CC BY
76
УДК 314.7
ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ ВЫНУЖДЕННОЙ МИГРАЦИИ И МЕЖЭТНИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ
А.А. Коробов,
кандидат политических наук, доцент кафедры документове-дения и документаци-онного обеспечения управления, СГСЭУ
ВЕСТНИК. 2004. № 8
Таким социально-политическим явлениям современного мира, как вынужденная миграция населения и межэтнический конфликт, характерны внутренняя взаимосвязь и влияние друг на друга. В представлении основной массы современных исследователей межэтнические конфликты в обществе вынуждают часть населения уезжать, покидать свое прежнее место жительства, а тем самым рассматриваются в качестве причины вынужденной миграции. Политическая обстановка в республиках Средней Азии и Кавказа, Молдавии и Прибалтике, сложившаяся после распада Советского Союза и установления в них новых государственных режимов, наглядно подтверждает это. Иммиграция населения на новую территорию сопровождается осложнениями в отношениях с принимающим населением (коренными жителями), возникновением межэтнических, социальных и прочих противоречий. Поэтому в ряде случаев, при крайней форме обострения межэтнических противоречий - открытом конфликте, вынужденная миграция становится причиной межэтнического конфликта. Политическая наука выработала две модели описания сложных политических явлений, к каким относятся межэтнический конфликт и вынужденная миграция населения, - процессуальную и структурную. Процессуальная модель делает акцент на динамике конфликта и миграции, возникновении конфликтной и миграционной ситуации, переходе от одной фазы к другой, конечном их результате. А в структурной модели акцент переносится на анализ условий, лежащих в основе конфликта и миграции населения и задающих их динамику. Основная цель структурной модели - в установлении параметров, которые влияют на конфликтное и миграционное поведение, на конкретизацию форм этого влияния. Ограничиваясь одной только процессуальной моделью, рассмотрим поэтапно прямой и обратный процесс перехода межэтнических конфликтов в вынужденную миграцию.
Как известно, любой межэтнический конфликт состоит из множества сменяющих друг друга стадий и проходит в процессе своего развития через определённые фазы. Количество этих фаз исследователи определяют по-разному. Традиционным считается выделение двух фаз в развитии конфликта: латентной (скрытой) фазы и открытой фазы, когда конфликтные отношения становятся очевидными. В. Го-улд и М. Баркан выделяют три стадии: начальную, конфронтацион-ную и стадию прямой конфронтации. Р. Барринджер делит конфликт тоже на три фазы: спор, несиловой конфликт и фаза вооруженного столкновения1. К. Райт предлагает рассматривать четыре стадии: осознание различий в целях, возрастание напряжённости, оказание давления без применения силы для разрешения конфликта и вооружённое разрешение конфликта2. Процесс усиления конфликтных отношений всегда идёт двумя путями: либо за счёт эскалации (усиления враждебных действий - развитие конфликта "вглубь"), либо за счёт его расширения (подключение новых участников или расширение предмета спора - развитие конфликта "вширь"). Часто оба пути реализуются одновременно, что в ещё большей мере усиливает конфликт. Сам конфликт при этом порождает сложную внутриполитическую (реже -международную) систему специфических связей и межнациональных
отношений, которая, в свою очередь, сама начинает оказывать воздействие на него. Но динамика конфликта не ограничивается процессом его эскалации и расширения. В неё также входит процесс завершения конфликта. Поэтому объективно динамика конфликта представляет собой следующие этапы и стадии: развитие доконфликтной ситуации (возникновение объективной проблемной ситуации; её осознание представителями разных этносов; попытки разрешения её неконфликтными способами; возникновение предконфликтной ситуации), развитие собственно конфликта (инцидент, т.е. переход предконфликтной ситуации в открытый конфликт; конфликтное взаимодействие; попытка завершить конфликт; завершение конфликта), развитие послеконфликтной ситуации (частичная нормализация взаимодействия участников после его разрешения; полная нормализация взаимодействия участников).
Судя по такой динамике конфликта, поток вынужденной миграции начинает формироваться уже на заключительной стадии первого этапа развития межэтнического конфликта, когда возникает предконф-ликтная ситуация. Не дожидаясь инцидента, часть населения начинает переселяться в более благоприятные для жизни районы. С наступлением открытой конфронтации поток беженцев (вынужденных переселенцев) резко увеличивается, достигая апогея в случае перехода конфликта в стадию войны. Со вступлением конфликта в стадию своего завершения миграционный поток слабеет и постепенно сходит на нет, уступая место репатриации.
