CC BY
55ПРЕОДОЛЕНИЕ ИНЕРЦИИ: ПРАВОВЫЕ ПУТИ
Тендерное равноправие и гендерные привилегии: цели и средства
Ирина Алебастрова
в статье проводится исследование последних тенденций развития юридических механизмов обеспечения равных возможностей мужчин и женщин: равноправия мужчин и женщин, а также отступлений от него в виде предоставления женщинам льгот для занятия ими топ-позиций во всех трех секторах социума. Автор считает данные отступления социально полезными в той мере, в какой указанная юридическая асимметрия способна скорректировать асимметрию фактическую. Последняя заключается в реальном неравенстве возможностей женщин и мужчин занимать высокие позиции в управленческой сфере.
^ Гендерное равенство; равноправие мужчин и женщин; гендерные квоты; конституционный принцип равноправия; гендерная дискриминация
1. Введение
Последние десятилетия отмечены возрастанием внимания законодательства и общественного мнения к проблемам гендерного равенства. Изменения, происходящие в данной сфере, имеют без преувеличения эпохальный характер. Преследуя одну и ту же цель, данные изменения развиваются в двух противоположных направлениях: с одной стороны, расширяется сфера и укрепляются гарантии формального равенства мужчин и женщин. С другой стороны, в отношении женщин законодательство ряда стран предпринимает комплекс «положительных действий» в виде установления для них новых льгот и преференций, что принцип формального равенства, строго говоря, нарушает.
2. Укрепление равноправия мужчин и женщин
Пример приверженности формальному тендерному равенству подал ряд европейских монархий, что проявилось в изменении в них систем престолонаследия. В Швеции
(1980), Нидерландах (1983), Норвегии (1990), Бельгии (1994), Дании (2009), Люксембурге (2011) и Соединенном Королевстве (2012) новые правила наследования трона полностью уравняли права мужчин и женщин в праве такого наследования: теперь оно в перечисленных государствах осуществляется детьми монарха по праву первородства без учета пола.
Значительно более важной новеллой в процессе развития в мире гендерного равноправия стало предоставление женщинам избирательных прав в целом ряде исламских государств, которые стали последними, признавшими такие права за женщинами. Это Бахрейн (2002), Оман (2003), Кувейт (2005), Объединенные Арабские Эмираты (2006), Бутан (2008). Наконец, в 2011 году в Саудовской Аравии был принят закон, разрешающий женщинам участвовать в выборах с 2015 года. В результате стран, где женщины вообще не имеют избирательных прав, в мире практически не осталось.
Равноправие полов в политической сфере специально подчеркивает целый ряд положений Конституции Швейцарии 1999 года.
В связи с этим примечательно, например, употребление в ее статьях для обозначения всех должностных лиц и иных участников политического процесса соответствующих терминов как в мужском, так и в женском роде (например, председатель и председательница, гражданин и гражданка; швейцарец и швейцарка; аналогов женского рода целому ряду понятий — парламентарий, министр и т. д. — в русском языке нет).
3. Фактическое гендерное неравенство возможностей при формальном равенстве: причины и нежелательность сохранения
Однако еще труднее, чем обретение формального равенства с мужчинами, оказалась для женщин реализация юридически равных с мужчинами возможностей по самореализации, социальному росту, самостоятельному повышению социального статуса, в частности занятию топ-позиций во всех трех секторах современного социума. Даже несмотря на разрабатываемые на международном, наднациональном и национальном уровнях стратегии гендерного паритета (о которых речь пойдет чуть ниже), положение в данной сфере остается несбалансированным. Так, согласно данным Межпарламентского союза, опубликованным в 2014 году, доля женщин в парламентах всего мира составляет 19 % (при значительной неравномерности данного показателя по отдельным странам: от 0 % в ряде арабских, африканских и латиноамериканских государствах до 63,8 % в Руанде). Наиболее благополучно дело с представительством женщин в парламентах обстоит в скандинавских странах. Россия занимает по присутствию женщин 105-е место1.
Такое положение вещей в условиях современной действительности, когда отпала объективная необходимость в строгом и комплексном разделении социальных гендерных ролей, представляется совершенно необоснованным, несправедливым и нерациональным, поскольку потенциал половины человечества используется не в полную силу. Таким образом, оно не только несправедливо, но и сдерживает наращивание эффективности управления.
Причин сохранения отмеченной гендерной асимметрии несколько. Отчасти это объек-
тивно несколько более низкий по сравнению с мужчинами интеллектуальный потенциал значительной части женщин2, развитие которого веками — в условиях необходимости существования строгого разделения гендерных ролей — сдерживалось узкими горизонтами сфер приложения данного потенциала (в результате чего природа приспособилась к социальному фактору). Но в значительно большей степени причиной более низких по факту социальных позиций женщин является инерция мышления и общественного сознания, заключающаяся в непропорциональном оказании фактического предпочтения мужчинам при проведении выборов, решении вопросов продвижения по службе и т. п., предубеждении в отношении женщин, что, разумеется, ухудшает их шансы и фактическое положение и способно неоправданно консервировать недостаточную задействованность женщин в социальном созидании еще на многие десятилетия, а то и столетия.
