CC BY
112УДК 343.2/.7
ФОРМЫ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И ИХ ВИДЫ В КОНТЕКСТЕ ЭФФЕКТИВНОЙ РЕАЛИЗАЦИИ
© Михаил Юрьевич ДВОРЕЦКИЙ
кандидат юридических наук, профессор кафедры уголовного права и процесса Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина 392000, Российская Федерация, г. Тамбов, ул. Интернациональная, 33 E-mail: [email protected]
Рассмотрена эффективность форм уголовной ответственности и их видов. Исследовано их соотношение с реализацией данной категории в контексте проблем уголовно-правовой теории и правоприменительной практики. Рассмотрены уголовно-правовые отношения и последствия в механизме правового регулирования и реализации уголовной ответственности. Предметом исследования выступает комплекс теоретических и практических проблем уголовной ответственности, ее понятие, основание, система форм, видов, их реализации и эффективности в отечественной уголовно-правовой теории, законодательной и правоприменительной практике. Проанализированы концептуальные позиции отечественных ученых, плодотворно и многолетним образом исследовавших ранее и продолжающих исследовать в настоящее время актуальные научно-практические проблемы эффективной реализации уголовной ответственности, ее форм и видов. Исследована этимология основополагающего понятия «эффективность», ее критерии в контексте эффективной реализации уголовной ответственности, ее форм и их видов. Эффективность уголовной ответственности основывается на системе условий, относящихся к Уголовному кодексу РФ и реализации уголовно-правовых норм, фактически завися от сложившейся социально-экономической обстановки и имеющейся политико-правовой ситуации, управляемости государством. Под эффективностью уголовной ответственности соответствующим образом понимается достигнутый определенный положительный результат по уголовно-правовой защите социально-полезных отношений в Российской Федерации вследствие ее непосредственной реализации. Сделан целый ряд обоснованных выводов, внесены аргументированные предложения отечественному законодателю и современным правоприменителям, целенаправленные на изменения и дополнения действующего УК РФ.
Ключевые слова: формы уголовной ответственности и их виды; эффективность форм уголовной ответственности и их видов; реализация
Прекращением существования союзного государства в 1991 г. и принятием Конституции России 1993 г. ознаменован нынешний этап развития отечественного уголовного законодательства, претерпевшего значительные изменения. К этому моменту даже существенно скорректированный законодателем текст УК РСФСР 1960 г. никак уже фактически не соответствует требованиям, предъявляемым к новой общественно-экономической формации в реальной действительности [1, с. 15]. Уголовный закон Российской Федерации положениями Общей и Особенной частей кардинальным образом отличался от похожих положений Уголовного кодекса 1960 г. Прежде всего, отечественный законодатель именно в Уголовном кодексе впервые:
- в ст. 3-7 сформулировал перечень принципов уголовной ответственности;
- в ст. 15 раздела II «Преступление» сформулировал положения «Категории преступлений»;
- в ст. 17-18 предусмотрел положения о формах множественности («Совокупность преступлений», «Рецидив преступлений»);
- в ст. 22 воспроизвел нормы об уголовной ответственности лиц с психическим расстройством, которые не исключают вменяемости;
- в ст. 28 сформулировал положения о невиновном причинении вреда;
- в ст. 35 предусмотрел положения о совершении преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией);
- в ст. 36 воспроизвел положения об эксцессе исполнителя преступления.
В свою очередь, в структуре гл. 8 УК РФ установлены положения шести обстоятельств, которые исключают преступность общественно-опасного действия или бездействия и т. д. В связи с дальнейшей корреляцией, использованной разработчиками юридической техники, Уголовный кодекс вклю-
чает материал большего объема, имея на сегодняшний день в т. ч. и нормы, которые были неизвестны Уголовному кодексу 1960 г. Одновременно в Уголовном кодексе законодателем декриминализовался целый ряд преступных деяний. По мнению А.В. Наумова: «Оба этих явления фактически стали непосредственно ответом законодателя на реальную картину преступности сегодняшнего дня, в действительности на изменение соответствующим образом социально-политических и экономических условий в жизни общества» [1, с. 16].
Изменились в УК РФ традиционные для отечественного законодательства институты «Уголовная ответственность» и «Наказание». Так, разработчиками в положениях ст. 8 Уголовного кодекса было сформулировано «Основание уголовной ответственности». По мнению А.Э. Жалинского: «Конструкция «Основание уголовной ответственности» по ст. 8 УК РФ в сущности повторяет в малоудачной формулировке принцип «Законность», сформулированный в ст. 3 УК РФ, где речь идет о преступности деяния, его наказуемости и иных последствиях, определяемых по УК РФ» [2, с. 395]. Он констатирует: «Вместе с тем предписания ст. 8 УК РФ в структуре Общей и Особенной частей УК РФ порождают ряд негативных последствий, если представить себе, что они как-то учитываются правоприменительной практикой. Здесь надо указать на следующее: а) ограничение текста статьи указанием только на признаки состава преступления уже неверно догматически, ибо здесь следовало бы добавить «при отсутствии обстоятельств, исключающих преступность деяния»; б) главное, однако, - «Уголовная ответственность» как конструкция, обозначение действия уголовного права выражается в мерах уголовно-правового характера, а их назначение по ст. 8... опирается, основывается только на совершении деяния, содержащего пусть даже все признаки состава преступления; тогда как ст. 60. и следующие статьи образуют принципиально более широкий алгоритм определения связи между деянием и его последствиями» [2, с. 395-396]. Фактически данным обстоятельства оказывают на протяжении всего времени применения УК РФ негативное влияние на эффективность реализации отдельных видов уголовной ответствен-
ности. Поэтому необходимо проанализировать и внести предложения по сегментам рассматриваемого нами института, требующим их оптимизации, поскольку современное их состояние в известной степени дискредитирует отечественную уголовно-правовую политику и дестабилизирует ее.
