CC BY
26ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ ПРОЕКТЫ
Юрий БАРАНЧИК
ГАЗОВАЯ СТРАТЕГИЯ СТРАН ПРИБАЛТИКИ НАКАНУНЕ ВВОДА В ЭКСПЛУАТАЦИЮ «СЕВЕРНОГО ПОТОКА - 2»
Прибалтийская энергетическая инфраструктура
В статье рассмотрена стратегия развития газовой энергетики стран Прибалтики в контексте ввода в эксплуатацию газопровода «Северный поток — 2». Автор описывает роль США в данном вопросе и предлагает свои варианты разрешения сложившейся на газовом рынке Прибалтики ситуации.
Введение
Со времён Ганзейского союза Прибалтика традиционно являлась транспортным коридором, соединявшим континентальную Россию с Европой. С востока на запад шло сырьё, обратно — промышленные товары и технологии. Обслуживание потока являлось источником значительного дохода и создавало ощущение возможности политического контроля над Россией, так как основой благосостояния Ганзы являлась монополия на морскую торговлю в Балтийском море [Власов, 2019].
Последнее нынешним местным националистическим элитам нравилось особенно сильно. В сущности, борьба Прибалтийских республик за выход из СССР являлась попыткой возврата к прежней системе экономического процветания и геополитического возвышения региона, объективно утрачивающего свою обособленную идентичность. Бурное развитие логистической инфраструктуры прибалтийского побережья в последние три деся-
БАРАНЧИК Юрий Владимирович — кандидат философских наук, старший научный сотрудник отдела Белоруссии Института стран СНГ. Адрес: Российская Федерация, г. Москва, 119180, ул. Б. Полянка, д. 7/10, стр. 3. E-mail: [email protected]
Ключевые слова: Прибалтика, Европа, газ, «Северный поток — 2», сотрудничество, зависимость.
тилетия истории Советского Союза создавало ощущение возможности стать своего рода пропускным пунктом российского экспорта в Европу, богато живущим за счёт платы за транзит и охраняемым от «геополитических неприятностей» войсками НАТО.
В начальный период, сразу после распада Союза, цель казалась достигнутой. Через построенную на общие советские деньги, но доставшуюся только прибалтийским странам инфраструктуру, после 1991 г. проходило 80% российского экспорта, особенно сырьевого (уголь, насыпные грузы) и нефтяного. Кроме того, интеграция с экономикой Евросоюза 293 млн чел. (на январь 1991 г.) обеспечивала республикам наличие огромного, по их собственным масштабам, количества собственных торговых и промысловых кораблей. К примеру, по состоянию на 1990 г. Литовская ССР имела самый крупный на тот момент в Европе рыболовный флот (около 500 судов).
На развитую (в ряде случаев по техническому уровню существенно превосходящую европейские порты) инфраструктуру замыкались советские транспортные коридоры, обеспечивающие грузооборот, в первую очередь железнодорожные и трубопроводные. В особенности необходимо отметить крупнейшую в мире систему магистральных нефтепроводов под общим наименованием «Дружба», обеспечивающую доставку нефти из Волго-Уральского нефтегазового района в страны СЭВ (по суше) и в Европу—морем (через порты Вентспилс в Латвии и Клайпеда в Литве).
Введение в строй второй ветки «Северного потока» положение дел меняет кардинально. Как для Европы в целом, так и конкретно для Прибалтики. Состав и последствия этих перемен являются темой настоящего анализа.
Инфраструктура прибалтийской энергетики
Прибалтийская энергетическая инфраструктура изначально проектировалась и создавалась как составная часть общего советского экономического хозяйства, позволяющего максимально эффективно использовать естественное разделение труда и обеспечивать синергетический эффект от рационального расходования ресурсов. Более того, опережающие общий средний советский уровень темпы промышленного развития региона ключевым образом обеспечивались дешёвыми поставками энергоносителей, в том числе природного газа, из других регионов Советского Союза.
