CC BY
45
О .А. Мамонтова
ФОРМИРОВАНИЕ ТВОРЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ Н.Д. ТЕЛЕШОВА В КОНТЕКСТЕ ЛИТЕРАТУРНОГО БЫТА 1880-х гг. (ранние лирические опыты)
Представлены результаты исследования раннего творчества Н.Д. Телешова в контексте его времени с точки зрения системного подхода, предполагающего выявление телеологии автора. Определению авторских целей и установок во многом способствует категория жанра, несущего свой неповторимый «образ мира» и являющегося своего рода «управленческим механизмом» в творческой системе писателя.
Ключевые слова: творчество Н.Д. Телешова; творческая система; литературный быт; лирика; жанр.
Творчество Николая Дмитриевича Телешова (18671957 гг.), писателя порубежной эпохи, председателя литературного кружка реалистического направления «Среда», организатора «Книгоиздательства писателей» в Москве, создателя знаменитой книги воспоминаний «Записки писателя», в настоящее время находится на периферии читательских и исследовательских интересов. С одной стороны, с 1970-х гг. (со времени 100летнего юбилея) не создаются новые исследования его творчества, не публикуются лучшие его произведения, последняя же книга Телешова «Записки писателя» интересна научному сообществу в большей степени в качестве библиографического источника. С другой стороны, в литературоведении снова пробуждается интерес к его художественному наследию в связи с современными литературоведческими, теоретическими и методологическими проблемами1 [2]. Однако эти исследования не претендуют на целостное изучение творчества беллетриста, так как охватывают достаточно узкий круг его произведений. Системный подход, впервые примененный нами к исследованию художественного наследия Телешова, позволяет представить его творчество в виде целостной динамической системы, существование которой задано телеологически.
Телеология - это концепция, в которой описание и объяснение объекта внимания осуществляется при помощи понятий «цель», «функция», «мотивация» и т.д. [1. С. 29]. В Х1Х-ХХ вв. телеологический подход, уже не связанный с парадигмой божественного целеполага-ния, создает широкую традицию в гуманитарных науках и естествознании, в частности в общей теории систем, кибернетике, социальной антропологии, науковедении, философской методологии, теории ценностей. По мнению Э.А. Соснина и Б.Н. Пойзнера, тремя главными целями творческой системы являются: самовоспроизведение через различные «культурные репликаторы» (литературный быт, архетип, концепт и т.д.), самосохранение, а также иные служебные цели в контексте других систем [1. С. 48-126].
Телеологический принцип возникновения и динамики творческой системы пронизывает и связывает все ее элементы и уровни через «управляющие механизмы» или, в другой терминологии, «культурные репликаторы» - жанр и стиль. Н.Л. Лейдерман в статье «Судьбы системных идей в русском литературоведении ХХ века» дает определение понятию «художественная система» и указывает на ее «управляющие механизмы»: «Под системой (курсив мой. - НЛ) чаще всего понимают некое целостное единство, состоящее из определенных элементов, которые находятся между собой в отношениях устойчивой связи, и выполняющее
определенные функции <...> в этом свете раскрывается системообразующая значимость таких “управляющих механизмов”, как жанр, который обеспечивает конструктивную завершенность произведения, превращения его в “образ мира”, носитель эстетической концепции действительности, и как стиль, который обеспечивает экспрессивное единство произведения, соответствующее его пафосу, “идее-страсти”» [3. С. 11, 12].
Жанр, будучи поэтической категорией, определенным «образом мира», тесно связан с такой телеологической установкой творческой системы, как самовоспроизведение, заключающейся «в двух наиболее важных проявлениях человеческого поведения - самовыражении и коммуникации» [4. С. 13]. Другими словами, жанр прямо указывает не только на художественные цели, преследуемые писателем, но и на образ автора, его мировоззрение. Необходимо отметить, что в художественном мышлении Телешова жанру отведено особое место: примечательной чертой его раннего творчества является разнообразие жанров и творческие эксперименты с ними. За несколько лет своей ранней литературной деятельности (1884-1892 гг.) он создал ряд лирических произведений, бытовые рассказы и очерки, юмористические рассказы, романы («Под серым небом», «Борцы»), повести («Плотинин» и «Жизнь Щупова»), несколько циклов рассказов и очерков («Торговое подворье», «Квартиранты и нахлебники»), выпустил книгу притч («Небылицы (фантастические наброски)») и «Святочную сказку» (другое название -«Наваждение»). В начале 1890-х гг. Телешов приходит к постижению совершенно новой для него литературы путешествий и создает повесть «На тройках», цикл очерков «За Урал. Из скитаний по Западной Сибири (дорожные впечатления, слухи и встречи)». Исходя из этого, мы предполагаем, что именно жанр является тем культурно-литературным «репликатором» или «управляющим механизмом», через который формировалась творческая система Телешова.
