CC BY
373
В. В. Трухачев, У. Н. Ахмедов,
доктор юридических наук, профессор, кандидат юридических наук
Воронежский государственный
университет
ФУНКЦИИ И ПОЛНОМОЧИЯ ПРОКУРОРА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ И ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ПРОЦЕССУАЛЬНОМ СТАТУСЕ ПРОКУРОРА
FUNCTIONS AND THE PROSECUTORS POWERS IN CRIMINAL PROCEEDINGS AND THEIR REFLECTION IN THE PROCEDURAL
STATUS OF THE PROSECUTOR
В статье рассматриваются вопросы, касающиеся функций и полномочий прокурора в уголовном судопроизводстве. В качестве функций прокурора выделяются прокурорский надзор и уголовное преследование. Вносится ряд предложений по оптимизации процессуального статуса прокурора, повышающих эффективность прокурорского надзора в досудебном производстве.
In article the questions concerning functions and the prosecutors powers in criminal proceedings are considered. As functions of the prosecutor public prosecutors supervision and criminal prosecution are considered. A number of the offers on optimization of the procedural status of the prosecutor increasing efficiency ofpublic prosecutors supervision in prejudicial production is made.
Правовой статус прокурора подробно закреплен в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации [1] и активно комментируется исследователями. Это является вполне обоснованным, ибо прокурор является важной фигурой, призванной обеспечить законность, обоснованность и мотивированность проводимых по делу процессуальных действий и принимаемых по делу процессуальных решений. По мнению ряда авторов и руководителей Генеральной прокуратуры РФ, уголовно-процессуальный статус прокурора в действую-
щем УПК РФ необоснованно сужен, что отрицательно сказывается на эффективности прокурорского надзора и качестве уголовного судопроизводства в целом [2—6].
В целях восполнения процессуального статуса прокурора в соответствии с Федеральным законом от 28.12.2010 № 404-ФЗ в ст. 37 УПК РФ «Прокурор» были внесены дополнения [7]. Прокурор был наделен полномочием истребовать и проверять законность и обоснованность решений следователя или руководителя следственного органа об отказе в возбуждении, приостановле-
нии или прекращении уголовного дела и принимать по ним решения в соответствии с УПК РФ (ст. 37, п. 51 УПК РФ).
Однако, несмотря на это и другие дополнения уголовно-процессуального закона, актуальность рассматриваемой проблемы не уменьшилась. Прежде всего речь идет о необходимости наделения прокурора правом на возбуждение уголовного дела и производство расследования. Как отметил в своем докладе Генеральный прокурор Российской Федерации, только полноценный прокурорский надзор за процессуальной деятельностью органов следствия и право прокурора возбуждать и расследовать уголовные дела, в частности в отношении следователей, может сдержать растущий вал допускаемых ими нарушений закона [6].
Однако прежде чем перейти к рассмотрению указанных предложений, необходимо исследовать общие положения, определяющие статус прокурора в уголовном судопроизводстве. Прежде всего имеется в виду вопрос о функциях прокурора в уголовном процессе — надзоре и уголовном преследовании.
В соответствии с ч. 1 ст. 37 УПК РФ прокурор уполномочен осуществлять в ходе уголовного судопроизводства уголовное преследование от имени государства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия.
Согласно п. 55 ст. 5 УПК РФ, уголовное преследование является процессуальной деятельностью, осуществляемой стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. Прокурорский надзор представляет собой специфическую деятельность государственных федеральных органов прокуратуры, осуществляемую от имени Российской Федерации и состоящую в проверке точности соблюдения Конституции Российской Федерации и исполнения законов, действующих на ее территории [8].
На наш взгляд, приоритетной в досудебном производстве является надзорная функция прокуратуры. Следует согласиться с теми авторами, которые полагают, что функция надзора за соблюдением закона — категория более высокого уровня, нежели функция уголовного преследования [9].
По нашему мнению, принципиальным является утверждение о том, что выполнение уголовного преследования и надзора одним и тем же субъектом не оптимально, независимо от того, на какой стадии они осуществляются.