4. Топ-позиции и гендер: формальная асимметрия как корректировка асимметрии фактической
В связи с существованием отмеченной фактической гендерной асимметрии международное, наднациональное и национальное правовое регулирование ряда государств установило в качестве временной меры компенсирующую юридическую асимметрию противоположной направленности, имеющую целью обеспечение фактического равного доступа к участию в управлении вне зависимости от пола. Такая асимметрия заключается в отступлении от принципа формального равенства мужчин и женщин путем предоставления последним различного рода льгот, с тем чтобы облегчить им реальное использование формально равных с мужчинами возможностей по занятию топ-позиций в управленческих структурах: в законодательстве многих государств в качестве временных мер установлены позитивные гарантии прав женщин, облегчающие им возможности быть избранными и назначенными на топ-позиции во всех трех секторах современной социальной действительности3.
Следует отметить, что нормы трудового права определенные льготы женщинам предоставляют весьма давно. К этому общест-
венное мнение привыкло и относится в целом позитивно4. Впрочем, и их нельзя воспринимать догматически, поскольку подчас они способны перерасти в дискриминацию мужчин, а заодно и детей, о чем свидетельствует знаменитое дело Маркина5.
В последние десятилетия международное право, конституции и законодательство по тем же мотивам, что с начала XX века трудовое право, усилили внимание к проблемам обеспечения реального гендерного равенства на высших уровнях организации управления, особенно в политической сфере, где женщины традиционно представлены крайне незна-чительно6. Данное обстоятельство объясняется тем, что провозглашенное формально равноправие полов в реальной действительности равенства возможностей не обеспечивает. Это проявляется в том, что большинство (в Соединенном Королевстве по состоянию на 2012 год — 2/3) женщин занято на низкооплачиваемых работах, женщины чаще, чем мужчины, подвергаются различного рода насилию, среди женщин больше безработных, женщины традиционно составляют меньшинство в сферах деятельности, которые оказывают наибольшее влияние на общество7.
С учетом данных диспропорций провозглашение формального равноправия,закрепляемого с целью не допустить классическую негативную дискриминацию по признаку пола, дополняется в ряде стран положительными действиями в пользу женщин, представляющими собой, по сути, отступления от упомянутого принципа с целью воздействия на социальную реальность таким образом, чтобы обеспечить воплощение принципа равноправия в действительность. Главной формой положительных действий является установление гендерных квот на различных топ-позициях в государственных и даже частных структурах.
5. К истории вопроса:
вклад партий, международного права, национального законодательства и судебной практики в движение к гендерному топ-паритету
Следует отметить, что первоначально инициаторами преимуществ женщинам были политические партии, прежде всего левые, ставившие целью повышение популярности
кандидатов-женщин при проведении выборов в представительные органы различных уровней. Так, партии в скандинавских странах стали добровольно устанавливать квоты для женщин с конца 1960-х годов. В 1970— 1980-е годы квотирование прочно вошло в политическую практику Швеции, Норвегии, Финляндии, Исландии, Дании. В 1970-е годы квоты для женщин были установлены Социалистической партией Франции (впрочем, в полном объеме соответствующие обязательства партии никогда не соблюдались). В Германии в 1980-е годы почти все политические партии одобрили целевые установки на увеличение участия женщин в законодательных органах, а Социал-демократическая партия приняла временные квоты на уровне 40 %, подчеркнув, что после приобретения женщинами политического опыта квоты должны быть отменены. Лейбористская партия Великобритании одобрила установление разнообразных квот (при выдвижении кандидатов в избирательных округах, при формировании теневого кабинета, при формировании руководящих органов партии) на ежегодной конференции в 1989 году (есть мнение, что ген-дерная политика была не последним фактором среди тех, которые в конечном счете привели лейбористов к крупномасштабной победе над консерваторами на парламентских выборах 1997 года).
Расширению представительства женщин в управленческих структурах высшего уровня способствовало принятие ряда международных документов. Это прежде всего Конвенция ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 1979 года8. Статья 4 Конвенции предусматривает принятие государствами-участниками «временных специальных мер, направленных на ускорение установления фактического равенства между мужчинами и женщинами». При этом такие временные специальные меры должны быть отменены, когда будет достигнуто реальное равенство возможностей мужчин и женщин. Важным шагом в развитии позитивных государственных действий в отношении женщин стало принятие в 1990 году Комиссией ООН по улучшению положения женщин особых рекомендаций, устанавливающих критический 30-процентный порог, который должен рассматриваться как минимальная доля должностей руководящего характера,
занимаемых женщинами на национальном уровне. Данную рекомендацию поддержала четвертая Всемирная конференция по положению женщин, организованная в 1995 году ООН в Пекине и рекомендовавшая государствам «принять временные специальные меры, направленные на ускорение установления фактического равенства между мужчинами и женщинами, а также меры для изменения социальных и культурных моделей, способствующих сохранению дискриминации»9. Именно принятие данных рекомендаций принято считать точкой отсчета распространения квот для женщин в органах публичной власти.