Управление жанра в художественной системе тем более важно, что он связан с внесистемными факторами: жанрово-стилевым целым литературной эпохи, литературным бытом, с общей культурной традицией. В связи с этим актуализируется проблема границ художественной системы на ее стыке с разнообразным контекстом (литературным бытом, эстетической системой эпохи, публицистикой и литературными исканиями предшественников и современников). Границы творческой системы всегда мембранны: между системой и контекстом нет непроходимой стены, но есть отношения диалогизма, которые одновременно предполагают и наличие общности, и присутствие отличий.
М.М. Бахтин, исследуя природу диалога, первым указал на то, что диалог возможен только при наличии понимания [5. Т. 5. С. 209]. Поэтому категория диалога для исследования типа взаимоотношений творческой системы Телешова с литературным, эстетическим и бытовым контекстом видится нам крайне важной для методологии исследования.
Одним из нескольких типов контекстов, на фоне которых формировалось и развивалось творчество Телешова, является литературный быт. Первые произведения писателя зачитывались и обсуждались на литературном кружке «Парнас», ставшим заметным явлением московского литературного быта 1880-х гг., а также предтечей знаменитой телешовской «Среды». Кружок, в совокупности с дружескими связями и творческими взаимоотношениями Телешова с будущим драматургом и театральным критиком С. Д. Махаловым (псевдоним - С. Разумовский), оказал огромное влияние на формирование его творческой системы. Исследование их переписки, а также функционирование «Парнаса» были проведены И.И. Владыкиным [6] и М.И. Шеме-ловой [7].
Кружок «Парнас» определил круг первых реципиентов и критиков творчества Телешова, основное направление его творчества, оказал влияние на его разнообразные художественные опыты в области жанра. Как было отмечено выше, «Парнас» ознаменовал собой изменения в московском литературном быте в 1880-е гг., начавшие свое движение от периферии литературного процесса к его центру. Отметим, что литературно-бытовая реальность из-за преднамеренной эстетизации в определенные эпохи (в частности, 20-30-е гг. XIX в., рубеж XIX-XX вв., годы первой русской эмиграции) начинает занимать такое место, что границы между творчеством и бытом становятся размытыми. Определить такой тип взаимоотношений между контекстом и творчеством позволяет, как мы уже подчеркнули, категория диалога, предполагающая взаимопроникновение.
Специфика эпохи 1880-х гг., начало которой, по мнению Б.В. Кондакова, относится к 1881 г., связанному с пушкинскими торжествами и убийством народовольцами Александра II, а завершение - к 1893 г. - дате публикации этапной статьи Д.С. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях в современной русской литературе», отразилась и на характере литературного быта. Основным культурным центром, имевшим огромное влияние на литературный быт со времен классицизма, был Петербург. Однако в 1880-е гг. центральное место в этом плане начинает занимать Москва. В Петербурге писатели и критики продолжали организовывать журфиксы, обеды, кружки, салоны и т.д. Но петербургские мероприятия, в отличие от московских, были слишком официальны. Переводчик, педагог, собиратель частного «литературного музея», посвященного жизни литераторов России и Германии Ф.Ф. Фид-лер, описывая заседания Русского литературного общества, не раз отмечает их длительность, скуку, поверхностность разговоров [8. С. 60]. Постепенно данная форма литературного быта перестала оказывать существенное влияние на литературный процесс. Эту роль взяли на себя дружественные литературные объединения с камерной, уютной атмосферой, которые
начали появляться главным образом в Москве, удаленной от императорского Аничкова дворца.
