CC BY
23О.В.Спачилъ (Краснодар) ФОТОГРАФИЯ В ЖИЗНИ Ю.УЭЛТИ
В 2009 г. мир отмечает столетие со дня рождения выдающейся американской писательницы Юдоры Уэлти / I я1с1ога Welty (1909-2001). К концу XX в. у себя на родине ее справедливо считали патриархом литературы. Начиная с 30-х гг., наряду с регулярным появлением в печати ее рассказов и затем романов, издавались альбомы и проводились выставки ее фотографий. Настоящая статья посвящена рассмотрению влияния искусства фотографии на прозу писательницы в их взаимовлиянии и взаимопроникновении.
Когда в 1931 г. умер от заболевания крови отец -Кристиан Уэбб Уэлти, Ю.Уэлти пришлось оставить Нью Йорк, где она жила в то время, и вернуться в город Джексон, штат Миссисипи к овдовевшей матери. Страна погружалась в Великую депрессию, но Юдора быстро нашла работу журналиста-репортера.
В обязанности молодого репортера входили поездки по всем 82-м округам штата Миссисипи и написание статей и заметок о том, как живет штат. В эти годы были отсняты сотни кадров. Темы и объекты для съемок Юдора выбирала сама, фотографируя все, что ее привлекало. Фотографии были инициативой Юдоры и ее собственностью. Еще при жизни писательницы фотографии приобрел Отдел Истории и Архивов Штата Миссисипи, где они хранятся и в настоящее время с документами и рукописями знаменитой писательницы [Маггв 1996].
Интерес к фотографии был у Юдоры Уэлти неслучаен. Хорошо фотографировал ее дедушка по материнской линии Эдвард Эндрюз. Дед вообще был до краев «переполнен» талантами [\Velty 1984: 48]. Он получил хорошее образование, организовал в своем университете литературное общество, а затем работал журналистом и фотографом в разных частях штата Вирджиния. Навещая бабушку Юдору Эндрюз, внучка подолгу разглядывала ферротипии, сделанные дедом, которого она уже не застала в живых. Заядлым фотографом-любителем был и отец Юдоры, привившей дочери интерес к фотоаппаратам и разного рода приборам вообще. В их доме были часы, барометр, телескоп, гироскоп, увеличительные стекла и многие другие предметы, чье назначение отец с удовольствием объяснял детям.
Фотографирование, которое предполагало дис-танцированность от объекта, обдумывание кадра, оценку света и теней, как нельзя лучше подходило для застенчивой девушки. Оно давало возможность наблюдать и познавать людей, свой штат, оно учило необходимости всегда держать камеру наготове. Юдора быстро поняла, что жизнь не ждет и упущенное мгновение не возвращается - не запечатленный миг исчезал навсегда. Внимательный наблюдатель, который развивался в будущей писательнице, уже знал, что каждое чувство в какую-то минуту выразится в жесте, позе, и к этой-то минуте фотограф и должен быть готов нажать на спуск затвора.
© О.В.Спачиль, 2009
С фотографии началась творческая жизнь писательницы. В 1936 г. она размещает выставку своих фотографий на Мэдисон Авеню в Нью Йорке. Однако прошло 35 лет прежде чем в издательстве Рэндом Хауз в 1971 г. вышел первый альбом фотографа Уэлти, а затем - в 1996 г. этот же альбома вышел в Миссисипи [Welty 1996]. Фотографии, вошедшие в альбом, были отобраны самой Ю.Уэлти из нескольких сот сделанных во время Великой депрессии, а книга озаглавлена One Time, One Place. Mississippi in the Depression. A Snapshot Album.
Альбом, состоит из четырех разделов: «Будни», «Суббота», «Воскресенье», «Портреты». Как комментирует сама писательница, в самом бедном штате страны депрессия была почти не заметна. И до ее начала люди в Миссисипи жили бедно, но они об этом не знали. Средства массовой информации еще не внушили им, что главное в этой жизни - высокое общественное положение и связанный с ним материальный успех. Жизнь, запечатленная Юдорой, полна обычных человеческих радостей и ежедневного труда. Белые и черные за работой: прополка поля, приготовление обеда, изготовление сиропа из сахарного тростника, сборщики томатов во время короткого перерыва слушают товарища, взявшего гитару, прачки с бельем, учительница в школе, медсестра у себя дома, слепая ткачиха за работой. Субботний отдых: играющие дети, старшие нянчат младших, мальчик в подобии авиационного шлема играет с воздушным змеем, улыбающиеся матери с малышами, разглядывающая витрину девушка, беседующие фермеры, молодежь, договаривающаяся о свиданиях, сельские ярмарки. Воскресный день: все вымыты, празднично одеты, на ногах многих -обувь. Дети идут в воскресную школу, взрослые молятся в церкви. В этот день негритянки всех возрастов любят надевать белые платья, покрывать головы белыми шляпами и покрывалами. Именно так запечатлены членов негритянской церкви «Холи-несс» в Джексоне.
