CC BY
9
УДК 811.512.157(038)
Н.Н. Ефремов
Функциональные формы глагола якутского языка в исследовании Е.И. Коркиной
В статье анализируются основные результаты и положения труда видного якутского лингвиста Е.И. Коркиной, в котором описываются деепричастные формы якутского языка. Евдокия Иннокентьевна рассмотрела в комплексном плане их морфологические, синтаксические и словообразовательные особенности. Уделила внимание также изолированным деепричастным формам, перешедшим в другие части речи, - наречиям, служебным словам и т.п. Ученый, основываясь на сравнительно-исторической и системно-структурной парадигмах лингвистики, выявила и описала эти глагольные формы глагола в синхронном и диахронном аспектах. Как показывает анализ монографического изыскания Е.И. Коркиной, деепричастия якутского языка сохраняют следы контактов с древнетюркскими, монгольским, а также эвенкийским языками. Синтаксические функции деепричастных форм получили освещение как на уровне простого, так и сложноподчиненного предложения. При анализе функций деепричастий в составе сложноподчиненного предложения Е.И. Коркина придерживалась традиционного подхода, который доминировал в тюркологии в 60-70-х гг. XX в. Данный труд видного исследователя якутского языка, направленный на типологическое, синхронно-диахроническое изучение обсуждаемых форм, внес большой вклад в развитие не только якутского языкознания, но и тюркологии в целом.
Ключевые слова: якутский язык, деепричастие, сложные слова, субстантивированный, синтаксическая функция.
Изучение категории глагола и его форм занимает важное место в научном наследии Е.И. Коркиной, ибо они являются ядерными - грамматическими - средствами выражения фундаментальных категорий языка - предикативности и модальности. В соответствии со своей функцией глагол характеризуется тем или иным набором специфических предикативных грамматических категорий (время, вид, наклонение залог), а также согласовательными категориями -повторяющими некоторые категории имени и местоимения [Лингвистический ..., 1990, с. 104]. Кроме того глагол представляет собой вершину - структурно-семантическую основу -синтаксической и коммуникативной единицы, то есть предложения.
Якутский язык, как и другие тюркские, отличается определенными грамматическими особенностями, связанными с его постпозитивно-агглютинативной структурой, которая базируется на законе твердого порядка языковых единиц - препозитивное уточнение + постпозитивное уточняемое. Глагол в предложении, являясь постпозитивным уточняемым, функционирует как «свернутое» предложение или «заместитель» предложения.
© Н.Н. Ефремов, 2017
В 50-60-х гг. XX в. типы глагольной основы, видовые и залоговые формы глагола в монографическом плане были описаны выдающимся якутоведом и учителем Е.И. Коркиной - Л.Н. Харитоновым. На основе развития направления, которое он успешно и глубоко разрабатывал, она написала кандидатскую диссертацию «Формы прошедшего времени в якутском языке» [1960]. В ней Е.И. Коркина осветила формы прошедшего времени изъявительного наклонения глагола. Ее докторская диссертация была посвящена наклонениям глагола в якутском языке [Коркина, 1970].
Таким образом, в 50-60-х гг. XX в. якутский глагол и его категории получили детальное и глубокое описание на основе структурно-семантического подхода в трудах Л.Н. Харитонова и Е.И. Коркиной.
Основные формы словоизменения глагола в якутском языке - причастия, деепричастия, собственно-глагольные формы, употребляются в зависимости от их синтаксической роли в предложении [Убрятова, 1972, с. 584]. Причастия в монографическом плане были разработаны Г.Г. Филипповым [1996; 2014], а в форме диссертационного исследования - Н.И. Поповой [1994].
В монографии Е.И. Коркиной деепричастия получили структурно-семантическое и сравнительно-сопоставительное освещение.
