CC BY
42ЭТАЖИ ДЕМОКРАТИИ ПО-ПОЛЬСКИ
Избирательные гендерные квоты в Польше: теория и практика гендерного равноправия
Анна Следзинская-Симон, Адам Боднар
В польше закон об избирательной квоте для женщин появился как гражданская инициатива, разработанная Конгрессом женщин - новым женским общественным движением. В статье анализируются факторы, приведшие к успеху этой инициативы. В отличие от других стран, польский закон шел, что называется, снизу вверх, и обладает сильной демократической легитимностью. Хотя закон не смог значительно повлиять на уровень представительства женщин в парламенте, он задал направление обсуждению гендерных вопросов в обществе.
^ Гендерная квота; гендерное равноправие; гражданская инициатива; избирательные права
Идея о введении тендерной избирательной квоты в Польше не нова, однако лишь совсем недавно в Избирательный кодекс были внесены соответствующие изменения: теперь, согласно закону, не менее 35 % кандидатов в избирательных списках должны быть представителями женского пола1. Данная норма представляет собой достаточно редкий случай, когда инициатива гражданского общества становится законоположением. В настоящей работе утверждается, что институт такой квоты, появившийся как инициатива снизу, обладает сильной демократической легитимностью и может в дальнейшем послужить толчком к социальным переменам. Тот факт, что для обеспечения равных и честных возможностей участия женщин в процессе принятия решений избрана форма закона, показывает, что «матери» этой инициативы не верят в эффективность таких механизмов «мягкого права», как, например, носящие добровольный характер партийные квоты2.
В то время как концепция гендерного равноправия или квот является предметом широкой дискуссии в США3, множество европейских стран приняли законодательные ме-
ры, направленные на обеспечение равноправия или вводящие гендерные квоты4 для того, чтобы продвинуться от узких рамок антидискриминационных законов к более гендерно-инклюзивному обществу5. Недавно вопросы гецдерных квот были включены и в повестку дня Европейского Союза6. В отличие от этой эволюции, польский случай показывает, что гендерная квота может быть введена в стране, где антидискриминационные меры применяются и действуют не в полной мере.
Однако применение закона о гендерной квоте на парламентских выборах 2011 года показало, что добиться серьезных изменений в отношении политического представительства женщин за короткий срок невозможно. Также выяснилось, что в условиях отсутствия эффективного механизма защиты от несоблюдения нормы, способной нарушить статус-кво — преобладание мужчин во власти, эта норма не будет претворяться в жизнь теми, кто не разделяет убежденности в необходимости социальных перемен. Тем не менее закон о квотах все же сумел придать новую форму общественной дискуссии о гендерном равноправии. Кроме того, он усилил роль
граждан и их объединений в законодательном процессе. Несомненно, что анализируемый закон не был бы принят, если бы не появилось новое женское общественное движение — Конгресс женщин (Крщ^ КоЫе1). И хотя этот Конгресс первоначально задумывался как своего рода разовое мероприятие — женский форум, его съезды проводились в последующие годы вновь и вновь7.
В то время как победа в споре о конституционности законопроекта явилась бесспорным успехом граждан (женщин), она одновременно означает отказ от идеи гендерного паритета в пользу гендерной квоты. Этот компромисс свидетельствует не просто о количественных изменениях, потому что тендерный паритет отражает качественно другой подход к гендерным проблемам. Как следствие, дебаты, сопровождавшие законопроект о квоте, сфокусировались на конституционных противоречиях между формальными и содержательными аспектами равенства8, в то время как проблемы недостаточного политического представительства женщин, ущемление их гражданских прав и недостатки демократических процессов отдельно не обсуждались9. В этом отношении компромисс между «паритетом в законопроекте» и «квотами в законе» отдаляет перспективы «паритетной демократии»10.
I. Политическое представительство женщин в Польше: положение дел
В Польше женщины получили избирательные права в 1919 году. В период с 1919 по 1939 год их представительство составляло лишь 1,9 % в Сейме (нижней палате парламента) и 3,8 % в Сенате (верхняя палата). В годы номинального парламентаризма при коммунистическом режиме (1952—1989) женское представительство не превышало 23 %. Необходимо заметить, что даже тогда женщин не было в органах правящей партии, принимавших решения. После 1989 года ситуация осталась прежней11, и при проведении неолиберальных реформ, определивших положение женщин в семье и в новой рыночной экономике, их политический голос не было слышно.
Представляется, что в Польше доминирование мужчин в политике является следствием социологических и культурных факторов12,
в то время как преимущества, отдаваемые мужчинам политическими партиями, могут быть объяснены желанием последних консолидировать существующее распределение власти. До принятия Избирательного кодекса опросы общественного мнения демонстрировали, что именно политики были настроены по отношению к гендерному равенству более враждебно, чем другие слои населения13. Тем не менее некоторые политические партии ввели в 2001 году добровольные внутрипартийные квоты, что способствовало незначительному росту женского представительства в следующем созыве парламента14.
