CC BY
8
ческое исследование. - Якутск: Издат. дом СВФУ, 2014. - 607 с.
Черемисина М.И. Теоретические проблемы синтаксиса и лексикологии языков разных систем. - Новосибирск: Наука, 2004. - 896 с.
ШаминаЛ.А., Ондар Ч.С. Глагольные аналитические конструкции с первым причастным компонентом в тувинском языке. - Новосибирск: Ред-изд. центр НГУ, 2003. - 243 с.
N.N. Efremov
The Functional Form of the Verb in the Yakut Language in the Study by E. I. Korkina
The article analyzes the main results and provisions of work, the prominent Yakut linguist E.I. Korkina, which describes the gerund forms of the Yakut language. Evdokia Innokentevna considered in complex terms of their morphological, syntactic and derivational features. She referred to the isolated gerund forms, which moved to other parts of speech - adverbs, connective words etc. Scientist, based on comparative-historical and systems-structural paradigms of linguistics, has identified and described these verb forms of the verb in the synchronic and diachronic aspects. As the analysis of monographic surveys of E.I. Korkina, adverbial participles of the Yakut language retain traces of contacts with Turkic, Mongolian and the Evenk languages. Syntactic functions of the gerund forms are covered at the level of simple and complex sentences. When analyzing the functions of the verbal participles in the composition of the compound sentence, E.I. Korinkna adhered to the traditional approach, which dominated in Turkic studies in the 1960s-1970s. The work of prominent researcher of the Yakut language, focused on the typological, synchronous-diachronic study of the discussed forms, made a great contribution to the development of not only the Yakut linguistics, but also of Turkology in general.
Keywords: Yakut language, gerund, compound words, substantively, syntactic function.
УДК 811.512.157'366.587
Е.М. Самсонова
Наклонения глагола и категория итеративности в якутском языке
На основе монографии Е.И. Коркиной «Наклонения глагола в якутском языке» (1970) рассматривается участие отдельных форм наклонения в выражении семантики повторяемости действий. Формы настояще-будуще-го и прошедшего незаконченного времени изъявительного наклонения и наклонение обычно совершаемого действия выступают в качестве одного из синтетических репрезентантов функционально-семантической категории итеративности в якутском языке. Преобладающим в семантике указанных форм является хабитуальное значение, дополняемое специальными лексическими средствами, характеризующими ситуацию как регулярную или нерегулярную. Повторяемость также может быть связана с определенными условиями, от которых зависит её воспроизведение, что в большинстве случаев формально выражается аффиксом -та§ына условного наклонения. Решающую роль при выделении таких разновидностей, как индивидное состояние и генерическое значение, играет тип субъекта (конкретный или обобщенный). В зависимости от степени нелокализованности действия во времени в высказываниях с формами наклонения обычно совершаемого действия и настояще-буду-щего времени возникают явления переходного плана, смежные с понятием вневременности. Общность итеративной семантики данных наклонений позволяет отметить их функциональную синонимичность, вследствие чего и их потенциальную взаимозаменяемость в рамках поля итеративности.
Ключевые слова: якутский язык, функционально-семантическая категория, глагол, наклонение обычно совершаемого действия, настояще-будущее время, имперфект, итеративность, хабитуальность, индивидное состояние, генерическое значение.
© Е.М. Самсонова, 2017
Исследование глагольных категорий якутского языка и их функциональных форм тесно связано с научной деятельностью известного ученого-лингвиста, профессора Е.И. Коркиной. Среди ее фундаментальных работ особое место занимает монография «Наклонения глагола в якутском языке» [1970], посвященная описанию одной из важнейших морфологических категорий якутского глагола. В ней наиболее полно представлена устоявшаяся система из 10 наклонений якутского языка (изъявительное, повелительное, условное, утвердительное, должен-ствовательное, возможное, обычно совершаемого действия, несовершившегося (неосуществленного) действия, сослагательное и предположительное наклонения) с детальным описанием их семантики, способов образования и парадигм спряжения.
Так как наклонение тесно связано с категориями времени, модальности и аспектуальности, хотелось бы остановиться на рассмотрении особенностей участия отдельных форм наклонения якутского глагола в выражении аспектуальной семантики повторяемости действия.