В своей работе ученый системно рассмотрела научную ситуацию, связанную с изучением данных функциональных форм глагола в якутском языкознании. Как известно, четыре основные формы деепричастия - -ан, -аат, -аи/-ыы и -аары - были зарегистрированы в труде О.Н. Бётлингка, который «сумел тонко подметить отдельные особенности употребления» указанных форм в якутском языке. Проанализировав историю изучения обсуждаемых форм в трудах других исследователей якутского языка -Д. Хитрова, С.В. Ястремского, В.В. Радлова, Н.Н. Поппе, А.А. Иванова-Кюндэ, Н.С. Григорьева, Л.Н. Харитонова, Е.И. Убрятовой, Е.И. Коркина пришла к выводу о том, что «усилиями исследователей якутского языка всех поколений [получены] довольно полные, хотя порой и противоречиво толкуемые общие сведения (курсив наш. - Н.Е.) по деепричастным формам якутского языка» [Коркина, 1985, с. 9].
Автор отмечает, что в других тюркских - узбекском, туркменском, чувашском, киргизском, казахском, кумыкском, азербайджанском, башкирском и татарском - языках, в отличие от якутского языка, деепричастия изучены в монографическом плане. Тюркологи считают, что в тюркском праязыке, по крайней мере, на его более раннем этапе существования, деепричастий было немного - к наиболее древним можно отнести деепричастия на -ур /-гр и -а / -а [Сравнительно-историческая ..., 1988, с. 417].
На основе сопоставительного анализа Е. И. Коркина пришла к выводу о том, что якутские деепричастные формы значительно отличаются от деепричастий других тюркских языков [Коркина, 1985, с. 10]. Деепричастия в якутском языке квалифицируются ею как одна из трех форм якутского глагола, которая не выражает абсолютного временного значения и тем или иным образом соотносится с другим глагольным действием, передаваемым личной формой глагола [Там же, с. 13]. Было установлено причастное происхождение большинства деепричастных форм в якутском языке, что характерно и для других тюркских языков [Там же].
Точку зрения, согласно которой в алтайских языках деепричастие выступает в качестве зави-
симого сказуемого полипредикативных конструкций, высказывает М.И. Черемисина: деепричастие - «"действенная" глагольная форма, функционирующая как зависимое (неконечное) сказуемое и выражающая определенный характер отношения обозначаемого действия к другому (главному) действию» [Черемисина, 2004, с. 337]). Это положение в определенной мере созвучно с вышеприведенным определением Е.И. Коркиной относительно якутских деепричастий.
Функциональные формы глагола в тюркских языках определяются своеобразием их грамматического строя. Одна из синтаксических функций деепричастий - связующая, что обусловлено так называемым принципом «экономной аффиксации», который характерен для грамматического строя тюркских языков [Мельников, 1971, с. 124]. В этих языках в качестве одного из связующих средств компонентов предложения выступают разнообразные деепричастия [Диля-чар, 1976 с. 66-67], которые сочетаются с главным компонентом - словом (обычно глаголом) или постпозитивным элементом (зависимым предикатом) предикативной единицы при помощи способа примыкания, твердого порядка слов.
М.И. Черемисина усматривает аффикс лица в деепричастии на -ан, когда оно выступает в качестве зависимого сказуемого разносубъектной конструкции [Черемисина, 2004, с. 341].
В монографии Е.И. Коркиной дано описание деепричастий якутского языка в двух аспектах: морфологическом и синтаксическом. Выделены первичные и вторичные деепричастия. Первичные - это деепричастия на -ан, -а /-ыы, -ымына, -аары, -ымаары, -аат; вторичные - на -бакка, -бытынан, -бычча. Формы на -аа и -тар выделены как формы деепричастий, устанавливаемые в якутском языке.
Анализируя деепричастие на -ан, Е.И. Коркина отмечает его диалектный вариант -аан и расценивает его как результат влияния эвенкийского языка [Коркина, 1985, с. 15]. Ученый солидаризируется с предшественниками, которые данное деепричастие возводили к монгольскому деепричастию на -н. Ею отмечается способность рассматриваемого деепричастия, как и других деепричастных форм якутского языка, изменяться по лицам и числам, что является самой яркой морфологической особенностью якутских деепричастий. Как известно, деепричастия в других
тюркских языках не принимают личные аффиксы, т.е. не оформляются показателями других морфологических категорий. Относительно деепричастной формы баран, которая употребляется в служебной функции, Е.И. Коркина постулирует, что в употреблении данной формы наметилась тенденция к её переходу в число неизменяемых служебных слов [Там же, с. 20].