К 2010 году женщины занимали лишь 20 % от общего числа мест в Сейме и 8 % в Сенате. После парламентских выборов, проведенных в 2011 году уже на основе нового Избирательного кодекса, ситуация стала немного лучше — теперь в Сейме 110 женщин (23 %) и 13 женщин (13 %) в Сенате. Таким образом, Польша занимает 43-е место среди 186 стран, проанализированных Межпарламентским союзом, с точки зрения уровня женского представительства15. Среди политических партий, представленных в Сейме, только правящая партия — «Гражданская платформа» — имеет в составе своей фракции 35 % женщин (72 женщины, 135 мужчин)16.
На местных выборах в 2010 году процент женщин, избранных в представительные органы (советы) гмин, повятов и воеводств, вырос с 23 до 26 %, а количество женщин в избирательных списках увеличилось с 18 до 23 %. В то же время среди кандидатов, баллотировавшихся на пост мэров, было лишь 10 % женщин. Прямую связь между количеством женщин-кандидатов на выборах мэров и количеством женщин-мэров следует рассматривать как результат применения правила большинства и системы прямого голосования за конкретного кандидата. Более того, существует риск того, что процесс выдвижения единственного кандидата на выборах мэра политической партией контролируется должностными лицами-мужчинами.
Наконец, в парламенте очень мало женщин, занимающих какие-либо ключевые посты. Так, только после последних парламентских выборов спикером Сейма стала женщина17. В свете теории «критической массы», предложенной Друд Далеруп18, приведенные
выше факты показывают, что женское представительство в Польше не является эффективным, потому что, во-первых, женщины составляют менее 30 % от общего состава членов в органах, принимающих решения, во-вторых, среди женщин отсутствуют харизматические фигуры19. Следовательно, они не имеют реальных рычагов управления и не могут повлиять на процесс принятия решений20.
Необходимо заметить, что стремление к социальным изменениям, направленным на улучшение условий участия женщин в избирательных кампаниях, исходит от женщин, у которых есть политические амбиции, которые проявляют интерес к общественно-политическим проблемам и которые могут стать потенциальными кандидатами на выборные должности благодаря своему экономическому и социальному статусу. И хотя Конгресс женщин по большей части выражает взгляды женской элиты, последняя сумела мобилизовать как остальных женщин, так и общество в целом на поддержку закона о гендерном паритете (позднее — об избирательных квотах). Делая обязательным увеличение количества женщин в избирательных списках, они преследовали цель расширить женское представительство в парламенте и в местных органах власти. Они полагали, что это в дальнейшем, будет, в свою очередь, способствовать включению ожиданий и опыта женщин в политико-правовой контекст21.
II. Женские общественные движения и активизация кампании в поддержку гендерного равноправия в Польше
После 1989 года были сформированы первые независимые женские общественные движения, но они оказались, образно говоря, на перекрестке двух противостоящих друг другу идеологий — позиций Католической церкви и западного феминизма второй волны. Это противостояние консерватизма и феминизма до сих пор влияет на формирование женского общественного движения в Польше в целом. Женские организации остаются разделенными по основным идеологическим направлениям, отражая неоднородность польского общества. В условиях подобной поляризации Конгресс женщин стал институтом, сплотившим граждан не против собственного правительства или Европейского Союза, а в стрем-
лении к системным изменениям. В 2009 году участники первого Конгресса считали, что введение закона, устанавливающего гендер-ный паритет в избирательном процессе, послужит толчком к таким изменениям. Решение о необходимости достижения последовало за провалом Женской партии (РагНа Ко-Ь/е/). В 2007 году она не смогла преодолеть 5-процентный избирательный барьер, а в 2009-м даже не выдвигалась на выборах в Европейский парламент.
Первый Конгресс женщин, прошедший в июне 2009 года, собрал 3 000 делегатов. Это стало своего рода ответом на игнорирование роли женщин в антикоммунистическом сопротивлении и проведении демократических реформ во время официальных торжеств по поводу 25-летия движения «Солидарность» и 20-летия демократического транзита. Ощущение разочарования и утраты иллюзий подвигло участников Конгресса организовать празднование упомянутых дат, что называется, женщинами для женщин. Фактически, им «удалось создать чувство общности эмоциональной, нежели политической общности»22. Важно, что это было не объединение против какого-либо «врага», но социальное движение, призванное обозначить новое место польских женщин в польском обществе.
