CC BY
4
В примере (10) из контекста ясно, что тема данного фрагмента - лекция по теории перевода. Левый контекст, расположенный до скрепы, - это информация о том, что Юрий Аркадьевич читает лекцию по переводу, но останавливается в поисках каких-то листов, не имеющих отношения к лекции. В связи с этим слушатели задают лектору вопрос о его состоянии, на который Юрий Аркадьевич отвечает и вновь возвращается к прерванной лекции. Это возвращение к лекции в тексте оформляется словом «далее», которое произносит Юрий Аркадьевич. Текстовая скрепа выполняет в этом фрагменте функцию указания на возвращение к прерванной теме, схематично это можно представить так: чтение лекции -разговор - (далее) продолжение чтения лекции.
4. Функция указания на переход к другой теме или вопросу:
(11) «Единственное, что мы с уверенностью можем утверждать, так это то, что галстук, в отличие от других предметов туалета, не приносит никакой практической пользы»», - очень верно отмечают в своей книге «Галстуки и бабочки» - ее авторы Москони и Рикардо. Однако при явном отсутствии функциональности галстук зачастую выполняет роль важного позиционирующего фактора. Например, существует золотое правило: лучше вообще не носить галстук, чем повязывать его неумело. Безупречный вид галстука во многом зависит и от характера воротника рубашки: каждому воротнику подходит соответствующий галстук. Далее: может ли галстук быть модным? Еще бы! Мода на этот мужской аксессуар меняется, правда, не так часто, как на одежду в целом, но тенденции время от времени обновляются». [Полина Стечкина. Знак мужского достоинства (2004) // «Бизнес-журнал», 17.08.2004] (НКРЯ).
Тема фрагмента текста в примере (11) - галстук как знак мужского достоинства. В тексте обсуждаются разные вопросы, связанные с темой «галстук». Часть текста, который вводит рассматриваемая скрепа, посвящена новому вопросу, но в рамках общей темы «галстук». Здесь текстовая скрепа «Далее» выполняет функцию перехода к новому вопросу, к новому аспекту обсуждения той же самой общей темы.
Скрепы, которые оформляют последовательность развития мысли, в отличие от союзов, не оформляют логико-семантические отношения между связываемыми фрагментами, они являются метатекстовыми средствами.
Библиографический список
А. Вежбицкая показала, что подобные единицы замещают развернутые комментарии говорящего по поводу сказанного: «Далее, S есть P» [16, с. 412]. Приведенный выше пример (9) может быть развернут в комментарий «Далее он пишет». Использование скрепы в примере (10) может быть интерпретировано как «Далее я хочу сказать» или: «Я возвращаюсь к прерванному разговору».
При анализе функций текстовой скрепы «Далее» внимание также обращалось на стилистическую принадлежность текстов. Результаты анализа показали, что текстовая скрепа «Далее» встречается в текстах разных стилей: примеры (8) и (10) - художественный стиль, пример (9) - научный стиль, примеры (6) и (11) -разные жанры публицистического стиля. Скрепа «Далее» активно используется в устной речи:
(12) «[Елена Французова, жен, филолог] Чтобы избежать ловушек манипулятора/ нужно в первую очередь этого манипулятора вовремя распознать. Далее/как противостоять манипулятору?» [Елена Французова. «Язык — друг или враг: как словами добиваться цели?» Выступление на научном конкурсе Science Slam (2013)] (НКРЯ).
Результаты исследования позволяют сделать вывод, что текстовая скрепа «Далее» играет очень активную роль как средство связи частей текста. Скрепа «Далее» способна выполнять следующие функции: 1) указывать на последовательность мысли говорящего; 2) вводить дополнительную цитату; 3) указывать на возврат к прежней теме; 4) указывать на переход к другому вопросу в рамках одной темы. Во всех случаях скрепа является метатекстовым средством. Можно утверждать, что скрепа «Далее» является одним из специальных средств введения цитаты в текст.
Нужно отметить, что в НКРЯ найдено большое количество текстов с текстовой скрепой «Далее», поэтому в дальнейшем исследовании следует сосредоточить внимание на ряде вопросов. Например, требуется более подробное изучение стилистических типов текстов, в которых функционирует скрепа. Кроме того, необходимо глубже изучить функционирование наречия «далее» в пространственно-временном значении в сопоставлении с функционированием скрепы.
1. Матвеева Т.В. Полный словарь лингвистических терминов. Ростов-на-Дону, 2010.
2. Земская Ю.Н., Качесова И.Ю., Комиссарова ЛМ, Панченко Н.В., Чувакин А.А. Теория текста: учебное пособие. Москва: Флинта, Наука, 2010.
3. Филиппов К.А. Лингвистика текста: Курс лекций. Санкт-Петербург, 2003.
