CC BY
67
KOMMyHMKO^OrMfl - COMMUNICOLOGY
References
1. Romanov V.L. Chelovek i sotsial'no-nravstvennaya stratifikatsiya obshche-stva. M., 2000. [Romanov, V.L. (2000) Human and social-moral stratification of society, Moscow].
2. KordonskiyS.G. Ontologiya fenomena «zdorov'ye». // Sistema podder-zhaniya zdorov'ya v sovremennoy Rossii: sbornik statey i materialov polevykh issledovaniy / Pod red. I.V. Koshkarovoy. M., 2012. S. 13-33. [Kor-donsky, S.G. (2012) 'The ontology of the phenomenon of «health», in Koshkarova, I.V. (ed.) The health system in modern Russia: a collection of articles and field research, Moscow, pp. 13-33].
3. Vasilenko L^., Vronskaya M.I. Vzaimodeystviye organov vlasti s institutami grazhdanskogo obshchestva v Rossii. M., 2010. 18 str. [Vasilenko, L.A. and Vronskaya M.I. (2010) 'The interaction of government and civil society institutions in Russia', Moscow].
4. Gartner Group: Di Mario, A., Harris, K., Caldwell, F. and P. Kao, L. (2000) 'Key Issues in E-Government Strategy and Management', Research Notes, Key Issues, Stamford, 23 May.
5. Gladwell, M. (2002) The tipping point: How little things can make a big difference, Boston.
6. Vasilenko L.A. Menedzhment sotsial'nykh innovatsiy. M., 2010. 303 str. [Vasilenko, L.A. (2010) Management of Social Innovation, Moscow].
7. Sel'vanovichN.V. Sotsial'naya terapiya kak tekhnologiya ustraneniya negativnykh otkloneniy v sushchestvo-vanii sotsial'nykh sistem. // Sotsiologiya v sisteme nauchnogo upravleniya [Elektronnyy resurs]: Materialy IV Vserossiyskogo sotsiologicheskogo kongressa. M., 2012. 1 CD ROM. [Selvanovich, N.V. (2012) 'Social therapy as technology eliminate the negative deviations of the existence of social systems', Sociology in the system of scientific management: Proceedings of the IV All-Russian Congress of Sociology [1 CD ROM], Moscow].
8. SharkovF.I. Kommunikologiya: sotsiologiya massovoy kommunikatsii. M., 2010. 320 str.; Sharkov F.I. Kom-munikologiya: osnovy teorii kommunikatsii. M., 2009. 591 str. [Sharkov, F.I. (2010) Communicology: sociology of mass communication, Moscow; Sharkov, F.I. (2009) Communicology: basic theory of communication, Moscow].
9. James, O. (2007) 'Evaluating the expectations disconfirmation and expectations anchoring approaches to citizen satisfaction with local public services', Journal of Public Administration Research and Theory, vol. 19, no. 1, pp. 107-123.
10. Binz-Scharf, M. C., Lazer, D. and Mergel, I. (2011) 'Searching for answers: Networks of practice among public administrators', The American Review of Public Administration, vol. 42, no. 2, pp. 202-225.
11. Chadwick, A. and May, C. (2003). 'Interaction between states and citizens in the age of the internet: e-government in the United States, Britain, and the European Union', Governance, no. 16, pp. 271-300.
12. Dimitrova, D.V. and Chen, Y.C. (2006) 'Profiling the adopters of e-government information and services: The influence of psychological characteristics, civic mindedness, and information channels', Social Science Computer Review, vol. 24, no. 2, pp. 172-188.
13. Hetherington, Marc J. (1998) 'The political relevance of political trust', The American Political Science Review, vol. 92, no. 4, pp. 791-808.
14. Mergel, I., Lazer, D. and Binz-Scharf, M.C. (2008) 'Lending a helping hand: Voluntary engagement in knowledge sharing', International Journal of Learning and Change, vol. 3, no. 1, pp. 5-22.
15. Schedler, K. and Scharf, M.C. (2001) 'Exploring the interrelations between e-government and the new public management', in Schmid, B., Stanoevska-Slabeva, K. and Tschammer, V. (eds.), Towards the E-Society: E-Commerce, E-Business, and E-Government, pp. 775-788.
