CC BY
223
УДК 801.161.1 О. Н. Гринбаум
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2012. Вып. 2
гармония ритма
в стихотворении м. ю. лермонтова «Бородино»
вводные замечания
В русской поэтической традиции Бородинская строфа М. Ю. Лермонтова занимает особое место, и тому есть как минимум две причины. Первая общеизвестна: свое название строфа получила потому, что ею написано стихотворение «Бородино», одно из наиболее известных, а для русского читателя — хрестоматийных произведений поэта1. Вторая причина — уникальная конструкция Бородинской строфы (семистишие с разными по своей длине ямбическими строками), практически не воспроизведенная в поэтических текстах XIX и XX веков. Последнее обстоятельство с очевидностью входит в противоречие с первым, но исчерпывающих объяснений этому парадоксу теория стиха не дает. Семистишие как форма стихотворного текста — «редкое явление» [2, с. 280], и все же знаменитая Бородинская строфа, на наш взгляд, заслуживает более пристального внимания, чем то, которое было ей уделено исследователями стиха на протяжении почти двух столетий.
Нетрудно предвидеть несколько скептическую и даже ироничную реакцию филолога, встретившего название «Бородинская строфа» в заглавии новой научной работы. Читатель-профессионал будет по-своему прав: что же еще можно сказать и, тем более, добавить к уже известным и многократно представленным в историко-филологической литературе комментариям2 к этому хрестоматийному произведению великого поэта? Достаточно вспомнить хотя бы некоторые фундаментальные работы В. Г. Белинского, И. Л. Андроникова, В. Э. Вацуро, Д. Е. Максимова, В. А. Мануйлова, В. М. Марковича, Э. Найдича, М. Пейсаховича, В. Н. Турбина, Б. М. Эйхенбаума3 и других, чтобы усомниться уже в самой возможности существования в тексте (и контексте) стихотворения «Бородино» чего-либо неизвестного, неясного или малоубедительного. И все же один исследовательский вопрос до сих пор остается без ответа: это вопрос о ритме стихотворения Лермонтова и, более того, о ритме стихотворения «Бородино» в ракурсе триединой формулы поэтического текста «ритм — форма — содержание». В свое время Андрей Белый писал о едином «ритмосмысле» стиха и о том, что «лишь у плохих поэтов аллегоризируется смысл, насильственно отрываясь от ритма» [4, с. 67]. С этих позиций все историко-литературные штудии лермонтоведов если и затрагивают тему ритма и метра в стихотворении «Бородино», то лишь в самом общем виде, указывая на ряд его хорошо известных строфических, рифмических и метрических особенностей, но никак не исследуя собственно ритмику этого произведения. Причина тому
1 Стихотворение «Бородино» изучается в русских школах со второй половины XIX в. Текст стихотворения цитируется по: [1, с. 80-83].
2 Более тридцати лет назад В. Н. Турбин писал, что «„Бородино" Лермонтова принадлежит к тем немногим классическим произведениям русской литературы, интерпретирование, прочтение которых можно, казалось бы, считать завершенным...» [3, с. 392].
3 Некоторые работы этих авторов представлены в списке литературы.
© О. Н. Гринбаум, 2012
проста — классический метод изучения ритма поэтического текста, основанный на статистике «профилей ударности» стиха, не способен «справляться» с текстами, написанными разностопными стихотворными размерами, а именно разностопным ямбом и написано стихотворение Лермонтова «Бородино».
Для менее искушенного читателя подобное утверждение может стать откровением, учитывая то, что ритм (и это известно еще со школьной скамьи) — именно то особое свойство стиха, которое вычленяет поэзию из всего многообразия художественных текстов. Увы, но ситуация такова, что изучать единый «ритмосмысл» в рамках традиционных воззрений на теорию ритмики стиха невозможно. Чтобы не оказаться голословным, нам в краткой форме предстоит продемонстрировать это положение на конкретном фрагменте стихотворения Лермонтова, поскольку ни в одном из известных учебников по стихосложению не рассматриваются вопросы исследования ритма применительно к разностопным стихотворным текстам.
В отличие от традиционного, наш метод ритмико-гармонической точности основан на концептуальных философско-феноменологических положениях гармонического (эстетико-формального) направления стиховедческой науки, и именно такой подход к поэтическому тексту как объекту научного познания позволяет решить данную проблему. Наши исследования гармонической организации русского классического стиха и динамики развития художественного повествования опираются на закон «золотого сечения», который А. Ф. Лосев считал «универсальным и таинственным законом художественной формы» [5, с. 361]. В основании метода ритмико-гармонической точности движения поэтической мысли лежат числовые ряды Фибоначчи, позволяющие оценивать не только степень структурно-композиционной гармонии русского стиха, но и (с тех же позиций) временные характеристики и особенности ритмико-экс-прессивного течения поэтического повествования [6, с. 16].
