CC BY
299
УДК 801.161.1 О. Н. Гринбаум
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2011. Вып. 2
ПУШКИНСКИЙ ХОРЕЙ В ЯМБИЧЕСКОМ РОМАНЕ «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»,
ИЛИ «ПЕСНЯ ДЕВУШЕК» В ГАРМОНИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ
В статье рассмотрены вопросы, связанные с анализом движения и развития единого ритмосмысла в заключительной части третьей главы романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин» (далее — ЕО). Третья глава состоит из 41 строфы, текста письма Татьяны Лариной (79 строк) и текста «Песни девушек» (18 строк). Особое внимание уделено «Песне девушек», которая (в отличие от всего остального текста романа) написана не ямбическим, а хореическим стихотворным размером. Хорей использовался А. Пушкиным значительно реже ямба, и этот факт придает дополнительный интерес вопросу о том, мог ли поэт обойтись без данного хореического текста и какой ритмико-экспрессивный эффект привносит «Письмо девушек» в общую гармоническую панораму третьей главы романа.
Краткий историко-литературный контекст
Текст «Песни девушек» (далее — Песня) помещен между XXXIX и LX строфами третьей главы; это — единственный фрагмент романа, написанный не 4-стопным ямбом, а 3-стопным хореем. Разбирая текст Песни, В. В. Набоков отмечал в нем ряд стиховедческих особенностей: во-первых, длинные стиховые окончания (клаузулы) в каждой из восемнадцати строк Песни; во-вторых, семнадцать пропусков ударений — по одному в каждой строке, за исключением последней («Игры наши девичьи»); и, в-третьих, смену тональности, особенно выраженную в завершающей части Песни [1, с. 340].
Интересно, что в черновиках А. С. Пушкина1 сохранился другой вариант «Песни девушек» (см. ниже), но, по мнению М. Ю. Лотмана, этому более раннему варианту («с трагическим сюжетом») поэт предпочел «образец свадебной лирики» с сюжетом «счастливой любви» [3, с. 232]. Само же включение Песни в текст ЕО имеет двойную мотивировку: упоминание ягод связывает Песню с бытовой ситуацией (сбором крепостными девушками ягод в помещичьем саду), а символическое значение мотива — с переживаниями героини [3, с. 232]. По нашему мнению, существуют и другие, не менее любопытные обстоятельства, которые следует принять во внимание при попытке объяснить появление Песни в конце третьей главы ЕО. К их рассмотрению мы сейчас и приступим.
Позволим себе небольшое стиховедческое отступление. Ни один из известных методов исследования ритмики стиха, кроме метода ритмико-гармонической точности, не позволяет изучать ритмику поэтических текстов, написанных разными стихотворными размерами. Последнее означает, что при традиционном (структуральном) подходе к изучению ритмики третьей главы ЕО текст Песни следовало бы изъять из общего контекста этой главы и, в лучшем случае, изучать ритмико-смысловой аспект данного фрагмента отдельно, например в соотношении с народными песнями того же стихотворного размера. Для нашего ритмико-гармонического метода стихотворный размер не имеет принципиального значения, поскольку сам метод основан на динамическом анализе степени гармонической соотнесенности ударных и безударных слогов в русском стихе.
1 Тексты стихов Пушкина приводятся по изданию [2].
© О. Н. Гринбаум, 2011
Черновой вариант («трагический сюжет») Беловой вариант (сюжет «счастливой любви»)
Вышла Дуня на дорогу Девицы, красавицы,
Помолившись Богу — Душеньки, подруженьки,
Дуня плачет, завывает Разыграйтесь девицы,
Друга провожает Разгуляйтесь, милые!
Друг поехал на чужбину Затяните песенку,
Дальнюю сторонку Песенку заветную,
Ох уж эта мне чужбина Заманите молодца
Горькая кручина!.. К хороводу нашему,
На чужбине молодицы, Как заманим молодца,
Красные девицы, Как завидим издали,
Осталась я молодая Разбежимтесь, милые,
Горькою вдовицей — Закидаем вишеньем,
Вспомяни меня младую Вишеньем, малиною,
Аль я приревную Красною смородиной.