Например, энергопотребление Литвы обеспечивают восемь ключевых объектов: в Электренай (1800 МВт), Вильнюсской (384 МВт), Мажейкяй-ской (194 МВт), Каунасской (178 МВт), Индустриальной (51 МВт), Клай-педской (11 МВт) электростанциями, а также Круонисской гидроаккумуляционной станцией (880 МВт) и Каунасской ГЭС (101 МВт). Была ещё
Игналинская атомная электростанция (3 ГВт), но в 2009 г. по требованию экологов и Евросоюза местные власти её торжественно закрыли1.
На данный момент их совокупная генерация составляет 9,84 млрд кВт ч, что покрывает лишь 19% потребности страны. Остальной объём электроэнергии Литва закупает у соседей: 52% — у Латвии, Эстонии и скандинавских стран (в том числе 30% — у Швеции); 48% — у России и Белоруссии.
Все перечисленные объекты работают на природном газе, требуя, по данным Литовского института энергетики, около 1 млрд куб. м в год. В перспективе за счёт планирующегося бурного развития альтернативной генерации (особенно ветровой и солнечной, так как возможности гидро давно исчерпаны) после 2020 г. потребность электростанций власти страны обещают снизить до 200 млн куб. м, однако, пока их возможности отстают от плана2.
Общая потребность Литвы в газе колеблется у отметки 3,7 млрд куб. м, что позволяет констатировать следующую общую структуру его потребления: 27% — энергетика, 70% — бытовые нужды домохозяйств (включая отопление в зимний период), 3% — различные прочие нужды (в том числе использование газа в качестве моторного топлива в транспорте).
До введения в строй плавучего СПГ-терминала Independence («Независимость») весь потребляемый страной газ был «российским». Заявлялось, что после его запуска на полную мощность в 4 млн куб. м в год, Литва практически полностью освободится от российской газовой зависимости. Практика показала некоторую завышенность декларируемых ожиданий. Оператор терминала — компания Klaipedos nafta — сообщила, что за 2018 г. в национальную газотранспортную систему было подано 0,879 млрд куб. м природного газа. Тем самым формально снизилась «доля Газпрома» на литовском рынке со 100 до 76,3%.
Ценой успеха стали прямые убытки компании. Идея превратить Independence в общий газовый хаб Прибалтики и экспортёра газа в так называемый «Северный коридор» для обеспечения потребностей прочих стран Восточной Европы успеха не имела. В результате терминал продолжает функционировать лишь на 22% своей технической мощности, обеспечивая оператору совокупную годовую выручку в 73,9 млн долл. при средней операционной рентабельности в 11%. То есть балансовая прибыль от торговли газом составила около 8,12 млн долл., тогда как годовая аренда самого терминала по контракту с его владельцем — норвежской компанией Hoegh LNG—стоит 64,5 млн долл. Разница формирует прямой убыток, который покрывается из бюджета Литвы [Марцинкевич, 2019].
1 Как устроены энергосистемы стран-соседок. Часть 1: Литва // https://energobelarus.by/ articles/analitika/energosistemy_stran_sosedok_litva, дата обращения 07.10.2019.
2 Сколько газа нужно Литве — не знает никто...//https://ntts.lt/т/news-skolko-gaza-nuzhno-litve--ne-znaet-nikto, дата обращения 07.10.2019.
В остальной части Прибалтики положение с газом выглядит схожим образом: «Газпром» составляет 100% газового потребления в Эстонии и 92,3% — в Латвии. Рига выглядит успешнее благодаря реализации с Таллинном, Хельсинки и Варшавой совместного проекта «общей балтийской ГТС», теоретически позволяющей подключить регион как к скандинавским, так и к западноевропейским газопроводам.
Впрочем, пока там разговоров на три порядка больше, чем практического результата. По факту речь идёт лишь о получении через литовский терминал в Клайпеде двух партий американского СПГ, оказавшегося чрезвычайно дорогим, и строительстве на деньги центральных фондов ЕС трубопровода Balticconnector, соединяющего газотранспортные системы Эстонии и Финляндии.