4. Гальперин И.Р Текст как объект лингвистического исследования. Москва: Наука, 19В1.
5. Прияткина А.Ф. Об отличии союза от других связующих слов. Русский язык в школе. 1977; № 4: 102-106.
6. Прияткина А.Ф. Союз и его функциональные аналоги. Русский синтаксис в грамматическом аспекте (синтаксические связи и конструкции). Избранные труды. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2007: 157-165.
7. Прияткина А.Ф. Текстовые «СКРЕПЫ» и «СКРЕПЫ-ФРАЗЫ» (О расширении категории служебных единиц русского языка). Предложение. Текст. Речевое функционирование языковых единиц: межвузовский сборник научных трудов. Елец: Егу им. И.А. Бунина, 2002: 90-100.
В. Прияткина А.Ф., Стародумова Е.А. Текстовые скрепы в «Словаре служебных слов». Сибирский филологический журнал. 2015; № 2: 134-141.
9. Тюрин П.М. Текстовые скрепы «ТАКИМ ОБРАЗОМ» и «ИТАК» в современном русском языке: особенности функционирования и семантики. Владивосток: ДВФУ, 2016.
10. Откидыч Е.В. Прагматический потенциал текстовой скрепы «КСТАТИ». Сибирский филологический журнал. 2020; № 1: 255-266.
11. Ван Ц. Текстовые функции предикативных модификаций скрепы «Теперь о...». Мир науки, культуры и образования. 2021; № 3: 412-414.
12. Шереметьева Е.С., Цао С. Формально-смысловая структура контекстов текстовой скрепы И потом. Научный диалог. 2022; № 4: 172-185.
13. Цао Сяоминь. Текстовая скрепа И ещё: структура контекстов. Modern Humantes Success. 2023; № 6: 79-84.
14. Национальный корпус русского языка (НКРЯ). Available at: http://www. ruscorpora.ru/
15. Лексикографические портреты служебных слов. Владивосток: ДВФУ, 2022.
16. Вежбицка А. Метатекст в тексте: Новое в зарубежной лингвистике. Москва, 197В: 402-421.
References
1. Matveeva T.V. Poinyj siovar' iingvisticheskih terminov. Rostov-na-Donu, 2010.
2. Zemskaya Yu.N., Kachesova I.Yu., Komissarova L.M., Panchenko N.V., Chuvakin A.A. Teoriya teksta: uchebnoe posobie. Moskva: Flinta, Nauka, 2010.
3. Filippov K.A. Lingvistika teksta: Kurs lekcij. Sankt-Peterburg, 2003.
4. Gal'perin I.R. Tekstkakob'ektiingvisticheskogo issiedovaniya. Moskva: Nauka, 19В1.
5. Priyatkina A.F. Ob otlichii soyuza ot drugih svyazuyuschih slov. Russkijyazyk v shkoie. 1977; № 4: 102-106.
6. Priyatkina A.F. Soyuz i ego funkcional'nye analogi. Russkij sintaksis v grammaticheskom aspekte (sintaksicheskie svyazi i konstrukcii). Izbrannye trudy. Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo universiteta, 2007: 157-165.
7. Priyatkina A.F. Tekstovye «SKREPY» i «SKREPY-FRAZY» (O rasshirenii kategorii sluzhebnyh edinic russkogo yazyka). Prediozhenie. Tekst. Rechevoe funkcionirovanie yazykovyh edinic: mezhvuzovskij sbornik nauchnyh trudov. Elec: Egu im. I.A. Bunina, 2002: 90-100.
В. Priyatkina A.F., Starodumova E.A. Tekstovye skrepy v «Slovare sluzhebnyh slov». Sibirskijfilologicheskijzhurnal. 2015; № 2: 134-141.
9. Tyurin P.M. Tekstovye skrepy «TAKIM OBRaZOM» i «ITAK» v sovremennom russkomyazyke: osobennosti funkcionirovaniya isemantiki. Vladivostok: DVFU, 2016.
10. Otkidych E.V. Pragmaticheskij potencial tekstovoj skrepy «KSTATI». Sibirskij filologicheskijzhurnal. 2020; № 1: 255-266.
11. Van C. Tekstovye funkcii predikativnyh modifikacij skrepy «Teper' o.». Mir nauki, kui'tury i obrazovaniya. 2021; № 3: 412-414.
12. Sheremet'eva E.S., Cao S. Formal'no-smyslovaya struktura kontekstov tekstovoj skrepy I potom. Nauchnyjdiaiog. 2022; № 4: 172-185.
