УДК 7.75.03
А. С. Сиренко
Генерация идеи «Киммерийской школы живописи» в творчестве Максимилиана Волошина
Статья посвящена главному теоретику и представителю «Киммерийской школы живописи» - Максимилиану Александровичу Волошину. Пленившись суровой красотой и многовековой историей восточного берега Крыма, впитавшей в себя культуру многих народов, он прославлял ее в своих многочисленных искусствоведческих статьях, стихотворениях и акварелях. Основное внимание в статье уделяется особенностям выбранной им темы и подробно рассказывается, как он ее характеризует и представляет в своих произведениях.
Ключевые слова: Киммерия; Коктебель; «Киммерийская школа живописи»; М. А. Волошин; К. Ф. Богаевский; Серебряный век; синтез искусств.
Anastasia Sirenko Ideation of "Cimmerian Painting School" in the Works of Maximilian Voloshin
The article is devoted to the main theorist and representative of "Cimmerian painting school", Maximilian Voloshin. Being captivated by the harsh beauty and centuries-old history of the eastern coast of the Crimea, which absorbed the culture of many nations, he glorified it in his numerous art criticism articles, poems and watercolors. Particular attention in this article is being given to the specifics of the topic he chooses. The author described in details how Maximilian Voloshin characterizes and presents this theme in his work. Keywords: Cimmeria; Koktebel; "Cimmerian painting school"; Maximilian Voloshin; Konstanin Bogaevsky; Silver Age; synthesis of arts.
Так вся душа моя в твоих заливах, О, Киммерии темная страна, Заключена и преображена.
Максимилиан Волошин [7, с. 49]
Первое упоминание о Киммерии встречается в легендарной «Одиссее» Гомера, он характеризует эти земли как грустный мир, соединяющий его главного героя с тенями умерших. Древнегреческий историк Геродот пишет про припонтийские земли, населенные киммерийцами. Известный поэт Серебряного века, литературный критик, искусствовед и художник Максимилиан Волошин в своих сочинениях называет Киммерией «восточную область Крыма от древнего Сурожа (Судака) до Босфора Киммерийского (Керченского пролива), в отличие от Тавриды, западной его части (южного берега и Херсонеса Таврического)» [4, с. 170]. Именно загадочной Киммерии он посвятил большинство своих литературных и живописных произведений.
впервые в литературе ХХ в. образ таинственной страны возникает в стихотворениях Волошина в журнале «Русская мысль» в 1907 г., где были напечатаны первые произведения из цикла «Киммерийские сумерки». Он буквально раскапывает ее, как археолог, из культурных слоев, оставивших свой след в этих землях. В это же время он работает над статьей о художнике Константине Богаевском, в которой формулируются первые характерные черты «Киммерийской школы живописи». На художников этой школы по большей части влияла особая история здешних мест, пустынность их пейзажей.
Всю свою жизнь Волошин изучал историю и культуру это края. Судьба привела его в Крым еще в школьные годы, и Максимилиан был этому несказанно рад. «Сегодня великий день! Сегодня решено, что мы едем в Крым, в Феодосию и будем там жить...» [6, с. 270]. Поселились они с матерью в Коктебеле, учился же он в гимназии в Феодосии. Попечителем гимназии, как, по сути, и всего города был Иван Константинович Айвазовский. Как-то раз в его честь проходила выставка учащихся, которую он с интересом осмотрел и, ненадолго задержавшись у работ Волошина, деловито произнес: «А этот шельмец будет
рисовать» [11, с. 98]. Эта история была одной из любимейших у Максимилиана Александровича, он периодически рассказывал ее друзьям. В 1893-1894 гг. в Феодосии Максимилиан Волошин обрел двух друзей, с которыми поддерживал тесную связь всю свою жизнь, - Александра Пешковского и Александру Петрову. Именно уроженка Феодосии Петрова, преподавательница женского училища, обратила внимание Волошина на красоту восточнокрымского пейзажа. У него была возможность с юных лет не только изучать труды историков и археологов, но и самому принимать участие в раскопках и различных экспедициях по всему региону, чему мы находим подтверждение в его многочисленных письмах друзьям.