Теперь отдельно проанализируем процесс возникновения и развития миграции населения. Как и межэтнический конфликт, миграция состоит из множества сменяющих друг друга стадий и проходит в процессе своего развития через определенные фазы. Чаще всего в миграционный процесс включают три стадии: потенциальную миграцию населения, собственно миграцию населения и адаптацию мигрантов к условиям жизни на новом месте3. Эти три основные фазы имеют и другие названия: формирование потока мигрантов в местах их вывода, переселение мигрантов, адаптация к новому месту жительства4 ; но суть от этого не меняется. Некоторые исследователи считают, что миграционный процесс состоит из четырех стадий: стадия накопления предпосылок для принятия населением решения о миграции, стадия принятия окончательного решения мигрировать, стадия непосредственного территориального перемещения, стадия приживаемости на новом месте5. Первая и последняя стадии миграции населения наиболее важны при исследовании, так как именно в эти промежутки времени прослеживается зависимость между обоими социально-политическими процессами. В этой связи логично последнюю стадию миграции - адаптацию - условно разбить на более мелкие дискретные фрагменты иммиг-
рационного процесса и их последовательно проанализировать.
На начальном этапе влияние вынужденной миграции проявляется в росте нагрузки на рабочие места и социально-культурную инфраструктуру принимающей территории, в усилении конкуренции на рынке труда6. Этим следствием обладают все формы вынужденной миграции - кроме тех отдельных случаев, когда государство идет на значительные затраты по приему и обустройству мигрантов: беженцев и вынужденных переселенцев. Но и тогда повышается степень социально-психологической дезориентации как принимающей, так и переселившейся группы. На данном этапе складывается либо ситуация, когда между переселенцами и коренными жителями существует этническая близость, доходящая до полной идентичности тех и других; либо ситуация, когда существует этническая разнородность переселенцев и коренных жителей. Но сколь бы ни различались эти ситуации, избежать негативных социально-психологических и социокультурных последствий не удастся в обоих случаях.
На втором этапе численность иммигрантов на конкретной территории увеличивается и одновременно возрастает ее культурная дистанцированность от основных жителей. Формируются замкнутые этнические общины, чему сильно способствует распределение мигрантов и коренных жителей по разным сферам приложения труда, по развитию других вариантов этносоциальной стратификации. Среди наиболее ущемленных в социальном плане мигрантов могут распространяться девиантные формы поведения (вплоть до "этнической" преступности). Ответ коренных жителей на такое поведение пришельцев - всплеск ксенофобии, нередко сопровождаемый этническими погромами7. Межэтнический конфликт из потенциальной стадии постепенно преобразуется в реальную. Этот этап воздействия этнической иммиграции на этнокультурную среду принимающего населения наиболее широко представлен в современном мире. Практика показывает, что стоит доле иноэтнических мигрантов вырасти до 10%, как чуть ли не автоматически начинается всплеск фобий. Например, к середине 90-х гг. численность иммигрантского населения во Франции достигла 10% барьера - и на президентских выборах 1995 г. Ж.-М. Ле Пэн, видящий в иноэтническом населении республики угрозу существования Франции и предлагающий "очистить страну от иммигрантов", получил 15% голосов. Подобная ситуация характерна и для многих других стран, куда с 60-х гг направлялись интенсивные потоки гас-тарбайтеров и переселенцев8.
Третья стадия влияния миграции на принимающее население характеризуется возникновением ксенофобии государственного типа и различных форм этнок-ратии. Государство начинает проводить этнические выселения и чистку, ущемлять статус или негласно
вытеснять «чужаков». В ответ на это группы пришлого (не титульного) населения проводят этнополитичес-кую мобилизацию своих рядов, после чего конфликтная ситуация стремится к переходу в насильственную стадию. Третья стадия характерна для многих точек постсоветской конфликтности. С ее наступлением этнокультурное воспроизводство противоборствующих групп деформируется очень сильно, становятся господствующими негативные этнические стереотипы, широко распространяется примитивная этническая мифология. Социокультурная дистанция между конкурирующими группами стремительно убегает от оптимальных параметров, основной субъект (объект) этнокультурной безопасности также стремительно переходит с индивидуального и группового на государственный уровень.