При параллельном, и тем более одновременном, осуществлении указанных видов
деятельности во многом утрачивается объективность и беспристрастность, которые являются обязательным условием их эффективности и качественности. Субъект уголовного преследования заинтересован в его результативности, оперативности и успешности, заключающейся в изобличении обвиняемого и подтверждении обвинения. Иными словами, он «лично пристрастен». Такая пристрастность усиливается в тех случаях, когда ему приходится преодолевать активное, иногда весьма ухищренное и агрессивное противодействие стороны защиты. Полагаем, что такая пристрастность субъекта уголовного преследования психологически оправданна, но в то же время ее наличие влечет ряд негативных последствий, отрицательно сказывающихся на качестве уголовного судопроизводства. Так, она в немалой степени способствует укреплению получившего в последние годы усиление обвинительного уклона [10, 11].
Изобличение и проверка его соответствия закону одним и тем же субъектом, фактически самопроверка, не может не оказывать негативного воздействия на эффективность и качество как уголовного преследования, так и прокурорского надзора. Поэтому необоснованно совмещение прокурорского надзора и уголовного преследования на стадии как досудебного производства, так и судебного. Как верно отмечал О. Я. Баев, и гносеологически, и психологически такое «раздвоение», а скорее, сочетание, функциональных обязанностей прокурора, и это наглядно доказала многолетняя практика, a priori не может быть достаточно эффективным [12].
Вместе с тем нельзя согласиться с мнением данного автора, которое он назвал предположением, о том, что прокурорский надзор в уголовном судопроизводстве в виде существовавшего ранее правового института в настоящее время себя изжил [12]. По нашему мнению, прокурорский надзор жизненно необходим и должен быть усилен. В первую очередь это обусловлено многочисленностью и постоянством случаев нарушения законности работниками следствия и дознания при осуществлении предварительного расследования. Так, в 2018 году количество нарушений законодательства, допущенных следователями всех ведомств, увеличилось почти на 6%. А за последние десять лет произошел их рост в 2,5 раза [13].
На наш взгляд, на стадии досудебного производства в целях усиления надзора прокурор должен осуществлять лишь надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия. Он не должен быть вновь наделен статусом основного руково-
дителя и организатора уголовного преследования на досудебной стадии.
В целях усиления надзора прокурор должен быть максимально «дистанцирован» от руководства уголовным преследованием в досудебном производстве. Такая установка была достаточно четко определена в нормах раздела второго Устава уголовного судопроизводства 1864 г. Согласно ст. 249 данного закона предварительное следствие о преступлениях и проступках, подсудных окружным судам, производится судебными следователями при содействии полиции и при наблюдении прокуроров и их товарищей [14].
В связи с этим полагаем обоснованным исключение из статуса прокурора полномочия на дачу дознавателю письменных указаний о направлении расследования, производстве процессуальных действий (п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ). Также целесообразно исключить из статуса прокурора такое полномочие, как дача согласия дознавателю на возбуждение перед судом ходатайства об избрании, отмене или изменении меры пресечения либо о производстве иного процессуального действия, которое допускается на основе судебного решения (п. 5 ч. 2 ст. 37 УПК РФ). Полагаем обоснованной передачу таких полномочий начальнику органа дознания.
Отметим, что в настоящее время основными субъектами, организующими уголовное преследование и руководящими им, должны выступать руководитель следственного органа и начальник органа дознания. В действующем УПК РФ (ст. 39 и ст. 402) они (прежде всего руководители следственных органов) наделены широким кругом полномочий, которые позволяют осуществлять данный вид деятельности. Так, руководитель следственного органа наряду с другими полномочиями имеет право давать следователю указания о направлении расследования, производстве отдельных следственных действий, привлечении лица в качестве обвиняемого, об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения, о квалификации преступления, об объеме обвинения. Начальник органа дознания вправе давать дознавателю указания о направлении расследования и производстве процессуальных действий. Попутно отметим явную необходимость включения указанных процессуальных фигур в ч. 1 ст. 21 УПК РФ, где перечислены субъекты осуществления уголовного преследования от имени государства по уголовным делам: прокурор, следователь, дознаватель.
Аргументом в пользу закрепления в законе статуса руководителей следственных органов и начальников органов дознания как организато-
ров и руководителей уголовного преследования также является следующее обстоятельство. Указанные субъекты уголовно-процессуальной деятельности имеют возможность осуществлять организующую и руководящую функции без каких-либо задержек, с учетом знания профессиональных качеств своих подчиненных, людских и технических ресурсов своего подразделения. Не следует преуменьшать и значение для определения направлений уголовного преследования полученной оперативно-розыскной информации. Руководители следственных органов и начальники органов дознания в силу своего служебного положения имеют более информативные и тесные, нежели прокуроры, рабочие контакты с сотрудниками оперативных подразделений.