Инициативы ООН были поддержаны на наднациональном уровне. В 1989 году по инициативе Совета Европы в Страсбурге был проведен семинар, посвященный вопросам «демократии, основанной на паритете». В 1992 году по инициативе Комиссии Европейских сообществ состоялся саммит по проблемам участия женщин в правительстве. В 2003 году Комитетом министров Совета Европы была принята резолюция, рекомендовавшая европейским странам довести присутствие женщин в органах публичной власти до 40 %. Проводятся различные международные мероприятия (например, состоялось четыре конгресса женщин), создаются международные организации, например Международная демократическая федерация женщин, действующее в рамках ЕС Европейское женское лобби (European Women's Lobby). В 2008 году Европарламентом был утвержден представленный последней из перечисленных организаций всеобъемлющий доклад «Системы избирательных гендерных квот и их применение в Европе». В мае 2014 года Европар-ламент опубликовал исследование гендерной составляющей избирательных систем 28 государств — членов Евросоюза, в котором оценил гендерное квотирование как одно из наиболее значительных инновационных изменений национального законодательства о выборах последнего времени и дал 15 рекомендаций по совершенствованию тендерного баланса политического представительства, адресованных как национальным парламентам и правительствам, так и институтам ЕС10.
Целый ряд стран развивает свое законодательство во исполнение вышеупомянутых рекомендаций ООН и Евросоюза. Изменения
затрагивают уровень как конституции, так и текущего законодательства.
Так, в целях обеспечения гендерного равенства реальных возможностей в 1994 году пункт 2 статьи 3 Основного закона Германии, провозглашающего равноправие мужчин и женщин, был дополнен положением о том, что «государство поощряет фактическое проведение в жизнь равноправия женщин и мужчин и содействует устранению существующих невыгод». В раздел первый Конституции Франции в 1999 году были внесены поправки, требующие, чтобы законы страны способствовали равному доступу женщин и мужчин к получению выборных мандатов и выборных должностей (ст. 1), а также чтобы воплощению в жизнь данного принципа содействовали политические партии и группировки (ст. 4). Аналогичная норма была включена в 2003 году в статью 51 Конституции Италии, провозгласившую право мужчин и женщин на равный доступ к государственной службе и на занятие выборных должностей: поправка требует, чтобы Республика соответствующими мерами способствовала реализации данных возможностей. Конституция Парагвая 1992 года, провозглашая равные права мужчин и женщин, обязывает государство содействовать созданию условий и адекватных механизмов реального и эффективного гендерного равенства, устранять мешающие или затрудняющие его осуществление препятствия, облегчать участие женщин во всех сферах жизни нации (ст. 48), а также способствовать доступу женщин к занятию государственных должностей (ст. 117).
С целью воплощения в жизнь упомянутых конституционных установок весьма значительное количество государств установило квоты присутствия женщин во властных структурах. Первой страной, где гендерные квоты были закреплены законодательно, была Швеция. В 1994 году были внесены поправки в Закон о равенстве, в соответствии с которыми представительство мужчин и женщин во всех властных структурах не должно быть меньше 40 %. Квоты не распространялись, однако, на профсоюзы, организации предпринимателей и частные компании11.
Как отмечалось в упомянутом опубликованном Европарламентом докладе, в настоящее время более чем 60 государств мира ввели квоты применительно к национальным вы-
борам. Это 21 из 28 стран ЕС, 14 государств Латинской Америки и Карибского бассей-на12, ряд государств Азии (например, Индия, Пакистан, Бангладеш, Афганистан и др.) и Африки (например, Руанда, Эфиопия, Тунис, Южный Судан, Намибия и др.), Узбекистан (с 2004 года), Кыргызстан (с 2007 года) и Молдова (с 2014 года) на постсоветском пространстве. Квоты составляют от 20 до 50 %. В еще примерно 50 странах квотирование применительно к выдвижению кандидатов или соотношению избранных от партии депутатов добровольно устанавливают в своих уставах политические партии.
Представляется, что судебная и квазисудебная практика по вопросу о гендерном квотировании развивается по пути его постепенного признания (впрочем, уверенно говорить об отчетливом проявлении данной тенденции вряд ли возможно ввиду ее весьма скромных масштабов). В конце XX — начале XXI веков наиболее известные дела по данному вопросу выражали отрицательное отношение к установлению женских квот. Так, в 1993 году руководство Лейбористской партии Соединенного Королевства в целях преодоления практики выдвижения в рамках женских квот кандидатов-женщин лишь в таких избирательных округах, в которых партия непопулярна, то есть ее кандидаты не имеют шансов на избрание, приняла решение о том, чтобы в половине «надежных» округов на выборах всех уровней выдвижение кандидатов партийным комитетом осуществлялось на основе так называемых «коротких» списков, состоящих только из женских фамилий. Однако соответствующая практика была весьма кратковременной. В конце 1995 года, после того как в рамках подготовки к парламентским выборам 35 женщин были выдвинуты кандидатами в депутаты Парламента на основе «коротких» списков, двое мужчин — членов Лейбористской партии, претендовавших на выдвижение своих кандидатур в занятых женщинами округах, обратились в Промышленный трибунал (квазисудебный орган административной юстиции по разрешению трудовых споров) города Лидса с жалобой на то, что они стали жертвами дискриминации по признаку пола. Они полагали, что «короткие» женские списки нарушают их право заниматься определенным видом профессиональной деятельности, а именно быть парламентариями.
