Функциональная теория слога: роль признака «Мягкости - твердости» в опознании слогов Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

14. Neuner G. The role of Sociocultural Competence in Foreign Language Teaching and Learning. Strasbourg, 1994.

15. Библер B.C. Культура. Диалог культур: Опыт определения // Вопросы философии. 1989. №6. С. 31-43.

16. Сафонова В. В. Социокультурный подход к обучению иностранным языкам. М., 1991.

17. Витлин Ж.Л. Навыки и умения в психологии и методике обучения языкам // Иностранные языки в школе. 1999. № 1. С. 23-26.

18. Мильруд Р.П. Порог ментальности русских и английский студентов при соприкосновении культур // Иностранные языки в школе. 1997. №4. С. 17-22.

19. Brown G., Malmkjaer К., Williams J. Performance and Competence in Second Language Acquisition. N. Y., 1996.

20. Сафонова В.В. Изучение языков международного общения в контексте диалога культур и цивилизаций. Воронеж, 1996.

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ СЛОГА: РОЛЬ ПРИЗНАКА «МЯГКОСТИ - ТВЕРДОСТИ» В ОПОЗНАНИИ СЛОГОВ (на материале русского литературного языка)

Е.В. Лаптева

Lapteva E.V. The functional theory of the syllable: the role of the sign of softness/hardness in syllable identification. The article concludes that the sign of “sharpness” plays the determining part in Russian syllable identification.

Проблемам слогораздела и строения слога в современном русском языке посвящено немало научных трудов. Основанием для слогораздела избирались различные принципы: периодические усиления и ослабления звуков за счет изменения энергии выдыхания (А.И. Томсон [1], ранние работы В.А. Богородицкого [2]), принцип периодического усиления и ослабления мускульного напряжения при произношении (поздние работы

В.А. Богородицкого [3], Л.В. Щерба [4], М.И. Матусевич [5]), принцип градации со-норности (О. Еспесен, Р.И. Аванесов [6], М.В. Панов [7], Е.Л. Бархударова [8]); наконец, принцип соотношения долготы и интенсивности звуков для выявления открытых и закрытых слогов (Н.И. Жинкин [9], Т.В. Злато-устова [10]). Однако никакие фонетические и физиологические эксперименты не позволили ученым создать удовлетворительную теорию слогораздела и обосновать структуру русского языка. Даже наиболее последовательная теория Е. Куриловича [11], предложившего в качестве критерия для определения эксплозивной и имплозивной части слога допустимые стечения согласных в начале и в конце слов данного языка, оказалась неисчерпывающей для русского языка.

Идея Куриловича о фонологической трактовке слога находит реальное воплоще-

ние в работах В.Г. Руделева [12, 13, 14], который дает фонологическое обоснование слогораздела в русском языке на базе теоретико-информационного метода. Слог квалифицируется им как самостоятельная фонологическая единица, наряду с фонемой участвующая в формировании и различении звуковых обликов слов, а не как вспомогательная единица квантования фонем, условно выделяемая в слове другими исследованиями. В.Г. Руделев установил 6 правил слогораздела, фонологическим обоснованием которых служат сильные и слабые позиции консонантов и соноров по отношению друг к другу и к гласному - слогоносителю. На основании этих правил в русском языке выделяются 14 основных типов слогов, каждый из которых может иметь несколько вариантов в слове в зависимости от присоединения к его эксплозивной или имплозивной части нейтральных силлабических элементов (то есть межслоговых консонантов, не являющихся самостоятельными слогами):

ТА, РА( . А), ТРА, TP, TAT, PAT, ТАР, РАР, ТРАТ, ТРАР, Р,*ТАРТ, РАРТ, ТРАРТ, (где Т -консонант, Р - сонорный, А - гласный; . -знак эксплозии,.. - знак имплозии).

Указанные слоготипы образуют оппозиции на основе пяти различительных признаков: РП-1 «отсутствие консонантной имплозии»;

РП-2 «отсутствие консонантной эксплозии»; РП-3 «отсутствие сонорной эксплозии»;

РП-4 «отсутствие вокалического слогоноси-теля»;

РП-5 «отсутствие сонорной имплозии».

Таким образом, русские слоги представлены в системе, подобно фонемам.