Четвертая стадия представляет собой массовое насилие. Зачастую оно наступает после того, как одна из конфликтующих этнических групп выступает с лозунгами сепаратизма или ирредентизма, т. е. добивается изменения государственных границ. На четвертой стадии возможен (но не обязателен) переход к военным формам межэтнического противостояния. Этнокультурная жизнь групп, вовлеченных в вооруженный конфликт, воспроизводится лишь в своих экстремальных формах (религиозный радикализм, пережитки догосударственных социальных отношений), а их культура впитывает и воспроизводит сугубо негативный социальный опыт. Война порождает новые потоки беженцев и вынужденных переселенцев и тем самым создает условия для раскручивания конфликтной спирали в другом ракурсе социального и географического пространства. То есть вынужденная миграция при некоторых определенных условиях разжигает межэтнические конфликты и войны, обуславливающие новую вынужденную миграцию.
В результате получается модель самовозрастания и самоподдержания межэтнических конфликтов по принципу положительной обратной связи, создаваемой миграционными потоками. По этой модели учеными делается вывод о причинно-следственных связях двух социально-политических процессах. С помощью причинного объяснения легко установить, под влиянием каких обстоятельств порождается конфликт или вынужденная миграция. Но выявление факта связи вынужденной миграции с каким-то одним явлением (например, межэтническим конфликтом) нельзя признать достаточным. Поэтому необходимо исследовать и другие факторы, обуславливающие плавное "перетекание" миграции в конфликт и обратно. Одним из таких детерминантов являются строго определенные внешние условия, при которых этническая иммиграция трансформируется в конфликт. Ведь далеко не всегда процесс адаптации превращается в жесткое противостояние иммигрантов и коренных жителей территории. Без определения
этих условий будет нарушен и принцип обратной связи самовоспроизводства межэтнического конфликта, и разомкнута сама цепочка "конфликт ^ миграция ^ конфликт ^ миграция". Но в вышеизложенной процессуальной модели этот вопрос остается не выясненным.
Основным признаком закономерностей возникновения межэтнического конфликта и вынужденной миграции населения, объединяющих их с законами природы, как раз считается наличие строго определенных условий, при которых проявление этих закономерностей становится наиболее вероятным. Вместе с тем оценка одних явлений в качестве причин, а других - в качестве условий носит всегда относительный характер. Любое явление в одних взаимодействиях может играть роль причины, в других -роль условий. Поэтому какое-то одно обстоятельство нельзя само по себе назвать причиной. Причина становится такой именно во взаимодействии с условиями. А, следовательно, между причиной и условиями существует диалектическая связь. Это необходимо помнить при выявлении предпосылок и детерминантов политических конфликтов и миграционных процессов. Диалектика причин и условий вынуждает исследователей не ограничиваться одной лишь процессуальной моделью, а использовать ее совместно со структурной.
Межэтнический конфликт (и война как его разновидность), миграция населения образуют в системе общественных отношений подсистемы. Эти подсистемы обладают и общими чертами, присущими данной системе, и своими собственными. Поэтому межэтнический конфликт и миграцию можно рассматривать как относительно самостоятельные системы. Элементами обоих систем могут быть индивиды, группы индивидов, сплоченные по национальному признаку, этносы, объединения этносов различного характера и на разном уровне. Эти элементы отличаются по характеру своего воздействия, что определяет неравную их роль в системе межэтнического конфликта и вынужденной миграции. Структура конфликта и миграции является частью структуры системы общественных отношений, отражающей её общие качества, но и обладающей в то же время собственными характеристиками. В этой связи логично предположить наличие взаимного влияния структуры общественных отношений на структуру конфликта, вынужденной миграции, и наоборот. Взаимодействуя с различными уровнями и компонентами системы общественных отношений, межэтнический конфликт, равно как и миграция населения, приспосабливает к ним свою структуру. Но он может и оказывать воздействие на саму структуру общественных отношений, ведя к её достаточно фундаментальным изменениям, перестройке. Это свойственно лишь таким масштабным конфликтам, как Первая и Вторая мировая война. Другие конфликты
не вносят непосредственно сколько-нибудь существенных изменений в структуру общественных отношений. Обычно это выглядит как воздействие на уровне отдельных отношений структуры этой системы.