С 1914 г. поэт практически безвыездно живет в Коктебеле. История этого города берет свое начало в эпохе бронзы и раннего железа. У подножия Карадага были найдены тому свидетельства - каменные шлифовальные молотки. Вначале здесь жили киммерийцы, позднее к ним присоединились тавры. В средневековую эпоху бухта являлась портом, вплоть до Х в., когда главное сооружение этой местности - крепость Тепсень, построенную византийцами, - разрушили печенеги, и судьбой города стало лишь быть предместьем могучей Кафы. Затем тут располагалась венецианская гавань, отмеченная на многих старинных европейских картах. Вероятно, здесь проходил Великий шелковый путь. В начале XIX в. по указу императора Александра I в этих местах селились болгары, которые и составляли большую часть населения к моменту приезда Максимилиана Волошина. Позднее в статье «Культура, искусство, памятники Крыма» он напишет: «Крым - не музей. Сюда от избытка переливались отдельные струи человеческих потоков, замирали в тихой и безвыходной заводи, осаждали свой ил на мелкое дно, ложились друг на друга слоями, а потом органически смешивались. Киммерийцы, тавры, скифы, сарматы, печенеги, хазары, половцы, татары, славяне... -вот аллювий Дикого Поля. Греки, армяне, римляне, венецианцы, генуэзцы - вот торговые и культурные дрожжи Понта Эвксинского. Сложный конгломерат расовых сплавов и гибридных форм - своего рода человеческая , Дскания Нова", все время находящаяся под на-
пряженным действием очень сильных и выдержанных культурных токов. Отсюда двойственность истории Крыма: глухая, провинциальная, безымянная, огромная, как все, что идет от Азии, его роль степного полуострова, и яркая, постоянно попадающая в самый фокус исторических лучей - роль самого крайнего сторожевого поста, выдвинутого старой средиземноморской Европой на восток. Особое значение придавало крыму то, что он лежал на скрещении морских дорог с древним караванным путем на Индию» [5, с. 212].
Постепенно, к уже более зрелым годам у него сложилось довольно аргументированное мнение относительно творчества русских художников в Крыму. Он пишет о том, что русские художники, как и А. С. Пушкин, видели только, что Крым - «Волшебный край! очей отрада!» [5, с. 212]. Они путешествовали по южному берегу Крыма и создавали там красивые романтичные полотна, но все они остались туристами, так и не поняв сложности и самобытности этого места. История восточного берега Крыма развивалась в XIX в. несколько медленнее, оттого здесь сохранилось в большей степени культурное наслоение разных народов, которое смогли ощутить в детстве Волошин и художники его поколения. В силу таких обстоятельств именно в этой части полуострова появляются художники, которые смогли понять и передать всю ее особенность. «Вот эта опаленная и неуютная земля, изъеденная щелочью всех культур и рас, прошедших по ней, осеянная безымянными камнями засыпанных фундаментов, нашла в себе силы, чтобы процвести в русском искусстве самостоятельной - „Киммерийской" школой пейзажа» [5, с. 217]. Важным аспектом формирования личностей художников, которых Волошин относит к этой школе, является принадлежность разным национальностям, учитывая, что каждый из них проживает в Крыму в эпоху, когда Крым является частью Российской империи: «Айвазовский -армянин, Куинджи - грек, Лагорио - итальянец, Фесслер - германец, Шервашидзе - абхазец, в Богаевском смесь польско-русская, а в Ла-три - армяно-английско-греческая» [5, с. 217]. В автобиографии про себя напишет следующее: «Как все Киммерийские художники, он является продуктом смешанных кровей (немецкой, русской, итало-греческой)» [6, с. 267].
Он уделяет особую роль единству природы и истории, которые, соединившись, создали облик Древней Киммерии. Поэт и художник, он призывает всмотреться в эту землю, изучить ее историю, чтобы проникнутся ею в полной мере. Удивительная красота этих мест заключается в их трагизме и суровости выжженной земли, именно в непохожести на прекрасный зеленый южный берег Крыма заключается особая мощь и красота. Волошин пишет, что нигде в мире нет такого сосредоточения различных культур и геологических пород. «Вся Киммерия проработана вулканическими силами. Но гнезда огня погасли, и вода, изрывшая скаты, обнажила и заострила вершины хребтов. Коктебельские горы были сосредоточием вулканической деятельности Крыма, и обглоданные морем костяки вулканов хранят следы геологических судорог» [4, с. 170].
Сознательному выбору главной темы и места своей жизни предшествовали долгие поездки по Европе. Годы обучения в Париже. Это было время, когда Волошин старался узнать и понять как можно больше. «Коктебель не сразу вошел в мою душу: я постепенно осознал его, как истинную родину моего духа. И мне понадобилось много лет блужданий по берегам Средиземного моря, чтобы понять его красоту и единственность» [8, с. 10].