8 января 1996 года Промышленный трибунал принял решение в пользу истцов-мужчин, заявив, что использование на этапе отбора кандидатур чисто женских коротких списков противоречит Акту о дискриминации по признаку пола. В обоснование своей позиции Трибунал заявил, что партия не представила доказательств того, что она предприняла достаточные меры для обеспечения формально-юридического равноправия кандидатов обоих полов на выборах, а также менее радикальные, то есть не доходящие до явной «позитивной дискриминации», меры по выравниванию фактических возможностей кандидатов. С учетом предстоявших в 1997 году всеобщих парламентских выборов (для участия в которых, собственно, и формировались списки) исполнительный комитет Лейбористской партии Великобритании единогласно решил не обжаловать решение трибунала13.
На рубеже XX—XXI веков конституционные суды немецких земель, Федеральный конституционный суд Германии, а также Европейский Суд по правам человека неоднократно признавали положения законодательства земель о позитивных действиях в отношении женщин противоречащими конституционному и конвенциональному принципу равноправия14.
Но в настоящее время практика меняется. Появляются судебные решения, признающие квоты необходимой мерой обеспечения «эффективного равенства» мужчин и женщин. В связи с этим заслуживает упоминания Решение Конституционного суда Испании 12/2008 от 28 января 2008 года, подтвердившее соответствие положений Органического закона 3/2007 от 22 марта 2007 года, устанавливающих гендерные квоты, Конституции Испании как норм, обеспечивающих «эффективное равенство» мужчин и женщин15.
6. Типы гендерного квотирования
Типы гендерного квотирования, существующие в мировой практике, можно подразделить на законодательный и партийный, а также на гибкий и жесткий. Законодательный означает установление квот в правовых актах государства, а партийный — принятие на себя соответствующих обязательств политическими партиями. Законодательные квоты закрепляются в конституциях, законах о вы-
борах, о политических партиях, о местном самоуправлении, о государственной службе, о компаниях и т. п. Партийные квоты получают отражение в уставах политических партий. При этом жесткая квота — это минимальное фиксированное количество женщин в том или ином органе при законодательном квотировании или избранных (назначенных) от конкретной партии — при партийном квотировании. Гибкие квоты предполагают гендерный баланс выдвигаемых партиями кандидатов (а не избранных депутатов, назначенных министров и т. п.).
Доминируют сегодня гибкие квоты. Так, гибкие законодательные квоты установлены в настоящее время в 37 странах мира16. Например, именно они по состоянию на май 2014 года установлены в законодательстве о выборах в Европарламент семи стран ЕС. Это Бельгия, где кандидаты-женщины должны составлять не менее 50 % выдвигаемых каждой партией кандидатов), Франция (50 %), Греция (1/3), Польша (35 %), Португалия (33 %), Словения (35 %), Испания (40 %).
Требования гибких квот установлены законом и применительно к выборам в национальные парламенты, а также в органы регионального управления и местного самоуправления, например, в Аргентине, Бельгии, Польше, Франции, Швеции, ФРГ, Кыргызстане, Узбекистане, Молдове, Намибии. В Аргентине существует дополнительное положение, по которому женщины должны занимать «выигрышные» позиции, то есть их фамилии не должны располагаться лишь в конце партийного списка. Во Франции женщины должны составлять половину списка кандидатов каждой партии при проведении выборов по пропорциональной избирательной системе, причем фамилии женщин и мужчин должны чередоваться строго через одну (при этом списки являются жесткими, что дает гарантию представительства женщин в Сенате, региональных и местных органах). Кроме того, половину кандидатов, выдвигаемых каждой партией в одномандатных округах при проведении выборов депутатов Национального собрания, тоже должны составлять женщины. Французский Закон от 6 июня 2000 года17 о поправках в Избирательный кодекс, устанавливающий указанные правила гендер-ного паритета, предусматривает и санкции за
нарушения партиями этих требований: партии, представившие списки кандидатов, не соответствующие требованиям паритета, не допускаются к участию в соответствующих выборах. Если же требования паритета нарушены при выдвижении мажоритарных кандидатов, на соответствующую партию налагаются финансовые санкции (сокращение государственного финансирования соответствующей партии). В Польше новый Избирательный кодекс 2011 года18 устанавливает, что не менее 35 % кандидатов в партийных избирательных списках, а также среди кандидатов-одномандатников, выдвигаемых одной партией, на выборах всех уровней должны быть представителями женского пола.
Добровольные партийные квоты (тоже в основном гибкие) для выборов Европарла-мента существуют в разных масштабах (в смысле установления их для себя неодинаковым количеством действующих в стране партий) в 14 государствах — членах ЕС. Это Австрия (три партии установили для себя квоты), Хорватия (одна партия), Кипр (две партии), Чехия (одна), ФРГ (четыре), Румыния (две), Словения (одна), Швеция (три), Соединенное Королевство (одна партия — Лейбористская). Квоты установлены в диапазоне от 20 % (Венгерская социалистическая партия) до 50 % (целый ряд партий, включая британских лейбористов, австрийских зеленых, Демократическую партию Италии и т. д.). Существуют и иные механизмы стремления партий к расширению возможностей женщин по участию в управлении. Например, на каждом партийном съезде немецкого ХДС генеральный секретарь докладывает о положении с обеспечением равных возможностей женщин и мужчин19.
