CC BY
194
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2013. № 3. С. 117-121.
УДК 81: 001. 12/18 А.Ф. Зейнулина
ГЕНДЕРНЫЕ ПРИЗНАКИ «ВНУТРЕННЕГО ЧЕЛОВЕКА»
В РУССКОМ И КАЗАХСКОМ ЯЗЫКАХ
Выявляется содержание гендерного концепта в русской и казахской языковых картинах мира с целью выделения общеязыковых, типичных для сопоставительной лингвокультуры признаков как базы для рассмотрения их специфики и механизма функционирования гендерной лексики. Анализируются формы, критерии и значения гендерного концепта в русском и казахском языках. Определяются гендерные особенности вербализации концептов «мужчина» и «женщина».
Ключевые слова: концепт, гендерные признаки, лингвокультурология, внутренний мир человека, языковая картина мира, гендерные стереотипы, феминистская лингвистика.
Истоки интереса современной науки о языке к образу человека, и «внутреннего человека» в частности, обнаруживают себя еще в работах
В. фон Гумбольдта. Человек запечатлел в языке свой физический облик, свои внутренние состояния, свои эмоции и свой интеллект, свое отношение к предметному и непредметному миру, природе, передал языку свое игровое начало и способность к творчеству. В лингвоантропологии под «внутренним человеком» понимают тот аспект личности, который в самом общем виде обозначается как психика, или (обычно в филологии) внутренний мир человека.
Общепризнанно, что внутренний мир человека - это уникальный объект познания. Его уникальность заключается в опосредованной наблюдаемости и эмпирической неуловимости. Несмотря на то что «для каждого вполне очевидно существование некой субъективной реальности, мира явлений психических в форме мыслей, переживаний, представлений, чувств, побуждений, желаний и прочего», даже психология (наука, сфокусировавшая все свое внимание на человеческой психике) не может сделать эту реальность объектом непосредственного исследования: «приходится искать другие объекты и через их изучение - косвенно - делать выводы о собственной психике» [1, с. 585]. Как ни в какой другой концептуальной области, в сфере психического всё гипотетично, вторично, интер-претативно, субъективно. Психология, философия, вненаучная (художественная, религиозно-мифологическая, народно-поэтическая) и донаучная (житейская) мысль по-своему обобщают и интерпретируют эту субъективную реальность. Своеобразно репрезентируется внутренний мир человека и в естественном языке, поскольку, как утверждают исследователи, «язык - это не только знаковая система, приспособленная к передаче сообщений, но и компонент сознания человека и как таковой участвует в сотворении мира психики и знания» [2, с. 65].
Такая репрезентация может быть рассмотрена с самых разных точек зрения: возраст человека, национальность, образование, религия и многое другое. Одной из самых интересных является репрезентация «внутреннего человека» с точки зрения гендера.
Учёными установлено, что у каждого человека существует два типа пола: биологический пол (sex) и социокультурный (gender). Биологический пол - это совокупность анатомических и физиологических признаков, благодаря чему мы можем определить, мужчина или женщина перед нами. Гендер, или социокультурный пол человека, - это совокупность соци-
© А.Ф. Зейнулина, 2013
альных ожиданий и норм, ценностей и реакций, которые формируют отдельные черты личности. В патриархальной гетеросексуальной культуре гендер тесно привязан к биологическим и анатомическим признакам человека и приобретает характер нормативности.
Категория gender была введена в понятийный аппарат науки в конце 60-х - начале 70-х гг. XX в. и использовалась сначала в истории, историографии, социологии и психологии, а затем была воспринята и в лингвистике, оказавшись плодотворной для прагматики и антропоориентированного описания в целом. Гендерный фактор, учитывающий природный пол и его социальные «последствия», является одной из существенных характеристик личности и на протяжении всей её жизни определённым образом влияет на её осознание своей идентичности, а также на идентификацию говорящего субъекта другими членами социума.