Конгресс женщин возник как акт солидарности женщин, которые, будучи вынуждены трудиться в низкооплачиваемых отраслях экономики либо оставшись без работы вообще, оказались лишены многих социальных преимуществ и социальной поддержки. Перед ними встало огромное количество социальных проблем: рост бедности среди женщин, недостаточное участие в бизнесе и политике, высокий уровень безработицы, отсутствие эффективных механизмов защиты от домашнего насилия, неисполнение алиментных обязательств, отсутствие признания и защиты репродуктивных прав23.
Более того, появление как Конгресса женщин, так и закона о гендерной квоте было результатом именно национального женского движения, без влияния Европейского Союза. Тем не менее Европейский Союз также сыграл не последнюю роль в налаживании отношений между правительством, политическими лидерами и женскими организациями, способствуя их взаимопониманию и выработке компромиссных решений. После присое-
динения Польши к Европейскому Союзу польские женщины получили возможность взаимодействовать с международными организациями, такими как Европейское женское лобби (European Women's Lobby). Соответственно, через эти международные организации можно было оказывать большее давление на правительство в вопросах тендерного равенства, а также влиять на общую политику в данной сфере. Они могли также представлять интересы польского женского сообщества перед международными органами мониторинга, представляя альтернативные отчеты, действуя как независимые посредни-ки24. Тем не менее до сих пор женские организации, участвующие в выработке и принятии политических решений, отмечают, что польское правительство по-прежнему индифферентно в отношении гендерных вопросов, не проводит публичных консультаций и не принимает всерьез их мнения.
Более того, гендерное равенство в Польше было предметом длительной дискуссии в обществе, что стало серьезным препятствием для имплементации директив Европейского Союза о равном обращении. После вступления в Европейский Союз Польша не полностью имплементировала нормы права ЕС, что даже послужило поводом для Европейской Комиссии возбудить дело о нарушении Польшей своих членских обязательств. В 2010 году, однако, принятие Закона о равном обращении25 было расценено как завершение процесса имплементации в антидискриминационной сфере, и поэтому Европейская Комиссия отозвала две жалобы против Поль-ши26. Парадоксально, но Европейская Комиссия посчитала формальное принятие этого закона достаточным условием для того, чтобы признать этот закон включенным в правовую систему Польши, не проведя никакой оценки его содержания. Комиссию не насторожило, что название акта звучало как Закон об имплементации некоторых нормативных положений Европейского Союза в области обеспечения принципа равного обращения. В названии же крылась настоящая цель законодателя — избежать процесса о нарушении членских обязательств государства — члена ЕС в Европейском Суде по правам человека.
Тем не менее не нужно забывать, что ген-дерные квоты являются, по большей части,
заимствованной моделью27, и международные организации оказали сильное влияние на их принятие, действуя в качестве морального рычага и организатора дискуссий на эту тему в других странах. Члены Конгресса женщин работали вместе с международными экспертами, и в 2008 году решающим толчком к разработке законопроекта о гендерном паритете стал всеобъемлющий доклад «Системы избирательных гендерных квот и их применение в Европе», утвержденный Европейским парламентом. Кульминацией презентации польской версии доклада стало присутствие Друд Далеруп на конференции, организованной в Сейме Конгрессом женщин за два дня до представления закона о гендерном равноправии Маршалу Сейма.
III. Гендерное равноправие как гражданский проект
Первый Конгресс женщин завершился принятием декларации о намерении закрепить принцип гендерного равноправия в избирательном законодательстве. Стратегия дальнейших действий заключалась в том, чтобы сделать это через институт законодательной инициативы граждан28. За короткое время лидерами Конгресса женщин был создан Гражданский комитет законодательной инициативы «Время для женщин», и было собрано более 100 000 подписей в поддержку законопроекта. Подобная демократическая легитимность института законодательной инициативы граждан способствует тому, что Маршалу Сейма, который может буквально «заморозить» законодательный процесс, в данном случае сделать это далеко не так просто29. Кроме того, окончание срока легислатуры останавливает всю работу в парламенте, но если рассматривается законодательная инициатива граждан, то следующий состав парламента обязан провести первое чтение такого законопроекта в течение шести месяцев после начала срока своей деятельности30.
Как уже отмечалось, принятие закона о гендерной квоте было результатом динамичного взаимодействия между политиками и гражданами. Инициатива получила поддержку правительства только после того, как результаты опросов общественного мнения показали, что большая часть общества выступает за ее введение31. Таким образом, одобре-
ние инициативы о гендерной квоте представляло собой политическое решение, продиктованное результатами опросов общественного мнения, что, в свою очередь, позволило правящей коалиции не рисковать собственной поддержкой. Однако вскоре после того, как законопроект был внесен в Сейм32, были высказаны серьезные сомнения относительно его конституционности, в частности относительно соответствия принципам национального суверенитета, политического плюрализма, равенства и свободных выборов. Подобные конституционные баталии разворачивались вокруг избирательных гендерных квот и в других европейских странах, приводя иногда к внесению конституционных попра-
вок33.