Жесткие законодательные квоты, согласно которым женщины должны составлять определенную часть избранных парламентариев, установлены в законодательстве о выборах развивающихся стран, в основном в национальные парламенты. Так, в соответствии с Конституцией Ирака 2005 года представительство женщин в Совете представителей — нижней палате федерального парламента — должно составлять не менее четверти (п. 4 ст. 47). Интересный механизм квотирования предусмотрен Конституцией Бангладеш. В соответствии с поправкой, внесенной в 2004 году в статью 65 Конституции 1972 года, одно-
палатный парламент страны — Национальное законодательное собрание — состоит из 300 избираемых населением депутатов, которые после своего избрания избирают еще 45 депутатов-женщин. Тем самым из 345 мест в парламенте как минимум 45 гарантировано женщинам. Впрочем, как подчеркнуто в Конституции, такое резервирование не препятствует избранию в парламент женщин посредством прямых выборов. Устанавливает квоты для женщин в избираемых органах и Конституция Туниса 2014 года (ст. 34, 46).
7. Практические результаты политики и законодательных мер «эффективного равенства»
Следует отметить, что квотирование дает определенные результаты в смысле увеличения представительства женщин в политических управленческих структурах, особенно в странах, в которых его установление подкреплено продуманными механизмами. Те цифры присутствия женщин в парламентах мира, которые были приведены выше, являются приблизительно в два раза большими, чем те, которые существовали по состоянию на 1995 год, начиная с которого, как принято считать, квотирование стало тенденцией20.
Резервирование же, не сопровождающееся детальной регламентацией процедур и иных гарантий его реализации, дает более скромные результаты, но все же приводит к некоторому увеличению числа женщин во властных структурах, несмотря на сопротивление политике гендерного паритета, нередко оказываемое политическими партиями, общественным мнением, а то и судебной и иной правоприменительной практикой21. Например, в Польше, во многом из-за несовершенства механизмов, содержащихся в Избирательном кодексе, партии располагают женские фамилии в конце списков, а в рамках мажоритарной избирательной системы выдвигают их лишь в тех округах, где соответствующая партия обречена на поражение, то есть чисто формально. Из-за несовершенства законодательства и сопротивления партий в Польше проведение выборов после установления квот кандидатов дало не очень значительное увеличение числа женщин в представительных органах. В результате выборов 2007 года женщины занимали лишь 20 % от
общего числа мест в Сейме и 8 % в Сенате. После парламентских выборов, проведенных в 2011 году уже на основе нового Избирательного кодекса, ситуация стала немного лучше: теперь в Сейме 110 женщин (23 %, то есть на 16 человек больше, чем в течение предыдущего созыва) и 13 женщин (13 %, то есть на 5 человек больше) в Сенате22.
Заметно возрастает в последние годы число женщин в правительствах различных государств. Так, в действующем (по состоянию на июнь 2013 года) правительстве Франции Ж. М. Эро 17 женщин из 35 его членов, в ФРГ 7 из 17. Первенство по числу женщин, занимающих министерские посты, принадлежит Финляндии — там 63 % Кабинета министров составляют женщины. В Норвегии и Испании женщины занимают более половины кресел в правительстве (по 53 %), в США — 33 %; России 17 % министров — женщины.
Как видно, впечатляющих результатов удалось добиться в основном западным странам, активно проводящим политику выравнивания гендерных возможностей, в том числе посредством установления квот. В общемировых же масштабах результаты выглядят скромнее. Согласно последним данным ООН, сегодня в 10 % стран главы государств и правительств — женщины. Лишь в 28 странах мира женщины составляют по крайней мере 30 % депутатов парламентов. В США женщины — это 17 % парламентариев, в России — лишь 11 %23. Как видно, несмотря на постепенное увеличение числа женщин в правительствах и парламентах, в значительной части государств они по-прежнему остаются там в меньшинстве.
8. Тендерное квотирование и бизнес
Примечательно, что форсирование представительства женщин в высших эшелонах управления распространяется в ряде стран не только на сферу публичной власти: тенденция способствовать законодательными мерами раскрытию интеллектуального и творческого потенциала женщин охватила не только избирательное, но и корпоративное право. В данной сфере также применяется как жесткое, так и гибкое квотирование. Ряд стран Евросоюза в настоящее время законодательно ввел квоты для женщин в руководящих структурах
крупного бизнеса (как государственных, так и частных). Это Норвегия, Бельгия, Франция, Испания, Италия, Нидерланды и Исландия, Германия, Швеция. За пределами Европы квоты для женщин в руководящих органах государственных компаний установили еще 10 стран как для государственных, так и для частных компаний; они из всех неевропейских стран существуют лишь в Малайзии24.