Итак, целью данной работы является, во-первых, анализ канонического стихотворения М. Ю. Лермонтова «Бородино» с позиции структурно-композиционного и рит-мико-смыслового (эмоционально-содержательного) развертывания всего текста от его начала («Скажи-ка, дядя, ведь недаром / Москва, спаленная пожаром / Французу отдана») и вплоть до завершающей фразы: «Когда б на то не божья воля, / Не отдали б Москвы». Во-вторых, проведение структурного анализа Бородинской строфы в аспекте ее темпорального и холистического гармонических потенциалов, а также исследование реального их воплощения в тексте стихотворения «Бородино».
Краткий историко-литературный контекст
Стихотворение «Бородино» было написано М. Ю. Лермонтовым в конце 1836 г. (или в начале 1837)4 и передано поэтом для публикации в журнал «Современник» еще до высылки на Кавказ. Творческая история стихотворения начинается с романтического стихотворения «Поле Бородина», написанного поэтом за несколько лет до «Бородино» и давшего последнему несколько строк, включая знаменитую «Ребята, не Москва ль за нами?» Преобразившись, «Бородино» заняло достойное место среди лирических шедевров поэта наряду с «Завещанием», «Валериком» и «Родиной». «Радикально изменился, — писал В. Н. Турбин, — и жанр стихотворения. Невнятная дидактика „Поля
4 Точная дата не установлена.
Бородина" была решительно вытеснена чуть-чуть иронической, естественной в своем выражении дидактикой подчеркнуто бесхитростного повествования. „Бородино" — новелла. Дидактическая новелла, батальные сцены которой полемически обращены к инертному, по мнению поэта, настоящему. И в патриотических строках „Бородина" Белинскому5 слышалась „...жалоба на настоящее поколение, дремлющее в бездействии, зависть к великому прошедшему, столь полному славы и великих дел". Белинский, таким образом, трактовал „Бородино" как вещь принципиально двуплановую: на первом плане — рассказ старого солдата, реалистическая баталистика, панорама великой битвы; на втором — горечь публицистического упрека, инвективное сопоставление прошедшего и настоящего, осуждение коего в еще более полной мере впоследствии сказалось в „Думе"» [3, с. 392].
Это высказывание верно не только по сути читаемого нами текста М. Ю. Лермонтова. Написанное в преддверии празднования 25-летнего юбилея Бородинского сражения, оно с необычайной ясностью отражает эмоциональное восприятие поэтом важнейшего события в истории России первой трети XIX в. Для нашего же исследования мысль о «принципиальной двуплановости» стихотворения оказывается одной из основных, поскольку представленный ниже гармонический структурно-композиционный анализ текста подтверждает ее математически.
изучение ритма стиха на основе статистического метода
Данный раздел предназначен для читателя, мало знакомого с традиционным подходом к изучению ритмики поэтического текста. Мы покажем, как на практике реализуется этот подход, а материалом послужат два фрагмента классического русского стиха: первое четверостишие стихотворения Пушкина «Ангел» (равностопный четырехстопный ямб) и первая строфа стихотворения Лермонтова «Бородино» (неравно-стопный четырех- и трехстопный ямб). Мы не ставим своей целью дать здесь детально обоснованную критику традиционного (статистического) метода при изучении ритмики стихотворных текстов, отметив лишь тот факт, что С. М. Бонди считал этот метод «ошибочным» и подчеркивал, что «во многих наших работах по теории стиха слово „ритм" приобрело особое, специально „стиховедческое" значение, резко сузившее его содержание и превратившее это столь объемлющее понятие в чисто условное обозначение, приноровленное к данной6 стиховедческой теории...» [8, с. 113].
Итак, ниже в табл. 1 показана процедура построения «профиля ударности» для первого четверостишия стихотворения Пушкина «Ангел»: сначала для строк стиха выявляются ударные (—) и безударные (и) гласные, тем самым формируя ритмическую схему каждой строки. Далее при построении «профиля ударности» учитываются только ударные слоги на «сильных» (для ямба — четных) местах ритмической схемы, результаты записываются в виде чисел в соответствующих столбцах для четырех стоп I, II, III и IV каждой строки текста7. Затем подсчитываются суммы ударений по го-
5 См.: [7, с. 503].
6 Речь идет о теории ритма «раннего» А. Белого, которая была представлена в его книге «Символизм» (1910). Позднее в 1929 г. А. Белый отказался от этой теории, предложив другой метод, основанный на «ритмических фигурах», но и новый метод не обрел своих последователей.
7 Стопа в ямбе — это два слога, следующих друг за другом: сначала безударный (и) , затем ударный ( —).
ризонтали (тоническая длина строки Т) и вертикали (показатель «Сумма ударений» в табл. 1), после — процентное отношение суммарного числа ударений стопы к общему числу строк (показатель «Процент ударности» в табл. 1).
Четыре полученных числа (100% — 100% — 25% — 100%) и есть «профиль ударности» первого четверостишия стихотворения «Ангел».
