CC BY
62
Формы феодального права собственности Западной Европы: историко-правовой анализ
Желтикова Инна Константиновна,
аспирант кафедры гражданского права Санкт-Петербургского государственного университета E-mail: inna.k@cc7.cn
В статье проанализированы формы феодального права собственности Западной Европы и представлена динамика их развития в период средневековья. С позиций современной историографии рассмотрены причины экономического прогресса западных обществ в XI—XVIII вв., где одну из главных ролей играло развитие частного права, в особенности, отношения собственности. В настоящее время наблюдается мировая тенденция возрастания роли государства в социальной сфере, обусловленная стремительно разворачивающимися глобальным финансовым и социально-экономическим кризисами, и сопряженная с акцентированием внимания на «социальной функции права собственности». С другой стороны, крайне радикальные современные теории «экономики совместного потребления», исходящие от ультраглобалистов, вообще ведут дело к упразднению восходящего к римскому праву института частной собственности, стремясь заместить его различными новыми конструкциями прав пользования и прав узуфруктуарного типа в условиях «экономики платформ». В связи с этим, в работе предприняты попытки отыскания взаимосвязи между объемом правомочий собственника, политическим устройством и уровнем благосостояния.
Ключевые слова: право собственности, средневековье, феодализм, подчиненная собственность, верховная собственность.
Современное российское гражданское законодательство находится в процессе постоянных изменений. Традиционно, в числе основных задач законодателя стоит повышение социального благополучия. Что включает в себя данное понятие, имеем ли мы дело с благосостоянием отдельного индивида или общества в целом?
В научном сообществе не утихают дискуссии о роли частного права с этой точки зрения. Отдельные авторы продолжают предписывать ему некие социальные функции и ставят перед ним цель быть «социально ориентированным». [5, 6, 10]
Обращаясь к классикам цивилистики, в их речах находят социальное предназначение собственности. Еще И.А. Покровский писал, что право должно быть оценено, в том числе, с точки зрения тех социальных целей, которым оно служит. Означает ли это, что гражданское право, в частности, вещное неприкосновенное право собственности отдельного индивида, которое «искони и по самой своей структуре было правом отдельной человеческой личности» [13], построенное на свободе и интересах отдельного человека, должно быть призвано решать задачи социального характера?
Поправки 2020 г. к Конституции Российской Федерации оставляют мало поводов ответить отрицательно на поставленный вопрос. Все больше современных авторов говорят о расширении социальных гарантий граждан посредством перераспределения социальных, культурных, а главное -материальных благ. Если на этапе принятия части первой Гражданского кодекса Российской Федерации право собственности раскрывалось исключительно с позиций удовлетворения интересов отдельной личности, то со временем акцент смещался в пользу нахождения некого баланса между свободой усмотрения собственника и общественным благом. В результате, для современного Российского государства содержательное наполнение такого баланса все чаще сводят к идее «социально ориентированного, основанного на традиционных ценностях развития общества и государства, что находит свое непосредственное конституционно-правовое закрепление...». [14]
Впрочем, подобные рассуждения не являются новыми. Л. Дюги в начале XX в. разработал концепцию «социальной солидарности», в основе которой лежит обязанность личности действовать прежде всего с целью удовлетворения общих, коллективных интересов. Частная собственность перестает быть правом индивида и становится некой социальной функцией, согласно которой собственник обязан способствовать увеличению общего благо-
5 -о
сз ж
■с
состояния посредством использования своего личного имущества. [4]
Как ни парадоксально, появившиеся на Западе идеи Л. Дюги и иные социальные коллективистские теории и доктрины, ограничивающие правомочия собственника в пользу общества, там не прижились и на законодательном уровне не закреплялись.
Неминуемо встает вопрос о том, какое содержательное наполнение права собственности может способствовать созданию развитой экономики с высоким уровнем благосостояния населения. С этой точки зрения интерес представляют правовые традиции стран западной Европы, США, Великобритании, до недавнего времени обеспечивавшие им устойчивый экономический рост и уровень жизни граждан в несколько раз превышающий отечественные показатели. Конечно, не право, как таковое, обеспечивает рост экономики, однако не оставляет сомнений тот факт, что любые общественные отношения, в том числе отношения по приобретению и распределению материальных благ, урегулированы правом. Непосредственно через правовые нормы можно отследить те или иные закономерности развития общества на определенном этапе исторического развития, что впоследствии дает серьезные основания для научного осмысления не только текущих, но и будущих процессов и событий.
