CC BY
225
УДК 159.923.2
Харламова Татьяна Михайловна
кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии
ФГБОУ ВПО «Пермский государственный гуманитарно-педагогический
университет», Пермь, Россия 614990, Пермь, Сибирская, 24, (342) 212-85-90, e-mail: [email protected]
ГЕНДЕРНЫЕ МОДЕЛИ ЛИЧНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ, ОТНОШЕНИЯ К ПРОТИВОПОЛОЖНОМУ ПОЛУ И СЕМЕЙНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЮНОШЕЙ И ДЕВУШЕК (СТУДЕНТОВ ВУЗА)
Тatiana М. Kharlamova
Ph.D., assistant professor, chair of psychology
Federal State Budget Educational Institution of Higher Professional Education «Perm State Humanitarian Pedagogical University»
24, Sibirskaja, 614990, Perm, Russia, e-mail: [email protected]
GENDER MODELS OF PERSONAL IDENTITY AND ATTITUDES
TOWARDS THE OPPOSITE SEX AND FAMILY INTERACTION OF YOUNG MALES AND FEMALES (UNIVERSITY STUDENTS)
Аннотация: Проведен сравнительный анализ гендерных моделей личной идентичности, гендерных установок отношения к своему и противоположному полу и гендерных стереотипов семейного взаимодействия студентов вуза. Во всех изучаемых сферах выявлено доминирование андрогинных тенденций. Проблемы с гендерной самоидентификацией имеют все испытуемые, но в большей степени юноши. Приоритетным вариантом семейного взаимодействия, независимо от пола испытуемых и типа их личности, является сочетание эгалитарного и традиционно-патриархального. Будущие педагоги обоих полов позитивно и заинтересованно относятся друг к другу, при этом юноши считают, что с девушками возможна совместная социально полезная деятельность.
Ключевые слова: гендерные модели личной идентичности; гендерные стереотипы; гендерные установки; гендерная социализация; психологический тип личности; маскулинность; фемининность; андрогинность; семейное взаимодействие.
Abstract: This paper reports the results of a comparative analysis of gender models of personal identity, gender attitudes towards one’s own and the opposite sex, and gender stereotypes of family interactions of university students.
© Харламова Т.М., 2014
All areas of investigation show dominance of androgynous trends. Gender selfidentification is found to be problematic for all participants, but especially so for young males. All subjects regardless of their gender and personality type favour a combination of egalitarian and traditional/patriarchal types of family interactions. Future teachers of both sexes treat each other positively and with interest, with the males also believing in the possibility of socially useful cooperation with females. Future psychologists maintain a physical and psychological distance from males. All subjects perceive the opposite sex as ‘abstruse’ and ‘low-priority’. The ‘masculine type’ subjects of both sexes show the highest rigidity of responses.
Key words: gender models of personal identity; gender stereotypes; gender attitudes; gender socialization; psychological personality type; masculinity; femininity; androgyny; family interaction.
Целью нашего исследования стало изучение гендерных моделей личной идентичности, отношения к противоположному полу и семейному взаимодействию юношей и девушек. В качестве испытуемых выступили студенты первого и второго курсов Пермского государственного гуманитарнопедагогического университета (далее ПГГПУ) и Пермского государственного национального исследовательского университета (далее ПГНИУ). В сформированный нами диагностический комплекс вошли следующие методики: опросник С. Бэм, позволяющий определить степень выраженности маскулинных, фемининных и андрогинных моделей личной идентичности; тесты незаконченных предложений «Я - мужчина» и «Я - женщина»; опросник для изучения гендерных стереотипов в семейных отношениях; методика изучения гендерных установок «Рисунок мужчины и женщины».
