CC BY
30Учет записки Тавршського нацюнального утверситету iм. В. I. Вернадського.
Серiя: Фiлологiя. Соцiальнi комунжацп. - 2012. - Т. 25 (64), № 2 (1). - С. 77-80.
УДК811.161.1 '373
ФРАЗЕОЛОГИЗМ КАК ЭТНОКОГНИТИВНОЕ СРЕДСТВО И РЕЗУЛЬТАТ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ
Буянова Людмила Кубанский государственный университет, Краснодар, Россия
В статье на материале русских фразеологизмов рассматривается проблема соотношения и репрезентации этнокогнитивного и игрового компонентов в семантико-ментальной структуре фраземы; анализируется языковая концептуализация этнической картины мира в рамках процессуальности фразеологической игры.
Ключевые слова: этнокогнитивный оператор, фразеологическая игра, фразеологизм, ментальность.
В современной лингвистике одним из актуальнейших и сложных остаётся вопрос о сущности фраземы как этнокогнитивного оператора и средства языковой игры. Это обусловлено тем, что фразеологизмы представляют собой особые концептуальные структуры обыденного знания, в которых в образно-символьной форме кодируются и передаются от поколения к поколению в неизменном виде национально и культурно маркированные оценки и главные для этноса нравственно-этические, моральные нормы и стереотипы. Фразеологическая картина мира - это особый ментально-когнитивный пласт, вербальный «слепок» народной жизни и народного духа, национального мироосмысления, отражённый и зафиксированный в содержании языковых форм различных устойчивых единиц. В процессе фразеологической концептуализации русской этнической картины мира эксплицируется феномен вторичной антропологизации языка, связанный с влиянием архетипической, наивно-бытовой, философской, религиозно-мифологической, научной, художественно-поэтической картин мира.
Интерпретация русской фразеологии как ментально-оценочной отражательной системы обусловлена её онтологическими и фенотипическими свойствами, которые также влияют на формирование семантической структуры фраземы и закрепление речевого смысла ФЕ. В этой динамической, постоянно развивающейся системе направление, механизмы, основные способы и средства фразеологической концептуализации мира определяются в том числе этнокультурной, ментальной, религиозной, духовно-нравственной, конфессионально-вероисповедальной, социально-исторической спецификой каждого из этапов общего цивилизационного процесса, а также национальными социокультурными установками и ценностями.
Проблема соотношения и репрезентации этнокогнитивного, ментального и игрового компонентов в семантико-ментальной структуре фразеологизма является в настоящее время весьма актуальной и востребованной, так как многие её аспекты до конца ещё не исследованы с позиции междисциплинарного подхода. Й. Хейзинга
ещё в 1992 году писал о том, что «этнология и родственные ей науки отводят слишком мало места понятию игры» [3, с. 11], хотя именно игра как специфический феномен выступает важнейшим системообразующим явлением Культуры. «Важнейшие виды первоначальной деятельности человеческого общества все уже переплетаются с игрой. Возьмём язык, самый первый и самый высший инструмент, созданный человеком для того, чтобы сообщать, учить, повелевать. ... За каждым выражением абстрактного понятия прячется образ, метафора, а в каждой метафоре скрыта игра слов. Так человечество всё снова и снова творит своё выражение бытия, рядом с миром природы - свой второй, измышлённый мир» [3, с. 18-19]. В то же время одной из важнейших задач современной лингвистики следует признать выявление и описание тех языковых механизмов и мыслительно-вербальных операций, которые детерминируют потенциал фразеологизма как специфического этнокогнитивного игрового знака, выступающего одновременно и средством, и результатом особой разновидности языковой игры - игры фразеологической.
Фразеологические единицы современного русского языка, интерпретируемые как ментально-когнитивные знаки, формируют фразеологическую картину мира посредством специфических мыслительных процедур - категоризации, метафоризации, объективации, структурации, языковой концептуализации. Фразеологическая картина мира представляет собой сегмент языковой картины мира, которая, по концепции Е. С. Кубряковой, есть «особое образование, постоянно участвующее в познании мира и задающее образцы интерпретации воспринимаемого. Это - своеобразная сетка, накидываемая на наше восприятие, на его оценку, совокупность обозначений, влияющая на членение опыта и виденье ситуаций, событий и т. п. через призму языка и опыта, приобретенного вместе с усвоением языка и включающего в себя не только огромный корпус единиц номинации, но в известной мере правила их образования и функционирования» [1, с. 64-65].
По нашим наблюдениям, людическая функция фразеологизма обусловлена системной актуализацией реализующихся в языке и речи следующих свойственных ему функций: номинативной; коммуникативной; прагматической; экспрессивной; эмотивной; эстетической; стилистической (С. А. Гаврин); эмоциогенной (Л. Ю. Буянова); метаязыковой (Л. Ю. Буянова); функции «характеризующей предикации» (В. Н. Телия) и других, редко фиксируемых в дефинициях фразеологических единиц. В связи с этим целесообразно выделить как функциональный сегмент общенациональной языковой картины мира также и фразеоигровую картину мира, семиотико-ментальную основу которой составляют фраземы, репрезентирующие процессуальность фразеологической игры. При этом в основе денотативного аспекта значения ФЕ происходит смена денотата исходного сочетания и перенос его свойств на новый денотат, вызванные полным или частичным семантическим переосмыслением этого сочетания. Полное игровое переосмысление, сопровождающее образование ФЕ, основывается на каком-либо из видов тропа, на алогизме или широко известном в данной этнокультуре речении. Фразеологизмы, выполняющие роль этнокогнитивного оператора и воспринимаемые носителями языка как культурно значимые тропеические образцы
Фразеологизм как этнокогнитивное средство и результат языковой игры
свойств, явлений, событий, фактов, при актуализации людической функции могут мотивироваться метафорой (тянуть одеяло на себя, вставлять палки в колеса, держать камень за пазухой), метонимией (распустить нюни, повернуться спиной), сравнением (нужен как собаке пятая нога, как рыбке зонтик), могут строиться на гиперболе, литоте, перифразе, оксюмороне и т. п. Следует особо подчеркнуть, что в русской фраземике понятие игры зачастую соотносится с понятием обмана, хитрости (ср.: водить за нос - «обманывать кого-либо», играть в кошки-мышки -«хитрить, стараясь обмануть кого-либо» и др.). Игровое переосмысление одного из компонентов ФЕ приводит к образованию аналитического сочетания с расчлененной номинативной функцией и таким же характером значения (завоевать авторитет, раб страстей, корень зла).