Согласно официальному пресс-релизу, он обеспечит «присоединение прибалтийских стран к финской энергетической системе, а через неё и к общей ГТС Евросоюза». По факту же 100% потребляемого финнами газа поступают из РФ, так что вместо «русского газа и России» по Balticconnector в Эстонию и Латвию пойдёт всё тот же «русский газ», но уже с финской наценкой за транзит [Трегубова, 2014].
При этом следует отметить, что декларируя жёсткую антироссийскую позицию по энергетическим и даже политическим вопросам, Латвия тем не менее продолжает весьма активно сотрудничать с «Газпромом», предоставляя ему в аренду мощности подземного газового хранилища в Инчу-калнсе. Попытки заинтересовать в нём Брюссель для создания «общего газового демпфера» для стран Восточной и Центральной Европы успеха не имеют, тогда как Москва стабильно использует инфраструктуру Инчукалн-са для обеспечения стабильного снабжения газом Ленинградской области и Санкт-Петербурга.
Также важным моментом являлся транзит через Прибалтику (прежде всего через Литву) 3,7 млрд куб. м газа для обеспечения потребности Калининградской области, что приносило существенный объём транзитных платежей в экономику стран региона. Однако в конце 2018 г. в российском западном анклаве заработала платформа «Маршал Василевский», полностью переводящая область на российский СПГ и тем самым отменяющая в течение 3 — 5 лет необходимость в «прибалтийском транзите». Это существенно повышает энергобезопасность Калининградской области [Гасанов, 2019].
Из всего изложенного выше следует ряд ключевых выводов:
Во-первых, зависимость региона от российских газовых поставок является абсолютной.
Во-вторых, по политическим мотивам местная правящая элита предпринимает активные усилия для интеграции в ГТС Западной и Центральной Европы в расчёте полностью переключиться с российского на «европейский» газ.
Хотя, как показывают тенденции на европейском газовом рынке, там уже сделаны очень чёткие выводы, что избавиться от потребности в российском газе, составляющем более 50% от всего закупаемого ЕС газа, невозможно, особенно с учётом падения собственной добычи за последние годы в два раза. А поставляемый СПГ, скорее всего, будет также на 30—50% российского происхождения из проектов «Ямал СПГ» НОВАТЭКа.
В-третьих, значительная роль в освобождении от российского газового гнёта отводится перспективам диверсификации импорта за счёт расширения доли СПГ, а также развития собственной альтернативной энергетики. Первый и второй пункт являются ключевыми, третий — вспомогательным, так как ни физических, ни финансовых ресурсов на его реализацию у Балтийских стран нет.
Рассмотрим более подробно, как Прибалтика вписана в европейскую газовую стратегию и европейские газовые планы.
Потребность Европы в импорте газа
Как следует из заявления председателя Еврокомиссии Ж.-К. Юнкера от 25 июля 2018 г., общая совокупная потребность Евросоюза в газе составляет порядка 500 млрд куб. м. Фактическая динамика демонстрирует неожиданные результаты. Прогнозы 2010 — 2012 гг. предполагали её выход к 600 млрд к 2020 г. и к 700 млрд куб. м—к 2025 г. Однако стратегия глубокой модернизации энергетической отрасли ЕС, разработанная и принятая к исполнению в период 2013 — 2014 гг. должна была стабилизировать спрос и даже привести к его существенному сокращению, примерно до 400 млрд куб. м в год к концу второго десятилетия нынешнего века.
Но после относительного успеха в 2015—2016 гг., остановленный рост спроса опять продолжился. Руководство Евросоюза вынуждено констатировать стабильное увеличение потребления в течение двух последних лет подряд. Так что итоговая цифра оказалась ниже первых прогнозов и существенно выше вторых [Маркова, 2017].