Первопроходцем на данном пути была Норвегия. Там впервые в мире в 2003 году законом введены квоты для женщин в наблюдательных советах крупных компаний. Данный закон обязал компании к 2008 году довести число женщин в советах директоров до 40 %. За неисполнение закона компаниям грозят штрафные санкции. Нововведение дало результаты: если на момент принятия соответствующего закона женщины занимали лишь 7 % мест в советах директоров публичных компаний, то сегодня Норвегия — рекордсмен по доле женщин в бизнес-элите. С 2008 года в почти 400 зарегистрированных концернов действует «женская квота» в 40 %. Причем, по словам норвежского министра по делам детей, равноправия и интеграции Э. Люсбаккен (наличие такого министерского портфеля само по себе красноречиво и примечательно), упомянутый закон способствовал увеличению количества женщин в топ-менеджменте в целом, то есть также в компаниях, не затронутых законом о квотах. В 2007 году похожий закон был принят в Испании, там 40-процентная квота намечена на 2015 год. Испанский закон носит более мягкий и рекомендательный характер, никаких санкций против компаний не предусмотрено. Третьей страной, которая сочла возможным законодательно вмешиваться в подбор руководителей бизнесом, причем наиболее радикально, стала Франция. 13 января 2011 года Парламентом был принят закон, согласно которому к 2017 году 40 % мест в советах директоров публичных компаний, а также компаний с оборотом более 50 млн евро в год должны занимать женщины. За нарушение квоты грозят серьезные санкции: назначение директоров-мужчин в таком случае будет считаться нелегитимным, более того, без необходимых 40 % женщин компаниям будет запрещено оплачивать работу всего совета25. По оценкам хедхантеров, чтобы выполнить требования упомянутого закона, компаниям при-
дется в ближайшие годы нанять на руководящие посты около 1 350 женщин26.
Евросоюз планирует обязать все государства-члены ввести подобные квоты. Вопрос о квотировании поставлен и в повестку дня Евросоюза. Так, в 2012 году принята Директива Европейского парламента и Совета Европы об улучшении гендерного баланса среди членов совета директоров, не являющихся исполнительным лицом в компаниях, зарегистрированных на фондовых биржах27.
Мягкое же квотирование предполагает лишь обязательное участие в конкурсе на одно место представителей обоих полов. В Швеции мягкое квотирование является обязательным в конкурсах на руководящие посты не только в политических структурах, но и в экономических.
Следует отметить, что позитивные действия по выравниванию фактических возможностей мужчин и женщин по самореализации в частном секторе предусмотрены в ряде государств и на региональном уровне. Так, весьма разветвленным в данной сфере является земельное законодательство в ФРГ, предусматривающее как квотирование, так и оказание женщинам предпочтения перед мужчинами при приеме на работу и карьерном росте в сферах, где они представлены непропорционально, до тех пор пока пропорция не будет достигнута. 21 сентября 2012 года законодательный орган федеральной земли Гам-бург-Бюргершафт принял закон о введении 40-процентной квоты для женщин в совете директоров и/или иных наблюдательных советах коммерческих предприятий, продающих акции на биржах. Данные требования должны быть введены в компаниях в два этапа к 1 января 2023 года.
9. Значение гендерного квотирования
топ-позиций в современном обществе
Повышенное внимание законодательства к обеспечению вовлеченности женщин в сферу публично значимой интеллектуальной деятельности, прежде всего квотирование, оценивается неоднозначно не только судебной практикой, но и общественным мнением, политиками, а также научным сообществом. Оно вызывает вопросы, сомнения, непонимание и неодобрение определенной части об-щества28 и требует некоторых пояснений.
В самом деле, по справедливому замечанию Дж. Ст. Милля (1806—1873), свободные выборы просто по определению не способны обеспечить в составе представительного органа слепок социальной структуры общества29. Никогда парламенты и иные представительные органы демократических государств не были таким слепком и не претендовали на это: в их составе всегда мало были представлены рабочие и представители иных неинтеллектуальных профессий, а также малообеспеченные граждане и женщины (такое положение вещей традиционно служило мишенью критики со стороны социалистической государственно-правовой доктрины и пропаганды, что само по себе выступает убедительным доказательством невозможности отражения свободно избранным представительным органом социальной структуры населения от противного: общеизвестно, что более или менее точное воспроизведение составом социалистических представительных органов социального состава населения являлось результатом партийной разнарядки, а не результатом свободного волеизъявления избирателей). Более того, именно относительно представительства женщин в выборных органах тот же Дж. Ст. Милль писал (правда, отстаивая избирательные права женщин), что разграничение прав избирателей и избираемых по признаку пола столь же глупо и неоправданно, сколь и разграничение таких прав в отношении людей разного роста или цвета волос30. Это замечание можно отнести в принципе и к отправлению любых должностей и функций: подбор кадров должен осуществляться, исходя из уровня квалификации и профессионализма претендентов, а никак не из их половой принадлежности.
Тем не менее следует констатировать, что в настоящее время, по-прежнему не стремясь к обеспечению адекватного представительства всех слоев населения в представительных органах, законодательство о выборах и политических партиях целого ряда «старых» демократий стало проявлять особую заботу об обеспечении представительства именно женщин. Почему возникла данная тенденция и насколько она обоснованна?