16. Nelson, T.E., Clawson, R.A. and Oxley Z.M. (1997) 'Media framing of a civil liberties conflict and its effect on tolerance', American Political Science Review, vol. 91, no. 3, pp. 567-583.
17. Habermas, J. (2006) 'Political communication in media society: Does democracy still enjoy an epistemic dimension? The impact of normative theory on empirical research', Communication Theory, vol. 16, no. 4, pp.
18. Papacharissi, Z. (2004) 'Democracy online: Civility, politeness, and the democratic potential of online political discussion groups', New Media and Society, vol. 6, no. 2, pp. 259-283.
19. Hiday, V.A., Swartz, M.S., Swanson, J. and Wagner, H.R. (1997) 'Patient perceptions of coercion in mental hospital admission', International Journal of Law and Psychiatry, vol. 20, no. 2, pp. 227-241.
20. Castells, M. (2008) 'The new public sphere: Global civil society, communication networks, and global governance', Annals of the American Academy of Political and Social Science, vol. 616, no. 1., pp. 78-93.
21. Yang, G. and Calhoun, C. (2007) 'Media, civil society, and the rise of a green public sphere in China', China Information, vol. 21, no. 2, pp. 211-236.
22. Mueller, M., Pagfi, C. and Kuerbis, B. (2004) 'Civil society and the shaping of communication-information policy: Four decades of advocacy', Information Society, vol. 20, no. 3, pp. 169-185.
411-426.
КЛАССИКА КОММУНИКОЛОГИИ
КЛАССИКА КОММУНИКОЛОГИИ CLASSIC COMMUNICOLOGY THEORY
КОММУНИКОЛОГИЯ - COMMUNICOLOGY
■ ■ ■ МАССОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ И КОММУНИКАЦИЯ В ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ ПАРАДИГМЕ Ж. БОДРИЙАРА
Авторы: ФЕДУЛОВА А.В., АГАПОВ П.В.
ФЕДУЛОВА Алла Викторовна - кандидат социологических наук, доцент кафедры социологии знания факультета современных социальных наук Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова (МГУ). Адрес: 119991, Россия, г. Москва, ГСП-1, Ленинские горы, МГУ, д. 1, стр. 33, 3-й учебный корпус. Тел.: +7 (495) 939-46-98. E-mail: [email protected].
АГАПОВ Платон Валериевич - кандидат социологических наук, кафедра социологии культуры, воспитания и безопасности социологического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова (МГУ). Адрес: 119991, Россия, г. Москва, ГСП-1, Ленинские горы, МГУ, д. 1, стр. 33, 3-й учебный корпус. Тел.: +7 (495) 939-46-98. Email: [email protected]
Аннотация: в статье рассматриваются постмодернистские социальные теории Ж. Бодри-йара, в том числе логика символического обмена, абстрактный код как всеобщий эквивалент стоимости - аналог деньгам; идеи подражания, сверхреальности, символического обмена, соблазна.
Ключевые слова: постмодернизм, массовая информация, средства массовой коммуникации, символический обмен, модели симуляции, симулякр, функциональность, реальность, постмодернистские мероприятия, имитационная модель.
Одним из наиболее радикальных представителей постмодернизма по праву можно считать французского ученого Жана Бодрийара - социолога по образованию и междисциплинарного теоретика по сферам научных изысканий. Его работы получили признание в области философии, социологии, культурологии, что неудивительно, поскольку сам Бодрийар отрицал понятие дисциплинарных границ. Его имя чаще всего упоминается в ряду ученых, занимающихся теориями информационного общества, таких как Ролан Барт, Фредерик Джеймсон, Жан-Франсуа Лиотар, Джанни Ваттимо, Марк Постер в связи с разработанной им оригинальной теорией знака, символических объектов и коммуникаций. На него смотрят с восхищением англоязычные медийщики и специалисты по рекламе.