При этом общая структура потребления также показала заметную несостоятельность прежних расчётов. Доля промышленности, где ожидалось наибольшее увеличение, в целом почти не изменилась и держится на уровне 100—130 млрд куб. м в год. В значительной степени этому способствует начавшаяся торговая война с ключевым торговым партнёром и главным внешним рынком сбыта европейских промышленных товаров — США.
Стремясь сократить отрицательность сальдо торгового баланса, Вашингтон активно вводит запретительные таможенные пошлины на все товары европейского происхождения. В первую очередь, высокотехнологичные: химическую продукцию, автомобили, станки, промышленную электронику и робототехнику. Это сокращает объёмы выпуска и, как след-
ствие, спрос на энергоносители, а также газ как исходное сырьё [Заполь-скис, 2019a].
В прогнозах 2010—2012 гг. постулировался важный и опасный для ЕС тренд резкого роста доли потребления природного газа в энергетике по причине удорожания угля, а также ужесточения международных норм по ограничению выбросов СО2 [Газовый рынок Европы 2014 г., 2014].
Стартовавший в девяностых годах ХХ века с отметки 13,3% он должен был достичь 30,2% к 2013 — 2014 гг., тем самым выводя энергетику в критичную зависимость от внешних поставок топлива, что означало стратегическую уязвимость европейской экономики, давая рычаги для иностранного политического давления. Как тогда озвучивалось, положением могла воспользоваться Россия. Хотя в кулуарах звучали и опасения насчёт США.
Однако активные меры по развитию «альтернативной» (прежде всего, ветряной и солнечной) генерации привели к неочевидному результату. Так как стратегия в настоящий момент находится лишь на этапе развёртывания, то делать окончательный вывод о результирующем тренде пока невозможно. С одной стороны, в период 2010—2014 гг. в Европе сильно выросла динамика прироста «зелёной» генерации (+19%) и активно строились новые ГЭС (+17% доли в общем объёме). Особенно сильно гидроэлектростанции проявили себя в 2017 г. Но вместе с тем оказалось, что законы физики отменить невозможно. По мере роста размера вклада доли «нестабильных источников» (ветер, солнце) остро становился вопрос создания дополнительного количества резервных балансирующих мощностей, в качестве которых могли выступать только газовые блоки, тем самым повышая спрос на углеводороды.
В целом все упомянутые процессы на данный момент вылились в относительно небольшое (всего на 4,2%) падение спроса на газ со стороны европейской энергогенерации. Однако вместе с этим электростанции всё равно потребляют до 22% общего объёма газа в Европе [Барсуков, 2018: 9].
Самым крупным, к тому же стабильно растущим, потребителем газа в ЕС остаются домохозяйства, использующие его для бытовых нужд и отопления. Их доля достигла 38%, что вдвое выше показателя тридцатилетней давности. Попытки перевести отопление на электричество оказались несостоятельны ввиду постоянного роста цены за киловатт, а заявленная программа повышения на 20 % энергоэффективности жилых домов реализуется лишь в новом домостроении, тогда как 95% жилищного фонда ЕС построено 10 и более лет назад. Его переоснащение по новым стандартам чаще всего невозможно по техническим, культурным или просто финансовым соображениям.
Тем не менее в целом на предстоящее десятилетие Брюссель рассчитывает удержать общее количество расходуемого газа в пределах 550—590 млрд куб. м в год, что на данный момент служит основой для долгосрочного про-
гнозирования практически всеми игроками и политическими силами в мире и формирует фундамент оценок перспектив и вариантов получения энергоносителей Евросоюзом.
До недавнего времени совокупная потребность Европы покрывалась примерно равными долями. Около трети добывалось Норвегией и Нидерландами в Северном море, ещё треть поставляли Северная Африка с Ближним Востоком (прежде всего, Катаром), остальное приходило по трубам из России. Однако в течение последних пяти лет произошёл ряд событий, решительно переменивших сложившийся баланс.