Автором рассмотрено применение этой и других деепричастных форм в составе глагольных аналитических конструкций (ГАК), которые оформляются служебными глаголами и выражают различные грамматические, в том числе аспектуальные, и модальные значения. Все смысловые оттенки подобных ГАК описаны автором детально. Показано также участие деепричастных форм, прежде всего на -а, в образовании сложных слов (бъЛа охсуу 'порез'), а также терминов (саба тYhyY 'нападение, атака'; саба баттааЫш 'подавление'; таба суруйуу 'правописание' и др.).
Сочетания формы на -а с причастием на -ар в форме изафета, которые в синтаксисе якутского языка расцениваются как зависимые сказуемые подлежащных сложноподчиненных предложений [Убрятова, 1976, с. 233-234], исследователем рассматриваются как субстантивированные: Директордара ис CYрэ§иттэн кврYдъYвс акаардаахтык сак-ара турара о§олору чахчы астыннарда 'Ребят явно удовлетворило полувеселое, искреннее выступление их директора' [ Коркина, 1985, с. 44]. Интерпретация Е.И. Коркиной причастного зависимого сказуемого подлежащных сложноподчиненных предложений в качестве субстантивированного, видимо, обусловлено тем, что в якутских и тюркских предложениях рассматриваемого типа зависимая часть выступает в качестве предикативного подлежащего, то есть предикативного номинализатора.
Глагольные конструкции с деепричастными компонентами, например Yлэлии тахсара (букв. 'его выход на работу / то, что он выходит на работу'), расцениваются Евдокией Иннокентьевной как сложные слова: Сарсыккыт-тан оло§ор аан-бастаан Yлэлии тахсарыттан Yврэр 'Он радуется своему первому в жизни выходу на работу' [ Там же, с. 46]. В этой связи интересно отметить, что в «Большом толковом словаре якутского языка» [2013, с.131] глагол
та^ыс- в сочетании с именем существительным в дательном падеже Yлэ§э 'на работу' выступает в значении ' приступить к работе, возобновить ее после перерыва'. О способности синтаксических конструкций - сочетаний слов -в предложениях тюркских языков выступать как единое целое, писали многие ученые [Убрятова 1976, с. 28], с чем, видимо, солидаризировалась и Е.И. Коркина.
На основе ареально-лингвистического и морфологического подходов она делает вывод, что формы на -аа (-ээ, -оо, -вв) и -тар нецелесообразно относить к разряду деепричастий.
Синтаксические функции якутских деепричастий рассмотрены подробно с привлечением сравнительно-сопоставительных материалов, прежде всего, из других тюркских языков. Выделив атрибутивную функцию в якутском деепричастии на -ан, исследователь в подобных явлениях усматривает «действие законов опущения» - опущения прилагательных: Сырыла-тан итии кYн 'Обжигающе жаркий день' > сырылатан щн [Коркина, 1985, с. 79-80]. Евдокия Иннокентьевна пишет также об использовании данной конструкции при переводе с русского языка на якутский: наглядная агитация -кврдврвн агитация.
Явления опущения отмечаются ученым и в тех случаях, когда деепричастие на -ан выступает в качестве сказуемого. Это в свою очередь свидетельствует о том, что в якутском языке, как и в других тюркских языках, предложения, являясь вариативными, конкретизируются на фоне определенных контекстуальных условий.
Также ею проанализированы функции деепричастий при образовании сказуемых аналитических структур, что в последнее время в форме ГАК в исследованиях тюркских языков народов Сибири развивается как новое научное направление (см., например [Шамина, Ондар, 2003]).
