CC BY
61
Lingua mobilis №5 (19), 2009
ГЕНДЕРНЫЕ ОТЛИЧИЯ В КОММУНИКАТИВНОМ ПОВЕДЕНИИ ПОЛИТИКОВ
О. П. Шевченко
В статье проводится обзор феномена гендерности в политическом контексте. Рассматриваются особенности маскулинного и фемининного типов политической коммуникации и определяется приоритетность выбора гендерной роли политическим лидером.
Ключевые слова: гендер, биологический пол, маскулинный стиль и фемининный стиль коммуникации.
В последнее десятилетие в российской лингвистике все четче определяются исследования, основанные на изучении гендерной специфики речевого поведения языковой личности [4]. Это обусловлено, во-первых, антропоцентрической парадигмой, акцентирующей внимание на индивиде и, во-вторых, особенностями дискурсивных исследований. Их основанием является признание основополагающей роли картины мира отправителя дискурса как основы формирования и сферы существования самого дискурса. В нем, как и в языке, отражаются знания, система взглядов индивида, а также ряд психологических особенностей, среди которых более ощутимы различия гендерные. Они однозначно идентифицирующиеся слушателями, причем это может быть как непроизвольным эффектом, так и намеренно спланированным манипулятивным средством оказания направленного воздействия.
Важно разделение понятий пол и гендер, отражающее дифференциацию индивидов по физиологическим и психологическим характеристикам. Пол определяется как комплекс биологических характеристик личности, а гендер - социо-психолингвистических. Гендер, таким образом, определяют три группы характеристик: биологический пол, полоролевые стереотипы, типичные для данного общества, и проявления этих ролей в рамках предписанных обществом правил и норм психолингвистических [3]. Гендер стал еще одним аспектом самоопределения и описания личности, позволяющим охватить социальные, этнокультурные и психолингвистические особенности индивида. Так, при рассмотрении гендера в аспекте дискурсивных
130
Язык политики
репрезентаций языковой личности, мы имеем дело с гендерным дискурсом, где языковые явления воспринимаются сквозь призму дихотомии «маскулинность - фемининность».
Гендерный дискурс может восприниматься в качестве бинарной оппозиции мужского и женского начал, и, традиционно приписываемые им качества, переносятся на любой объект, что не является оценочно нейтральным. Как правило, маскулинность позиционируется как нечто позитивное и доминирующее, а фемининное как негативное и периферийное. Поэтому гендерность, например, в контексте политической борьбы является весьма действенным оружием. Навязывая стереотипные атрибуции политическим лидерам или партиям вполне возможно дискредитировать или же, напротив, обеспечить поддержку посредством маскулинизации или феминизации образа.
Политика, будучи тесно связана с такими понятиями как конфликт, борьба, агрессия, доминирование, маскулинна по определению. Однако, начиная с 20-х годов XX века, женщины медленно, но стабильно завоевывают себе право участвовать в политической жизни не только в качестве избирателей, но и непосредственных участников процесса управления. Более того, женщины, в отличие от мужчин, проявляют большую политическую активность в качестве избирателей, хотя и уступают последним в продвижении к политическому Олимпу.
Подобная тенденция феминизации политической сферы явилась причиной заинтересованности ученых в изучении роли женщин в политическом процессе. Исследования роли женщин в качестве «источников» и «аудитории» коммуникативного потока политической направленности охватывают такие сферы как теория коммуникации, политология, журналистика, социология, культурология, риторика, а также история [5. P. 435 - 436].
В чем же сходства и различия коммуникативного поведения политиков женщин и мужчин? Социолингвисты полагают, что различия гендерного характера обусловлены принципом власти и влияния в обществе. Фемининный стиль коммуникации (англо-саксонский) от маскулинного в целом, по мнению В.В. Потапова [1], отличает большее соблюдение норм языка, склонность к RP в произношении, использование восходящих тонов (нисходящих для мужчин), большее проявление покорности в невербальной коммуникации, меньшая категоричность, меньшая длина синтагм. В мотивационной сфере у мужчин доминирует стремление выйти победителем посредством
131
Lingua mobilis №5 (19), 2009
уничижения противника и выявления своего превосходства, что противоположно фемининной модели, предполагающей уход от открытой конфронтации, разжигания вражды и стремление подчеркнуть общность [2]. Мужчины более ориентированы на цель, а женщины на создание атмосферы [3].
Гендерные особенности в языковом плане проявляются на различных уровнях - фонетическом, лексическом, грамматическом, морфологическом - каждый из которых выполняет смыслообразующую функцию (семантический уровень), влекущего за собой определенное поведение отправителя текста и определенную реакцию его получателя (прагматический уровень).
Фемининный стиль общения, по мнению авторов книги “Language and Gender” [6], скорее предполагает «кооперативный» нежели «конкурирующий» тип, более толерантное отношение к участникам коммуникативного события, преуменьшение либо отсутствие акцентирования своего вклада в разговор, что обозначает перенесение акцента с демонстрации личной ответственности на подчеркивание важности вклада каждого (аудитории) в общее дело. Речь характеризуется как “excitable, emotionally engaged but in a trivializing way” - «живая, эмоциональная в меру», а сами участницы коммуникации как “trying to strengthen but ultimately weakening their contributions” -«старающиеся усилить, но, в конечном счете, ослабить свой вклад» [6. P. 178]. Использование табуированной лексики, замещающей непристойные выражения, уклончивые заявления, являются скорее показателем макулинного типа. Маскулинность проявляется в использовании обсцентной лексики “"strong" language”, «для придания эмоциональности речи и действительной силы своим словам» - “to add emotional intensity and real force to their words» [6. P. 177].