В якутском языке план выражения функционально-семантической категории повторяемости (итеративности) представлен сложной, разветвленной системой разноуровневых языковых средств (лексических, морфологических, синтаксических, контекстуальных) [Самсонова, 2013, с. 184]. Помимо специальных форм с аффиксами многократности, составляющих ядро данного функционально-семантического поля, к синтетическим репрезентантам с подобной семантикой можно отнести формы настояще-будущего и прошедшего незаконченного времени изъявительного наклонения, а также наклонения обычно совершаемого действия.
I. Изъявительное наклонение («кэпсиир киэп») в якутском языке выражает реальные действия, развертывающиеся в трех временных плоскостях (настояще-будущем, будущем и прошедшем) [Коркина, 1970, с. 32].
1) Форма настояще-будущего времени является наиболее характерным формальным отличием итеративной неоднократности. Как отмечает Е.И. Коркина, одно из ее основных значений состоит «в обозначении действий, не ограниченных конкретными временными рамками, а происходящих обычно, постоянно или есте-
ственных по своей природе»: О^ону олус тап-тыыбын. 'Я очень люблю детей' (постоянное качество говорящего); ТYYлээ§и бултааЫш бэрт элбэх сыраны ылар. 'Охота за пушным зверем отнимает весьма много труда' (всегда, обычно, как правило); Лена врYC Хотугу Муу-стаах океакка тYhэр 'Река Лена впадает в Северный Ледовитый океан' [Там же, с. 46].
2) Е.И. Коркина отметила связь с аспектуаль-ностью также и формы прошедшего незаконченного времени (имперфекта), представленного в двух фонетических вариантах: аналитическом (причастие на -ар и э-) и синтетическом, стяженном варианте первого: «данная форма прошедшего времени может одновременно выражать и видовое значение многократности действия» [Там же, с. 122]. Так, кроме значения длительности, она может также выражать и повторяющийся характер действий: «повторявшиеся, совершавшиеся регулярно или многократно прошедшие действия», имевшие место в определенном (достаточно продолжительном) отрезке прошлого: Экзамен ^ннэригэр кини манна сыгынньахтанар этэ В дни экзаменов он раздевался здесь' (т.е. он раздевался регулярно, всегда, обычно, когда шли экзамены) [Там же]. На итеративную семантику имперфекта указывал еще О.Н. Бётлингк: «Имя настоящего времени с аффигированным посессивом функционирует как имперфект, если действие мыслится как часто повторяющееся или длящееся длительное время» [Бётлингк, 1990, с. 402]. В «Грамматике современного якутского литературного языка. Фонетика и морфология» в значении данной формы также отмечается многократный характер «действий, повторявшихся или совершавшихся в прошлом регулярно» [Грамматика..., 1982, с. 316]. Например, Сынньалак ^ннэригэр кини кинигэ аа^ар этэ.
В дни своего отдыха он читал книги (это случалось регулярно, т.е. в каждый выходной день).
II. Основное значение наклонения обычно совершаемого действия (<^эс киэп»), по мнению Е.И. Коркиной, состоит в выражении «действий, совершающихся с точки зрения говорящего лица обычно, регулярно, более или менее постоянно в силу проявления имманентных самому субъекту свойств, постоянной способности, привычки, склонности, пристрастия его к совершению действий такого рода. Например:
Мин эрдэ турааччыбын. 'Я обычно рано встаю'; Экиги киЪини кыра^а да мв§ввччYгYт. Вы обычно человека ругаете и за пустяки' и т.п.» [Коркина, 1970, с. 226]. Здесь необходимо отметить, что впервые в качестве наклонения данная форма была рассмотрена в диссертационной работе Е.И. Убрятовой на материале языка норильских долган. Она первой обратила внимание на то, что причастием на -ааччы с аффиксами сказуемости выражается обычно выполняемое действие [Убрятова, 1985, с. 183]. До этого долгое время оно воспринималось только как именная форма, участвующая в образовании имени деятеля (О.Н. Бётлингк, Д.И. Хитров, Н.Н. Поппе, Л.Н. Харитонов). Современные исследователи определяют роль наклонения обычно совершаемого действия в качестве формального хабиту-ального маркера, служащего для обозначения действия, которое совершается обычно, регулярно [Винокурова, Винокуров, 2012, с. 105].
При функционировании указанных форм наклонения в якутском языке определяющее значение имеют такие классификационные признаки повторяемости действия, как: 1) указание на характер повторяемости с точки зрения регулярности / нерегулярности; 2) связь действия с условиями, от которых зависит его воспроизведение; 3) способность действия выступать характеризующим признаком субъекта и 4) степень нелокализованности действия во времени.