13. Cao Syaomin'. Tekstovaya skrepa I esche: struktura kontekstov. Modern Humanities Success. 2023; № 6: 79-84.
14. Nacionai'nyj korpus russkogo yazyka (NKRYa). Available at: http://www.ruscorpora.ru/
15. Leksikograficheskie portrety sluzhebnyh slov. Vladivostok: DVFU, 2022.
16. Vezhbicka A. Metatekst v tekste: Novoe v zarubezhnoj iingvistike. Moskva, 1978: 402-421.
Статья поступила в редакцию 13.12.23
УДК 81'33
Burkina E.V., postgraduate, Volgograd State University (Volgograd, Russia), E-mail: elviskryt@yandex.ru
GENDER FEATURES OF REPRESENTATION OF THE "JOY" PHENOMENON IN RUSSIAN AND ENGLISH LINGUOCULTURES FROM THE POSITION OF COGNITIVE MODELING. The article presents a problem of joy cognitive scenario, its linguistic and cultural features in a cross-cultural context: Russian and English identity. The study is carried out on the basis of classical fiction literature of the 19th century. Gender characteristics of the joy have been identified: for men, the priority
areas are: relationships, career growth, power; while for women the basic reasons for joy are: family, love, home/life. As part of the study, an analysis of examples of fiction texts was carried out, where the cognitive scenario of joy was modeled, taking into account gender (a woman experiencing joy / a man experiencing joy). It has been established that the cognitive scenario of joy has both similarities and differences in the Russian and English linguistic cultures of the 19th century. The leading means of objectification of the cognitive scenario "a woman experiencing joy" have been identified: linguistic units nominating kinesthetic means of communication (Russian language), positively colored exclamatory-evaluative constructions (English); within the framework of the cognitive scenario "a man experiencing joy" in the Russian language, the leading ones are the linguistic units that nominate the means of tactile communication, in the English language - the units expressing the highest degree of manifestation of the trait.
Key words: cognitive scenario, joy, Russian linguistic culture, English linguistic culture, gender
Е.В. Буркина, аспирант, Волгоградский государственный университет, г. Волгоград, E-mail: elviskryt@yandex.ru
ГЕНДЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ФЕНОМЕНА «РАДОСТЬ» В РУССКОЙ И АНГЛИЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ С ПОЗИЦИЙ КОГНИТИВНОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ
В статье представлена проблема рассмотрения лингвокупьтурных особенностей вербализации когнитивного сценария радость в кросс-культурном контексте: русская и английская идентичности. Исследование проведено на материале текстов классической художественной литературы XIX в. Определены гендерные особенности восприятия универсального феномена радость: для мужчин значимыми характеристиками, обусловливающими различные проявления эмоции радости, будут особенности взаимоотношений, социальный статус (социальная роль), уровень власти; для женщин - преимущественно семья, любовь, дом/быт. На основе анализа фактического материала исследования с позиций гендера смоделированы вариативные когнитивные сценарии «женщина, испытывающая радость», «мужчина, испытывающий радость». Установлено, что когнитивный сценарий радость имеет как сходства, так и различия в русской и английской лингвокультурах XIX в. Выявлены ведущие средства объективации когнитивного сценария «женщина, испытывающая радость»: языковые единицы, номинирующие кинестетические средства общения (русский язык), положительно окрашенные восклицательно-оценочные конструкции (английский язык); в рамках когнитивного сценария «мужчина, испытывающий радость» в русском языке в качестве ведущих отмечены языковые единицы, номинирующие средства тактильной коммуникации, в английском языке - единицы, выражающие высшую степень проявления признака.
Ключевые слова: когнитивный сценарий, радость, русская лингвокультура, английская лингвокультура, гендер
Актуальность данного исследования обусловлена несколькими причинами: во-первых, исследование когнитивного сценария радость в русском и английском языках представляет интерес, поскольку данное понятие является интернациональным, оно присуще любой лингвокультуре. В то же время общеизвестно, что каждый язык по-своему структурирует окружающий мир, следовательно, объективация одного и того же когнитивного сценария в разных лингвокультурах может быть различной. Именно это и обусловливает значимость сравнительного анализа особенностей выражения когнитивного сценария радость в неблизкородственных языках. Во-вторых, когнитивный сценарий радость может рассматриваться не только в аспекте лингвокультурных различий, но и в аспекте ген-дерной лингвистики.
Новизну исследования составляет рассмотрение особенностей вербализации смоделированных когнитивных сценариев «женщина, испытывающая радость», «мужчина, испытывающий радость» с позиций синхронно-диахронного подхода, в качестве фактического материала используются тексты художественной литературы XIX в. (классический период) и современная литература (начиная с 2000 г.). В рамках данной статьи остановимся на хронологическом периоде XIX века.
Отметим, что в настоящее время существует достаточно исследований по вопросам изучения различных когнитивных сценариев в русском и английском языках, в то же время универсальный феномен радость не рассматривался с позиций когнитивного сценария на материале отдельных хронологических периодов, что также определяет как новизну, так и актуальность предпринятого исследования.