Руководители следственного органа имеют неограниченный и незамедлительный доступ к материалам проверок сообщений о преступлении и материалам уголовных дел и возможность лично участвовать в проверке сообщения о преступлении. Указанные субъекты могут допрашивать подозреваемого, обвиняемого без принятия уголовного дела к своему производству при рассмотрении вопроса о даче согласия следователю на возбуждение перед судом ходатайств о мере пресечения.
Помимо указанного ранее аргумента неизбежной предвзятости и наличия установки любого субъекта, осуществляющего уголовное преследование, на подтверждение обвинения как единственно положительного результата, усиление прокурорского надзора обусловлено следующими факторами. Прокурорский надзор за соблюдением законности субъектами, осуществляющими предварительное расследование, не может быть подменен ни процессуальным контролем, осуществляемым руководителями следственных органов, ни судебным контролем. Первый вид контроля неизбежно связан рамками корпоративной солидарности. Руководители следственных подразделений и иные работники следственных подразделений, осуществляющие процессуальный контроль, являются элементом единой системы, не заинтересованной в обнародовании фактов, которые могут негативно сказаться на общей оценке ведомства, сотрудниками которого они также являются. Надзор должен осуществлять прокурор, как независимый эксперт, представляющий иное независимое ведомство. Как отметил в своем докладе Генеральный прокурор РФ, на фоне снижения нагрузки по направленным в суд делам количество выявленных прокурорами на досудебной стадии нарушений закона (5,2 млн) выросло, и это при том, что в структуре правоохранительных ведомств име-
ется значительная по численности многоступенчатая система органов контроля [6].
Судебный контроль за соблюдением законности субъектами уголовного преследования на судебных, и тем более досудебных, стадиях не может являться достаточно эффективным прежде всего в силу того, что основной и исключительной функцией суда является осуществление правосудия. Кроме того, прокурорский надзор является более оперативным, чем судейский контроль, он не связан рамками строго регламентированных процедур. При особом порядке судебного разбирательства объем такого контроля существенно сужен, так как в силу ч. 5 ст. 316 УПК РФ суд не производит в общем порядке исследование и оценку доказательств, собранных по уголовному делу. Соответственно, он не проверяет законность и обоснованность средств и методов, которые использовали работники оперативных и следственных подразделений при формировании доказательств.
Что касается судебного производства, то на этой стадии прокурор осуществляет именно уголовное преследование, а не надзор. Оно выражается в поддержании государственного обвинения. Не случайно управления Генеральной прокуратуры РФ, занятые обеспечением законности на досудебной стадии, именуются «Управление по надзору за производством дознания и оперативно-розыскной деятельности», «Управление методико-аналитического обеспечения надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного расследования и оперативно-розыскной деятельностью», «Управление по надзору за расследованием особо важных дел». В свою очередь, управление, занятое участием прокуроров в судебном производстве, именуется «Главное уголовно-судебное управление», без упоминания о надзоре. В его состав входят «Управление государственных обвинителей», «Апелляционное управление», «Управление по обеспечению участия прокуроров в кассационной и надзорной стадиях уголовного судопроизводства» и др.
Полагаем обоснованным изложить ч. 1 ст. 37 УПК РФ в следующей редакции: «Прокурор является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, предусмотренной настоящим Кодексом, осуществлять надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия, а также уголовное преследование от имени государства в судебном производстве». Безусловно, такое изменение (в случае его реализации) должно влечь изменение иных законодательных актов и законоположений, содержащихся в УПК РФ.
Переходя к вопросу о полномочии прокурора на возбуждение уголовного дела, отметим, что на протяжении длительного времени, в частности в советский период, прокурор имел право на возбуждение уголовного дела. Согласно действующему закону, он не обладает таким полномочием.
Полагаем, что прокурор должен быть вновь наделен указанным правом ввиду следующих обстоятельств. Вряд ли у кого-либо имеются возражения по поводу того, что прокурорский надзор должен быть не декларативным, а действенным. Действенный надзор возможен лишь при наличии эффективных средств и форм его реализации. Одним из наиболее действенных средств такого рода является возбуждение прокурором уголовного дела.