В зависимости от тех или иных факторов предложения с данными формами наклонения в якутском языке могут выражать различные типы значений, относящихся к сфере итеративной неоднократности:
1. Центральным случаем повторяемости признается хабитуальное значение, описывающее регулярно совершающуюся ситуацию. Исходя из наличия в предложении специального указания на характер повторяемости с точки зрения регулярности / нерегулярности ситуация может быть как охарактеризованной (не получающей непосредственного формального выражения), так и характеризованной [Панова, 1979, с. 11]. Характеризованный тип в предложениях выражается с помощью специальных лексических средств, квалифицирующих ситуацию как регулярную или нерегулярную.
Основными средствами выражения регулярной повторяемости, воспроизводимой через
равномерные промежутки времени, являются:
- чаще всего лексические единицы, обозначающие время суток (сарсыарда 'утром', киэЪэ 'вечер') и времена года (саас 'весной', сайын 'летом'): Даарыйа эмээхсин, Микиитэ, Олвксвй буоланнар кYHYC бала§анна YhYвйэ§ин хаалал-лар (АА СК, с. 22). 'Днем старуха Дарья, Никита и Алексей остаются дома втроем'; Кини киэЪэ мeссYйYeннэ киирээччи Он, как правило, каждый вечер заходил в пансион'; Биhиги, бу оло-роруолаттар, бары сайын от омустарыытыгар сылдьааччыбыт (Д ДьС, с. 203). 'Мы, сидящие здесь парни, все летом работаем на сенокосе'; КъЛыныгар YгYC айдаана суох оскуолатыгар Yлэлээн букунаЬар. Сайыныгар, хас Yс сылтан бииригэр, им-ньим курорга эбэтэр экскурсиями барбытын, теннен кэлэрэ эрэ хаалбытын кэннэ олохтоохтор истэн соhуйаллар (РК С, с. 353) 'Зимою он спокойно трудился в своей школе. Летом раз в три года уезжал на курорт или экскурсию, о чем односельчане с удивлением узнавали только ближе к моменту его возвращения' ;
- конструкции с послелогом аайы 'каждый' (сырыы аайы 'каждый раз' и т.п.). Например: О§олор щн аайы охсуНаллар-этиНэллэр (АА СК, с. 39). 'Дети каждый день ссорятся и дерутся между собой'; Сыл аайы биирдиитыЪадаЫш кытта харчыта бара турара (РК С, с. 70). 'Каждый год он проигрывал по годовалому бычку и все деньги'; "Байбаас дьиэтэ YЧYгэй даманы!" диэн сырыы аайы семен-махтайан кэ-лээччилэр (Д ДьС, с. 226). '[Девочки] каждый раз возвращаются восхищенные: «До чего хорош дом у Байбаса!»'.
Нерегулярная повторяемость действия, воспроизводимая через неравные промежутки времени, выражается в комплексе с признаком повышенной или пониженной частотности с помощью лексических средств, обозначающих большой (соромор 'иногда', сорох ардыгар 'в некоторых случаях', сеп буола-буола 'время от времени', хам-тYм 'редко') и малый (сотору-сотору 'частенько') интервал между повторениями. Так, в предложениях с рассматриваемыми формами наклонения может выражаться значение дисконтинуатива («итератива с большими интервалами между повторяющимися событиями» [Храковский, 1989, с. 49]): Саша а§ата, Дмитрий Федорович, ыЛыахтарга соромор олонхолооччу (Д ДьС, с. 88). 'Отец Саши, Дми-
трий Федорович, на национальных праздниках-ысыах иногда исполняет олонхо'; Кыргыттар онно свп буола-буола мустааччылар (Д ДьС, с. 226). 'Девочки собирались там время от времени [у Людмилы Сергеевны]'; Ор буола-буола, «ый ба^ггар-ата§ар» Боллоорутта о§онньор ампаарыгар тахсан иЫттэн олунан кэбикэр (АА СК, с. 106). 'Время от времени, «в конце-начале месяца» старик Боллорутта заходил в свой амбар и запирался изнутри'.
