CC BY
29
детском корпусе. Мощным фактором духовно-нравственного воспитания в Симбирском кадетском корпусе стали неофициальные, почти семейные отношения между педагогами и воспитанниками, сложившиеся в силу специфики территориального расположения корпуса.
В современных условиях рассматриваемая проблема приобретает особое значение вследствие возникновения комплекса противоречий в различных областях жизни общества и Вооруженных Силах Российской Федерации.
УДК 178.1:078
С. Д. Сергеев
ФОРМИРОВАНИЕ ОСНОВ ОБЩЕСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ ОБРАЗОВАНИЕМ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ ЧУВАШИИ
Проблема становления российского гражданского общества одна из самых дискутируемых в наше время. Частью этих споров является вопрос о функционировании общественных структур в социокультурной среде, в частности, в сфере образования. Советская система образования, монопольно контролировавшаяся государством, имела признанные во всем мире успехи, поэтому происходящие сейчас изменения оцениваются весьма неоднозначно. В «Концепции модернизации российского образования на период до 2010 года» отмечается, что «активными субъектами образовательной политики должны стать все граждане России, семья и родительская общественность, федеральные и региональные институты государственной власти, органы местного самоуправления, профессионально-педагогическое сообщество, научные, культурные, коммерческие и общественные институты» [9, с. 55], в связи с чем возникает вопрос о способности всех этих структур оказывать реальное положительное влияние на современную школу. Именно с этой точки зрения нам интересен период конца XIX - начала XX в., который по некоторым чертам - бурному развитию капиталистической экономики и становления гражданского общества - весьма схож с нашим временем.
Становление общественно-государственного управления народным образованием в России происходило во второй половине XIX в. и активно продолжалось в дореволюционный период XX столетия. Данный процесс на территории Чувашии происходил в русле общероссийском, однако имел ряд особенностей, определяемых своеобразием социальной структуры и социально-экономическим развитием региона.
Самую значительную роль в общественном управлении образованием сыграли земства, начавшие действовать на территории современной Чувашии в 1865 г. Отметим, что территория современной Чувашии входила в состав Алатырского, Буинского, Курмышского уездов Симбирской губернии и Козмодемьянского, Тетюшского, Цивильского, Чебоксарского и Ядринс-кого уездов Казанской. В результате земской реформы 1890 г., изменившей соотношение представителей различных избирательных съездов в земских собраниях, во всех уездах Симбирской губернии и Тетюшском уезде Казанской губернии сохранилось преобладание дворянского сословия, тогда как в остальных четырех местных самоуправлениях стало преобладающим число крестьянских представителей, и именно они и в абсолютном, и в относительном измерении тратили на народное образование больше средств, чем «дворянские». В конце XIX - начале XX вв. доля расходов каждого из «крестьянских» земств превышала средний уровень аналогичных расходов всех земств России, который с 1890 по 1913 гг. поднялся с 15,2 до 31,4% [10, с. 170], в то время как из «дворянских» земств рассматриваемой территории этому уровню отвечало одно только земство Тетюшского уезда. Процентные расходы именно «крестьянских» уездов чувашского края накануне мировой войны перешагивали 40%-й рубеж, превышая более чем на 10% средний показатель по всей империи.
Однако абсолютные показатели развития земского образования оказываются значительно хуже, чем в среднем по стране даже в передовых по ассигнованиям органах самоуправления: средств надушу населения отпускается меньше, количества школ недостаточно, уровень грамотности ниже. «За последние 6 лет рост земских училищ в Ядринском уезде следует признать весьма незначительным. Поэтому желательно, чтобы земство приняло меры к увеличению числа училищ» [14, с. 16], - отмечал инспектор народных училищ в 1905 г. Его преемник на этой должности в 1909 г. вновь отмечает, что «начальные земские училища Ядринского уезда как в отношении школьных зданий, так и в отношении материального положения их, например, отопления, освещения, найма прислуги и прочее, не говоря уж о скудном снабжении их учебниками, учебными пособиями и принадлежностями, -обеспечены весьма плохо» [1, л. 59].