В выборке юношей (студентов ПГГПУ) маскулинный тип личности, вобравший в себя представления и установки о том, какими качествами должен обладать мужчина (например, независимость, напористость, готовность отстаивать свои взгляды, честолюбие, способность к лидерству, склонность к риску, аналитический склад ума, вера в себя, самодостаточность, подчеркнутая защита своей чести, агрессивность и т.п.) выявлен у 5,3 % испытуемых. Фемининный тип, объединивший в стереотипном массовом сознании традиционные представления о психологических качествах, правах и роли женщин, выявлен у 15,8 % юношей. Андрогинный тип, свойственный наиболее адаптированным, приспособленным к общению и групповому взаимодействию лицам, обладающим высокой самооценкой и гибким поведением (могут быть то независимыми и сильными, то мягкими, заботливыми и добрыми) обнаружен у 78,9 % респондентов. Очевидно, что в данной группе в качестве доминирующего выступает андрогинный тип личности, сочетающий одновременно традиционно мужские и традиционно женские психологические качества, что позволяет студентам более гибко реагировать на разнообразные жизненные, учебные и профессиональные ситуации. Установлено также, что в целом в исследуемой выборке 42,1 %
испытуемых воспринимают себя как соответствующих гендерному стереотипу мужчины, а 57,9 % недостаточно четко осознают или «вытесняют»
собственные гендерные характеристики.
Более детальный анализ полученных данных позволяет утверждать, что считают себя соответствующими стереотипу мужчины 100 % «маскулинных» юношей, 33,3 % «фемининных» и 46,7 % «андрогинных», а испытывают проблемы в соотнесении себя с мужскими гендерными характеристики 66,7 % юношей с фемининным типом личности и 53,3 % с андрогинным.
Можно предположить, что современный процесс социализации, в том числе его воспитательный компонент, изменили содержание понятий «мужчина» и «женщина», что влечет за собой дезориентацию молодых людей в вопросах гендерной самоидентификации.
Столь же неоднозначными являются и результаты исследования гендерных стереотипов юношей в отношении семейного взаимодействия. В целом в данной выборке традиционно-патриархального типа семьи, при котором муж является ее главой и обязанности супругов строго определены их биологическим полом, придерживаются 10,5 % испытуемых, эгалитарного типа семьи, при котором в распределении семейных ролей нет дифференциации по признаку пола - 15,8 %, нетрадиционного типа семьи, при котором параметры взаимодействия мужчины и женщины противоположны социально-традиционным - 5,3 % респондентов. Установлено также, что наибольшее количество выборов (57,8 %) сделано юношами в пользу сочетания первых двух типов семейных отношений, при этом эгалитарные тенденции затронули в основном сферу воспитания детей. Желание объединить традиционные и нетрадиционные обязанности мужчины и женщины или все три варианта семейного взаимодействия высказали, соответственно, по 5,3 % испытуемых общей выборки.
Более детальный анализ полученных данных позволил установить, что традиционно-патриархальный и нетрадиционный типы семьи выбрали только «андрогинные» юноши (соответственно, 13,3 и 6,7 %), а эгалитарный тип семьи
- «фемининные» (66,7 %) и «андрогинные» (6,7 %) юноши. Сочетание традиционно-патриархального и эгалитарного типов семейного взаимодействия выбрали «маскулинные» респонденты (100 %), «фемининные» (33,3 %) и «андрогинные» (66,6 %), при этом последним испытуемым свойственна и тенденция к объединению трех основных типов семьи (6,7 %). Можно предположить, что «маскулинные» юноши готовы варьировать семейные отношения, но только в пределах двух типов (традиционного и эгалитарного). Соответственно, «фемининные» юноши проявили себя одновременно и как более консервативные (придерживаются существующих гендерных установок) и как открытые для нового социального опыта (готовы искать свои пути устройства и развития семейных отношений). В свою очередь «андрогинные» юноши, выбравшие пять вариантов семейных отношений, проявили наибольшую гибкость в проектировании собственной семьи и тем
самым подвергли сомнению существующие в данной области гендерные стереотипы. Данный факт не противоречит социально-психологическим, в том числе адаптационным, возможностям обозначенного типа личности.
