж. Деррида и М. Фуко. В отличие от структуралистов, которые видели в системе языка упорядоченность и стабильность, Ж. Деррида, один из признанных лидеров постструктурализма, считает, что язык представляет собой неупорядоченную и нестабильную систему. Поэтому коммуникативным процессам современного общества свойственны неустойчивость и смысловое разобщение (т.е. разные контексты сообщают разные значения словам). Система языка, по мнению Ж.Деррида, не может иметь над людьми власти принуждения, как это полагали структуралисты. Более того, считает ученый, невозможен научный поиск глубинных законов языка.
Таким образом, процессы современного социума существуют, но они теряют свою коммуникативную природу, не устанавливают осознанных, приносящих плоды контактов.
Те же идеи находят отражение и в творчестве М. Фуко. Его интересуют проблемы создания и преобразования дискурсивных образований. Он определяет понятие «дискурса» как речевого и письменного документа, который должен анализироваться, описываться, организовываться, но не интерпретироваться. Такие документы могут быть классифицированы, распределены по уровням, видам и типам, выделены их элементы, установлены взаимосвязи, но они не могут быть поняты. Интересны также идеи М. Фуко, касающиеся вопросов взаимосвязи дискурсивного знания и различных социальных феноменов, например власти. В таком контексте французский ученый анализирует, как знание порождает власть и основным способом анализа становится изучение многочисленных, непрерывных, практик и событий, определения их взаимосвязей, и создания на этой основе разнородных траекторий дискурсов [22].
Огромный интерес вызывает критическая традиция анализа коммуникативных проблем современного общества и массовой коммуникации. Весь спектр данных проблем особенно плодотворно изучался в рамках критической философии Франкфуртской школы. Она была создана целой плеядой интересных немецких мыслителей второй половины ХХ века, таких, например, как М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю. Ха-бермас. Коммуникация рассматривалась франкфуртцами как деятельность, которая опосредуется символами и опирается на строгие социальные нормы. Они (эти нормы) признаются сообществом живущих в обществе и общающихся между собой людей. Коммуникативные процессы в трактовке немецких мыслителей напрямую связаны с научно-техническим прогрессом, развитием науки, техники, рациональности современного общества. Но, как считают франкфуртцы, в условиях современного им капитализма использование науки и технологических достижений стимулирует зачастую негативные тенденции. Мир становится, по существу, предметом технического регулирования, причем человек оказывается продолжением этого мира. Он во все большей степени становится зависим от процессов нарастающей рациональности, доминирования всевозможных технологических форм, а такая ситуация приводит к изоляции людей друг от друга и от окружающего их мира. Однако, немецкие ученые видят решение создавшейся комплексной проблемы - проблемы примирения технической целесообразности, экономических возможностей и моральных требований. Путь осуществления подобного общественного обновления состоит в развитии коммуникации.
И здесь возникает второе теоретическое положение, которое выдвигается и обосновывается франкфуртцами. В одной из своих работ, которая носит название «Диалектика просвещения» М. Хоркхаймер и Т. Адорно, обращают особое внимание на проблему интенсивного развития системы массового производства товаров, услуг и идей. В связи с этим в современном обществе значительную роль начинает играть индустрия культуры, а данное понятие («индустрия культуры») приобретает в теории коммуникации центральное значение. Законы рынка становятся определяющими для всех сфер жизнедеятельности общества, в том числе и для сферы культуры, а культурные формы начинают приобретать новое качество.
Средства массовой информации начинают играть важнейшую роль в создании, производстве и распространении продуктов культуры, а сами они (продукты культуры) приобретают форму массового товара, созданного для продажи и получения прибыли. Их ценность, по мнению немецких авторов, определяется уже не художественными до-
стоинствами, а логикой товарного производства и обмена, поэтому неотъемлемыми чертами современной культурной продукции становятся стандартизация, массовость, стереотипность. Использование все более жестких и отчужденных стереотипов в средствах массовой информации (особенно на телевидении) приводит к тому, что аудитория обращается, по существу, к клише. Из-за этого люди не только теряют истинное представление о реальности, но и оказываются в ситуации, когда приобретение реального жизненного опыта заменяется искаженным опытом, получаемым посредством контактов с клишированной продукцией средств массовой коммуникации.