Таблица 1. ударные и безударные слоги в стихотворении Пушкина «Ангел»
Текст первой строфы Ритмическая схема Ударность стоны
I 2 3 4 5 6 7 8 9 [ I] ш IV г
1 В дверях Эдема ангел нежнв)й и т т и т и и 1 1 1 1 4
г Главой поникшею сиял, и ж и и 1 1 0 1 3
, А демон мрачный и мятежный ж и и и 1 1 0 1 3
, Над адской бездною летал. и и 1 1 0 1 3
Сумма ударений 4 4 1 4 13
Процент ударности (%) 100 100 25 100
Перейдем к стихотворению «Бородино» (табл. 2). Строки 1, 2, 4, 5 и 6 каждой строфы написаны четырехстопным ямбом (по девять слогов в каждой строке — с учетом женских окончаний), но строки 3 и 7 написаны трехстопным ямбом (по шесть слогов в каждой — здесь окончания мужские). Позиции в строках 3 и 7, где согласно процедуре построения «профиля ударности» для четырехстопного ямба должны находиться либо ударные, либо безударные слоги, не заполнены и принципиально не могут быть заполнены какими-либо данными (в табл. 2 они отмечены символом «X»). Следовательно, математически корректное вычисление8 суммы ударений для стопы IV невозможно, как и невозможно корректное вычисление процента ударности для стопы III, поскольку стопы III и IV играют в четырехстопном ямбе принципиально разную функционально-смысловую роль.
Таблица 2. ударные и безударные слоги в стихотворении Яермонтова «Бородино»
Текст первой строфы Ритмическая схема Удар [) ость стопы
1 2 3 4 5 6 7 8 9 I II III IV т
, «Скажи-ка, дядя, ведь не даром ▼ и т ▼ и ▼ и 1 1 1 1 4
, Москва, спаленная пожаром, и т и и и и 1 1 0 1 3
з Французу отдана. и и X X X 1 0 1 X 2
, Ведь были ж схватки боевые, ^ и и V и 1 1 0 I 3
5 Да, говорят, еще какие! и * ▼ V ^ 0 1 1 1 3
( Недаром помнит вся Россия ▼ и и ▼ и 1 1 1 1 4
7Про день Бородина!» Т и и т X X X 1 0 1 X 2
Сумма ударений 6 5 5 5 21
Процент ударности 86 72 > >
8 Статистика как раздел математики требует строгого соблюдения двух условий: независимости включаемых в счетное множество элементов и их однородности. В нашем случае речь идет о втором условии; критику этого метода в отношении первого условия см., например: [9, с. 34-36].
Но «профиль ударности» является важнейшим исходным параметром для всех традиционных исследований ритма поэтического текста, включая анализ историко-литературной эволюции ритмики русского стиха, выявление и обоснование ритмических законов или построение вероятностно-статистических моделей ритмики стиха. Как результат, ни в одном из известных трудов по ритмике стиха не представлены профили ударности для неравностопных стихотворных текстов, включая такие шедевры мировой лирики, как «Шопот, робкое дыханье...» А. А. Фета или «Бородино» М. Ю. Лермонтова.
гармония и экспрессия ритма в стихотворении «Бородино»
В наших работах ритм понимается как динамически меняющееся соотношение между контрастными состояниями изучаемого процесса. Для русского стиха контрастным состояниям соответствуют ударные и безударные слоги, а их темпоральное соотношение и есть ритм поэтического текста. Основным инструментом практических исследований выступает гармоническая «божественная» пропорция «золотого сечения». Мы считаем, что относительные отклонения фактических показателей стихового ритма от гармонического («золотого» ритма) могут служить количественной характеристикой читательских ритмико-гармонических ощущений. Речь идет не только о качестве ощущений, которые мы стремимся сопоставить с количественными данными, не только о гармонии и дисгармонии, но и о возможности изучения содержания стиха и его ритма в их динамически существующем единстве. Основными параметрами в наших исследованиях являются: а) ритмико-гармоническая точность РГТ поэтического текста и б) коэффициент экспрессивности ритмоощущений КЭ. Эти параметры по своей сути являются индикативными коррелятами психофизиологического процесса восприятия стиха. Построенные на их основе динамические ритмико-экспрессивные характеристики дают возможность изучать естественный (темпоральный) ритмико-содержательный процесс восприятия разных по объему поэтических произведений, в том числе проводить сопоставительный анализ текстов разной строфической организации и разных стихотворных размеров.
Теперь обратимся к поэтическому материалу — стихотворению «Бородино».
Картина соотнесенности гармонического ритма (параметры РГТ и КЭ) и содержания стихотворения «Бородино» приведена на рис. 1.
Дадим некоторые пояснения к построению графиков РГТ и КЭ (рис. 1). Вычисление значений параметров РГТ и КЭ производилось для значений Б}, Б} и Т} в конце каждой третьей и седьмой строк каждой строфы стихотворения «Бородино» (г = 1, 2, 3,., 28), т. е. графики на рис. 1 построены на основе 28 значений РГТ и КЭ (Б, Б и Т — накопленные от начала текста общее число слогов, число безударных и ударных слогов соответственно). Выбор в пользу такого способа вычислений (анализа данных в конце 3-й и 7-й строк) был сделан исходя из особой рифмической цепи ЛЛЬСССЬ Бородинской строфы Лермонтова. Так, например, в конце третьей строки первой строфы накопленные от начала текста значения Б}, Б} и Т} равны 24, 15 и 9 соответственно и для них величины РГТ = 1,84 и КЭ = 87,9. Для седьмой строки третьей строфы значения Б}, Б} и Т} равны 171, 107 и 64, а величины РГТ = 1,17 и КЭ = 16,4.