Ситуация, вызывающая критику, объяснялась социально-экономическим развитием региона. Советский историк земства Г. А. Герасименко разделяет земства на три группы, и именно к третьей относит Казанскую и Симбирские губернии. «Здесь, - пишет исследователь, - слабо были развиты капиталистические отношения, больше сохранилось помещичьих имений, преобладало разрозненное и ослабленное крестьянство» [6, с. 44]. Доходная часть земского бюджета формировалась из окладных и неокладных сборов. К первым относились сборы с недвижимых имуществ в городе и уезде (удобной земли, лесов, фабричных и торгово-промышленных предприятий), с промысловых свидетельств и патентов на заводы и производство напитков, а
также с заведений трактирного промысла, находящихся вне города. К неокладным доходам относились как государственные пособия, так и доходы от принадлежащих земству имуществ и капиталов, судебные пошлины, шоссейные и мостовые сборы, плата за лечение в земских больницах, штрафы и пени за неуплату земских сборов и т. п. Размер окладных сборов определялся после подсчета ожидаемых неокладных поступлений. По такому закону окладные сборы неизбежно по всей стране превышали неокладные.
В неиндустриальных уездах Чувашского края главным объектом налогообложения являлись земли и леса, соответственно, стремясь увеличивать расходы на общественные нужды, земства неуклонно должны были повышать поземельное обложение. Так как бесконечное повышение налогов с земельных угодий было невозможно, то органы земского самоуправления оказывались в тупике, тем более что в 1903 г. был принят закон, запрещающий увеличивать сборы с недвижимости более чем на 3% против оклада предыдущего года. Считалось, что чем сильнее земства зависели от прямых поземельных сборов, тем более отсталой была их финансовая база. Дореволюционным исследователем земства Б. Б. Веселовским было выделено 50 уездных земств (из 359 по всей стране), бюджеты которых на 1901 г. находились в наибольшей зависимости от обложений земель и лесов, то есть, проще говоря, самых бедных. В этом списке мы видим сразу пять уездов: Те-тюшский, Козмодемьянский, Ядринский, Цивильский и Чебоксарский, занимающих в перечне исследователя 5-е, 6-е, 22-е, 23-е и 34-е места соответственно [5, с. 219]. Находясь в таком положении, земства были вынуждены составлять сметы с превышением предельного обложения, так как закон допускал их утверждение, если губернское управление найдет их «необременительными для населения». В тот же период среднегодовое увеличение в земствах Чувашского края составляло: в Курмышском уезде 6%, в Буинском 10,3%, в Козьмодемьянском 11,2%, в Тетюшском 12,0%, в Ядрин-ском 13,6%, в Чебоксарском 14,4 %, в Цивильском 17,2% и в Алатырском -целых 24,6% [6, с. 101]. В период после первой русской революции, когда рост расходов земств был наиболее интенсивным, сборы с недвижимости росли по всей России в среднем на 15,7% в год [4, с. 22], поэтому интересующие нас земства вполне вписывались в общероссийскую картину. По оценке исследователя земского бюджета В. Ф. Караваева «налог в размере выше 50 коп. с десятины... является, конечно, в достаточной степени высоким обложением, принимая во внимание среднюю чистую доходность земель в нечерноземных губерниях, не превышающую обычно на десятину 8-10 руб. для пахотных угодий» [10, с. 178]. Во всех уездах Чувашского края указанный критический уровень к 1912 г. был достигнут, а местами и превышен [7, с. 105]. Таким образом, можно сделать вывод, что внутренние финансовые ресурсы самоуправлений были исчерпаны, отдельные направления земской деятельности в этих условиях можно было развивать только в ущерб другим.