Страны Запада далеко не всегда лидировали по своему развитию. Изначально обладая более благоприятными географическими условиями, а также в результате длительной эволюции и использования технологических и организационных достижений цивилизации, страны Востока на протяжении долгого времени опережали Запад по многим показателям экономического и культурного развития. Еще в начале 1-11 тысячелетий показатели урожайности зерновых и добычи железа в Китае в три-пять раз превышали аналогичные западноевропейские показатели, уровень урбанизации и ВВП на душу населения был выше в полтора - два раза, а уровень грамотности в пять -десять раз. По мнению английского политолога Дж. Хобсона и историка П. Бэрока по такому экономическому показателю как совокупный ВВП страны Запада смогли догнать Восток только к 1870 г. В 1750 г. данный показатель для стран Востока составлял 220% от стран Запада, а в 1830 г. - 124%. Если рассматривать ВВП на душу населения, то к 1750 г. страны Востока и Запада существенно не отличались друг от друга. В тоже время британский экономист А. Мэддисон утверждает, что страны Запада превзошли Восток по уровню ВВП на душу населения уже в XVI в. [3, с. 6]
Безусловно представленные показатели являются весьма приблизительными, а методики Е их получения могут быть спорными с учетом осо-2 бенностей выбора того или иного исторического £3 периода, за который получались статистические еЗ данные. Наиболее достоверно можно утверждать, ав что окончательно процесс формирования тех фак-
торов и предпосылок, которые еще до начала промышленной революции позволили более слабым в экономическом отношении обществам Запада опередить Восток, завершился в XVIII в. При этом, представленный в научной литературе анализ таких качественных макроэкономических показателей, как совокупная производительность, норма чистых капиталовложений, капиталовооруженность труда, доля занятости в сельском хозяйстве, а также уровень грамотности населения и общий индекс человеческого развития, свидетельствуют о начале опережения Востока Западом много ранее, еще в XI столетии. [3, с. 7-9]
Несомненно, что причины и обстоятельства такого опережения нуждаются в дополнительном исследовании и уточнении. Однако уже сейчас нельзя обойти стороной множество великих научных открытий, сделанных на Востоке и впоследствии воспринятых и усовершенствованных странами Западной Европы. Появившиеся в Китае компас, порох, книгопечатание, а также огнестрельное оружие, и многие другие новинки того времени, известные и другим восточным обществам, были ими забыты или попросту не использовались, а иногда даже запрещались. [11, с. 186] Торговля с Европой ограничивалась, в том числе путем монополии производства и цен. Впоследствии это приводило к тому, что такие товары производились на Западе по более низким ценам и лучшего качества.
Наивными с точки зрения современной науки выглядят попытки объяснить причины отставания и неуспеха Востока исключительно колониальным грабежом, вторжениями кочевников или положениями теории «зависимого развития». [3, с. 5-11; 11] Бесконечные войны, стихийные бедствия и эпидемии действительно были постоянными спутниками восточных империй. Они отбрасывали назад развитие целых стран и регионов. В особенности это заметно на примере Китая, где в результате одних только непрекращающихся междоусобных войн от голода и обнищания гибли миллионы людей. При всей сложности сравнительных оценок, подобные бедствия не обходили стороной и Европу. Только в результате Тридцатилетней войны (1618-1648) население Германии сократилось почти втрое, не говоря уже о Реформации и религиозных войнах. [11, с. 176]
Масштабы беспрецедентного колониального грабежа и первоначального накопления капитала до сих пор не выявлены, а современные оценки «баланса платежей» Запада и Востока свидетельствуют об обратном. И до XIX в. потоки богатств текли с Востока на Запад, а не наоборот. Поставки драгоценных металлов покрывали практически весь импорт восточных товаров. Захваченные испанскими и португальскими конкистадорами богатства с лихвой окупались грабежами варварий-ских, оманских и малайских пиратов. Все это имело место, не считая монопольно высоких цен на товары, которые устанавливал Восток. Историко-статистические расчеты говорят о том, что до середины XIX в. Запад был не способен оказать
серьезное влияние на экономическое развитие Востока (например, стоимость индийского экспорта в Европу в 1760 г. составляла около 0,04% ВВП Индии; в 1776-1781 гг. на долю всех стран Западной Европы приходилось 2/7 объема внешней торговли Египта). [11, с. 180]