Теперь займемся вопросами темпоральной соотнесенности поведения кривых РГТ и КЭ (рис. 1) и содержания стихотворения «Бородино».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
строфы
Рис. 1. Гармония и экспрессия ритма в стихотворении Лермонтова «Бородино» (тонкая линия — РГТ)
'Л
чс
Первое, что сразу обращает на себя внимание, — это то, что кривые РГТ и КЭ по своему поведению весьма схожи, заметно отличаясь лишь в самом начале стихотворения. Опыт наших исследований текстов Пушкина показывает, что подобное поведение РГТ и КЭ по-своему (на языке математики) отражает открытость и искренность поэтического повествования. Такую синхронность в поведении параметров РГТ и КЭ мы наблюдали, во-первых, в рассказе Пушкина о Татьяне Лариной (в третьей главе романа «Евгений Онегин») и, во-вторых, в письме самой Татьяны к Онегину [10, с. 154, 176]. Несмотря на кажущуюся неуместность проводимой здесь ритмико-смысловой аналогии, реальное восприятие этих конкретных текстов Пушкина и Лермонтова весьма близко по своему эмоциональному настрою: в обоих случаях читатель прежде всего ощущает неподдельную искренность повествования и выраженную в словах автора (или его героев) правду жизненных обстоятельств. Подобные высказывания в отношении «дяди»-рассказчика из стихотворения «Бородино», бывалого солдата и участника Бородинской битвы, рефреном проходят через все комментарии к этому тексту9. Верность общепризнанного мнения получила теперь и свое математически точное подтверждение.
Рассмотрим теперь некоторые моменты более обстоятельно. Остановимся вначале на первой строфе, где значение экспрессии КЭ = 87,9 — наибольшее во всем стихотворении. Обращенные к старому воину слова молодого солдата «Скажи-ка, дядя, ведь не даром...» представлены читателю в такой вопросительно-восклицательной речевой форме, которая уже сама по себе предполагает эмоциональный всплеск — его мы и наблюдаем на рис. 1. Кривая РГТ демонстрирует усиление гармонии (0-1,3-1,8), но более интересно здесь поведение параметра КЭ: на первом трехстишии экспрессия резким скачком достигает своего абсолютного в стихотворении максимума (КЭ = 87,9), а к концу строфы падает до величины КЭ = 5,8. Подобных перепадов величин КЭ не будет на протяжении всех последующих 13 строф, и этот факт полностью соответствует композиционному построению «Бородино»: если текст первой строфы представляет читателю речь-вопрос молодого солдата, то остальные строфы — это ответ ему бывалого воина. Молодость и горячность первой строфы сменяются неторопливым рассказом очевидца, умудренного опытом Отечественной войны 1812 г. и главного ее эпизода — Бородинского сражения. Поэту удалось как нельзя выразительнее подчеркнуть не только завершенность вступления к рассказу о битве на Бородинском поле, вернув эмоциональное возбуждение почти что к исходным значениям (к концу первой строфы), но и установить весьма высокий начальный уровень гармонии, с которого предстоит стартовать основной части повествования. Заметим, что этот начальный для второй строфы уровень гармонии РГТ = 1,8 лишь незначительно уступает своему финальному значению РГТ = 2,0 и средней по всему стихотворению величине РГТ = 1,9.
9 Вот что писал И. Л. Андроников: «Обычным разговорным языком ветеран Отечественной войны, человек уже не молодой — „дядя" начинает по порядку излагать события великого дня, попутно давая им простую, житейскую оценку. Но в этих-то, казалось бы, немудреных суждениях о том, что враг изведал в тот день силу русского рукопашного боя, что армия, обещав умереть, сдержала под Бородином „клятву верности" и была готова к новому сражению, уверенность, что если бы не „божья воля", Москва не была бы сдана, — в эти рассуждения старого солдата Лермонтов сумел вложить собственный взгляд на события Отечественной войны и на ее глубоко народный характер» [11, с. 97].
Второй строфой начинается рассказ старого солдата, с места в карьер высказавшего две свои главные мысли10 о пережитом: «Богатыри — не вы!» и «Не будь на то господня воля, / Не отдали б Москвы». И первая, и вторая фразы повторятся еще раз в самом конце стихотворения (строфа 14), но вот что интересно: во второй строфе на словах «Богатыри — не вы!» гармония уменьшается (см. рис. 1), а экспрессия растет — такое поведение параметров РГТ и КЭ (согласно нашим последним исследованиям пушкинских текстов11) соотносится с эмоцией «сожаление», и именно это настроение ощущается в самих словах старого солдата! В последней же строфе, после долгого рассказа было бы несколько наивно ожидать от него тех же эмоциональных переживаний. И, действительно, в конце рассказа, в первом трехстишии 14-й строфы значения параметров РГТ и КЭ одновременно уменьшаются, но величины РГТ меняются значительно меньше, чем во второй строфе. Так, значение РГТ снижается от 1,7 до 1,6 (в первом случае от 1,8 до 0,7), а значения КЭ от 6,1 до 1,2 (в первом случае КЭ растет от 5,8 до 24,5). «Успокоение души» — такой вердикт выносят наши кривые эмоциональному настрою первых трех строк последней строфы «Бородино» и, как нам представляется, этот вердикт полностью совпадает со смысловым аспектом анализа стихотворения.