Ранние работы Жана Бодрийара относятся скорее к модернистским и марксистским направлениям, чем к постмодернистским. Бодрийар стал использовать термин «постмодернизм» лишь спустя двадцать лет. В работах «Система вещей» (1968), «Общество потребления» (1970), «К критике политической экономии знака» (1972), «Зеркало производства» (1973), «Символический обмен и смерть» (1976) философ Бодрийар постепенно уступает место Бодрийару семиотику.
В это же время ученый переосмысливает марксистский подход через призму критического рассмотрения, сведя на нет увлечение политэкономией и диалектикой Маркса. Если в работе «Система вещей» упоминается о некоторых искажениях правильного диалектического процесса, то в более поздних работах он откровенно высказывается о диалектике как вредной иллюзии наподобие марксистской потребительной стоимости вещей. Бодрийар фактически ставит знак равенства между марксистами и консерваторами политической экономии.
КЛАССИКА КОММУНИКОЛОГИИ
Консервативные понятия «труд» и «стоимость» нуждаются в пересмотре. Труд теперь не сила, он - знак среди знаков. Он более не является производительным, труд стал воспроизводительным, поскольку воспроизводит установку всего общества на труд, что более не является насущной необходимостью общественного жизнеобеспечения. Люди должны быть приставлены к делу исключительно для того, чтобы быть интегрированными в общество. Для этого и существуют всевозможные системы переквалификации, гибкий рабочий график и тому подобные уловки, оставляющие человеку определенную степень свободы от труда и заменяющие подлинный производительный труд игрой.
Заработная плата также имеет мало общего с затраченными трудовыми усилиями работника. Деньги потеряли меновую стоимость и превращаются в автономный симу-лякр, не являющийся сообщением и обменивающийся сам в себе. Бодрийар акцентирует внимание на современном ему обществе, в котором рабочий класс не демонстрирует той роли, которую отвел ему Маркс. Профсоюзное движение переживает кризис. Современные рабочие борются не с внешним врагом-капиталистом, а со своими собственными представителями в рядах профсоюзов.
Все это, подытоживает Бодрийар, говорит о смерти профсоюзов и забастовочного движения. Забастовка проводится исключительно ради забастовки, она не имеет четкой цели, хаотична по технологии ее проведения и вообще абсурдна по сути, поскольку, в конце концов, бастующие ждут от руководства оплаты за дни, потраченные на забастовку. Труд, зарплата и власть переосмысливаются наоборот. Труд теперь не является эксплуатацией, а является даром от капитала, зарплата тоже дар капитала.
Объективистский подход предполагает, что при получении дара у индивида возникают три обязанности, связанные с обменом дарами - давать, получать, возмещать. На самом деле в реальном мире обмен происходит не так прямолинейно. Индивид может и отдариться равнозначным даром, что, по сути, демонстрирует отказ от этого дара, может отказаться от дара, если сочтет его не достойным себя. В любом случае индивид, чтобы сохранить социальное положение должен внимательно прислушиваться и попадать в ритм социальных обменов. Человеку нужно отдариться, но власть предлагает ему все больше и больше благ и, чтобы покончить с этим, отдельные индивиды доходят до самоуничтожения. Бодрийар замечает, что марксистский подход требует радикаль-ного переосмысления и высказывает идею символического обмена вместо обмена экономического. Такие субъективно переживаемые обмены, чреватые вызовами и рисками для их участников, носят название «символического обмена», связанного с процессами противоборства.
Сегодня господствует не производство, а средства массовой информации. Осуществился переход от общества, строившегося на эксплуатации и получении прибыли, к обществу, основанному на господстве знаков и производящих их систем.
Считая наиболее яркими чертами эры постмодерна тенденцию опосредования опыта людей средствами массовой коммуникации, особенно телевидением, и расцвет потребительского общества, ученый вывел особую логику символического обмена -превращение объектов в товар или знак, последовательно отождествляющих и подменяющих друг друга. Абстрактный код становится выражением всеобщего эквивалента стоимости наподобие универсального языка обмена, аналогичного деньгам. Олицетворяя собой власть, он не только дает возможность непосредственного обладания объектом, но и придает ему моральную ценность как системе смыслоозначения.