В Коктебеле он создал «Дом поэта», который стал культурным центром - «Киммерийскими Афинами», по выражению поэта и переводчика Г. Шенгели.
«Дверь отперта. Переступи порог. / Мой дом открыт навстречу всех дорог» - знаменитые слова М. Волошина [11, с. 10].
В разное время там побывали В. Брюсов, А. Белый, М. Горький, А. Толстой, Н. Гумилев, Е. Дмитриева (Черубина де Габриак), М. Цветаева, О. Мандельштам, Г. Иванов, Е. Замятин, В. Ходасевич, М. Булгаков, К. Чуковский и многие другие писатели, артисты, художники, ученые. Со многими из них он дружил и всегда кому-нибудь помогал. «Всегда он кого-то выводил в литературный свет, помогал устраивать выставки, сватал редакциям русских журналов молодых французских авторов, доказывал французам, что им необходимо познакомиться с переводами русских поэтов», - писал И. Эренбург [13, с. 182].
В этом доме своими руками Волошин построил для себя мастерскую. Анастасия Цветаева достаточно красочно описала ее в своих воспоминаниях: «Пять высочайших полукруглых узких окон, обходящих пятигранную башню, и в эти окна - море, прибой, грохочущий и пенный, часы синего штиля, вечера розового золота, ночи, обрезающие звездный полушар о лунные и безлунные горизонты, и снова заря на волнах, снова штиль, снова прибой...» [13, с. 631]. Дом построен таким образом, что окна мастерской выходят на Коктебельскую бухту. С правой стороны открывается вид на Карадаг, с левой стороны находится Тапрак-кая, за которыми Волошин наблюдал в разное время суток и года - весной, летом, осенью, зимой; при закате, на рассвете, в полдень. И все это для того, чтобы запечатлеть и передать зрителю всю красоту природы, окружающей художника ежечасно.
Живопись Волошина нельзя рассматривать отдельно от его поэзии. «Художник и поэт в нем почти равносильны и, во всяком случае, конгениальны. Если бы когда-нибудь удалось осуществить безупречное полихромное воспроизведение пейзажей Волошина в сопровождении стихов автора, мы имели бы исключительный пример совершенного созвучия изображения и текста», - писал близкий знакомый поэта искусствовед Э. Голлербах [11, с. 45]. Как истинному поэту-символисту, Волошину удается в полной мере воплотить основную идею символизма - синтез искусств. В цикле «Киммерийские сумерки» (1906-1909) впервые, как уже говорилось, прозвучала тема загадочной Киммерии, по большей части это грустные стихи, наполненные тоской и переживаниями. Во многом это было связано с расставанием с первой женой, Маргаритой Сабашниковой. Одно из центральных произведений этого цикла - стихотворение «Полынь», которое было так близко его другу художнику Константину Богаевскому:
Костер мой догорал на берегу пустыни. Шуршали шелесты струистого стекла, И горькая душа тоскующей полыни В истомой мгле качалась и текла [7, с. 19].
И именно в увлечении этой темой Волошин найдет успокоение. Он углубится в историю Крыма и создаст следующий цикл,
названный уже более радостно - «Киммерийская весна» (19101926). Многие исследователи и любители поэзии Волошина произведения этого периода, в которых пейзажные зарисовки достигли небывалого мастерства, считают лучшими работами поэта:
Пройди по лесистым предгорьям, По бледным, полынным лугам, К широким моим плоскогорьям, К гудящим волной берегам [7, с. 43].
Живописная сюита Волошина состоит из многочисленных акварельных, темперных и масляных картин. Первым разделом этого цикла можно считать работы, выполненные гуашью и темперой. Присущая темпере изменчивость (высыхая, темпера сильно меняется по цвету) заставляла художника работать вслепую. Прежде чем писать пейзаж, Волошин тщательно изучал натуру. В основном в первых коктебельских пейзажах он делал рисунок широкой кистью на листах картона большого формата. Первые работы достаточно стилизованы и декоративны, последующие становятся более натурными.