Во-первых, ведущие африканские газовые экспортёры (в первую очередь, Алжир, Нигерия и Египет) упёрлись в предел объёмов добычи, а некогда успешная Ливия сегодня находится в руинах из-за гражданской войны3.
Во-вторых, рост спроса на энергоносители в Азиатско-Тихоокеанском регионе привёл там к повышению среднерыночных цен до 30% относительно уровня Европы. Вследствие чего все поставщики, имеющие свободные объёмы, прочно переориентировались на более выгодный рынок, тем самым исключая перспективу наращивания поставок в ЕС.
В-третьих, добывающие компании столкнулись с проблемой исчерпания запасов Северного моря. По этой причине добыча в британском секторе прекращена совсем, в голландском — упала втрое за десять лет (до 19 млрд куб. м) и будет сокращаться далее, до 7 млрд куб. м к 2027 г. и до полной остановки к 2030 г. Остаётся лишь Норвегия, но её возможности также снижаются по мере исчерпания разведанных залежей и отсутствия успехов в поиске новых [Запольскис, 2019Ь].
В результате сложения перечисленных факторов между импортом и потребностью Европы в газе формируется дыра, уже достигшая порядка 40 % совокупного объёма, который уверенно заполняет Россия. По итогам 2018 г. «Газпром» поставил туда около 200 млрд куб. м (что составляет около 40% экспортируемого ЕС газа) и с оптимизмом смотрит на будущее. Даже по собственным оценкам Еврокомиссии, доля российских поставок будет стабильно увеличиваться и к 2023—2025 гг. имеет все шансы перевалить за 45, а то и за 47% от общего объёма импорта.
В определённой степени этому способствует и широко обсуждаемое глобальное потепление, которое, несмотря на название, в Европу приносит пока лишь понижение зимних температур. Из-за этого уже два года подряд в отопительный сезон спрос на энергоносители относительно прошлых периодов в Греции увеличился на 45%, в Португалии — на 43%, в Нидерландах — на 27%, в Швеции — на 33%, в Эстонии — на 12%, в Финляндии — на 10%, в Германии — на 4% [Маркова, 2017].
3 Природный газ — экспорт в странах Африки // https://ru.countries.world/Africa/Природ-ный_газ__экспорт-136_4023_2015_d.html, дата обращения 07.10.2019.
Всё перечисленное очевидно радует российских экспортёров энергоресурсов, но рассматривается Брюсселем как угроза чрезвычайно высокой зависимости от единственного поставщика, да ещё являющегося одним из ключевых геополитических противников.
Эффективно купировать проблему изначально предполагалось путём активного расширения доли СПГ, под приём и регазификацию которого в течение полутора десятков лет Евросоюз масштабно развивал техническую инфраструктуру и формировал новые механизмы торговли. Предполагалось таким образом обеспечить возможность развёртывания конкуренции между широким кругом поставщиков, включая Австралию и США, реализовать которую в общее снижение цен должен был спотовый механизм.
В отличие от господствующего в трубопроводном газе до 2014 г. подхода «бери или плати», предполагавшего долгосрочные (на пять и более лет) контракты по фиксированным ставкам (пусть и привязанным к цене на нефть), спотовая схема означала доминирование коротких мгновенных сделок на сиюминутную конечную партию товара.
В пик сезона цены, естественно, должны были взлетать, но авторы думали, что ответственные крупные потребители на такой случай будут контрактоваться на большие партии заранее, а пики на мелких «срочных перехватах» на общем среднегодовом значении особо не скажутся. Даже наоборот—у потребителей появится стимул закупаться заранее в период низких цен в несезон.
При этом Россия в спотовой торговле принимать участие не могла, так как на момент начала реализации идеи собственными мощностями по сжижению газа не располагала и общую перспективу СПГ, по официальным заявлениям, оценивала без интереса.