Трудно не признать накопление отдельными европейцами значительных состояний за счет экспансии на Восток, однако не только вывезенное оттуда богатство являлись причиной научно-технического и экономического прогресса Европы. Анализ бухгалтерских книг первых британских промышленников говорит об отсутствии займов от торговцев и банкиров (1760-1815 гг.) Это были люди довольно скромного состояния, преимущественно выходцы из деревни. [11, с. 178] Даже если придерживаться традиционного подхода, нельзя упустить из внимания вопрос, поставленный шведским историком И. Хаммарстрем «Почему Западной Европе американское золото было нужно не для накопления сокровищ и не для украшения святилищ (как это было в Азии и у туземцев Америки), а для пополнения находящейся в обращении денежной массы, т.е. как средство платежа?». [11, с. 177] Многовековые традиции торговли и ростовщичества, рост мануфактурно-ремесленного производства и, как следствие, увеличение торгового капитала на Востоке по справедливому утверждению К. Маркса не приводили ни к чему «кроме экономического упадка и политической коррупции». [7]
Не останавливаясь долго на данной проблеме, становится очевидным, что вопрос лежит в плоскости социокультурных, политических и ценностных основ западных и восточных обществ. Это отношение к собственности, свободе личности, политическому устройству. Свое содержание данные особенности находят и раскрывают в праве.
Право собственности - одно из центральных и фундаментальных прав личности. Оно имеет глубокие исторические корни и определяет не только отношение человека к вещи или отношения людей по поводу вещей. Известно, что широкое распространение земельной собственности сделало возможным появление в Афинах первого в истории человечества демократического режима. Появление имущественного ценза при голосовании также напрямую связывали со свободой избирателей, поскольку считалось, что только обладающий собственностью человек имеет свободную волю. [12] Право собственности определяет меру свободы и автономии личности, ее отношения с государством или иными общественными институтами, а в конечном счете и основы существования власти.
С учетом вышеизложенного, необходимо исследовать право собственности Запада в период средневековья. Например, английские суды до сих пор применяют подходы, основанные на различных формах средневековой судебной процедуры, а «право справедливости» оказывает серьезное влияние на современное право собственно-
сти и договорное право Англии. По утверждению У. Маттеи и Е.А. Суханова «Право собственности в большей степени, чем какая-либо иная отрасль современного общего права, являет собой пример наследия английского феодализма». [9]
В средневековой Европе долгое время не существовало единой системы централизованного управления, равно как и единой системы прав. Общественные отношения того периода были весьма разнообразны. Например, по общеземскому праву один и тот же участок земли мог быть признан собственностью сеньора, по ленному - вассала или крестьянина-чиншевика. Применяя римские институты к феодальным отношениям, средневековые глоссаторы разрешали основной вопрос, который заключался в том, за кем признавать право собственности на одну и ту же вещь. Наибольший интерес в этом смысле представляли земельные участки, как основной и важнейший в то время объект оборота и источник дохода. Особенности феодальных отношений обуславливали применение виндикационного иска (rei vindicatio) не только вассалом (feudatarius), но и эмфитевтом или супер-фициарием по аналогии (rei vindicatio utilis). Сложная сословная структура феодального общества приводила к многообразию вещных прав на одну и туже вещь. Феодальное право под общим понятием собственности понимало не только права аллодиального собственника, который не имел другого верховного собственника над собой, но и все существующее в то время разнообразие форм вещного господства - наследственного, пожизненного или срочного, господства, с преобладанием права распоряжения над правом пользования или права пользования над правом распоряжения и т п. [1]
Таким образом, создавалось несколько прав собственности или известное в литературе учение о разделенной собственности (dominium divisum). Лишь среди немецких романистов XVII-XIX вв. распространилась критика концепции dominium divi-sum. Тибо и Будей настаивали на том, что вассал, суперфициарий и эмфитевт имели лишь право на чужую вещь (jus in re aliena), но не являлись собственниками (domini). [19] Все их права сводились в одну группу прав пользования (Nutzungsrechte), которые были уступлены им собственником. Деление собственности на верховную (dominium directum) и подчиненную (dominium utile) отсутствовало в Пандектах и Usus feudorum, логически не выводилось из закона, что и давало почву для таких заключений. Впрочем, весьма любопытной при этом представляется позиция Будея, который полагал, что право собственности должно быть признано за подчиненным собственником, а именно вассалом и чиншевиком. [17] Применительно к Англии периода нормандского завоевания такая позиция выглядит весьма логичной, поскольку там феодальные порядки за сравнительно короткий срок с начала правления Вильгельма Завоевателя были встроены в уже сложившуюся систему саксонского обычного права. Англичане, по мнению Уи-
5 -а
сз ж
<