Прежде всего, нам следует исследовать эффективность системы наказаний, реализацию ее отдельных видов. Так, законодатель соответственно в ч. 1 ст. 43 УК РФ определил понятие наказания, а фактически в содержании ч. 2 данной уголовно-правовой нормы максимально уточнил нацеленность реализации. Так, в структуре ст. 44 УК РФ им воспроизведена система наказаний («лестница»), которая имеет значительные отличия от ст. 21 УК 1960 г. Первоначально она включала 13 разновидностей, впоследствии положениями Федерального закона № 161-ФЗ от 8 декабря 2003 г. из системы законодатель изъял вид наказания «Конфискация имущества». Отечественная система наказаний на сегодняшний день является одной из самых представительных по своему объему и наиболее дифференцированных среди национальных уголовных законодательств, будучи при этом недостаточно оптимально реализуемой и, по сути, неэффективной, несмотря на то, что она была расширена законодателем Федеральным законом № 420-ФЗ от 7 декабря 2011 г. за счет принудительных работ на основании пункта «з. 1» ст. 44, ст. 531 УК РФ и в настоящее время фактически содержит сразу три вида наказания, связанные с реальным трудом осужденных лиц. Хотя именно в ситуации продолжающегося мирового экономического кризиса и сохраняющейся в стране массовой безработицы предпринятые корреляции достаточно алогичны. Например, ряд новелл УК РФ (как «Принудительные работы», так и ранее «Арест») по-прежнему не обеспечены как материально-технически, так и организационно и могут из-за отсутствия специализированных учреждений - исправительных центров и арестных домов, стать уже традиционными для отечественного законодательства «отложенными видами наказания». Вследствие того, что ч. 2 ст. 601 УИК РФ допускает отбывание принудительных работ в иных местах, расположенных на определенных территориях других всяких субъектов
Российской Федерации, имеющих надлежащие условия их разместить (привлечь к труду), то это нарушает принцип «Равенство», влечет снижение воспитательного потенциала данного вида, назначаемого как альтернативный наказанию «Лишение свободы».
В свою очередь, целый ряд традиционных видов наказаний из УК 1960 г. отсутствуют в УК РФ: «Общественное порицание»; «Возложение обязанности загладить причиненный вред»; «Увольнения от должности». По представлению А.Э. Жалинского: «Первое из них не соответствовало своим характером сущности преступления как общественно-опасного деяния. Следующее, по сути, являлось одним из разновидностей гражданско-правовой ответственности, наступающей из обязательств, возникающих вследствие причинения вреда» [2, с. 353-354]. Поскольку последнее фактически выступало правовым последствием непосредственно расторжения трудового договора, нерегулируемого нормами УК, то присутствие именно его в системе наказаний реально исключало разграничение этих отраслей, дифференциацию уголовной и дисциплинарной ответственности. Именно поэтому в УК РФ российский законодатель вполне логично сформулировал несколько разновидностей-новелл: «обязательные работы»; «ограничение по военной службе»; «ограничение свободы»; «арест»; «принудительные работы». То есть фактически расширил систему видов данной формы реализации уголовной ответственности, что само по себе не гарантирует ее эффективности. На наш взгляд, следует исследовать проблемы применения уголовно-правовых норм и направления дальнейшего усовершенствования именно смежных институтов, устраняя неоптимальное дублирование и неэффективную реализацию. Именно для достижения этой цели нами были проанализированы данные официальной статистики о тех формах реализации уголовной ответственности, их разновидностях и применении условного осуждения, назначавшегося виновным судебными инстанциями России за период с 1991 по 2014 г. [3]. Поэтому проведенное исследование дает нам возможность обоснованно констатировать сокращение с 1992 г. видов наказаний, не связанных с видами «Ограничение свободы» или «Лишение свободы», и реально наблюдаемый одновремен-
но рост числа данной категории лиц. В свою очередь, соответственно, регулярно назначается вид наказания «Лишение свободы», в результате всякий третий осуждаемый -именно данное лицо. И, наконец, существенным образом уменьшилось в 1997 г. количество именно разновидностей наказания, не связанных с видами «Ограничение свободы» или «Лишение свободы» осужденных лиц. Так, сравнив его с данными 1992 г., констатируем снижение процента приговоренных к наказанию «Исправительные работы», сократившегося с 19,5 до 6,9 %, т. е. уменьшился почти в три раза от показателей предыдущего отчетного периода. В то же время снизилось число оштрафованных осужденных с 10,2 до 7,9 % этой категории. Именно с данного года также наблюдается постоянное увеличение числа лиц, условно осужденных, т. к. их количество возросло с 11,9 до 52,4 % этой категории.