Для лучшего уяснения гендерных признаков «внутреннего человека» необходимо обратиться к языковой картине мира в принципе, а потому большая часть статьи посвящена рассмотрению вопроса о том, как реализуются гендерные отношения в русском и казахском языках в рамках их этнолингвистических характеристик. В статье описан проведенный сопоставительный анализ пословиц и поговорок с целью выявления языковых и культурных различий изучаемых языковых картин мира с позиций гендера. В соответствии с поставленной целью из сборников казахских и русских пословиц и поговорок [3; 4] было отобрано некоторое количество паремических единиц с мужской и женской маркированностью. Под гендерной (мужской и женской) маркированностью мы, вслед за А. Кирилиной, понимаем указание на признак «лицо женского пола» или «лицо мужского пола», а не «лицо вообще» [5].
Общий план выражения гендерных статусов в паремиях двух языков представлен бинарными оппозициями мужчина/женщина, парень/девушка, хозяин/жена. Материал показал, что репрезентация гендерных отношений выражена через внешние (физические, эстетические); внутренние (ментальные, психологические); интерперсо-
нальные (этические, социальные) характеристики.
Как фрагмент речемыслительной деятельности человека паремии содержат в себе элемент оценки. В ходе анализа паремий была установлена следующая закономерность: в исследуемых лингвокультурах концепт «женщина» (через семантические поля «мать», «жена», «сестра», «дочь», «сноха») имеет более положительные характеристики. Однако описываемая реальность определена через оценочную шкалу с амбивалентными понятиями «хорошо - плохо»; «нравственно -
безнравственно»; «красиво - безобразно»,
«прилежно - плохо»: Бр жацсы цыз ет улга татиды / Хорошая дочь стоит двух сыновей; Жацсы эйел жаманын жасырар жацсысын асырар / Хорошая жена скроет недостатки и преувеличит достоинства мужа. Вместе с тем общим в языках анализируемых культур является стереотипное мнение о низких интеллектуальных способностях женщины: Эйелдщ шашы узын,
ацылы цысца / У женщины волос длинный, а ум короткий. Длинные волосы - основной атрибут красоты и признак казахской женщины. Учитывая тот факт, что мнением женщины в обществе мужчин пренебрегали, и появилась, вероятно, данная поговорка.
Образ женщин часто характеризуется отрицательным признаком ’глупость’, который сопровождается признаками легкомыслия и слабоумия. Казахскоязычная паре-миологическая картина подтверждает тот факт, что для женщины не важно наличие интеллекта, важно соответствовать требованиям мужчины и общества. Более ярко выраженное стереотипное представление о природной ограниченности женского пола в казахской лингвокультуре мы связываем со следующим фактом: в казахской культуре существует гораздо больше табу для женщин, о чем свидетельствуют следующие пословицы: Эйелдщ жолы тар /Дорога женщины уже; Жштке отъз уйден, цызга цырыц Yйден тыю / Для парня существует 30 запретов, а для девушки - 40; Цызды цартша сына, атты жттше сына / Суди девушку по-стариковски, а лошадь - как джигит.
Рассмотрев внутреннюю характеристику женщин и мужчин через ментальный признак “ум’, мы приходим к выводу, что у женщины данный признак реализуется как ‘интуиция’, но не ‘интеллект’. Женщина познает окружающий мир посредством инстинктов, простой житейской мудрости: Женский ум лучше всяких дум.
В контексте паремий казахского языка обозначилось еще одно значение лексемы «ум» - порядочность/верность: Эйелдщ
щылын жесгртде байца / Об уме (о порядочности) женщины можно судить, когда она овдовеет. Ментальный признак “ум’ не включает склонность женщины к аналитическому или рациональному мышлению, напротив, от природы таким даром наделен «мужской» ум. В пословицах казахского и русского языков мужчины представлены в образе «простого мужика», наделенного смекалкой. Умом обладают в основном представители старшего поколения. Шкала оценки противопоставляет не гендерный фактор, а возрастной: Атасыз ул ацылза жарымас, анасыз цыз жасауга жарышас / Сын без отца не наберется ума, дочь без матери не наберется умений; Кэр1 - кэртщ свз1 дэр1 / Слово старца - лекарство; От-
цовским умом жить деткам, а отцовскими деньгами не жить.