Цель данного исследования заключается в рассмотрении лингвокультур-ных особенностей представления когнитивного сценария радость в русском и английском языках на материале текстов классической художественной литературы.
Для достижения цели, поставленной автором данного исследования, требуется выполнить следующие задачи: во-первых, определить структуру когнитивного сценария радость в русской и английской лингвокультурах; во-вторых, охарактеризовать особенности объективации когнитивных сценариев «мужчина, испытывающий радость» и «женщина, испытывающая радость» в неблизкородственных лингвокультурах.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что феномен радости рассматривается с точки зрения когнитивного сценария, что расширяет имеющиеся сведения о репрезентации универсальных феноменов в языке. Практическая значимость заключается в возможности использования результатов исследования при освоении лексики на занятиях по изучению иностранных языков в рамках спецкурсов по сопоставительной лексикологии. Основными методами в работе являются метод контекстуального анализа, сопоставительный метод.
Состояние радости, рассматриваемое в данном исследовании, является базовым феноменом для большинства мировых лингвокультур. Радость представляется учеными одной из определяющих парадигм формирования современного лингвокультурного и психологического восприятия картины мира человеком.
Изучение лингвокультурологических аспектов репрезентации того или иного феномена осуществляется, как правило, в рамках когнитивной лингвистики, которая является наукой, рассматривающей механизм трансформации и кодирования информации посредством системы знаков [1]. Одним из ключевых понятий когнитивной лингвистики выступает когниция, т. е. мышление в его языковом
оформлении. Ученый-лингвокогнитолог Н.Н. Болдырев определяет две группы когниций по степени их комплексности: концептуально-простые формы (понятие, представление, образ и др.); концептуально-сложные форматы знаний (фрейм, когнитивный сценарий, когнитивная матрица и т. д.) [2].
Фрейм, по мнению М.С. Юсуповой, можно охарактеризовать как «объемный, многокомпонентный концепт, представляющий собой «пакет» информации, знания о стереотипной, часто повторяющейся ситуации» [3]. В то же время, согласно М.В. Миловановой и др., когнитивный сценарий, или скрипт - более всеобъемлющее понятие, в основе которого лежит динамически развивающийся фрейм, т. е. концепт в рассмотрении определенной последовательности развития чего-либо [4]. Понятие «концепт» изучено в большей степени, по сравнению с другими приведенными понятиями, в прикладной лингвистике концепт рассматривается прежде всего как определенный фрагмент мышления. Согласно Ю.С. Степанову, концепт - «сгусток культуры в сознании человека» [3].
Таким образом, специфика когнитивного сценария радость в русской и английской лингвокультурах напрямую связана с обусловленностью данного эмоционального состояния гендерными и культурными особенностями определенного хронологического периода.
Прежде чем обратиться к характеристике когнитивного сценария радость, необходимо проанализировать определение данного понятия в толковых словарях русского и английского языков. Так, в «Большом академическом словаре русского языка» радость определяется как '1. Чувство удовольствия, удовлетворения. 2. То, что (или тот, кто) доставляет удовольствие, дает счастье. 3. (обычно со словом „моя»). Разг. Ласковое, нежное обращение' [5]. В английском языке понятие радость передается посредством существительного joy. Рассмотрим дефиницию данного термина в «Большом оксфордском словаре английского языка»: 'a feeling of great happiness' - «ощущение огромного счастья» [6]. В других словарях представлено похожее толкование. Говоря об определении понятия радость в словарях русского и английского языков, можно сделать вывод, что они имеют идентичное значение в обеих лингвокультурах.
Анализ толковых и синонимических словарей, представляющих комплексную оценку вербальной интерпретации эмоции радости, позволяет выделить наиболее употребляемые синонимы понятия радость: в русском языке - веселье, услада, наслажденье, утеха, счастье; в английском языке - happiness, cheer, delight, gladness, felicity [5; 6].
Помимо этого, на наш взгляд, важно определить гендерные особенности восприятия феномена радость в русской и английской лингвокультурах. Так, согласно исследованию Л.Э. Семеновой и др., гендерные различия в восприятии данной эмоции связаны, прежде всего, с источниками счастья. Ученый отмечает, что, в соответствии с различными международными исследованиями, для мужчин источником радостных эмоций выступают профессиональная самореализация, финансовая успешность, в то время как для женщин основополагающими являются такие аспекты, как благополучие, здоровье членов семьи, внешняя привлекательность [7].
В своей работе И.А. Джидарьян выделяет следующие гендерные различия восприятия радости: для женщин приоритетом выступают любовь, семья и близкие отношения; в то время как для мужчин - это поиск, острота борьбы и радость одержанной победы [8].
Помимо гендерных различий, с нашей точки зрения, важно рассмотреть развитие когнитивного сценария в синхронно-диахронном аспекте. В данной
работе рассмотрим репрезентацию когнитивного сценария в лингвокультуре на примере текстов классической художественной литературы XIX в.