Если рассматривать конфликт как вид общественных отношений, сложившихся между иммигрантами и "хозяевами территории", а миграцию как форму передачи конфликтного потенциала - "эстафетной палочки" на новое географическое пространство, то действительно причинная связь между двумя этими явлениями очевидна. Но стоит только рассмотреть детерминацию вынужденной миграции без всякой привязки к конфликту, а детерминацию межэтнического конфликта - без привязки к миграционному процессу, как картина генезиса обоих социально-политических явлений будет абсолютно иной. В обоих случаях субъектами процесса выступают этносы (или группы представителей этносов). Этнос представляет собой жесткую связку "народ - территория". Если эта связка искусственным путем рвется (например, в результате вынужденного переселения), то этнос автоматически начинает завоевывать себе новое жизненное пространство для восстановления этой связки. Именно это свойство этноса лежит в основе возникновения противоречий в отношениях пришлого и коренного населения.
Уже на втором этапе влияния этнической миграции на принимающее население иммигранты начинают претендовать на часть территории коренных жителей. Такое стремление со стороны переселенцев встречает отпор со стороны принимающего населения. И в результате вдобавок к этнокультурным противоречиям, появляющимся всегда одновременно с началом расселения инородного этноса, возникают еще геополитические противоречия. Однако дальнейшее обострение геополитических противоречий связано с внешними условиями. Это внутриполитическая и международная обстановка, правовой режим, социально-экономический уровень развития территории и многие другие условия. Получается, что если учитывать пространственную структуру этноса, то процесс его механического перемещения (миграция) и процесс столкновения его социокультурных интересов с противоположными интересами коренного населения (конфликт) обуславливаются одними и теми же факторами. При таком ракурсе проблемы причинная связь миграции и конфликта не проявляется, ее замещает функциональная зависимость, поскольку этническая миграция и этнический конфликт выступают уже как два независимых друг от друга следствия геополитической трансформации жизненного пространства этноса.
Геополитической трансформации жизненные пространства этносов подвергались всегда. Этому свидетельствует вся человеческая история. И поэтому
данный процесс является естественным и неизбежным. Природа этого явления наиболее полно была изучена на рубеже XIX - XX вв. и отражена в работах Фридриха Ратцеля, Рудольфа Челлена, Карла Шмит-та, П.Н. Савицкого, В.П. Семенова Тян-Шанского. Трансформация жизненного пространства этноса представляет собой частный случай закона максимальной пространственной экспансии, который гласит: "Всё существующее стремится к максимальной пространственной экспансии как изначальной цели и способу существования". Этносы и народы имеют тенденцию врастать в естественные пространства, и эта тяга может быть удовлетворена лишь в границах континентов. А при одновременном расширении жизненного пространства нескольких народов неизбежно вступают в силу законы борьбы за существования и естественного отбора. Получается, что естественные границы этноса постоянно находятся в противоречии с его реальными географическими границами обитания. Естественные границы этноса очерчивают ту геополитическую нишу, при органическом вписывании в которую этнос надёжно стабилизируется и начинает устойчиво развиваться. Этим объясняется непрерывное стремление любого этноса изменить свое географическое расположение в лучшую сторону и не допустить насильственного изменения его границ извне. Глобальные геополитические изменения, охватившие в конце XX в. весь земной шар, максимально обострили противоречия естественных и фактических официально закрепленных политических границ многих народов и этносов. А переходное состояние системы международных отношений - тоже следствие прекращения глобального противостояния "Восток - Запад" - создало благоприятные условия для дальнейшего обострения этих противоречий. Следствием этого как раз и стали массовые перемещения людей (международная миграция) и резкий рост числа локальных и региональных конфликтов в мире.