В сравнительном аспекте успех законодательной инициативы о введении гендер-ных квот зависит от следующих условий:
1) признание на конституционном уровне общего принципа содержательного равенства;
2) признание на конституционном уровне общего принципа действительного равенства в сфере политического представительства;
3) возможность внесения конституционных поправок, если два первых условия не отражены в тексте конституции; 4) установка, что действительное равенство женщин стоит выше формального равенства мужчин в сфере политического представительства. Например, во Франции не было выполнено первое условие, так как ни Декларация прав человека и гражданина 1789 года, ни Конституция 1958 года не содержали четко очерченных границ действительного равенства. Поэтому в 1999 году в Конституцию были внесены из-менения34. Итальянская Конституция сначала гарантировала равенство только в отношении обеспечения «полного развития человеческой личности и эффективного участия всех трудящихся в политической, экономической и социальной организации страны»35. Поэтому в 2001 и 2003 годах в нее также вносились поправки для того, чтобы мог быть введен в действие механизм избирательных квот. А вот в Испании и Польше были соблюдены все условия, хотя в Испании была попытка оспорить конституционность соответствующего закона36. В связи с этим ситуация в Польше отличается своеобразием, потому что закон об избирательных квотах после вступления в силу не был предметом рас-
смотрения в Конституционном Трибунале (а некоторые положения Избирательного кодекса 2011 года признавались противоречащими Конституции)37.
Как Канцелярия Сейма, так и Конгресс женщин провели экспертизу конституционности проекта. Хотя экспертные заключения и противоречили друг другу, мнения о соответствии проекта Конституции оказались весомее. Если бы проект был признан не соответствующим Конституции, пришлось бы рассматривать вопрос о внесении поправок в основной закон, что могло бы остановить законодательный процесс38. А набрать необходимое для прохождения через Сейм конституционной поправки большинство было бы невозможно из-за сильного сопротивления оппозиционной партии «Право и справедливость» — второй по значению политической силы в парламенте. Ее лидеры заявили о готовности обжаловать закон в Конституционном Трибунале, однако не сделали этого. Теоретически Президент также мог задержать принятие закона, наложив вето или инициировав процедуру предварительного конституционного контроля39.
Как только это препятствие было преодолено, проект был рассмотрен в первом чтении в Сейме. Тем временем Конгресс женщин организовал в Сейме конференцию по вопросам гендерного равноправия в сфере избирательных прав. В ней приняли участие многие известные люди, в частности бывший в то время председателем Европейского парламента Ежи Бузек, поддержавший законопроект.
После первого чтения проект был направлен в Чрезвычайный комитет для дальнейшего обсуждения. Однако в комитете уже шла работа над Избирательным кодексом, поэтому законопроект о гендерном равноправии мог застрять там надолго из-за сложностей процесса кодификации. В последующие месяцы женские организации провели кампанию против затягивания рассмотрения законопроекта, являвшегося, по их мнению, политически неудобным для правящего большинства. Во время празднования в 2010 году Международного женского дня на традиционной ежегодной демонстрации, которая носит название «Манифа» (Manifa), прозвучали призывы к принятию закона. Позже была проведена серия протестов в Интернете, на-
правлялись письма в Чрезвычайный комитет с требованием об ускорении работы над проектом. Однако затем в работу парламентариев вмешалась смоленская трагедия 10 апреля 2010 года.
После гибели Президента Польши в числе других 97 высокопоставленных должностных лиц в авиакатастрофе возникла необходимость в проведении досрочных президентских выборов. Неожиданно вопрос о ген-дерном равноправии оказался одним из основных во время предвыборной кампании40. Между тем «Гражданская платформа», поддерживавшая на президентских выборах кандидатуру Бронислава Коморовского, сделала выбор в пользу гендерной квоты вместо гендерного паритета. Совпадение сроков проведения президентской кампании и второго Конгресса женщин, который прошел 18—19 июня 2010 года (за два дня до первого раунда президентских выборов), стало поворотной точкой в судьбе закона о квотах. Более того, Б. Коморовский, кандидат в президенты и одновременно исполняющий обязанности Президента страны, был приглашен на этот конгресс, где выразил поддержку введения 35 % квот для женщин в избирательных списках. Конечно, это заявление в большей степени было направлено на то, чтобы привлечь голоса женской части избирателей в тот момент, когда вопрос о введении гендер-ных квот стал широко обсуждаться.