Зато слова вторых частей второй и последней строф стихотворения (строки 4-7) оба раза возвращают читателю определенный оптимизм уже потому, что сдавать врагу Москву или не сдавать — решала, по мнению солдата, «господня воля», а вовсе не успехи или неудачи тактики и стратегии полководцев. Русские солдаты Бородинского сражения не проиграли — именно эту мысль подчеркивает старый солдат, и его гордость за своих товарищей, за их готовность умереть за Родину, за их верность клятве и порождают в читателе оптимистическое настроение. Оба раза значения параметров РГТ и КЭ одновременно растут, что, согласно нашим данным, говорит об усилении чувства «воодушевления».
Таким образом, первая и последняя строфы рассказа старого русского солдата порождают у читателя (слушателя) некоторое чувство разочарования, тут же вытесняемое более радостным и оптимистическим настроем. Нам представляется правомочным следующий вывод: Лермонтов следует здесь за Пушкиным, в чьем поэтическом кредо и сформулирована суть настоящей поэзии: «Истина страстей, правдоподобие чувствований в предполагаемых обстоятельствах — вот чего требует сердце наше» [13, с. 421].
Третья строфа, повествующая об отступлении русских войск («Мы долго молча отступали.»), сопровождается одновременным снижением величин гармонии и экспрессии — и на этот раз в полном соответствии со смыслом читаемого текста. Крайне трудно представить себе другую картину, где слова «Досадно было.» или «Ворчали старики.» могли бы сопровождаться усилением положительных эмоций. Но уже в четвертой строфе намечается перелом: командиры находят удобное место для предстоящего сражения, солдаты готовят фортификационные сооружения («Построили редут.») — отрицательная тенденция к снижению величин РГТ прекращается и меняется на положительную. И вот пятая строфа:
10 «Вся основная идея стихотворения выражена во втором куплете. Эта мысль — жалоба на настоящее поколение, дремлющее в бездействии, зависть к великому прошедшему, столь полному славы и великих дел» [7, с. 375].
11 Подробнее см.: [12, с. 28-30].
Забил заряд я в пушку туго И думал: угощу я друга! Постой-ка, брат, мусью: Что тут хитрить, пожалуй к бою; Уж мы пойдем ломить стеною, Уж постоим мы головою За родину свою!
Настроение у солдат приподнятое и боевое — наши кривые идут вверх, наглядно демонстрируя единство ритма и смысла этого фрагмента, поскольку, согласно имеющимся оценкам, такое поведение ритмико-экспрессивных параметров связано с чувством «воодушевления» [11, с. 138].
В конце пятой строфы величина РГТ достигает локального максимума (РГТ = 3,9), лишь незначительно уступая своему значению в конце второй строфы («Не отдали б Москвы») — рефрене всего стихотворения «Бородино». Далее следует затяжной спуск, гармония уменьшается вплоть до конца восьмой строфы — в этих строфах старый солдат рассказывает о первых двух днях сражения («Два дня мы были в перестрелке. / Что толку в этакой безделке.», «И слышно было до рассвета, / Как ликовал француз.») и о своем отце-командире «Да, жаль его: сражен булатом, / Он спит в земле сырой». Экспрессия тоже снижается, а локальный минимум приходится на третью строку седьмой строфы: «Как ликовал француз». Следующие две строфы (девятая и десятая) — новый подъем, сражение (и рассказ о нем) вступило в решающую фазу: читая призыв полковника «Ребята! не Москва ль за нами?», мы не можем предположить иного, чем усиление у читателя положительных эмоций. Но само описание боя (строфы 11 и 12) опять дают спад значений РГТ и КЭ: в этих строчках война предстает не в виде победных реляций, а как самое жестокое и человеконенавистническое действие («Рука бойцов колоть устала», «Наш рукопашный бой», «Гора кровавых тел»). Описание смертельного побоища не может порождать у великого поэта положительных эмоций12 — именно это мы наблюдаем при анализе 11-й и 12-й строф «Бородина». Не менее важно учитывать здесь и то обстоятельство, что рассказ о Бородинском сражении ведет его участник спустя четверть века после самого сражения — эмоциональный накал по мере говорения снижается, и это вполне объяснимо с позиций обычных знаний о психофизиологии человеческого организма. Рассказчик устает, вспоминая прошлое и лично им прожитое (и пережитое) горькое и, одновременно, молодо-радостное событие, устает прежде всего психологически, тратя на подобные воспоминания очень много энергии. Эту картину мы и наблюдаем в завершающих строфах стихотворения «Бородино». Но не менее важно учитывать и вновь звучащее здесь недоумение старого солдата. Ему, пролившему кровь за родину, было особенно трудно понять: как это так, Бородинское сражение русская армия не проиграла, а столицу отечества врагу на растерзание отдала! «Не будь на то господня воля.» — лучшее, видимо, оправдание и объяснение непонятому.