Важно отметить, что в самом общем плане, согласно И.М. Смирнову [9], когнитивный сценарий представляет собой динамически развивающийся процесс, который может быть представлен в виде следующей схемы: «инициальная часть => медиальная часть => финальная часть». При этом исследователь отмечает, что когнитивные сценарии могут содержать как обязательные эпизоды, так и вариативные, которые будут присутствовать в отдельных случаях развертывания сценария.
Представим примеры репрезентации когнитивного сценария «женщина, испытывающая радость» в русском языке в рамках хронологического периода XIX в.:
1) - Послушай, милая, добрая Бэла! - продолжал Печорин [разговор как предыстория], - ты видишь, как я тебя люблю [возникновение причины];
я все готов отдать, чтоб тебя развеселить: я хочу, чтоб ты была счастлива; а если ты снова будешь грустить, то я умру. Скажи, ты будешь веселей? Она призадумалась, не спуская с него черных глаз своих [внутреннее переживание эмоции], потом улыбнулась ласково [внешнее проявление эмоции (улыбка)] и кивнула головой в знак согласия [внешнее проявление эмоции (жесты)] (М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени», 1840). Когнитивный сценарий: разговор как предыстория => возникновение причины => внутреннее переживание эмоции => внешнее проявление эмоции (улыбка, кивок головой);
2) Она сидела у окна [действие как предыстория] Грушницкий, дернув меня за руку, бросил на нее один из тех мутно-нежных взглядов [зрительный контакт], которые так мало действуют на женщин. Я навел на нее лорнет и заметил, что она от его взгляда [возникновение причины], улыбнулась [внешнее проявление эмоции (улыбка)], а что мой дерзкий лорнет рассердил ее не на шутку. (М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени», 1840). Когнитивный сценарий: действие как предыстория => зрительный контакт => возникновение причины => внешнее проявление эмоции (улыбка);
3) Он нашел случай вступить в разговор [разговор как предыстория] с княгиней и сказал какой-то комплимент [возникновение причины] княжне: она, видно, не очень разборчива, ибо с тех пор отвечает на его поклон самой милой улыбкою [внешнее проявление эмоции (улыбка)] (М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени», 1840) Когнитивный сценарий: разговор как предыстория => возникновение причины => внешнее проявление эмоции (улыбка).
Данные и другие примеры из фактического материала исследования позволяют смоделировать когнитивный сценарий «женщина, испытывающая радость» в русской лингвокультуре в рамках хронологического периода XIX в. в его вариациях в виде следующей схемы: предыстория: разговор / движение (встреча) / действие / зрительный контакт => возникновение причины => внутреннее переживание эмоции => внешнее проявление эмоции (улыбка, кивок головой).
При этом можно выделить основные характеристики эпизодов, составляющих рассматриваемый сценарий. Так, в качестве причины радости в приведенных и других примерах наиболее часто выступают зрительный контакт, комплимент, какое-либо действие со стороны каузатора причины. Помимо этого, чаще всего ситуацию возникновения радости сопровождает предварительный разговор.
Выражение внешних проявлений радости передают невербальные средства - мимика и жесты. При этом ключевым невербальным признаком радости будет улыбка, которая чаще всего сопровождается при описании прилагательным, усиливающим эмфатическую интонацию: ласковая улыбка, самой милой улыбкой.
В качестве ведущих языковых средств выражения данного когнитивного сценария выступают следующие единицы: в рамках эпизодов причины и предыстории эмоции радости - глаголы положительно окрашенного чувства (любить), глаголы зрительного контакта (бросить взгляд, а также глагольно-именные сочетания с единицей глаза), глаголы речи, глаголы эмоционального воздействия (развеселить); эпизоды внешнего и внутреннего проявления радости представлены ключевыми единицами улыбка, улыбаться, а также глаголами мыслительной деятельности, зрительного контакта и группой кинетических средств (например, кивать).