Как известно, в лингвистике до сих пор идут споры о сущности и соотношении понятий «языковая игра» и «речевая игра»; предпочтение часто отдаётся термину «языковая игра», причём словесной формой комического и специфическим видом языковой игры считается языковая шутка [2, с. 15]. Фразеологизмы как результат народного языкотворчества представляют собой также результат языковой игры, которая способствует обогащению национального языка, развитию в интеллектуальном плане мышления и понятийно-категориального аппарата системы языка в целом.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что русские фразеологизмы выступают людическими этноконстантами культуры: их когнитивная, семиотическая, образно-ассоциативная и денотативно-ситуативная
мотивированность определяются менталитетом и мировосприятием самого народа. Формируясь на основе оценочного, игрового и образно-экспрессивного представления действительности, фраземы отражают и выражают обиходно-эмпирический, исторический и духовный опыт языкового коллектива, обусловленный традициями и спецификой его культуры в целом. Так, фраземы вешать нос, вешать голову эксплицируют ситуацию уныния и отчаяния как денотативный образ, отражая устойчивый стереотип восприятия и оценки любого несчастья, горя, беды, неудачи и т.п. через пространственную категорию места -«вниз», «внизу» (ср. идти ко дну, идти на дно, идти под гору (под уклон) и др.). Фраземы с эксплицитным или имплицитным глагольным компонентом обычно обладают категориальным значением оценочной признаковости - «хорошо» или «плохо», что интуитивно осознаётся и признаётся носителями языка: вкладывать душу, с душой - «хорошо»; влезать в душу, кривить душой - «плохо»; есть поедом, ездить верхом, чужими руками жар загребать - «плохо» и т. п. Такого рода ФЕ образуют в пространстве фразеологической картины мира системно организованную этнокогнитивную суперструктуру, в которой закодированы выработанные в течение веков и закреплённые в вербально-ментальных образованиях кванты обыденного знания о человеческих взаимоотношениях и стереотипы поведения человека по отношению друг к другу; к родным; к чужому (-им); к порученному делу; к воспитанию и т. д. Спецификой подобных ФЕ является то, что в них заложена поведенческая «инструкция» преимущественно о том, как нельзя, плохо, некрасиво поступать, а не о том, как поступать или вести себя
нужно и должно. По наблюдениям многих исследователей, в понятийном пространстве феномена игры важнейшим признаком выступает признак движения, изменения, динамики, развития, поэтому именно фразеологизмы, с их как бы «сдвинутой», «передвинутой» от этимологического образа семантикой, наиболее чётко репрезентируют движение народной мысли в сторону обобщения и закрепления на семантико-понятийном уровне образных зарисовок, картинок народной жизни, отражая и фиксируя в вербальной форме ментально-культурный код этноса.
Дальнейшее исследование проблемы статуса фразеологизма как средства и результата языковой игры позволит увидеть в перспективе специфику когнитивной и семиотико-вербальной репрезентации национального опыта, позволит систематизировать и классифицировать важнейшие признаки, качества и функции фраземы как этнокогнитивного оператора и уникальной языковой единицы ментального кода.
Список литературы
1. Кубрякова Е. С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Е. С. Кубрякова. - М. : «Языки русской культуры», 2004. - 578 с.
2. Санников В. З. Русский язык в зеркале языковой игры / В. З. Санников. - М. : «Языки русской культуры», 1999. - 544 с.
3. Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня / Й. Хейзинга; пер. с Нидерланд. В. Ошиса. -М. : ООО «Издательство АСТ», 2004. - 539 с.
Буянова Людмила. Фразеолопзм як етнокогштивний зааб i результат мовно! гри / Людмила Буянова // Учеш записки Тавршського нацюнального ушверситету iм. В. 1 Вернадського. Серiя: Фшолопя. Сощальш комушкаци. - 2012. - Т. 25 (64), №2 (1). -С. 77-80.
У статл на матерiалi росшських фразеолопзм1в розглядаеться проблема стввщношення й репрезентацй етнокогштивного та прового компонента в семантико-ментальнш структурi фраземи; аналiзуеться мовна концептуалiзацiя еттчно! картини свпу в межах процесуальност фразеолопчно! гри.
Ключовi слова: етнокогттивний оператор, фразеолопчна гра, фразеолопзм, ментальшсть.
Buyanova Liudmila. Phraseologism as an Ethnocognitive Means and the Result of a Language Game / Liudmila Buyanova // Scientific Notes of V. I. Vernadsky Taurida National University. - Series: Philology. Social Communications. - 2012. - V. 25 (64), №2 (1). - P. 77-80.
On the material of Russian phraseologisms the problem of correlation and representation of ethnocognitive and gaming components in the semantic and mental structure of a phrasema is considered in the article. The article also analyzes language conceptualization of an ethnic picture of the world within the bounds of processuality of a phraseological game.
Key words: ethnocognitive operator, phraseological game, phraseologism, mentality.
Стаття надШшла до редакцИ' 31 червня 2012 року