Вследствие того, что на сегодняшний день фактически уменьшается число разновидностей наказания, реализация которых непосредственно не связана с ограничением или лишением свободы, в то же время реально растут назначения лишения свободы и условного осуждения. Например, в 2002 г. к наказаниям «Исправительные работы» и «Штраф» осуждалось соответственно «3,4 и 3,5 % производно от общего количества всех осужденных лиц в Российской Федерации», а «в 2005 г. уже 3,2 и 4,1 % данных категорий приговоренных». В то же время фактически лишение свободы было назначено «35 и 43 %, а условно были реально осуждены 54 и 58 % осужденных лиц соответственно». Согласно данным официальной статистики, увеличилось количество осужденных лиц, приговоренных к наказанию «Пожизненное лишение свободы», поскольку «в течение 1997 г. оно применялось 0,001 %, а в 20012010 гг. - наиболее регулярно, составив 0,01 % от общего числа данной категории приговоренных». Изучение этих статистических данных дает нам возможность документально подтвердить постоянное уменьшение числа приговоров судов РФ в отношении мер наказания, не связанных с наказаниями «Ограничение свободы» или «Лишение свободы», при увеличении числа условно осужденных лиц по экспоненте. По нашему мнению, для целенаправленного исследования
эффективности дополнительных видов наказаний нам целесообразно первоначально проанализировать данные официальной статистики 1991-2001 гг., которые позволяют нам документально представить, начиная с 1993 г., в Российской Федерации характерную тенденцию уменьшения количества лиц, осужденных к ним, как на общем федеральном, так и на региональных уровнях [3]. Так, в этом отчетном году к наказанию «Лишение права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью» в России фактическим образом было приговорено «1,8 %, от общего числа осужденных лиц», а в 2001 г. - непосредственно только лишь «0,3 %», реально снизившись почти в шесть раз от предыдущего показателя. В свою очередь, именно с данного периода наметилась устойчивая тенденция по снижению количества осужденных, в отношении которых назначался такой вид наказания, как «Конфискация имущества», и достигнув минимального уровня в 1997 г., уменьшившись десятикратно от предыдущего показателя. Соответственно, с 2000-2001 гг. фактически начался прямо противоположный процесс, хронологически продолжаясь до вступления в силу Федерального закона РФ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ» 8 декабря 2003 г., тем самым реально алогично отменив данную разновидность, исключив наказание из отечественной системы. Как нам представляется, предварительно, аналогичным образом обстоит дело и с другим видом - «Штраф», поскольку в настоящее время количество лиц, осуждавшихся к нему, постоянно устойчиво, будучи крайне малочисленным, несмотря на его высокий воспитательный потенциал, составляя примерно только лишь «0,3-0,5 % от общего числа осужденных».
На наш взгляд, выявленные проблемы нам необходимо проанализировать согласно логике этого исследования, систематически отвечая на возникающие вопросы в реальной действительности. Так, прежде всего, следует рассмотреть смысловое значение понятия «эффективность». Вследствие того, что исследование любого обстоятельства фактически целенаправленно, в первую очередь, непосредственно на рассмотрение положений, в реальности создающих теоретическую базу, то согласно данному подходу: «Понятие -
это логически оформленная общая мысль о классе предметов, или явлений; идея чего-нибудь» [4, с. 561]. В свою же очередь, М.М. Розенталем констатируется следующее: «Это логически оформленная мысль о предмете, форме выражения мира в мышлении, способствующем познанию сущности явлений, процессов, обобщению их существенных сторон и признаков. Понятие - это продукт исторически развивающегося сознания, резюмирующий на основе практики добытые результаты, совершенствующий, уточняющий ранее сформулированные понятия. Благодаря мыслительному выделению предметов по определенным признакам происходит установление точного значения слов и оперирование ими в процессе мышления» [5, с. 321].