Результаты анализа графических презентаций гендерных установок испытуемых в отношении своего и противоположного пола (изучалось пространственное расположение и графическое качество фигур, символическое содержание деталей, действий, предметов и т.д.) дополняют полученную картину следующим образом: обнаружено, что в целом в выборке юношей (студентов ПГГПУ) доминирующими установками в отношении противоположного пола (по 31,6 %) являются «сотрудничество» (девушки рассматриваются как субъекты совместной деятельности) и «притяжение» (гетеросексуальные отношения имеют особое значение, лица противоположного пола эмоционально притягательны). Вероятно, в данном случае гендерные стереотипы опосредованы не только социальным опытом, но и юным возрастом испытуемых. На втором месте по количеству выборов - установка «агрессия» (15,8 %), что можно считать тревожной тенденцией, поскольку она свидетельствует о восприятии мужчинами женщин как несущих угрозу. Вероятно, данный факт связан с негативным опытом гендерной социализации юношей, в том числе с авторитарным воздействием со стороны значимых представителей противоположного пола (матери, воспитателя, учителя и т.п.). Третью позицию в общей выборке в равных пропорциях (по 10,5 %) разделили две установки: «независимость» и «индифферентность». Первая указывает на наличие психологической дистанции между полами, что может быть следствием социальной неловкости, робости, интровертированности, эгоцентризма или самодостаточности юношей. Вторая («индифферентность») связана с проблемами в сфере полоролевой дифференциации, что вполне соотносится с данными по гендерной самоидентификации юношей -будущих педагогов.
Более детальный анализ полученных данных позволил установить, что «маскулинные» молодые люди предпочитают «сотрудничество» с женщинами, но при этом воспринимают их как «непонятный объект». Возможные причины -недостаточный личный опыт общения с противоположным полом, преобладание девушек андрогинного типа личности, что затрудняет у юношей формирование четкого представления о типично женских качествах. «Фемининные» молодые люди в общении с противоположным полом также предпочитают установку «сотрудничество», при этом они в равной степени (по 33,3 %) воспринимают женщин как «функциональный», «сексуальный» и «непонятный» объекты. В первом случае женщине делегируются ее стереотипные обязанности (в основном - занятия с детьми), во втором -внимание испытуемых сконцентрировано на ее признаках пола (в рисунках акценты сделаны на области бедер и груди), в третьем - персонажи женского рода представлены нечетко (прорисованы не полностью), что мешает их восприятию и пониманию. «Андрогинные» юноши вновь продемонстрировали
более широкую палитру предпочтений, чем «маскулинные» и «фемининные», при этом в качестве приоритетной выбрали установку «притяжение» (40 %), отражающую высокую значимость для них гетеросексуальных отношений и эмоциональную притягательность лиц противоположного пола. Интересно, что одновременно эти же испытуемые воспринимают женщин как «непонятный» и «малоценный» объект. Возможно, в данном феномене сочетаются недостаточный личный опыт юношей в плане взаимодействия с девушками и эффекты социальной дезорганизации, значительно изменившие представителей обоих полов. На втором месте в группе «андрогинных» юношей
- установка «агрессия» (20,1 %), при этом женщина воспринимается как «осуждаемый объект» (изображена пьяной, плохо одетой, непричесанной, разутой и т.д.) и «малоценный объект» (представлена некрасивой, несоразмерно маленькой, неаккуратной и т.д.). На одном из рисунков персонаж мужского пола на машине сбивает женщину и уезжает, оставив ее на дороге. Сцена детализирована надписями (например, «кровь»). Данная тенденция не может не тревожить, так как деструктивное до преступного социальное поведение, в том числе по отношению к женщине, все чаще воспринимается как неизбежная современная реальность. Это серьезный повод задуматься представителям обоих полов. Третье место в исследуемой группе респондентов с одинаковым количеством выборов (по 13,3 %) занимают установки «сотрудничество», «независимость», «индифферентность» (последняя указывает на наличие проблем в области полоролевой дифференциации). Обозначенные стереотипы соотносятся с такими гендерными аттитюдами отношения к противоположному полу, как «функциональный», «сексуальный» и «малоценный» объект.
Полученные данные подтверждают наличие проблем в области гендерной социализации юношей, в том числе определенную дезориентацию молодых людей в отношении к своему и противоположному полу. Доминирование андрогинных тенденций у данных испытуемых следует признать стабильным современным психолого-социальным явлением, имеющим свои достоинства и недостатки.