Выходит, что основополагающим фактором детерминации вынужденной миграции и межэтнического конфликта является наличие этнокультурных и территориальных противоречий. Внешняя среда может как способствовать развитию этих процессов, так и тормозить его. Но при одних и тех же условиях развиваются оба процесса параллельно: формируется миграционный поток и нарастает напряженность в отношениях между различными этносами. Однако конфликт, как правило, более динамичен, быстрее развивается, нежели миграция. От осознания противоречий сторонами до военной фазы конфликта может пройти очень короткое время. А процесс миграции инертнее, больше растянут во времени. Поэтому в определенном месте вначале наблюдается вооруженное столкновение, а уже потом - массовая вынужденная эмиграция мирных жителей. Что дает ошибочное представление о конфликте как при-
чине, и о вынужденной миграции - как следствии. В то время как на самом деле и тот, и другой процесс - производные от более крупного геополитического процесса. Если же по какой-либо искусственной причине развитие конфликта будет замедленно, миграционные процессы будут развиваться независимо от него и смогут его даже опередить. Так случилось во время американо-иракской войны 2003 года. США еще только подтягивало в зону Персидского залива боевые подразделения своей армии (был период до военной фазы конфликта), а на ирано-иракской границе уже скопилось огромное количество беженцев со всей страны. Но такое явление наблюдается крайне редко, намного чаще конфликт развивается син-фазно с вынужденной миграцией.
Таким образом, при рассмотрении геополитического аспекта вынужденной миграции и этнических конфликтов, их функциональная зависимость становиться очевидной. Это ни в коем случае не означает, что между ними напрочь отсутствует всякая причинно-следственная связь. Во-первых, в ходе самого процесса развития этнического конфликта он оказывает влияние на масштаб и интенсивность миграции. Во-вторых, процесс вынужденной миграции (его количественные и качественные параметры) влияет на уровень межнациональной напряженности в принимающем обществе, выступает в качестве либо катализатора, либо ингибитора потенциального межэтнического конфликта. В-третьих, в случае возник-
новения короткого "функционального" конфликта или инцидента последний выступит в роли причинной обусловленности вынужденного перемещения части этноса, независимо от отсутствия объективных предпосылок к вынужденной эмиграции. И в тоже время, как нами было показано в данной статье, очевидная причинно-следственная зависимость перестает быть очевидной, уступая место функциональной, как только меняется ракурс научного подхода.
1 См.: Юридическая конфликтология. М., 1995. С. 189.
2 См.: Wright Q. A Study of War. Chicago, 1965.
3 Демографический энциклопедический словарь. М., 1985. С. 252.
4 Географический энциклопедический словарь. Понятия и термины. М.,1988. С.184.
5 Овсиенко О.И. Регулирование миграции населения на уровне региона. // Автореф. дис.... канд. социолог. наук. Саратов, 2001. С.10.
6 Миграция и рынки труда в постсоветской России. М., 1998; Население России 1995: Третий ежегодный демографический доклад. М., 1996. С. 81.
7 Малашенко А. Ксенофобия в постсоветском обществе // Нетерпимость в России: Старые и новые фобии. М., 1999. С. 8,18.
8 Старченков Г.И. Трудовые миграции между Востоком и Западом: Вторая половина XX столетия. М., 1997. С. 107 - 130.
УДК 32.001
ИДЕАЛЬНЫЙ ТИП КАК ЭЛЕМЕНТ МЕТОДОЛОГИИ СРАВНИТЕЛЬНОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Т.Н. Митрохина,
кандидат политических наук, доцент кафедры политических наук, СГУ
ВЕСТНИК. 2004. № 8
Сравнительный анализ составляет основу современной политической науки как один из способов понимания реальности. В пользу значимости этой логико-познавательной системы свидетельствует ее функциональная нагруженность, отмечаемая многими исследователями. Данный логический прием позволяет приобрести относительное знание, понять свое собственное окружение, сильные и слабые стороны, достоинства и недостатки, имеющие относительный характер, в силу чего бесспорна функция приумножения знания. Сравнивая прошлое и настоящее своей страны и сопоставляя ее опыт с опытом других наций, мы углубляем свои представления о ней. Поскольку в социальных науках невозможна верификация полученных данных путем многократного экспериментирования, сравнительное исследование выполняет функцию замещения социального эксперимента. Изучение чужого опыта тесно связано с такими явлениями, как заимствование этого опыта и подражательство наиболее престижным образцам. Следствием изучения чужого опыта, экспорта и импорта социальных, культурных и экономических реалий за пределы национальных границ является процесс глобализации и интернационализации в совре-
