CC BY
0КРИМИНАЛИСТЬ. 2024. № 3 (48). С. 137-145 • CRIMINALIST. 2024;3(48):137-145
Научная статья УДК 347.1
ГЕНЕЗИС И ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ ПОСЛЕДСТВИЙ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ СДЕЛОК, СОВЕРШЕННЫХ С ЦЕЛЬЮ, ПРОТИВНОЙ ОСНОВАМ ПРАВОПОРЯДКА
Эдуард Асхатович КуЗБАГАРОВ1, Виталий Алексеевич МАКСИМОВ2
1,2 Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Университета прокуратуры Российской Федерации, Санкт-Петербург, Россия 1ekuzbagaroo@yandex.ru 2maximoma@mail. ru
Аннотация. Статья посвящена исследованию практики разграничения недействительных сделок, противоречащих требованиям закона и противных основам правопорядка. Прокурорская практика в основном ориентирована на обращение полученного по недействительной сделке в доход государства. Новейшая судебная практика исключила старый подход и ориентирует прокурора определять судьбу предмета недействительной сделки в рамках уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: прокурор, недействительность сделок, основы правопорядка, нравственность, сделки, противоречащие закону
Для цитирования: Кузбагаров Э. А., Максимов В. А. Генезис и практика применения последствий недействительности сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка // КриминалистЪ. 2024. № 3 (48). С. 137-145.
Original article
GENESIS AND PRACTICE OF APPLYING THE CONSEQUENCES OF INVALIDITY OF TRANSACTIONS MADE FOR PURPOSES CONTRARY TO THE FUNDAMENTALS OF LAW AND ORDER
Edward A. KUZBAGAROV1, Vitaly A. MAKSIMOV2
1,2 St. Petersburg Law Institute (branch) of the University of prosecutor's office of the Russian Federation, St. Petersburg, Russia 1ekuzbagaroo@yandex.ru 2maximowa@mail. ru
Abstract. This article is devoted to the study of the practice of applying and delimiting invalid transactions that are contrary to the requirements of the law and contrary to the fundamentals of law and order. The use in prosecutorial practice of offenses contrary to the fundamentals of the rule of law is mainly focused on turning what was received under an invalid transaction into state income. The latest established judicial practice has eliminated the old approach, and guides the prosecutor to determine the fate of the subject of an invalid transaction within the framework of criminal proceedings.
Keywords: prosecutor, invalidity of transactions, fundamentals of law and order, morality, transactions contrary to the law
© Кузбагаров Э. А., Максимов В. A., 2024
For citation: Kuzbagarov E. A., Maksimov V. A. Genesis and practice of applying the consequences of invalidity of transactions made for purposes contrary to the fundamentals of law and order. Criminalist. 2024;3(48):137-145. (In Russ.).
1. Генезис сделок, противных основам правопорядка.
В цивилистической доктрине сделки, противные основам правопорядка или нравственности, антисоциальные сделки и сделки против добрых нравов имеют разные подходы понимания. В рамках данной работы авторы отождествляют эти понятия. Понятие антисоциальных сделок было введено в научный оборот профессором О. А. Красавчиковым [1, с. 127]. Западной доктриной права широко используется понятие добрых нравов. Этот состав фигурировал и в Своде законов Российской империи (ст. 1528), который устанавливал требование к договору о том, что его цель не должна противоречить законам, благочинию, публичному порядку. В дальнейшем идея об антисоциальных сделках перекочевала в Гражданский кодекс РСФСР 1922 года. Статьей 30 ГК РСФСР 1922 года установлено, что «недействительна сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства». Новой для того времени стала идея о необходимости взыскания всего полученного по такой недействительной сделке в доход государства. Статья 147 ГК РСФСР 1922 года предусматривала, что ни одна из сторон не вправе требовать от другой возврата исполненного по договору по ст. 30. Неосновательное обогащение взыскивается в доход государства. Что придало составу иной путь развития, нежели откуда она была заимствована (из западной доктрины права). В дальнейшем данное правило перекочевало в ГК РСФСР 1964 года, а именно в ст. 49: «Если сделка совершена с целью, заведомо противной интересам социалистического государ-
ства и общества, то при наличии умысла у обеих сторон — в случае исполнения сделки обеими сторонами — в доход государства взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход государства все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного; при наличии же умысла лишь у одной из сторон все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитавшееся ей в возмещение исполненного взыскивается в доход государства».