В выборке девушек (студенток ПГГПУ) фемининный тип личности, понимаемый как совокупность телесных, психических и поведенческих признаков, отличающих среднестатистическую женщину от мужчины (например, скромность, нежность, преданность, застенчивость, сострадание, умение сочувствовать, способность утешить, теплота, сердечность, мягкость, доверчивость, любовь к детям и т.п.), диагностирован у 13,8 % студенток (для сравнения, юношей с фемининным типом личности выявлено больше). Маскулинный, соответственно, у 3,1 % и андрогинный (возможное следствие толерантного отношения родителей к полоролевому поведению дочери) - у 83,1 % испытуемых. Выявленная тенденция также отвечает современным социальным реалиям, предъявляющим к женщине новые требования, в том числе наличие у нее определенных маскулинных
социально-психологических качеств (активность, независимость, надежность, ответственность и др.) и готовность женщины к выполнению новых социальных ролей (руководителя, политика, бизнесмена и др.). В то же время установлено, что 72,3 % студенток данной выборки воспринимают себя как соответствующих фемининному гендерному стереотипу, а 27,7 % недостаточно четко осознают или «вытесняют» собственные гендерные характеристики (для сравнения, в выборке юношей подобные проблемы испытывают более половины респондентов).
Более детальный анализ полученных данных позволил установить, что осознают себя как соответствующих гендерному стереотипу женщины 100 % «фемининных» девушек и 70,4 % «андрогинных». Нейтрально относятся к себе, т.е. плохо осознают или «вытесняют» собственные гендерные характеристики, 29,6 % «андрогинных» студенток и 100 % «маскулинных». Можно
предположить, что современные девушки, как и юноши, вкладывают новое содержание в понятия «мужчина» и «женщина», что требует пересмотра содержания самих этих понятий, основанных на стереотипах массового сознания, и разработки нового диагностического инструментария, направленного на изучение гендерных характеристик личности.
Противоречивыми являются и результаты исследования гендерных стереотипов девушек (будущих педагогов) в семейной сфере. Установлено, что традиционно-патриархального типа семьи (муж - глава, обязанности супругов определены их полом) планируют придерживаться 24,6 % студенток данной выборки, эгалитарного типа (в сфере семейного взаимодействия нет дифференциации по признаку пола) - 15,4 %, нетрадиционного типа (жена -глава семьи, обязанности мужчины и женщины противоположны традиционным) - 6,2 % респондентов. Объединили в своих ответах два первых типа семейного устройства 47,7 % испытуемых, при этом соотношение было либо 50 % на 50 %, либо на фоне эгалитарных отношений признавалось главенство мужчины, что характерно для традиционного типа семейного взаимодействия. Сочетание эгалитарного и нетрадиционного типов семьи считают возможным 1,5 % обследованных, а всех трех основных типов - 4,6 %. Очевидно, что на сегодня граница между гендерными стереотипами семейных отношений размыта, как и в случае с социально-психологическими качествами современных девушек и юношей. Обозначенная проблема также требует пристального внимания специалистов в области наук о человеке.
Более детальный анализ полученных данных позволил установить следующее. Традиционно-патриархального типа семьи готовы придерживаться 44,4 % «фемининных», 100 % «маскулинных» и 16,7 % «андрогинных» девушек; эгалитарного типа - 11,1 % «андрогинных» студенток, а смешанного типа, в котором объединились обозначенные выше 2 варианта семейных отношений, - 55,6 % «фемининных» и 57,4 % «андрогинных» испытуемых. Интересно, что к нетрадиционному типу семьи, при котором обязанности мужчины и женщины противоположны общепринятым, и ко второму
смешанному типу, объединившему три основных гендерных стереотипа семейных отношений, тяготеет равное количество «андрогинных» испытуемых (по 7,4 %). Очевидно, что девушки с андрогинным типом личности способны более гибко, вариативно подходить к организации семейного взаимодействия, и данный факт вполне согласуется с современными социальными тенденциям. В отличие от них девушки с маскулинным типом личности продемонстрировали устойчивый интерес только к традиционнопатриархальным отношениям, что говорит о менее выраженных адаптационных возможностях и приверженности к стереотипным установкам в данной сфере жизнедеятельности.