По нашему мнению, т. к. рассматриваемая в исследовании проблема «Эффективность уголовной ответственности» фактически позиционируется как определенное научное понятие, то следует обратиться к источникам, позволяющим определить именно смысл рассматриваемого слова в используемой реальности. Например, согласно тексту филологического издания «Словарь иностранных слов» содержание термина толкуется следующим образом: «...дающий определенный «эффект»; «действенный.» [6, с. 595]. Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля содержит только лишь единственное разъяснение термина «эффект», позиционируя его, как: «нравственное действие»; «впечатление»; «влияние»; «сильное, разительное действие на чувства» [7, с. 666]. На основании же интерпретации положений толкового словаря русского языка под научной редакцией С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой слово: «.эффективный», делающий «эффект»; «действенный.» [4, с. 914]. Исходя из положений текста Большой советской энциклопедии этот термин растолковывается следующим образом: «.дающий «эффект», «приводящий к нужным результатам», «действенный» [8, с. 632]. И, наконец, современные отечественные лингвисты позиционируют качественно: «дающий наибольший «эффект», «наиболее совершенный» [9, с. 512]. Поскольку именно в философском понимании «эффективность» означает «.существенное отношение изменений «на выходе» неравновесной системы к
изменениям «на входе» [10, с. 827], то это и позволяет фиксировать имеющийся набор критериев в реальной действительности. Соответственно, самим фактором существования подтверждаются непосредственные изменения в объектах, значимо уже никак не соответствуя первоначальному положению, которое определенным образом трансформируется. Согласно данному подходу, она понимается следующим образом: конкретные свойства соответствовать средствам и целям воздействовать на что-либо, количественные аспекты которых определяются в степени адекватного выражения в достижении намеченной цели в реальной действительности. Логический словарь «эффективность» обозначает как: «предписание», намечающее последовательность преобразований, которые надо применять одно за другим к каждому элементу какой-то данной операции, чтобы прийти к единственно правильному решению чего-либо.» [11, с. 692]. Также и в экономике исследуемое нами понятие используется как тождественное таким словообразованиям, как: «развитие производительных сил»; «повышение благосостояния» [12, с. 444]; «общественное производство» [13, с. 1056]. Положения отечественной теории права понятие «эффективность» употребляют только лишь в положительном контексте, при этом констатируя реальную возможность достигнуть позитивного итога в реализации чего-либо в дальнейшем. М.П. Лебедевым высказывается следующее вполне логичное и достаточно обоснованное мнение: «Установившемуся словоупотреблению понятие «эффективность» соответствует не всякому эффекту закона, или подзаконного акта, а только лишь его положительному эффекту, т. е. такому, который приближает полученный результат к намеченной в законе цели» [14, с. 211].
Изучение отечественной юридической литературы советского и постсоветского периодов подтвердило ее фактическое однообразие со всеми положительными корреляциями, которые отображаются в следующих формулировках понятия «эффективность»:
- во-первых, «.считаются только результаты правового воздействия, так или иначе нормативно содействуя прогрессивному развитию общества» [15, с. 6];
- во-вторых, «.определяется путем, насколько его нормы отвечают объективным потребностям жизни, интересам развития общества» [16, с. 15];
- в-третьих, «.функционально многоцелевая категория, которая характеризует сознательную, общественно-значимую деятельность субъекта и его социальных институтов правового государства и цивилизованного общества» [17, с. 210];
- в-четвертых, «эффективность (правовых норм) определяется способностью в соответствии с целями правового регулирования оказывать благоприятное воздействие на общественные отношения» [18, с. 6].
Так, в соответствии с позицией Л.Х. Ман-гизова, которым целенаправленно анализировалась «эффективность реализации международно-правовых норм»: «.будучи общесоциальной результативностью их воздействий, фактически выступая достижением непосредственно близкого к намеченному результату, реально к цели нормы полезного регулятивного воздействия в действительности правовой нормы. В отношении субъектов общественных отношений или на эти правоотношения соответствующим образом...» [19, с. 28].
На наш взгляд, также следует сформулировать оптимальный метод и разработать унифицированную методику определения показателя «Эффективность уголовной ответственности». Нам необходимо констатировать, что на сегодняшний день сложилась обстановка отсутствия фундаментальных исследований именно этой научно-практической проблемы, и публикации представлены только фрагментарно в ряде учебников, комментариях положений УК РФ. Вследствие того, что именно эти проблемы всегда являлись наиболее актуальными для теории и практики [20, с. 21-53], то, в первую очередь, современная действительность побуждает отечественных ученых «.иначе расценивать и. переоценивать многочисленные. традиционные методологические постулаты» соответствующим образом [21, с. 23]. По нашему мнению, именно эти термины зачастую алогично отождествляются, в действительности позиционируя как синонимы, реальным образом выхолащивая содержательную часть данных понятий. Так, по представлению В.М. Серых, методом является
способ непосредственно получения результата, избранный исследователем путь познания, конкретные приемы и операции действия и воздействия соответствующим образом [22]. На основании данного концептуального подхода отечественная уголовно-правая теория включает следующие составляющие: «метод познания», выступающий способом комплексного исследования уголовно-правового материала, т. е. общенаучный метод; «метод правового регулирования общественных отношений», т. е. отраслевой метод, представленный уголовно-правовыми нормами, которые предусмотрены положениями УК РФ. Исходя из вполне логичного и достаточно обоснованного вывода Р. Лукича: «Методология является унифицированным понятием, включающим в себя следующие взаимные составляющие «мировоззрение», «теоретические концепции», «категории», «законы диалектики», «общенаучные.», «частные научные методы» [23]. Поскольку никто из них фактически не доминирует, только вместе с другими в действительности определяя качественно другой формат познавательной сферы, то, соответственно, именно метод дает возможность исследовать ту или иную сторону анализируемого социального явления (процесса). А, соответственно, методология является целенаправленной на рассмотрение сущностных особенностей, выступая не в качестве инструментария, а именно: «Матрицей, которая фактически формирует необходимый набор поискового инструмента, непосредственно позволяющего реально отразить в действительности специфическую сущность конкретного социально-правового явления достаточным образом» [24, с. 11]. Следовательно, именно «методология» представляет собой систему координат, а «метод» - соответственно вектор действия. Таким образом, когда первый возможно реально создать, базируясь только лишь на какой-нибудь позиции второго. Это не исключает дальнейшей направленности на накопление знаний и унификацию разнообразных интеллектуальных воззрений, предопределяясь следующим: «Действительными потребностями познания» [25, с. 27]. Таким образом, именно они позиционируются по своей сути и внутреннему содержанию нетождественными терминами, но связанными друг с другом соответствующим образом.