Не так часто, но встречаются случаи выражения и фреквентатива («итератива с малыми интервалами между повторяющимися ситуациями» [Храковский, 1989, с. 49]): Ваня быраат-тара... сотору-сотору охсуhан турааччылар (Д ДьС, с. 75). 'Младшие братья Вани... частенько дерутся между собой';Микиитэ илиитэ имигэс, хара^а сытыы, уксун кини сууйэр (АА СК, с. 23). 'У Никиты руки ловкие, глаз острый, поэтому в основном (часто) выигрывает он'.
2. Повторяемость в большинстве случаев связана с определенными условиями, от которых зависит её воспроизведение (значение узи-татива). В якутском языке представлена формой условного наклонения на -та§ына как в простых, так и в сложных предложениях. Например: А§ам, хамначчыттары кытта оонньу-урбун кврдв^нэ, мв§ввччY... (НЯ Т, с. 8). 'Отец ругает меня, если видит, что я играю со слугами'; Кинилэр, а§ам суох буолла§ына, чэйдии-чэйдии былыргыны ырытааччылар (Д ДьС, с. 218). 'Когда нет отца, они пьют чай и вспоминают прошлое'; Микиитэ твгYлэ кэллэ§инэ, Олвксвй саракныы-саракныы врв бэбээрэ тYhэр (АА СК, с. 4). 'Когда наступала очередь Никиты, то Алексей начинал размахивать руками-ногами и громко плакать'. В условных предложениях с повторяющимися событиями многократность может быть конкретизирована как повторяемость в некотором отрезке прошлого; или как обычность, регулярность в определенном временном плане; или как обобщенное, мыслимое вне времени [Грамматика..., 1995, с. 244].
3. Конкретный субъект - одно из отличительных свойств такой разновидности, как индивидное состояние, обозначающей ситуации, имеющие место в течение длительного времени и «описывающие существенные для самого индивида свойства» [Шлуинский, 2005, с. 89]. В качестве его основного репрезентанта может вы-
ступать форма настояще-будущего времени на -ар, которая основным своим значением имеет качественный признак субъекта, присущий ему как постоянное свойство. Например: Кини булду олус свбYЛYYр. 'Он очень любит охотиться' (это постоянное качество, свойство субъекта, о котором идет речь) [Грамматика..., 1982, с. 306]. Отдельного расмотрения также требует функционирование служебного глагола сырыт-, который в данном контексте служит «обозначением постоянства и обычности другого действия, выраженного деепричастием на -а (-ыы)» [Харитонов, 1960, с. 68]. Например: Кини мэлдьи тиэ-тэйэ сылдьар (АА СК, с. 45). 'Он вечно куда-то спешит'. При этом значение постоянства часто может усиливаться употреблением наречий мэлдьи 'всегда, постоянно', врYY 'постоянно, вечно', куруук 'всегда, непрерывно'.
В отличие от формы настояще-будущего времени, имперфект выражает не постоянное качество субъекта, а характеризует его через действия, совершавшиеся «обычно, регулярно или многократно в прошлом, что соответствует значению неопределенного имперфекта» [Курс якутской грамматики..., 2004, с. 94]: Кини урут хайъЛардыырын наhаа свбYЛYYP этэ. 'Раньше она очень любила ходить на лыжах'; Былыр ыл-лыырэтим. 'Раньше я пел'. То, что данное качество было присуще субъекту в прошлом, подчеркивается лексемами урут 'прежде, раньше, в те времена', былыр 'в старину, в давние времена, в былые годы', оччолорго 'тогда, в то время, в те времена' и т.п. Форма прошедшего незаконченного времени подразумевает характеристику субъекта, отсутствующего в данное время в жизни, в поле зрения говорящего. Например: А^ам тYргэнник кыыЛырара, ол гынан баран тургэнник аhарара. 'Мой отец сердился быстро, но и отходил быстро' (таков был его характер, который одинаково проявлялся каждый раз при аналогичной ситуации) [Грамматика..., 1982, с. 316]. Данная форма глагола больше характерна для воспоминаний.
Наклонение обычно совершаемого действия характеризует субъект через указание на привычку осуществлять какое-либо действие или же на потенциальную склонность, приверженность к действию: Кини хойутаан кэлээччи (АС А, с. 219). 'Он всегда опаздывает'; Ленька быЛаарсарын оннугар макнай сутуруга кэлээч-
чи (Д ДьС, с. 341). 'Вместо того, чтобы разобраться, у Леньки всегда первыми в ход идут кулаки'; Огдооччуйа... ийэбин хайа талбыт Yгэргээн-хоhормоон, менен тахсааччы (Д ДьС, с. 244). 'Авдотья... (постоянно) безнаказанно оскорбляет, ругает мою мать'.