Далее нами был проведен анализ рисунков мужчины и женщины, выполненных студентками ПГГПУ. При этом, как и в выборке юношей, изучалось пространственное расположение фигур, их абсолютная и относительная величина, особенности изображения, пропорции частей тела, графическое качество фигур своего и противоположного пола, символическое содержание деталей, действий, предметов и степень законченности рисунка. Обнаружено, что у девушек в отношении молодых людей доминирующей гендерной установкой является «притяжение» (32,3 %). Данный факт указывает на высокую значимость для них гетеросексуальных отношений, особенно их эмоционального компонента (для сравнения, в выборке юношей на первое место вышла также и установка «сотрудничество»). На втором месте по количеству выборов - установка «независимость» (18,5 %), характеризующая девушек как самодостаточных, дистанцированных от противоположного пола. В рисунках, например, это проявляется в физическом расстоянии между персонажами: чем оно больше, тем больше и психологическая дистанция между ними. Возможные причины - эгоцентризм или социальная неловкость девушек. Интересно, что в выборке юношей на втором месте установка «агрессия», что указывает на наличие у них более травматичного опыта взаимоотношений с женским полом. Третье место в группе студенток ПГГПУ занимает установка «индифферентность» (16,9 %), раскрывающая проблемы полоролевой
дифференциации, т.е. наличие у данных испытуемых недостаточно сформированного представления о типично мужских и типично женских качествах. Далее по степени значимости идет установка «сотрудничество» (15,4 %), при которой представители противоположного пола рассматриваются как субъекты деятельности, что в большей степени характерно для девушек с высоким уровнем притязаний, целеустремленных и ориентированных на материальные ценности. На пятом месте - установка «опора» (7,7 %), наиболее свойственная мягким, дружелюбным девушкам, находящим в мужчине поддержку и надежного союзника (в выборке юношей данная установка не выявлена, что можно интерпретировать, как отсутствие у них восприятия женщин в качестве опоры в семейной жизни). Последнее место в группе студенток ПГГПУ разделили установки «изоляция» и «агрессия» (по 4,6 %). В первом случае у испытуемых имеются проблемы в области
гетеросексуальных отношений. Возможная причина - конфликт, разрыв, стресс в области взаимоотношения полов и как следствие - сниженный фон настроения, депрессия. Установка «агрессия» свидетельствует о восприятии мужчин как несущих угрозу. В рисунках это проявляется в попытках со стороны мужчин нанести женщине удар опасными для ее жизни и здоровья предметами. Возможно, за этими сюжетами стоит воспоминание о личном травматическом опыте, в том числе о вражде или насилии со стороны противоположного пола.
Более детальный анализ полученных данных позволил установить, что в группе студенток с фемининным типом личности в качестве приоритетных (по 22,2 %) были названы установки «сотрудничество», «независимость» и «притяжение». Вторую позицию (по 11,1 %) разделили установки «опора» (символизирует единение, поддержку, что в большей степени свойственно студенткам из благополучных семей, не имеющим осложнений в сфере личных, интимных отношений), «изоляция» и «индифферентность». В группе студенток с маскулинным типом личности репертуар гендерных установок ограничен двумя вариантами - «независимость» и «агрессия» (по 50 %), что вновь указывает на социальную ригидность, консервативность данных испытуемых. В отличие от них девушки с андрогинным типом личности продемонстрировали в отношении представителей противоположного пола самый разнообразный репертуар гендерных установок. При этом в качестве доминирующей установки у них выступает «притяжение» (33,3 %), на втором месте -«индифферентность» (20,4 %), на третьем - «независимость» (16,7 %) и далее в порядке уменьшения значимости - «сотрудничество» (14,8 %), «опора» (7,4 %), «изоляция» и «агрессия» (по 3,7 %).