После победы Б. Коморовского на президентских выборах в июле 2010 года работа по законопроекту о квотах ускорилась. Чрезвычайный комитет обсудил поправки к проекту, устанавливавшие возможность проведения женских выборов, но не принял ни одну из них. Также обсуждалась перспектива введения денежных штрафов для партий, допустивших нарушение правила о 35-процентной квоте. Однако был сделан выбор в пользу отказа в регистрации избирательного списка как более эффективной меры обеспечения реализации закона. Наконец, многие важные детали, такие, например, как формирование избирательных бюллетеней на основе «принципа молнии» (чередование кандидатов мужского и женского пола. — Примеч. пер.) и порядок выстраивания кандидатов в списках, были исключены из окончательного варианта закона, что, как нам представляется, снизило его эффективность.
Выборы в местные органы власти прошли в Польше 21 ноября 2010 года, и, несмотря на то что к тому моменту закон еще не вступил в силу, Конгресс женщин сумел убедить все избирательные комитеты принять во внимание принцип гендерного равноправия при формировании списков кандидатов. Более того, Конгресс женщин организовал тренинги для тех женщин, которые хотели выдвигаться кандидатами на местных выборах. Так, партия «Союз демократических левых сил» зарегистрировала списки кандидатов, в которых было 30 % женщин. «Гражданская платформа» сделала то же самое, добавив требование, что в некоторых регионах из пяти первых кандидатов, стоящих в списке, двое должны быть женщинами. Всего на этих местных выборах участвовало 30,67 % кандидатов-женщин.
IV. Практика применения закона о гендерной квоте
5 января 2011 года Сейм принял закон, согласно которому в списках кандидатов на выборах в Сейм, Европейский парламент и местные органы власти должно быть минимум 35 % женщин41. В тот же день был принят и новый Избирательный кодекс, урегулировавший все вопросы избирательного права в одном акте. Правило о 35-процентной квоте было также включено в Кодекс, который вступил в силу 1 августа 2011 года, заменив закон о гендерной квоте, действовавший с марта того же года.
Принятие закона о гендерной квоте позиционировалось как наиболее значительное завоевание в области политических прав женщин с того момента, когда они получили право голосовать в 1919 году. Однако парламентские выборы 2011 года показали, что политические партии по-разному подошли к гендерным квотам. Некоторые из них ввели дополнительные внутренние правила, расширяющие возможности женщин по сравнению с законом. Так, «Гражданская платформа» обязалась гарантировать присутствие как минимум одного кандидата-женщины среди первых трех кандидатов в списке и двух среди первых пяти соответственно. Напротив, оппозиционная партия «Право и справедливость» рассматривала женщин скорее как «декоративный элемент» в избиратель-
ных кампаниях, нежели как партнеров в политике.
В результате принятия нового закона число кандидатов-женщин увеличилось в два раза по сравнению с 2007 годом. Из общего числа кандидатов женщины составляли 42 % во всех списках42. Что касается числа кандидатов-женщин на выборах в Сенат, которые впервые проходили по одномандатным избирательным округам, то оно увеличилось с 12,2 % в 2007 году только до 13,8 % в 2011 году. Эти цифры убедили многих активистов за права женщин в том, что не стоит разделять энтузиазм общества относительно того, что закон о квоте сможет резко изменить ситуацию с представительством женщин в парламенте.
Действительно, в новом парламенте женщины заняли лишь на 16 мест больше, чем в предыдущем созыве. Это объясняется тем, что закон о квотах не препятствует партиям применять механизмы, защищающие депутатов текущего созыва, ставя женщин в списках кандидатов на невыгодные места. Лишь 21 % кандидатов-женщин могли претендовать на гарантированное попадание в парламент. В среднем, на верхних позициях обосновались кандидаты-мужчины. Если некоторые партии и ставили кандидатов-женщин на верхние позиции в своих списках, то обычно только в тех избирательных округах, где традиционно была сильна поддержка их политических оппонентов43. Более того, даже если кандидаты-женщины находились наверху списка, они также не могли бы пройти в парламент из-за низких результатов своей партии. В сущности, избрание кандидатов-женщин зависит от успеха их партии и от популярности конкретного кандидата в конкретном избирательном округе44. Возможность кандидатов-женщин выиграть выборы в Сенат осложнилась еще больше в связи с введением системы одномандатных округов. Из-за этого нововведения партии вынуждены выдвигать только сильных кандидатов с серьезными шансами на победу. Сейчас в Сенате 13 женщин, в то время как в 2007 году их было всего 8. И хотя по сравнению с Сеймом это очень маленький успех, прогресс все равно наблюдается.