Позже с темперы художник постепенно переключился на акварель. Поначалу он писал очень тонким слоем темперы, и внешне полотна напоминали акварель. Во время войны Волошин не имел возможности работать с натуры, иначе был бы заподозрен в шпионаже, и, по его словам, это многое ему дало, в частности, свободу от прикованности к натуре и возможность фантазировать. «Я стал писать по памяти, стараясь запомнить основные линии и композицию пейзажа. Что касается красок, это было нетрудно, так как и раньше я, наметив себе линейную схему, часто заканчивал дома этюды, начатые с натуры. В конце концов, я понял, что в натуре надо брать только рисунок и помнить общий тон. А все остальное представляет логическое развитие первоначальных данных, которое идет соответственно понятным ранее законам света и воздушной перспективы» [11, с. 45].
Во всех его произведениях - собирательный образ любимых мест, хотя часть темперных работ написана с натуры, акварель же
вся сделана на столе в мастерской художника. «Ни один пейзаж из составляющих мою выставку не написан с натуры, а представляет собой музыкально-красочную композицию на тему киммерийского пейзажа. Среди выставленных акварелей нет ни одного „вида", который бы совпадал с действительностью, но все они имеют темой Киммерию» [11, с. 45].
Уникальность Волошина, о которой уже говорилось ранее, состоит в синергии литературных и художественных произведений. Иногда прежде чем написать стихотворение он делал эскиз и, наоборот, записывал точные слова для передачи оттенков в пейзаже. «Редчайшее слияние поэта и художника образует в творчестве Волошина необычайную монолитность» [11, с. 27]. Именно поэтому так интересны и важны его подписи к акварелям. Подписывать пейзажи стихами - это восточная традиция. С классическим восточным искусством художник познакомился в Париже в национальной библиотеке, где хранится громадная коллекция теодора дерюи. Волошину было близко творчество японцев, потому мы часто встречаем в коктебельских акварелях отголоски восточного искусства. Японией увлекались многие художники того времени, среди них - Эдуард Мане и джеймс Уистлер, в мастерской которого бывал Волошин. Произведения Хокусая и Утамаро, так нравившиеся ему, наполнены воздухом, ощущением легкости. Волошин не копирует манеру японцев, он ее трансформирует в нужном ему направлении - для глубочайшего изучения техники акварели, для передачи его личного ощущения природы. Интересно, что ландшафт некоторых японских городов напоминает Коктебель, возможно, это также послужило импульсом для увлечения восточным искусством. По примеру японских мастеров, он создает пейзажи-медитации.
Всю жизнь художник менял и пробовал разные техники. По воспоминаниям н. С. Барсамова, он писал заливкой в несколько красочных слоев, от дальнего светлого плана к более густому переднему плану. Художник предпочитал не яркие и не контрастные сочетания. Иногда писал «по-мокрому», добавляя нужный слой по еще не просохшему листу. Оттенки его акварелей схожи с цветами прибрежной гальки Коктебеля - коричнево-голубые, блекло-зе-
леные, серо-дымчатые, охристо-желтые. Волошин всегда держал у себя в мастерской несколько камушков для образца. Иногда художник делил лист бумаги на четыре части, затем писал композиционно похожие пейзажи, но в разной цветовой гамме. «Художник весь многоцветный мир должен свести к основным комбинациям. Из обычной человеку выпуклой трехмерной действительности он должен уметь выделить основные, двухмерные зрительные впечатления. В этом и состоит самая важная и самая сложная аналитическая часть работы художника. Если она не совершена, никакая творческая работа невозможна» [3, с. 42].
В его пейзажах не изображается человек, только стихия первозданной природы, это характерно для всех художников «Киммерийской школы живописи». Их интересовала история, натура, нетронутость земли. Они формировали жанр, в основе которого лежит образ окружающей их природы, отделенной временной дистанцией от эпохи создания произведений. Их пейзажи вне времени, его невозможно определить. В произведениях всегда присутствует сложная философия, обусловленная историей тех мест, где они создавались.