Амбивалентные гендерные аттитюды выявлены в выборке девушек и в отношении к мужчинам. Наиболее значимыми из них (по 33,3 %) оказались: «функциональный объект» (в рисунках представлено традиционно понимаемое назначение мужчины - он везет женщину на машине, копает землю, строит дом и т.д.) и «непонятный объект» (мужчина не до конца прорисован, черты лица имеют пропуски, что мешает четко представить данный персонаж). Вторую позицию (по 11,1 %) занимают одновременно три аттитюда: «романтический объект» (в рисунках поза и жесты мужчины отражают преклонение, восхищение женщиной, он - галантный кавалер, рыцарь), «сексуальный объект» (основные акценты сделаны на сексуальных признаках мужчины) и «малоценный объект» (персонаж противоположного пола изображен как имеющий малую ценность - невысокого роста, некрасивый, неаккуратный и т.д.). Следует отметить, что в рисунках «фемининных» студенток установки «сотрудничество» и «независимость» в большинстве случаев взаимосвязаны с отношением к мужчине как «функциональному объекту», а установки «изоляция» и «индифферентность» - с отношением к нему как «непонятному» и «малоценному» объекту. Установка «притяжение» связана в данной группе испытуемых с аттитюдом «сексуальный объект», а «опора» - с отношением
к мужчине как «романтическому объекту». Очевидно, что, несмотря на амбивалентность отношения девушек с фемининным типом личности к себе и противоположному полу, это отношение (за небольшим исключением) имеет внутреннюю логику. В свою очередь девушки маскулинного типа во взаимоотношениях с мужчинами менее вариативны, поскольку в равной степени придерживаются двух установок - «независимость» и «агрессивность» (во втором случае персонаж противоположного пола ведет себя враждебно, физически агрессивно), что может быть следствием негативного социального опыта испытуемых. Или эти девушки видят опору только в себе, поскольку их гендерные аттитюды отношения к мужчинам столь же однозначны -«непонятный» и «малоценный» объект. Испытуемые с андрогинным типом личности имеют наиболее разнообразный репертуар гендерных установок в отношении себя и представителей противоположного пола, при этом во взаимоотношениях с мужчинами у них доминирует установка «притяжение», а далее в порядке убывания значимости идут: «индифферентность»,
«независимость», «сотрудничество», «опора», «изоляция», «агрессия». Столь же вариативны и гендерные аттитюды, в которых проявляется отношение к мужчинам. На первом месте (33,3 %) - мужчина «непонятный объект», на втором (25,8 %) - «малоценный объект», на третьем (16,6 %) -«романтический объект» и далее (в порядке убывания значимости) -«функциональный», «сексуальный», «сверхценный объект» (мужчина -совершенное, божественное существо). На последнем месте с одинаковым количеством выборов находятся аттитюды «осуждаемый объект» (мужчина несет негативные признаки - пьян, плохо одет, не причесан, разут, его социальный статус низкий), «угрожающий объект» (персонаж противоположного пола несет угрозу) и «отвергаемый объект» (в нашем исследовании это были рисунки, в которых мужчину и женщину разделяла черта). Интересен и тот факт, что гендерные установки, раскрывающие характер взаимоотношений с мужчиной и отношения к нему со стороны «андрогинных» девушек, имеют 22 варианта сочетания. Доминирует взаимосвязь установок «притяжение» и «романтический объект», что вполне естественно для юного возраста испытуемых. На втором месте -«индифферентность» и «непонятный объект», на третьем - «притяжение» и «малоценный объект», что также является следствием социализации, в том числе недостаточного или негативного личного опыта студенток. Полученные данные позволяют утверждать наличие новых тенденций в представлении девушек о себе и противоположном поле, что требует дальнейшего междисциплинарного изучения и соответствующего психологического сопровождения.