Когда Рут Рубио-Марин45 говорит о том, что модель демократии равноправия не будет работать в определенных конституционных
рамках, таких, например, как в США46, она не имеет в виду Польшу. В Польше общественные дискуссии по поводу гендерной квоты не велись вокруг категории «женщина» и анти-эссенциалистских47 аргументов, столь распространенных в Великобритании и США48. Более того, в отличие от Франции, введение гендерной квоты не было поводом для пересмотра концепции национального суверенитета и демократического государства, а рассматривалось как шаг навстречу меньшинству, подвергаемому дискриминации. Тем не менее польский закон постигла та же судьба, что и французский закон о равноправии: происходит его искаженное применение политическими партиями, движимыми лишь целью переизбрания49.
V. Заключение
Наиболее примечательной характеристикой процесса введения избирательной квоты для женщин в Польше является то, что сама идея о такой квоте зародилась как гражданская инициатива. Принятие соответствующего закона стало результатом мобилизации Конгрессом женщин движения в поддержку гендерного равенства, а также участия в этом процессе многих известных женщин, без которых провести этот закон через парламент было бы невозможно. Значительным является и тот факт, что за небольшим расширением представительства женщин в парламенте последовало усиление активности Конгресса женщин, что, в свою очередь, вызвало качественный сдвиг в общественных дискуссиях. Сегодня феминистские лозунги и плакаты воспринимаются не как нечто шокирующее, а как еще одно мнение, высказываемое по поводу демократического представительства в Польше50.
В таком контексте рекомендации, принятые на 4-м Конгрессе женщин в сентябре 2012 года, в которых содержится призыв вернуться к идее гендерного паритета, показывают, что закон должен идти шире простого обоснования минимального представительства женщин. Если рассматривать данную проблему через призму равенства, то признание равноправия будет лучшим шагом по сравнению с применением избирательных квот. Дело в том, что при равноправии женщины не воспринимаются как меньшинство. Паритет
также позволяет избежать эссенциалистских последствий применения квот: преимущество женщинам дается не потому, что они просто женщины. С этой точки зрения действующие избирательные гендерные квоты не достигают цели установления демократии равноправия в Польше. В то же время отсутствие каких-либо попыток инициировать процедуру проверки конституционности закона об избирательной квоте показывает, что уже никто не отваживается выступать против акта, получившего столь широкую поддержку со стороны граждан и обладающего легитимностью, даже несмотря на выражавшееся несогласие с заложенной в нем идеей.
Анна Следзинская-Симон — доцент кафедры конституционного права факультета права, государственного управления и экономики Университета Вроцлава.
Адам Боднар — вице-председатель Хельсинского фонда по правам человека в Варшаве, доцент Института прав человека Варшавского университета права и государственного управления.
Перевод с английского С. Заикина.
1 Закон от 5 января 2011 года — Избирательный кодекс. См.: Dziennik Ustaw. 2011. Nr 21. Poz. 112.
2 См.: Electoral Gender Quota Systems and Their Implementation in Europe: Study for the European Parliament's Committee on Women's Rights and Gender Equality / Ed. by D. Dahlerup, L. Freiden-vall. Brussels: European Parliament, 2008; The Quota-Instrument: Different Approaches Across Europe: Working Paper. European Commission's Network to Promote Women in Decision-making in Politics and the Economy, 2011; Pande R., FordD. Gender Quotas and Female Leadership: A Review: Background Paper for the World Development Report on Gender. 2011 (http://www.hks. harvard.edu/fs/rpande/papers/Gender%20 Quotas%20-%20April%202011.pdf).
3 См.: Rosenblum D. Parity/Disparity: Electoral Gender Inequality on the Tightrope of Liberal Constitutional Traditions // University of California Davis Law Review. Vol. 39. 2006. No. 3. P. 1 1 19-1 189, 1123.
4 В мире насчитывается 37 государств, где присутствуют квоты для кандидатов. См.: http:// www.quotaproject.org.
5 См.: Rubio-Marin R. A New European Parity-Democracy Sex Equality Model and why it won't Fly in the United States // American Journal of Comparative Law. Vol. 60. 2012. No. 1. P. 99-126.
6 См. проект Директивы Европейского парламента и Совета Европы об улучшении гендерного баланса среди членов совета директоров, не являющихся исполнительным лицом в компаниях, зарегистрированных на фондовых биржах: http://blogs.r.ftdata.co.uk/brusselsblog/files/ 2012/09/lSC-draft-Directive-2.pdf.
7 См.: http://www.kongreskobiet.pl.
8 Часть 1 статьи 32 Конституции Польши 1997 года закрепляет принцип формального равенства: «Все равны перед законом. Все имеют право на равное отношение к ним публичных властей». Часть 1 статьи 33 говорит о действительном равенстве: «Женщина и мужчина в Республике Польша имеют равные права в семейной, политической, социальной и экономической жизни».