На наш взгляд, наконец, исследуя понятие «Эффективность уголовной ответственности», необходимо сформулировать его именно базируясь на научно аргументированных предложениях по усовершенствованию ее реализации. Н.Ф. Кузнецовой при аргументировании своих выводов констатируется: «Вопросы «эффективности» уголовного права и его отдельных институтов и норм, хотя бы и изучаемые социологическими методами, относятся не к криминологии, а к уголовному праву и входят в предмет данной науки» [26, с. 10]. В свою очередь, Б.В. Здравомыслов представляет: «Наука. фактически пользуясь методом «Сравнительный анализ», должна исследовать как действующее, так в действительности и ранее существовавшее уголовное законодательство для выявления его «эффективности» соответствующим образом» [27, с. 15]. По нашему мнению, столь актуальный комплексный анализ современного уголовного законодательства в нацеленности установить соответствие каких-либо общественных интересов и «эффективной реализации» категории «Уголовная ответственность» необходимо осуществлять производно от декларируемых законодателем задач. Вследствие того, что именно плодотворное разрешение задач обеспечивает оптимальное изменение обстановки в дальнейшем, то это должно привести к формулированию наиболее проработанных проектов федеральных законов, направленных на усовершенствование Уголовного кодекса, на осуществление стабильной уголовно-правовой политики. Так, определяя показатель «эффективность наказания» как формы реализации уголовной ответственности, в первую очередь необходимо учесть специфичность особенностей, выражающихся через характер и содержание разновидностей, которые являются действенным правовым инструментарием для охраны социально-полезных отношений в Российской Федерации. Поскольку направление решения задач предполагает детальное исследование, реализуемое через комплексное прогнозирование показателя «эффективность Уголовного кодекса» вообще и исследуемых положений уголовно-правового института в отдельности, соответственно, анализ мнений ученых позволяет оценить в их подходах доминирование единообразия. Соответственно, пока-
затель «эффективность уголовной ответственности» отражает общепризнанные концепции, которые сформулированы в отечественной науке, будучи взаимосвязанными с результатами реализации уголовно-правовых норм во времени и в пространстве.
Отечественные исследователи констатируют регулярную связь показателей «эффективность» и «результативность», отмечая наличие следующих взаимосвязанных обстоятельств:
- во-первых, «высокую эффективность реализации норм как уголовного, так и уголовно-процессуального законодательства. следует увязывать с результатами, достигнутыми в борьбе с преступностью в нашей стране» [28, с. 3];
- во-вторых, «эффективность есть свойство, характеризующее результат, средство воздействия через взаимосвязь результата и цели такого воздействия» [29, с. 24];
- в-третьих, «эффективность» - «результативность», в действительности «действенность» и «продуктивность» нормы в достижении тех целей, ради которых. соответствующим образом, принята» [30, с. 49];
- в-четвертых, «эффективность» уголовного закона есть «достижимость» целенаправленности уголовно-правового какого-либо урегулирования («результативность»)» [26, с. 38];
- в-пятых, «эффективность». окончательное или близкое «обстоятельство» к полному достижению определенного заранее намеченного результата» [31, с. 161].
Согласно представленным определениям, констатируем доминирование следующей позиции: «Эффективность уголовного закона взаимосвязана с его результатами, с измерением количественной составляющей эффективности и прямо зависима от реализации ее целей» [32, с. 30]. Следовательно, исследователи, прежде всего, аргументируют присутствием в положениях УК РФ сегмента, который в наибольшей степени и отражает показатель «эффективность», позволяя, правомерно реализуя уголовно-правовые нормы, добиваться в реальной действительности декларируемых законодателем целей. В свою очередь, по мнению Н.Ф. Кузнецовой: «Для раскрытия эффективности уголовно-правовых институтов и норм важно определить критерии последних. Должна ли «эффектив-
ность» уголовно-правовых норм определяться только по результативности достижения цели. закона, нужен ли при этом учет соотношения целей и средств достижения, как выделить из эффективности собственно. закона «эффективность правоприменительной деятельности» и других специальных процессов, воздействующих на преступность?» [26, с. 30]. По представлению же А.Э. Жалинского, определяющего эффективную реализацию уголовной ответственности в контексте межотраслевого соотношения, констатируется наличие следующих фактических обстоятельств: «Понятие «обвинение». к применению уголовного закона, происходящему в рамках. судопроизводства, .