Концепция В.Г. Руделева является вполне исчерпывающей, однако она не отражает одного важного аспекта, без которого силлабическая теория русского языка не может считаться завершенной. Это вопрос о принадлежности признака «мягкости - твердости» фонеме или слогу. Поскольку в современной русистике данная категория традиционно связывается с подсистемой согласных фонем, не возникает вопроса о роли мягкости - твердости в установлении структуры русского слога и слоговых границ. С этой точки зрения в односложных словах типа «кров [кроф] - «кровь» [кроф'], «пыл [пыл] - «пыль» [пыл'] и тому подобное слоги различаются мягкостью - твердостью имплозивного консонанта или сонора. Такое решение может быть принято на уровне слога, на фонематическом же уровне признание «мягкости - твердости» признаком согласной фонемы приводит к целому ряду противоречий.

Во-первых, согласно экспериментальным данным [15-17], оппозиция мягких и твердых согласных является скорее эквипо-лентной, поскольку признаки «твердость» и «мягкость» однаково фонологичны в системе. Однако данная точка зрения в работах Л.В. Бондарко, Л.А. Вебицкой, А.А. Реформатского и других излагается непоследовательно: признавая, по сути, эквиполентный характер оппозиции твердых и мягких согласных, эти исследователи продолжают говорить о существовании нейтрализуемой корреляции по признаку мягкости - твердости, хотя, по А.С. Трубецкому, понятия нейтрализации и корреляции относятся лишь к прива-тивным одномерным оппозициям.

Во-вторых, если следовать А.С. Трубецкому в определении оппозиции мягких -твердых согласных русского языка как при-вативной, пропорциональной одномерной [18], то оказывается невозможным определить направление нейтрализации и маркированный член оппозиции. С одной стороны, маркированными можно признать твердые согласные, так как именно они подвергаются нейтрализации в позиции перед мягкими согласными и перед [е] [19] (например: [с'н'э'к],

[з'д'э'с]; по[л']е - се[л]о, но в по[л']е, в се[л']е). С другой стороны, существуют позиции, где в роли маркированного, нейтрализуемого члена выступает мягкий согласный (например: сы[п'] - тру[п], но сы[п]ной, тру[п]ный; янва[р'], но янва[р]ский и так далее).

Подобные беспорядочные смешения твердых и мягких согласных свидетельствуют, очевидно, не об особом характере корреляции, а об отсутствии нейтрализуемой оппозиции мягких и твердых согласных фонем в современном русском языке. На основании этого факта В.Г. Руделев выдвинул гипотезу о принадлежности признака «диезности» слогу, что позволило принципиально изменить способ описания фонем русского языка, сделать его более экономным (почти вдвое сокращается количество согласных в системе за счет объединения мягкого и твердого вариантов консонантов и соноров в одну фонему) [20].

Неприятие многими учеными данной точки зрения связано с тем, что передача признака «мягкости - твердости» слогу сопряжена с определенным усложнением в трактовке слоговой структуры. Например, уже приводимые нами односложные слова обнаруживают неоднородность в смысле диезности - недиезности: [кроф'], [пыл'] и тому подобное.

Этому противоречию существует два объяснения: 1) либо признак «мягкости -твердости» не может быть передан слогу, и указанные слоги различаются фонемами (Но это возвращает нас к прежним противоречиям); 2) либо следует признать, что слова «кровь», «пыль» и тому подобное неодносложны.

Первое объяснение нами отвергается, поскольку оно не решает проблему мягкости -твердости, а лишь переводит ее на другой языковой уровень. Попытаемся обосновать вторую точку зрения.

Признанию двусложного характера слов [кро/ф'], [пы/л'], [л'ы/ст] и тому подобное препятствует прочно укрепившееся со времен Ломоносова представление об обязательном наличии гласного в структуре слога. Однако этому положению можно противопоставить, во-первых, тот факт, что сонорные в русском языке (как и во многих других языках) способны выступать в роли слогообразующих элементов. Поэтому формы типа «ржи», «льна», «лгу» и тому подобное мно-