9 См.: RodrigezRuizB, Rubio-Marin R. Constitutional Justification of Parity Democracy // Alabama Law Review. Vol. 60. 2009. No. 5. P. 11711196; Rodrigez Ruiz B., Rubio-Marin R. The Gender of Representation: on Democracy, Equality and Parity // International Journal of Constitutional Law. Vol. 6. 2008. No. 2. P. 287-316.
10 Mateo Diaz M., Millns S. Parity, Power and Representative Politics: The Elusive Pursuit of Gender Equality in Europe // Feminist Legal Studies. Vol. 12. 2004. No. 3. P. 279-302.
11 См.: Kobiety w polityce dwudziestolecia (1989— 2009) // Kobiety dla Polski, Polska dla Kobiet: 20 lat transformacji, 1989-2009: Raport, Kon-gres Kobiet Polskich 2009 / Red. J. Piotrowska, A. Grzybek. Warszawa: Fundacja Feminoteka, 2009. S. 187-202.
12 См.: Fuszara M. Kobiety w polityce. Warszawa: Trio, 2006.
13 В 2009 году 70 % женщин и 52 % мужчин выступали за введение гендерного равноправия. См.: Grochal R. Bring Them In: Poles Firmly for Gender Parity // Gazeta Wyborcza. 2009. 10 lip -ca (http://wyborcza.pl/1,86871,6807954,Bring_ Them_In_Poles_Firmly_for_Gender_Parity.html).
14 См.: Fuszara M. Poland: One Step Forward, One Step Back: A Polish Dance Around the Quota System // Electoral Gender Quota Systems and Their Implementation in Europe / Ed. by D. Dahlerup, L. Freidenvall. P. 72-81.
15 См.: http://www.ipu.org/wmn-e/classif.htm.
16 См.: http://sejm.gov.pl/Sejm7.nsf/page/poslowie_ poczatek_kad.
17 Эва Копач (Ewa Kopacz) — член партии «Гражданская платформа». — Примеч. пер.
18 Друд Далеруп (Drude Dahlerup) — профессор политологии Стокгольмского университета, глава Исследовательского центра «Женщины в политике» (Women in Politics Research Center). — Примеч. пер.
19 См.: Dahlerup D. The Story of The Theory of Critical Mass // Politics and Gender. Vol. 2. 2006 . No. 4. P. 511-522.
20 См.: Fuszara M. Kobiety, mgzczyzni i parytety // Analizy i Opinie. 2009. Nr 98 (http://www.isp.org. pl/files/7447486630671093001252488781.pdf).
21 См.: Phillips A. The Politics of Presence: Political Representation of Gender, Race and Ethnicity. Oxford: Oxford University Press, 1995. P. 57-84; Pitkin H.F. The Concept of Representation. Berkeley, CA: University of California Press, 1967. P. 221-225.
22 Karolczuk E., Saxonberg S. «The Happy Slave» Takes to the Streets: the Strategies for Women's Mobilizations in Poland and Czech Republic after 1989: Paper presented at the 2nd European Conference on Politics and Gender, Budapest, 1315 January 2011. P. 8 (http://www.ecprnet.eu/sg/ ecpg/documents/papers/A-K/KorolczukE.pdf).
23 Конгресс женщин объединил феминистских активисток (Магдалена Шрода, Агнешка Графф), историков (Генрика Кривонос), женщин в бизнесе (Генрика Бохняр) и публичные фигуры (Иоланта Квасьневская, жена бывшего Президента Польши).
24 См.: Fuszara M. Relacje migdzy kobiecymi orga-nizacjami pozarzgdowymi a politykami w okresie akcesji do Unii Europejskiej // Malgorzata F., Magda G., Joanna M. Wspolpraca czy konflikt?: Panstwo, Unia i kobiety. Warszawa: Wydawnictwa Akademickie i Profesjonalne, 2008. S. 145-200.
25 Закон от 3 декабря 2010 года об имплемента-ции некоторых нормативных положений Европейского Союза в области обеспечения принципа равного обращения (далее — Закон о равном обращении). См.: Dziennik Ustaw. 2010. Nr 257. Poz. 1700.
26 К концу 2010 года Еврокомиссия возбудила две жалобы против Польши (Case C-341/10, Commission v. Poland, action brought on 7 July 2010; Case C-326/09, Commission v. Poland, action brought on 12 August 2009). Они касались отсутствия адекватной имплементации Директи-
вы о расовом равенстве и Директивы о товарах и услугах (Directive 2004/1 13/EC). Комиссия также вынесла два мнения о нарушениях при имплементации норм Рамочной Директивы о равенстве и несообщении об имплементации в национальное законодательство Переработанной Директивы о равном обращении (мнения от 28 января 2010 года и 18 мая 2010 года). Тем не менее в 2011 году Суд Европейского Союза признал лишь нарушение относительно имплементации Директивы о товарах и услугах в предписанный период (Case C-326/09, Commission v. Poland, Judgment of 17 March 2011).