Возвращение прокурору данного полномочия придаст надзору большую целенаправленность и результативность. Своевременное возбуждение уголовного дела прокурором, несомненно, способствуют предупреждению и нейтрализации нарушений закона в ходе предварительного следствия и дознания. Наделение полномочием на возбуждение уголовного дела является средством, которое позволяет прокурору действенно отреагировать на выявленные им нарушения закона и упущения, допущенные следователями и дознавателями. В ряде случаев возбуждение уголовного дела прокурором является мерой процессуального реагирования прокурора на игнорирование его требований не только устранить выявленные нарушения законности, но и пресечь бездействие представителей органов расследования всех уровней.
Возбуждение уголовного дела повышает эффективность прокурорского надзора за счет повышения его оперативности. В таких случаях обнаружение прокурором признаков преступления получает немедленное реагирование. В ряде случаев такое реагирование жизненно необходимо, поскольку на практике, мягко говоря, не изжиты случаи необоснованного затягивания осуществления уголовного судопроизводства в ходе проверок сообщений о преступлениях. Подчеркнем, что затягивание указанных проверок неизбежно ведет к невозможности получения значительного объема криминалистически-значимой (следовой) информации вследствие ее исчезновения по объективным временным причинам либо умышленного уничтожения заинтересованными в сокрытии преступления субъектами. Таким образом, существенно затрудняется процесс дальнейшего расследования. В связи с этим обратим внимание на то, что процедура возбуждения уголовного дела по инициативе прокурора в
настоящее время занимает довольно длительный период. Так, в силу ч. 1 ст. 144 УПК РФ дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа обязаны проверить сообщение о преступлении и в пределах своей компетенции принять по нему решение не позднее 3 суток со дня поступления указанного сообщения.
В соответствии с ч. 3 ст. 144 УПК РФ руководитель следственного органа, начальник органа дознания вправе по мотивированному ходатайству соответственно следователя, дознавателя продлить до 10 суток указанный срок. При необходимости производства документальных проверок, ревизий, судебных экспертиз, исследования документов, предметов, трупов, а также для проведения оперативно-розыскных мероприятий руководитель следственного органа по ходатайству следователя вправе продлить указанный срок до 30 суток (ч. 3 ст. 144 УПК РФ).
Нередко по результатам проверок сообщений о преступлениях следователи всех ведомств отказывают в возбуждении уголовного дела, руководствуясь мнением об отсутствии судебной перспективы, высокой трудозатратности расследования и по иным причинам, выносят незаконные или необоснованные постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. В таких случаях прокурор вправе в срок не позднее 24 часов отменить постановление (ч. 4 ст. 146 УПК РФ). Отметим, что, согласно статистическим данным, только за период с января по май 2019 года прокурорами в Российской Федерации отменено 844 434 постановления следователей и дознавателей об отказе в возбуждении уголовного дела [15].
Однако отмена постановления об отказе в возбуждении уголовного дела прокурором не означает немедленного возбуждения уголовного дела, равно как и вынесение прокурором постановления о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании (в 2010 году постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании выделено законодателем в качестве отдельного повода для возбуждения уголовного дела (п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ)). Так, за январь — май 2019 г. прокурорами направлено 2603 таких материала. Возбуждено по таким материалам 2108 уголовных дел [16].
Сроки рассмотрения указанного представления не отличаются от общих сроков проверки сообщений о преступлениях, предусмотренных ч. 1 и ч. 3 ст. 144 УПК РФ. В случае недостаточной оперативности рассмотрения представлений
прокурора он не имеет процессуальных средств, которые бы однозначно гарантировали скорейшее рассмотрение проверок сообщений о преступлениях без ущерба для их эффективности и решение вопроса о возбуждении уголовного дела.
Отметим далее, что, на наш взгляд, возбуждение уголовного дела не является актом уголовного преследования. Возбуждение уголовного дела по факту совершения преступления не является уголовным преследованием ввиду неустановления объекта преследования. В данном случае стороной обвинения не совершаются процессуальные действия, направленные на изобличение, подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления ввиду отсутствия указанных процессуальных фигур.
Возбуждение уголовного дела в отношении определенного лица также не является уголовным преследованием. Постановление о возбуждении уголовного дела является официальной констатацией необходимости уголовного преследования в отношении конкретного лица и его начала, но не самим уголовным преследованием. Инициирование такой констатации прокурором в данном случае не делает его субъектом уголовного преследования. Добавим, что на момент возбуждения уголовного дела в процессуальном пространстве нет процессуальной фигуры ни подозреваемого, ни, тем более, обвиняемого. Процессуальная фигура «подозреваемый», согласно ст. 46 УПК РФ, появляется лишь после возбуждения в отношении конкретного лица уголовного дела.