Вспомяни меня заочно Не ходи подслушивать
Хоть и не нарочно. Песенки заветные, Не ходи подсматривать Игры наши девичьи.
Ритмико-экспрессивный анализ
Картина динамической соотнесенности гармонического ритма (параметры РГТ и КЭ)2 и содержания третьей главы ЕО показана на рис. 1 и 2. Мы приводим эти рисунки с той целью, чтобы читателю была максимально ясна общая картина изменения гармонии (параметра РГТ) и экспрессии (КЭ) при чтении третьей главы романа от ее начала и до самого конца. На этих панорамных рисунках обозначены основные части сюжетной линии повествования и (для сравнения) поведение тех же параметров применительно к первой главе романа.
Прежде чем приступить к ритмико-содержательному анализу текста Песни девушек, представим в самом общем виде таблицу соотнесенности интервального поведения (трендов) ритмико-гармонических параметров (индикативных коррелятов гармонии РГТ и экспрессии КЭ) с усилением (или ослаблением) тех или иных читательских эмоций, «пробуждаемых лирой» А. С. Пушкина (табл. 2).
Приведенная ниже соотнесенность (корреляция) базируется не только на общих представлениях о психических процессах в мозгу человека, не только на наших собственных наблюдениях над текстами А. Пушкина (включая анализ десяти эмоциональных состояний пушкинских героев и темпоральной динамики ритмосмысла всего текста третьей главы романа), но и на понимании самой природы субъективного времени
2 Подробнее о параметрах гармонии и экспрессии см.: [4, с. 9-17].
Рис. 1. Ритмодинамическая панорама первой и третьей глав ЕО (тонкая линия — глава первая; внизу по горизонтальной оси — номера строф третьей главы)
Рис. 2. Экспрессия ритма в третьей главе в сравнении с первой главой ЕО (тонкая линия — глава первая; по горизонтальной оси — номера строф третьей главы)
читателя, замедление которого связано с отрицательными, а ускорение — с положительными эмоциями человека. Особо отметим, что данные, приведенные в табл. 2, представляют собой лишь первую и, очевидно, весьма несовершенную классификационную схему, связывающую между собой формально выявленные тенденции в поведении (на некотором интервале значений) индикативных коррелятов гармонии РГТ и экспрес-
Таблица 2. Соотнесенность интервального поведения параметров гармонии (РГТ) и экспрессии (КЭ) с читательскими эмоциями, «пробуждаемыми лирой» А. С. Пушкина
Гармония (РГТ) Экспрессия (Кэ) «Чувствования» читателя
растет растет воодушевление
растет падает умиротворение
падает растет сожаление
падает падает разочарование
растет не меняется оптимизм
падает не меняется пессимизм
не меняется растет волнение души
не меняется падает успокоение души
сии КЭ с изменениями «чувствований» у читателя поэтических текстов А. С. Пушкина. Каждое из интервальных значений (трендов) параметров РГТ и КЭ с неизбежностью предполагает не только дальнейшую расшифровку с целью большей детализации (например, РГТ растет резко, умеренно, слабо)3, но и привязку реальной динамики параметров РГТ и КЭ к определенным диапазонам собственных значений (например, РГТ резко растет от величины 3,0 до 5,0). К созданию подобной таблицы — ввиду крайней сложности и деликатности проблемы — можно будет приступить, по нашему мнению, лишь после завершения анализа всех восьми глав ЕО, а нынешняя публикация первого классификационного варианта призвана привлечь внимание заинтересованного читателя нашей работы к этой чрезвычайно важной, но вовсе еще не изученной стороне ритмикосмыслового исследования поэтических текстов.