Но практика оказалась иной. Быстро построив собственный завод на Ямале, Москва оперативно включилась в игру, показав очевидность преимущества наличия собственного дешёвого газа. Продукция от НОВАТЭКа в сегменте СПГ оказалась столь же конкурентоспособной, как и трубопроводный газ от «Газпрома». Сжиженный газ с ямальского месторождения уже занимает 16% в соответствующем сегменте ЕС и демонстрирует уверенную перспективу за предстоящие три года дойти до 20—25%.
С другой стороны, собственные планы Германии и Франции по кардинальной реорганизации Общей Европы, продиктованные целым рядом факторов экономического и политического характера, выводят во главу угла надёжность собственного обеспечения энергоносителями, а также позволяют превратить их избыток не только в источник транзитной прибыли на поставках в прочие страны ЕС, но и в весомый инструмент собственного политического давления на другие страны ЕС. Это России использовать торговлю в политических целях нельзя; им, по мнению западноевропейской правящей политической элиты, подобное не только можно, но и прямо необходимо [Запольскис, 2019с].
Таким образом, помимо фактора политического отталкивания, расширение газовых поставок из России становится важным глобальным стимулом к сближению, при условии, что газ (по крайней мере, его подавляющая часть), пойдёт в Германию непосредственно, без транзитных посредников в лице любых прочих стран, включая Польшу или тем более нынешнюю малопредсказуемую Украину.
Именно по этой причине, при всех прочих антироссийских демаршах, включая продолжающуюся поддержку инициированных США в 2014 г. антироссийских экономических санкций, Берлин тем не менее демонстрирует завидную несгибаемость в защите российского «Северного потока — 2», неумолимо приближающегося к немецкому побережью.
Более того, чтобы не мучиться с нормами Третьего энергопакета, в настоящее время параллельно трубопроводу Opal, на протяжении нескольких лет служившему яблоком раздора, и стратегической уязвимости проекта «Северный поток — 2» в целом, сейчас возводится новая транспортная магистраль, обеспечивающая прокачку нужных объёмов от «русской трубы» до газового хаба в Австрии.
Список литературы
Барсуков Ю. 2018. Газ в Европе уступает ветру // https://www.kommersant.ru/ doc/3725443, дата обращения 05.10.2019.
Власов Д. 2019. «Ганза и Русь» // http://hansarus.org/publications/ganza_i_rus/, дата обращения 07.10.2019.
Гасанов К. 2019. Калининград больше не зависит от прихотей Прибалтики // https://tsargrad.tv/articles/kaliningrad-bolshe-ne-zavisit-ot-prihotej-pribaltiki_ 177708, дата обращения 08.10.2019.
Запольскис А. 2019a. Париж и Берлин перезапускают идею Союза угля и стали // http://www.iarex.ru/articles/64689.html, дата обращения 11.10.2019.
Запольскис А. 2019b. Почему Европа обречена покупать газ в России // http:// www.iarex.ru/articles/64840.html, дата обращения 13.10.2019.
Запольскис А. 2019c. Стратегические цели США в Европе на 2019 г. // http:// www.iarex.ru/articles/63495.html, дата обращения 05.10.2019.
Маркова Н. 2017. Европейский газовый рынок: истина в статистике // http:// neftianka.ru/evropejskij-gazovyj-rynok-istina-v-statistike/, дата обращения 20.09.2019.
Марцинкевич Б. 2019. Литва рассказала Минску шутку о газовой станции // https://lt.sputniknews.ru/columnists/20190312/8556442/I-BelAES-prevraschaetsya-Lithuania-rasskazala-Minsku-shutku-o-gazovoy-stantsii.html, дата обращения 18.09.2019.
Трегубова Е. 2014. Шило на мыло. Эстония и Финляндия готовы отказаться от российского газа // http://www.aif.ru/money/economy/1384724, дата обращения 03.10.2019.
Газовый рынок Европы 2014 г. ИНЭИ РАН // https://www.eriras.ru/files/ prezentatsiya-gazovyy_rynok_evropy.pdf, дата обращения 10.10.2019.