Система, в свою очередь, воспроизводит и создает единство общества, в котором смерть вытесняется как из сферы социальности (ради иллюзии бессмертия социального
КОММУНИКОЛОГИЯ - соммимсоюоу
организма во вневременных формах символов культуры), так и из самой реальности, подверженной энтропии, распаду и аннигиляции. Испытывая естественное и закономерное перенапряжение, система стремится упростить свою цель. Она «симулирует» вечность, замыкаясь в себе и отказываясь от реальности, самосовершенствования. В работе «Символический обмен или смерть» (1976), проведя экскурс в историю, Бодрийар указывает, что от Ренессанса до промышленной революции происходила «подделка социальности», в эпоху развития капитализма наблюдалось «производство социальности», а на современном этапе имеет место «симуляция социальности».
Так, благодаря феномену пространственно-временного сжатия формируется качественно новая культура. Используя технологии массовой коммуникации, расширяя приемы монтажа образов, такая культура создает барьеры возможности понимания реальности. Поэтому, с точки зрения Бодрийара, культура теперь доминируется некоторыми моделями, симуляциями - так называемыми объектами, дискурсами, которые изначально не имеют четкого референта. В данном случае значение формируется не за счет соотнесения с независимой реальностью или стандартом, а за счет соотнесения с другими знаками, образующими множества кодов, не объединенных единым метакодом.
Иными словами, непрерывная эксплуатация языка кода в качестве инструмента социального контроля к концу XX в. предопределила окончательный отрыв знака от референта, получив полную автономность сигналов - «симулякров», воспроизводящих и транслирующих смыслы, не адекватные происходящим событиям, и факты, не поддающиеся однозначной оценке. Понятие «симулякра» (как «видимости», «подобия») восходит к античности. Оно обычно включалось в теологическую сферу репрезентации, сформулированную Платоном. Имеется модель-оригинал «эйдос», по отношению к которой возможны верные и неверные подражания. Верные подражания - копии - характеризуются своим сходством с моделью, а неверные подражания-симулякры - своим отличием от модели и друг от друга. Когда происходит стирание между знаками и реальностью, становится все труднее отличить реальное от копируемого. Да, собственно говоря, и не следует исправлять копируемое, добиваться сходства с реальностью. За знаками не стоит никакого значения, как думали многие философы. Для Бодрийара знаки являются только знаками и ничем больше. Правильное применение знаков не поможет улучшить жизнь людей, не поможет сделать общество более демократичным, не поможет наладить социальные связи.
В работе «Символический обмен и смерть» Бодрийар неожиданно акцентирует внимание на бинарной оппозиции «жизни и смерти». Он рассматривает современное общество как культуру смерти. Смерть является образцом всякого исключения и дискриминации. Только она способна упразднить любую власть. Какие-нибудь убийцы или террористы берут на себя функции символического обмена смерти на что-то другое. В обществе такой самостоятельный обмен не только не поощряется, но строго наказывается. Представляется возможным отдать свою жизнь «за Отчизну», но самоубийца лишает общество причитающегося ему капитала в виде «спасения души». Лишь некоторые смерти в виде «происшествий» допустимы с точки зрения морали и не поддаются конвертируемости. В большинстве практик индивид хочет обменять свое право на смерть на выживание и послежитие. Страх смерти и исключения заставляет людей еще глубже погружаться в культуру потребления. Чего стоит инвестирование в смерть, когда люди покупают одновременно с загородным домом место на кладбище, вкладывают сбережения в «качество смерти» (смерть с комфортом, смерть по персональному дизайну). Таким образом, смерть является последним из знаков, которые люди собирают всю свою жизнь, занятую потреблением и накопительством.
КЛАССИКА КОММУНИКОЛОГИИ
Понимание символического обмена как предпочтительной альтернативы современному обществу со временем начало казаться Бодрийару слишком примитивным, и в качестве альтернативы он стал рассматривать соблазн. Бодрийар подразумевает под соблазном очарование чистых простых игр и поверхностных обрядов, превознося его над миром, в котором господствует производство.