Перейдя к вопросу о наделении прокурора правом производить расследование уголовных дел в полном объеме, полагаем, что расширение статуса прокурора в указанных границах необоснованно. Как отмечалось ранее, уголовное преследование, осуществляемое прокурором в досудебном производстве, негативно влияет на объективность прокурорского надзора.
Достаточно отчетливо нецелесообразность производства прокурором расследования в целом получила отражение в отделении третьем Устава уголовного судопроизводство 1864 г., именуемом «Существо обязанностей и степень власти прокуроров и их товарищей». Согласно ст. 278 данного закона прокуроры и их товарищи «предварительных следствий сами не производят, но дают только предложение о том судебным следователям и наблюдают постоянно за производством сих следствий».
Вместе с тем производство следственных действий прокурором в ряде случаев является наиболее результативным средством проверки соответ-
ствия закону процессуальных решений и действий следователей и дознавателей. Принципиально, что речь идет не о следственных действиях, направленных на изобличение подозреваемых, обвиняемых, а о возможности производства прокурором следственных действий, направленных на проверку соблюдения законности следователями и дознавателями на стадии досудебного производства.
Наиболее распространенным средством осуществления прокурорского надзора, подтвердившим свою эффективность на практике, является проведение прокурором допросов без принятия дела к своему производству. Напомним, что согласно ст. 96 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 г. [17] при решении вопроса о санкции на арест прокурор был обязан тщательно ознакомиться со всеми материалами дела, содержащими основания для заключения под стражу, и в необходимых случаях лично допросить подозреваемого или обвиняемого, а несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого — во всех случаях.
В связи с этим полагаем необходимым наделение прокурора правом производства следственных действий в рамках досудебного производства по возбужденному уголовному делу, если они необходимы для проверки законности и обоснованности процессуальных решений и действий субъектов, осуществляющих уголовное преследование по делу.
Остановимся далее на наделении прокурора правом на принятие решения об отводе следователя. Данное полномочие прокурора было закреплено в УПК РСФСР 1960 г. (ч. 3 ст. 64) и действовало в УПК РФ до 2007 г. В настоящее время таким правом наделен руководитель следственного органа (ч. 1 ст. 67 УПК РФ). Думается, такое решение законодателя не вполне логично, ибо прокурор, несомненно, является более объективным и непредвзятым субъектом уголовного судопроизводства, чем руководитель следственного органа. Основной задачей руководителя следственного органа является обеспечение успешного с точки зрения обвинения уголовного преследования, осуществляемого им совместно со следователем. Прокурору, как лицу, основной функцией которого в досудебном производстве является надзор за соблюдением закона, должно быть возвращено полномочие на решение об отводе не только дознавателя, но и следователя, и руководителя следственного органа.
По нашему мнению, неоптимальным является и наделение следователя, дознавателя полномочием на принятие в досудебном производстве решения об отводе переводчика, защитника, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика (ст. 69, ст. 72 УПК РФ). Таким образом, представители стороны обвинения получили возможность контролировать своих процессуальных противников в состязательном уголовном процессе. Решение об отводе защитника должно приниматься прокурором, объективно и беспристрастно осуществляющим надзор за соблюдением законов в досудебном производстве участниками как стороны обвинения, так и стороны защиты.
Правовым средством обеспечения действенности прокурорского надзора за соблюдением уголовно-процессуального закона в ходе досудебного производства является полномочие на отстранение следователя от дальнейшего производства расследования, если им допущены нарушения закона. По действующему закону прокурор уполномочен отстранять дознавателя от дальнейшего расследования, если им допущено нарушение требований УПК РФ (п. 10 ст. 37 УПК РФ). В отношении следователей прокурор лишен такого полномочия. Такое разделение, по меньшей мере, необоснованно, поскольку дознаватели так же, как и следователи, осуществляют предварительное расследование (ч. 1 ст. 150 УПК РФ). Необходимость выявления нарушений закона следователями ничуть не меньше, чем выявление таких нарушений, допускаемых дознавателями. Полагаем, однако, что для усиления процессуальной самостоятельности следователей и дознавателей такое полномочие должно действовать лишь в случае грубого нарушения требований УПК РФ.