27 См.: Krook M. L. National Solution or Model from Abroad? Analyzing International Influences on the Parity Movement in France // French Politics. Vol. 5. 2007. No. 1. P. 3-19, 15.
28 В Польше группа численностью не менее 100 000 граждан, обладающих активным избирательным правом, имеет право выдвинуть законодательную инициативу. См.: ч. 2 ст. 118 Конституции Республики Польша; Закон от 24 июня 1999 года о порядке внесения законодательной инициативы граждан (Dziennik Ustaw. 1999. Nr 62. Poz. 688).
29 См.: SrodaM. Zamrazarka Pana Marszalka // Gazeta Wyborcza. 2010. 17 marca (http://wyborcza. pl/l,81 189,7670806,Zamrazarka_pana_ marszalka.html).
30 Предыдущая гражданская инициатива, поддержанная женскими организациями, касалась введения государственного фонда алиментов. Несмотря на широкую кампанию, проект был проигнорирован политиками.
31 Согласно опросам общественного мнения, проведенным 3—5 июля 2009 года компанией PBS DGA, 62 % граждан поддерживали инициативу о введении гендерного равноправия. См.: http://www.bankier.pl/wiadomosc/61-procent-Polakow-popiera-parytet-dla-kobiet-na-listach-wyborczych-1984497.html.
32 Parliamentary Print No. 2713 of 22 January 2010.
33 См.: Rubio-Marin R. A New European Parity-Democracy Sex Equality Model and why it won't Fly in the United States. P. 108.
34 Поправки, внесенные в статью 3 Конституции Франции, устанавливают, что «закон способствует равному доступу женщин и мужчин к получению выборных мандатов и выборных должностей», а статья 4 закрепляет, что политические партии «содействуют проведению в жизнь принципа, указанного в последнем абзаце статьи 3, при соблюдении условий, указанных законом».
35 Часть 2 статьи 3 Конституции Италии.
36 См.: Решение Конституционного суда Испании от 28 января 2008 года 12/2008, подтвердившее конституционность закона об эффективном равенстве мужчин и женщин.
37 См.: Решение Конституционного Трибунала Польши от 14 июля 2011 года К 9/11.
38 См.: ст. 235 Конституции Польши.
39 См.: ч. 2 и 3 ст. 122 Конституции Польши.
40 Женщины не выдвигались на президентских выборах.
41 Закон от 5 января 2011 года о внесении изменений в закон о выборах в советы гмин, повятов и воеводств, в закон о выборах в Сейм, в закон о выборах в Европейский парламент. См.: Dzien-шк Ustaw. 2011. № 34. Poz. 172.
42 Данные предоставлены Институтом общественных проблем, см.: http://www.isp.org.pl/ programy,program-prawa-i-instytucji, projekty,kobiety-na-listach-wyborczych,639.html.
43 См.: Там же.
44 Например, Эва Киерковская была первым номером в списке Польской крестьянской партии (Ро^Ш Stronnictwo Ludowe, PSL) и не была избрана в парламент, несмотря на свою большую популярность в качестве вице-спикера Сейма.
45 Рут Рубио-Марин (Ruth Rubio-Marin) — профессор конституционного и сравнительного конституционного права, Европейский университет, Флоренция. — Примеч. пер.
46 См.: Rubio-Marin R. A New European Parity-Democracy Sex Equality Model and why it won't Fly in the United States. P. 99.
47 Антиэссенциализм — стиль мышления, провозглашающий стратегию сомнения, которая заключается в том, чтобы всякое основание собственной теоретической и практической позиции всегда ставить под вопрос. — Примеч. пер.
48 См.: Mansbridge J. The Descriptive Political Representation of Gender: An Anti-Essentialist Argument // Has Liberalism Failed Women?: Assuring Equal Representation in Europe and the United States / Ed. by J. S. Klausen, Ch. S. Maier. New York: Palgrave Macmillan, 2001. P. 30.
49 См.: Praud J., HenriquesK.A. Constitutionalizing and Legislating Parity Democracy: The Cases of France and Belgium: SIPP Public Policy Paper No. 56. Regina: Saskatchewan Institute of Public Policy, 2008.
50 См.: Graff A. Polish feminism is no longer ridiculed // Guardian. 2011. 9 April (http://www. guardian.co.uk/commentisfree/2011/apr/09/ polish-feminism-gender-equality).