Как устроены энергосистемы стран-соседок. Часть 1: Литва // https:// energobelarus.by/articles/analitika/energosistemy_stran_sosedok_litva/, дата обращения 07.10.2019.
Природный газ — экспорт в странах Африки // https://ru.countries.world/ Africa/, дата обращения 15.10.2019.
Сколько газа нужно Литве — не знает никто... // https://ntts.lt/ru/news-skolko-gaza-nuzhno-litve-ne-znaet-nikto, дата обращения 07.10.2019.
YURI V. BARANCHIK,
Candidate of Philosophy, Senior Researcher of the Department of Belarus Institute of CIS.
Address: 7/10 b. 3 B. Polyanka str., 119180, Moscow, Russian Federation.
E-mail: [email protected]
GAS STRATEGY OF THE BALTIC STATES ON THE EVE OF COMMISSIONING OF NORD STREAM-2
Baltic Energy Infrastructure
Keywords: Baltic States, Europe, gas, Nord stream-2, cooperation, dependence. Abstract
The article deals with the strategy of development of gas energy in the Baltic States in the context of commissioning of the Nord stream — 2 gas pipeline. The author describes the role of the United States in this issue and offers his options for resolving the current situation in the Baltic gas market.
References
Barsukov Yu. 2018. Gas in Europe is Inferiorto the Wind // https://www.kommersant.ru/ doc/3725443, accessed 05.10.2019. (InRuss.)
Vlasov D. 2019. «Hansa and Russia» // http://hansarus.org/publications/ganza_i_ rus/, accessed 07.10.2019. (InRuss.)
Hasanov K. 2019. Kaliningrad no Longer Depends on the Whims of the Baltic States // https://tsargrad.tv/articles/kaliningrad-bolshe-ne-zavisit-ot-prihotej-pribaltiki_177708, accessed 08.10.2019. (InRuss.)
Zapolskis A. 2019a. Paris and Berlin Restart Idea of Coal and Steel Union // http://www.iarex.ru/articles/64689.html, accessed 11.10.2019. (InRuss.)
Zapolskis A. 2019b. Why Europe is Doomed to Buy Gas in Russia // http://www.iarex.ru/ articles/64840.html, accessed 13.10.2019. (InRuss.)
Zapolskis A. 2019c. US Strategic Goals in Europe for 2019 // http://www.iarex.ru/ articles/63495.html, accessed 05.10.2019. (InRuss.)
Markova N. 2017. European Gas Market: Truth in Statistics // http://neftianka.ru/ evropejskij-gazovyj-rynok-istina-v-statistike/, accessed 20.09.2019. (InRuss.)
Marcinkevich B. 2019. Lithuania Told Minsk a Joke about the Gas Station // https:// lt.sputniknews.ru/columnists/20190312/8556442/I-BelAES-prevraschaetsya-Lithuania-rasskazala-Minsku-shutku-o-gazovoy-stantsii.html, accessed 18.09.2019. (InRuss.)
Tregubova, E. 2014. Even-Steven. Estonia and Finland are Ready to Give up Russian Gas // http://www.aif.ru/money/economy/1384724, accessed 03.10.2019. (InRuss.)
Gas market of Europe 2014. INEI RAS // https://www.eriras.ru/files/prezentatsiya-gazovyy_rynok_evropy.pdf, accessed 10.10.2019. (InRuss.)
How the Energy Systems of Neighboring Countries are Arranged. Part 1: Lithuania // https://energobelarus.by/articles/analitika/energosistemy_stran_sosedok_litva/, accessed 07.10.2019. (InRuss.)
Natural Gas Exports to Africa // https://ru.countries.world/Africa/. html, accessed 15.10.2019. (InRuss.)
No One Knows How Much Gas Lithuania Needs... // https://ntts.lt/ru/news-skolko-gaza-nuzhno-litve-ne-znaet-nikto, accessed 07.10.2019. (InRuss.)