Часто используется в сочетании с условными конструкциями: Кини мунаарда§ына нууччала-аччы (АА СК, с. 27). 'Он, если растеряется, сразу начинает говорить по-русски'; Охсуста§ына кини кинэ дeбeннYк ааhааччы (АА СК, с. 346). 'Если подерется, у него сразу весь пыл улетучивается'; Ийэм сэрии сылларын санаатамына, ийэтэ, балтахайдах елбуттэрин, бэйэтэ хайдах нэhиилэ тыыннаах хаалбытын амыннар эрэ, ытамньыйбытынан барааччы (Д ДьС, с. 219). 'Моя мать сразу начинает плакать, если вспоминает годы войны, как умерли ее мать и сестра, как ей самой еле удалось выжить'; Кини кыглаас иннигэр та§ыста§ына, куруутун бэйэтин буруйдаммыттыы туттааччы (Д ДьС, с. 5). 'Если он выходит к доске, у него всегда виноватый вид' .
Характеризовать субъект может и постоянное, привычное несовершение действия, что выражается отрицательной формой наклонения обычно совершаемого действия, образуемой аналитическим способом (причастие на -аач-чы / -ччы с аффиксами принадлежности + имя отрицания суох): Кинилэр киМ тылын истээч-чилэрэ суох. сОни [дети] обычно не слушаются'; Суох, кини кыра аайы уолуйааччыта суох, кини-энэ нервэтэ бе§е буолуохтаах (НЗ КДУ, с. 308). 'Нет, она (обычно) не беспокоится по пустякам, нервы у нее крепкие'; Маня... олохтоох улахан кэпсэтиигэ кыттааччыта суох (Д ДьС, с. 228). 'Маня... (обычно) не участвует в серьезных разговорах' и т.п.
4. В зависимости от абстрагированности действия от конкретного момента (отрезка) времени, повторяемость может быть не только кон -кретной, узуальной, но и обобщенной (генери-ческой). Генерическое значение описывает ситуацию, которая имеет «вневременной» характер, т. е. данная ситуация имеет место не только в настоящем, но также имела место и в прошлом, и будет иметь место в будущем [Шлуин-ский, 2005, с. 103]. Данный тип повторяемости, как отмечают исследователи, напрямую зависит от обобщенности его субъекта и является пери-
ферийной зоной, смежной с явлением вневре-менности [Панова, 1979, с. 10]. Участие в данной ситуации является постоянным свойством некоторого класса субъектов, в качестве которых могут выступать не только люди и животные, но и неодушевленные предметы, явления: Арай ийэ эрэ омотун аатын хаhан да умнубат, мэлдьи саныы, ахта сылдьааччы (НЯ Т, с. 70). 'И только мать никогда не забывает имя своего ребенка, всегда помнит его'; Холуочук киМ eйYгэр киирбитин биири наар лэбэйдээн тахсааччы (Д ДьС, с. 211). 'Подвыпивший человек имеет обыкновение повторять одно и то же, что взбредет ему в голову';Хаппыт эт сииккэ бэрт дeбeннYк Yллээччи уонна тYргэнник буорту бу-олааччы (РК СК, с. 217). 'Сушеное мясо во влажной среде обычно довольно быстро разбухает и очень скоро портится'; Оннук хараан тYYннэргэ бырдах, ыЛар буор курдук, хойдор (НЗ КДУ, с. 106). 'В такие тихие теплые безветренные ночи мошкары становится как пыли'.
Как видим, в выражении данного значения участвуют лишь формы наклонения обычно совершаемого действия и настояще-будущего времени, которые, на наш взгляд, семантически идентичны и абсолютно взаимозаменяемы, тогда как действия, передаваемые формой прошедшего незаконченного времени, не обладают подобным «вневременным» характером.
Таким образом, рассмотрев некоторые особенности значения и функционирования отдельных форм наклонения в якутском языке, можно прийти к выводу, что указанные глагольные формы являются одними из важнейших синтетических репрезентантов семантики итеративности. В большинстве случаев необходимо отметить их синонимичность и взаимозаменяемость. Но, в зависимости от характеристики субъекта и контекстуального оформления, выявляются их основные различия, что наиболее четко проявляется при выражении такой разновидности повторяемости, как индивидное состояние.