12 Здесь наша позиция несколько отличается от мнения, например, Д. Е. Максимова: «Когда он <поэт> переходит к картинам начавшегося сражения, его речь разгорается, делается взволнованной и одушевленной» [14, с. 139]. Наша позиция отличается прежде всего сомнением в отношении точности оценки, звучащей в слове «взволнованной», поскольку патриотически заостренная дидактика известного литературоведа не получает в строфах 10-12 реального ритмико-экспрессивного подтверждения. В этой связи напомню слова В. Г. Белинского: «Если б сказали Лермонтову о значении его направления и идей, он, вероятно, многому удивился бы и даже не всему поверил.» [7, с. 474].
И все же в середине 13-й строфы падение параметров гармонии и экспрессии заканчивается — мы читаем:
Вот затрещали барабаны — И отступили бусурманы...,
а все стихотворение заканчивается на оптимистической ноте, что хорошо видно по росту (пусть и не столь яркому, как во второй строфе) величин гармонии РГТ и экспрессии КЭ в конце 14-й строфы.
Завершая наш ритмико-смысловой анализ, еще раз обратим внимание на общее поведение параметров гармонии и экспрессии (рис. 1) и вспомним слова В. В. Набокова, который говорил о «набегающих, точно волны, стихах» Пушкина [15, с. 198]. Эмоциональные волны «Бородино», фиксируемые с помощью метода ритмико-гармонической точности, не только подтверждают гениальность этого стихотворения Лермонтова, но и дают основания для важного в литературоведении обобщения: «волны» в лучших стихах великих поэтов и есть эмоциональные волны их единого ритмосмысла — об этом, по крайней мере, свидетельствует весь наш опыт ритмико-смыслового анализа поэтических текстов.
структурно-композиционная гармония стихотворения «бородино»
Значительный интерес представляет и вопрос о структурно-композиционной организации стихотворения, точнее о том, какие слова находятся в его структурно-гармоническом центре. Для выявления такого центра используется весьма простая арифметика: общее число строк стихотворения делится на коэффициент «золотого сечения» Ф = 1,618; строка, в пределах которой находится полученная величина, и является гармоническим центром произведения. Практика подобных исследований показывает, что «закон золотого сечения проявляется чаще всего в наиболее точных и логических формах у наиболее гениальных авторов и, главным образом, в наиболее одухотворенных творениях их», поскольку этот закон «в высшей степени характеризует самый процесс творчества» [16, с. 156].
При определении положения гармонического центра расчеты, использующие параметр «число строк», должны быть заменены (применительно к стихотворению «Бородино») более точными вычислениями на основе параметра «число слогов». Причина проста — Бородинская строфа написана разностопным ямбом, а длинные и короткие строки строфы находятся между собой в соотношении 5:2. Итак, в «Бородино» насчитывается 798 слогов; деление этого числа на коэффициент «золотого сечения» Ф = 1,618 дает значение 493, следовательно, строка стихотворения, включающая этот 493-й слог от начала текста, и образует структурно-гармонический центр стихотворения. Такая строка расположена в 9-й строфе, это ее пятая строка: «— И умереть мы обещали.» Еще точнее: 493-й слог принадлежит слову «умереть» — одному из ключевых слов в общем смысловом контексте стихотворения. Умереть за родину — клятва, которую русские солдаты не только дали, но и сдержали, только были ли оправданы такие жертвы?
Ответа на этот вопрос стихотворение Лермонтова не дает — его дала история. Но для нашего исследования важно еще одно: по мнению А. Бергсона, на точку «золотого сечения» следует смотреть «как на некий водораздел исключительной важности для осознания природы человеческого сознания, где его наиболее обширная область объ-емлет сферу интуитивного, а меньшая будет определяться контекстом рационально-
го» [17, с. 42]. Если вспомнить текст «Бородино», то вплоть до 10-й строфы (выше мы об этом уже писали) читателю дана лишь прелюдия к Бородинской битве, и даже рассказ о двух днях орудийных баталий («Что толку в этакой безделке?») ничего не меняет в восприятии этой части стихотворения. Но начало 10-й строфы («Ну ж был денек! Сквозь дым летучий / Французы двинулись как тучи.») переводит повествование в плоскость материального — рукопашный бой, кровь, залпы орудий, кони, люди. Затем следует тот самый вопрос, ответа на который не знал старый солдат. Как вывод: в структурно-композиционном плане «интуитивное» и «рациональное» представлены в стихотворении «Бородино» в полном соответствии с «золотым» водоразделом целого.
Гармонический потенциал Бородинской строфы
Перейдем теперь к вопросу о гармоническом (темпоральном и холистическом) потенциале Бородинской строфы и реальном его воплощении в стихотворении Лермонтова «Бородино». Гармонический потенциал будем оценивать по величине отклонения теоретического ритма от его «золотого» значения.
Холистический потенциал определяется наилучшим соотношением числа ударных и безударных слогов для строфы как целостной структуры. В случае Бородинской строфы (57 слогов) таким соотношением оказывается пара чисел (22-35), для которой теоретический максимум есть величина т = 2,31. Для сравнения укажем, что для четверостишия четырехстопного ямба с равным числом женских и мужских окончаний (34 слога) эта теоретическая величина в десять раз больше (т = 23,75), а для Онегинской строфы Пушкина т = 15,0.