Следующее важное положение концепции общественного обновления Франкфуртской научной школы, разработанное М. Хоркхаймером и Т. Адорно, заключается в анализе взаимоотношений средств массовой информации и аудитории. По их мнению, массовое производство культурных форм предполагает унификацию (единообразие) индивидуальных особенностей, что позволяет им рассматривать аудиторию как некоторую однородную массу, являющуюся лишь объектом деятельности массовой коммуникации современного общества. Индивиды, превращаемые средствами массовой коммуникации в массы, получают не то, что они хотят, а то, что им предлагается. Отчасти в этом и состоит смысл использования термина «индустрия культуры».
Американский социолог Б. Даниел, один из авторов теории постиндустриального общества, методологии технологического детерминизма рассматривает средства информации в качестве стимула и источника общественного развития. Теория эгалитарной массовой коммуникации Ф. Шаркова «исходит из постулата предоставления равного доступа всем гражданам права выбора канала коммуникации для получения любой интересующей их информации. Разновидностью теории эгалитарной коммуникации является модель равных возможностей, которая предполагает, кроме отмеченной возможности доступа к каналам коммуникации и интересующей информации, возможность высказывания в СМИ и направления в другие средства массовой коммуникации любых нестандартных, спорных и даже контрарных точек зрения. Для защиты отмеченных прав предлагается создание Федеральной комиссии по обеспечению массовых коммуникаций. В 1969 году Ж. Д' Арси впервые во Франции провозглашает необходимость признания права человека на коммуникацию» [1, С. 658-659].
Еще одно чрезвычайно важное теоретическое положение необходимо учитывать, когда рассматривается критическая традиция анализа массовой информации или массовой коммуникации, положение о роли и значении «формально-прогматического дискурса». Данное понятие в научный оборот вводит другой представитель Франкфуртской школы Ю. Хабермас - автор многочисленных работ по теории общества и коммуникации. Он создает широкомасштабную теорию общества, в которой все общественные проблемы рассматриваются через призму информационно-коммуникативных систем, поскольку именно «производительные силы коммуникации» помогают выявить социокультурный потенциал современного общества и определяют социокультурные возможности его модернизации. Основными понятиями целостной социальной теории становятся термины «коммуникативное действие» и «дискурс». Понятие «коммуникативного действия» предстает в теории Ю. Хабермаса как решающий социокультурный фактор, определяющий специфику человеческого общества и уровень его развития, и трактуется как социальное действие, имеющее коммуникативный характер.
Понятие «дискурса», разрабатываемое современным немецким философом, имеет значительную специфику. В его интерпретации дискурс определяется как модель аргу-
ментации, чьё действие обусловлено множеством различных факторов, в том числе и социальных, и рассматривается одновременно как целостная, социально обусловленная информационная единица и мини-модель коммуникации. По мнению немецкого ученого дискурс играет огромную роль в жизни современного общества. Он имеет цель создать и развить критическое обсуждение и обоснование взглядов и действий участников коммуникации [23, ^ 33]. В дискурсе как коммуникативном процессе наглядно проявляется принцип взаимодействия «Я» и социума, поскольку с помощью рассуждений и аргументаций, вырабатываются основополагающие социальные нормы и принципы, формируется управляемое этими принципами моральное сознание. Поэтому дискурс выступает средством социализации, образования и воспитания индивида, а нормы социальной жизни и социального действия устанавливаются в результате коммуникативного акта или в трактовке Ю. Хабермаса «формально-прагматического дискурса». Такое понимание термина «дискурс» дает перспективу для создания целостной теории социальной коммуникации.
Современным вариантом развития теории коммуникации становится постмодернистский подход к анализу социальной действительности, пониманию массовой коммуникации и роли СМИ в современном обществе. Понятие «постмодернизма» отражает характер и тенденции изменений в социокультурных, политико-идеологических и экономических сферах развития современного общества под воздействием глобальной информационной революции. В таком контексте работали многие зарубежные исследователи, среди которых можно назвать Э. Гидденса, Р.Инглхарта, Ж. Лакана, Ж.-Ф. Лиотара и некоторых других. Но для того, чтобы наиболее ярко увидеть качественно новый образ социальной действительности необходимо познакомиться с воззрениями двух крупнейших представителей постмодернистской социальной теории американского литературоведа Ф. Джеймсона и французского современного философа Ж. Бодрийяра.