Особенно ярко черты современного общества проявляются в сфере коммерческой телевизионной культуры, в которой насыщенность симуляциями приводит к формированию гиперреальности - нестабильной, эстетизированной галлюцинации реальности, спектакля образов, потерявших изначальный смысл. Особенно это характерно для современного мира - мира промышленных моделей «симулякров», производящих самих себя, циркулирующих в условности своего бытия и апеллирующих только к своей собственной реальности.
Границы между каналом, массовой коммуникацией и реальностью постепенно стираются, что приводит к доминированию образных сообщений (представлений), образующих гиперреальную симуляцию - «нереальность» в виде сходства «реального» с самим собой, где все события воспроизводят уже когда-то случившееся, а движение обречено на всевозрастающую неопределенность: «фатальные стратегии» сменяются фрактальной формой рассеивания. В своем становлении она проходит четыре этапа эволюции:
- отражение глубинной реальности, в которой образ является зеркалом реальности;
- маскировка и денатурализация глубинной реальности, где реальность извращается;
- маскировка отсутствия глубинной реальности;
- отсутствие соотнесения с какой-либо реальностью вообще - фаза чистого симу-лятора [1, С. 35], так как образ становится копией без оригинала, которая существует сама по себе, без всякого отношения к реальности.
В этой связи необходимо оговориться, что возможен своеобразный «взрыв» средств массовой коммуникации и реальности, сопровождающийся отсутствием отличий между событиями, в которых мир, по выражению Бодрийара, находится в состоянии симулякра, когда реальным становится лишь то, что может быть симулировано. Причем осознание людьми такой реальности происходит благодаря телевидению.
Необходимо отметить, что категория «симулякр» Бодрийара это не ирреальность. Она никогда не может быть заменена реальным, а только лишь может замениться внутри себя. В этом существенное отличие симуляции от представления. Так, если представление включает в себя соразмерность, знак и реальность, то симуляция отрицает ценностное содержание знака. Неслучайно электронные средства коммуникации (особенно телевидение) находятся как бы «над» нынешнем миром кажущегося, миром «поверхностей», создавая особую среду, в которой объекты становятся реальными только в том случае, если они будут показаны по телевидению. Согласно предложенной концепции гипперреальности Бодрийара, вопросы истинности событий, показанных по телевидению, опускаются.
Реальность как бы трансформируется массовыми коммуникациями и становится специфическим средством, декорацией идеи, оказывающей влияние на человечество. Более того, присутствие телевидения способствует появлению новой «реальной реальности». В качестве примера можно обратиться к избирательным кампаниям западных стран, становящимся телевизионными событиями, а политика в значительной мере становится сферой паблик рилейшнз и шоу бизнеса.
коммуникология - соммимсоюоу
Следует отметить, что роль телевидения во многом определяется самими коммуникативными возможностями этого средства, поскольку телевидение трактуется как «архети-пическая постмодернистская форма». Прежде всего, телевидение представляет реальность посредством образа, где форма представления доминирует над содержанием. Телевизионные материалы характеризуются стиранием границ между элитарным и массовым искусствами, фрагментарностью сообщений, самореференцией (отсылкой к самим себе) и т.д., что откладывает отпечаток на особое восприятие людьми реальности.
Массы, поглощающие информационную коммуникацию, внимают сообщениям пассивно и апатично. Они не демонстрируют никакого растущего мятежного духа, о котором говорили марксисты. Но они и не столь наивны, чтобы воспринимать сообщения масс-медиа как истину. И в этом простые реципиенты коммуникации не уступают интеллектуалам и манипуляторам, имеющим отношение к созданию коммуникационных сообщений. Ведь никакой разумный человек не может верить в чудодейственную силу рекламных обещаний. Тем не менее, люди смотрят рекламу и наслаждаются созданным для них и по их сценарию спектаклем.