Сравнительно слабая активность «дворянских» уездов в деле образования объясняется именно составом земств. Такая картина в свое время была замечена еще деятелем дореволюционного образования В. Чарнолусским, который отмечал, что «большее ли меньшее преобладание в земствах дворянского представительства явственно отражается и на... земской просветительской работе: оказывается, что группа уездных земств с наиболее слабым представительством дворянства развивает в области народного образования наиболее интенсивную деятельность,... группа же земств с самым большим преобладанием дворянства занимает в этом отношении самое последнее место» [15, с. 329]. «Дворянские» земства вплоть до мировой войны не освобождали сельские общества от тяжелого бремени содержания начальных школ, то есть крестьяне были вынуждены в этих районах доплачивать те суммы, которые «экономились» земскими самоуправлениями. Это же, в свою очередь, объяснялось тем, что периферийное дворянское землевладение постепенно приходило в упадок, и представителям сословия, жившим доходами от своих имений, по вполне естественным причинам не хотелось обременять себя лишними сборами.
Таким образом, уровень экономического развития региона определял естественный предел возможностей развития школьной системы Чувашского края, не позволяя при всем желании местных деятелей приблизиться к передовым уездам Российской империи.
Выделяя изначально скромные бюджетные средства на нужды народного образования, государство стремилось привлечь к участию в школьном деле частных лиц, создав институт попечительства, который распространялся как на начальные, так и на средние учебные заведения. Безусловно, и на Чувашской земле были люди, которые бескорыстно служили делу просвещения народа. Наверное, не будет ошибкой поставить на первое место в этом списке братьев Таланцевых - известных предпринимателей г. Ядрина. Старший брат - Николай Михайлович - был почетным блюстителем Г1ер-сирланской одноклассной министерской школы, с 1905 года до большевистской революции являлся почетным попечителем Ядринского городского училища, на его средства в 1910 г. полностью были возобновлены хозяйственные постройки подведомственной школы. Младший брат - Зиновий - стоял у истоков женского среднего образования в городе: выделенное им здание позволило в 1906 г. открыть прогимназию, а затем, в 1911 г., строительство на его деньги второго этажа создало условия для преобразования этого учебного заведения в гимназию. Зиновий Таланцев пожертвовал гимназии ученические парты, помог открыть класс кройки и шитья, выделил средства для других целей, но только в 1913 г. правительство разрешило ему возглавить попечительский совет, так как он в течение долгого времени находился под надзором полиции как весьма деятельный депутат фракции трудовиков II Государственной думы. С именем среднего Таланцева - Михаила - связана история возникновения другого среднего учебного заведе-
ния - реального училища. Он взял на себя инициативу его открытия, специально для строительства здания училища построил кирпичный завод. Через год каменное здание училища было выстроено и оценено в 100 тысяч рублей, из которых 68 тысяч принадлежало М. М. Таланцеву. Став почетным попечителем, ядринский купец всячески поддерживал реальное училище, на его же деньги были построены все хозяйственные постройки [8, с. 134-142].