Важную роль в увлечении крымским пейзажем и в его осмыслении сыграло знакомство с художником Константином Богаев-ским. Собственно, именно после их встречи Волошин сосредоточивается исключительно на пейзажах Крыма. В творчестве обоих есть сходные черты, как и в природе тех мест, которые они изображали. Их творчество развивалось параллельно, и многое сближало этих двух художников. Однажды Богаевский сказал: «Мы с Максимилианом Александровичем дополняем друг друга» [1, с. 90]. Редко можно встретить двух талантливых мастеров, плодотворно работавших над одной и той же темой и сохранивших при этом индивидуальные особенности восприятия природы и собственную манеру. Некоторые их работы сходны по композиционному замыслу, но очень далеки друг от друга по манере исполнения. Богаевский создавал большие картины с неведомыми странами, Волошин - камерные пейзажи любимых мест. В живописи Волошин никогда не прибегал к символике и аллегориям, как это делал
Богаевский. Подготавливая к изданию в 1910 г. первый сборник стихов «Годы странствий. Звезда полынь. Алтари в пустыне», поэт обратился к своему лучшему другу с просьбой иллюстрировать книгу. Богаевский в ответ прислал альбом с рисунками, которые вполне доверительно предложил Максимилиану Александровичу выбрать самому. «Может быть, что-нибудь из альбомов моих Вам понравится для иллюстрации Вашей книги. Тогда распоряжайтесь этим как своим собственным», - писал Богаевский [2, с. 49]. Пролистывая этот сборник и зная, что рисунки не были сделаны специально для него, поражаешься, как тонко они передают дух того или иного стихотворения. Всегда внимательно читая стихотворения Волошина, Богаевский писал своему другу: «Ваши стихи - „К солнцу" и „Полынь" - это то, что мне всего роднее в природе, самое прекрасное и значительное, что я подметил в ней. „Земли отверженной застывшие усилья, уста Праматери, которым слова нет" - в этих словах весь символ веры моего искусства, и еще хочется сказать, что коктебель - моя святая земля, потому что нигде я не видел, чтобы лицо земли было так полно и значительно выражено, как в Коктебеле» [2, с. 111]. Значимым событием в жизни обоих художников стало появление в 1912 г. в журнале «Аполлон» статьи «Константин Богаевский», где Волошин подробно описывает специфику места, в котором сформировался Богаевский как художник Киммерии. Он подчеркивает, что живопись Богаевского неразрывно связана с родной землей: «Для того чтобы понять его творчество, надо узнать эту землю; его душа сложилась соответственно ее холмам и долинам, а мечта развивалась, восполняя ее ущербы и населяя ее несуществующей жизнью» [11, с. 46]. Впоследствии Волошин напишет еще несколько статей о творчестве Богаевского, где каждый раз будет углубятся в историю Крыма, открывая для читателей смысл творчества художника и культуру этого удивительного края.
Помимо литературной и художественной деятельности Волошин принимал активное участие во всех культурно-просветительских мероприятиях. В 1920 г. создал Народный университет культуры, где читал лекции матросам, рабочим, красноармейцам.
Простым, доступным им языком поэт рассказывал о литературе и искусстве. Выступал на вечерах поэзии в Симферополе, Севастополе, Старом Крыму. Волошин один из первых составил список архитектурных и исторических памятников Восточного Крыма, организовал общество охраны памятников в Крыму. По просьбе известного ученого И. М. Саркизова-Серазини, для путеводителя по Крыму в 1925 г. Волошин написал статью «Культура, искусство, памятники Крыма», где подробно рассказывал об истории образования особой культуры этого региона от древних времен до появления и процветания «Киммерийской школы живописи»; это была квинтэссенция его долгих размышлений и изучения любимых мест.
Волошин принимал участие в выставках в Москве, Санкт-Петербурге, в Крыму. Активно выставлялся в Феодосии в 1927-1929 гг. Н. С. Барсамов, известный крымский художник, последователь «Киммерийской школы живописи» и директор Феодосийской картинной галереи. Он помогал Волошину продавать акварели, о чем мы можем узнать из писем художников. Многое Барсамов приобрел сам для галереи. С 1940 г. произведения Волошина стали частью постоянной экспозиции Феодосийской галереи.