Представляется, что внимание законодательства к обеспечению политических (права быть избранными и права на равный доступ к государственной службе) и трудовых прав
именно женщин обусловлено прежде всего тем, что именно их недостаточная представленность на руководящих позициях вступила в настоящее время в очевидное противоречие с постулатами социальной справедливости. Действительно, в течение тысячелетий традиционное общество требовало разграничения функций мужчин и женщин и при этом для создания общественного продукта достаточно было задействовать половину населения, притом более сильную физически, а образом жизни человечества и вопросом выживания той или иной общности была война, требовавшая опять же участия наиболее сильных физически членов общества, то есть мужчин. В то же время условия традиционного общества требовали постоянного присутствия дома кого-либо из членов семьи (с целью поддержания тепла, воспитания детей, ведения хозяйства). Для этого физической силы требовалось меньше, поэтому данные функции выполняли женщины. Все это обусловило строгое разграничение социальных ролей мужчин и женщин и сделало мужскую часть населения наиболее уважаемой и психологически воспринимаемой как наиболее социально значимой, одновременно создавая лучшие условия для интеллектуального развития мужчин по сравнению с женщинами, что, в свою очередь, сформировало предпосылки для имущественной зависимости женщин от мужчин. В таких условиях, естественно, в работе социально значимых институтов участие принимали только мужчины. С появлением выборных представительных органов в полной мере это стало относиться и к их формированию.
В индустриальном обществе условия социальной жизнедеятельности коренным образом изменились. Участие женщин в создании общественного продукта стало необходимым (технический прогресс в индустриальном обществе чрезвычайно расширил масштабы общественного производства, в котором использования в качестве рабочей силы только мужчин оказалось недостаточно) и возможным (новые технологии предполагают меньшую значимость физической силы, а развитие социально-бытовых служб сделало необязательным постоянное присутствие женщины дома); при этом войны, опасности и победы в которых делали мужчин наиболее уважаемыми членами общества, обеспечивавшими его защиту и выживаемость, перестали быть по-
стоянными спутниками существования человечества.
Инерция же мышления в новых условиях сохранилась: женщины по-прежнему менее востребованы и задействованы на интеллектуальных работах, чем мужчины, общественное мнение зачастую не расположено рассматривать их как равных с мужчинами претендентов на занятие тех или иных позиций, требующих интеллектуальных усилий. Это не только не соответствует требованиям социальной справедливости и солидарности, то есть затрудняет самореализацию и развитие женщин, но и сдерживает прогресс общества в целом, поскольку интеллектуальный потенциал половины его членов оказывается востребованным не полностью. При этом простое требование строгой реализации принципа равноправия в рассматриваемой сфере на практике оказывается недостаточным. Как писал Дж. Ст. Милль, женщины нуждаются в правах и их гарантиях больше, чем мужчины, поскольку, «будучи физически слабее, они испытывают большую необходимость в покровительстве закона и общества»31. Именно поэтому законодательство целого ряда западных стран пошло по пути закрепления «положительных действий» с тем, чтобы сгладить фактическое неравенство возможностей, непреодолимое посредством применения одного лишь принципа формального равноправия.
Таким образом, проявление конституционно-правовым и трудовым законодательством солидарности по отношению к женщинам с целью оказания им помощи в преодолении долговременной дискриминации в политической и экономической сферах имеет не только альтруистическую и компенсационную направленность, что само по себе общественно полезно как средство увеличения гуманистической составляющей в психологии социума, но и может содействовать общественному прогрессу, создавая условия для мобилизации интеллектуального и творческого потенциала половины человечества. Действительно, как показали результаты изучения норвежского опыта квотирования доли женщин в руководстве бизнесом, в первые годы компании проигрывают от введения квот. Согласно исследованию Мичиганского университета (результаты были опубликованы в 2009 и 2010 годах), реформа негативно сказалась на финансовых показателях норвежских компаний.
Однако в долгосрочной перспективе компании со смешанным руководством значительно выигрывают и в организации работы, и финансово. Американский профессор С. Пейдж, занимающийся сложными системами в экономике, политике и социологии, разработал математические модели, которые доказывают: гетерогенные группы, состоящие из людей разного пола и происхождения, с разным жизненным опытом и типом мышления, справляются с задачами лучше, чем гомогенные группы. Исследования, проводимые консалтинговой компанией «McKinsey» с 2007 года, подтверждают: компании с наибольшей долей женщин в топ-менеджменте развиваются успешнее, чем их конкуренты, где руководящие посты занимают исключительно мужчины. По данным за 2007—2009 годы, рентабельность капитала в компаниях со смешанным руководством была на 41 % выше, чем у компаний с исключительно мужской командой, маржа прибыли — на 56 % выше32.
При этом усиленные гарантии обеспечения представительства женщин в сфере социально значимой интеллектуальной деятельности не рассматриваются международным правом как проявление позитивной дискриминации: «принятие государствами-участниками временных специальных мер, направленных на ускорение установления фактического равенства между мужчинами и женщинами, не считается... дискриминационным... эти меры должны быть отменены, когда будут достигнуты цели равенства возможностей и равноправного отношения» (ст. 4 Конвенции ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин от 14 декабря 1979 года33).
10. Заключение
Проведенный в настоящей статье анализ содержания и предназначения гендерных квот позволяет заключить, что в качестве временной меры, призванной сгладить фактическое неравенство полов, их установление и использование совершенно оправданны. Действительно, в новых исторических условиях, когда объективная необходимость в жестком разделении гендерных ролей и функций отпала, а инерционное мышление и фактическое вековое неравенство препятствуют утверж-
дению дополнительных, равных с мужчинами возможностей для адекватного занятия способными женщинами жизненных позиций и развития интеллектуального и творческого потенциала женщины в принципе, данные возможности активизировать на первых порах искусственно вполне целесообразно. Поэтому меры, предпринимаемые для расширения участия женщин в управлении, следует считать одним из направлений «положительных действий», а также очередным великим историческим актом социальной солидарности и справедливости.