в п. 22 ст. 5 УПК. Понятие «уголовная ответственность» широко используется в различных статьях УК, но раскрывается в уголовно-правовой доктрине, которая в принципе стремится делать это в соответствии с буквой и духом действующего закона. В своем основном проявлении, т. е. как наказание, уголовная ответственность есть, по ст. 43 УК РФ, «мера государственного принуждения», которая назначена по приговору суда. В сущности, это распространяется на все проявления уголовной ответственности, если не утверждать, что меры процессуального принуждения составляют ее содержание. В то же время УК РФ различает, как это прямо выражено в разделе IV гл. 11 «Освобождение от уголовной ответственности», уже наступившую ответственность («Упреч-ность»), которая остается, и «ответственность» как «претерпевание», от которой лицо освобождается» [2, с. 396]. По его мнению, в правоприменительной практике возникает следующая ситуация: «Смешение этих стадий или элементов ответственности практически вызывает ряд осложнений. Основное из них - фактическое и юридическое «неравноправие» нормативно-правовых оснований упречности (права на привлечение к ответственности) и возможной ответственности как претерпевания» [2, с. 396]. Он считает: «Основания уголовной ответственности должны быть сформулированы и введены в уголовный процесс и как любой аргумент должны предшествовать решению. Известно, что между тем ни в Уголовном кодексе, ни в Уголовно-процессуальном кодексе не формулируется обязанность суда устанавливать уго-
ловную ответственность. В Уголовном кодексе говорится о назначении по приговору суда меры государственного принуждения. В ст. 29 «Полномочия суда» УПК указывается, что только суд правомочен признать лицо виновным и назначить ему наказание; к принудительным мерам медицинского и воспитательного характера применяется понятие «применить». Это связано с принципом состязательности и декларируемой ролью суда.» [2, с. 396]. Для оптимального решения проблем повышения эффективности уголовной ответственности в контексте межотраслевых уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений по ее реализации им обозначается ряд актуальных проблем: «В отличие от конструкции «Основание уголовной ответственности» Уголовный кодекс Российской Федерации. конструкции не дает. Ключевыми понятиями в соответствии с традициями являются «уголовная ответственность», привлечение к ней, возложение ее и «обвинение», «процессуальные решения», прежде всего «приговор» [2, с. 399].
Как нам представляется, эффективность уголовной ответственности основывается на системе условий, относящихся к УК РФ и реализации уголовно-правовых норм, фактически завися от социально-экономической обстановки и политико-правовой ситуации, управляемости государством. Все вышеизложенное дает нам возможность понимать под эффективностью уголовной ответственности соответствующим образом достигнутый определенный положительный результат по уголовно-правовой защите социально-полезных отношений в Российской Федерации вследствие ее непосредственной реализации.
Список литературы
1. Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций: в 2 т. М., 2004. Т. 2.
2. Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. М., 2009.
3. Преступность и правонарушения. Статистический сборник. М., 1992. С. 128-129. (19931997); М., 1998. С. 165. (1995-1999); М., 2000. С. 169. (1996-2000); М., 2001. С. 161. (1997-2001); М., 2002. С. 160. (2001-2005); М., 2006. С. 162. (2006-2008); М., 2009. С. 168. (2007-2010); М., 2011. С. 170. (2008-
2012); М., 2013. С. 173. (2009-2014); М., 2014. С. 176.
4. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2002.
5. Философский словарь / под ред. М.М. Розен-таля. М., 1972.
6. Словарь иностранных слов. М., 1987.
7. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 2006. Т. 4.
8. Большая советская энциклопедия: в 30 т. М., 1978. Т. 30.
9. Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. М., 2005. Т. 4.
10. Современный философский словарь / под ред. В.Е. Кемерова. М., 2004.
11. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975.
12. Вечканов Г.С., Вечканова Г.П., Пуляев В.Т. Краткая экономическая энциклопедия. СПб., 1998.
13. Краткий экономический словарь / под ред. А.И. Азриляна. М., 2001.
14. Лебедев М.П. Государственное решение в системе управления социалистическим обществом. М., 1974.
15. XXIV съезд КПСС и проблема повышения эффективности советского права. Казань, 1973.
16. Казимирчук В.П., Бобошов С.В. Эффективность права как формы социального контроля // Эффективность применения уголовного закона. М., 1973.
17. Цихоцкий А.В. Теоретические проблемы эффективности по гражданским делам: дис. . д-ра юрид. наук. Новосибирск, 1998.
18. Земнухин А.А. Проблемы эффективности российского законодательства: автореф. дис. . канд. юрид. наук. Саратов, 2006.
19. Мангизов Л.Х. Эффективность норм международного права: теоретические проблемы: дис. . д-ра юрид. наук. Казань, 2000.
20. Мокринский С.П. Система и методы науки уголовного права // Вестник права. 1906. Кн. 3.
21. Наумов А.В. Обновление методологии науки уголовного права // Советское государство и право. 1991. № 12.
22. Серых В.М. Метод правовой науки. М., 1980. 176 с.
23. Лукич Р. Методология права. М., 1981.
24. Горбуза А.Д., Козаченко И.Я., Сухарев Е.А. Понятие методологии уголовно-правовой науки. Свердловск, 1990.
25. Малинова И.П. Философия правотворчества. Екатеринбург, 1996.
26. Кузнецова Н.Ф. Проблемы изучения эффективности уголовно-правовых норм и институтов // Эффективность применения уголовного закона. М., 1973.
27. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / под ред. Б.В. Здравомыслова. М., 2000.
28. Кудрявцев В.Н. Предисловие к сборнику статей // Эффективность применения уголовного закона. М., 1973.
29. Максимов С.В. Эффективность общего предупреждения преступлений: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1993.
30. Коган В.А. Уровни анализа эффективности уголовно-правовых норм // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1979. Вып. 30.
31. Команчи В.А. Уголовно-правовые средства решения экономических проблем в условиях реформ: принципиальные возможности, направления использования и практические результаты: дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2001.
32. Цель в уголовном праве: методологические аспекты / отв. ред. А.И. Чучаева. Ульяновск, 2002.
References
1. Naumov A.V. Rossiyskoe ugolovnoe pravo. Kurs lektsiy: v 2 t. [Russian criminal law. Lecture course: in 2 vols.]. Moscow, 2004, vol. 2. (In Russian).
2. Zhalinskiy A.E. Ugolovnoe pravo v ozhidanii peremen: teoretiko-instrumental'nyy analiz. [Criminal law in waiting for changes: theoretically instrumental analysis]. Moscow, 2009. (In Russian).
3. Prestupnost' i pravonarusheniya. Statisticheskiy sbornik. [Criminality and lawlessness. Statistics digest]. Moscow, 1992, pp. 128-129. (19931997); Moscow, 1998, p. 165. (1995-1999); Moscow, 2000, p. 169. (1996-2000); Moscow, 2001, p. 161. (1997-2001); Moscow, 2002, p. 160. (2001-2005); Moscow, 2006, p. 162. (2006-2008); Moscow, 2009, p. 168. (20072010); Moscow, 2011, p. 170. (2008-2012); Moscow, 2013, p. 173. (2009-2014); Moscow, 2014, p. 176. (In Russian).
4. Ozhegov S.I., Shvedova N.Yu. Tolkovyy slovar' russkogo yazyka [Definition dictionary of Russian language]. Moscow, 2002. (In Russian).
5. Filosofskiy slovar' [Philosophical dictionary], ed. M.M. Rozental. Moscow, 1972. (In Russian).
6. Slovar' inostrannykh slov [Dictionary of foreign words]. Moscow, 1987. (In Russian).
7. Dal' V.I. Tolkovyy slovar' zhivogo ve-likorusskogo yazyka: v 4 t. [Explanatory Dictionary of the Live Great Russian Language: in 4 vols.]. Moscow, 2006, vol. 4. (In Russian).
8. Bol'shaya sovetskaya entsiklopediya: in 30 t. [Great Soviet Encyclopedia: in 30 vols.]. Moscow, 1978, vol. 30. (In Russian).
9. Tolkovyy slovar' russkogo yazyka: v 4 t. [Definition dictionary of Russian language: in 4 vols.], ed. A. P. Evgen'eva. Moscow, 2005, vol. 4. (In Russian).
10. Sovremennyy filosofskiy slovar' [Modern phi-losphical dictionary], ed. V.E. Kemerov. Moscow, 2004. (In Russian).
11. Kondakov N.I. Logicheskiy slovar'-spravochnik [Logical dictionary-reference book]. Moscow, 1975. (In Russian).
12. Vechkanov G.S., Vechkanova G.P., Pulyaev V.T. Kratkaya ekonomicheskaya enciklopediya [Short economic encyclopedia]. St. Petersburg, 1998. (In Russian).
13. Kratkiy ekonomicheskiy slovar' [Short economic dictionary], ed. A.I. Azrilyan. Moscow, 2001. (In Russian).
14. Lebedev M.P. Gosudarstvennoe reshenie v sisteme upravleniya socialisticheskim obshhestvom [Government decision in the system of managing socialitic society]. Moscow, 1974. (In Russian).
15. 24 s'ezd KPSS i problema povysheniya effektiv-nosti sovetskogo prava [24 Communist Party Congress and problem of efficiency of Soviet law development]. Kazan, 1973. (In Russian).
16. Kazimirchuk V.P., Boboshov S.V. Effektivnost' prava kak formy social'nogo kontrolya [Law efficiency as form of social control]. Effektivnost' primeneniya ugolovnogo zakona [Efficiency of using criminal law]. Moscow, 1973. (In Russian).
17. Tsikhotskiy A.V. Teoreticheskie problemy effek-tivnosti po grazhdanskim delam [Theoretical problems of efficiency on civil cases]. Disser-tatsiya ... doktora yuridicheskikh nauk. Novosibirsk, 1998. (In Russian).
18. Zemnuhin A.A. Problemy effektivnosti rossiy-skogo zakonodatel'stva [Problems of efficiency of Russian legislation]. Avtoreferat dissertatsii ... kandidata yuridicheskikh nauk. Saratov, 2006. (In Russian).
19. Mangizov L.H. Effektivnost' norm mezhdu-narodnogo prava: teoreticheskie problemy [Efficiency of international rules of law: theoretical problems]. Dissertatsiya ... doktora yuridicheskikh nauk. Kazan, 2000. (In Russian).
20. Mokrinskiy S.P. Sistema i metody nauki ugolov-nogo prava [System and methods of criminal law science] Vestnik prava [Bulletin of law]. 1906. Book 3. (In Russian).