Обратимся теперь к нашим рисункам. Внимательный взгляд на панораму ритмикоэкспрессивной динамики поэтической мысли в третьей главе ЕО позволяет сразу же отметить особо «беспокойное» поведение параметров РГТ и (одновременно) КЭ в пределах двух фрагментов повествования: разговора Татьяны с няней и письма Татьяны — центральной части главы. Не менее интересны и другие фрагменты третьей главы: например, в начальных строфах главы изменение величин РГТ в целом носит весьма плавный (волнообразный) характер (рис. 1), но экспрессивность ведет себя здесь совсем иначе, и, хотя величины КЭ далеки от максимальных (рис. 2), вполне логично предположить, что появление таких резких перепадов значений КЭ имеет под собой веские смысловые основания.
Напоминание о сути метода ритмико-гармонической точности, которое было сделано в конце предыдущего раздела, вовсе не случайно, поскольку нам предстоит заняться поиском ответа на вопрос о том, как ритмика двух вариантов Песни соотносится с двумя их сюжетами — трагическим и свадебным. В этой связи важно еще раз обратиться к замечанию В. В. Набокова относительно пропусков ударений и наличия длинных окончаний в строках Песни, поскольку эти факторы, конечно же, изменяют соотношение между ударными и безударными слогами не только в данном поэтическом фрагменте, но и во всей финальной части третьей главы ЕО, т. е. в двух последних строфах с номе-
3 Здесь и далее курсив наш, другие случаи оговариваются особо.
рами XL и XLI. Действительно, если соотношение безударных и ударных слогов в третьей главе ЕО (4-стопный ямб) составляет 1,622 (т. е. на один ударный слог приходится 1,622 безударного слога4), то для белового варианта Песни (3-стопный хорей) соотношение будет другим — 2,360. Это же соотношение для чернового варианта (восемь двустиший разностопного хорея с женскими окончаниями) равно 1,947. Напомним, что величина коэффициента «золотого сечения» Ф равна: Ф = 1,618___(число Ф — иррацио-
нальное). Небольшое размышление наводит на мысль о том, что использование первого (чернового) варианта Песни в сравнении со вторым (окончательным) способствовало бы усилению гармонической составляющей ритмики стиха как в самой Песне, так и в следующих за ней двух строфах (1X^X1) третьей главы ЕО, поскольку в этом отставленном варианте речевое (не песенное!) прочтение5 предопределяет такое соотношение между ударными и безударными слогами, которое явно ближе к идеальному (гармоническому) Ф = 1,618.
Данное положение хорошо иллюстрируется графиками на рис. 3, где в увеличенном масштабе приведены кривые РГТ и КЭ как для основного варианта Песни (левая часть рисунка), так и для ее чернового варианта (правая часть). На первый взгляд может показаться, что разница в поведении параметров гармонии и экспрессии в этих двух случаях прочтения финальной части третьей главы (реальном и возможном) не слишком велика,
Рис. 3. Два варианта гармонии и экспрессии ритма в тексте заключительного фрагмента третьей главы (тонкая линия — РГТ)
4 То же соотношение для всего романа ЕО, по данным Б. В. Томашевского, составляет 1,657 без учета спондеев и 1,614 с учетом спондеев; по данным К. Ф. Тарановского, эта величина равна 1,655 (без спондеев), по данным Г. Шенгели — 1,560 (без спондеев), по нашим данным — 1,614 (со спондеями). Исходные данные см.: [5, с. 33-35, 61].
5 Разность между речевым и песенным прочтениями текста Песни отмечал В. В. Набоков: «В реальной песне окончание последнего слога строки может обретать ударение, имитирующее икт четвертой стопы со скадом» [1, с. 340].
но более внимательный «разгляд» кривых (термин А. Белого) позволяет обнаружить ряд весьма любопытных обстоятельств.
Во-первых, подтверждается только что сделанный вывод относительно усиления, для чернового варианта Песни, гармонической составляющей ритма. Однако если ранее этот вывод базировался на общем и весьма простом анализе соотношения ударных и безударных слогов, то теперь при темпоральном (динамическом) исследовании текстов двух вариантов Песни он получает новое обоснование. Действительно, для этих вариантов (включенных в общий процесс чтения заключительной части третьей главы ЕО) кривая параметра РГТ в левой части рис. 3 расположена ниже, чем в правой части того же рисунка, что наглядно подтверждает наш вывод. Дополнительно и для большей ясности укажем, что среднее значение РГТ в интервале от начала Песни и до конца третьей главы ЕО равно: РГТ = 2,50 для основного варианта и РГТ = 3,16 для чернового варианта Песни.