Читая рассказы Юдоры Уэлти1, иногда встречаешь как бы ожившие фотографии. Так в рассказе «Свисток» (The Whistle) - сборник рассказов «Зеленый занавес» (A Curtain of Green, 1941) героине все время холодно. Она никак не может согреться во время влажной миссисипской зимы, а тут еще заморозки, которые грозят погубить высаженную в грунт рассаду томатов. Эти аккуратно высаженные ряды дорогие ей как будущие плоды, как обещание богатого урожая и связанного с ним майского тепла и веселья ярмарки, они - залог относительного благосостояния ее семьи. Дрожа под тонким одеялом, в полудреме Сара Мортон сначала видит только яркие краски - зеленый и красный, затем чувствует запах согретой солнцем земли. Перед ее мысленным взором плывут праздничные картины времени сбора урожая: улыбающиеся фермеры везут на станцию тележки, нагруженные «самыми прекрасными помидорами». Играет музыка, проходят парадом прибывшие из Флориды упаковщики томатов, воздух наполнен звуками триумфа, везде царит радостное возбуждение. И вот Сара - уже распорядитель праздника, словно ожившая фотография из альбома
(она так и называется «Упаковщики томатов на перерыве» (Tomato-Packers’ Recess), в ее голове возникает образ: «Надо дать упаковщикам хоть минуту отдыха. Пусть разомнутся, и расположатся под тенистым деревом в своей запятнанной потом одежде, а один из них может даже поиграть на гитаре» [Welty 1992: 108-109].
А вот фотография деревьев, растущих неподалеку от фанерного домика. На ветки деревьев надеты стеклянные бутылки по поверью, что злые духи, которые иногда пытаются проникнуть в дома, попадают в эти бутылки и так там и остаются. Позже эта фотография обыграна в рассказе «Ливви» (Livvie, вошедшем в сборник «Широкая сеть» (The Wide Net, 1943).
Серия фотографий сделанных на ярмаках Sideshow, Hypnotist, Sideshow Wonders заставляет по-новому воспринимать рассказы «Окаменелый человек» (Petrified Man), «Дева Охра, краснокожая изгнанница» (Keela, The Outcast Indian Maiden), делает понятным появление заезжих артистов, фотографов и музыкантов, в которых влюбляются героини рассказов “Лили Доу и дамы» (Lily Daw And The Three Ladies), «Почему я живу на почте» (Why I Live At The P.O.) и других.
В рассказах Ю.Уэлти то и дело натыкаешься на буквальное описание сделанных ранее фотографий, они помогают увидеть всю картинку, рассказ становится в чем-то похож на диафильм. Есть рассказы («Смерть коммивояжера» (Death of a Travelling Salesman), напоминающие использование приближения при фотографировании, когда общий план сменяется все более крупным и ярче проступают предметы, терявшиеся на первой картинке. Фотография навсегда вошла в творческую манеру, стиль писательницы, слово и образ переплелись. Рассказы можно прочесть без фотографий, фотографии можно посмотреть без рассказов, но вместе они создают то, что составляет уникальный художественный мир, космос, вселенную Юдоры Уэлти.
Пленку для Ю.Уэлти проявляла местная компания, а вот печатала она их по ночам сама на своей кухне. Но не их качество или недостатки отличают эти фотографии. Возможно, более профессионально грамотный или лучше экипированный фотограф получил бы более качественные снимки, в этом писательница признается открыто. Но она также отдает себе отчет, что это - именно ее, глубоко личные фотографии, которые не мог сделать никто иной -только она, они как нельзя лучше показывают конкретное место в конкретное время. Уэлти-фотограф - невидимый наблюдатель, который свободно двигается среди объектов съемки и все равно остается незамеченным. Она сливалась с пейзажем, поскольку сама была его частью, плотью от плоти этой земли, ее присутствие не воспринималось как инородное вторжение. Собрание фотографий меньше всего похоже на отчет социального работника, но скорее напоминает семейный альбом, где все снимки объединены одной сверх темой - мой мир, моя семья, мои родные и близкие.
