CC BY
22
но-славянский язык считался престижнее, чем «проста мова», однако на нем представлена арамейская, менее престижная часть оригинального текста, а для перевода текста на престижном иврите было использована «проста мова»), сколько отсутствием соответствующих фрагментов в ранней славянской версии Книги пророка Даниила - Мефодиевском переводе, который был использован для создания церковнославянской части текста; эти фрагменты пришлось переводить заново на тот вариант славянского языка, который переводчик лучше знал.
Также говорится о происхождении 3 главы рассматриваемого перевода, а именно то, что эта глава, скорее всего, была переведена позднее, чем весь остальной текст книги, возможно, уже на территории современной Беларуси или Польши. Об этом свидетельствует наполненность ее текста полонизмами, что характерно для белорусского варианта «простой» мовы в отличие от ее украинского варианта, на котором написаны остальные части. Причиной подобной правки могло послужить сильное расхождение древнего славянского перевода 3 главы с масотетским текстом.
На маргиналиях рукописи обнаруживаются следы еще одной творческой личности, сделавшей в разной степени удачные правки славянского текста в соответствии с масоретским оригиналом.
Создатели славянского перевода Книги пророка Даниила демонстрируют хорошее владение несколькими древними и современными им языками. Знание древнееврейского и арамейского (возможно, второго сквозь призму первого), церковнославянского и простой мовы, латинского и старофранцузского, а также идиша позволило им создать уникальный многоязычный перевод, не имеющий аналогов в восточнославянской литературе.
Е.М. Коницкая
(Вильнюсский университет)
Функционирование библеизмов, связанных
с библейскими именами, в современном русском и словенском языках
Заметно усилившийся в последнее время интерес к изучению функционирования библейских текстов в современных языках и культурах объясняется тем, что Библия является «своеобазным кодом, объединяющим народы христианской культуры» (Мокиенко 2013: 144). Одна из форм проявления этого интереса - исследования в области библеизмов, под которыми понимаются «отдельные слова, устойчивые словосочетания, фазеологизмы, целые выражения и даже фразы, восходящие по своему происхождению к Библии, которые или заимствованы из Библии,
или подверглись семантическому воздействию библейских текстов» (Верещагин 1993: 97). Сопоставительные исследования библеизмов показывает, что на фоне общности, обусловленной самой сакральностью Библии, между корпусами библеизмов разных языков, в том числе и славянских, существуют различия (лакуны, словообразовательные, лексические, структурно-синтаксические, семантические особенности). Несмотря на активность исследований, многие проблемы, связанные с характером усвоения библейских элементов в разных языках и культурах, мало разработаны, а некоторые области функционирования библеизмов только недавно начали привлекать к себе внимание.
В докладе рассматриваются библеизмы, связанные с именами библейских персонажей, в двух славянских языках - русском и словенском; материалом служат данные фразеологических и толковых словарей, а также национальных корпусов. Анализируется состав, значения, степень актуальности группы русских и словенских библеизмов, содержащей библейские имена, к которой относятся апеллятивы и фразеологизмы.
Большинство библейских имен во всех христианских культурах, в том числе в русской и словенской, стали нарицательными, напр.: рус. иуда, словен. judez ('предатель'), рус. ирод, словен. herod ('жестокий убийца'). Языковая специфика проявляется в выборе имен для апелляти-визации, ср. рус. лазарь, словен. baraba (< Baraba (рус. Варавва)) 'негодяй; бродяга'. Апеллятивы от одних и тех же библейских имен в русском и словенском языках могут различаться в семантическом отношении: напр., словен. Metuzalem (< Metuzalem) 'очень старый, древний' определяет более широкий круг лексем, чем рус. мафусаил.
Списки библейских имен, содержащихся в русских и словенских фразеологизмах, не полностью совпадают: в русском языке это Авраам, Адам, Аред, Ева, Енох, Илья, Иов, Ирод, Каин, Лазарь, Лот, Мафусаил, Павел, Понтий Пилат, Соломон, Фома, Хам, Ной, Магдалина, в словенском — Abraham, Adam, Eva, Elija, Herod, Kajn, Lot, Metuzalem, Peter, Pavel, Poncij Pilat, Salomon, Tomaz, Noe. Количество фразеологизмов, связанных с одними и теми же библейскими именами, различается: так, в русском языке имя Авраам встречается лишь в одном фразеологизме лоно Авраамово, носящем книжный характер, тогда как в словенском оно представлено во фразеологизмах srecati Abrahama 'достичь 50-летнего возраста', biti v Abrahamovem narocju, preseliti se кAbrahamu 'умереть', otroci Abrahamovega rodu 'евреи'.
Далеко не все фразеологизмы, отмеченные во фразеологических словарях обоих языков, активно функционируют сегодня. Степень актуальности фразеологизмов опеделяется по данным национальных корпу-
сов - русского (НКРЯ, около 230 млн. слов) и словенских (Gigafida, около 1.187 млн. слов; Nova beseda, около 162 млн. слов).
Различия между корпусами библеизмов в разных языках обусловлены многими факторами, в числе которых: история переводов Библии (ориентация на латинско-немецкую или на византийско-греческую традицию), особенности формирования национальных языков (включая внешние культурно-языковые влияния), социально-культурная среда бытования библеизмов (миры Slavia Latina и Slavia Orthodoxa), взаимодействие со стихией народной культуры и др. Сопоставление русских и словенских библеизмов, основанных на именах библейских персонажей, демонстрирует высокую степень их активности в обоих языках и вместе с тем их национально-языковое своеобразие.
Н.В. Яровикова
(Институт журналистики и литературного творчества,
Москва )
Вопросы словообразования в церковнославянских грамматиках 16-17 вв.
Доклад касается метаязыка двух грамматик:
грамматики Лаврентия Зизания «Грамматика Словенска Съвер-шенна искусства осмии частий слова, и иных нуждных» (Вильна, 1596) и грамматики Мелетия Смотрицкого «Грамматики Славенския правильное СИнтагма» (Евье, 1619 (1648 - Москва, там же 1721)). Меня интересует, как в этих грамматиках отображены представления авторов о словообразовании церковнославянского языка.
Обе грамматики созданы в Юго-Западной Руси. В ситуации, когда там принципиально меняется языковая ситуация. В отличие от Руси Московской, где церковнославянский язык продолжает сохранять положение единственного литературного языка, и, главное, языка сакрального, обучение ему предполагает следование образцовым текстам, как следствие овладение грамотностью не требует описательной грамматики. В отсутствие возможности порождения новых текстов, грамотный человек нуждается только в орфографических пособиях.
Грамматики же возникают, когда меняется языковая ситуация: в это время в Юго-Западной Руси церковнославянский функционирует в условиях конкуренции с «простой мовой», литературным языком нового типа, ориентированного на разговорный язык.