Рассмотрев синтаксические функции деепричастия на -а /-ыы, Е.И. Коркина отмечает использование данной деепричастной формы в составном зависимом сказуемом сложноподчиненных предложений времени и условия: Ол акыы олордохпутуна, бу саалаах киhи кэпсээтэ. ' Когда мы кушали, этот человек с ружьем рассказал' [Коркина, 1985, с. 89]; Синнъигэс ма^шан салгыны быЛыта охсуолаатаххына, бырдах табыллар тыаhа тап-табыгырас буо-
лар 'Если по воздуху размахиваешь тонким прутиком, то получается дробный шум от убиваемых им комаров' [ Там же].
В качестве зависимого сказуемого сложноподчиненного предложения описывается и синтаксическая функция деепричастия на -аат, ко -торое в данной роли выступает в сочетании с послелогом кытта: Эн барааккын кытта, штрафной рота§а уган баран, манна ыыппыт-тара 'Как только ты уехал, меня, включив в штрафную роту, направили сюда' [ Там же, с. 93].
В безличной структуре -ааты кытта в сочетании с именем существительным Е.И. Кор -кина усматривает проявление атрибутивной функции: Киирээти кытта хоско дьахтар оло-роро 'В первой комнате (или во входной комнате (букв. 'в комнате, которая (находится) как только войдешь') сидела русская женщина' [Там же]. В подобных атрибутивных конструкциях, на наш взгляд, имеет место опущение, что было подмечено ученой в буквальном переводе вышеприведенной фразы. Ср.: Киирээти кытта баар хоско дьахтар олороро 'В комнате, которая находится, как только войдешь, сидела русская женщина'.
Другие деепричастные формы -бытынан, -мына, -бакка, -аары, -ымаары, -бычча получили также подробный синтаксический анализ. При этом обращается внимание на образование указанных форм от простых и сложных глагольных основ, а также на сочетания этих форм с другими полнозначными глагольными структурами, наречиями. Выделяются и описываются идиоматические сочетания, усиливающие обстоятельственную характеристику действия, делающую ее более образной. Рассмотрены случаи употребления обсуждаемых деепричастных форм в роли сказуемого зависимой (придаточной) части сложноподчиненного предложения, а также в фунции членов простого предложения. Описывается использование данных форм в качестве знаменательного компонента аналитической глагольной формы.
Таким образом, Е.И. Коркина в своем исследовании, посвященном структурно-семантическому и функциональному освещению деепричастий якутского языка, детально рассмотрела не только морфологические и синтаксические особенности якутских деепричастий, но и словообразовательный аспект обсуждаемых форм.
При определении функций деепричастий, которые характеризуются собственной подлежащ-ной (субъектной) валентностью, она придерживалась традиционного взгляда, согласно которому конструкции с причастными и деепричастными формами в сочетании с отдельно выраженным подлежащим (субъектом) расцениваются в качестве сложноподчиненных предложений. Наблюдения и выводы Е.И. Коркиной относительно происхождения якутских деепричастий позволяют пролить определенный свет на исследование исторических контактов якутского языка с языками алтайской группы.
Литература
Большой толковый словарь якутского языка: в 15 т. Т. 10 (Буква Т: т - твhYYлээ) / под ред. П.А. Слепцова. - Новосибирск: Наука, 2013. - 575 с.
Дилячар А. Заметки о синтаксисе и грамматических функциях в турецком языке // ТиЯСОЬООГСЛ; К семидесятилетию академика А.Н. Кононова. - Л.: Наука, 1976. - С. 65-78.
Коркина Е.И. Формы прошедшего времени в якутском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. -М., 1960. - 19 с.
Коркина Е.И. Наклонения глагола в якутском языке. - М.: Наука, 1970. - 307 с.
Коркина Е.И. Деепричастия в якутском языке. -Новосибирск: Наука, 1985. - 205 с.
Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Сов. энцикл., 1990. - 685 с.
Мельников Г.П. Принципы системной лингвистики в применении к проблемам тюркологии // Структура и история тюркских языков. - М.: Наука, 1971. -С. 121-137.
Попова Н.И. Функционально-семантический анализ причастий якутского языка: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Якутск, 1994. - 18 с.
Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология / под ред. Э.Р. Тенишева. -М.: Наука, 1988. - 560 с.
Убрятова Е.И. Краткий грамматический очерк якутского языка // Якутско-русский словарь / под ред. П.А. Слепцова. - М.: Сов. энцикл., 1972. -С. 569-605.
Убрятова Е.И. Исследования по синтаксису якутского языка. Ч. 2: Сложное предложение. - Новосибирск: Наука, 1976. - 379 с.
Филиппов Г.Г. Причастие будущего времени на -ыах и форма на -ыа в якутском языке. - Якутск, 1996. - 190 с.
Филиппов Г. Г. Причастия якутского языка: комплексное типологическое, функционально-семанти-
Е.М. Самсонова
ческое исследование. - Якутск: Издат. дом СВФУ, 2014. - 607 с.
Черемисина М.И. Теоретические проблемы синтаксиса и лексикологии языков разных систем. - Новосибирск: Наука, 2004. - 896 с.
ШаминаЛ.А., Ондар Ч.С. Глагольные аналитические конструкции с первым причастным компонентом в тувинском языке. - Новосибирск: Ред-изд. центр НГУ, 2003. - 243 с.
N.N. Efremov
The Functional Form of the Verb in the Yakut Language in the Study by E. I. Korkina
The article analyzes the main results and provisions of work, the prominent Yakut linguist E.I. Korkina, which describes the gerund forms of the Yakut language. Evdokia Innokentevna considered in complex terms of their morphological, syntactic and derivational features. She referred to the isolated gerund forms, which moved to other parts of speech - adverbs, connective words etc. Scientist, based on comparative-historical and systems-structural paradigms of linguistics, has identified and described these verb forms of the verb in the synchronic and diachronic aspects. As the analysis of monographic surveys of E.I. Korkina, adverbial participles of the Yakut language retain traces of contacts with Turkic, Mongolian and the Evenk languages. Syntactic functions of the gerund forms are covered at the level of simple and complex sentences. When analyzing the functions of the verbal participles in the composition of the compound sentence, E.I. Korinkna adhered to the traditional approach, which dominated in Turkic studies in the 1960s-1970s. The work of prominent researcher of the Yakut language, focused on the typological, synchronous-diachronic study of the discussed forms, made a great contribution to the development of not only the Yakut linguistics, but also of Turkology in general.
Keywords: Yakut language, gerund, compound words, substantively, syntactic function.
УДК 811.512.157'366.587
Е.М. Самсонова
Наклонения глагола и категория итеративности в якутском языке
На основе монографии Е.И. Коркиной «Наклонения глагола в якутском языке» (1970) рассматривается участие отдельных форм наклонения в выражении семантики повторяемости действий. Формы настояще-будуще-го и прошедшего незаконченного времени изъявительного наклонения и наклонение обычно совершаемого действия выступают в качестве одного из синтетических репрезентантов функционально-семантической категории итеративности в якутском языке. Преобладающим в семантике указанных форм является хабитуальное значение, дополняемое специальными лексическими средствами, характеризующими ситуацию как регулярную или нерегулярную. Повторяемость также может быть связана с определенными условиями, от которых зависит её воспроизведение, что в большинстве случаев формально выражается аффиксом -та§ына условного наклонения. Решающую роль при выделении таких разновидностей, как индивидное состояние и генерическое значение, играет тип субъекта (конкретный или обобщенный). В зависимости от степени нелокализованности действия во времени в высказываниях с формами наклонения обычно совершаемого действия и настояще-буду-щего времени возникают явления переходного плана, смежные с понятием вневременности. Общность итеративной семантики данных наклонений позволяет отметить их функциональную синонимичность, вследствие чего и их потенциальную взаимозаменяемость в рамках поля итеративности.
Ключевые слова: якутский язык, функционально-семантическая категория, глагол, наклонение обычно совершаемого действия, настояще-будущее время, имперфект, итеративность, хабитуальность, индивидное состояние, генерическое значение.
© Е.М. Самсонова, 2017