При жизни, да и сегодня, Максимилиана Волошина воспринимают больше как поэта Серебряного века, собравшего вокруг себя лучшие умы начала ХХ в., нежели как художника. Однако близкие ему люди знали о его страстном увлечении живописью. Первым серьезным исследованием его живописных произведений стал альбом «Пейзажи Максимилиана Волошина» со вступительной статьей В. С. Кеменова, выпущенный в 1970 г. Сборник под названием «Максимилиан Волошин - художник», вышел в издательстве «Советский художник» в Москве в 1978 г. В него включены статьи р. И. Поповой, повествующей о жизни и творчестве художника, воспоминания Елизаветы Кругликовой, Анны Остроумовой-Лебедевой, Всеволода Рождественского, Марины Цветаевой и автобиография самого Максимилиана Волошина. Важным изданием для исследователей является книга «Крым Максимилиана Волошина» (Киев, 1994), отражающая хронологию жизни художника и проил-
люстрированная редкими фотографиями, открытками и выдержками из стихов, писем, статей, дневниковых записей. Особо следует отметить собрание сочинений Максимилиана Волошина, выпущенное в 2008 г. В. П. Купченко, А. В. Лавровым и Р. П. Хрулевой. Это поистине уникальное издание, дающее возможность не только насладиться бессмертными произведениями поэта, но и изучить его статьи, дневники, письма, документы, представляющие эпоху как с культурной, так и с исторической точек зрения. Ежегодно в Коктебеле в «Доме поэта» проходят симпозиумы, конференции, чтения, посвященные поэту. Выходит множество публикаций о поэзии и личности Волошина.
«Выступление Волошина в качестве художника было непонятным для многих. Все до сих пор знают его как поэта, но как художника пока знают немногие, а между тем акварели его так же образно и звучно воспевают любимую им Киммерию, как делают это чеканные волошинские стихи», - писал И. Саркизов-Серазини [12, с. 102]. Письма, стихи, статьи, практически всё эпистолярное наследие поэта изобилует образами и смыслами, характеризующими древнюю Киммерию. Обращение Волошина к акварелям было закономерным в силу времени и потребности к самореализации и позволило ему лучше понять и представить так сильно интересовавшую его тему. Тщательно изучая любимый Коктебель, ему удалось обнаружить между холмами долины - вздымающиеся потоки воздуха. Позже здесь была образована школа планеристов. Он гордился тем, что первыми почитателями его картин стали геологи и планеристы.
И на скале, замкнувшей зыбь залива,
Судьбою и ветрами изваян профиль мой [11, с. 46].
Вся жизнь его была настолько связана с этой уникальной землей, пронизана символикой и мистикой, что волею судьбы после сильного оползня 1913 г. на отроге скалы Кок-Кая, завершающей Коктебельскую бухту с берега моря, словно намечено подобие характерного профиля певца Киммерии - Максимилиана Волошина.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Барсамов Н. С. Айвазовский в Крыму. Симферополь : Крым, 1967.
2. Бащенко Р. Д. К. Ф. Богаевский. М. : Изобр. искусство, 1984.
3. ВолошинМ. Скелет живописи // Весы. 1904. № 1. С. 41-51.
4. Волошин М. А. Константин Богаевский // Собр. соч. : в 8 т. Т. 5 / сост., подгот. текста А. В. Лаврова. М. : Эллис Лак 2000, 2007. С. 164-174.
5. Волошин М. А. Культура, искусство, памятники Крыма // Волошин М. Коктебельские берега. Симферополь : Таврия, 1990. С. 212-218.
6. Волошин М. А. О самом себе // Собр. соч. : в 8 . Т. 7, кн. 2 / сост., подгот. текста, коммент. В. П. Купченко, Р. П. Хрулевой, К. М. Азадовского, А. В. Лаврова, Р. Д. Тименчик. М. : Эллис Лак 2000, 2008. С. 267-274.
7. Давыдов З. Хранитель места // Волошин М. Коктебельские берега. Симферополь : Таврия, 1990. С. 9-19.
8. Давыдов З., Купченко В. Крым Максимилиана Волошина. Киев : Мистецтво, 1994.
9. Кеменов В. С. Пейзажи Максимилиана Волошина. Л. : Художник РСФСР, 1970.
10. Левичев И., Тимиргазин А. Коктебель. Старый Крым. Симферополь : Сонат, 2012.
11. Максимилиан Волошин - художник : сб. материалов / сост. Р. И. Попова. М. : Совет. художник, 1978.
12. Саркизов-Серазини И. М. Воспоминания о Феодосии. Феодосия : РА «Арт Лайф», 2010.
13. Цветаева А. Воспоминания. М. : АСТ, 2012.
14. Эренбург И. Г. Люди, годы, жизни. М. : Совет. писатель,. 1961.
1. М. А. Волошин. Мы вышли к заливу. 1928 Симферопольский художественный музей
2. М. А. Волошин. Земля усталая от смены лет и ран. 1928. Симферопольский художественный музей
3. М. А. Волошин. Вечер. 1925 Государственная Третьяковская галерея
4. М. А. Волошин. Древний венецианский город на берегу Коктебельской бухты. 1928. Государственная Третьяковская галерея