Специфика московского литературного быта 1880-х гг. кроется в его демократичности, открытости, игре. В писательской среде большой популярностью пользовались кружок Е.Н. и Д.И. Тихомировых, издателей журнала «Детское чтение», «Общество искусства и литературы», а также небольшой кружок Н.В. Давыдова, одного из близких друзей Л.Н. Толстого. Телешов был вхож практически во все перечисленные собрания, однако в своей книге воспоминаний «Записки писателя» отмечает: «Но как ни желателен был отдых в такой исключительной и интересной компании, как ни приятны были общие встречи и развлечения, все-таки писательская группа, по своей малочисленности, была одинока... Небольшая группа моих личных литературных друзей продолжала, как и раньше, время от времени собираться у меня в квартире и делиться всякими новостями и впечатлениями» [9. Т. 3. С. 28].
Идея создания литературного кружка начинающих писателей в Москве с дружелюбной, неофициальной, демократичной атмосферой, с элементами игры, но и активной творческой работы принадлежала С.Д. Маха-лову, который в 1883 г. организовал кружок «Парнас». Основные члены кружка собирались по вторникам у Махаловых или Лысаков, а с 1886 г. собрания стали проводиться в доме Телешовых на Валовой улице. В кружке писали и на заданные темы, и по вдохновению, разбирали прочитанные произведения, устраивали домашние концерты и спектакли. Содержанием создаваемых новых произведений являлась придуманная или взятая из жизни фабула, бескорыстно предложенная друг другу. На собраниях «Парнаса» не производились денежные сборы и запрещались «политические толки». В «Записках писателя» Телешов не описывает ранней деятельности «Парнаса», но принципы ведения кружка, примененные его соратником, он явно позаимствовал в дальнейшем для своей знаменитой «Среды», ставшей привлекательной именно тем, что на ней зачитывались и критиковались еще рукописи будущих произведений с последующим бурным обсуждением.
Постепенно лидером «Парнаса» стал Телешов с его сильным характером, жизненной энергией и отличными организаторскими способностями. С середины 1880-х гг. количество участников кружка возросло: к «Парнасу» примкнули сначала И.А. Белоусов, А.И. Слюзов, затем братья Иван и Юлий Бунины, С.С. Голоушев, Н.И. Тимковский и др. Кружок последовательно заявлял о себе на уровне других литературных обществ. Ни одно важное событие в стране не проходило мимо «парнасцев», будь то юбилей великого писателя или новые художественные выставки и спектакли. К примеру, в 1887 г. было проведено торжественное собрание, посвященное С.Я. Надсону, в 1889 г. - литературный тематический вечер, посвященный Н.В. Гоголю.
Главная заслуга «Парнаса» в формировании творческой системы Телешова заключается в том, что начинающий писатель не только научился сотрудничать в творческом коллективе, но и постепенно «влился» в большую литературу, создав значительное количество разножанровых произведений, прошедших «коллективную редактуру». Первым творческим результатом
кружка стал сборник стихотворений начинающих поэтов «Искреннее слово» под редакцией Телешова, в котором было опубликовано четырнадцать его стихотворений, во многом еще обладающих чертами вто-ричности и эпигонства.
Говоря о лирике писателя, необходимо отметить ее пестроту относительно тем, пафоса, жанра и отсутствие единого образа автора2 [10. С. 28]. В его раннем творчестве встречаются стихотворения, которые в жанровом плане можно выделить особо: послание («Да, я люблю тебя... Как никого люблю!», «Жизни», «Знавала ль ты, что значит пировать...»), элегия («Надо мной вознесся купол величавый», «В белые ночи»), молитва («Молитва»), народная песня («Тучка»). Также молодой писатель создает эпиграммы и экспромты («Победная слава», «Художнику», «Д.К.», «Червяку» и др.). Экспромт «И.В. Самарину» был опубликован в журнале «Радуга» за 1884 г. (№ 42-45), лироэпические произведения («Косцы», «Гуляй», «Фабричный»).