Гражданский кодекс Российской Федерации (далее — ГК РФ) продолжает советскую традицию признания недействительными антисоциальных сделок с взысканием полученного в доход государства — ст. 169 ГК РФ. Данная статья претерпела ключевые изменения после реформы ГК РФ в 2013 году.
Прежде чем перейти к следующему вопросу, хотелось бы обратить внимание на практику применения правил о недействительности сделок, противных добрым нравам, на примере Германии. Послевоенная Германия 1945 года нуждалась в восстановлении. Вместе с поступлением инвестиций на ее восстановление в Германии началась активная деятельность американских рейдеров, которые при помощи агрессивных юридических техник занимались недружественным поглощением предприятий. При этом схемы, по которым они действовали, не противоречили законам Германии и в целом выглядели как законные сделки. Верховный суд ГДР, рассматривая дела об оспаривании заключенных сделок, ставших результатом
рейдерской деятельности, понимал, что эти сделки законны и не противоречат законам Германии, но то, как они были заключены и при каких обстоятельствах, явно свидетельствует о противности добрым нравам, и признал такие сделки недействительными.
2. Антисоциальные сделки до 2013 года.
Статья 169 ГК РФ до 2013 года имела редакцию, согласно которой сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна, а полученное по такой сделке должно быть обращено в доход государства безоговорочно. В таком виде статья не отвечала требованиям нормального гражданского оборота, по сути, она была «мертвой».
На фоне примера с рейдерством в послевоенной Германии приведем пример из современной российской практики, когда нужно было бы использовать ст. 169 ГК РФ для защиты интересов, но предусмотренная статьей санкция в виде обращения в доход государства не позволяла ее применить. Один из таких примеров известен как «Дело санатория „Переделкино"»1. ЗАО «Кардиологический санаторный центр „Переделкино"» (далее — санаторий) заключило с ООО «Диамант Групп» (далее —общество) договор купли-продажи здания по цене ниже рыночной, который впоследствии санаторий оспорил. После продажи здания санаторий более не мог нормально функционировать, поскольку в здании располагалась столовая, из-за чего санаторию пришлось заключить договор аренды проданного здания для продолжения деятельности санатория по цене за три месяца арендных платежей, превосходящей стоимость продажи самого здания. Из-за ряда просроченных платежей по договору аренды здания обще-
1 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 20 мая 2008 г. № 15756/07. Доступ из справ.-пра-вовой системы «КонсультантПлюс».
ство обратило в свою пользу остальные здания санатория. Акционеры санатория обратились с иском в суд о признании договора купли-продажи недействительным. При этом суду очевидно, что сделка по продаже была законна, как и все сомнительные обстоятельства при ее осуществлении, свидетельствующие о явной нечестности и недобросовестности. Поэтому была разработана следующая правовая конструкция: ст. 10 плюс ст. 168 ГК РФ, где ст. 10 ГК РФ -это положение закона, которое не допускает осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом), а ст. 168 ГК РФ устанавливает, что сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой. На основе этой конструкции акционеры получили защиту в суде, и в дальнейшем такой подход применялся как альтернатива ст. 169 ГК РФ [2, с. 136].
В дальнейшей судебной практике были и иные ситуации, когда для защиты было бы необходимо применить ст. 169 ГК РФ, но предусмотренная ею санкция не позволяла ее применить и использовалась конструкция ст. 10 плюс ст. 168 ГК РФ. Фактически в судебной практике ст. 169 ГК РФ и ст. 10 плюс ст. 168 ГК РФ рассматривались как тождественные составы, но последний не предусматривал дополнительного последствия недействительности сделки в виде обращения в доход государства полученного по сделке.
3. Разграничение антисоциальных сделок и сделок, нарушающих требования закона.