Во-вторых, плавность нисходящего движения кривой РГТ в первом случае выражена значительно резче, чем во втором (рис. 3), что подчеркивает контраст между тревожно-измученным состоянием Татьяны (которая сидит на скамейке в саду и все еще надеется на встречу с Онегиным) и как будто бы царящей вокруг нее атмосферой радости и веселья. Судя по тексту «свадебной» Песни, настроение у девушек действительно могло бы быть радостным, однако, если принять во внимание то обстоятельство, что девушки, собирая урожай, просто обязаны были петь с тем,
Чтоб барской ягоды тайком Уста лукавые не ели,
подобное предположение оказывается весьма спорным. Так или иначе, но гармоническая составляющая повествования при чтении и первого, и второго вариантов Песни девушек снижается6, а вот экспрессия ведет себя иначе (рис. 3).
В основном варианте Песни параметр КЭ имеет один явный локальный максимум в конце первого четверостишия («Разгуляйтесь, милые!»; КЭ = 5,31), а далее вектор изменения КЭ становится отрицательным вплоть до конца XL строфы. При постоянно снижающемся уровне РГТ такое поведение параметра КЭ отчетливо коррелирует с постепенным и плавным затиханием эмоциональной бури в душе Татьяны, о чем читатель и узнает из третьего четверостишия XL строфы:
Так бедный мотылек и блещет И бьется радужным крылом...
Таким образом, экспрессивно-гармоническое начало Песни девушек органично вписывается в общий (но разорванный этой Песней) текст повествования, эмоциональный фон которого — после многочисленных всплесков и потрясений (см. рис. 1 и 2) — приходит в норму, слышимую в последних (в этой главе) словах Пушкина (строфа XLI):
Мне должно после долгой речи И погулять и отдохнуть:
Докончу после как-нибудь.
6 Еще раз поясню, что подобное предопределено выбором хореических стихотворных размеров для текстов вариантов «Песни девушек», которые (за редким исключением) в речевом прочтении «потенциально не гармоничны». Подробнее об этом см.: [6, с. 9, 10].
В отвергнутом же варианте Песни подобной корреляции не наблюдается, поскольку при уменьшающихся значениях РГТ вектор КЭ имеет положительную направленность, а локальный максимум сдвинут к концу Песни («Осталась я молодая / Горькою вдови-цей_»; КЭ = 4,04). Очевидно, что в этом варианте финальной части третьей главы единение ритма и содержания усмотреть крайне сложно из-за отсутствия плавного эмоционального перехода от Песни к завершающим строфам третьей главы КЭ. Более того, начинающийся в XL строфе одновременный рост параметров РГТ и КЭ явно диссонирует с ее содержанием, поскольку такое их поведение соотносится с нарастанием положительных эмоций, а довольно сильный и резкий спад КЭ в третьем четверостишии этой строфы (от значения 1,19 до 0,06) мало походит на «трепыхание мотылька» или на «трепет зайчика».
Итак, отвергнутый А. С. Пушкиным вариант Песни не только «трагичен» по своему сюжету, но, как это ни парадоксально, будучи включенным в общий контекст последних строф третьей главы, в ритмико-гармоническом отношении мог бы оказаться более «радужным», чем второй (окончательный) вариант. С позиции здравого смысла очевидно, что событий драматического накала и трагических предчувствий к концу третьей главы ЕО накопилось вполне достаточно, чтобы не вводить читателя в совсем уж безрадостное душевное состояние. Главная интрига романа только-только начинала обретать зримые черты, и поэтому, как нам представляется, поэту не было никакой необходимости еще одним печальным намеком:
Дуня плачет, завывает
Друга провожает.