Юдора спрашивала людей, не возражают ли они, чтобы она их фотографировала, они чаще всего
удивлялись, что они ей интересны, давали свое согласие, а потом забывали о ней, возвращаясь к своим делам. Ее присутствие незаметно и доброжелательно. Вот фотография негритянки, незаконно торгующей алкоголем. Она улыбается и в шутку замахивается ножом для колки льда, на лице - открытая улыбка, она уверенна, что молодой фотограф не собирается на нее доносить в полицию.
Ю.Уэлти одинаково принимали и белые, и черные. Она уверенна, что с ней рядом находился ангел, вызывавший доверие. В фотографиях нет осуждающего взгляда, оценки, обвинения. Люди не ждут от нее зла, они открыты ей, как и она открыта им. Главное для Юдоры - не Великая депрессия, не история Юга, белых или черных, а жизнь конкретного человека, отраженная в его позе, жесте, лице. Человек и его внутренний мир выступают здесь как абсолютная ценность.
Альбом фотографий, вышедший в 2000 г. [Welty 2000], стал последней книгой писательницы, изданной при жизни. Она скончалась в следующем 2001 году в возрасте 92-х лет. Альбом посвящен дворам сельских церквей, кладбищам. Фотографии отобраны самой Юдорой Уэлти из множества тех, что она делала в 30-е и 40-е гг. XX столетия. Кладбища для Юдоры Уэлти имели какую-то зловещую привлекательность [Cole 2000: 8], идущую из детства. Старый дом семьи Уэлти, расположенный на Норф Конгресс Стрит, выходил окнами на кладбище Гринвуд, где маленькая Юдора играла. Кладбища в то время часто были соединены с церковным двором и предоставляли полный простор для воображения художников, к которым обращались родные и близкие усопших.
Если не брать во внимание скульптурное изображение солдата Конфедерации, красовавшееся на главной площади почти каждого городка штата, то следует сказать, что штат Миссисипи в то время был небогат на произведения искусства и, пожалуй, единственным местом, где можно было увидеть скульптуры, были кладбища. Расставание с возлюбленными, уход из мира живых символически воплощался в надгробиях в виде разнимающихся рук, разомкнутых звеньев цепи, перевернутых корзин с рассыпанными цветами, скорбящих женщин, грустных собак и уснувших овечек. Детские надгробия изобиловали херувимами или младенцами, заснувшими в раковинах или без них. Ушедших запечатлевали в надгробных скульптурах, посвящали им цветистые эпитафии, украшали могилы скульптурами лир, венков, плачущих ив. И, безусловно, ангелы всевозможных размеров, с крестами и без, со сложенными и распростертыми крыльями, как посланники иного мира. В основном это были надгробия, возведенные в XIX в., многие из которых принадлежали довольно зажиточным семьям.
Говоря о своем литературном творчестве, также как и фотографировании, Ю.Уэлти любила повторять, что главное для нее - сохранить мгновение, не дать ему кануть в вечность, но остановить его, запечатлеть в слове или на фотографическом снимке. Вся кладбищенская культура для Юдоры Уэлти -еще один путь спасения от забвения, чему было
впоследствии посвящено все ее искусство вообще: не дать мгновению с его чувствами уйти бесследно, остановить его, оставить в памяти [Spencer 2000: 13].
Писательство для Юдоры Уэлти стало продолжением фотографирования, его развитием в другую область. Мгновения можно было остановить, как оказалось, не только щелчком фотоаппарата, но и словом. Фотография научила Юдору быть начеку, быть готовой нажать на затвор фотоаппарата в тот момент, когда вдруг обнаруживает себя внутренняя сущность переживаемого человеком, когда чувства красноречиво проявляются в жесте, лице, позе.
Фотограф, писатель должен не только увидеть, но и осмыслить. В конечном счете, как пишет Ю.Уэлти, мы живем взаимоотношениями между тем, что мы видим и собой. Понимание, откровение не всегда происходит со щелчком фотоаппарата, оно приходит постепенно или вдруг, но всегда изнутри собственного бытия. Лучше всего, если смотреть на жизнь вокруг с сочувствием и удивлением. Это -дар, который писатель стремится получить и молится о том, чтобы удержать. Самой писательнице лучше всего это удалось через слово, через написание рассказов о людях, совершенствованию этого дара она посвятила всю свою жизнь. «Мое желание, моя всегдашняя страсть - это не простертая в осуждающем жесте рука, но рука, отодвигающая завесу, ту невидимую тень, которая падает между людьми, то покрывало безразличия к присутствию друг друга, к тому чуду, которым каждый из нас является, к самому подвигу человеческой жизни» [Welty 1996: 12].