Данные, полученные в выборке студенток ПГНИУ (будущих психологов), частично соотносятся с результатами обследования студенток ПГГПУ (будущих педагогов). Фемининный тип личности выявлен у 19,2 %
испытуемых, маскулинный - у 11,5 % и андрогинный - у 69,3 %
(для сравнения, в выборке студенток педагогического вуза соотношение было 13,8, 3,1 и 83,1 %). Можно предположить, что тенденция, выявленная ранее в двух других группах испытуемых, имеет место и в данной, и также отвечает современным реалиям, требующим от женщины высокой социальной адаптивности. При этом среди девушек-психологов андрогинный тип личности встречается реже, а два других - чаще, чем в выборке девушек-педагогов. Данный факт может быть связан с таким аспектом, как специфика выбранной профессии - испытуемые из педагогического вуза обучаются на математическом, физическом и химико-биологическом факультетах, требующих от женщины таких полярных психологических качеств, как эмоциональность, мягкость, спокойствие и рациональность, сила, энергичность, логичность и др. Также было установлено, что в целом 66,7 % студенток-психологов воспринимают себя как соответствующих женскому гендерному стереотипу, а 33,3 % нечетко осознают или «вытесняют» из сферы сознания собственные гендерные характеристики (в выборке студенток-педагогов соотношение было 72,3 и 27,7 %).
Изучение гендерных стереотипов в семейных отношениях в выборке студенток ПГНИУ позволило выявить следующее: наибольшее количество предпочтений (80,8 %) имеет вариант, при котором объединяются традиционно-патриархальный тип семьи (муж - глава, обязанности супругов определены их полом) и эгалитарный (нет дифференциации по признаку пола), что позволяет более гибко выстраивать отношения внутри семейной системы. При этом эгалитарные семейные тенденции выражены более явно (преимущественно на уровне 60-70 %, т.е. респонденты допускают совместное принятие семейных решений, обеспечение материального достатка и воспитание детей, традиционный подход проявляется в признания за мужем общего главенства). На втором месте - обозначенные выше типы, но в качестве самодостаточных (по 7,7 %). На третьем - вариант с объединением трех типов семейных отношений, включая нетрадиционный (3,8 %). Интересно, что в группе студенток-педагогов последний тип, при котором жена - глава семьи, обязанности мужчины и женщины противоположны культивируемым в массовом сознании, выбрали в качестве единственно правильного 6,2 % испытуемых. Выявленная в ходе исследования трансформация гендерных стереотипов в семейных отношениях, возможно, является одной из причин доминирования андрогинных тенденций в личностной сфере современных девушек, так как социальная андрогиния во многом - продукт воспитания, и этот факт давно не подлежит сомнению. Очевидно, каждое новое поколение будет все дальше уходить от классических стереотипов мужчины и женщины.
Анализ рисунков мужчины и женщины, включавший изучение пространственного расположения фигур, их абсолютной и относительной величины, графического качества фигур своего и противоположного пола, символического содержания деталей, действий и предметов, степени законченности рисунка и т.д., позволил установить следующее. У студенток -
психологов доминирующей гендерной установкой является «независимость» (46,3 %), позволяющая характеризовать данных испытуемых как
самодостаточных, психологически дистанцированных от противоположного пола по причине эгоизма или социальной некомпетентности (для сравнения, в группе студенток-педагогов преобладала установка «притяжение»). На втором месте по количеству выборов - «сотрудничество» (30,7 %), при котором представители противоположного пола рассматриваются как субъекты деятельности. Подобная установка характерна для девушек с высоким уровнем притязаний, целеустремленных и ориентированных на материальные ценности. На третьем месте - гендерная установка «индифферентность» (11,5 %), раскрывающая проблемы полоролевой дифференциации. Далее по количеству выборов идут установки «притяжение» (7,7 %) и «агрессия» (3,8 %). Полученные данные подтверждают наличие гендерных стереотипов у студенток ПГНИУ, при этом имеет место и определенная вариабельность в отношении к себе и мужчинам.
Отношение студенток (будущих психологов) к противоположному полу проявилось в доминировании аттитюдов «функциональный» и «непонятный» объект (в рисунках мужчина либо занимается традиционно мужскими делами, требующими физической силы, выносливости, уверенного владения техникой и т.д., либо не до конца прорисован, что мешает его социальной идентификации). Данные варианты выбрали по 38,5 % девушек. Интересно, что и «фемининные», и «маскулинные», и «андрогинные» студентки продемонстрировали подобное отношение к противоположному полу (60 и 40 %, 66,7 и 33,3 %, по 33,4 % соответственно). На втором месте в обобщенной выборке - установка «малоценный объект» (15,3 %), на третьем - «сексуальный объект» (7,7 %), что также соответствует и установкам «андрогинных» девушек (22,1 и 11,1 %, соответственно). Очевидно, студентки ПГНИУ андрогинного типа личности обладают большей социальной компетентностью, чем студентки других моделей личностной идентичности, что позволяет им более дифференцированно воспринимать мужчин. Данный факт в целом согласуется с психологическими особенностями и возможностями андрогинов, сочетающих в себе мужские и женские психологические черты.