гасить читательский интерес к будущему романного повествования. Одновременно с этим второй вариант Песни, не нарушая единства ритмики и содержания романа, более органично вписывался в общий эмоциональный контекст третьей главы ЕО — он и стал его окончательным вариантом. Поддержкой данному выводу служит и комментарий В. В. Набокова к «Песне девушек», в котором критик отмечает, что «Пушкин колебался, надо ли заставлять Татьяну слушать ее „Песню“», поскольку это «было бы странно при сложившихся обстоятельствах» [1, с. 341]. В итоге Татьяна лишь «с небреженьем внимает» пению девушек (XL, 1-2), но читатель ведь — читает!
«Песня девушек» и вопросы общей гармонии пушкинского текста
Теперь зададимся вопросом о том, зачем вообще А. С. Пушкину понадобилось вводить «Песню девушек» в третью главу ЕО и нельзя ли было обойтись без такого «инородного» (не ямбического) «вставного» текста. Этот вопрос вовсе не столь умозрителен и риторичен, как может показаться на первый взгляд. Напомню, что весь ЕО, включая оба письма главных героев романа, написан 4-стопным ямбом, и только Песня — 3-стоп-ным хореем. Интересен здесь и тот факт, что А. Пушкин в своем творчестве «мучился» с хореем: «Пушкин, самовластно и мудро царивший в ямбе, на хорей смотрел как на соседнюю область, не всегда ему подчиняющуюся; он делал опыты различного ею распоряжения, достигал очень многого, но все же, неудовлетворенный, на время бросал ее... Своеобразие хорея, его специфическая выразительность была найдена, но ценою страшного сужения — я бы сказал: унижения — его поэтического кругозора.» [7, с. 58-59].
Конечно, стилизованный вариант русской народной песни вряд ли мог бы опираться на иной, нежели хорей, стихотворный размер, поскольку именно хорей более других являлся и является народным песенным поэтическим размером. Этот хорошо известный историко-литературный факт вполне объясняет, почему поэт использовал для своей песенной стилизации именно хорей, но поиски ответа на вопрос о том, нельзя ли было вообще обойтись без «Песни девушек», лежат в иной плоскости.
Проведем небольшой эксперимент: прочитаем заключительные строфы третьей главы ЕО (строфы XXXIX-XLI), исключив из общего процесса чтения текст Песни. Обратим внимание на поведение ритмико-экспрессивных параметров РГТ и КЭ и сопоставим эмоционально-смысловые стороны реального и гипотетического вариантов окончания третьей главы романа (рис. 4). Предварительно поясним, что в левой части на рис. 4 показаны графики изменения параметров РГТ и КЭ для реальной ситуации (они, конечно же, совпадают с аналогичными графиками на рис. 3), а справа — для гипотетического окончания главы.
Рис. 4. Гармония и экспрессия ритма в гипотетическом варианте окончания третьей главы — при отсутствии текста «Песни девушек»
Поведение исследуемых параметров для XXXIX строфы одинаково (что естественно, поскольку, напомню, текст Песни расположен сразу за этой строфой), но далее графики разительно отличаются друг от друга. Гипотетический вариант порождает отчетливо видимую тенденцию к усилению гармонической составляющей поэтической мысли, причем настолько заметную по своей интенсивности, что она превосходит все предшествующие части третьей главы ЕО. Если, например, среднее значение гармонической составляющей в письме Татьяны составляет величину РГТ = 1,17, то здесь для строф XL-XLI значение РГТ в четыре раза больше (РГТ = 4,74), что не может не вызвать
некоторой настороженности. Более того, значение этого параметра для строк 9-12 строфы XL резко усиливается, что, на наш взгляд, противоречит их содержанию:
Так бедный мотылек и блещет И бьется радужным крылом,
Плененный школьным шалуном;
Так зайчик в озиме трепещет.