В целом же институт попечительства испытывал на чувашских землях большие проблемы, особенно в системе начальной школы. Так, в 1903 г. 13 земских школ Козмодемьянского уезда из 49 не имели своих попечителей (27%), в Чебоксарском уезде - 9 из 34 (26%), Ядринском - 12 из 34 (35%), Цивильском - 22 из 35 (63%), что в процентном отношении значительно выше, чем в целом по Казанской губернии - 17,5% [12, 6]. В «Положении о начальных училищах» говорилось, что «земству, а также городским и сельским обществам, учреждающим и содержащим начальные народные училища, предоставляется, для ближайшего заведывания оными, избирать особых попечителей и попечительниц» [11, с. 29]. Поиск земствами попечителей нередко был безрезультатным, и они пытались отказаться от назначения, на что управление Казанским учебным округом заявило довольно резко, что «слово «предоставляется» в законоположениях и узаконениях разного рода весьма часто употребляется в смысле возможности сложения обязанностей», на самом же деле государством возложены обязанности, которые должны выполняться неукоснительно. « В случае уклонения ...от избрания и предоставления кандидатов и кандидаток на упоминаемые должности при тех или иных учреждениях, - писалось дальше, - заведение сими учреждениями поручать благонадежным лицам по непосредственному избранию губернских советов впредь до определения к тем учреждениям попечителей и попечительниц в установленном порядке и о таких случаях сообщать в управление округа для донесения мне (Попечителю Казанского учебного округа - авт.) на предмет сношения с Министерством внутренних дел о побуждении уклоняющихся общественных учреждений к исполнению закона» [11, с. 31]. Однако обязательное исполнение закона приводило к следующей проблеме: «В большинстве земских школ, - пишет инспектор народных училищ в 1910 году, - попечителями состоят или земские начальники или местные священники. Первые, по своим многоразличным обязанностям, не в состоянии уделять достаточного внимания школам, попечительство над которыми им поручено, а вторые как законоучители, являются по должности попечителями своих школ. Было бы полезно, - продолжает автор, - избрать для каждой школы отдельных попечителей и попечительниц из лиц, не служащих в данной школе, и с образованием, дающим право на председательство в Комиссии по производству выпускных экзаменов... Приглашение в попечители всей интеллигенции, проживающей в уезде, как-то: врачей, чинов местного ведомства, полиции и других - было
бы, конечно, для дела весьма полезно...» [2, л. 2]. Добровольно-принудительный характер формирования списка приводил к формальному выполнению значительным количеством попечителей своих функций. К примеру, данные за 1903-1904 учебный год показывают, что абсолютно никакого участия в жизни земской школы не принимали 24 из 36 попечителей по Козмодемяьнскому уезду, 22 из 25 по Чебоксарскому, 19 из 22 по Ядринско-му и 11 из 13 по Цивильскому [12, с. 8]. Даже в 1916 г., характеризуя деятельность попечителей 84 земских школ Чебоксарского уезда, инспектор народных училищ отмечает, что «участие этих лиц в деле народного образования в отчетном году выразилась исключительно в посещении некоторыми из них своих школ в качестве председателей экзаменационных комиссий» [3, л. 16].
Таким образом, мы видим, что становление данного института происходило непросто. Участие в общественной работе требует во все времена или бескорыстного отношения, или же ожидания определенной моральной и материальной компенсаций приложенных усилий. Политически неблагонадежный 3. Таланцев вряд ли стремился к поощрениям со стороны государства, но зачастую людей состоятельных привлекали именно награды. Просветитель чувашского народа И. Я. Яковлев пишет в воспоминаниях об одном попечителе Симбирской чувашской учительской школе, крупном симбирском купце, что «его в доброе дело ... можно было заманить только перспективой чинов, наград» [15, с. 299]. Но серьезные награды были возможны только после значительных пожертований, а поощрение вкладов незначительных правовая система не предусматривала, так что рядовые попечители чувашского края мало на что могли рассчитывать и потому пытались всячески игнорировать эту общественную должность.
Более удачна была деятельность другого института, схожего с попечительством по оказанию финансовой помощи курируемой школе - общества вспомоществования беднейшим ученикам. Этот институт был узаконен в Российской империи в 1897 г. Примером деятельности таких обществ является уездный город Ядрин, в котором они существовали в трех учебных заведениях: женской гимназии, четырехклассном городском и реальном училищах. В первых двух общества были открыты в 1910 г., в последнем - в 1912 г. Так как город был небольшой, то одни и те же лица зачастую были представлены во всех трех учебных заведениях. Тот же фактор заставлял составлять определенные договоренности, например, по взаимному соглашению устанавливалась очередь сбора пожертвований: пасха 1913 г. - за городским училищем, рождество 1913 г. - за реальным, а пасха 1914 г. - за женской гимназией . Общества вспомоществования стали действенным институтом, реально оказывающим помощь наиболее обездоленной части учащихся. Такая форма участия общественности в школьной жизни была редкой формой единогласного действия педагогов, родителей, всех других лиц, неравнодушных к процессу образования масс, а также государства, так
как не задевался самый болезненный вопрос - учебно-воспитательный процесс. Массовый состав этих органов, делая участие в нем не слишком обременительным и для людей среднего достатка, позволял помочь десяткам учеников выучиться, а значит, иметь возможность «выйти в люди» даже в бедных, типично провинциальных городах чувашской земли.