Отметим, что наделение прокурора предлагаемыми в настоящей статье полномочиями в досудебной стадии будет способствовать повышению эффективности прокурорского надзора за соблюдением уголовно-процессуального закона профессиональными участниками уголовного судопроизводства, осуществляющими уголовное преследование. Предлагаемые изменения не посягают на самостоятельность следователей, руководителей следственных органов, дознавателей и начальников подразделения дознания. Они направлены на выявление и устранение нарушений уголовно-процессуального закона и не затрагивают организацию, методику и тактику уголовного преследования.
ЛИТЕРАТУРА
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства РФ. — 2001. — № 52. — Ст. 4921.
2. Соловьев А. Б., Токарева М. Е. Необходимо восстановить властно-распорядительные полномочия прокурора в досудебных стадиях российского уголовного судопроизводства // Уголовное право. — 2011. — № 4. — С. 98—104.
3. Копылова О. П. О необходимости вернуть прокурору право на возбуждение уголовного дела // Вопросы современной науки и практики / Университет имени В. И. Вернадского. — 2015. — № 1 (55). — С. 223—227.
4. Василенко А. А. О необходимости расширения полномочий прокурора и их четкой регламентации в досудебном производстве // Общество, политика, экономика, право. — Краснодар, 2018. — С. 56—59.
5. Ефанова В. А. Прокурорское уголовное преследование: современное состояние и перспективы развития // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. — 2017. — № 4. — С. 262—272.
6. Доклад Генерального прокурора РФ на заседании Совета Федерации Федерального Собрания Российской федерации от 18 апреля 2018 г. — URL: http: // www.genproc.gov.ru
7. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием деятельности органов предварительного следствия : федеральный закон от 28.12.2010 № 404-ФЗ (ред. от 31.12.2017) // Собрание законодательства РФ. — 2011. — № 1. — Ст. 16.
8. Прокурорский надзор : учебник / под ред. Ю. Е. Винокурова. — М. : Юрайт, 2005. — С. 9.
9. Жук О. Д. Соотношение уголовного преследования и прокурорского надзора в досудеб-
ных стадиях уголовного процесса // Вестник Московского университета МВД России. — 2015. — № 12. — С. 113—116.
10. Назаров А. Д. Обвинительный уклон в деятельности субъектов, ведущих уголовный процесс, как фактор, способствующий появлению ошибок в уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы уголовного права. — 2015. — № 9 (58). — С. 149—153.
11. Медведева С. В., Монтюкова А. М., Попов А. М. Обвинительный уклон в уголовном процессе: проблемы правоприменения // Вестник Московского университета МВД России. — 2018. — № 3. — С. 137—141.
12. Баев О. Я. Функция следователя и прокурора — уголовное преследование // Судебная власть и уголовный процесс. — Воронеж, 2016.
— № 1. — С. 123.
13. Доклад Генерального прокурора РФ на заседании Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации «О состоянии законности и правопорядка в 2018 году и о проделанной работе по их укреплению» от 10 апреля 2019 г. — URL: http: // www.genproc.gov.ru
14. Устав уголовного судопроизводства. Систематический комментарий / М. Н. Гернет. — М. : Изд-во М. М. Зива, 1914. — 306 с.
15. Статистические данные об основных показателях деятельности органов прокуратуры Российской Федерации за январь — май 2019 г.
— URL: http: // www.genproc.gov.ru
16. Основные результаты прокурорской деятельности за январь — май 2019 г. — URL: http: // www.genproc.gov.ru
17. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. — 1960. — № 40. — Ст. 591.
REFERENCES
1. Ugolovno-protsessualnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii // Sobranie zakonodatelstva RF. — 2001.
— # 52. — St. 4921.
2. Solovev A. B., Tokareva M. E. Neobhodimo vosstanovit vlastno-rasporyaditelnyie polnomochiya prokurora v dosudebnyih stadiyah rossiyskogo ugolovnogo sudoproizvodstva // Ugolovnoe pravo.
— 2011. — # 4. — S. 98—104.
3. Kopyilova O. P. O neobhodimosti vernut prokuro-ru pravo na vozbuzhdenie ugolovnogo dela // Voprosyi sovremennoy nauki i praktiki / Universitet imeni V. I. Vernadskogo. — 2015. — # 1 (55). — S. 223—227.
4. Vasilenko A. A. O neobhodimosti rasshireniya polnomochiy prokurora i ih chetkoy reglamentatsii v dosudebnom proizvodstve // Obschestvo, politika, ekonomika, pravo. — Krasnodar, 2018. — S. 56—59.