Темпоральный (динамический потенциал) строфы вычисляется тем же способом, но в качестве точек для его измерения выбираются рифмические узлы строфы. В этом плане для Бородинской строфы существуют определенные сложности, связанные с ее рифмической организацией ААЬСССЬ — двух точек измерения (в конце третьей и седьмой строк) явно недостаточно для каких-либо содержательных выводов. Наилучшим вариантом мы считаем тот, который предполагает вычисление величин т в конце каждой строки строфы. Итак, в наших расчетах участвуют параметры Бг, а также теоретически наилучшие значения Тг' и тг\ Так, например, для первой строки (г = 1) значения Б = 9 (общее число слогов), число ударных слогов Т = 3 и (при данных значениях Б и Т) т = 0,17. Для двух первых строк (г = 2) Б = 18, Т = 7 и (при этих значениях) т = 1,34. Для сравнения теоретических данных с фактическими нами были вычислены значения тф исходя из средних значений ударности по каждой строке каждой строфы стихотворения «Бородино». Результаты представлены в табл. 3, а в графическом виде динамические изменения величин т и тф показаны на рис. 2.
Таблица 3. гармонический потенциал Бородинской строфы Яермонтова
Параметры Номер строки
1 2 3 4 5 6 7
Теоретически наилучшее значение Т 3 7 9 13 16 19 22
Фактическое среднее значение Тф 3,82 7,04 9,46 12,89 16,11 19,46 21,96
Теоретически наилучшее значение т 1,34 1,34 1,31 2,88 9,05 23,75 2,31
Фактическое значение тф 0,49 0,65 0,71 1,33 2,89 3,89 0,88
Анализ полученных результатов показывает, что, во-первых, по своему гармоническому потенциалу Бородинская строфа уступает строфам четырехстопного ямба «прямоугольной» архитектоники (строфам, написанным равностопными размерами). Во-вторых, максимальные значения темпоральной ритмической гармонии в Бородинской строфе и теоретически (т = 23,75), и фактически (Тф = 3,89) приходятся на шестую строку строфы. В-третьих, завершающая (седьмая) строка ухудшает общую картину ритмической гармонии в строфе, снижая ее в 10,3 раза (в теории) и в 4,4 раза (фактически), сводя итоговую величину Тф к значению Тф = 0,88. Последнее обстоятельство в русской поэзии не является уникальным: даже у Пушкина в четверостишиях четырехстопного ямба с равным числом женских и мужских окончаний13 теоретические и фактические значения отличаются в 6,6 раза (т = 23,75 и Тф = 3,6), в Онегинской строфе — в 2,2 раза (т = 15,0 и Тф = 6,7), а в четверостишиях ЛЪЛЪ четырехстопного хорея эти величины весьма малы14, хотя и равны между собой (т = Тф = 0,5).
12 3 4 5 6 7
строки
Рис. 2. Теоретические и фактические значения ритмической гармонии в Бородинской строфе Лермонтова (тонкая линия — теоретические значения)
Теперь рассмотрим полученные данные с позиции единого ритмосмысла, еще раз вспомнив слова А. Белого о том, что «лишь у плохих поэтов аллегоризируется смысл, насильственно отрываясь от ритма».
Две главные мысли стихотворения «Бородино», и мы об этом говорили выше, соотносятся с чувствами «воодушевления» и «разочарования», причем чувство разочарования скрашивается рефреном «Не будь на то господня воля». Именно такому душевному настрою как нельзя лучше отвечают гармонические возможности Бородинской строфы: подъем ритмической гармонии на протяжении почти всей строфы, медленный в первом трехстишии и все более ускоряющийся к шестой строке, достижение максимума на предпоследней строке и — гасящая энтузиазм седьмая строка строфы. Приведем лишь некоторые строки, занимающие шестую позицию (строку) в строфах
13 В стиховедении такой вариант рифмовки называется парной жм-рифмой. В русской поэтической традиции наиболее продуктивен именно этот вариант рифмической организации строфы.
14 Мы считаем, что потенциальная негармоничность такой стиховой структуры была важнейшей предпосылкой к тому, что «Пушкин мучился с хореем» [18, с. 58-59]. Равенство теоретических и фактических значений означает, что не только в ямбе, но и в хорее (по крайней мере, в четверостишиях со смешанной жм-рифмой) Пушкин сумел достичь maximum maximorum — наивысшего уровня гармонии. Подробнее об этом см.: [19, с. 9-10].
«Бородино»: «Не даром помнит вся Россия.», «Уж постоим мы головою.», «И клятву верности сдержали.» Для сопоставления напомним и несколько последних строк из строф «Бородино»: «Не отдали б Москвы», «Французы тут-как-тут», «Он спит в земле сырой»15.