Далее обратимся к репрезентации когнитивного сценария «мужчина, испытывающий радость» в русском языке в рамках хронологического периода XIX в., приведем примеры:
1) А! Максим Максимыч! Мы встретились как старые приятели [возникновение причины - встреча]. Я предложил ему свою комнату. Он не церемонился, даже ударил меня по плечу [внешнее проявление эмоций (тактильная коммуникация)] и скривил рот на манер улыбки [внешнее проявление эмоций (улыбка)]. Такой чудак!.. (М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени», 1840). Когнитивный сценарий: возникновение причины => внутреннее проявление эмоций => внешнее проявление эмоций (тактильная коммуникация) => внешнее проявление эмоций (улыбка);
2) Дверь отворил [действие] сам Парфен Семеныч; увидев князя [возникновение причины], он до того побледнел и остолбенел на месте [внутреннее проживание эмоций], что некоторое время похож был на каменного истукана, смотря своим неподвижным и испуганным взглядом и скривив рот в какую-то в высшей степени недоумевающую улыбку [внешнее проявление эмоций (улыбка)], — точно в посещении князя он находил что-то невозможное и почти
чудесное (Ф.М. Достоевский «Идиот», 1868). Когнитивный сценарий: действие => причина возникновения эмоции => внутреннее проживание эмоций => внешнее проявление эмоций (улыбка);
3) Ипполит остановился [движение] почти пораженный [внутреннее проявление эмоций], поднял руку [действие], боязливо протянул ее и дотронулся до этой слезинки [внешнее проявление эмоций (тактильная коммуникация)]. Он улыбнулся какою-то детскою улыбкой [внешнее проявление эмоций (улыбка)] (Ф.М. Достоевский «Идиот», 1868). Когнитивный сценарий: движение/ действие => внутреннее проявление эмоций => действие => внешнее проявление эмоций (тактильная коммуникация) => внешнее проявление эмоций (улыбка).
Таким образом, когнитивный сценарий «мужчина, испытывающий радость» в русской лингвокультуре в рамках данного хронологического периода в его вариациях можно представить в виде следующей схемы: разговор / движение (встреча) / действие => возникновение причины => внутреннее переживание эмоции => внешнее проявление эмоции (улыбка, кивок головой, тактильная коммуникация). Важно отметить, что для мужчин, в отличие от женщин, характерно тактильное проявление эмоции радости: «похлопать по плечу», «прикоснуться к щеке».
Одной из ключевых форм невербального внешнего проявления радости в рассмотренных примерах, как и у женщин, представляется улыбка. При этом важно отметить, что в отличие от женской улыбки, которая квалифицировалась через дополнительные эмфатические прилагательные с положительной коннотацией, мужская улыбка в контексте может быть выражена через глагольно-именное сочетание скривить рот, которое в определенной степени выражает мужскую сдержанность в проявлении радости.
Ведущими языковыми средствами, представленными в рассматриваемом сценарии, применительно к начальному эпизоду инициации данного состояния выступают преимущественно глаголы - глагольные единицы тактильной коммуникации (ударить, дотронуться); глаголы тематического поля «удивление» (побледнеть, остолбенеть); глаголы движения и зрительного контакта. Собственно радость выражена ключевыми единицами улыбка, улыбаться, устойчивым сочетанием скривить рот, а также квалификаторами, в роли которых выступают прилагательные (например, недоумевающая, детская - по отношению к улыбке, причем единица детская подчеркивает внезапность, удивление применительно к описываемой ситуации).
В качестве сопоставления обратимся к фактическому материалу английского языка (тексты классической английской литературы XIX в.). Важно учитывать, что для английской культуры такое внешнее проявление эмоций, как улыбка (smile), часто является жестом этикета, а не искренним проявлением эмоций. Поэтому при выборке примеров по ключевой единице smile мы столкнулись с тем, что довольно часто она сопровождается отрицательной или саркастической коннотацией: a rigid smile (мимолетная усмешка), not a good smile (отнюдь недобрая улыбка), sarcastic smile (саркастичная улыбка). В фактическом материале русского языка также встречаются подобные примеры, однако их частотность значительно ниже, в большинстве случае улыбка выражает положительные эмоции субъекта.
Приведем примеры репрезентации когнитивного сценария «женщина, испытывающая радость» на указанном материале английского языка:
1. She then sought her eldest sister [движение как предыстория], who has undertaken to make inquiries [возникновение причины] on the same subject of Bingley. Jane met her [действие] with a smile of such sweet complacency [внешнее проявление эмоций (улыбка)], a glow of such happy expression [внешнее проявление эмоций (выражение лица)], as sufficiently marked how well she was satisfied with the occurrences of the evening (J. Austen «Pride and Prejudice», 1813). Когнитивный сценарий: движение как предыстория => причина возникновения эмоции => внешнее проявление эмоций (улыбка) => внешнее проявление эмоций (выражение лица);
2. Scheme could have been more agreeable [новость как предыстория] to Elizabeth, and her acceptance of the invitation [возникновение причины] was most ready and grateful. "Oh, my dear, dear aunt," she rapturously cried, "what delight! what felicity! You give me fresh life and vigour! [речевое проявление радости] (J. Austen «Pride and Prejudice», 1813). Когнитивный сценарий: новость как предыстория => возникновение причины => речевое проявление радости;
3. "He has made me so happy," [речевое проявление радости] said she, one evening, "by telling me that he was totally ignorant of my being in town last spring [объяснение причины]! I had not believed it possible." (J. Austen «Pride and Prejudice», 1813). Когнитивный сценарий: речевое проявление радости => объяснение причины (инверсионный вариант).