льяма Блэкстона, были и вовсе далеки от мысли считать имеющуюся у них землю переданной им из щедрости или за заслуги. Надстройка феодализма оправдывалась исключительно целями политики военной безопасности и на первых порах была лишь формальностью, некой фикцией, не затрагивающей саму суть сложившихся отношений собственности. [16, с. 1-3]
Невозможно выяснить кто же в действительности был собственником земельного участка, не заглянув в прошлое и не уяснив те смыслы, которые формировали понятия и законы феодального общества. Феодализм существовал на протяжении двенадцати предшествующих веков и был настолько универсален, что его без преувеличения можно считать правом наций Западной Европы [16]. Конструкция феодализма берет свое начало из военной политики северных Кельтов, Готов, Гуннов, Франков, Вандалов и Лангобардов, которые заселили Западную Европу после падения Римской Империи. Занятые земли раздавались лучшим войнам, а затем уже между ними делились на более мелкие части и передавались по нижестоящей воинской иерархии. Эти земельные участки назывались феодами (feoda, feuds, fiefs or fees) и по своей сути представляли собой вознаграждения за службу. За получение земли давали juramentum fidelitatis - феодальную присягу на верность. Другими словами, права собственника на землю происходили из права завоевания. Никакая часть не могла существовать независимо от целого, поэтому все те, кто предоставляли данную землю (givers), равно как и получатели (receivers), были взаимно обязаны защищать владение друг друга. Каждый получатель земли был обязан по первому требованию сделать все для защиты того, кто ее предоставил, т.е. лорда, сеньора, короля. Они же, в свою очередь, также должны были защитить владения, которые предоставили. Универсальность и ранняя применимость такой схемы обеспечила ее широкое распространение и развитие на территории всей Западной Европы.
Первоначально сеньор предоставлял земельный участок вассалу в форме пожизненного условного владения - бенефиция. За несоблюдение установленных условий, такой участок мог быть изъят. При этом, бенефиций отличался от прека-рия, передаваемого лишь во временное пользование. Преимущественно связанный с военной службой, бенефиций постепенно превращался в наследственный лен-феод. Происходило это не сразу, например, для северной Италии Libri feudorum указывает на право сеньора (dominus) в любой момент по своему усмотрению отобрать переданный вассалу земельный участок. Наследование допускалось только к одному сыну вассала по выбору сеньора, и только впоследствии, на равных основаниях имение стало передаваться всем сыновьям. Е Во Франции уже с VI в. допускалось наследование 2 бенефиция, однако большинство из них все еще S3 оставались пожизненными. Только к концу XIII в. еЗ практически все бенефиции приняли форму на-5в следственных ленов.
При том, что бенефиций представлял собой владение (possessio), вассал путем rei vindicatio utilis, аналогично собственнику, мог виндицировать свою землю у третьего лица или вести с ним самостоятельный спор, приобретать сервитут в пользу принадлежащего ему участка. По Libri feudorum вассал имел право пользования землей, ее плодами и как эмфитевт, в отличие от узуфруктария, получал право на такие плоды с момента их отделения. По германскому феодальному праву вассал также мог пользоваться самой землей, ее естественными и гражданскими плодами (in nut unde in gelde), передавать в краткосрочное держание чиншевику, а по согласию сеньора - в вечно-наследственную аренду с оставлением чинша за собой. Для определенных случаев Саксонское Зерцало допускало даже ухудшение строений на земельном участке, в то время как Libri feudorum такого права не предоставляли. Английское право давало вассалу еще большую свободу права пользования, практически до неограниченного по его усмотрению (indefinite right of using it as he pleases). [1 ]
Права распоряжения, в том числе, передача земли в вечно-наследственную аренду не допускались без согласия сеньора. Таким образом, земля находилась в непосредственном владении и пользовании вассала, но без права распоряжения. Спорным является вопрос о том, что представляла собой субинфеодаизация с точки зрения правомочий собственника. Если допустить, что вся феодальная структура имела под собой в качестве основания исключительно воинскую повинность, выполненная без нарушений субинфеодаизация по своей сути не являлась актом распоряжения. В этом случая вассал также оставался в военной дружине (войске) сеньора и даже усиливал его дополнительными субвассалами. Если рассматривать субинфеодаизацию с точки зрения права сеньора на участие в доходах с лена, тогда ее, вероятно, можно назвать определенным актом распоряжения. Выделяя из своей земли часть для субвассала, вассал делал это на тех же условиях, что имел сам. В этом случае размер получаемого дохода должен был напрямую зависеть от успешности хозяйствования субвассала. В его же власти находились и крестьяне, обрабатывающие переданный феод.