И последнее. Внимательный читатель может отметить некоторое противоречие в наших словах, связанных с оценкой выявленных свойств Бородинской строфы. Действительно, обсуждая динамику развития повествования в стихотворении «Бородино», мы писали, что в ряде строф наблюдается нисходяще-восходящее поведение параметра гармонии РГТ, а при анализе архитектоники Бородинской строфы оказалось, что и теория, и практика подтверждают обратную тенденцию — сначала рост величин РГТ, а затем их спад на седьмой строке строфы. В действительности противоречие это мнимое, чтобы это показать, приведем еще некоторые данные. Простой подсчет показывает, что число строф в «Бородино» (см. рис. 1), для которых величины РГТ увеличиваются от третьей строки к седьмой, равно семи (строфы 1, 2, 5, 9, 10, 13, 14), обратная тенденция имеет место в шести строфах (строфы 3, 6, 7, 8, 11, 12), а в четвертой строфе величины РГТ для третьей и седьмой строк практически одинаковы (1,81 и 1,91). Эти факты подтверждают важнейшее в науке понятие «системы» (в нашем случае — «поэтической системы») как такого комплекса избирательно вовлеченных компонентов (структурных элементов), у которых взаимодействие и взаимоотношения носят характер со-взаимодействия, направленного на получение определенного эстетически значимого результата. В стихотворении Лермонтова, на «принципиальную двуплано-вость» которого мы уже не раз обращали внимание, строфы (элементы целого) интегрированы целым (всем стихотворением) — этим и объясняются инверсно-эмоциональные волны единого ритмосмысла текста «Бородино».
Подведем итоги. Наше исследование Бородинской строфы Лермонтова и текста стихотворения «Бородино» проведено в двух аспектах: структурно-гармоническом и ритмико-смысловом, причем в обоих случаях использовался аппарат эстетико-фор-мального стиховедения, базирующийся на математике гармонии (принципе «золотого сечения»). Бородинская строфа в структурно-гармоническом отношении получила в нашей работе подтверждение своему уникальному статусу, она оказалась идеальной стиховой конструкцией для выражения смешанного восходяще-нисходящего поэтического настроя: патриотического подъема одновременно с чувством разочарования. Другой аспект исследования подтвердил, что гениальное стихотворение Лермонтова «Бородино» не только выдерживает «поверку алгеброй гармонии», но и с позиции единого ритмосмысла действительно оказывается в едином строю с лучшими произведениями великого русского поэта Пушкина.
источники и литература
1. Лермонтов М. Ю. Соч.: в 6 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954. Т. 2. 388 с.
2. Шенгели Г. А. Техника стиха. М.: Гослитиздат, 1960. 312 с.
3. Турбин В. Н. О литературно-полемическом аспекте стихотворения Лермонтова «Бородино» // М. Ю. Лермонтов: исследования и материалы. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1979. С. 384-398.
15 Заметим, что Онегинская строфа у А. С. Пушкина имеет иную ритмико-эмоциональную ди-
намику: величины т плавно увеличиваются от начала первого и до конца третьего четверостишия,
а две ее заключительные строки, играющие роль гармонического «балансира», вдвое усиливают об-
щий уровень структурно-композиционной гармонии строфы. Подробнее об этом см.: [20, с. 97-103].
4. Белый А. Ритм как диалектика и «Медный Всадник». М.: Федерация, 1929. 280 с.
5. Лосев А. Ф. Из ранних произведений. М.: Правда, 1990. 655 с.
6. Гринбаум О. Н. Гармония стиха Пушкина. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. 116 с.
7. Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954. Т. 4. 675 с.
8. Бонди С. М. О ритме // Контекст-1976. Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1977. С. 100-129.
9. Гринбаум О. Н. Эстетико-формальное стиховедение: методология. Аксиоматика. Результаты. Гипотезы. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. 40 с.
10. Гринбаум О. Н. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: ритмико-смысловой комментарий. Главы первая, вторая, третья. СПб.: Филолог. фак-т СПбГУ, 2010. 228 с.
11. Андроников И. Л. Лермонтов. Исследования и находки. М.: Худож. лит., 1977. 647 с.
12. Гринбаум О. Н. Пушкинский хорей в ямбическом романе «Евгений Онегин», или «Песня девушек» в гармоническом освещении // Вест. С.-Петерб. ун-та. Сер. 9. 2011. Вып. 2. С. 27-37.
13. Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: в 16 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. Т. XI. 588 с.
14. Максимов Д. Е. Поэзия Лермонтова. М.; Л.: Наука, 1964. 266 с.
15. Набоков В. В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». СПб.: Искусство-СПб: Набоковский фонд, 1998. 926 с.
16. Розенов Э. К. Статьи о музыке. Избранное. М.: Музыка, 1982. 271 с.
17. Бергсон А. Собр. соч.: в 4 т. М.: Моск. клуб, 1992. Т. 1. 325 с.
18. Чудовский В. Несколько утверждений о русском стихе // Аполлон. 1917. № 4-5. С. 58-69.
19. Гринбаум О. Н. Гармония стиха Пушкина и математика гармонии. СПб.: РОПИ С.-Петерб. ун-та, 2007. 25 с.
20. Гринбаум О. Н. Гармония строфического ритма в эстетико-формальном измерении. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. 160 с.
Статья поступила в редакцию 16 апреля 2012 г.