Еще менее правдоподобно выглядит поведение параметра КЭ в правой части рис. 4, судя по которому, в строфах XL-XLI наблюдается сильнейший рост эмоциональной насыщенности повествования, достигающий своего максимума в XLI строфе (КЭ = 38,607), причем этот максимум превышает абсолютное значение КЭ для всей третьей главы ЕО, зафиксированное в тексте письма Татьяны (строка 46: «И в мыслях молвила: вот он!»; Кэ = 38,12).
Итак, гипотетическое (без Песни) прочтение заключительного фрагмента третьей главы явно указывает на противопоставление ритмико-эмоциональной составляющей поэтического текста содержательной, что для поэзии А. С. Пушкина является нонсенсом. Наоборот, реальный текст, включающий Песню, психологически точно завершает всю третью главу на высокой гармонической, но экспрессивно слабо обозначенной ноте, которая столь естественна и для эмоционально уставшего поэта, и для сопереживающего его героям читателя:
Мне должно после долгой речи И погулять и отдохнуть:
Докончу после как-нибудь (XLI, 12-14).
Третья глава ЕО завершается двумя строфами минорного содержания, а весьма ровное поведение параметров гармонии и экспрессии характеризуется отсутствием каких-либо зигзагов и перенапряжений. Единственным местом, которое в этом отношении требует пояснений, является второе четверостишие последней XLI строфы, когда Татьяна на аллее сада внезапно увидела Онегина:
Блистая взорами, Евгений Стоит подобно грозной тени,
И как огнем обожжена Остановилася она.
Казалось бы, поведение параметров РГТ и КЭ должно здесь резко измениться, но значения их если и меняются, то весьма слабо: величины РГТ в XLI строфе последовательно принимают значения 2,48; 2,45; 2,50; 2,45; значения КЭ соответственно равны 0,37; 0,26; 0,37 и лишь в последней строчке строфы КЭ = 0,73. Дополнительное измерение параметров РГТ и КЭ для строки «Стоит подобно грозной тени» дает РГТ = 2,50 и КЭ = 0,21 — наименьшее в данной строфе. Вспомним, что эта сцена дана «с точки зрения Татьяны» и выписана в «сгущено-романтическом» стиле [3, с. 233], а сам Онегин воспринимается героиней «как некий демонический образ готического романа или байронической поэмы» [1, с. 342]. Именно по этой причине «эмоциональный эпитет „грозный“» [8, с. 197],
7 Для того чтобы сохранить одинаковые масштабы представления данных на рис. 3 и 4, облегчив тем самым восприятие и сопоставление рисунков, мы на рис. 4 в этой точке показали значение КЭ = 15,0, а не действительное значение КЭ = 38,60.
как, впрочем, и обе финальные строфы третьей главы, не вызывают у читателя особо сильных чувственных потрясений, и поведение параметров гармонии и экспрессии — тому подтверждение. Чтобы убедиться в правомерности подобного вывода, обратимся к результатам наших исследований, выполненных для десяти эмоциональных состояний [4, с. 57]. Согласно этим данным, среднее значение РГТ = 2,47 для XLI строфы третьей главы почти совпадает с величиной того же параметра для поэтического ореола «вдохновение» (РГТ = 2,51), а по среднему значению КЭ = 0,43 эта строфа ближе всего к состоянию «хандра» (КЭ = 0,38). Если обратиться к значениям тех же параметров для двух последних строф третьей главы (которые следуют сразу за Песней), то картина останется практически той же: РГТ = 2,44 и КЭ = 0,39. Конечно, эти значения требуют отдельного пояснения.
Начнем с параметра экспрессии КЭ = 0,43: столь малое значение полностью отвечает словам поэта, описывающим в конце XL строфы состояние Татьяны Лариной перед самой ее встречей с Онегиным: «Так зайчик в озиме трепещет.». Такое психофизическое состояние («трепещет», а тремя строчками ранее в XL строфе написано: «Так бедный мотылек и блещет / И бьется радужным крылом.») как раз и соотносится с весьма малыми по величине и очень слабыми по своим перепадам значениями параметра экспрессии КЭ. Последнее, напомню, формально оценивается величиной N5 = 0,20 (нестабильность ритмоощущений), совсем уж крохотной и даже меньшей, чем для состояния «хандра».