Литература
Бётлингк О.Н. О языке якутов / пер. с нем. В.И. Рассадина. - Новосибирск: Сиб. отд-ние, 1990. -646 с.
Винокурова Н.И., Винокуров И.П. Наклонения в якутском и английском языках: сравнительный ана-
лиз // Северо-Восточный гуманитарный вестник. -
2012. - №2 (5). - С. 98-107.
Грамматика современного якутского литературного языка. Фонетика и морфология. - М.: Наука, 1982. - 496 с.
Грамматика современного якутского литературного языка. - Т. II: Синтаксис. - Новосибирск: Наука, 1995. - 336 с.
Коркина Е.И. Наклонения глагола в якутском языке. - М.: Наука, 1970. - 307 с.
Курс якутской грамматики: система морфологических категорий и синтаксических конструкций / Н.И. Данилова, Н.И. Попова, Н.Н. Ефремов. -Якутск: ИГИ АН РС (Я), 2004. - 202 с.
Панова Г.И. Выражение повторяемости действия в современном русском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Л., 1979. - 22 с.
Поппе Н.Н. Учебная грамматика якутского языка. - М.: Центриздат, 1926. - 120 с.
Самсонова Е.М. Категория итеративности в якутском языке // Функционально-семантические категории в якутском языке: каузативность, эвиден-циальность, итеративность. - Новосибирск: Наука,
2013. - С. 178-224.
Убрятова Е.И. Язык норильских долган. - Новосибирск: Наука, 1985. - 216 с.
Харитонов Л.Н. Современный якутский язык. -Ч.1: Фонетика и морфология. - Якутск: Госиздат ЯАССР, 1947. - 312 с.
Харитонов Л.Н. Формы глагольного вида в якутском языке. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960. - 169 с.
Хитров Д. Краткая грамматика якутского языка. -М.: Синодальная типография, 1858. - 137 с.
Храковский В.С. Семантические типы множества ситуаций и их естественная классификация // Типология итеративных конструкций. - Л.: Наука, 1989. - С. 5-53.
Шлуинский А.Б. Типология предикатной множественности: количественные аспектуальные значения: дис. ...канд. филол. наук. - М., 2005. -372 с.
Сокращения
АА СК -Мординов Н.Е.-Амма Аччыгыйа. Сааскы кэм. — Якутск: Бичик, 1994. — 360 с.
АС А — Софронов А.И.-Алампа. Айымньылар. Т.2: Стихи, поэмы, рассказы, очерк, статьи. — Якутск: Бичик, 2005. — 448 с.
Д ДьС — Яковлев В.С.-Далан. Дьикти саас — Якутск: Кн. изд-во, 1978. — 344 с.
НЗ КДУ — Заболоцкий Н.М. KYn да уhун. — Якутск: Якуткнигоиздат, 1968. — 488с.
НЯ Т — Золотарев Н.Г.-Якутский. Телке. — Якутск: Кн. изд-во, 1988. — 704 с.
РК С — Кулаковский Р.А. Сиккиэр. - Якутск: Кн. изд-во, 1976. - 136 с.
РК СК — Кулаковский Р.А. Сэhэннэр, кэпсээннэр. — Якутск: Кн. изд-во, 1984. — 280 с.
E.M. Samsonova
Moods and of Iterative Category of the Verb in the Yakut Language
Based on the monograph by E.I. Korkina "Mood of the verb in the Yakut language" (1970) considers the participation of individual forms of mood in the expression of the semantics of the repetition of actions. Forms of the present-future and imperfect indicative tense of the indicative mood and the mood of the action usually performed act as one of the synthetic representatives of the functional-semantic category of iteration in the Yakut language. The predominant in the semantics of these forms is a habitual value, supplemented by special lexical means that characterizing the situation as regular or irregular. Repeatability can also be associated with certain conditions on which its reproduction depends, which in most cases is formally expressed by the affix -tagyna of the conditional mood. The type of subject (concrete or generalized) plays a decisive role in distinguishing such varieties as the individual state and the generic value. Depending on the degree of non-localization of the action in time, in the utterances with the forms of inclination of the usually performed action and the present-future tense, phenomena of a transitional plan related to the notion of timelessness. The generality of the iterative semantics of these deviations allows us to note their functional synonymy and therefore their potential interchangeability within the iteration field.
Keywords: Yakut language, functional-semantic category, verb, the mood of the usually performed action, present-future tense, imperfect, iterative, habitual, individual state, generic meaning.