Асимметрично представлены в казахской культуре и гендерные отношения в плане социальных характеристик «сын -дочь», «жена - муж». Тот факт, что именно сын в казахской семье является наследником, а дочь не имеет абсолютно никаких прав на наследство даже в случае смерти родителей, определил низкий социальный статус девушки/женщины: Цызза царазан кун - айсыз царацгы тун / Надеяться на дочь все равно что на безлунную ночь; Жа-ман цатын цыз табар / Плохая жена родит дочь; ¥л туганга - кун туар / Мать, родившую сына, ждет счастье. Ценность представительниц женского пола заключается в том, что они являются потенциальными матерями будущих потомков: Ырыс алды цыз / Предвестник счастья - дочь; Бала таппа-ган цатыннан лацтаган ешкі арытыц / Родившая коза дороже жены, которая не рожает.
Наряду с описываемой тенденцией нами были обнаружены факты стремления женщин к власти над мужчиной. Это в равной степени выражается в русских и казахских паремиях. Но найденные примеры из казахского и русского языков непременно несут в себе негативную коннотацию: Байын билеген эйел ауылды билеймін деп шэрhэкім болады / Жена, которая управляет мужем, возомнит себя шархакимом и захочет возглавить аул; Не то смешно -жена мужа бьет; а то смешно, что муж плачет.
Проанализированный лексический материал указывает на неравный общественно-социальный статус, сложившийся в системе именования родства казахов. Так, в языке разными лексемами представлено родство по мужской и женской линии. Если в русском языке дети детей - это внуки, то в казахском немере - внуки по линии сына, а жиен - дети дочери. Родственники по материнской линии именуются нагашы журт (родственники по материнской линии), родственники по отцовской - ата журт (просто родня). В системе именования степени родства в казахском языке и культуре женская половина общества «дискриминируется», предпочтение отдается мужской. Обычай запрещает снохам называть мужа и старших в семье мужа по имени. Так, муж -это агасы / глава семьи, біздіц кісі / наш хозяин; для деверей придумывались описательные ласкательные имена Тенте^/баловень, Кенже/младшенький и др. Превосходство мужчины кодифицировано языком.
Гендерная асимметрия наблюдается в казахском языке и при определении возраста. Тот или иной возраст мужчины манифестирован отдельными лексическими единицами: бвбек (1-2 года), балдырган (3-5 лет),
ойын баласы (8-12 лет), сывыр (12-15 лет), боз бала (16-19 лет), жас жігіт (20-30 лет), цур жігіт (30-40 лет), ер тулегі (40-50 лет), жігіт агасы (50-60 лет). Каждая из названных единиц определяет развитие и становление мужчины, его физическую и умственную зрелость. Для обозначения схожих возрастных параметров женщин, кроме отдельных, таких как, бвпе (1-2 года), бой жеткен (девушка на выданье), других лексических единиц не обнаружено. Использование языка регламентировано культурными традициями казахского народа.
В ходе анализа выявлены основные доминантные признаки мужчин. Это решительность, отвага, превосходство, прямолинейность, противопоставленные женской гибкости, хитрости, изворотливости: Тура агаш уйге тірек, тура жігіт елге тірек / Прямое дерево - подпорка для дома, решительный джигит - опора для народа; Батыр жігіт жол бастар, ацын жігіт той бастар / Храбрый джигит путь начнёт, джигит-акын той начнёт; Ауыр жукті нар квтерер, ел жугін ер квтерер / Тяжёлую ношу осилит верблюд, ношу народа поднимет джигит.
Приведённые выше пословицы определяют мужчину как лицо активное, наделенное этим качеством от природы, чем обусловливается его стремление к доминированию. Жизненный путь мужчины - это поэтапное продвижение вперед, динамическое развитие и становление. Пословицы на казахском языке отражают здоровое стремление мужского пола к поиску своего жизненного пути и достижению высот: Ер жгіттіц взі шыгар биігі бар / У каждого джигита есть своя вершина. Возможные ошибки на жизненном пути мужчин - это скорее допустимые случайности, из которых всегда есть реальный выход: Ат айналып цазызын табар, ер айналып елін табар / Сколько бы конь ни кружил, к коновязи своей вернётся, сколько бы джигит ни бродил, на родную землю вернётся. Пословиц, отмечающих потенциальные возможности женщин, не обнаружено, что свидетельствует о неспособности женщины к самореализации.