Выводы
1. Общей тенденцией для всех испытуемых (юноши ПГГПУ, студентки ПГГПУ и ПГНИУ) является преобладание андрогинной модели личной идентичности, характеризующейся высокой самооценкой, гибким поведением, адаптивностью, способностью к общению и групповому взаимодействию. Данный факт следует признать стабильным современным социальнопсихологическим явлением, имеющим свои достоинства и недостатки. Фемининный тип личности в большей степени выражен у студенток ПГНИУ, а в разнополой выборке студентов педагогического вуза - у юношей, что позволяет характеризовать молодых людей как более скромных, способных внимательно, сердечно относиться к другим людям, любящих детей.
Обозначенные характеристики имеют особое значение для выбранной юношами профессии. Маскулинный тип личности в большей степени выражен в группе студенток ПГНИУ, что позволяет характеризовать будущих психологов как более независимых, самодостаточных, обладающих лидерскими качествами и вполне соответствующих современным представлениям о женщине и ее роли в социуме.
2. Все респонденты имеют проблемы с гендерной самоидентификацией, но в большей степени юноши, что может быть следствием изменения содержания понятий «мужчина» и «женщина», а также все более толерантного отношения социума к полоролевому поведению молодежи, поддерживающему андрогинные тенденции.
3. Приоритетным вариантом семейного взаимодействия во всех исследуемых выборках является сочетание эгалитарного и традиционнопатриархального типов отношений, что в большинстве случаев предполагает равное участие супругов в принятии решений, воспитании детей, материальном обеспечении семьи на фоне главенства мужчины. Выявленная тенденция согласуется с усилением эффекта социальной андрогинии, которая во многом является продуктом воспитания в подобных семьях. Очевидно, каждое новое поколение будет все дальше уходить от классических стереотипов мужчины и женщины.
4. В отношении к своему и противоположному полу в выборке юношей доминируют установки «притяжение» и «сотрудничество», а в выборке студенток ПГГПУ - «притяжение». Очевидно, будущие педагоги обоих полов эмоционально позитивно и заинтересованно относятся друг к другу, при этом юноши считают, что с девушками возможна и совместная социально-полезная деятельность. В отличие от студентов ПГГПУ студентки ПГНИУ проявили себя по отношению к мужчинам как самодостаточные, физически и психологически дистанцированные. Наименьшее количество вариантов обозначенных гендерных установок выявлено у испытуемых маскулинного типа личности, а наибольшее - у испытуемых андрогинного типа личности. Психологическая и социальная гибкость последних позволяет добиться успехов в учебной и профессиональной деятельности, служит определенным гарантом благополучного семейного взаимодействия.
5. Гендерные аттитюды в отношении противоположного пола в выборках юношей и девушек разных вузов имеют следующие общие закономерности. Те и другие, независимо от типа личности, воспринимают противоположный пол как «непонятный объект» и со значительным количеством выборов - как «малоценный объект». Наличие первой установки может быть детерминировано возрастом испытуемых и преобладанием в ближайшем окружении лиц андрогинного типа, что затрудняет формирование у молодежи адекватного представления о типично женских и мужских качествах. Вторая установка более деструктивна, поскольку содержит представление о противоположном поле как имеющем малую ценность, неаккуратном,
неказистом, некрасивом и т.п. Общей тенденцией является и более дифференцированное восприятие лиц противоположного пола «андрогинными» испытуемыми, что объясняется их психологическими особенностями, в том числе высокой социальной адаптивностью. Наиболее ригидны в этом плане «маскулинные» студенты и студентки.
Подготовлено и издано в рамках проекта 036-Ф Программы стратегического развития ПГГПУ.