Так же обстоит дело и с политикой. Честная политика и открытые коммуникативные сообщения в этой области остаются мечтой. Рядовой электорат может видеть только верхушку политического айсберга. В любом случае СМИ покажут лишь часть политических событий, часть политических идей, часть реально существующих политиков. Количество сообщений напрямую зависит и от количества эфирного времени, отпущенного для представления того или иного политического направления, и от политических акцентов самих представителей партий, и от государственной идеологии, протекциони-рующей или препятствующей точному отражению политической жизни в средствах массовой информации. И это тоже не проблема, поскольку люди ожидают политического спектакля и получают его согласно собственным предположениям. Таким образом, Бодрийар резюмирует о производстве в современном обществе бесчисленного количества образов, не несущих никакой смысловой нагрузки. Эти знаки сплошным потоком обрушиваются на нашу повседневную жизнь. Но так как знаки не отражают ничего, а только симулируют, не следует особенно беспокоиться по поводу их воздействия на людей. Аудитория не видит и не слышит эти знаки, она живет сама по себе, а спектакль идет своим ходом, ненадолго привлекая внимание своих зрителей.
В конечном счете, Бодрийар предлагает теорию неизбежного. В одной из своих поздних работ - философском эссе современности под названием «Америка» (1986) он поднимает вопрос об обреченности общества на жизнь среди копий и сверхреальностей. По мнению ученого, обращение к сильной, влияющей на весь мир Америке обусловлено ее голограммным воплощением богатства и успеха. Что делать человеку, когда все доступно: «секс, цветы, стереотипы жизни и смерти»? Технический прогресс дает возможность искусственно смягчить смену времен года. Даже пол человека сегодня не является, по сути, постоянным статусом. Герои нынешнего поколения являются ни мужчинами, ни женщинами, ни гомосексуалистами. Многие пытаются найти свою идентичность согласно собственным представлениям. Поток бессмысленных сообщений обрушивается на человека и днем и ночью, он не умолкает даже тогда, когда человека нет рядом. Пустые холлы в отелях с вещающими в пустоту телевизионными экранами, горящие огни ночных городов - ничто не оставляет человека наедине с самим собой, своими мыслями. Если сравнить Европу с Америкой, то первая застряла где-то в девятнадцатом веке, в то время как Америка перескочила в двадцать первый. Страна, не ощущающая нагруженности своей ис-
КЛАССИКА КОММУНИКОЛОГИИ
тории, и не нуждающаяся в идентичности, является воплощенной утопией. Конечно, это не говорит о том, что ей не присущи кризисы. Европейские кризисы касаются несоответствия реальности исторических идеалов. Кризис Америки в реализованности ее утопий.
В работе «Прозрачность зла» (1990) Бодрийар пытается осмыслить то, что он увидел в Америке не с точки зрения тотальной критики, к которой часто прибегают европейские философы, а с точки зрения практикующего хирурга, вскрывающего пока еще невидимые дилетанту язвы благополучного технически развитого общества. Взаимпроникновение всего во все делает отдельные сферы общественной жизни тесно связанными друг с другом. Политика теперь не просто политика, она тесно связана с экономикой, даже спорт зависит и от политики и от экономики. Когда все становится политичным, ничто не может считаться политичным. Когда в жизнь врываются спортивные коэффициенты превосходства, состязательности, - все становится ареной спортивных достижений. Происходит смешение жанров, взаимное заражение. Здесь нет надежды на революцию, как у Маркса. Пролетариат не оказался классом и не смог опровергнуть сам себя, как это сделала буржуазия, которая как раз и была классом, успешно трансполитизировавшим капитал в сферу непроизводственных отношений. Итак, не реализовалась ни одна из человеческих утопий: ни об исчезновении государства как такового, ни о возвышении искусства в качестве идеальной формы жизни, ни утопия сексуального освобождения мужчин и женщин. Коммуникационная утопия также не реализована, потому что она попросту не существует. Для того, чтобы осуществлялась коммуникация, необходимо обеспечить ее постоянный поток. Внезапно прерванное сообщение несет смятение в аудиторию, поскольку коммуникационный поток сообщений маскирует пустоту умственного экрана человека смотрящего.