Впоследствии еще большее расширение прав вассала приближало его подчиненную собственность (dominium utile) к полной (dominium directum). Одновременно упразднялось большинство феодальных повинностей, главной из которых была воинская служба. Вне зависимости от того, была ли земля получена вассалом путем преобразования своего прежнего аллода или предоставлена сеньором, вассал был обязан примкнуть к войску сеньора. Условия, на которых это происходило и ежегодная длительность такой службы, определялись обычным правом либо ленным договором. В исключительных случаях, когда вассал не мог явиться лично, допускалась уплата денежного взноса. Например, Саксонское Зерцало устанавливало
уплату вассалом 1/10 годового дохода от лена. С переходом от рыцарских войск к наемным, воинская служба стала повсеместно заменяться на денежный взнос (scutagium, щитовые деньги). Впервые такая общая замена произошла в Англии в 1159 г. при походе Генриха II в Тулузу. С принятием Великой хартии вольностей 1215 г., было введено требование взымать щитовые деньги не иначе, как с согласия парламента (nisi per commune consilium regni nostril). Подобная повсеместная замена воинской службы денежным платежом в Германии произошла намного позднее, а в России по Уложению 1649 г. допускалась только в отношении физически не способных владельцев поместий и вотчин. [1]
Что примечательно, Англия одна из первых стран феодального средневековья, которая предпринимала попытки тем или иным образом зафиксировать или установить критерии определения размера феодальных повинностей. Это прослеживается в отношении релифа, подарков и помощи, первой сейзины.
Обязанность наследников вассала уплачивать так называемый рельиф (relief, relevium, lehenware) при переходе земельного участка возникла еще на ранних этапах феодализма, когда бенефиций был пожизненным. Наследник вассала должен был предложить сеньору денежную сумму, военное снаряжение, коня или любое другое имущество по усмотрению сеньора и в расчете на его «милость», чтобы получить во владение земельный участок своего отца. Фактически, недовольный размером релифа сеньор мог лишить наследника бенефиция (а впоследствии и наследственного лена, поскольку данный обычай сохранился в дальнейшем) или уменьшить его размер. Одна из первых попыток ограничить произвол лордов в данном вопросе была предпринята Вильгельмом Завоевателем еще в XI в. Предписывалось взымать только определённое количество предметов, а при их отсутствии уплатить взнос в размере 100 шиллингов. Генрих II в 1181 г. указывал на нецелесообразность взимания оружия и других вещей, заменив их все той же платой в размере 100 шиллингов. Впоследствии и в Великой хартии вольностей данный размер платы был сохранен для рыцарского феода. Даже в те периоды, когда размер релифа устанавливался по усмотрению лордов, должен был использоваться критерий «разума и меры» (ra-tionem et mensuram non excedant) или «соразмерности» (a reasonable measure). Окончательно релиф в Англии был определен в размере годового дохода лена в XVв. [18]
Прочими повинностями вассала являлись необходимость оказывать сеньору «помощь» (auxilum, aid) или делать «подарки» (munus, gift) в трудные или торжественные моменты его жизни. Для случаев, когда лорд посвящал в рыцари своего старшего сына или выдавал замуж старшую дочь, английский закон 1275 г. устанавливал фиксированный размер такой «помощи» в 20 шиллингов или 1/20 предполагаемого годового дохода лена. За-
кон 1352 г. фиксировал аналогичный размер «помощи» для лордов, которые держали землю непосредственно от короля. Если размер «помощи» не поддавался заблаговременному установлению, например, когда лорд попадал в плен, использовался все тот же критерий «соразмерности». [16] В других западноевропейский странах «помощь» и «подарки» также являлись принудительными обязанностями, однако их размер, как в Англии, законодательно не фиксировался. Например, Саксонское Зерцало указывает на необходимость вассала делать «подарки» своему сеньору, но не называет их размера или механизмы определения.