21. Naumov A.V. Obnovlenie metodologii nauki ugolovnogo prava [Renewal of methodology of criminal law science]. Sovetskoe gosudarstvo i pravo [State and law], 1991, no. 12. (In Russian).
22. Seryh V.M. Metod pravovoy nauki [Methods of legal science]. Moscow, 1980. 176 p. (In Russian).
23. Lukich R. Metodologiya prava [Methodology of law]. Moscow, 1981. (In Russian).
24. Gorbuza A.D., Kozachenko I.Ja., Suharev E.A. Ponyatie metodologii ugolovno-pravovoy nauki [Notion of methodology of criminal legal science]. Sverdlovsk, 1990. (In Russian).
25. Malinova I.P. Filosofiya pravotvorchestva [Philosophy of law-making]. Yekaterinburg, 1996. (In Russian).
26. Kuznecova N.F. Problemy izucheniya effektiv-nosti ugolovno-pravovyh norm i institutov [Problems of studying efficiency of criminal-law standarts and institutes]. Effektivnost' prime-neniya ugolovnogo zakona [Efficiency of using criminal law]. Moscow, 1973. (In Russian).
27. Ugolovnoe pravo Rossijskoj Federacii. Obshhaya Chast' [Criminal law of Russian Federation. The general part], ed. B.V. Zdravomys-lov. Moscow, 2000. (In Russian).
28. Kudryavcev V.N. Predislovie k sborniku statey [Foreword to the digest of articles]. Effektivnost' primeneniya ugolovnogo zakona [Efficiency of using criminal law]. Moscow, 1973. (In Russian).
29. Maksimov S.V. Effektivnost' obshhego pre-duprezhdeniya prestupleniy [Efficiency of general crimes prevention]. Avtoreferat dissertatsii
... doktora yuridicheskikh nauk. Moscow, 1993. (In Russian).
30. Kogan V.A. Urovni analiza effektivnosti ugolovno-pravovyh norm [Levels of analysis of criminal-law standards efficiency]. Voprosy bor'by s prestupnost'yu [Issues on crime prevention], Moscow, 1979, no. 30, p. 49. (In Russian).
31. Komanchi V.A. Ugolovno-pravovye sredstva resheniya ekonomicheskikh problem v usloviyah reform: principial'nye vozmozhnosti, naprav-leniya ispol'zovaniya i prakticheskie rezul'taty [Criminal-law means of solving economic problems in the context of reforms: essential opportunities, directions of use and practical results]. N. Novgorod, 2001. (In Russian).
32. Tsel' v ugolovnom prave: metodologicheskie aspekty [Aim in criminal law: methodological aspects], executive ed. A.I. Chuchaeva. Ulyanovsk, 2002. (In Russian).
Поступила в редакцию 26.05.2016 г. Received 26 May 2016
UDC 347.21.7
THE FORMS OF CRIMINAL LIABILITY AND THEIR TYPES IN THE CONTEXT OF EFFECTIVE REALIZATION
Michael Juryevich DVORETSKY
Candidate of Jurisprudence, Professor of Criminal Right and Process Department Tambov State University named after G.R. Derzhavin 33 Internatsionalnaya St., Tambov, Russian Federation, 392000 E-mail: [email protected]
The effectiveness of criminal liability forms and their types is considered. Their correlation with realization of this category in the context of problems of criminal-legal theory and law enforcement practice is studied. Criminal-legal relations and effects in the mechanism of legal regulation and criminal liability realization are considered. The subject of research is the complex of theoretical and practical problems of criminal liability, its notions, basis, system of forms, types, their realization and efficiency in native criminal-legal theory, legislative and law enforcement practice. Conceptual positions of native scientists who productively and long-term studied and continue studying relevant scientific-practical problems of effective realization of criminal liability, its forms and types are analyzed. Etymology of basic notion "efficiency", its criteria in the context of effective realization of criminal liability, its forms and their types is studied. Efficiency of criminal liability basing on the system of conditions, relating to Criminal Code of Russian Federation and realization of criminal-legal norms, depending on social-economic situation and the existing political-legal situation and state controllability is studied. Criminal liability efficiency is understood as reached positive result on criminal-legal protection of socially-useful relations in Russian Federation as a consequence of its realization. Some conclusions are made, argued proposals to the native legislator and modern law enforcers are made, aimed at changes and additions in the Criminal Code of Russian Federation.
Key words: forms of criminal liability and their types; efficiency of criminal liability and their types; realization
Информация для цитирования:
Дворецкий М.Ю. Формы уголовной ответственности и их виды в контексте эффективной реализации // Вестник Тамбовского университета. Серия Политические науки и право. Тамбов, 2016. Т. 2. Вып. 3 (7). С. 48-57.
Dvoretskiy M.Yu. Formy ugolovnoy otvetstvennosti i ikh vidy v kontekste effektivnoy realizatsii [The forms of criminal liability and their types in the context of effective realization]. Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya Politicheskie nauki ipravo - Tambov University Review. Series: Politics and Law, 2016, vol. 2, no. 3 (7), pp. 48-57. (In Russian).