гие ученые считают двусложными [21, 8, 14]. Во-вторых, нельзя не принимать во внимание трех основных тенденций и движущих сил языкового развития: принцип экономии произносительных усилий, условия, сложившиеся в фонологической системе и позволяющие принять те или иные изменения, и необходимость удовлетворения растущих потребностей коммуникации, связанных с убыстрением темпа передачи информации [22]. Результатом совместного действия этих «сил» стало превращение русского языка из языка вокалического строя в язык консонантного строя. Частными случаями этого общего процесса в истории языка стали утрата гласными принадлежащих им признаков долготы и тона, и, как следствие, изменение характера русского ударения, превращение старых редуцированных гласных в резервную фонему [ъ] - «Вокалический ноль», выступающую в качестве немаркированного оппозита других гласных фонем в слабых безударных позициях.

Однако ослабление роли гласных фонем в системе и увеличение роли согласных привело к тому, что последние оказались перегружены признаками. В частности, признак «мягкости - твердости» («диезности - неди-езности»), принадлежавший на определенном этапе развития языка группофонеме (то есть слогу), после «падения редуцированных» и разрушения старой фонологической системы должен был избрать один из трех путей: 1) исчезнуть, стать нерелевантным; 2) стать признаком согласных фонем; 3) остаться признаком слога, при этом породив принципиально новый для русского языка структурный тип слога - без слогоносителя -гласного. Первый путь был неудовлетворителен для фонологической системы русского языка, где признак «диезности» обладал большой различительной силой. Второй путь был возможен и даже был опробован языком, о чем свидетельствуют обширные ассимилятивные процессы по мягкости - твердости, прошедшие в группах согласных, образовавшихся после «падения редуцированных». Однако перегруженность согласных фонем дифференцированными признаками, с одной стороны, и сохранение согласными в рамках некоторых морфем признака тона разрушенной группофонемы, с другой стороны, создали условия («съел» [с^'эл] < съ/ к/лъ (др.-р.)) для реализации третьего пути развития признака «мягкости - твердости» в русском языке.

Таким образом, исходя из постулата и принадлежности признака «диезности» слогу, можно выделить в русском языке два основных структурных типа слогов: 1) ядер-ные, содержащие слогоноситель и строящиеся по модели «согласный + гласный»; 2) пе-риферитые, или слоги-сателлиты (термин

В.Г. Руделева), не содержащие слогоносителя и состоящие из одного консонанта или сонора. Оба эти слоготипа способны нести на себе то или иное значение признака «диезности». (Ведь слоги-сателлиты по своему происхождению являются «наследниками» слогов с редуцированным гласным).

Присоединяясь к эксплозивной или имплозивной части ядерной силлабемы, слоги-сателлиты образуют с ними слоги-комплексы. Слоги-комплексы, таким образом, являются лишь первым этапом слогоделения, основанием которому служат фонологически сильные и слабые позиции консонантов и соноров по отношению друг к другу и к гласному -слогоносителю. Вторым этапом является членение слога - комплекса на простые в структурном отношении силлабемы. Например, «портрет»:

/

1) пор-трет [пар-тр' э т];

/

2) [па/р-т/р'э/т].

Слоги-сателлиты могут быть однородны в смысле «диезности» с ядерной силлабемой (кто [кто], бро-сить [б/ро-с'ы/т'], а могут быть разнородны (крест [к/р'э/ст], путь [пу/т'], соль [со/л']), с большей степенью автономии. В настоящее время тенденция к обособлению слогов-сателлитов, к обретению ими статуса ядерной силлабемы особенно заметна. Эта тенденция находит воплощение в процессе отвердения, мягких согласных перед мягки-/ / / ми ([с'н'э'к] -> [сн'эк], [д'в'эр'] -> [дв'эр'] и тому подобное), а также в процессе развития слоговости согласными в потоке речи («ржа-

ъ ъ 1

ной» [ р-жъ-ноъ'], «льда» [ л'-да], «ти гр»

[т'ы-г^р] и тому подобное). В ряде случаев гласный пазвук в слоге-сателлите достигает звучания [ъ] (вокалического нуля) ядерной силлабемы в безударной позиции: сравни

/

«соболь» [со-бъл'] и «рубль» [ру-бъл']. Данный пример позволяет говорить о наличии в русском языке нейтрализуемой оппозиции слогов по признаку «отсутствие - наличие слогоносителя» с маркированным членом -

слогом-сателлитом, и немаркированным -ядерным слогом.