Авторы проекта Федерального закона от 7 мая 2013 года № 100-ФЗ, внесшего изменения в ГК РФ, ст. 169 ГК РФ в том числе, понимали, что замена ст. 169
ГК РФ конструкцией ст. 10 плюс ст. 168 ГК РФ, во избежание применения санкции в виде обращения полученного в доход государства, в целом не совсем правильный целенаправленный подход. Судебная практика нуждается в применении ст. 169 ГК РФ так, чтобы предусмотренный ею арсенал использовался ограниченно и органично. Поэтому ст. 169 ГК РФ в 2013 году изменяют так, что реституция является общим последствием ничтожной сделки. Последствие в виде обращения в доход государства становится возможным в случае, если это предусмотрено законом. При этом надо понимать, что предмет регулирования такого закона в том числе должен совпадать с предметом регулирования гражданского законодательства, т. е. это должны быть имущественные, личные неимущественные отношения, корпоративные и предпринимательские (ст. 2 ГК РФ), регулирование которых, в свою очередь, подчинено основным началам — принципам гражданского законодательства, таким как равенство сторон, свобода договора, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечение восстановления нарушенных прав, их судебная защита (ст. 1 ГК РФ).
Сформированная судебная практика применения ст. 169 ГК РФ демонстрирует понимание данной нормы несколько отличное от того, которое закладывалось законодателем. Кроме того, некоторые правоприменители имеют недостаточно полное представление о разграничении ст. 168 и ст. 169 ГК РФ. Поэтому предлагается для начала определиться с назначением ст. 168 ГК РФ. Эти составы еще сравнивают как «фильтр грубой и тонкой очистки».
Статья 168 ГК РФ (ограниченный состав) признает недействительными только сделки, нарушающие требования за-
кона или иного правового акта. С учетом всех установленных законом процедур по принятию, подписанию и опубликованию принимается законодательным органом нормативный правовой акт (закон) или другим уполномоченным органом власти — правовой акт, которые представляют собой объект нарушения. Результатом «запуска» механизма по нормотворчеству являются принятые в установленном порядке документы, содержащие в себе нормы права, т. е. правила поведения в обществе, и общество желает видеть именно такое поведение или воздержание от поведения, на которое наложен законодательный запрет. Дальнейшее поведение участников гражданского оборота должно соответствовать сформированным нормам и не противоречить им. Например, совершать сделки личного характера через представителя не допускается (п. 4 ст. 182 ГК РФ), не допускается использование самовольной постройки (п. 2 ст. 222 ГК РФ), не допускается уступка преимущественного права покупки доли (п. 4 ст. 250 ГК РФ) и др.
Таким образом, признать недействительными по ст. 168 ГК РФ можно лишь те сделки, которые не соответствуют законодательно установленному требованию или запрету, выраженному объективно в форме закона или иного правового акта, принятого в установленном порядке.
Статья 169 ГК РФ («резиновый» состав) признает недействительными сделки, совершенные с целью, противной основам правопорядка или нравственности. В рамках указанной статьи ГК РФ вопросов о ее правоприменении гораздо больше, чем ст. 168 ГК РФ. Во-первых, необходимо понять, что такое основы правопорядка и чем они отличаются от закона и иного правового акта. Если следовать формальной логике, то законодатель не просто так произвел разделение ст. 168 и ст. 169 ГК РФ как два принци-
пиально разных состава недействительности сделок, поскольку в противном случае необходимости в таком разделении и не было бы, все охватывалось бы составом ст. 168 ГК РФ. Но законодатель все же отличает их друг от друга. Следовательно, противность основам правопорядка или нравственности нельзя приравнивать к обычному несоответствию сделки требованиям закона. Ни закон, ни Конституционный Суд Российской Федерации в своем Определении от 8 июня 2004 года № 226-0 при рассмотрении жалобы по данному вопросу не дает даже общего представления об основах правопорядка и нравственности. А. В. Егоров полагает, что назначение ст. 169 ГК РФ состоит в том, чтобы восполнять законодательные пробелы, когда нет ни одной нормы права, которая регулировала бы сложившееся правоотношение. По его мнению, вместо норм используются дух закона, его основополагающие идеи, находящие свое воплощение в конкретных нормах, — по сути, это принципы права либо базовые моральные ценности общества [3, с. 44]. Принципы права и базовые моральные ценности и являются объектом, на который посягает недействительная сделка, квалифицируемая по ст. 169 ГК РФ, как недействительная сделка, нарушающая требование закона (ст. 168 ГК РФ), посягает на объективно выраженные в законе или ином правовом акте правила поведения. К. И. Скловский считает, что основы правопорядка и нравственности не формируются в виде запретов или требований, как это вредно из ст. 168 ГК РФ, более того, они не имеют законодательного выражения. Также он разделяет точку зрения И. А. Покровского, который относил основы правопорядка к критерию внезаконному [4]. Сам же И. А. Покровский был противником ничтожных сделок против добрых нравов (используется как аналог названия сделок, противных основам правопорядка
или нравственности) и называл анализируемые нормы «резиновыми» нормами [5, с. 262]. Применительно к нравственности, думается, споров не должно возникать, она не является законом и, более того, не имеет объективного выражения. Нравственность представляется лишь в наших ощущениях и нашем отношении к происходящему. Поэтому в названии ст. 169 ГК РФ и ее контексте используется термин «противный», а не «нарушающий» или «не соответствующий», поскольку как такового нарушения закона не происходит. Значение «противный» можно сопоставить с «враждебный», «полярный», «обратный».