5. Efanova V. A. Prokurorskoe ugolovnoe pres-ledovanie: sovremennoe sostoyanie i perspektivyi razvitiya // Vestnik Voronezhskogo gos. un-ta. Seri-ya: Pravo. — 2017. — # 4. — S. 262—272.
6. Doklad Generalnogo prokurora RF na zasedanii Soveta Federatsii Federalnogo Sobraniya Rossiyskoy Federatsii ot 18 aprelya 2018 g. — URL: http: // www.genproc.gov.ru
7. O vnesenii izmeneniy v otdelnyie za-konodatelnyie aktyi Rossiyskoy Federatsii v svyazi s sovershenstvovaniem deyatelnosti organov predvaritelnogo sledstviya : federalnyiy zakon ot 28.12.2010 # 404-FZ (red. ot 31.12.2017) // Sobranie zakonodatelstva RF. — 2011. — # 1. — St. 16.
8. Prokurorskiy nadzor : uchebnik / pod red. Yu. E. Vinokurova. — M. : Yurayt, 2005. — S. 9.
9. Zhuk O. D. Sootnoshenie ugolovnogo pres-ledovaniya i prokurorskogo nadzora v dosudebnyih stadiyah ugolovnogo protsessa // Vestnik Mos-kovskogo universiteta MVD Rossii. — 2015. —
# 12. — S. 113—116.
10. Nazarov A. D. Obvinitelnyiy uklon v deyatelnosti sub'ektov, veduschih ugolovnyiy protsess, kak faktor, sposobstvuyuschiy poyavleniyu oshibok v ugolovnom sudoproizvodstve // Aktualnyie problemyi ugolovnogo prava. — 2015. — # 9 (58). — S. 149—153.
11. Medvedeva S. V., Montyukova A. M., Popov A. M. Obvinitelnyiy uklon v ugolovnom protsesse: problemyi pravoprimeneniya // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. — 2018. —
# 3. — S. 137—141.
12. Baev O. Ya. Funktsiya sledovatelya i prokurora
— ugolovnoe presledovanie // Sudebnaya vlast i ugolovnyiy protsess. — Voronezh, 2016. — # 1. — S. 123.
13. Doklad Generalnogo prokurora RF na zasedanii Soveta Federatsii Federalnogo Sobraniya Rossiyskoy Federatsii «O sostoyanii zakonnosti i pravoporyadka v 2018 godu i o prodelannoy rabote po ih ukrepleniyu» ot 10 aprelya 2019 g. — URL: http: // www.genproc.gov.ru
14. Ustav ugolovnogo sudoproizvodstva. Siste-maticheskiy kommentariy / M.N. Gernet. — M. : Izd-vo M. M. Ziva, 1914. — 306 s.
15. Statisticheskie dannyie ob osnovnyih poka-zatelyah deyatelnosti organov prokuraturyi Rossiyskoy Federatsii za yanvar — may 2019 g. — URL: http: // www.genproc.gov.ru
16. Osnovnyie rezultatyi prokurorskoy deyatelnosti za yanvar — may 2019 g. — URL: http: // www.genproc.gov.ru
17. Ugolovno-protsessualnyiy kodeks RSFSR 1960 g. // Vedomosti Verhovnogo Soveta RSFSR.
— 1960. — # 40. — St. 591.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Трухачев Вадим Викторович. Заведующий кафедрой уголовного права. Доктор юридических наук, профессор.
Воронежский государственный университет. E-mail: [email protected]
Россия, 394018, г. Воронеж, площадь Ленина, 10а.Тел. (473) 220-83-38.
Ахмедов Ульви Низами оглы. Доцент кафедры уголовного процесса. Кандидат юридических наук.
Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected]
Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. 8-920-212-55-55.
Truhachev Vadim Viktorovich. Head of the chair of Criminal Law. Doctor of Law, Professor. Voronezh State University. E-mail: [email protected]
Work address: Russia, 394018, Voronezh, Lenirn Sq., 10а. Те! 220-83-38.
Akhmedov Ulvi Nizami ogli. Associate Professor of the chair of Criminal Proceedings. Candidate
of Law.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: [email protected]
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Те! 8-920-212-55-55. Ключевые слова: прокурорский надзор; статус прокурора; досудебное производство. Key words: public prosecutors supervision; status of the prosecutor; prejudicial production. УДК 343.131