В плане тематики для фемининного стиля характерно преобладание обсуждений близких отношений, в отличие от мужчин, в тематике которых превалирует статусность и конкурентность.
Интонационные рисунки в речи мужчин характеризуются большей широтой шкалы, что придает речи весомость и категоричность. Фемининность в речи проявляется в частой смене высоты голоса, певучестью “singsong”, живостью, динамичностью “dinamism”, что трактуется как дружелюбность, а также восходящими (вопросительными) интонациями, характерными чертами так называемой «слабой» - “weak” или «бессильной» - “powerless” личности.
Что касается публичных речей, то, как утверждают американские исследователи, политическая риторика соответствует стратегиям и
132
Язык политики
правилам политического дискурса, в котором традиционного доминируют мужчины. Поэтому фемининный стиль не является оригинальным независимым стилем, но создается на базе классической публичной речи.
В качестве отличительных черт фемининной речи отмечают отзывчивый тон, партнерское обращении к аудитории (что выражается в использовании инклюзивных квантификаторов), побуждение аудитории к участию, использование личного опыта, жизненных ситуаций в качестве примеров, проявление схожести во взглядах с аудиторией, индуктивный способ построения логических выводов.
Маскулинность проявляется в дедуктивных умозаключениях и аргументации (как правило, рассуждения оратора приводятся раньше примеров), подчеркивание собственной компетенции, оперирование фактами, полученными из беспристрастного источника, использование в качестве примеров фактов не связанных с опытом оратора или аудитории [5. P. 436 - 437].
Гендерные различия проявляются также и в выборе тем. Так типично маскулинными дискурсивными чертами считаются лидерство, действие, акцентирование прошлых достижений, а темами -налогообложение, экономика, занятость населения и преступность. Фемининность дискурса проявляется в эмпиризме, отсутствии дискриминации по какому либо признаку, в продвижении интересов женщин, глобальности и феминистических чертах, а также выборе таких тем как образование, здравоохранение, защита окружающей среды, социальная защита детей.
Однако, как отмечают исследователи (Bower 2003; Dow & Tonn, 1993; Szpiech, 1992; DeRosa & Bystrom, 1999; Curtis, 1994), политики-женщины, как и их коллеги мужчины склонны к смешению дискурсивных гендерных стилей, с незначительной долей индивидуальных гендерных различий или же полным их отсутствием. Таким образом, можно сделать вывод о том, что политика является сферой, в которой гендерные особенности стираются и, в сущности, не играют большой роли. Как утверждают психологи, иррациональный выбор избирателя основывается на архетипных представлениях о роли и качествах идеального лидера - который определяется как сильный, целеустремленный, внешне привлекательный, активный - не зависимо от его гендерной специфики. Это подтверждено на практике: хотя традиционно считалось, что политика - мужское занятие, история знает достаточно примеров женщин-успешных политиков. Лидер должен знать, как вдохновить людей, заставить их проявлять
133
Lingua mobilis №5 (19), 2009
свои лучшие качества, постоянно поощряя их достоинства, побудить к действию, приободрить собственным примером - что характерно для фемининного стиля, а также проявить лидерские качества, силу, активность, показать компетентность в обсуждаемом вопросе - что является типично маскулинными чертами.
Таким образом, идеальный политик, прирожденный оратор - это тот, проявляет гибкость в выборе стратегий презентации своих мыслей, тот, кто мудро совмещает лучшие качества, традиционно приписываемые обоим гендерам.
Список литературы
1. Потапов В. В. Попытки пересмотра гендерного признака в английском языке // Гендер как интрига познания. Сб. ст. М. : Рудомино, 2000. С. 151-167.
2. Табурова С. К. Эмоции в речи депутатов бундестага: мужские и женские преференции // Гендер как интрига познания. Сб. ст. М.
: Рудомино, 2000. С. 168-191.
3. Фомин. А. Г. Психолингвистическая концепция гендерной языковой личности: авто-реф. дисс. ... д-ра филол. наук. Барнаул, 2004.
4. Халеева И. И. Гендер как интрига познания// Гендер как интрига познания. Сб. ст. М. : Рудомино, 2000. С.9-14.
5. Bystrom D. G. Women as Political Communication Sources and Audiences // Handbook of political communication research. Lawrence Erlbaum Associates, Inc., Publishers, New Jer-sey, 2004. P. 435 - 459.
6. Eckert P. Language and Gender. Cambridge University Press, N. Y, 2003.366 p.
List of literature
1. Potapov V V Popytki peresmotra gendernogo priznaka v angliyskom yazyke // Gender kak intriga poz-naniya. Sb. st. M. : Rudomino, 2000. S. 151-167.
2. Taburova S. K. Emotsii v rechi deputatov bundestaga: muzhskie i zhenskie preferentsii // Gender kak intriga poznaniya. Sb. st. M. : Rudomino, 2000. S. 168-191.
3. Fomin. A. G. Psiholingvis-ticheskaya kontseptsiya gendernoy yazykovoy lichnosti: avto-ref. diss. ... d-ra filol. nauk. Barnaul, 2004.
4. Haleeva I. I. Gender kak intriga poznaniya// Gender kak intriga poznaniya. Sb. st. M. : Rudomino, 2000. S.9-14.
5. Bystrom D. G. Women as Political Communication Sources and Audiences // Handbook of political communication research. Lawrence Erlbaum Associates, Inc., Publishers, New Jersey, 2004. P. 435 - 459.
6. Eckert P. Language and Gender. Cambridge University Press, N. Y., 2003.366 p.
134