Приведенные и другие примеры позволяют смоделировать когнитивный сценарий «женщина, испытывающая радость» в английской лингвокультуре (период XIX в.) в виде следующих вариаций: разговор / движение (встреча) / новость (предыстория) => возникновение причины => внешнее проявление эмоции (улыбка, выражение лица) => речевое проявление радости.
Важно отметить, что в фактическом материале английского языка выявлена такая особенность, как речевое проявление эмоций (радости). Оно может быть выражено вербальными описаниями чувств и эмоций: He has made me so happy -Он сделал меня такой счастливой; What delight! What felicity! - Какая радость! Какое счастье! Помимо этого, речевое проявление радости может передаваться
через использование фразеологизмов, эмоционально окрашенных сочетаний: You give me fresh life and vigour! - Вы вдыхаете в меня новую жизнь и силу!
Анализ примеров в рамках данного когнитивного сценария позволяет выделить следующие ведущие языковые средства: эмфатические конструкции с местоимениями such/so (such sweet complacency, so happy), эмфатические словосочетания с наречиями высшей степени проявления признака (totally ignorant, rapturously cried), глаголы выражения чувств и эмоций (satisfied) - применительно к начальным эпизодам; в рамках эпизода внешнего проявления радости отмечены языковые единицы, номинирующие определенную степень радости (smile, happy, delight, felicity), а также восклицательные конструкции в составе прямой речи.
Обратимся к примерам объективации в английском языке рассматриваемого хронологического периода когнитивного сценария «мужчина, испытывающий радость»:
1. Their eyes instantly met [зрительный контакт], and the cheeks of both were overspread with the deepest blush [внешнее проявление эмоций (изменение цвета лица)]. He absolutely started, and for a moment seemed immovable from surprise [внутреннее проживание эмоций]; but shortly recovering himself, advanced towards the party, and spoke to Elizabeth [разговор] (J. Austen «Pride and Prejudice», 1813). Когнитивный сценарий: зрительный контакт => внешнее проявление эмоций (изменение цвета лица) => внутреннее проживание эмоций => разговор как следствие.
2. Soon as they entered [движение], Bingley looked at her so expressively [зрительный контакт], and shook hands with such warmth [тактильный контакт], as left no doubt of his good information (J. Austen «Pride and Prejudice», 1813). Когнитивный сценарий: движение => зрительный контакт => тактильный контакт.
Приведенные и другие примеры позволили представить когнитивный сценарий «мужчина, испытывающий радость» на материале текстов периода XIX в. английской лингвокультуры в его вариациях в виде следующей схемы: движение (встреча) / зрительный контакт => внутреннее переживание эмоции => внешнее проявление эмоции (изменение цвета лица, тактильный контакт).
В качестве ведущих языковых средств отмечены инициальные эпизоды (предыстория, причина) - глаголы зрительного контакта, движения; эмфати-
Библиографический список
ческие конструкции, выраженные местоимениями в сочетании с положительно окрашенными существительными и наречиями (such warmth, so expressively), в рамках эпизодов проявления радости - суперлативы (the deepest blush), гла-гольно-именные сочетания тактильного контакта, единицы тематической группы «удивление» (immovable from surprise
Таким образом, проведенный анализ особенностей представленности в русском и английском языках когнитивного сценария радости с позиций гендера на материале текстов классической художественной литературы позволяет сделать следующие выводы.
В силу своей универсальности эмоция радости обнаруживает в русском и английском языках ряд сходств как с точки зрения структуры одноименного когнитивного сценария, так и в отношении средств его вербализации. Однако в английском языке, по сравнению с русским, в структуре когнитивного сценария «женщина, испытывающая радость» представлен эпизод «речевое проявление радости», а в рамках когнитивного сценария «мужчина, испытывающий радость» выделен дополнительный эпизод следствия (то, что следует за ситуацией радости).
В качестве специфики языковых средств следует отметить в большей степени востребованность в русском языке языковых единиц, номинирующих кинестетические средства общения при описании женской радости, глаголов удивления и тактильной коммуникации - при описании мужской радости; в английском языке - положительно окрашенных восклицательно-оценочных конструкций (женская радость) и единиц, выражающих высшую степень проявления признака (мужская радость). Отметим, что глаголы зрительного контакта являются ведущими средствами в обеих лингвокультурах по отношению как к женщинам, так и к мужчинам.
В целом проведенной анализ вербализации когнитивного сценария «радость» с позиций гендера позволяет говорить о том, что для женщин радость в большей степени связана с эмоциональными внутренними переживаниями, женщины более склонны проявлять эмоцию радости вербально; у мужчин радость преимущественно выражается через тактильный контакт: пожать руки, похлопать по плечу, дотронуться до лица и т. д.