Немаловажным компонентом мужского и женского образов является пара признаков ‘лживость’ - ’честность’. В казахском языковом сознании лживость присуща в равной степени как женщинам, так и мужчинам. В то же время данная характеристика чаще относится к такой категории мужчин, как хан, мулла, бай. Простой джигит никогда не обманет без нужды: Молда взін бір алдайды, взгені екі алдайды / Мулла обманывает себя один раз, а других - дважды; Бай аузында семіз свз / Вся щедрость бая в его языке; Ер втірік айтпайды. Ел втірік айтады / Не джигит лжет, а нужда заставляет.
В отличие от внутренних признаков, внешние характеристики женщины занимают в паремиологической картине мира лидирующее положение: Цыз елдіц квркі, жігіт елдіц квркі / Женщина - украшение народа, а мужчина - украшение Родины. В русской паремиологической картине мира, как ни парадоксально, женская привлекательность актуализируется через ее отсутствие. Внешность не ставится во главу угла, это не самое важное условие для того, чтобы женщина считалась красивой. Намного важнее, чтобы она была хорошей хозяйкой, была доброй, заботливой и понятливой: Красота приглядится, а щи не прихлебаются. Не ищи красоты, ищи доброты. Ср. в казахском языке: Цыз цылыгымен жагады / Девушка может понравиться своим поведением.
В казахской культуре внешняя привлекательность женщины рассматривается как природная данность, истинная красота заключается в женственности: Гул вссе жердіц квркі, цыз вссе елдіц квркі / Цветы зацветут - землю украсят, девушки подрастут
- аул украсят. Гул вссе жердіц квркі, цыз вссе елдіц квркі / Цветок - краса земли, девушка - краса народа.
В результате проведенного анализа обнаружилось, что наиболее многочисленными являются семантические поля «поведение» и «воспитание», в которых явно прослеживаются гендерные признаки. Равноправное положение обоих полов и их равная ответственность за воспитание младшего поколения в большей степени выражены в казахской культуре: Атадан всиет, анадан
цасиет / От отца черты, а от матери качества; Ата-анац бар болсын, бала кезде жар болсьм / И отец и мать опора для ребенка. Основное содержание пословиц ориентировано на подражание старшим по возрасту: снохи являются образцом для незамужних родственниц, старшие братья -для младших, матери - для дочерей, а отцы
- для сыновей: Ананыц ізін цыз басар, экетц ізін ул басар / Глядя на мать, растёт дочь, глядя на отца, растёт сын.; Агасына царай інісі, апасына царай сіцлісі / Старший брат
- образец для младшего, сестра - сестрёнке; Цыз келіннен гибрат алсын, ул елінен гибрат алсын / Дочь растёт, подражая снохе, а сын - Земле. В русских пословицах обнаруживается идентичная картина: Первую дочь бери по матери, а вторую - по сестре.
Релевантным для исследования является также следующий факт. Наибольшее количество пословиц анализируемых языков свидетельствует о том, что незыблемой ценностью жизни является женщина-мать, представленная как кормилица, опекун, воспитатель: Ананыц суті бал / Молоко матери - мёд; Ердіц анасы - елдіц анасы / Мать мужчины - мать земли; Эйел жерден шыццан жоц, ол еркектіц баласы, ерлер
квктен тускен жоц, эйел оныц анасы / Женщину создала не земля, а мужчина, мужчина не появился из небес, он дитя матери; Женщина - дарительница жизни. Уважение и любовь к женщине-матери воспитывается с детства: Анацды Меккеге уш рет арцалап апарсац да царызын втей алмайсыц / Долг перед матерью не окупишь, даже если трижды на спине донесешь ее до Мекки.