Теперь о величине РГТ = 2,47. Близость этого значения в строфе XL третьей главы ЕО к величине РГТ = 2,51 для состояния «вдохновение» может расцениваться как недоразумение, но только на первый взгляд. Вспомним, что А. С. Пушкин, ясно и четко различая эмоциональные состояния «восторг» и «вдохновение», дал в работе «Возражения на статью Кюхельбекера в „Мнемозине“» особо важные для нас пояснения: «Критик смешивает вдохновение с восторгом. восторг исключает спокойствие, необходимое условие прекрасного» [9, т. 7, с. 30]. Та же мысль в скрытой форме звучит и в другой фразе поэта: «Для вдохновения нужно сердечное спокойствие, а я совсем не спокоен» [9, т. 10, с. 430], и еще в одной: «Ум не может довольствоваться одною игрою звуков; чувство требует чувства; воображение — картин и рассказов» [9, т. 7, с. 449].
Попробуем теперь связать воедино и осмыслить все эти высказывания поэта, но не «вообще», а применительно к заключительным строфам третьей главы ЕО, которые, напомню, мы рассматриваем с позиций рецептивного и, одновременно, ретроспективного подхода к анализу пушкинского текста.
Татьяна Ларина после чрезвычайной эмоциональной встряски, связанной с приездом Онегина, немного успокоилась и поднялась с садовой скамейки. Ее психофизическое состояние («трепет») мы только что обсудили, показав, что малое значение параметра экспрессии КЭ = 0,43 и его слабые колебания относительно среднего значения (нестабильность ритмоощущений N5 = 0,20) весьма точно соотносятся с содержанием текста А. С. Пушкина. Однако гармония остается высокой — но разве Татьяна уже потеряла всяческую надежду и предвидела катастрофический финал? Не будем забывать, что в ее ушах только-только прозвучала «свадебная» (!) Песня, а возможную здесь контрпозицию, т. е. вариант авторской иронии по отношению к главной героине, мы отвергаем как неприемлемую. Итак, Татьяна, немного успокоившись, но ощущая внутреннюю дрожь, продолжает надеяться и верить — и это единственное предположение, которое мы можем сделать. Ту же волнительную надежду ощущает и читатель (что своим поведением формально и отражают индикативные корреляты гармонии РГТ и экспрессии КЭ),
а в умении А. С. Пушкина с помощью обычных «картин и рассказов» вызывать в душах своих читателей «правдоподобие чувствований в предполагаемых обстоятельствах» и проявляется гениальность поэта.
В заключение скажем, что насыщенное событиями и сверхэмоциональное повествование в третьей главе ЕО требовало отдыха и для поэта, и для читателя — именно поэтому глава оказалась одной из самых коротких в романе. То же самое предстоит читателю и в пятой главе, не менее яркой и экспрессивно насыщенной и, по той же причине, короткой (объемом в сорок две строфы).
Источники и литература
1. Набоков В. В. Комментарий к роману А. А. Пушкина «Евгений Онегин». СПб., 1998. 926 с.
2. Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: в 16 т. М. ; Л., 1937. Т. 6. Евгений Онегин. Роман в стихах. 696 с.
3. Лотман Ю.М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарии. Л., 1983. 416 с.
4. Гринбаум О. Н. Гармония стиха Пушкина. СПб., 2008. 116 с.
5. Гринбаум О. Н. Гармония строфического ритма в эстетико-формальном измерении. СПб., 2000. 158 с.
6. Гринбаум О. Н. Гармония стиха Пушкина и математика гармонии. СПб., 2007. 25 с.
7. Чудовский В. Несколько утверждений о русском стихе // Аполлон. 1917. № 4-5. С. 58-69.
8. Бродский Н.Л. «Евгений Онегин». Роман А. С. Пушкина. М., 1950. 408 с.
9. Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: в 10 т. Л., 1978. Т. 7. 543 с.; Л., 1979. Т. 10. 711 с.
Статья поступила в редакцию 25 января 2011 г.