Помимо уплаты релифа, для наследников феодалов, держащих землю непосредственно от короля, существовала обязанность уплачивать «первую сейзину» (prima seisina). Первоначально ее размер составлял годовой доход с лена. При отчуждении лена без согласия короля, земля конфисковывалась. Впоследствии размер первой сейзины составил 1/3 годового дохода лена, а отчуждение земли без согласия короля стало наказываться уплатой штрафа (fine) в размере годового дохода. Если земля отчуждалась с согласия короля, по закону 1327 г. вассал мог уплатить штраф в размере l/з годового дохода лена.
Со временем уменьшалось и количество оснований для полного лишения вассала лена. Вассал мог потерять права на принадлежащий ему лен либо в результате наступления независящих от его воли событий, таких как смерть при отсутствии наследников, либо в результате допущенных им серьезных нарушений своих обязанностей, так называемая фелония (felonia). Libre feudorum причисляло к фелонии убийство сеньора, всякое оскорбление или попрание его чести, нарушение клятвы верности, совершенной при оммаже, неявку на воинскую службу или оставление войска сеньора в бою, неуплату щитовых денег, а также отчуждение лена без согласия сеньора равно как и передачу большей его части в наследственную аренду. Во Франции XIII в. за подобные нарушения широко применялась конфискация лена, затем в XIV в. лен уже изымался из владения виновного вассала на срок его жизни. Права наследников вассала при этом не затрагивались. Для менее серьезных нарушений в любом случае существовал механизм взимания штрафа (vadium, gewedde). Чтобы исключить произвол сеньоров, конфискующих лен по всякому серьезному, по их мнению, нарушению, королевский суд в Англии вместо возможности изъятия лена стал предоставлять лорду только владение без права получения доходов. Тем самым провинившийся вассал понуждался к исправному выполнению своих повинностей. [1]
Дополнительным свидетельством того, что р правомочия вассала в отношении его лена были Д по своему существу ближе к собственности, пусть Ч
m
и подчиненной, является возможность перехода К лена в аллод (allodification) или так называемая S консолидация верховной и подчиненной собствен- у ности в руках вассала (апроприация). Главным ос- А
нованием этого являлась фелония сеньора по отношению к вассалу или даже в некоторых случаях - иному лицу (квазифелония). Под фелонией сеньора понималось тяжкое преступление против вассала, такое как убийство, незаконное отобрание сеньором лена вассала, оскорбление достоинства вассала путем снижения «воинского щита» или иное необоснованное грубое поражение в правах. В результате сеньор терял свое право верховной собственности. Относительно возможности такого перехода существовали и иные точки зрения. По мнению английских феодистов, чтобы сохранить «гарантии» (warrantia) для вассала, которые предоставляла ему верховная власть сеньора, право верховной собственности на лен переходило не к пострадавшему в результате фелонии сеньора вассалу, а к вышестоящему сеньору, если он существовал. Мнения германских юристов по данному вопросу также расходилась. Часть из них полагала возможным переход верховной собственности к вассалу в результате фелонии сеньора, другие же считали, что верховная собственность переходит к фиску, если у сеньора отсутствуют наследники. [1] В любом случае, через возможность подобного перехода верховной собственности ярко прослеживается идея о принадлежности земельного участка на правах собственности как сеньору, так и вассалу.
Правомочия собственника в феодальном обществе соединяли в себе как институт частного, так и публичного права. Власть над землей являлась одновременно и властью над личностью: предоставлением покровительства и защиты, возможностью чинить суд. Такими способами по мнению К. Маркса и Ф. Энгельса обеспечивалось внеэкономическое принуждение крестьянина или эксплуатация непосредственного производителя. [7] Это утверждение в равной степени справедливо и для вассала, находящегося во власти сеньора. Вассал и зависимый крестьянин в период феодализма не были лишены средств производства, которые находились в их владении, пользовании и даже в определенных случаях - распоряжении. Тем не менее, все это представляло собой набор определённых правомочий собственника или уже упомянутую подчиненную собственность (dominium utile). В зависимости от набора и характера этих правомочий определялся статус индивида в обществе, его обязанности права и свободы.