Процесс отвердения мягких согласных перед мягкими, в свою очередь, свидетельствует о существовании оппозиции мягких и твердых слогов в русском языке с маркированным мягким слогом. На маркированность диезных слогов указывает и существование в фонологической системе русского литературного языка палатального сонора У], воплощающего в дискретном виде признак «диезности», и отсутствие соответствующей велярной фонемы, воплощающей признак «бемольности». Маркированность диезного слога обусловлена наличием в его составе той или иной реализации фонемы Ц]:

1) в ядерной диезной силлабеме (ТА) эта фонема фонологически незначима и обнаруживается лишь фонетически в виде дополнительной артикуляции палатализации, сопровождающей произношение согласного и гласного элементов слога;

2) в ядерной диезной силлабеме с отсутствующей консонантной эксплозией фонема У] реализуется: а) либо сонором []] в ударном слоге («яд» и'а/т], «еж» [/о/ш], «ель» [/э/л']), б) либо своей вокалической парой [ъ'] в без-

/ / ударном слоге («мою» [мо-ъ'у], «заяц» [за-ъ'ъ/ц], а также в слоге - сателлите («война» [ва/ъ'-на], «лай» [ла/ъ']).

Особый интерес представляют диезные слоги, где слогоносителем являются фонемы [э] и [ы]. В ударной позиции эти гласные могут быть представлены в диезных слогах двух типов с сонором []] в эксплозии («ель» /

(]'э/л1], «воробьи» [въ-ра-б'^'ы]) и с вокали-

/

ческой эксплозией («ЭЛЬ» (Уэ/л'], «иск» [ъ'ы/ск]). Таким образом, можно говорить о существовании в русском языке оппозиции У] : [ъ] по признаку сонорность - вокальность». Позицией противопоставления для этих фонем является эксплозивная позиция в ударных диезных слогах перед гласными [э]

/ / и [ы] (сравни «ель» (]'э/л'] ~ «эль» [ъ'э/л']; / /

«ем» и'Э/м'], - «эм» [ъ'э/м']). Позиция нейтрализации: имплозивный слог-сатиллит

(«война» [ва/ъ'-на]); эксплозия безударного / / слога («вою» [во -ъ'у], «тает» [та-ъ'ъ/т]). Исследование специфики данной оппозиции может стать темой отдельной статьи. В отношении же теории русского слога оппози-

ция |]] : [ъ] имеет важное значение, поскольку она демонстрирует эксплозивную позицию, в которой в современном русском языке могут встречаться все фонемы - константы, соноры и гласные. Следовательно, через данную оппозицию происходит объединение фонологической системы, преодолевается ее членение на подсистемы консонантов и гласных.

Подводя итог всему сказанному, следует отметить, что понятие слога в современном русском языке далеко не однозначно. Наряду с системой слогов-комплексов [14] существует система элементарных силлабем, организованная на двух различительных признаках: 1) «отсутствие слогоносителя»; 2) «диез-ность - недиезность». При этом существует тенденция к повышению роли слогов-сателлитов. Их утверждение в системе силлабем определяется сохранением или приобретением собственного признака тона, отличающегося от ядерной силлабемы. Таким образом, признак «диезности» играет определяющую роль в опознании русских слогов.

1. Томсон А.И. Общее языковедение. Одесса, 1910.

2. Богородицкий В.А. Гласные без ударения в общерусском языке. Казань, 1884.

3. Богородицкий В.А. Фонетические заметки. Вып. 1. Казань, 1901.

4. Щерба Л.В. Фонетика французского языка. 4-е изд. М., 1953.

5. Грамматика русского языка. М., 1953. Ч. 1.

6. Аванесов Р.И. О слогоразделе и строении слога в русском языке // Вопросы языковедения. 1954. № 6.

7. Панов М.В. О слогоделении в русском языке // Проблемы фонетики - II: Сб. статей. М., 1995.

8. Бархударова Е.Л. Принцип градации сонор-ности и особенности поведения русских сонорных согласных // Филологические науки. Сер. 9. 1998. №2.

9. Жинкин Н.И. Механизмы речи. М., 1958.

10. Златоустова Т.В. Фонетическая структура слова в потоке речи. Казань, 1962.