Таким образом, назначение ст. 169 ГК РФ заключается в восполнении законодательных пробелов в отношении сделок, которые хотя и не противоречат ни одной действующей норме права, но в то же время существо сделки не укладывается в картину мира окружающего общества, последнее не желает видеть подобные сделки в числе законных и признает их недействительными.
Рассмотрим конкретный пример применения ст. 169 ГК РФ. Судом установлены следующие обстоятельства дела. Бывшие супруги разделили совместно нажитую квартиру в равных долях, т. е. по 1/2. У них двое несовершеннолетних детей, которые зарегистрированы в спорной квартире. Сам бывший супруг в квартире не проживал длительное время (более 7 лет). По договору дарения бывший супруг отчуждает свою долю в квартире третьему лицу, что становится поводом для обращения бывшей супруги в суд. По ее мнению, сделка совершена в нарушение закона, поскольку не согласована с органом опеки и попечительства, а также совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, нарушает права ее несовершеннолетних детей. Первая и вторая инстанции отказали в удовлетворении иска. Верховный Суд Россий-
ской Федерации отменил решение и определение нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение. При этом Верховный Суд обратил внимание на позицию Конституционного Суда Российской Федерации, изложенную в Постановлении от 8 июня 2010 года № 13-П, согласно которой создание немотивированного жизненного дискомфорта для ребенка является выражением ущемления его прав, что противно конституционным основам, согласно которым обязанностью родителей является забота о детях и их воспитание (ч. 2 ст. 38 Конституции Российской Федерации). Отчуждение родителем жилого помещения не должно произвольно и необоснованно ухудшать жилищные условия проживающих совместно с ним несовершеннолетних детей, и во всяком случае его действия не должны приводить к лишению детей жилища. При отчуждении собственником жилого помещения, в котором проживает его несовершеннолетний ребенок, должен соблюдаться баланс их прав и законных интересов1. Положения ст. 63, 64, 65 Семейного кодекса Российской Федерации усиливают избранную Верховным Судом Российской Федерации позицию, устанавливают, что родители несут ответственность за воспитание и развитие своих детей; они обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей; защита прав и интересов детей возлагается на их родителей; обеспечение интересов детей должно быть предметом основной заботы их родителей. Верховный Суд Российской Федерации делает вывод, что при безвозмездном отчуждении жилого помещения бывшим супругом чужому третьему лицу, не являющемуся членом семьи, не учтены права его не-
1 Определение Верховного Суда Российской Федерации от 15 октября 2013 г. № 5-КГ13-88. Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
совершеннолетних разнополых детей, которые будут вынуждены соседствовать в одной квартире с посторонними людьми, тем самым для детей будет создан жизненный дискомфорт. При этом бывший супруг действовал намеренно. Таким образом, бывший супруг при заключении сделки по отчуждению своей доли в квартире не нарушил ни одной действующей правовой нормы, но исходя из духа закона и возложенных на него обязанностей родителя складывается общая картина противности сложившимся в обществе основам правопорядка и нравственности.