Первоначальный этап развития феодальных отношений характеризовался признанием права верховной собственности за сеньором, в то время как вассал являлся условным и пожизненным держателем бенефиция, затем, вассал превращался в зависимого, но уже наследственного владельца лена-феода, и только потом в верховного собственника находящегося в его владении земель-Е ного участка. Подчиненная собственность на про-2 тяжении шести - семи столетий из вещного об-£3 ременения превращалась в практически полную еЗ верховную собственность, лишь частично обреме-5в ненную правами сеньора.
Таким образом, постепенно происходило закрепление полномочий собственника за вассалитетом и крестьянством. Единовременно происходили два процесса - концентрация правомочий собственника в одних руках и рассредоточение таких собственников среди населения Западной Европы. В.А. Венедиктов описывает политическую иерархию феодального общества как сложную и разветвлённую в период феодальной раздробленности, значительно менее разветвленную - в период централизованной феодальной монархии, в которой число ступеней феодальной лестницы неуклонно сокращалось по мере роста абсолютизма. [1] Соответственно, чем больше ступеней феодальной лестницы существовало, тем больше возникало подчиненных собственников, которые впоследствии становились полными собственниками.
Получая власть над вещами, человек становился независимым. Возникала экономическая инициатива, конкуренция, в связи с чем повышалось производительность труда, развивались и внедрялись научные открытия того времени. На рубеже XNI-XIV вв. начинается активный рос городов. Связь между формой политического устройства средневековой Европы и ее экономическими успехами убедительно показана в работе П.Ю. Уварова «Роскошь Феодализма». Времена абсолютных монархий в Европе красноречиво характеризует изречение Людовика XIV «государство - это я». Прежде французский крестьянин никогда не жил так плохо и по утверждению Ришелье был «ободран до костей». [15, с. 165] При этом, нельзя оставить без внимания особенности устройства феодального общества в Англии. Замена натуральных повинностей денежными здесь происходит раньше, чем в других странах Западной Европы. Уже в XIV в. основная масса английских крестьян переходит в разряд лично свободных. [15, с. 142]
Заключение. Подведем итог нашего аналитического обзора. Как видно из истории европейского Средневековья, постоянное наличие парламента и сбор налогов только с его согласия, преимущественная защита собственности, ограничения королевской власти законом, конкуренция во власти и протестантская идеология с особым отношением к труду, индивидуализм - именно все это создавало гражданское общество, которое обуславливало дальнейшее развитие права и рост благосостояния населения.
Литература
1. Венедиктов. А.В. Государственная социалистическая собственность. М. 1948. -834 с.
2. Всемирная история в 6 т. Т. 2.: Средневековые цивилизации Запада и Востока/Российская акад. наук, Ин-т всеобщ. истории; [редкол.: А.О. Чубарьян (гл. ред.) и др.]. Заключительная статья. - Москва: Наука, 2011. - 893 с.
3. Всемирная история в 6 т. Т. 4:_/ Российская акад. наук, Ин-т всеобщ. истории; [редкол.:
А.О. Чубарьян (гл. ред.) и др.]. - Москва: Наука, 2013. -787 с.
4. Дюги Л. Общие преобразования гражданского права со времени кодекса Наполеона. М., 1919.
5. Ильина О.Ю. Социальное партнерство: от социально-трудового трипартизма до универсального конституционного принципа // Конституционное и муниципальное право. 2022. N8. С. 32-34.
6. Лукьянова В.Ю. Новый концепт соразмерности универсальных и национальных ценностей в российском законодательстве // Журнал российского права. 2022. N9. С. 53-69;
7. Маркс К. Капитал. // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. - Т. 23, Гл. 5.
8. Маркс К Энгельс Ф, Соч., т. XVI, ч. I. - 23 см.
9. Маттеи, Уго. Основные положения права собственности / У. Маттеи, Е.А. Суханов. - Москва: Юрист и др., 1999. - 383 с.
10. Мигачева А.Ю. Социальная функция собственности в России и зарубежных странах // Юридический вестник Кубанского государственного университета № 4/2020. С. 24-29.
11. Непомнин O.E. Иванов Н.А. Типология азиатских обществ / Институт востоковедения РАН. М.: Восточная литература, 2010. - 440 с.
12. Пайпс Р. Собственность и свобода - м., 2000. -394 с.
13. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. Петроград. - 1917. - с. 329.
14. Писенко К.А. Концептуальные вопросы и проблемы установления обязательного досудебного порядка оспаривания актов публичной администрации // Юрист. 2022. N8. С. 54-62.
15. Черниловский З.М. Всеобщая история государства и права. - М.: Юристъ, 2002. - 576 с.
16. Blackstone's Commentaries. / W. Blackstone, Edit. by R.M. Kerr. - London:: John Murray, 1862. 594p.
17. Gerber. Sistem des deutschen Privatrechts. 11 Aufl., 1873, p. 199-200.
18. Holdsworth W. S. A History of English Law: Volume III / / W.S. Holdsworth, 1909. - 532 p.
19. Thibaut, Versuche, S. 92-93.
FORMS OF FEUDAL PROPERTY RIGHTS IN WESTERN EUROPE: HISTORICAL AND LEGAL ANALYSIS
Zheltikova I.K.
St. Petersburg State University
The article analyzes the forms of feudal property rights of Western Europe and presents the dynamics of their development in the Middle Ages. The reasons of the economic progress of Western societies in the 11th - 18th centuries are considered from standpoint of modern historiography. The development of private law in particular property relations took one of the main roles. Currently, there is a global trend of increasing the role of the state in the social sphere, due to the intensifying global financial and socio-economic crises connected with emphasizing attention on the "social function of property rights". The extremely radical modern theories of the ultra-globalists of the "sharing economy" generally lead to the abolition of the institution of private property dating back to Roman law, seeking to replace it with various new constructions usufructuary rights in the conditions of the "platform economy". In this regard, the attempt to find the relationship between the scope of the owner's powers, the political structure and the level of well-being is taken in this article.
Keywords: Property right, Middle Ages, feudalism, subordinate property, supreme property.
References
1. Venediktov. A.V. State socialist property. M. 1948. - 834 p.
2. World history in 6 volumes. Vol. 2: Medieval civilizations of the West and East / Russian acad. Sciences, Inst. stories; [editor: A.O. Chubaryan (editor-in-chief) and others]. Final article. -Moscow: Nauka, 2011. - 893 p.
3. World history in 6 vols. T.4:/ Russian acad. Sciences, Inst. stories; [editor: A.O. Chubaryan (editor-in-chief) and others]. -Moscow: Nauka, 2013. -787 p.
4. Dugi L. General transformations of civil law since the Napoleonic Code. M., 1919.
5. Ilyina O. Yu. Social partnership: from social and labor tripartism to the universal constitutional principle // Constitutional and municipal law. 2022. No. 8. p. 32-34.
6. Lukyanova V. Yu. New Concept of Proportionality of Universal and National Values in Russian Legislation // Journal of Russian Law. 2022. No. 9. p. 53-69;
7. Marx K. Capital. // K. Marx, F. Engels. Op. - T.23, Ch. 5.
8. Marx K Engels F, Works, vol. XVI, part I. - 23 cm.
9. Mattei, Hugo. Basic provisions of property rights / U. Mattei, E.A. Sukhanov. - Moscow: Lawyer and others, 1999. - 383 p.
10. Migacheva A. Yu. Social function of property in Russia and foreign countries // Legal Bulletin of the Kuban State University No. 4/2020. p. 24-29.
11. Nepominin O.E. Ivanovna. Typology of Asian societies / Institute of Oriental Studies RAS. M.: Eastern Literature, 2010. - 440 p.
12. Pipes R. Property and freedom - m., 2000. -394 p.
13. Pokrovsky I.A. The main problems of civil law. Petrograd. -1917. - 329 p.
14. Pisenko K.A. Conceptual issues and problems of establishing a mandatory pre-trial procedure for contesting acts of public administration // Lawyer. 2022. N8. p. 54-62.
15. Chernilovsky Z.M. General History of State and Law. - M.: Jurist, 2002. - 576 p.
16. Blackstone's Commentaries. / W. Blackstone, Edit. by R.M. Kerr. - London:: John Murray,, 1862. 594 p.
17. Gerber. Sistem des deutschen Privatrechts. 11 Aufl., 1873, p. 199-200.
18. Holdsworth W.S. A History of English Law: Volume III / / W.S. Holdsworth, 1909. - 532 p.
19. Thibaut, Versuche, S. 92-93.