Размышляя об искусстве, Бодрийар замечает, что освободившись от всех эталонов форм, линий, цвета, признав право на существование различных художественных школ и направлений, современник утратил право судить об искусстве, делить произведения на художественные и антихудожественные. Таким образом, в один ряд можно поставить величайшего художника и дилетанта. Благодаря доступам к средствам массовой информации все стали творцами. Все самое далекое от искусства и механизированное заявляет о себе с помощью знака, прикрывается им и функционирует. В результате образуются два рынка искусства: один еще пока регулируется иерархией ценностей, пусть даже и спекулятивных, другой же полностью аморален. Но в этом нет никакой беды, поскольку современное искусство не оценивается с позиций «красоты и безобразия», «добра зла».
Обращаясь к вопросам транссексуальности, Бодрийар приводит примеры людей, уже сегодня вышедших за рамки своего пола бесконеч-ными хирургическими и психологическими переделываниями себя под стать модным установкам. Но моральное разрешение человеку выходить за рамки предложенного ему природой и судьбой поставило его еще перед более сложным выбором поиска своей идентичности. Революция в одной области не могла не сказаться на разрешении человеку выбирать из огромного количества социальных неопределенностей. Именно так люди стали транссексуалами. Точно так же, отбросив наиболее противоречивые идеологии, люди носят политические маски и, в конечном счете, демонстрируют свою транссексуальность от политики. Трансэко-номика, которая оперирует знакомыми из политэкономии категориями стоимости, законами рынка, производства капитала, не имеет ничего общего ни с экономикой, ни с политикой. Она наслаждается игрой с переменчивыми правилами и возможными катастрофическими последствиями.
коммуникология - соммимсоюоу
Общество механизировано в соответствии с пожеланиями человека переложить на машины груз повседневных обязанностей и забот. Но стал ли человек от этого более свободным? Нет, о свободе выбора речи не идет. Нет больше отторжения человека человеком, есть только гомеостаз человека с машиной.
Благодаря усилиям специалистов построено общество без явных форм зла. Вычищенное и стерилизованное в соответствии с принятыми критериями оптимальности устойчивое общество, тем не менее, обнаруживает в себе вирусы реактивных форм зла. Общество, улыбающееся выправленным прикусом ортодонта, демонстрирует дефицит сострадания. Самодовольный и самодостаточный индивид проявляет жестокость и тягу к убийству. Искусственная система дает сбои куда более значительные, чем если бы это происходило в естественных условиях. Аномальные события, такие как террористические акты, СПИД, крах экономики несут в себе, по мнению Бодрийара, благо для системы. Они выступают в качестве интенсивной терапии, предотвращая более глобальные катастрофы. Опасность идет не столько от субъективных желаний людей, сколько от навязанных им искусственных желаний.
В публичной лекции «Город и ненависть», прочитанной во Французском Университетском колледже при МГУ им. М.В. Ломоносова Бодрийар снова возвращается к теме «Апокалипсиса». Идеальное программирование системы человеческого сообщества выбрасывает все неподходящее ей на обочину существования. Речь даже не идет о биологических отбросах, которые создают угрозу мировой экологии. В первую очередь, это сами люди. Коммуникационные сообщения, прослушанные, и по-иному интерпретируемые, наполняют информационные помойки. Так же как транспортные пути обрекают существующие по соседству территории на опустынивание, так и новые коммуникационные потоки порождают информационные пустыни, последнее прибежище изгоев, отвергнутых средствами массовой информации. Мегаполис как идеальный комплекс, собравший все элементы социальности, объединенные пространственной близостью, доступностью информации и легкостью взаимообмена, порождает в населяющих его индивидах одиночество и равнодушие. Не оценочное отношение к реальности порождает у индивида путаницу в выборах. Он не знает, что есть хорошо, что плохо, даже не может выбрать, что полезно или вредно для него самого. Современный человек испытывает ненависть, и это естественная реакция на запрещенную инаковость. Нынешняя форма насилия не столь кровожадна, как насилие в форме агрессии, но от этого она не стала менее жестокой и проявляется в форме профилактических мер, разубеждений, влияний средств массовой информации. Человек, в первую очередь ненавидит не какого-то Другого как представителя другой расы, а ненавидит из-за потери инаковости. Чтобы компенсировать отсутствие уничтоженного Другого, необходимо создать объект, по отношению к которому следует проявлять терпимость, и время от времени уничтожать. Поскольку, если системе ничего не угрожает, она может взорваться изнутри. Ненависть, которая живет в каждом из нас, демонстрирует желание конца этого мира, который возможно приведет не только к концу этой системы, но и к созданию чего-то нового.