На примере лирики Телешова можно проследить и то, как через категорию жанра формируется особая писательская позиция по отношению к читателю и созданному миру в контексте творческой системы. В стихотворениях, близких лироэпическому жанру поэмы («Фабричный», «1812 год», «Русь», «Нация», «Покинутая», «Косцы», «Гуляй» и др.), усилен повествовательный элемент и сам автор представляется человеком из народа. В этом плане показательны и псевдонимы Телешова, используемые им при публикации ранних произведений, - «Ник. Валовой», «Н. Белобров». Если литературное имя «Белобров» указывает на обыкновенную русскую фамилию, то «Валовой» восходит к улице Валовая, на которой жили Телешовы в Замоскворечье. По мнению С. Н. Руссовой, подобные псевдонимы характерны для авторов-«ремесленников», создающих «искусство для народа»: «Автор-«ремесленник», выбирая себе литературное имя, учитывает одновременно две тенденции: ощущение себя частицей массы, разрастание лирического «я» до «мы» и подчеркнутость социального статуса (М. Горький, Д. Бедный, Л. Первомайский ...) [10. С. 139]. Отождествляя себя с народом, автор перечисленных стихотворений, поднимая вопросы тяжелой жизни рабочих и крестьян, утрачивает позицию вненаходимости, его утверждения становятся тенденциозными, а интонация резко обличительной: «Плачешь теперь ты, с позором сближенная. / Плачь! Ты покрыта стыдом, / Ты обольщенная, ты униженная! / Плачь по себе - не по нем» («Покинутая») [11], или «По обычаю престранному / Много ты даешь всего / Лишь чужому, иностранному, / А родному - ничего....» («Русь») [12]. В дальнейшем творчестве Телешов преодолеет тенденциозность авторской оценки, а проблемы и темы, поднятые им в стихотворениях-поэмах, найдут свое воплощение уже в прозе, где будет описана бытовая жизнь московской окраины и провинции (рассказы «Петух», «Проклятый», «Гаврюшка», «Счастливый день» и др.).
Вместе в лироэпическими в творчестве Телешова представлены и собственно лирические жанры: послания, элегии, воспоминания, народная песнь. В этих произведениях перед читателем предстает не автор-«ремесленник», но «художник», «маэстро». Данный
тип автора «генетически восходит «непосредственно к романтическим представлениям о поэте... Романтические представления о поэте как у читателей, так и у самих авторов необходимо включают в себя такие элементы, как «параллелизм судьбы... персонажа и автора», «идеал деятельной лени, легкого фрондерства и изящного эпикуреизма», синтез искусств и ориентализм» [10. С. 47]. Во многом наличие именно такого типа автора в лирике Телешова обусловлено влиянием поэзии С.Я. Надсона. К.М. Пантелеева отмечает: «Как известно, Телешов вступил в литературу как поэт, входящий в плеяду поздних эпигонов романтизма после -надсоновского толка» [13. С. 2]. Надсон, ушедший из жизни в двадцать четыре года, действительно стал для современников кризисной эпохи конца XIX в. не только «властителем дум», но и знаковой, почти мифологической фигурой, так как в его судьбе воплотились все основные романтические клише, приписываемые поэту (смерть близких, болезнь, вынужденные скитания, ведение дневников, гонения со стороны критиков, ранняя смерть).
В лирике Телешова тип автора-художника условно включает в себя и другие типологические характеристики. В ряде стихотворений перед читателем предстает автор-изгой, отрицающий и обличающий мир: отсюда мотивы изгнания («Изгнанник», «В холодной и сырой тюрьме»), одиночества («Ладья»), предчувствие беды и смерти («Надо мной вознесся купол величавый»), противостояние толпе («Знала ль ты, что значит пировать»). Черты романтической бравады и эпикуреизма встречаются в таких стихотворениях, как «Счастья!», «Жизни», «Давай вина! Вина скорей!». Ориен-талистские мотивы присутствуют в подражании народной песне («Тучка»). Необходимо отметить, что авторская установка на отрицание мира, на выключение себя из него уже не найдет отражения в прозе писателя.