Один из выводов Верховного Суда Российской Федерации, приведенный в Определении от 15 октября 2013 года № 5-КГ13-88, состоит в признании заключенной сделки бывшим супругом нарушающей основополагающие принципы российского правопорядка, определенные в Конституции Российской Федерации. Следовательно, Конституция Российской Федерации хотя и является документом, принятым с соблюдением установленной законом процедуры, но ее положения, как принято говорить, имеют действие непрямого характера и конкретизируются в принимаемых федеральных законах. Однако бесспорно, что Конституция Российской Федерации является основой, закрепляющей правопорядок в Российской Федерации.
4. Прокурорская деятельность по пресечению антисоциальных сделок.
Прокуратура Российской Федерации в рамках прокурорского реагирования систематически обращается в органы правосудия для признания сделок ничтожными по ст. 169 ГК РФ. В качестве применения последствий ничтожной сделки прокурор просит взыскать в доход государства все полученное по такой сделке сторонами, действовавшими умышленно. Так, Апелляционным определением Пермского краевого суда
от 3 октября 2016 года по делу № 3311758/2016 установлено, что один из руководителей общества с ограниченной ответственностью (далее — общество), пользуясь своим служебным положением, получил от контрагента денежные средства за заключение договоров перевозки в интересах последнего, о чем стало известно прокурору. В рамках уголовного дела, рассмотренного судом, руководитель общества был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 204 Уголовного кодекса Российской Федерации (коммерческий подкуп), и ему назначено соответствующее наказание. Поскольку сумма подкупа является предметом ничтожной сделки, прокурор обратился в суд с исков в защиту интересов Российской Федерации о взыскании с руководителя общества в доход государства денежных средств, полученных в результате преступления. Ответчик был не согласен с иском прокурора и указал, что он уже привлечен к уголовной ответственности, в связи с чем его нельзя привлекать еще к гражданско-правовой ответственности. Однако заявленный прокурором иск был удовлетворен, а сумма коммерческого подкупа обращена в доход государства1. В рассмотренном примере прослеживается известная проблема соотношения уголовно-правовой меры в виде конфискации имущества и последствия ничтожной сделки в виде обращения полученного в доход государства.
Применение ст. 169 ГК РФ с обращением в доход государства полученного по недействительной сделке отмечается и в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 25 февраля 2014 года № 84-КГПР13-22. Судом установле-
1 Апелляционное определение Пермского суда от 3 октября 2016 г. № 33-11758/2016. Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
2 Определение Верховного Суда Российской Федерации от 25 февраля 2014 г. № 84-
но, что лицо организовало проведение азартных игр с использованием игрового оборудования вне игорной зоны, чем извлекло доход в крупном размере. Организатор был привлечен к уголовной ответственности. Поскольку организатор получил доход от ряда гражданско-правовых сделок, прокурор обратился в суд с требованием о признании сделок ничтожными и применении последствий их недействительности в виде обращения денежных средств в доход Российской Федерации. Суд первой инстанции требование прокурора удовлетворил. Однако суд апелляционной инстанции пришел к противоположным выводам и отменил решение в связи с недоказанностью процессуальным истцом факта заключения между ответчиком и определенными участниками азартных игр сделок с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации не согласилась с выводом суда апелляционной инстанции, указав, что сделки, заключенные в ходе проведения азартных игр с использованием игрового оборудования вне игорной зоны, ничтожны, поскольку заключены в нарушение закона, и поддержал решение суда первой инстанции, поскольку вина в совершении преступления установлена вступившим в законную силу приговором суда.
Е. А. Кузьмичева, комментируя данное решение суда, полагает, что признание того, что заключение сделок в нарушение законодательного акта само по себе является совершением действий, противных основам правопорядка, представляется не совсем точным подходом. Нарушение закона еще не свидетельствует о том, что стороны (или одна из них) преследовали цель, противную основам правопорядка или нравственно-
КГПР13-2. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
сти. Такую позицию можно вывести из абз. 3 п. 85 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Получается, что в этой части Верховный Суд Российской Федерации сам себе противоречит. Более того, ст. 169 ГК РФ в ее подлинном смысле должна пониматься как «резиновая» норма, позволяющая не допускать заключения антисоциальных сделок в отсутствие прямого законодательного запрета. При этом несоответствие сделки основам правопорядка или нравственности должно следовать из ее существа, а не зависеть от переменных факторов, таких, например, как место ее совершения [6].