Судьба фотоархива мисс Юдоры завидна. С целью сбора средств для дома-музея и фонда Ю.Уэлти с конца 90-х годов стали выпускаться наборы ее фотографий [Welty Photograph Portfolios Offered 1992: 17]. В настоящее время выпуск довольно дорогостоящих малотиражных наборов продолжается. Популярность фотографий Юдоры Уэлти растет. В 2009 г. - год 100-летнего юбилея писательницы -запланировано проведения целого ряда фото выставок в различных городах США.
’Все названия рассказов, упоминаемые в статье, на английском языке цитируются по изданию 1992 г. [Welty 1992], а переводы на русский язык - по нескольким сборникам, вышедшим в России [Уэлти 1975, 1989, 1991].
Список литературы
Уэлти Ю. Дочь оптимиста. Повести и рассказы / пер. с англ. М.: Прогресс, 1975.
Уэлти Ю. Золотой дождь. Рассказы / сост. Т.Беспалово; предисл. Т.Венедиктовой. М.: Известия, 1989.
Портер К.Э. Повести. Рассказы. Уэлти Ю. Дочь оптимиста. Рассказы: пер. с англ. / сост.
И.Архангельской; предисл. А.Зверева. М.: Радуга, 1991.
Welty Е. One Writer’s Beginnings. Cambridge: Harvard University Press, 1984.
Welty E. One Time, One Place: Mississippi in the Depression: A Snapshot Album/Eudora Welty. Jackson: University Press of Mississippi, 1996.
Marrs S. The Welty Collection: A Guide to the Eu-dora Welty Manuscripts and Documents at the Mississippi Department of Archives and History. Jackson: University Press of Mississippi, 1988.
Welty E. Preface // One Time, One Place: Mississippi in the Depression: A Snapshot Album. Jackson: University Press of Mississippi, 1996. P. 7-12.
Welty E. Country Churchyards. University Press of Mississippi, Jackson 2000.
Hunter C. Eudora Among Her Photographs // Welty Eudora. Country Churchyards. Jackson: University Press of Mississippi, 2000. P. 7-11.
Elizabeth S. An Abundance of Angels. // Welty Eudora. Country Churchyards. Jackson: University Press of Mississippi, 2000. P. 13-20.
Welty E. Selected Stories of Eudora Welty / Introduction by Katherine Anne Porter. New York: Modern Library Edition, 1992.
Welty Photograph Portfolios Offered // The Southern Register. Spring 1992. P. 17.
КЖижанова, H. С.Бочкарева (Пермь) «ЧЕРНЫЙ ПРИНЦ» А.МЕРДОК: ПОЭТИКА РОМАНА И ДРАМЫ
Английская писательница второй половины XX столетия Айрис Мердок известна во всем мире как романист: ее двадцать шесть романов широко исследуются как в России, так и за рубежом. Напротив, пьесы Мердок до сих пор не привлекали внимания литературоведов [Бочкарева, Селивестрова 2008: 49-56], хотя они неоднократно ставились на театральной сцене. Сравнительный анализ романа «Черный принц» (1973) и одноименной пьесы (1987) углубляет как исследование творчества писательницы, так и некоторые положения теории жанров.
В отличие от романа, который разделен на 3 части, в пьесе только 2 действия, границей между которыми становится осознание Брэдли своей любви к Джулиан, что совпадает с границей между первой и второй частями романа. Если первое действие состоит из четырех сцен, то второе - из семи, так как передает события второй и третьей частей романа. В результате компрессии действие в пьесе протекает более динамично.
Сравним сцены первой попытки самоубийства Присциллы. В романе взволнованные реплики героев перемежаются комментариями Брэдли: иногда краткими («В руке у нее был пустой пузырек»), но чаще довольно продолжительными, характеризующими не только действия героев, но и состояние Брэдли («Пахло отвратительно <...> Я ощутил отвращение, бессильную жалость и подкрадывающуюся тошноту...»). В романе повествователь произвольно располагает временем - сжимает, или, как в данном случае, растягивает. «Ведение речи в драме тождественно воспроизводимому действию. Монологи и диалоги протекают здесь в том же самом
© К.Жижанова, Н.С.Бочкарева, 2009