1. Хакимов Х.И. Когнитивная лингвистика: подход к языку как целостному когнитивному феномену. Вестник науки и образования. 2022; № 6-2 (126): 188-191.
2. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика. Введение в когнитивную лингвистику: курс лекций. Тамбов, 2014.
3. Юсупова М.С. Когнитивный сценарий в художественном тексте. Молодой ученый. 2021; № 13 (355): 80-83.
4. Милованова М.В., Куличенко Ю.Н. Когнитивный сценарий как способ описания мимического выражения эмоционального состояния субъекта. Вестник ВолГУ. Серия 2: Языкознание. 2012; № 1: 108-113.
5. Большой академический словарь русского языка. Москва; Санкт-Петербург: Наука, 2013; Т. 22.
6. Большой оксфордский толковый словарь английского языка: Oxford school dictionary. Available at: https://www.oxfordlearnersdictionaries.com/
7. Семенова Л.Э., Серебрякова Т. А., Семенова В.Э. Гендерная специфика смыслового значения счастья в представлениях людей разных возрастов. Вестник Мининского университета. 2017; № 4 (21): 152-163.
8. Джидарьян И.А. Психология счастья и оптимизма. Москва: Институт психологии РАН, 2013.
9. Смирнов И.М. Образ успешного человека в русской и американской лингвокультурах: гендерный аспект (на материале текстов СМИ). Диссертация ... кандидата филологических наук. Пятигорск: Пятигорский государственный университет. 2018.
References
1. Hakimov H.I. Kognitivnaya lingvistika: podhod k yazyku kak celostnomu kognitivnomu fenomenu. Vestniknaukiiobrazovaniya. 2022; № 6-2 (126): 188-191.
2. Boldyrev N.N. Kognitivnaya semantika. Vvedenie v kognitivnuyu lingvistiku: kurs lekcij. Tambov, 2014.
3. Yusupova M.S. Kognitivnyj scenarij v hudozhestvennom tekste. Molodoj uchenyj. 2021; № 13 (355): 80-83.
4. Milovanova M.V., Kulichenko Yu.N. Kognitivnyj scenarij kak sposob opisaniya mimicheskogo vyrazheniya 'emocional'nogo sostoyaniya sub'ekta. Vestnik VolGU. Seriya 2: Yazykoznanie. 2012; № 1: 108-113.
5. Bol'shoj akademicheskij slovar'russkogo yazyka. Moskva; Sankt-Peterburg: Nauka, 2013; T. 22.
6. Bol'shoj oksfordskij tolkovyj slovar' anglijskogo yazyka: Oxford school dictionary. Available at: https://www.oxfordlearnersdictionaries.com/
7. Semenova L.'E., Serebryakova T.A., Semenova V.'E. Gendernaya specifika smyslovogo znacheniya schast'ya v predstavleniyah lyudej raznyh vozrastov. Vestnik Mininskogo universiteta. 2017; № 4 (21): 152-163.
8. Dzhidar'yan I.A. Psihologiya schast'ya ioptimizma. Moskva: Institut psihologii RAN, 2013.
9. Smirnov I.M. Obraz uspeshnogo cheloveka vrusskoj iamerikanskoj lingvokul'turah: gendernyj aspeki (na materiale tekstov SMI). Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Pyatigorsk: Pyatigorskij gosudarstvennyj universitet. 2018.
Статья поступила в редакцию 19.12.23
УДК 811.133.1
Gvozdev V.V., Cand. of Sciences (Philology), Professor, Kursk State University (Kursk, Russia), E-mail: gvozdev.vv@gmail.com
Burunsky V.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Kursk State University (Kursk, Russia), E-mail: vburun@yandex.ru
FEATURES OF OMISSING THE ARTICLE IN N+de+N CONSTRUCTIONS IN THE MODERN FRENCH LANGUAGE. The article examines the factors influencing the design of phrases like N+de+N, in which the definite article may be present or absent. When choosing an option with or without an article, it is proposed to take into account a number of factors on which the use or omission of the article in a phrase depends. The need to take into account the peculiarities of the functioning of these structures in communication and speech is especially emphasized. In order to increase the reliability of the study, not only examples from written statements are used for analysis, but also audio materials: the soundtrack of a number of documentaries in French. The article shows the need for an integrated approach to the study of the structural and semantic characteristics of phrases; it is proposed to take into account the different semantic load of each of the two nouns - components of the phrase, which is directly related to the use or omission of the article in it. The choice of the variant of the phrase that most corresponds to the communicative intentions of the speaker also poses a serious problem for students of the French language, especially for speakers of languages in which the article is absent, and its inherent meanings are expressed by other means. Therefore, the study is of interest not only from the point of view of language theory, but also from the point of view of methods of teaching the French language.
Key words: group of words, use and omission of article, structural-semantic approach, functioning in speech, communication, stylistic characteristics, teaching French