Деятельность же родительских комитетов особой активностью не отличалась, потому что государство весьма ревниво относилось к их вмешательству в учебно-воспитательный процесс. Родительские комитеты на территории дореволюционной Чувашии так и не стали существенным субъектом развития среднего образования. Следует, правда, отметить, что такая картина не слишком отличалась от любого другого общероссийского периферийного района. Многие родители индифферентно отнеслись к возможности участия в школьной жизни, проблемы же, которые поднимались на собраниях и комитетах, редко переходили от стадии обсуждения к стадии реализации. Это отчасти объясняется отсутствием реальной правовой базы, которая создала для деятельности родительской общественности довольно узкие рамки. Еще более серьезной причиной отсутствия значительного эффекта являлся общий невысокий культурный уровень, слабость педагогического просвещения, отсутствие навыков, а также желания участвовать в общественной жизни. Большинство родителей воспринимало среднюю школу как несовершенный, но обязательный этап для последующего социального роста. «Присмотритесь, - отмечал в начале XX в. деятель российского образования А. М. Обухов, - чем более всего интересуются родители при определении детей в учебное заведение. Конечно, правами. Ни программы, ни состав учителей и руководителей, ни общий дух школы, вообще ничто не привлекает их внимание, как вопрос о дипломе и связанных с ним правах. Анализ действительности показывает нам, что погоня за школой основана не на идеальных стремлениях, а на практическом расчете «вывести детей в люди» [13, с. 42]. Расчет этот приводил, как правило, к самоустранению от участия в учебном деле, перекладыванию ответственности только на школу.
Таким образом, на протяжении полувека перед Октябрьской революцией происходит постепенное формирование основ общественно-государственного управления народным образованием. Однако мы должны признать, что в тандеме «государство-общество» государство находилось в явно доминирующей позиции, оно привлекало общественные структуры к решению важнейших социальных проблем, в том числе и развитию просвещения народа, но довольно пристально контролировало их, не давая выйти из заранее определенных рамок. Правовая система предполагала наличие только тех органов, деятельность которых строго определена законодательством, пресекая инициативу, посягающую на обширную государственную компетенцию в сфере учебно-воспитательного процесса. Всякая нео-добряемая властью инициатива превращала человека в неблагонадежного,
официально закрывая ему возможность максимально полного участия общественном деле. Большим минусом являлось и то, что система стимулирования гражданской активности не была разработана. Соответственно, по-литико-правовые предпосылки активизации общества были недостаточны.
Слабы были и экономические, и социальные, и культурные предпосылки, так как регион относился к наименее развитым областям России, что препятствовало расширению и так весьма незначительного удельного веса среднего класса в обществе, среднего как по уровню доходов, так и по образовательному уровню. Основными областями применения интеллектуального труда продолжали оставаться административная сфера деятельности и богослужение. То есть, подавляющее большинство интеллигенции имело статус государственных служащих, что само по себе исключало их из понятия «гражданское общество». Получалась парадоксальная картина, когда государство почти что заставляло служащих заниматься общественным делом. Участие же остальных лиц - узкого круга местного дворянства и предпринимательства - было хотя иногда и весьма эффективным, но зачастую лишь эпизодическим. Мы не можем говорить о складывании той политической кулыуры, которая характеризуется как культура участия, культура гражданственности. Типичного для развитых стран Запада гражданского общества в нашей стране в начале XX в. не возникает, мы можем констатировать лишь активность определенного количества лиц, осознавших свою ответственность за настоящее и будущее России и честно выполнявших свой общественный долг.