Алебастрова Ирина Анатольевна — кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и муниципального права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА).
ialebastrova@mail.ru
1 См.: http://www.ipu. org.womeninparliaments (дата обращения: 30.01.15).
2 По состоянию на 2014 год среди 854 лауреатов Нобелевской премии женщин насчитывалось лишь 45 (URL: http://www.nobeliat.ru/countries. php), а в числе 20 самых великих мыслителей по версии журнала «Тайм» — лишь две женщины (см.: Time. Vol. 153. 1999. 29 March. No. 12).
3 См.: Кабышев С. В., Чучелина Н. Н. Канадский опыт политики гендерного равенства: перспективы его использования в России // Конституционные ценности: содержание и проблемы реализации : материалы международной научно-теоретической конференции 4—6 декабря 2008 г. Т. 1. М. : РАП, 2010. С. 226-238.
4 См.: Карамурзова И.Б. Проблемы гендерного равенства в трудовом праве России : Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 3.
5 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2009 г. № 187-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Маркина Константина Александровича на нарушение его конституционных прав положениями статей 13 и 15 Федерального закона «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей», статей 10 и 11 Федерального закона «О статусе военнослужащих», статьи 32 Положения о порядке прохождения военной службы и
пунктов 35 и 44 Положения о назначении и выплате государственных пособий гражданам, имеющим детей // СПС «КонсультантПлюс». URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?req=doc;base=ARB;n=256778.
6 См.: Поленина С. В., Скурко Е.В. Право, ген-дер и культура в условиях глобализации. М. : Формула права, 2009. С. 18.
7 См.: Fredman S. Discrimination Law. 2nd ed. Oxford ; New York : Oxford University Press, 2012. P. 45-50.
8 URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_ conv/conventions/cedaw.shtml (дата обращения: 30.01.15).
9 Шинелева Л. Т. Путь в XXI век. Четвертая Всемирная конференция по положению женщин (Пекин, 1995). М. : Изд-во МГСУ «Союз», 1995. С. 46.
10 См.: URL: http://www.europarl.europa.eu (дата обращения: 30.01.15).
11 См.: URL: http://www.quotaproject.org (дата обращения: 30.01.15).
12 См.: Котовская М.Г, Шалыгина Н.В. Тендерные проблемы в странах Латинской Америки // Латинская Америка. 2005. № 4. С. 157-171.
13 См.: Женщина в обществе: мифы и реалии : c6. ст. М. : Информация XXI век, 2000. С. 58.
14 См.: Акимова Ю.А. Конституционный принцип равноправия мужчины и женщины (на примере законодательства РФ и ФРГ). М. : Форелементс, 2007. С. 91-94.
15 См.: URL: http://hj.tribunalconstitucional.es/ docs/B0E/B0E-T-2008-3852.pdf (дата обращения: 30.01.15).
16 См.: URL: http://www.quotaproject.org (дата обращения: 30.01.15).
17 URL: http://www.legifrance.gouv.fr (дата обра-щения:30.01.15).
18 Закон от 5 января 2011 года — Избирательный кодекс. См.: Dziennik Ustaw. 2011. Nr 21. Poz. 112.
19 См.: Журнал о выборах. 2008. № 3. С. 53.
20 См.: URL: http://www.europarl.europa.eu (дата обращения: 30.01.15).
21 См.: Годарт Т. Женщины в политике Франции: является ли паритет наилучшим путем к восстановлению равновесия? // Правовые исследования во Франции : c6. науч. трудов / под ред.
B. В. Маклакова. М. : ИНИОН РАН, 2007.
C. 84-91.
22 См.: Следзинская-Симон А., Боднар А. Избирательные гендерные квоты в Польше: теория и практика гендерного равноправия // Срав-
нительное конституционное обозрение. 2013. № 1 (92). С. 108-117.
23 См.: URL: http://news.tut.by/society/277975. html (дата обращения:30.01.15).
24 См.: URL: http://www.un.org/ru/documents/ (дата обращения: 30.01.15).
25 См.: URL: http://www.legifrance.gouv.fr (дата обращения:30.01.15).
26 См.: Французские компании срочно ищут женщин. URL: http://www.superjob.ru/community/ chat/53423/.
27 См.: URL: http://blogs.r.ftdata.co.uk/brussels blog/files/2012/09/lSC-draft-Directive-2.pdf (дата обращения:30.01.15).
28 См.: Поленина С. В., Скурко Е.В. Указ. соч. С. 6-10.
29 См.: Милль Дж. Ст. Рассуждения о представительном правлении. Челябинск : Социум, 2006. С. 187-188.
30 См.: Там же. С. 189.
31 См.: Там же.
32 См.: Золотые юбки. В Европе бум: на посты топ-менеджеров срочно ищут женщин. www.forbes.ru/karera/menedzhment/62151-2о1о1уе-уиЬЙ (дата обращения: 30.01.15).
33 См.: Международные акты о правах человека : сб. документов. 2-е изд. М. : Норма, 2002. С. 251.