Выявлен ряд пословиц и поговорок, в которых гендерный признак выражен имплицитно. Например, глагол «алу» многозначен в казахском языке, но его основное, начальное значение - брать. См. пословицу: Есік квргенді алма, бесік квргенді ал / Женись не на той, что видела дверь, а на той, что видела колыбель. Алу / брать указывает на то обстоятельство, что право выбора всегда оставалось за «сильным» полом, так как эйелді алады / в жены берут, куйеуге шыгады / замуж выходят, что опять указывает на превосходство мужчины. Субстан-тив алганым используется в языке (например, в эпосе) в обратном контексте (жена по отношению к мужу) лишь метафорично, как синоним слова жубайым / суженый мой. Поэтому в рамках данной структуры эквивалентом компонента алу предстает глагол «жениться». Второй компонент есік / дверь олицетворяет собой дом, но родной очаг находится там, где находилась колыбель человека. С колыбелью, конечно же, ассоциируется в первую очередь материнское воспитание. В пословице: Жузігіц алтын
болганша, жузіц жарцын болсын / Лучше добрый взгляд, чем дорогой перстень - указано на национальное украшение перстень, который издавна считался чисто женской атрибутикой. Поэтому очевидно, что за данной пословицей стоит обращение к женщинам.
Как было отмечено, женщину оценивают не только по ее внешнему виду, но и по манерам поведения, по тому, как она приглашает в дом или встречает гостя, подает угощение и т. д. Последняя пословица «опредмечивает» национальный архетип ‘к;онак; сыйлау’ (гостеприимство), занимающий наивысшее место в национальной иерархии ценностей. Старшее поколение женщин обучает своим примером младшее искусству поведения, а мужская половина общества оценивает их умения.
Головной убор бврік / шапка - принадлежность казахского мужчины. Судя по следующей поговорке, в отличие от женщины, мужчина по своей природе честолюбив: Бврік кигенніц намысы бір / Кто носит шапку, честолюбив. Тот, кто считает себя мужчиной, не должен терять достоинства.
По результатам анализа паремий двух языков можно сделать следующий вывод: в казахской языковой картине концепты «женщина» и «мужчина» представлены в их
количественном соотношении шире, чем в русском языке. Наибольшее количество составляют пословицы, отражающие социальные характеристики. Объяснением данного факта может быть то, что в казахской культуре очень тесно поддерживаются родственные отношения, что выражено номинативной плотностью терминов родства: брат, сноха, сноха, золовка, деверь, свекровь, невестка, тесть, зять, замужняя дочь, родители и т. д. Как отмечает А. Кирилина [6], количество номинаций концепта прямо пропорционально его культурной значимости для данного народа. Таким образом, социальный статус полов вовлечен в гендерные взаимоотношения.
Являясь константами культуры, паремии языков отражают ядро концептов «мужчина» и «женщина». В работе нашла подтверждение гипотеза о национальных особенностях гендерного аспекта разных языков и культур. Отсутствие в казахском языке грамматической категории рода, четких морфологических средств, служащих для обозначения лиц мужского и женского пола, может служить аргументом в пользу
сниженной андроцентричности казахского языка по сравнению с русским. В то же время степень андроцентризма в казахском языке повышается за счет наличия многих маркированных лексем.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Словарь психолога-практика / под ред.
С. Ю. Головина. М. : АСТ, 2001. 975 с.
[2] Телия В. Н. Метафора как проявление принципа антропоцентризма в естественном языке // Язык и логическая теория : сб. науч. тр. М. : Центр, 1987. 113 с.
[3] Фразеологический словарь русского языка / Л. А. Войнова, В. П. Жуков, А. И. Молотков, А. И. Фёдоров ; под ред. А. И. Молоткова. М. : Русский язык, 1987. 543 с.
[4] Кожахметова Х. К., Жайсакова Р. Е., Кожах-метова Ш. О. Казахско-русский фразеологический словарь. Алма-Ата : Мектеп, 1988. 224 с.
[5] Кирилина А. В. Гендер: лингвистические аспекты. М. : Наука, 1999. 155 с.
[6] Кирилина А. В. Гендерные аспекты массовой коммуникации // Гендер как интрига познания : сб. ст. М. : Рудомино, 2000. 341 с.