Следовательно, исторический опыт нам дает понять, что складывание общественно-государственного управления образованием — процесс весьма длительный. Форсированное дистанцирование государства от образовательной системы нежелательно, ибо общество в течение долгого периода по объективным и субъективным факторам неспособно взять на себя бремя лидерства в этой сфере. Задача сегодняшнего дня - тщательная подготовка тех предпосылок, которые позволят обществу быть не только потребителем, но и реальным субъектом школьного дела.
Библиографический список
1.ГИАЧР.- Ф.16. - Оп. 1.-Д. 1319.
2. ГИА ЧР. - Ф. 215. - Оп. 1.-Д. 184.
3.ГИАЧР.-Ф. 504.-Оп. 1.-Д. 28.
4. Абрамов, В.Ф. Российское земство: экономика. Финансы и культура. / В. Ф. Абрамов. - М.: Ника, 1996. - 165 с.
5. Веселовский, Б. Б. История земства за 40 лет : в 4 т. Т. 1 / Б. Б. Веселовский. - СПб. : Изд-во тов-ва О. Н. Поповой, 1909. - 238 с.
6. Герасименко, Г. А. Земское самоуправление в России / Г. А. Герасименко. - М. : Наука, 1990. - 262 с.
7. Дмитриев, И. А. Земское самоуправление на территории Чувашии в 1890 - 1914 гг. : дисс. ... канд. ист. наук : 07.00.02 / И. А. Дмитриев. - М., 2006. -245 с.
8. Изоркин, А. В. Ядрин. Исторический очерк / А. В. Изоркин. - Чебоксары : Калем, 2003. - 232 с.
9. Концепция модернизации российского образования на период до 2010 года. М.: Издательство Государственной Думы, 2002. - 114 с.
10. Караваев, В. Ф. Земские сметы и раскладки (Исторический очерк развития земских бюджетов) / В. Ф. Караваев // Юбилейный земский сборник. -СПб. : Изд-во тов-ва О. Н. Поповой, 1914. - С. 153 - 179.
11. Народная школа. Руководства для учащих в начальных училищах. - Казань : Изд-во губ. правления, 1907. -274 с.
12. Народное образование в Казанской губернии. Попечители и учащие сельских школ. - Казань : Изд-во губ. правления, 1907. - 128 с.
13. Обухов, А. М. Ближайшие практические вопросы народного образования / А. М. Обухов. - М. : Некрасов, 1910. - 132 с.
14. Отчет о действиях Ядринской уездной земской управы за время с 1 июля 1904 г. по 1 июля 1905 г. - Козмодемьянск : Изд-во Г. Г1. Зубкова. 122 с.
15. Чарнолусский В. В. Земство и народное образование / В. В. Чарнолус-ский. - СПб. : Изд-во тов-ва «Знание», 1910. - 345 с.
16. Яковлев, И. Я. Моя жизнь: Воспоминания. / И. Я. Яковлев. - М. : Республика, 1997. - 596 с.
УДК 182.01:78.1
С. В. Бунин
СТРОИТЕЛЬСТВО ВНУТРЕННИХ ВОЙСК МВД РОССИИ В НОВЫХ УСЛОВИЯХ (1991-2006) (ИСТОРИКО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
Понимать, что происходит с внутренними войсками сейчас, нельзя без знания предшествующих фактов, причем не только непосредственно предшествующих, но и более отдаленных событий, наложивших сквозь толщу времени свой отпечаток на современность.
В последние годы сложилось убеждение в том, что осмысление истории внутренних войск важно для всех, кому их судьба небезразлична.
Деятельность войск МВД долго оставалась закрытой для широкой публики из-за специфических задач, выполняемых ими.
Становление внутренних войск современной России предполагает использование опыта, накопленного предыдущими поколениями воинов правопорядка. Приобщение к истории крайне необходимо. Именно в историческом опыте, в традициях, можно найти те точки опоры, которые будут