Особое внимание следует уделить группе стихотворений, в которых автор обладает неким пророческим знанием, тайной. В стихотворении «Надо мной вознесся купол величавый» лирический герой прозревает грядущий конец всего: «И бессильно сгинет, не дождавшись всхода, / И добра, и света жизненный посев..» [14. С. 16]. В стихотворении «В белые ночи» автор описывает процесс творчества как акт припоминания: «В белые майские ночи волшебные... / Речи несвязные в песни слагаются... / Чем-то отрадным душа переполнилась. / Что-то счастливое снова пригрезилось, / Что-то забытое, давнее вспомнилось...» [14. С. 15]. Авторские представления о жизни в данных произведениях восходят к романтической концепции двоемирия, построенной на дихотомии земли и неба, прошлого и настоящего, в которых небо и прошлое связаны с бытием и истинным счастьем, а земля и настоящее есть мир бытовой и бренный. Примечательно в этом плане стихотворение-воспоминание «Кисловодск», начинающееся словами: «Я помню...». Далее следует почти импрессионистическая картина, запечатлевающая «счастливое мгновенье» [14. С. 21]. Соприкосновение с миром бытийным достигается посредством творческого прозрения лирического героя и процесса припоминания. В прозе Телешова этот перечень дополнится еще и мотивом сна. В притче «Колосс» (1885 г.) появление великана по имени Судьба
достигается именно через творческое прозрение, в процессе которого смешиваются границы между мирами: «Летом, позднею ночью, сидел я в комнате. Мне было тяжело... Вдруг вижу: рассекая туман, всплывает медленно гигантская фигура Колосса» [14. С. 301]. В дальнейшем творчестве, в знаменитом цикле рассказов «Переселенцы» (1894-1919 гг.), позиция авторского всезнания уже будет растворена в тексте через систему архетипов, делающих историко-культурное явление переселения вечными, бытийными поисками «земли обетованной».
Таким образом, исследование литературного быта и лирических опытов Телешова имеет, на наш взгляд, принципиальное значение для выявления закономерностей формирования и развития всей его творческой системы. Его лирика имеет разножанровую природу, что обусловлено различными авторскими установками,
связанными с определенными типами автора: тип авто-ра-«ремесленника» соотнесен со стремлением стать частицей народа, романтический тип автора-«худож-ника» овеян мотивами одиночества и изгнанничества, автор-«пророк» вещает о смысле бытия... В его лирике отсутствует целостный и единый образа автора, что в принципе характерно для начинающих художников, но обусловлено и воздействием литературного быта. Несомненно, что московский литературный быт понуждал писателя через коллективную игру и творчество активно искать свое творческое кредо. Системный подход к изучению лирики беллетриста, предполагающий выход к телеологии автора через жанры, им интуитивно или сознательно используемые, позволяет по-новому взглянуть на формирование его творческой системы, для которой лирические опыты были законо-мернным и ценным этапом.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В статье А.И. Айзиковой «Цикл рассказов Н.Д. Телешова “Переселенцы”» через систему архетипов в рассказах писателя прослеживается, прежде всего, диалог центра и периферии в осмыслении феномена переселения.
2 Образ автора лирического текста возникает в восприятии читателей на пересечении жизненного и художественного текста образов лирического героя и самого автора-творца.
ЛИТЕРАТУРА
1. Соснин ЭА, Пойзнер, БН. Из небытия в бытие: творчество как целенаправленная деятельность. Томск, 2011.
2. Айзикова И А, Макарова ЕА. Тема переселения в Сибирь в литературе центра и сибирского региона Росии 1860-1890-х гг.: проблема диало-
га. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2009.
3. Лейдерман Н.Л. Судьбы системных идей в русском литературоведении ХХ века. иИЬ: http://lit.kkos.ru/articles/06.pdf (дата обращения:
18.06.2012).
4. ГельбИЕ. Опыт изучения письма (Основы грамматологии) / под. ред. и с предисл. И.М. Дьяконова. М. : Радуга, 1982.
5. Бахтин ММ. Собр. соч. М. : Русские словари, 1997.
6. Владыкин ИИ. Новое о литературной Москве конца XIX - начала ХХ веков // Ученые записки Шуйского гос. пед. ун-та. 1963. Вып. 10.
С. 359-374.
7. Шемелова М.И. Кружок писателей-реалистов «Среда» (1899-1909 г.) (Из истории литературно-художественных объединений России начала
ХХ в.) : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1962.
8. Фидлер Ф.Ф. Из мира литераторов: характеры и суждения. М. : НЛО, 2008.
9. Телешов Н.Д. Избранные сочинения : в 3 т. М., 1956.
10. Руссова СН. Автор и лирический текст. М. : Знак, 2005.
11. Радуга. 1884. № 26, 27.
12. Телешов Н.Д. Стихотворения 1883-1884 гг. // Квартира-музей Н.Д. Телешова. Ед. хр. 90.
13. Пантелеева КМ. Телешов (к проблематике творчества) : автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1971.
14. Искреннее слово. Сборник стихотворений. М., 1885.
15. Телешов Н.Д. На тройках. М., 1895.
Статья представлена научной редакцией «Филология» 25 сентября 2012 г.