Ф.Джеймсон разрабатывает умеренный вариант постмодернистской социальной теории. Он создает четкий образ постсовременного общества как информационного, где на первый план выходят коммуникативные процессы. Определяя четыре основных характеристики постмодернистского общества, Ф.Джеймсон рассматривает важнейшие информационные процессы, которые характеризуют его природу. Одна из наиболее важных характеристик общества постмодерна связана с появлением качественно новых воспроизводственных технологий, с помощью которых создается комплексная виртуальная информационная гиперреальность. Она не даёт возможности человеку сориентироваться, определить свое положение, место в ней. Следующей характеристикой постмодернистского общества можно считать поверхностность обобщений и выхолащивание смысла культурного знака. Постмодернистские произведения культуры довольствуются неглубокими образами и не делают глубоких изысканий фундаментальных значений. Третьей характерной чертой общества постмодерна, по мнению американского литературоведа, можно считать ослабление эмоций или аффектов жителей постмодернистского социального пространства. Настоящее искреннее чувство выхолащивается из постмодернистских образцов культурной продукции и в них остается лишь «беспричинный и обезличенный» аффект. Еще одной и может быть последней характеристикой постмодернистского общества, согласно концепции Ф. Джеймсона, является утрата историчности и появление постмодернистского способа мышления в виде «попурри», основанного на смеси идей и взглядов, порой противоречивой и бессвязной, которая имеет отдаленное отношение к истинному положению вещей. В постмодернистской реальности отсутствует ясное ощущение исторического развития, хода времени. Прошлое и настоящее неразрывно пере-
плетены. И все эти явления находят отражение в постмодернистской культуре, наиболее ярким примером которой может служить роман Д. Брауна «Код Да Винчи».
Если Ф. Джеймсон относится к довольно умеренным социальным постмодернистским теоретикам, то Ж. Бодрийяр представляет собой одного из наиболее радикальных и неистовых авторов данного направления. Он считает, что в современном ему обществе господствуют средства массовой информации, кибернетические модели, системы управления, обработка информации, индустрия развлечений и знаний, создающие мир подражательства [24, С. 126-128]. Процесс подражания приводит к созданию симулякров, где стираются различия между знаками и реальностью и все труднее становится отличить реальное от того, что его копирует. «Вещи теперь слишком правдивы, слишком близки, слишком детально различимы в условиях гиперреальности. Средства массовой информации перестают быть зеркалом действительности, они становятся этой действительностью». Такие, например, российские «реалити шоу» как «Окна», «Твой дом», которые транслировались и, к сожалению, транслируются сегодня на телевидении, могут служить хорошим примером данной ситуации. По мнению Ж.Бодрийяра все в мире гиперреальности перестает быть собой и превращается в экстаз коммуникации. На сцене социальной жизни больше невозможен спектакль - в лучшем случае состоится банальная церемония; порнография сменила сексуальность; насилие замещено террором; информация упразднила знание. Согласно французскому социологу, в социальной реальности отсутствует всякая диалектика, в ней есть, лишь движение к пределу и за предел - к смерти [24, С. 130 - 132]. Поэтому он рассматривает современное общество как культуру смерти, где страх смерти и различного рода дискриминации заставляет людей еще глубже погружаться в культуру потребления. А главными акторами современного гиперреального общества становятся средства массовой информации, компьютер и передовые технологии, а также молчаливое большинство масс.
Итак, существуют разнообразные варианты социальных теорий коммуникации. Они представляют собой попытки теоретического анализа роли и места массовых коммуникаций в современном обществе. Главный вывод состоит в том, что рассмотренные теории при всей их вариативности видят возможность общественного обновления в развитии коммуникации, поскольку именно информационно-коммуникативные процессы, хотя и имеющие неоднозначную природу, играют возрастающую, зачастую центральную роль в жизни современного человека и общества в целом.
Список литературы
1. Шарков Ф.И. Коммуникология: Энциклопедический словарь-справочник. М., 2012.
2. Шарков Ф.И. Коммуникология: основы теории коммуникации. М., 2012.
3. Вундт В. Проблемы психологии народов // Западно-европейская социология XIX - начала XX веков. Под ред. В.И. Добренькова. М., 1996.
4. Лебон Г. Психология народов и масс // Западно-европейская социология XIX - начала XX веков. Под ред. В.И. Добренькова. М., 1996. С.95-146.
5. Тард Г. Законы подражания. СПб., 1892.
6. Бехтерев В.М. Избранные работы по социальной психологии. М., 1994.
7. СорокинП.А. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет.М., Наука, 1994.
8. Московичи С. Машина, творящая богов. М., 1998.
9. Бехтерев В.М. Предмет и задачи общественной психологии как объективной науки. СПб., 1911.
10. Зиммель Г. Социальная дифференциация. М., 1909.
11. Мид Дж. Г. От жеста к символу // Американская социологическая мысль. Тексты / Под ред. В.И.Добренькова. М., 1994.
12. Кули Ч.Х. Человеческая природа и социальный порядок. М., 2000.
13. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М., 2000.
14. Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. - С. 448-450, 464-468.
15. Lasswell H.D. 'The structure and function of communication in society'. In Bryson (ed.) The Communication in Ideas. N.Y., 1948. // Цит. по: Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М., 1999. - С. 131.
16. Журавлёв В.К. Диахроническая фонология. - М., Наука, 1986. С. 205
17. Якобсон Р. Язык и бессознательное. М., 1996. С.217.
18. Леви-Строс К. Структура и форма // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М., 1985.
19. Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе культуры.//Семиотика культуры. М., 1992. С.76.
20. Пятигорский А. Мифологические размышления. Лекции по феноменологии мифа. М., 1996. С. 59.
21. Барт Р. «Мифологии». М., 1996. С. 235.
22. Фуко М. Воля к истине: По ту сторону знания власти и сексуальности. СПб., М., 1996.
23. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. Московские лекции и интервью. М., 1995. С. 33.
24. Baudrillard J. 'Ecstasy of Communication' // The Anti-Aesthetic. Essays оп Postmodern Culture / Ed. H.Foster. Port To. - P. 126-128.
25. O'Hara, BJ , Bauman, AE, Phongsavan, P. (2012) Using mass-media communications to increase population usage of Australia's Get Healthy Information and Coaching Service, BMC PUBLIC HEALTH, vol. 12.
26. Shen, Xiao-Liang; Cheung, Christy M. K.; Lee, Matthew K. O., (2013) Perceived critical mass and collective intention in social media-supported small group communication, International journal of information management, vol. 33, pp. 707-715.
27. Hill, SJ, Lo, J, Vavreck, L, Zaller, J, (2013) How Quickly We Forget: The Duration of Persuasion Effects From Mass Communication, Political communication, vol. 30, pp. 521-547.
28. Batinic, B.,Appel, M., (2013) Mass communication, social influence, and consumer behavior: two field experiments, Journal of applied social psychology, vol. 43, pp. 1353-1368.
■ ■ ■ GENESIS OF THEORIES OF MASS INFORMATION AND COMMUNICATION
Authors: SHARKOV F.I., PODGORNAYA L.D.
SHARKOV Felix Izosimovich, Doctor of Social Sciences, Professor, Head of the Public Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Human Resources of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (IGSUP RANE), Honorary Academic Figure of the Russian Higher Education. Founder of Communicology Science in Russian Federation, President of the International Academy of Communicology. Chief Editor of the Communicology Magazine.
Address: 84, Vernadskogo prospect, Moscow, Russia, 119571. Phone: +7 (495) 933-80-30. E-mail: information@rane.ru
PODGORNAYA Lioubov Dmitrievna, Professor of the Department of Russian Language of the Hankuk University of Foreign Studies (HUFS), Seoul, Korea.
Address: 89 Wangsan-ri, Mohyeon-myeon Cheoin-gu, Yongin-si, Kyounggi-do, Korea 449-791. Mob. phone: 010-3080-1953. E-mail: podgornayalioubov@mail.ru
Annotation. the article presents information and communication issues and theories developed in the works of foreign and Russian authors; since the XIX century the main concepts of mass information and communication are considered to lie in the basis of a new science - communicology; the article analyzes the process of formation and development of mass consciousness, the nature of collective and mass behavior and its information-communication mechanisms.
Keywords: information, mass information, communication, mass communication, information theory, communication theory, mass information media, informational approach, information system, information models, information society, communicology.
References
1. SharkovF.I. Kommunikologiya: entsiklopedicheskiy slovar'-spravochnik. M., 2009. 766 str. [Sharkov, F.I. (2009) Communicology: encyclopedic dictionary catalogue, Moscow].
2. Sharkov F.I. Kommunikologiya: osnovy teorii kommunikatsii. M., 2009. 766 str. [Sharkov, F.I. (2009) Communicology: basic theories of communication, Moscow].
3. Vundt V.Problemy psikhologii narodov // Zapadno-yevropeyskaya sotsiologiya XIX - nachala XX vekov. Pod red. V.I. Dobrenkova. M., 1996. [Vundt V. (1996) ' Problems of psychology of peoples, Moscow].
4. Lebon G. Psikhologiya narodov I mass // Zapadno-yevropeyskaya sotsiologiya XIX - nachala XX vekov. Pod red. V.I. Dobrenkova. M., 1996. [Le Bon V. (1996). Psycology of peoples and masses. Moscow].