Некоторые ученые считают постмодернистские социальные теории, особенно в таких радикальных вариантах как у Бодрийара, альтернативами, не совместимыми с социологической теорией. Однако, как справедливо полагает Дж. Ритцер, Бодрийар является автором «больших идей» в социологии, которые обещают испытание временем и рассматривают важнейшие социальные вопросы. Действительно, идеи подражания, сверхреальности, символического обмена, соблазна затрагивают значительную часть социального мира, если не весь этот мир.
КЛАССИКА КОММУНИКОЛОГИИ
Список литературы
1. БодрийярЖ. Симулякры и симуляции. // Философия эпохи постмодерна. Минск, 1996. 453 с.
2. Bishop, R. and Phillips, J. (2007) 'Baudrillard and the evil genius', Theory, Culture and Society, vol. 24, no. 5. pp. 135-145, 155-156.
3. Mickey, T.J. (1997) 'A postmodern view of public relations: Sign and reality', Public Relations Review, vol. 23, no. 3, pp. 271-284.
4. Smith, R.G. (2003) 'Baudrillard's nonrepresentational theory: Burn the signs and journey without maps', Environment and Planning D: Society and Space, vol. 21, no. 1, pp. 67-84.
5. Macintosh, N.B., Shearer, T., Thornton, D.B. and Welker, M. (2000) 'Accounting as simulacrum and hyper-reality: Perspectives on income and capital', Accounting, Organizations and Society, vol. 25, no. 1, pp. 13-50.
■ ■ ■ THE MASS INFORMATION AND COMMUNICATION IN POSTMODERN PARADIGM OF W. BAUDRILLARD
Authors: FEDULOVA.V., AGAPOV P.V.
FEDULOVA Alla Victorovna, Candidate of Social Science, Associate Professor of the Department of Sociology of Knowledge of the Faculty of Contemporary Social Sciences of the Lomonosov Moscow State University (MSU). Address: 1-33, GSP-1, Leninskiye Gory, Moscow, Russia, 119899. Tel.: +7 (495) 939-46-98. E-mail: [email protected].
AGAPOV Platon Valeriyevich, Candidat of Social Science, the Department of Sociology culture, education and security of the Social Science Faculty of the Lomonosov Moscow State University (MSU). Address: 1-33, GSP-1, Leninskiye Gory, Moscow, Russia, 119899. Tel.: +7 (495) 939-4698. E-mail: [email protected].
Annotation. The article is devoted to the post-modern social theory of G. Baudriyar, including the logic of symbolic exchange, abstract code, as a universal equivalent value - the analogue of money; the ideas of imitation, overreality, symbolical exchange, temptation.
Keywords: postmodernism, mass information media, symbolical exchange, model simulation, simulacrum, functionality, the real, postmodern interventions, model simulation.
References
1. Bodriyyar Zh. Simulyakry i simulyatsii. // Filosofiya epokhi postmoderna. Minsk, 1996. 453 str. [Baudrillard, J. (1996) 'Simulacra and simulation', Postmodern philosophy, Minsk].
2. Bishop, R. and Phillips, J. (2007) 'Baudrillard and the evil genius', Theory, Culture and Society, vol. 24, no. 5. pp. 135-145, 155-156.
3. Mickey, T.J. (1997) 'A postmodern view of public relations: Sign and reality', Public Relations Review, vol. 23, no. 3, pp. 271-284.
4. Smith, R.G. (2003) 'Baudrillard's nonrepresentational theory: Burn the signs and journey without maps', Environment and Planning D: Society and Space, vol. 21, no. 1, pp. 67-84.
5. Macintosh, N.B., Shearer, T., Thornton, D.B. and Welker, M. (2000) 'Accounting as simulacrum and hyper-reality: Perspectives on income and capital', Accounting, Organizations and Society, vol. 25, no. 1, pp. 13-50.
-$--