Особенно хотелось бы обратить внимание на изменение ранее сложившейся практики применения ст. 169 ГК РФ с обращением в доход государства полученного по сделке. Первый случай встречается в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 13 июня 2023 года № 88-КГ23-2-К81. Так, при рассмотрении дела Верховный Суд Российской Федерации занял диаметрально противоположную позицию. Прокурор обратился в суд с иском к физическому лицу, которое, являясь должностным лицом, получило взятку, в связи с чем привлечено к уголовной ответственности. Требование прокурора заключалось
в признании факта передачи денежных средств недействительной сделкой и взыскании полученного в доход государства. Нижестоящие инстанции удовлетворили исковые требования. Верховный Суд Российской Федерации отменил решения и отметил, что общим последствием недействительности сделки для ст. 169 ГК РФ является реституция. В случаях, предусмотренных законом, допускается обращение полученного в доход государства. Однако такой закон суды не указали. Использование института конфискации применительно к гражданским правоотношениям недопустимо, поскольку конфискация является уголовно-правовой мерой и может применяться только на основании обвинительного приговора по результатам рассмотрения уголовного дела. Подобная позиция Верховного Суда Российской Федерации не является случайной, она прослеживается в дальнейших решениях, например в Определении от 5 декабря 2023 года № 51-КГ23-6-К82.
Таким образом, в настоящее время понимание и практика применения Верховным Судом Российской Федерации ст. 169 ГК РФ несколько изменились. В связи с чем теперь прокурору при поддержании государственного обвинения надлежит позаботиться о судьбе вещественных доказательств в рамках рассмотрения уголовного дела и не использовать гражданское судопроизводство для достижения целей уголовного.
Список источников
1. Гражданский кодекс РСФСР. Учеб.-практ. пособие. В 2 ч. Ч. 1 / Свердлов, юрид. ин-т; отв. ред. О. А. Красавчиков. Свердловск : Сред-Урал. кн. изд-во, 1965. 430 с.
2. Кузбагаров Э. А. О разграничении случаев недействительности сделок по ст. 168 и 169 Гражданского кодекса РФ // Журнал правовых и экономических исследований. 2023. № 3. С. 134-139.
1 Определение Верховного Суда Российской Федерации от 13 июня 2023 г. № 88-КГ23-2-К8. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2 Определение Верховного Суда Российской Федерации от 5 декабря 2023 г. № 51-КГ23-6-К8. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
3. Егоров А. В. Сделки, противные основам правопорядка и нравственности: в России и за рубежом // Трансграничный торговый оборот и право : Liber Amicorum в честь 50-летия А. Н. Жильцова : сб. ст. и эссе / сост. и науч. ред. А. И. Муранов, В. В. Плеханов. Москва : Инфотропик Медиа, 2013. С. 41 - 66.
4. Скловский К. И. О пределах действия нормы ст. 169 ГК РФ // Вестник гражданского права. 2007. № 3. С. 131-243.
5. Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. Москва : Статут, 1998. 349, [1] с.
6. Кузьмичева Е. Сделка противоречит основам правопорядка. Семь дел, в которых стороне удалось ее аннулировать // Арбитражная практика. 2017. № 2. С 26 — 33.
Информация об авторах
Э. А. Кузбагаров — старший преподаватель кафедры гражданско-правовых дисциплин Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации, кандидат юридических наук;
В. А. Максимов — доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации, кандидат юридических наук, доцент.
Information about the authors
E. A. Kuzbagarov — Senior Lecturer at the Department of civil law disciplines of the St. Petersburg Law Institute (branch) of the University of prosecutor's office of the Russian Federation, Candidate of Science (Law);
V. A. Maksimov — Associate Professor at the Department of civil law disciplines of the St. Petersburg Law Institute (branch) of the University of prosecutor's office of the Russian Federation, Candidate of Science (Law), Associate Professor.