5. Tard G. Zakony podrazhaniya. SPb., 1892. [ Tarde G. (1892). Laws of imitation. SPb].
6. Bekhterev V.M. Izbrannyye raboty po socialnoy psikhologii. M., 1994.[Bekhterev V.M. (1994). Selected works on social psychology. Moscow].
7. Sorokin P.A. Obschedostupnyi uchebnik sociologii. M., 1994. [Sorokin P.A. (1994). Popular textbook of sociology. Moscow].
8. MoskoviciS. Mashina tvoryaschaya bogov. M., 1998. [Moskovici S. (1998). Gods-creating Machine. Moscow].
9. Bekhterev V.M. Predmet I zadachi obschestvennoi psikhologii kak ob'yektivnoi nauki. SPb., 1911. [Bekhterev V.M. (1911). Subject and problems of social psychology as an objective science. SPb.]
10. Zimmel G. Socialnaya differentsiatsiya. M., 1909. [Zimmel G. (1909). Social differentaition. Moscow]
11. Mid J. Ot zhesta k simvolu // Amerikanskaya sociologicheskaya mysl. Texty. . Pod red. V.I.Dobrenkova. M., 1994. [Mead J. (1994). From gestures to symbols. American sociological thought. Texts. Moscow].
12. Kuli Ch.Kh. Chelovecheskaya priroda I socialnyi poryadok. M., 2000. [Kuli Ch.H. (2000). Human nature and social order. Moscow].
13. Gofman I. Predstavleniye sebya drugim v povsednevnoy zhizni. M., 2000. [Gofman I. (2000). Presenting oneself to others. Moscow].
14. Amerikanskaya sociologicheskaya mysl. Texty. Pod red. V.I.Dobrenkova. M., 1994. [American sociological thought. Texts. (1994). Moscow].
15. Lasswell H.D. 'The structure and function of communication in society'. In Bryson (ed.) The Communication in Ideas. N.Y., 1948 // Cited by: Nazarov N.M. Massovaya kommuniktsiya v sovremennom mire: method-ologiya analiza I praktika issledovaniy. M., 1999. S. 131.
16. Guravlev V.K. Diahronicheskaya fonologiya. M., Nauka, 1986. S. 205.
17. Yakobson R. Yazyk I bessoznatelnoye. M., 1996. S. 217. [Yakobson R. (1996) Language and the unconscious. P. 217. Moscow].
18. Levi-StrossK. 'Struktura I forma' // Zarubezhnyye issledovaniya po semiotike folklore. M., 1985. [ Levi-Stross K. (1985). Structure and form. Foreign studies of semiotics of folklore. Moscow].
19. Lotman Yu.M. O dvukh modelyakh kommunikatsii v sisteme kultury. //Semiotika kultury. M., 1992. [Lotman Yu.M. (1992). On two models of communication in the system of culture. Moscow].
20. PyatigorskiyA. Mifologicheskiye razmyshleniya. Lektsii po fenomenologii mifa. M., 1996. S. 235. [Py-atigorskiy A. (1996) Mythological thinking. Lectures on the phenomenology of myths. Moscow., p. 59].
21. Bart R. Mifologii. M., 1996. [ Bart R. (1996). Mythologies. Moscow., p. 235].
22. Fuko M. Volya k istine: po druguyu storonu vlasti I seksualnosti. SPb., 1996. [Fucau M. (1996). The will to truth: on the other side of power and sexuality. Moscow].
23. Khabermas Yu. Demokratiya. Razum. Nravstvennost. Moskovskiye lektsii I intervyu. M., 1995. [Habermas U. (1995). Democracy. Intellect. Morality. Moscow lectures and interviews. Moscow].
24. Baudrillard J. Ecstasy of Communication // The Anti-Aesthetic. Essays on Postmodern Culture / Ed. H.Foster. Part Two. P. 126-128.
25. O'Hara, BJ , Bauman, AE, Phongsavan, P. (2012) Using mass-media communications to increase population usage of Australia's Get Healthy Information and Coaching Service, BMC PUBLIC HEALTH, vol. 12.
26. Shen, Xiao-Liang; Cheung, Christy M. K.; Lee, Matthew K. O., (2013) Perceived critical mass and collective intention in social media-supported small group communication, International journal of information management, vol. 33, pp. 707-715.
27. Hill, SJ, Lo, J, Vavreck, L, Zaller, J, (2013) How Quickly We Forget: The Duration of Persuasion Effects From Mass Communication, Political communication, vol. 30, pp. 521-547.
28. Batinic, B., Appel, M., (2013) Mass communication, social influence, and consumer behavior: two field experiments, Journal of applied social psychology, vol. 43, pp. 1353-1368.