11. Курилович Е. Вопросы теории слога // Очерки по лингвистике. М., 1962.

12. Руделев В.Г. Фонологическая интерпретация законов слогоотделения в русском языке // Матер, и тез. докл. XV Итоговой науч. конф. Оренбург, 1967.

13. Руделев В.Г. Фонология слова. Тамбов, 1975.

С. 74-99.

14. Руделев В.Г. Фонологическое обоснование слогораздела в русском языке // Исследования по русской фонологии: Сб. статей. Тамбов, 1987.

15. Зиндер Л.Р., Бондаренко Л.В., Вербицкая Л.А. Акустическая характеристика различия твердых и мягких согласных в русском языке // Ученые записки ЛГУ. Сер. Филол. наук. Вып. 69. 1964. №325.

16. Реформатский А.А. О корреляции «твердых» и «мягких» согласных (в современном русском литературном языке) // Из истории отечественной фонологии. Очерк. Хрестоматия. М., 1966.

17. Бондарко Л.В. Некоторые замечания по поводу маркированности - немаркированности членов фонетических противопоставлений // Исследования по фонологии: Сб. статей. М., 1966.

18. Трубецкой Н.С. Основы фонологии, М., 1939.

19. Головинская М.Я. Фонологическая подсисте-

ма редких слов в современном русском языке: Дис____канд. филол. наук. М., 1967. С. 68-69.

20. Руделев В.Г. Пискунова С. В. Русские консонанты // Фонология: Сб. статей. Тамбов, 1982. С. 166-170.

21. Баринова Г. А., Шеврошкин В. В. Регулярные и нерегулярные сочетания согласных в русском языке // Проблемы структурной лингвистики (1971): Сб. статей. М., 1972.

22. Иванов В.В. К проблеме причинно-следственных отношений в развитии звуковой системы языка // Филологические науки. 1995. № 1.

С. 75.

ИЗ ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ МОНАСТЫРСКИХ РЕМЕСЕЛ В ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ

Е.И. Григорьева

Grigorieva E.I. From the history of monasterial crafts in the Tambov Province. The article describes a research on the regional peculiarities of different monasterial crafts.

Неоднократно многие авторы обращались к исследованию монастырской культуры прошлого. Изучением православных обителей занимались самые известные церковные историки - В. Болотов, Е.Голубинский, архиепископ Макарий (Булгаков), митрополит Филарет (Гумелевский), Ф. Толстой, светские историки - В. Ключевский, Н. Костомаров, С. Соловьев, историки искусств Н. Воронин, И. Грабарь, П. Кондаков, философы - Н. Бердяев, К. Леонтьев, В. Розанов, П. Флоренский и другие.

Нами, на протяжении последних десяти лет, проводилось комплексное историкокультурологическое исследование, посвященное изучению судеб народных художественных промыслов и ремесел Центральной России. Один из аспектов данной работы заключался в изучении особенностей развития монастырских ремесел в Тамбовской губернии и их влияния на художественную культуру края.

Известно, что возникали монастыри в разное время и в разных местностях, были как мужскими, так и женскими, но везде ремесла и промыслы являлись одним из древних, исконных занятий монашествующих.

Изделия монастырских мастерских были неотъемлемой частью материальной культуры России. Монахини наряду с молитвой, богослужением и другими послушаниями писали иконы, вышивали серебром и золотом, плели искусные кружева, шили одежду и обувь. Многие крестьянские ремесла и промыслы брали свои истоки в монастырях, а впоследствии испытывали взаимовлияние (особенно в XIX - начале XX века).

Если в первые века существования российских монастырей преобладали «домашнее ремесло» и «ремесло на рынок», позволявшие обеспечивать монастырских обитателей необходимыми одеждой, обувью, другими предметами быта, а также путем продажи и обмена на рынке получать необходимые продукты, то в конце XVIII и начале XIX века, наряду с ними, в деятельности монастырских мастерских широкое распространение получает и «ремесло на заказ», дававшее значительно больший доход и гарантию сбыта.

Все традиционные ремесла, развивающиеся в российских монастырях, были характерны и для Тамбовских обителей. К началу XX века Тамбовская епархия занимала шестое место в России по числу монастырей,